Раздел III. Нарушения требований уголовно-процессуального закона, повлекшие отмену судебных решений

Раздел III. Нарушения требований уголовно-процессуального закона, повлекшие отмену судебных решений

3.1. Нарушения, допущенные при вынесении приговоров

Рассмотрение уголовного дела судьей при наличии обстоятельств, исключающих его участие в производстве по уголовному делу в силу ч. 2 ст. 61 УПК РФ, признано существенным нарушением уголовно-процессуального закона.

Приговором Игринского районного суда Удмуртской Республики от 29 ноября 2019 года, вынесенным судьей К., Я. осужден за управление автомобилем лицом, находящимся в состоянии опьянения, подвергнутым административному наказанию за управление транспортным средством в состоянии опьянения и имеющим судимость за совершение преступления, предусмотренного ст. 264.1 УК РФ.

Как установлено судом апелляционной инстанции до рассмотрения настоящего уголовного дела в предыдущих судебных решениях судьей высказано мнение по существу фактических и правовых вопросов, которые должны быть предметом нового судебного разбирательства и получить разрешение в выносимом по его результатам приговоре. Рассмотрение уголовного дела этим же судьей, предполагающее повторную оценку факта привлечения Я. к административной ответственности, является недопустимым.

Положения ст. 61 УПК Российской Федерации, регламентирующие обстоятельства, исключающие участие в производстве по уголовному делу судьи, не содержит исчерпывающего перечня обстоятельств, которые могут свидетельствовать о личной, прямой или косвенной заинтересованности судьи в исходе дела и тем самым допускают возможность заявления судье отвода в связи с выявлением фактов, свидетельствующих о необъективности, проявившейся в принятых решениях по уголовному делу.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, отраженной в определении от 1 ноября 2007 года N 799-О-О, является недопустимым в целях обеспечения беспристрастности и независимости судей при рассмотрении ими уголовных дел принятие как ими самими, так и вышестоящими судебными инстанциями решений, предопределяющих в той или иной мере выводы, которые должны быть сделаны судом по результатам рассмотрения находящегося в его производстве уголовного дела. Высказанная судьей в процессуальном решении до завершения рассмотрения уголовного дела позиция относительно наличия или отсутствия события преступления, обоснованности вывода о виновности в его совершении обвиняемого, определенным образом ограничивало бы его свободу и независимость при дальнейшем производстве по делу и постановлении приговора или иного итогового решения.

Приговорами Игринского районного суда Удмуртской Республики от 11 апреля 2019 года и 11 октября 2019 года, вынесенными судьей К., Я. осуждался по ст. 264.1 УК РФ.

Из фабулы преступных деяний, установленных указанными судебными решениями, следует, что при установления факта повторности управления Я. автомобилем в состоянии опьянения судьей дважды учитывался факт привлечения последнего к административной ответственности по ч. 1 ст. 12.8 КоАП РФ за управление транспортным средством в состоянии опьянения.

При этом из текста приговора от 11 апреля 2019 года прямо следует, что судьей дана оценка обстоятельствам привлечения Я. к административной ответственности по постановлению мирового судьи от 5 октября 2015 года.

Суд апелляционной инстанции отмечает, что согласно материалам дела и вышеуказанным приговорам Я. привлекался к административной ответственности по данной статье лишь постановлением мирового судьи судебного участка N 2 Игринского района Удмуртской Республики от 5 октября 2015 года. Согласно материалам дела назначенное указанным постановлением штраф Я. в полном размере не оплачен, наказание не исполнено.

Иных судебных решений о привлечении Я. к административной ответственности по указанной статье КоАП РФ не имеется.

Согласно разъяснениям постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 декабря 2008 года N 25 (ред. от 24 мая 2016 года) "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения", обстоятельства, послужившие основанием для привлечения лица к административной ответственности по части 1 или 3 статьи 12.8 либо по статье 12.26 КоАП РФ, не предопределяют выводы суда о виновности подсудимого в совершении преступления, предусмотренного статьей 264.1 УК РФ, которая устанавливается на основе всей совокупности доказательств, проверенных и оцененных посредством уголовно-процессуальных процедур.

Таким образом, при вынесении приговоров от 11 апреля 2019 года и 11 октября 2019 года судьей уже дважды посредством уголовно-процессуальных процедур проверялись и оценивались обстоятельства, послужившие основанием для привлечения Я. к административной ответственности по указанной статье.

Обжалуемым приговором Я. вновь осужден за управление автомобилем лицом, находящимся в состоянии опьянения, подвергнутым административному наказанию за управление транспортным средством в состоянии опьянения.

Вместе с тем, до рассмотрения настоящего уголовного дела в предыдущих судебных решениях судьей высказано мнение по существу фактических и правовых вопросов, которые должны быть предметом нового судебного разбирательства и получить разрешение в выносимом по его результатам приговоре. Рассмотрение уголовного дела этим же судьей, предполагающее повторную оценку факта привлечения Я. к административной ответственности, является недопустимым.

При таких обстоятельствах не имеется оснований утверждать, что при рассмотрении уголовного дела и вынесении приговора судья в полной мере был свободен и независим от ранее высказанного им мнения по подлежащим разрешению в рамках этого дела вопросам. В данном случае участие судьи в дальнейшем рассмотрении уголовного дела ставит под сомнение законность и обоснованность решения, принятого по результатам рассмотрения уголовного дела по существу.

Несоблюдение процедуры уголовного судопроизводства, его принципов свидетельствует о существенном нарушении уголовно-процессуального закона, нарушении вытекающего из его норм права на справедливое судебное разбирательство. В частности, допускались нарушения принципов уголовного судопроизводства, предусмотренные ст. 7, ч. 4 ст. 15, ст. 16, ч. 2 ст. 17 УПК РФ, не проводилась проверка доказательств по правилам ст. 87 УПК РФ при наличии не устраненных противоречий между ними, не соблюдены общие условия судебного разбирательства, предусмотренные ст. 252 УПК РФ

Как установлено судом апелляционной инстанции в ходе проверки приговора Кизнерского районного суда Удмуртской Республики от 17 января 2020 года Л. признан виновным в совершении самоуправства с угрозой применения насилия в отношении М. и угрозах убийством в отношении М. и несовершеннолетней М. По уголовному закону выводы суда относительно квалификации деяния по ч. 2 ст. 330 УК РФ должным образом не мотивированы. При обосновании квалификации не приведены обстоятельства, которые послужили основанием для вывода о наличии признака причинения существенного вреда. При описании в приговоре деяния, признанного судом доказанным, квалифицированного ч. 2 ст. 330 УК РФ, указано на причинение М. существенного вреда, который выразился в причинении ущерба на сумму 9 000 рублей, физической боли и нарушении права, гарантированного ей ст. 35 Конституции РФ. При этом не конкретизировано, какое именно конституционное право нарушено. Применение насилия, вследствие чего причиняется физическая боль, Л. не вменено. Выводы суда о причинении потерпевшей М. существенного вреда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании. Размер ущерба 9 000 рублей, составляющий стоимость золотых сережек, принадлежащих М., как указано судом, установлен на основании заключения эксперта, которое получено в ходе предварительного расследования с нарушением закона. В судебном заседании потерпевшая допрошена неполно, у нее не выяснялось, считает ли она сама причиненный вред существенным, кроме того, по данным обстоятельствам в судебном заседании не допрошено ни одно иное лицо. Не проверено и не исследовано материальное положение потерпевшей М. Допросы всех потерпевших проведены с нарушением требований ст. 277, 278 УПК РФ. Кроме того, суд не выяснил и не оценил многочисленные противоречия, имеющиеся по делу. При наличии противоречивых доказательств, имеющих существенное значение для выводов суда, в приговоре не указано, по каким основаниям приняты одни из этих доказательств и отвергнуты другие, что является основанием для признания приговора не соответствующим фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом 1- й инстанции (п. 3 ст. 389.16 УПК РФ).

Позиция защитника не должна расходиться с позицией защищаемого им лица, однако данное требование нарушено.

При частичном признании вины, о чем подсудимым было сделано соответствующее заявление (после изложения государственным обвинителем предъявленного ему обвинения), защитник, участвовавший в деле по назначению, доказанность вины Л. в инкриминируемых ему преступлениях и квалификацию его действий не оспаривал, просил назначить наказание с применением ст. 73 УК РФ. Как обоснованно указано в представлении, такая позиция защитника нарушает право Л. на защиту. В соответствии со ст. 49 УПК РФ, подп. 3, 4 п. 4 ст. 6 Федерального закона РФ N 63 от 31 мая 2002 года (в редакции от 13 июля 2015 года) "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого.

При квалификации действий Л. в отношении М., как самоуправство, указано на совершение действий, оспариваемых организацией. Однако совершение каких - либо действий в отношении организации по настоящему уголовному делу Л. не инкриминировано.

Аналогичные нарушения, выражающиеся в несоблюдении принципа обеспечения подсудимому права на защиту, регламентированного ст. 16 УПК РФ, общих условий судебного разбирательства, судами допускаются и по другим делам

В соответствии с ч. 1 ст. 49 УПК РФ защитник осуществляет в установленном УПК РФ порядке защиту прав и интересов подозреваемых, обвиняемых и подсудимых и оказывает им юридическую помощь при производстве по уголовному делу.

Согласно положениям ст. 6 Федерального закона РФ от 31 мая 2002 года N 63 - ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокат не вправе занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда адвокат убежден в наличии самооговора доверителя.

Как предусмотрено диспозицией ч. 1 ст. 157 УК РФ уголовная ответственность лица по указанной норме закона наступает в случае неоднократной неуплаты алиментов на содержание несовершеннолетнего ребенка без уважительной причины.

В ходе рассмотрения уголовного дела, выражая свое отношение к обвинению, подсудимый заявил о полном признании вины. Однако, при выступлении в прениях С. заявил о наличии у него уважительных причин, по которым им допущена неуплата алиментов: это отбывание наказания в виде обязательных работ и утрата документов, по причине чего ему невозможно было трудоустроиться. Таким образом, С. в приведенных доводах указал на отсутствие обязательного признака инкриминированного ему преступления.

Осуществлявший защиту С. адвокат Ч., выступая в прениях сторон, не учел эти доводы, свидетельствующие о несогласии подсудимого с обвинением, занял позицию, противоречащую позиции его подзащитного.

В соответствии с ч. 1 ст. 49 УПК РФ защитник - лицо, осуществляющее в установленном Уголовно-процессуальным кодексом РФ порядке, защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу. Пунктом 3 ч. 4 ст. 6 Федерального закона РФ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и пп. 1, 2 ч. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката, запрещается адвокату занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, а также действовать вопреки его законным интересам.

Таким образом, уголовное дело в отношении С. судом первой инстанции рассмотрено с нарушением права подсудимого пользоваться помощью защитника (приговор Можгинского районного суда Удмуртской Республики от 20 декабря 2019 года в отношении С.).

В суде первой инстанции после оглашения обвинения К. вину в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, п. "б" ч. 3 ст. 131 УК РФ, не признал.

В дальнейшем при допросе К. также отрицал вину в совершения покушения на изнасилование падчерицы, пояснил, что применять насилие к Б. не пытался, угрозы ей не высказывал. Потерпевшая начала упрекать его в том, что у нее украли личные вещи, он пояснил, что их не брал. Потерпевшая разозлилась и начала кому-то звонить, выходила из квартиры, он закрыл дверь в квартиру, "оторвал" потерпевшую от входной двери, испугался, что она может пригласить друзей, которых он боялся. После этого потерпевшая закрылась в комнате, он дверь в ее комнату сломать не пытался, лег спать, о том, что Б. выпрыгнула с третьего этажа, узнал лишь утром от сотрудников полиции.

Таким образом, из показаний К. и материалов дела следует, что подсудимый отрицал какую-либо причастность к наступлению последствий в виде причинения тяжкого вреда здоровью по неосторожности. Подсудимым заявлены ходатайства о проведении в отношении Б. психиатрической судебной экспертизы с целью проверки "адекватности" состояния потерпевшей перед совершением действий, направленных, по мнению органа следствия, на избежание инкриминируемого посягательства.

Из показаний К. не следует, что он расценивает свои действия как незаконное лишение потерпевшей свободы. По мнению осужденного, после того, как Б. закрылась в своей комнате, он лег спать, при этом у потерпевшей имелась возможность покинуть квартиру.

Вместе с тем, несмотря на указанные обстоятельства, выступая в прениях, защитник Р. предложил переквалифицировать действия К. на ч. 3 ст. 127 УК РФ - незаконное лишение человека свободы, не связанное с его похищением, повлекшее по неосторожности иные тяжкие последствия.

Таким образом, несмотря на непризнание вины по указанному факту и фактическую позицию К. об отсутствии в его действиях состава какого-либо преступления, защитник не поддержал мнение последнего, а, напротив, предложил признать подсудимого виновным в совершении тяжкого, преступления, не инкриминируемого органом предварительного следствия.

Аналогичная позиция по квалификации действий К. изложена защитником Р. и в апелляционной жалобе на приговор (приговор Устиновского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от 21 октября 2019 года в отношении К.).

Отсутствие в материалах дела и в протоколе судебного заседания достоверных сведений о соблюдении прав осужденного Л. на рассмотрение его уголовного дела с соблюдением установленных уголовно-процессуальным законом процессуальных сроков, в частности, положений ч. 4 ст. 227, ч. 4 ст. 231 УПК РФ и невыполнение требований закона, гарантирующего подсудимому предоставление достаточного времени, не менее 5 суток, для надлежащей подготовки к судебному заседанию, свидетельствует о несоблюдении судом права Л. на защиту (приговор Малопургинского районного суда Удмуртской Республики от 17 декабря 2019 года в отношении Л.).

Нарушались пределы судебного разбирательства (ст. 252 УПК РФ).

К. органами предварительного расследования обвинялся в совершении преступления, предусмотренного ст. 264.1 УК РФ, государственный обвинитель данное обвинение поддержал.

Проанализировав доказательства, рассмотренные в судебном заседании, суд пришел к выводу о совершении К. инкриминируемого ему преступления и доказанности его вины в совершении преступления предусмотренного ст. 264.1 УК РФ.

В то же время, установочная часть приговора суда содержит существенные противоречия. Так, суд указал, что на момент совершения преступления К. имел право управления транспортным средством. Вместе с тем, в ходе судебного следствия установлено, что приговором Балезинского районного суда Удмуртской Республики от 1 августа 2019 года, К. был лишен права управления транспортными средствами на срок 2 года 10 месяцев.

Кроме того, судом нарушены пределы судебного разбирательства.

В соответствии со ст. 252 УПК РФ судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению. Изменение обвинения в судебном разбирательстве допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его права на защиту.

Квалифицируя действия К. по ст. 264.1 УК РФ, суд изменил обвинение и указал не вмененный квалифицирующий признак "имеющим судимость за совершение в состоянии опьянения преступления, предусмотренного ст. 264.1 УК РФ", вместо "имеющим судимость за совершение преступления, предусмотренного ст. 264.1 УК РФ", которое отличается от предъявленного обвинения, что нарушает право подсудимого на защиту, права знать, в чем конкретно он обвиняется (п. 1 ч. 4 ст. 47 УПК РФ).

Исходя из положений ст. 16 УПК РФ, обеспечение подсудимому права на защиту является одним из важнейших принципов уголовного судопроизводства, нарушение данного права, по действующему уголовно-процессуальному закону, считается существенным (п. 4 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ, приговор Балезинского районного суда Удмуртской Республики от 25 декабря 2019 года в отношении К.)

Соблюдение общих условий судебного разбирательства и положений постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 г. N 55 "О судебном приговоре": приговор должен быть основан на допустимых доказательствах, в основу выводов суда могут быть положены доказательства лишь после их проверки и оценки по правилам, установленным ст. 87, 88 УПК РФ, суду надлежит дать оценку всем исследованным в судебном заседании доказательствам, как уличающим, так и оправдывающим подсудимого, при этом должны быть приведены мотивы, по которым суд признал одни доказательства и отверг другие; с учетом положений ст. 74 УПК РФ недопустимо перенесение в приговор показаний допрошенных по уголовному делу лиц и содержания других доказательств из обвинительного заключения или обвинительного акта без учета результатов проведенного судебного разбирательства; выводы относительно квалификации преступления по той или иной статье уголовного закона, ее части либо пункту должны быть мотивированы судом

Все эти требования закона при вынесении обвинительного приговора в отношении В. судом первой инстанции выполнены не были (приговор Сарапульского городского суда Удмуртской Республики от 17 декабря 2019 года).

Так суд в подтверждение своих выводов о виновности сослался на имеющиеся в уголовном деле доказательства, которые не были исследованы судом и не нашли отражения в протоколе судебного заседания.

Кроме того, согласно протоколу судебного заседания в суде были допрошены ряд свидетелей, их показания на стадии предварительного следствия были оглашены в соответствии со ст. 281 УПК РФ, в связи с существенными противоречиями. В приговоре нашло отражение лишь содержание данных оглашенных показаний. В свою очередь, в описательно-мотивировочной части приговора показания, данные этими свидетелями в судебном заседании, отсутствуют, оценка этим показаниям судом в приговоре не дана. Имеются лишь ссылки что свидетели были допрошены и как относятся к оглашенным показаниям.

В приговоре указано, что вещественное доказательство исследовано в судебном заседании, прослушаны аудиозаписи разговоров В. и Ш. 3 ноября 2015 г., В. подтвердил, что на аудиозаписи отражен его голос и речь идет о платежных поручениях, разговор состоялся по просьбе З., однако, содержание разговоров, которое бы можно было оценить, как доказательство, с точки зрения относимости, допустимости, по предъявленному обвинению, также не раскрыто в приговоре.

Как установлено в суде апелляционной инстанции, указанные доказательства и их краткое содержание были просто перенесены в приговор из обвинительного заключения без учета результатов проведенного судебного разбирательства. В связи с этим, суд апелляционной инстанции также был лишен возможности проверить эти доказательства, дать им надлежащую оценку.

Выводы суда первой инстанции относительно квалификации действий осужденного В. за каждое преступление не мотивированы, обоснование квалификации, в том числе о наличии совокупности преступлений, а не единого продолжаемого преступления, не приведены. Признавая виновными В. по ч. 1 ст. 187 УК РФ за каждое из четырех преступлений, суд первой инстанции в описательной части приговора не указывал, что умысел у В. на совершение следующего преступления возникал вновь.

В силу ст. 305 УПК РФ описательно-мотивировочная часть оправдательного приговора должна содержать существо предъявленного обвинения, обстоятельства уголовного дела, установленные судом, основания оправдания подсудимого и доказательства их подтверждающие, мотивы по которым суд отвергает доказательства, представленные стороной обвинения

Допускались случаи постановления оправдательных приговоров при наличии не устраненных противоречий между доказательствами, без проверки доказательств по правилам ст. 87 УПК РФ, без должной оценки доказательств по правилам ст. 88 УПК РФ, без полной проверки доводов сторон, без учета обстоятельств, которые могли существенно повлиять на выводы суда.

Так, в описательно-мотивировочной части приговора Балезинского районного суда Удмуртской Республики от 6 ноября 2019 года указано, что органами предварительного расследования М. обвиняется в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 292 УК РФ, - в части внесения заведомо ложных сведений в распоряжение "О премировании ..." N 71-к от 07 июня 2012 года, а именно в том, что он дал поручение подчиненным работникам изготовить и подписал Распоряжение "О премировании ..." N 71-к от 7 июня 2012 года, содержащее заведомо ложные сведения о наличии у М. права на получение премии, не предусмотренной Положением "Об оплате труда ...", и не одобренной решением Совета депутатов МО "Балезинский район", в результате чего за счет средств бюджета МО "Балезинский район" М. была незаконно начислена денежная премия в сумме 15 110 рублей и получена им в сумме 12 899 рублей.

25 октября 2019 года государственным обвинителем - заместителем прокурора Балезинского района Удмуртской Республики Ч. заявлено ходатайство, подписанное прокурором района об изменении М. обвинения на ч. 1 ст. 292 УК РФ за период совершения преступления за 2012 год, а именно в том, что он дал поручение подчиненным работникам изготовить и подписал распоряжение "О премировании ..." N 17-к от 27 февраля 2012 года и распоряжение "О премировании ..." N 71-к от 7 июня 2012 года, содержащие заведомо ложные сведения о наличии у М. права на получение премии, не предусмотренной Положением "Об оплате труда ..." и не одобренной решением Совета депутатов МО "Балезинский район", в результате чего за счет средств бюджета МО "Балезинский район" М. была незаконно начислена денежная премия в сумме 15 110 рублей в каждом случае и получена им. В то же время, выступая в судебных прениях, государственный обвинитель - прокурор Балезинского района Удмуртской Республики Б. сослался лишь на обвинение М. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 292 УК РФ по факту внесения им в июне 2012 года заведомо ложных сведений в распоряжение "О премировании ..." N 71-к от 7 июня 2012 года.

При этом от обвинения М. в части того, что он дал поручение подчиненным работникам изготовить и подписал Распоряжение "О премировании ..." N 17-к от 27 февраля 2012 года, государственный обвинитель не отказался, соответственно, никаких мотивов этому в своей речи и не привел.

Вместе с тем, согласно ч.ч. 7, 8 ст. 246 УПК РФ, если в ходе судебного разбирательства государственный обвинитель придет к убеждению, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, то он отказывается от обвинения и излагает суду мотивы отказа; до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора государственный обвинитель может также изменить обвинение в сторону его смягчения путем исключения из юридической квалификации деяния признаков преступления, отягчающих наказание, или переквалификации деяния в соответствии с нормой Уголовного кодекса РФ, предусматривающей более мягкое наказание.

Однако вопреки приведенным нормативным положениям, суд первой инстанции, после выступления государственного обвинителя в прениях, не предложил ему обосновать и уточнить свою позицию относительно действий М. в части внесения заведомо ложных сведений в распоряжение "О премировании ..." N 17-к от 27 февраля 2012 года, и не поставил этот вопрос на обсуждение сторон.

Не выяснив у государственного обвинителя данные обстоятельства, суд в описательно-мотивировочной части приговора не привел в полном объеме существо предъявленного М. обвинения, не дал никакой оценки предъявленному ему обвинению по ч. 1 ст. 292 УК РФ в части того, что он дал поручение подчиненным работникам изготовить и подписал распоряжение "О премировании ..." N 17-к от 27 февраля 2012 года, содержащее заведомо ложные сведения о наличии у М. права на получение премии, не предусмотренной Положением "Об оплате труда ..." и не одобренной решением Совета депутатов МО "Балезинский район" в результате чего за счет средств бюджета МО "Балезинский район" М. была незаконно начислена денежная премия в сумме 15 110 рублей, не указал также мотивы, по которым отверг доказательства, представленные в этой части стороной обвинения.

Аналогичные нарушения допущены Игринским районным судом Удмуртской Республики при вынесении оправдательного приговора от 22 октября 2019 года в отношении П.

Оправдывая П. по ч. 1 ст. 285 УК РФ, суд указал в приговоре, что в обосновании предъявленного подсудимому обвинения сторона обвинения ссылается на заключение судебной строительно-технической экспертизы, проведенной по документации, не исследованной в ходе предварительного расследования и не представленной в качестве доказательства по делу, а представленная в суде экспертом проектная документация не может быть признана надлежащим доказательством, поскольку источник ее происхождения неизвестен, ходатайств о повторном проведении экспертизы сторонами не заявлялось, при этом суд признал заключение судебной строительно-технической экспертизы неотносимым доказательством по делу.

Данный вывод суда о неотносимости доказательства является незаконным и необоснованным. Проведенная по делу судебная строительно-техническая экспертиза является относимым доказательством по данному уголовному делу, поскольку содержит фактические данные, связанные с предметом доказывания (обвинения). При этом оценка данного доказательства на допустимость и достоверность судом первой инстанции фактически не дана.

Выводы суда о проектной документации, представленной экспертом в судебном заседании, как о ненадлежащем доказательстве, у которого неизвестен источник происхождения, признаны судом апелляционной инстанции необоснованными.

Из смысла ст. 14 УК РФ следует, что все сомнения в виновности обвиняемого толкуются в его пользу только тогда, когда не могут быть устранены в порядке, установленном УПК РФ.

Указанный судом мотив исключения из числа доказательств строительно-технической экспертизы - то, что стороны не заявляли ходатайств о повторном проведении экспертизы, является незаконным, поскольку в соответствии со ст. 283 УПК РФ суд по собственной инициативе мог назначить повторную или дополнительную судебную строительно-техническую экспертизу.

Суд первой инстанции, делая выводы об отсутствии в действиях П. такого признака состава преступления, как использование служебных полномочий вопреки интересам службы, указал, что П. принимал жилой дом для переселенцев, действуя в интересах службы, реализовывал Программу по переселению граждан из аварийного жилищного фонда, преследовал цель соответствующую одним из интересов службы. Вместе с тем, суд первой инстанции не учел, что обвиняется П. в другом - в том, что при отсутствии оснований подписал разрешение на ввод объекта капитального строительства - 32-х квартирного жилого дома в п. Игра в эксплуатацию при наличии многочисленных нарушений строительства: несоответствие построенного дома проектной документации, условиям муниципальных контрактов, строительно-техническим нормам и правилам.

Несмотря на установленные во время судебного разбирательства обстоятельства приема в эксплуатацию жилого дома с многочисленными нарушениями, суд фактически не дал этому должной оценки.

В приговоре не дано надлежащей оценки всем исследованным в судебном заседании доказательствам, представленным стороной обвинения. Согласно протоколу судебного заседания, показания ряда свидетелей и потерпевших по уголовному делу оглашались в судебном заседании в связи с имеющимися противоречиями. В свою очередь, в описательно-мотивировочной части приговора сведения о содержании указанных показаний отсутствуют, оценка оглашенным показаниям судом в приговоре не дана. Имеются лишь ссылки на оглашение данных показаний.

Кроме того, в приговоре суда отсутствуют ссылки на исследованные в судебном заседании доказательства. Формулировка и вывод, данный в оправдательном приговоре о том, что другие, приведенные стороной обвинения доказательства, изложенные выше (без названия каждого доказательства), не влияют на выводы суда относительно отсутствия в действиях П. состава преступления, не соответствуют ст. 305 УПК РФ, разъяснениям, данным в постановлении указанного выше Пленума Верховного Суда "О судебном приговоре", согласно которым описательно-мотивировочная часть оправдательного приговора должна содержать кроме оснований оправдания и доказательств, их подтверждающих, мотивы, по которым суд отвергает доказательства, представленные стороной обвинения, оценка всех рассмотренных в судебном заседании доказательств, с указанием, почему одни из них признаны достоверными, а другие отвергнуты.

В соответствии с ч. 3 ст. 303 УПК РФ исправления в приговоре должны быть оговорены и удостоверены подписями всех судей в совещательной комнате до провозглашения приговора

Согласно разъяснениям постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 года N 55 "О судебном приговоре", внесенные в приговор исправления должны быть оговорены и удостоверены подписями судьи (судей) в совещательной комнате до его провозглашения. Не оговоренные и не удостоверенные исправления, касающиеся существенных обстоятельств (например, квалификации преступления, вида и размера наказания, размера удовлетворенного гражданского иска, вида исправительной колонии), являются основанием для отмены вышестоящей судебной инстанцией приговора полностью либо в соответствующей части.

Указанные требования уголовно-процессуального закона судами первой инстанции не соблюдаются.

Согласно материалам дела и заключению проведенной Можгинским районным судом Удмуртской Республики служебной проверки обжалуемый приговор вынесен и оглашен 25 февраля 2019 года.

27 февраля 2019 года копия приговора под расписку вручена осужденному Д., 22 марта 2019 года по заявлению Д. последнему повторно направлена копия вышеуказанного приговора.

Приговор от 25 февраля 2019 года обжалован Д. в апелляционном порядке, в жалобе приведены доводы о наличии расхождений в тексте копий приговора, при этом осужденным в жалобе приложены две заверенные судьей и гербовой печатью Можгинского районного суда УР копии приговора.

При анализе содержания имеющегося в деле оригинала приговора и врученной Д. копии судебного решения выявлены расхождения в фабуле совершения преступлений, установленного судом, в части наличия у осужденного судимости за совершение преступления, предусмотренного ст. 264.1 УК РФ. Наряду с этим, имеются различия в тексте приговора при обосновании назначения Д. наказания в виде лишения свободы без применения положений ст. 73 УК РФ.

Суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что различия между оригиналом приговора и врученной Д. копией носят существенный характер.

К такому же выводу суд апелляционной инстанции пришел в ходе проверки законности и обоснованности приговора Воткинского районного суда Удмуртской Республики от 27 сентября 2019 года в отношении К.

Согласно материалам дела и заключению проведенной Воткинским районным судом Удмуртской Республики служебной проверки обжалуемый приговор вынесен и оглашен 27 сентября 2019 года.

7 октября 2019 года и 1 ноября 2019 года копии приговора под расписку дважды вручались осужденному К.

При анализе содержания имеющегося в деле оригинала приговора и копии судебного решения, врученного К., выявлены расхождения.

Так, в копии приговора отсутствует нумерация страниц. Имеются различия в фабуле установленного судом преступления в части использования предмета, имитирующего оружие, названия магазина (место совершения преступления) и его адреса.

Наряду с этим, имеются существенные расхождения при оценке судом показаний и опровержении доводов К. о невиновности в совершении разбоя. Оригинал приговора дополнен выводами о признании в качестве допустимого и достоверного доказательства протокола допроса К. в качестве подозреваемого от 21 июня 2019 года, дана оценка процессуальной доброкачественности указанного следственного действия. Также имеются расхождения в резолютивной части приговора в части решения о зачете в срок лишения свободы времени содержания К. под стражей.

Суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что различия между оригиналом приговора и врученными К. копиями носят существенный характер.

Надлежащая и соответствующая оригиналу копия приговора вручена осужденному лишь 24 декабря 2019 года после принятия решения о снятии дела с апелляционного рассмотрения и его возвращения в суд первой инстанции для проведения служебной проверки.

Устранить указанные недостатки и проверить соответствие оригиналу оглашенного в судебном заседании текста приговора путем исследования аудиозаписи судебного заседания не представляется возможным, аудиозапись прерывается на оглашении третьей страницы судебного решения. Согласно заключению служебной проверки фрагмент записи отсутствует в связи с отсутствием заряда аккумулятора диктофона.

3.2. Нарушения, допущенные при разрешении вопросов, связанных с мерой пресечения, повлекшие отмену судебных постановлений

Нарушались принципы уголовного судопроизводства, предусмотренные ст. 7 УПК РФ, основания для избрания меры пресечения, предусмотренные ст. 97 УПК РФ, положения ст.ст. 107, 108, 109 УПК РФ, регламентирующие избрание меры пресечения и ее продление, и предписания Пленума Верховного Суда РФ о практике применения судами законодательства о мерах пресечения

В удовлетворении ходатайства следователя об избрании обвиняемому Е. меры пресечения в виде заключения под стражу судом апелляционной инстанции отказано, обвиняемый из-под стражи освобожден немедленно.

В соответствии с ч. 4 ст. 7 УПК РФ постановления судьи должны быть законными, обоснованными и мотивированными.

В соответствии с разъяснениями, данными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2013 года N 41 "О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога", заключение под стражу не может быть избрано в качестве меры пресечения, если отсутствуют предусмотренные ст. 97 УПК РФ основания для избрания меры пресечения.

Удовлетворяя ходатайство следователя об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении обвиняемого Е., суд первой инстанции указал о возможности обвиняемого, являющегося потребителем наркотических средств, в случае оставления его на свободе, продолжить преступную деятельность.

Однако достаточных фактических данных в подтверждение указанного основания представленные суду материалы дела не содержат. Вывод, что Е. является потребителем наркотических средств, судом сделан на показаниях самого обвиняемого о том, что он начал употреблять наркотики в январе 2020 года, употребляет один раз в месяц. При отсутствии сведений о длительном употреблении наркотических или психотропных веществ, либо о наличии пагубной зависимости Е. от этих веществ, что им самим также отрицается, с учетом данных о его личности (ранее не судим, к административной ответственности не привлекался, женат, имеет на иждивении малолетнего ребенка, имеет постоянное место жительства и работы), соответствующие выводы суда не могут быть признаны обоснованными.

Несоответствие постановления требованиям части 4 статьи 7 УПК РФ влечет его отмену в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 389.15 УПК РФ.

Представленные суду апелляционной инстанции материалы дела позволяют вынести новое решение по делу.

Как предусмотрено ч. 1 ст. 108 УПК РФ заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется по судебному решению в отношении подозреваемого, обвиняемого в совершении преступлений, за которые уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше 3-х лет при невозможности применения иной, более мягкой меры пресечения.

Как установлено из материалов дела, Е. ранее не судим, к административной ответственности не привлекался, женат, имеет на иждивении малолетнего ребенка, имеет постоянное место жительства, занимается трудовой деятельностью. При таких данных оснований для применения к нему меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста или залога не имеется, постановление суда первой инстанции отменено.

При рассмотрении вопроса о применении З. меры пресечения в виде заключения под стражу суду следовало разрешить вопрос о том, совершено ли инкриминируемое обвиняемому преступление в сфере предпринимательской деятельности

В силу ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ заключение под стражу в качестве меры пресечения не может быть применено в отношении обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ст. 159.2 УК РФ, если это преступление совершено в сфере предпринимательской деятельности, при отсутствии обстоятельств, указанных в пунктах 1-4 части первой данной статьи.

Из постановления о привлечении З. в качестве обвиняемого по ч. 4 ст. 159.2 УК РФ следует, что ему предъявлено обвинение в хищении в период с 2014 года по 14 декабря 2015 года денежных средств по предварительному сговору группой лиц с Р., У. и С. при получении субсидий, установленных законами и иными нормативно-правовыми актами путем предоставления заведомо ложных и (или) недостоверных сведений, совершенного в особо крупном размере бюджетных денежных средств в общей сумме 65 813 789, 00 рублей путем предоставления в Министерство сельского хозяйства и продовольствия Рязанской области заведомо ложных сведений о страховании урожая сельскохозяйственных структур с сельхозпроизводителями Рязанской области.

Данные обстоятельства обязывали суд при рассмотрении вопроса о применении З. меры пресечения в виде заключения под стражу разрешить вопрос о том, совершено ли инкриминируемое обвиняемому преступление в сфере предпринимательской деятельности.

Однако, указанное обстоятельство какой-либо проверки и оценки со стороны суда первой инстанции не получило, что является существенным нарушением уголовно-процессуального закона.

Допущены нарушения положений ч. 5 ст. 108 УПК при принятии решения в отношении лица, объявленного в розыск, не представлено документальных сведений об объявлении лица в розыск, не соблюден принцип обеспечения обвиняемому права на защиту, регламентированный ст. 16 УПК РФ, ввиду занятия защитником позиции противоположной занимаемой его подзащитным

В соответствии с ч. 5 ст. 108 УПК РФ принятие судебного решения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отсутствие обвиняемого допускается только в случае объявления обвиняемого в международный и (или) межгосударственный розыск.

Согласно протоколу судебного заседания, решая вопрос о возможности принятие судебного решения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отсутствие обвиняемого, суд первой инстанции счел возможным рассмотреть ходатайство следователя в отсутствии Б.

При этом, принимая решение об отказе в удовлетворении ходатайства следователя об избрании в отношении Б. меры пресечения в виде заключения под стражу суд первой инстанции указал, что не представлено доказательств объявления Б. в международный и (или) межгосударственный розыск, а именно не представлено следователем постановление органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность об объявлении указанного лица в международный розыск и (или) межгосударственный розыск, также следователем не представлено в суд документов, подтверждающих, что после отказа судом в продлении домашнего ареста обвиняемому, ему избиралась иная мера пресечения.

Кроме того, согласно протоколу судебного заседания адвокат Ш., представляя защиту Б., высказывая мнение по вопросу о возможности рассмотрения ходатайства следователя в отсутствии обвиняемого, а также мнение по ходатайству следователя о необходимости избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении обвиняемого Б., пояснил, что оставляет эти вопросы на усмотрение суда. Между тем, защита обязана активно действовать в интересах представляемого им лица, а указанная выше позиция защиты не свидетельствует об этом и не направлена на защиту интересов обвиняемого Б., с учетом изложенного суд апелляционной инстанции считает, что в данном случае нарушено право на защиту обвиняемого Б. Указанные нарушения уголовно-процессуального закона являются существенными.

Продлевая срок действия меры пресечения, суды в нарушение требований уголовно-процессуального закона не исследуют все значимые обстоятельства, не проверяют обоснованность доводов органов предварительного расследования о невозможности своевременного окончания расследования, в связи с чем выносят незаконные решения

Как предусмотрено ч. 8 ст. 109 УПК РФ, в постановлении о возбуждении ходатайства о продлении срока содержания обвиняемого под стражей излагаются сведения о следственных и иных процессуальных действиях, произведенных в период после избрания меры пресечения или последнего продления срока содержания обвиняемого под стражей, а также основания и мотивы дальнейшего продления срока содержания обвиняемого под стражей. Если одним из мотивов продления срока содержания обвиняемого под стражей является необходимость производства следственных и иных процессуальных действий, приведенных в предыдущих ходатайствах, то в постановлении о возбуждении ходатайства указываются причины, по которым эти действия не были произведены в установленные ранее сроки содержания обвиняемого под стражей.

В соответствии с разъяснениями, данными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2013 года N 41 "О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога", при рассмотрении ходатайств о продлении срока содержания обвиняемых под стражей суду следует проверять обоснованность доводов органов предварительного расследования о невозможности своевременного окончания расследования. В случае, когда ходатайство о продлении срока содержания под стражей возбуждается перед судом неоднократно и по мотивам необходимости выполнения следственных действий, указанных в предыдущих ходатайствах, суду надлежит выяснять причины, по которым они не были произведены.

Из представленных материалов дела установлено, что с ходатайством о продлении срока содержания под стражей в отношении К. в суд следователь обращается не впервые.

Постановлением Можгинского районного суда УР от 8 ноября 2019 года срок содержания под стражей К. был продлен сразу 2 месяца в связи с необходимостью проведения следственных и процессуальных действий, необходимость проведения которых в качестве обоснования дальнейшего содержания К. указана повторно и в обжалуемом постановлении от 9 января 2020 года: это установление соучастников преступлений, проведение очных ставок без указания конкретных лиц и их процессуального положения, получение материалов оперативно-розыскных мероприятий без конкретизации их отношения к настоящему уголовному делу, предъявление обвинения, принятие мер к возмещению ущерба, выполнение требований ст. 215- 220 УПК РФ.

Сведений о проведенных следственных действиях после продления 8 ноября 2019 года срока содержания К. под стражей в постановлении обратившегося в суд следователя не содержится, а суд не предпринял мер к установлению указанных обстоятельств. Причины, по которым не были проведены следственные действия, о необходимости производства которых следователь повторно указывает при новом продлении срока содержания обвиняемого под стражей, не выяснены, оценка этим причинам не дана. Без установления этих обстоятельств данная судом оценка разумности сроков уголовного судопроизводства не может быть признана обоснованной.

Допущены необоснованные отказы в удовлетворении ходатайств об избрании меры пресечения либо ее изменении вопреки требованиям ст.ст. 97, 99 УПК РФ, а также представленным материалам

В соответствии с ч. 1 ст. 108 УПК РФ заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется в отношении обвиняемого в совершении преступлений, за которые уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше 3 лет, при невозможности применения иной, более мягкой меры пресечения, при наличии оснований, предусмотренных ст. 97 УПК РФ, в том числе полагать, что обвиняемый может продолжать заниматься преступной деятельностью, скрыться от предварительного следствия и суда.

Тяжесть инкриминированного преступления, возможность назначения наказания в виде лишения свободы на длительный срок в совокупности с приведенными сведениями о личности обвиняемой, склонной к совершению правонарушений, на первоначальном этапе производства по уголовному делу свидетельствуют о том, что К., находясь на свободе, может скрыться от следствия и суда, продолжить преступную деятельность.

В материалах имеются сведения о неисполнении и ненадлежащем исполнении К. в течение 2018 - 2019 годов родительских обязанностей по содержанию и воспитанию несовершеннолетнего сына Б., в связи с тем, что с ребенком она не проживает и злоупотребляет спиртным, за что неоднократно привлекалась к административной ответственности.

При разрешении вопроса о мере пресечения эти обстоятельства судом не учтены и надлежащую оценку в обжалуемом решении не получили.

В постановлении указано, что обвиняемая пояснила суду о приобретении квартиры, чтобы сын мог учиться в техникуме, однако, таких пояснений, согласно протоколу судебного заседания, замечаний на который стороны не приносили, К. не давала.

Положив в основу решения эти и иные голословные, не проверенные пояснения обвиняемой, суд учел обстоятельства, не соответствующие материалам дела.

Постановлением Камбарского районного суда Удмуртской Республики от 15 января 2020 года отказано в удовлетворении ходатайства следователя в изменении меры пресечения в отношении З. с домашнего ареста на заключение под стражу.

Из представленных материалов дела судом апелляционной инстанции установлено, что постановлением Камбарского районного суда от 21 ноября 2019 года при избрании меры пресечения в виде домашнего ареста З. были установлены ограничения, в том числе, запрещено выходить за пределы жилого помещения, в котором проживает без разрешения следователя. Однако, несмотря на введенный запрет, З. отсутствовал по месту содержания его под домашним арестом 27 ноября 2029 года, в период с 30 ноября 2019 по 2 декабря 2019 года, нарушил условия исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста 7 и 8 января 2020 года.

Установленные обстоятельства, а также данные личности обвиняемого З., свидетельствуют о том, что мера пресечения в виде домашнего ареста не обеспечивает целей, предусмотренных ст. 97 УПК РФ.

Каких-либо данных, свидетельствующих о невозможности содержания обвиняемого под стражей по состоянию здоровья, суду не представлено, в материалах дела отсутствуют.

3.3. Нарушения, допущенные при рассмотрении жалоб, поданных в порядке ст. 115 УПК РФ, ст. 125 УПК РФ, повлекшие отмену принятых судом первой инстанции решений

0

Постановление Первомайского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от 4 декабря 2019 года о наложении ареста на имущество А. отменено.

Согласно материалам дела, имуществом, полученным в результате совершенных обвиняемым С. действий, являлись денежные средства.

Выводы суда о том, что квартира может стать объектом преступных посягательств не основаны на материалах дела.

В данном деле А. не является обвиняемым или лицом, несущим ответственность за действия обвиняемого, поэтому наложение ареста на законно находящееся в его собственности имущества, не может быть признано законным.

Основанием для отмены решений, принятых в порядке ст. 125 УПК РФ, как правило является неверное толкование судами нормы закона, определяющей предмет обжалования, участников регулируемых ею правоотношений

Из смысла ст.ст. 123, 125 УПК РФ и разъяснений Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 года N 1 "О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации", следует, что жалобу по правилам ст. 125 УПК РФ может подать лицо, чьи интересы или права нарушены в ходе уголовного производства уполномоченными лицами публичных процессуальных органов. При этом, предметом обжалования, проверки и оценки суда являются процессуальные решения, принимаемые указанными лицами в рамках производства по уголовному делу.

Таким образом, в порядке ст. 125 УПК РФ подлежат обжалованию действия должностных лиц, которые связаны с принятием процессуальных решений.

Суд первой инстанции не принял во внимание, что согласно поданной заявителем жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ, в ней он просил признать незаконным постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 30 ноября 2009 года по факту смерти его отца.

В связи с изложенным, вывод суда первой инстанции об отсутствии оснований для принятия жалобы и рассмотрения ее по существу является незаконным и необоснованным (постановление Ленинского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от 5 марта 2020 года).

В соответствии с разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ, изложенными в п. 7 Постановления от 10 февраля 2009 года N 1 (ред. от 29 ноября 2016 года) "О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно - процессуального кодекса Российской Федерации", жалоба подлежит возвращению заявителю для устранения недостатков в тех случаях, когда она не содержит необходимых сведений, что препятствует ее рассмотрению (например, отсутствуют сведения о том, какие действия или решения обжалованы, жалоба не подписана заявителем, полномочия защитника или представителя заявителя не подтверждаются соответствующими документами).

В рассматриваемом случае жалоба содержит сведения о том, какое постановление и какие конкретно незаконные действие обжалуются, подписана и подана в интересах И. ее представителем, полномочия которого подтверждены ордером N 1769.

Доводы суда первой инстанции о том, что действия каждого должностного лица обжалуются самостоятельно, суд апелляционной инстанции находит не основанными на законе (постановление Индустриального районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от 30 октября 2019 года об отказе в приеме жалобы, поданной в порядке ст. 125 УПК РФ).

Иным основанием для отмены рассматриваемых решений признавалось необоснованность выводов суда ввиду отсутствия надлежаще проведенного судебного контроля

В соответствии с разъяснениями, данными в п. 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 года N 1 "О практике рассмотрения судами жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ", проверяя законность и обоснованность постановления об отказе в возбуждении уголовного дела (ч. 1 ст. 148 УПК РФ) судья обязан выяснить, принято ли уполномоченным должностным лицом решение об отказе в возбуждении уголовного дела при наличии к тому законных оснований и соблюдены ли при его вынесении требования ст. 148 УПК РФ.

Предусмотренные ч. 1 ст. 148 УПК РФ условия для отказа в возбуждении уголовного дела, с учетом положений ч. 2 ст. 140 УПК РФ, предполагают установление достаточных данных, позволяющих вынести обоснованное и мотивированное решение об отказе в возбуждении уголовного дела.

Как установлено органом, проводившим проверку, 20 октября 2017 года около 19 часов 12 минут на проезжей части ул. Воткинское шоссе г. Ижевска напротив здания N 304 по ул. Воткинское шоссе г. Ижевска, водитель автомобиля М. совершил наезд на пешехода К. В результате дорожно-транспортного происшествия пешеход К. получил телесные повреждения, от которых скончался на месте ДТП.

По результатам проведенной проверки 30 апреля 2019 года следователем вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием в действиях М. состава преступления.

При обжаловании в суд указанного постановления адвокатом Б. приведены многочисленные доводы о несогласии с выводом следователя о том, что в сложившейся дорожной ситуации водитель М. не располагал технической возможностью избежать наезда не пешехода К.

Суд, рассмотрев жалобу в порядке ст. 125 УПК РФ, проверил лишь законность принятого решения, установил, что по факту ДТП была проверка в порядке ст. ст. 144-145 УПК РФ, постановление об отказе в возбуждении уголовного дела вынесено уполномоченным должностным лицом. Вместе с тем, ни одному из приведенных в жалобе адвоката Б. доводов о необоснованности выводов следователя судом оценки не дано, судебный контроль обоснованности обжалованного решения об отказе в возбуждении уголовного дела судом не произведен.

При таких обстоятельствах поданная жалоба фактически не рассмотрена, принятое судом решение не соответствует требованиям ч. 4 ст. 7 УПК РФ.

3.4. Нарушения, повлекшие отмену постановлений судов о процессуальных издержках

Суд первой инстанции ошибочно ограничившись лишь констатацией факта того, что возмещение процессуальных, понесенных в стадии исполнения приговор, действующим уголовно-процессуальным законом не предусмотрено, а затраты потерпевших на обеспечение участия их представителя в судебном заседании не являлись разумными и необходимыми, отказал в удовлетворении заявления потерпевших Л. и Р. о взыскании процессуальных издержек в связи с участием их представителя при рассмотрении ходатайства осужденного С. об условно-досрочном освобождении (постановление Завьяловского районного суда Удмуртской Республики от 24 октября 2019 года).

В силу положений ч. 3 ст. 42, п. 1.1 ч. 2 ст. 131, п. 9 ч. 2 ст. 131, ч. 1 ст. 132 УПК РФ и разъяснений Верховного Суда РФ в пункте 2 Постановления Пленума от 19 декабря 2013 года N 42 (в редакции от 15 мая 2018 года) "О практике применения судами законодательства о процессуальных издержках по уголовным делам" потерпевшему обеспечивается возмещение расходов, включая расходы на представителя, понесенные на любой стадии уголовного судопроизводства, которые относятся к процессуальным издержкам и которые при условии их необходимости и оправданности, подтверждения соответствующими документами подлежат возмещению за счет средств федерального бюджета либо средств участников уголовного судопроизводства.

Как установлено из материалов дела потерпевшие представили суду документы, подтверждающие их расходы на участие представителя - адвоката Б., согласно заключенному с ним договору, его проезд и проживание к месту судебного заседания. Учитывая выполнение представителем-адвокатом Б. указанных в договоре услуг по оказанию юридической помощи Р. и Л., последние признаны имеющими право на возмещение необходимых и оправданных расходов, связанных с выплатой вознаграждения представителю, в том числе на стадии исполнения приговора.

3.5. Имелись случаи возвращения уголовных дел прокурору при отсутствии неустранимых препятствий их рассмотрения судом

Постановлением Можгинского районного суда Удмуртской Республики от 22 ноября 2019 года уголовное дело в отношении Т.Е. и Т.С. возвращено прокурору Алнашского района Удмуртской Республики по тем основаниям, что на досудебной стадии производства по делу нарушено право обвиняемого Т.Е. на защиту, поскольку адвокат С. подлежал отводу. В связи с тем, что адвокат С. осуществлял защиту подсудимого Т.Е. на досудебной стадии уголовного судопроизводства и оказывал юридическую помощь свидетелю П., чьи показания, приведенные в обвинительном заключении, являются формирующими обвинение постановлением Можгинского районного суда Удмуртской Республики от 15 октября 2019 года удовлетворен отвод защитника С.

Отменяя постановление о возвращении прокурору уголовного дела в отношении Т.Е. и Т.С., суд апелляционной инстанции в своем решении указал, что на этапе предварительного следствия защиту интересов обвиняемого Т.Е. осуществлял не единственный защитник адвокат С., наряду с адвокатом С. защиту обвиняемого Т.Е. осуществлял адвокат М. на основании ордера от 7 ноября 2017 года по соглашению, от услуг которого Т.Е. отказался только 17 мая 2019 года. При предъявлении обвинения в окончательной редакции, допросе в качестве обвиняемого и избрании меры пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении 31 января 2019 года защиту Т.Е. осуществляли адвокаты С. и М. Следовательно, при удовлетворении заявления об отводе защитника С. у суда первой инстанции не имелось оснований считать, что обвиняемый Т.Е. был лишен возможности реализовать свое право на защиту, поскольку его защиту осуществлял адвокат М.

Согласно протоколу уведомления об окончании следственных действий от 21 мая 2019 года обвиняемый Т.Е. выразил согласие на ознакомление с материалами уголовного дела лично, как совместно, так и раздельно с защитником путем личного прочтения и снятия фотокопий.

При выполнении требований ст. 217 УПК РФ обвиняемый Т.Е. ознакомился с материалами уголовного дела в отсутствие адвоката 29, 30, 31 мая 2019 года, 10, 11, 13, 14, 15, 17, 18 и 19 июня 2019 года. Согласно протоколу ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела от 19 июня 2019 года обвиняемый с материалами уголовного дела, содержащимися в 23 томах, ознакомлен полностью путем личного прочтения и снятия фотокопий.

При таких обстоятельствах вывод суда о нарушении права обвиняемого Т.Е. на защиту не может быть признан обоснованным, а принятое судом решение о возвращении уголовного дела прокурору нельзя признать законным и обоснованным, поскольку вывод суда первой инстанции о наличии неустранимых препятствий для рассмотрения уголовного дела по существу материалами уголовного дела не подтвержден.

По уголовному делу в отношении М. в обоснование решения о возвращении дела прокурору Ленинский районный суд г. Ижевска Удмуртской Республики в своем постановлении от 26 декабря 2019 года указал на то, что дознавателем при составлении обвинительного акта в описании инкриминируемого М. преступления неверно указаны обстоятельства, в силу которых оно не было доведено до конца; формулировка обвинения не содержит указания на совершение М. умышленных действий, непосредственно направленных на совершение грабежа; решение о возбуждении уголовного дела принято дознавателем по истечении предусмотренного УПК РФ срока, в связи с чем не имеет юридической силы и процессуального значения.

Суд апелляционной инстанции указал, что у суда первой инстанции отсутствовали основания для возвращения уголовного дела прокурору, предусмотренные п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ, поскольку обвинительный акт составлен в соответствии с требованиями ст. 220 УПК РФ, в нем указаны место, время совершения преступления, способы, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для данного дела, приведен перечень доказательств, на которые ссылаются сторона обвинения и защиты.

Требования закона при составлении обвинительного акта в отношении М. соблюдены в полном объеме.

В силу ст. 73 УПК Российской Федерации при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию, в том числе событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления). Согласно ст. 85 УПК Российской Федерации доказывание состоит в собирании, проверке и оценке доказательств в целях установления обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК Российской Федерации.

Таким образом, противоречия, касающиеся обстоятельств, в силу которых преступление не было доведено до конца, подлежали устранению в судебном заседании посредством исследования всей совокупности доказательств по делу, и эти противоречия сами по себе не исключают возможности постановления приговора или принятия иного судебного решения.

Судебное следствие создает достаточные условия для проверки и оценки содержания доказательств.

Объективная сторона преступления, в совершении которого обвиняется М., описана в обвинительном акте в том, объеме, который применительно к ч. 3 ст. 30 ч. 1 ст. 161 УК РФ содержит указание на конструктивные образующие данное преступление обстоятельства, не создает условий для правовой оценки инкриминируемого деяния в рамках иной нормы уголовного закона, в том числе, освобождающей от ответственности за последствия от содеянного.

Вопреки выводам суда первой инстанции, в обвинительном акте указано о наличие умысла у М., направленного на открытое хищение имущества, принадлежащего ООО "А" и то, что своими умышленными действиями М. совершил преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 30 УК РФ ч. 1 ст. 161 УК РФ - покушение на грабеж, то есть открытое хищение чужого имущества, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам.

Кроме того, вопреки выводам суда первой инстанции, требования ч. 3 ст. 144 УПК РФ соблюдены. Как следует из материалов дела, срок проверки сообщения о преступлении был продлен 31 мая 2019 года до 10 суток, то есть до 7 июня 2019 года, а 7 июня 2019 года было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 161 УК РФ.

3.6. Имелись случаи оглашения только вводной и резолютивной части постановления суда первой инстанции

Суд, рассмотрев ходатайство следователя о наложении ареста на имущество П. в рамках расследуемого уголовного дела в отношении П., обвиняемой в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 159, ч. 3 ст. 160, ч. 3 ст. 160 УК РФ, в нарушении требований уголовно-процессуального закона (ст. 310, ч. 7 ст. 241 УПК РФ) огласил только вводную и резолютивную части постановления о наложении ареста на имущество (постановление Глазовского районного суда Удмуртской Республики от 6 ноября 2019 года).

3.7. Имелись случаи необоснованного отказа в восстановлении пропущенного срока апелляционного обжалования

В силу ст. 389.5 УПК РФ случае пропуска срока апелляционного обжалования судебного решения по уважительной причине, лица, имеющие право на подачу апелляционной жалобы, вправе ходатайствовать перед судом, вынесшим решение, о его восстановлении.

Вывод суда первой инстанции о том, что уважительности причин пропуска срока апелляционного обжалования осужденным Н., не представлено, противоречат материалам дела, приведенным в них обстоятельствам, которым судом не дано оценки (постановление Октябрьского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от 23 января 2020 года).

Из представленных материалов дела следует, что осужденным Н. копия приговора Октябрьского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от 17 октября 2019 года получена 17 сентября 2019 года. Апелляционная жалоба на указанный приговор датирована 16 декабря 2019 года, поступила в суд 20 декабря 2019 года сразу после апелляционного обжалования указанного приговора прокурором района, которому суд первой инстанции восстановил срок апелляционного обжалования.

В ходатайстве о восстановлении срока обжалования осужденный Н. сослался на то, что не мог обжаловать из-за плохого самочувствия, подтвержденного медицинской справкой, поданной ранее, и юридической неграмотности. Согласно выписке из истории болезни N 454 у Н. была травма в мае 2019 года перелом челюсти и осложнения после нее, проходил лечение с июня по сентябрь в РКБ, после этого проходил лечение в октябре и ноябре 2019 года в стационаре больницы ФКУ МСЧ-18 УФСИН России.

При указанных обстоятельствах у осужденного Н. имелись уважительные причины, которые препятствовали своевременному обжалованию приговора от 17 сентября 2019 года, в связи, с чем этот срок признан подлежащим восстановлению.

3.8. Нарушение уголовно-процессуального при разрешении вопросов, связанных с исполнением приговора, повлекших отмену судебных решений

Ограничение гарантированных законом прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдение процедуры судопроизводства, ее принципов, вынесение решений без надлежащей проверки и оценки всех обстоятельств, имеющих существенное значение по делу, без учета обстоятельств, влияющих на выводы суда, явилось безусловным основанием к отмене судебных решений.

Допущенные судом первой инстанции нарушения в их совокупности, включая нарушения принципа охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве (ст. 11 УПК РФ) признаны фундаментальными, повлекшими отмену принятого судом первой инстанции решения - постановления Можгинского районного суда Удмуртской Республики от 28 октября 2019 года о частичном удовлетворении требования Г. о возмещении имущественного вреда в порядке реабилитации.

В соответствии со ст. 266 УПК РФ суд в подготовительной части судебного заседания обязан объявить состав суда, других участников судебного разбирательства, в том числе сообщить, кто является прокурором, секретарем судебного заседания, и разъяснить им право отвода. Под составом суда понимается судья либо коллегия судей, рассматривающие дело (ст. 30 УПК РФ).

Данные требования закона судом не выполнены.

Как следует из протокола судебного заседания, судья, председательствовавший в судебном заседании, помимо состава суда других участников судебного разбирательства, в частности прокурора и секретаря судебного заседания не объявлял и право отвода им не разъяснял.

Заявлять отводы является правом лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве.

В соответствии со статьей 11 УПК РФ, предусматривающий принцип охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве, суд обязан разъяснять участникам уголовного судопроизводства их права и обеспечивать возможность осуществления этих прав.

Данный принцип уголовного судопроизводства судом не соблюден.

Материалы производства по заявлению (ходатайству) Г. о возмещении имущественного вреда не содержат копии приговора об оправдании Г. и данных о вступлении приговора в законную силу, а также копии документов из уголовного дела, на которые ссылается суд в обоснование принятого решения.

Соглашения (договоры) на оказание юридических услуг в большинстве своем заключены, и вознаграждения по ним выплачены Г.

Допрос свидетеля Г., показания которой положены в основу принятого решения, проведен с нарушением требований ч. 2 ст. 189 УПК РФ. Как следует из протокола судебного заседания, судом Г. задавались вопросы, которые по содержанию делали очевидным определенные ответы и констатировали наличие определенных обстоятельств, в частности оплату услуг адвокатов из средств реабилитированного. Такие вопросы являются наводящими, и задавать их запрещается. Таким образом, показания свидетеля Г. получены с нарушением требований уголовно - процессуального закона.

Официальные данные, свидетельствующие о том, что Г. является близким родственником реабилитированного, не представлены.

Финансовый документ (квитанция) об оплате юридических услуг по договору N 9 от 29 мая 2014 года в материалах дела отсутствует. Расписка адвоката о получении от Г. денежных средств на общую сумму 100 000 рублей по указанному договору, которая положена судом в основу принятого решения, финансовым документом не является.

Указанная расписка адвоката, а также некоторые договоры на оказание юридических услуг, акты оказанных услуг и квитанции об оплате услуг представлены в копиях, которые не заверены. Незаверенные в установленном порядке копии документов не имеют юридической силы.

Судом не истребованы сведения о росте индекса потребительских цен и не рассмотрен вопрос об индексации заявленных к возмещению расходов. При удовлетворении заявления реабилитированного судом не выполнены требования ч. 4 ст. 135 УПК РФ и предписания Пленума Верховного суда РФ, изложенные в п. 18 Постановлении N 17 от 29 ноября 2011 года, о возмещении имущественного вреда с учетом уровня инфляции (с момента выплаты каждой части вознаграждения до принятия решения).

При взыскании в пользу реабилитированного суммы за счет казны РФ судом не указан орган, который будет выступать от имени казны. Не учтены положения ст. 16, 1069, 1071 ГК РФ. В силу ст. 16 ГК РФ убытки, причиненные гражданину в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов подлежат возмещению Российской Федерацией. Согласно ст. 1069 ГК РФ вред возмещается за счет казны Российской Федерации. В соответствии со ст. 1071 ГК РФ от имени казны выступают соответствующие финансовые органы.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции счел необходимым постановление отменить с передачей дела на новое судебное разбирательство в тот же суд иным составом суда на основании п. 1, 2 ст. 389. 15, ч. 1 ст. 389. 22 УПК РФ.

Аналогичные нарушения в виде несоблюдения процедуры уголовного судопроизводства, ее принципов состязательности сторон (ст. 15 УПК РФ), обеспечения обвиняемому (осужденному) права на защиту (ст. 16 УПК РФ), допущены Якшур-Бодьинским районным судом Удмуртской Республики, Ленинским районным судом г. Ижевска Удмуртской Республики, Воткинским районным судом Удмуртской Республики, Сарапульским районным судом Удмуртской Республики. Более того, участие судьи Якшур-Бодьинским районного суда в рассмотрении материалов дела в силу ст. 63 УПК РФ было признано недопустимым

Постановлением Якшур-Бодьинского районного суда Удмуртской Республики от 19 декабря 2019 года отменено условное осуждение в отношении Г. с направлением его для отбытия наказания в места лишения свободы.

Как установлено судом апелляционной инстанции права, предусмотренные ст. 47 УПК РФ Г. суд не разъяснил. А именно, что осужденный имеет право участвовать в рассмотрении вопросов, связанных с исполнением приговора, защищать свои права и законные интересы, защищаться средствами и способами, не запрещенными уголовно - процессуальным законом (ч. 3 ст. ст. 47, п. 20, 21 ч. 4 ст. 47 УПК РФ). Участие в деле защитника не служит основанием для ограничения какого-либо права осужденного (ч. 5 ст. 47 УПК РФ).

Из представленных материалов настоящего дела следует, что права, предусмотренные ст. 47 УПК РФ, Г. суд не разъяснял.

19 декабря 2019 года в судебном заседании осужденный заявлял о плохом самочувствии, наличии у него высокого давления и нуждаемости в медицинской помощи. В этой связи защитником было подано ходатайство об объявлении перерыва и проведении освидетельствования осужденного для разрешения вопроса о возможности участия его в судебном заседании по состоянию здоровья. Судом в удовлетворении данного ходатайства отказано, при этом мотивов принятого решения приведено не было. В самом постановлении об отмене условного осуждения заявление осужденного о плохом самочувствии судом расценено как желание скрыться от суда. Данный вывод суда основан на предположениях. Возможность участия осужденного в судебном заседании 19 декабря 2019 года судом не проверена, мер к медицинскому осмотру последнего в целях оценки его состояния здоровья для разрешения вопроса о возможности участия в судебном заседании не принято. Доводы осужденного о плохом самочувствии в судебном заседании 19 декабря 2019 года объективными данными не опровергнуты. Не опровергнутые доводы подлежат толкованию в пользу осужденного (ст. 14 УПК РФ).

Согласно выписке из журнала записи вызовов скорой медицинской помощи, приложенной защитником к апелляционной жалобе, 19 декабря 2019 года в период с 14 час. 45 мин. до 15 час. 11 мин. в здании суда Г. была оказана медицинская помощь, диагностирована "симптоматическая гипертония". Данное обстоятельство, с учетом объявления судебного заседания закрытым в 15 час. 00 мин., косвенно подтверждает факт нахождения осужденного в судебном заседании 19 декабря 2019 года в болезненном состоянии.

При нахождении в таком состоянии осужденный не мог полноценно защищать свои права и законные интересы. При таких данных суд апелляционной инстанции констатировал нарушение права осужденного на защиту в суде 1- й инстанции, что является существенным нарушением уголовно-процессуального закона (п. 4 ч. 2 ст. 389. 17 УПК РФ).

Решение об отмене условного осуждения по приговору от 22 августа 2018 года в отношении Г. принято судом в составе судьи Г. Ранее этим же судьей принималось решение о продлении испытательного срока осужденному Г. по тому же приговору. Рассмотрение судьей вопроса об отмене условного осуждения было связано с оценкой, в том числе нарушений, которым он ранее при продлении испытательного срока уже давал оценку, высказывал свое мнение по вопросам, имеющим отношение к существу дела об отмене условного осуждения, что в силу ст. 63 УПК РФ исключало его участие в производстве по этому делу.

Несоблюдение требований ст. 63 УПК РФ также признано существенным нарушением уголовно - процессуального закона (п. 2 ч. 2 ст. 389. 17 УПК РФ), влекущим отмену принятого судом первой инстанции решения.

Другим основанием для отмены судебного постановления явилось рассмотрение материалов дела без участия защитника.

Данное нарушение допущено Ленинским районным судом г. Ижевска Удмуртской Республики в ходе рассмотрения представления начальника филиала по Ленинскому району г. Ижевска ФКУ УИИ УФСИН России по УР об установлении дополнительного ограничения в отношении Г. (постановление суда от 30 сентября 2019 года) и Воткинским районным судом Удмуртской Республики в ходе разъяснения сомнений и неясностей, возникших при исполнении приговора Воткинского районного суда Удмуртской Республики от 15 марта 2018 года в отношении Е. (постановление суда от 11 февраля 2020 года).

В соответствии с ч. 4 ст. 399 УПК РФ при рассмотрении вопросов, связанных с исполнением приговора, осужденный может осуществлять свои права с помощью адвоката.

По смыслу уголовно-процессуального закона участникам судебного разбирательства на любом этапе уголовного судопроизводства должна быть предоставлена возможность довести до сведения суда свою позицию по существу дела и те доводы, которые они считают необходимыми для ее обоснования. В этих целях суд обязан известить их надлежащим образом о дате, времени и месте судебного заседания.

Кроме того, в соответствии с ч. 1 ст. 51 УПК РФ участие защитника в уголовном судопроизводстве обязательно, если подозреваемый, обвиняемый (осужденный) не отказался от защитника в порядке, установленном статьей 52 УПК РФ, который предусматривает заявление отказа только в письменном виде и только по инициативе обвиняемого.

Указанные требования уголовно-процессуального закона распространяются на все стадии судопроизводства, в том числе на рассмотрение вопросов, возникших при исполнении приговора.

Приведенные требования уголовно-процессуального закона судами первой инстанции не выполнены, судебные процессы были проведены без участия адвокатов, при этом осужденные не заявляли письменного отказа от услуг адвоката. Вопрос об обеспечении осужденных защитниками, как в судебных заседаниях, так и при назначении судебных заседаний не рассматривался.

Помимо рассмотрения материалов дела без участия защитника при отсутствии заявленного осужденным в установленном законом порядке отказа от защитника, Сарапульским районным судом Удмуртской Республики допущено нарушение и в том, что не были проверены полномочия представителя органа, исполняющего наказание. В материалах дела отсутствует доверенность на участие представителя в судебном заседании (постановление Сарапульского районного суда Удмуртской Республики от 26 декабря 2019 года об удовлетворении ходатайства осужденного К. об отмене условного осуждения и снятии судимости по приговору суда).

Несвоевременное извещение о дате, месте и времени судебного заседания, не принятие мер к выяснению мнения осужденного о необходимости предоставления времени для подготовки к судебному заседанию, оставление без внимания обстоятельств, которые могли существенно повлиять на выводы суда, правильность оценки доводов осужденного повлекли отмену постановления суда первой инстанции как постановленного с нарушениями уголовно-процессуального закона, выразившиеся в ограничении гарантированных законом прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдении процедуры судопроизводства

Согласно ст.ст. 396-399 УПК РФ, вопросы об отмене условного осуждения подлежат рассмотрению в порядке исполнения приговора по представлению учреждения, исполняющего наказание, судом по месту жительства осужденного, с его извещением о дате, времени и месте судебного заседания не позднее 14 суток до дня судебного заседания.

Как следует из материалов дела, постановление о назначении судебного заседания по рассмотрению представления уголовно-исполнительной инспекции не выносилось, осужденный С. о дате, времени и месте судебного заседания, назначенного на 17 сентября 2019 года, не извещен, при отложении судебного заседания на 4 октября 2019 года, согласно расписке осужденный извещен 26 сентября 2019 года, то есть с нарушением ч. 2 ст. 399 УПК РФ.

В подготовительной части судебного заседания вопрос о несвоевременном извещении осужденного и о необходимости предоставления времени для подготовки к судебному заседанию не обсуждался, что является грубым нарушением его прав.

Кроме того, суд допустил несоответствие выводов фактическим обстоятельствам дела, повлиявшее на вынесение законного и обоснованного судебного решения, не учел обстоятельств, которые могли существенно повлиять на выводы суда, правильность оценки доводов осужденного.

В соответствии с ч. 3 ст. 74 УК РФ, суд может вынести решение об отмене условного осуждения и исполнении наказания, назначенного приговором суда, если условно-осужденный систематически не исполнял возложенные на него судом обязанности либо скрылся от контроля.

Принимая решение об удовлетворении представления начальника органа уголовно-исполнительной инспекции об отмене условного осуждения в отношении С., суд, перечислив доводы, изложенные в представлении, указал, что осужденный продолжительное время более 30 дней не исполняет возложенные на него приговором суда обязанности, скрылся от контроля инспекции, в то же время свои выводы ссылками на конкретные обстоятельства, установленные в судебном заседании, не подтвердил, подошел поверхностно и формально к вопросу о направлении осужденного в места лишения свободы.

В обжалуемом постановлении судом указано, что в судебном заседании осужденный С. просил в удовлетворении ходатайства об отмене условного осуждения отказать, привел доводы и обстоятельства, по которым не явился для постановки на учет в уголовно-исполнительную инспекцию, не отрицал, что скрылся от контроля.

Однако, эти сведения не вполне соответствуют содержанию протокола судебного заседания, согласно которому осужденный указал, что не скрывался.

Суд оставил без внимания факт поступления на исполнение приговора, вступившего в законную силу 10 мая 2019 года, по истечении более чем двух месяцев, придя к необоснованному выводу, что в течение этого срока осужденный С. скрывался от контроля.

В материалах, направленных уголовно-исполнительной инспекцией с ходатайством, отсутствуют сведения о разъяснении осужденному порядка исполнения возложенной судом обязанности по явке на регистрацию, в том числе сроков и конкретного органа, копии распоряжения о вступлении приговора в законную силу с приложением подписки осужденного о его явке в инспекцию.

Из имеющихся в материалах копий объяснений следует, что С. не проживает по указанному в приговоре суда и в представлении уголовно-исполнительной инспекции адресу более трех лет.

Документы о регистрации и месте жительства осужденного в деле отсутствуют.

Не опровергнуты и остались без должной оценки доводы осужденного, частично подтвержденные имеющимся в материалах дела сведениям о том, что он в мае 2019 года находился в пос. Кез с целью постановки на учет.

Суд удовлетворил ходатайство стороны защиты об отложении судебного заседания для истребования характеризующего материала в период нахождения С. под административным надзором с 2016 года до времени рассмотрения представления. Из ответа на запрос межмуниципального отдела МВД России "Кезский" следует, что С. с апреля 2018 года убыл с места жительства и встал на учет в г. Ижевске, что также осталось без оценки суда в решении.

В материалах дела отсутствуют какие-либо объективные сведения о личности осужденного, характеризующий материал, в том числе сведения, связанные с его нахождением под административным надзором, отсутствии нарушений и регулярных явках на регистрацию в органы внутренних дел, на что указано осужденным и защитником.

Таким образом, решение суда следует признать немотивированным, подлежащим отмене в соответствии со ст. 389.15 УПК РФ, с направлением дела в суд первой инстанции на новое рассмотрение со стадии назначения судебного заседания.

Рассмотрение материалов дела осуществлено судом с нарушением требований о всестороннем, полном и объективном исследовании всех обстоятельств, имеющих существенное значение по делу, влияющих на выводы суда, в частности, при разрешении таких вопросов, связанных с исполнением приговора, как отмена условного осуждения, применение условно-досрочного освобождения

Вопросы отмены условного осуждения в соответствии со ст. 74 УК РФ

Как показывает судебная практика основными ошибками при рассмотрении данного вопроса является то, что судами неверно толкуется и, соответственно, определяется систематичность нарушения общественного порядка и неисполнения возложенных на осужденного обязанностей, а также не соблюдаются разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, данные в постановлении от 20 декабря 2011 год N 21 (в редакции от 18 декабря 2018 года) "О практике применения судами законодательства об исполнении приговора".

Постановлением Устиновского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от 21 января 2020 года в отношении Ш. отменено условное осуждение и постановлено об исполнении наказания, назначенного приговором Устиновского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от 18 октября 2016 года.

В соответствии с ч. 3 ст. 74 УК РФ, если условно осужденный в течение испытательного срока систематически нарушал общественный порядок, за что привлекался к административной ответственности, систематически не исполнял возложенные на него судом обязанности либо скрылся от контроля суд по представлению органа, осуществляющего контроль за поведением условно осужденного, может вынести решение об отмене условного осуждения и исполнении наказания, назначенного приговором суда.

Согласно ч. 5 ст. 190 УИК РФ систематическим неисполнением обязанностей является совершение запрещенных или невыполнение предписанных условно осужденному действий более двух раз в течение одного года либо продолжительное (более 30 дней) неисполнение обязанностей, возложенных на него судом; систематическим нарушением общественного порядка является совершение условно осужденным в течение одного года двух и более нарушений общественного порядка, за которые он привлекался к административной ответственности.

Приговор от 18 октября 2016 года в отношении Ш. вступил в законную силу 29 октября 2016 года.

9 ноября 2016 года Ш. разъяснены порядок отбывания условного наказания, обязанности, возложенные на него судом, предупрежден о последствиях неисполнения указанных обязанностей.

В течение испытательного срока Ш. совершены административные правонарушения, предусмотренные ст. 20.21 КоАП РФ, ч. 1 ст. 6.9 КоАП РФ, ч. 1 ст. 20.20 КоАП РФ. Из текста постановления суда первой инстанции следует, что при принятии решения об отмене условного осуждения судом принято во внимание совершение осужденным всех вышеуказанных административных правонарушений.

Согласно разъяснений, данных в п. 11.1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 2011 N 21 (в редакции от 18 декабря 2018 года) "О практике применения судами законодательства об исполнении приговора", судам следует иметь в виду, что исходя из положений ч. 3 ст. 74 УК РФ и ч. 1 ст. 190 УИК РФ при разрешении вопроса об отмене условного осуждения должны учитываться все совершенные условно осужденным в течение испытательного срока нарушения общественного порядка, за которые он привлекался к административной ответственности (с учетом установленного статьей 4.6 КоАП РФ срока), либо факты неисполнения возложенных на него обязанностей, в том числе и до объявления условно осужденному предупреждения, либо продления ему испытательного срока, либо возложения на него дополнительных обязанностей.

В силу ст. 4.6 КоАП РФ лицо, которому назначено административное наказание за совершение административного правонарушения, считается подвергнутым данному наказанию со дня вступления в законную силу постановления о назначении административного наказания до истечения одного года со дня окончания исполнения данного постановления.

24 декабря 2017 г. Ш. привлечен к административной ответственности по ст. 20.21 КоАП РФ. В объяснениях от 13 февраля 2018 года осужденный указал, что штраф им оплачен. Согласно представленному стороной защиты платежному поручению N 878694 от 12 февраля 2018 года штраф в размере 500 рублей Ш. оплачен.

Таким образом, совершенное Ш. правонарушение, предусмотренное ст. 20.21 КоАП РФ, за которое он был привлечен к административной ответственности 24.12.2017, штраф по которому был им уплачен 12 февраля 2018 года, не подлежали учету при вынесении решения об отмене условного осуждения.

На день решения вопроса об отмене условного осуждения Ш. мог считаться привлеченным к административной ответственности один раз за нарушение общественного порядка и один раз за административное правонарушение, посягающее на здоровье и общественную нравственность.

При таких обстоятельствах в связи с отсутствием систематичности нарушений общественного порядка (два и более нарушения в течение года) и отсутствием систематичности неисполнения возложенной судом обязанности не совершать административных правонарушений (более двух раз в течение года), вывод суда первой инстанции о систематичности неисполнения возложенных судом обязанностей и отмене условного осуждения является незаконным и необоснованным.

С учетом разъяснений, данных в п. 11 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 2011 года N 21, если в ходе рассмотрения судом представления об отмене условного осуждения в соответствии с ч. 3 ст. 74 УК РФ будет установлено, что факты нарушения условно осужденным общественного порядка или неисполнения возложенных на него судом обязанностей не носили систематического характера, он принял меры к прохождению курса лечения от алкоголизма, наркомании и т.п., не скрывался от контроля, то суд вправе, не отменяя условного осуждения, продлить условно осужденному испытательный срок, в целях усиления контроля за поведением осужденного, что и было сделано судом апелляционной инстанции.

В практике Устиновского районного суда г. Ижевска не раз допускались аналогичные нарушения (в виде неправомерного установления факта систематичности нарушения условно осужденным общественного порядка, неисполнения возложенных на него судом обязанностей). Помимо этого, были сделаны необоснованные выводы относительно вынесенных предупреждений об отмене условного осуждения (постановления Устиновского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от 30 декабря 2019 года и 16 января 2020 года).

Как установлено судом апелляционной инстанции не соответствует представленным материалам дела вывод суда первой инстанции о том, что предупреждения об отмене условного осуждения воспитательного воздействия на В. не оказали и явились не эффективными, что не позволило суду продлить испытательный срок условного осуждения или применить в отношении В. иные меры воздействия в виде возложения дополнительных обязанностей.

Условное осуждение может быть отменено, если осужденный, несмотря на предупреждение, продолжает уклоняться от исполнения возложенных на него судом обязанностей либо допускает нарушение общественного порядка, за которое он привлекается к административной ответственности, о чем имеются разъяснения Пленума Верховного Суда РФ в п. 11.1 Постановления от 20 декабря 2011 года N 21 (в редакции от 18 декабря 2018 года).

Представленные УИИ материалы дела содержат два предупреждения В. о возможной отмене условного осуждения. Данные предупреждение вынесены и объявлены осужденному: 18 ноября 2019 года за нарушение В. обязанности обратиться к врачу наркологу, и 26 ноября 2019 года за совершение В. административного правонарушения по ст. 6.9.1 КоАП РФ и административного правонарушения по ст. 20.21 КоАП РФ. Сведений о продолжении уклонения осужденного от исполнения возложенных судом обязанностей или о нарушении осужденным общественного порядка после объявления предупреждений, а также иных официальных предупреждений об отмене условно осуждения не представлено.

С учетом изложенного суд первой инстанции неправомерно применил ч. 3 ст. 74 УК РФ и отменил условное осуждение по приговору Устиновского районного суда г. Ижевска от 25 апреля 2019 года в отношении В. без достаточных на то оснований. Судом первой инстанции не учтены обстоятельства, которые могли повлиять и повлияли на выводы суда, а также неправильно применен уголовный закон. Обжалуемое постановление апелляционной инстанцией признано необоснованным и подлежащим отмене с вынесением нового судебного решения об отказе в удовлетворении представления УИИ в соответствии с п. 1, 3 ст. 389.15, 389.23 УПК РФ (постановление Устиновского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от 16 января 2020 года в отношении В.).

Аналогичное нарушение допущено в отношении осужденного И. (постановление Устиновского районного суда г. Ижевска от 30 декабря 2019 года).

Согласно апелляционному постановлению в рассматриваемом случае представленные материалы дела содержат единственное предупреждение И. о возможной отмене условного осуждения. Данное предупреждение вынесено, утверждено и осужденному объявлено 13 ноября 2019 года. Сведений о продолжении уклонения от исполнения возложенных судом обязанностей после предупреждения от 13 ноября 2018 года, а также иных официальных предупреждений об отмене условно осуждения не представлено.

Вопросы условно-досрочного освобождения в соответствии со ст. 79 УК РФ

На основании ч.ч. 1, 4.1 ст. 79 УК РФ лицо, отбывающее лишение свободы, подлежит условно-досрочному освобождению, если судом будет признано, что для своего исправления оно не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказания. При рассмотрении ходатайства осужденного об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания суд учитывает поведение осужденного, его отношение к учебе и труду в течение всего периода отбывания наказания, в том числе имеющиеся поощрения и взыскания, отношение осужденного к совершенному деянию и то, что осужденный частично или полностью возместил причиненный ущерб или иным образом загладил вред, причиненный в результате преступления, а также заключение администрации исправительного учреждения о целесообразности его условно-досрочного освобождения.

Частями 1 и 2 ст. 9 УИК РФ регламентируется, что исправление осужденных - это формирование у них уважительного отношения к человеку, обществу, труду, нормам, правилам и традициям человеческого общежития и стимулирование правопослушного поведения. Основными средствами исправления осужденных являются: установленный порядок исполнения и отбывания наказания (режим), воспитательная работа, общественно полезный труд, получение общего образования, профессиональное обучение и общественное воздействие.

Согласно п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 апреля 2009 года N 8 "О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания" (в редакции от 17 ноября 2015 года) в практике судов не должно быть случаев как необоснованного отказа в условно-досрочном освобождении от отбывания наказания осужденных, не нуждающихся в полном отбывании назначенного судом наказания, так и необоснованного освобождения от отбывания наказания. Суды не вправе отказать в условно-досрочном освобождении от отбывания наказания по основаниям, не указанным в законе.

Отказывая в условно-досрочном освобождении осужденной, суд первой инстанции принял во внимание мнение прокурора, возражавшего против удовлетворения ходатайства, срок отбытого К. наказания, ее поведение, отношение к содеянному, характер совершенного преступления, сослался на то, что ходатайство об условно-досрочном освобождении подано через относительно непродолжительный срок после наступления у осужденной права на обращение с таким ходатайством, признал неотбытый осужденной срок значительным. Также суд указал, что примерное поведение является обязанностью осужденной и не служит основанием условно-досрочного освобождения.

Вместе с тем указанные выводы нельзя признать обоснованными, поскольку они сделаны без должной оценки всех обстоятельств и противоречат действующему законодательству. Суд фактически не мотивировал, почему совокупность установленных по делу обстоятельств, положительно характеризующих личность осужденной, не свидетельствует о ее исправлении и не является основанием для применения к ней условно-досрочного освобождения.

Из представленных материалов следует, что К. отбыла установленную законом часть наказания, назначенного ей по приговору Кашинского городского суда Тверской области от 12 мая 2011 года, необходимую для обращения с ходатайством об условно-досрочном освобождении.

За время отбывания срока наказания К. зарекомендовала себя с положительной стороны.

Критериями применения условно-досрочного освобождения для осужденных являются: правомерное поведение, отношение к содеянному, имеющиеся поощрения, отсутствие злостных нарушений, добросовестное отношение к обязанностям в период отбывания назначенного наказания, уважительное отношение к другим осужденным и сотрудникам исправительной системы, а также заключение администрации исправительного учреждения о целесообразности условно-досрочного освобождения.

Суд первой инстанции фактически не принял во внимание критерии применения условно-досрочного освобождения для осужденных, не дал в постановлении оценку гарантийному письму ООО "Т" о трудоустройстве К. на должность формовщицы, гарантийному письму Г. о предоставлении жилого помещения для регистрации и проживания К.

Каких-либо конкретных данных, отрицательно характеризующих осужденную К. и свидетельствующих о том, что она не встала на путь исправления, судом не установлено и в обжалуемом судебном решении не приведено.

Мнение прокурора при разрешении вопроса об условно-досрочном освобождении от наказания, принятое судом во внимание при вынесении обжалуемого постановления, решающим критерием для разрешения вопроса об условно-досрочном освобождении от наказания являться не может.

В определении от 20 февраля 2007 года N 110-О-П Конституционный Суд РФ указал, что суд при разрешении возникающих при исполнении вступившего в законную силу приговора вопросов, в том числе об условно-досрочном освобождении осужденного от отбывания наказания, будучи обязанным обеспечивать права участников судопроизводства по обоснованию своих позиций по делу, не связан этими позициями.

С учетом этого решение суда об отказе осужденной К. в условно-досрочном освобождении признано вынесенным без надлежащей проверки и оценки всех обстоятельств, имеющих существенное значение по делу.

Совокупность представленных и изложенных выше доказательств, позволили суду апелляционной инстанции сделать вывод, что осужденная К. твердо встала на путь исправления и не нуждается в полном отбывании назначенного ей судом наказания.

При таких обстоятельствах, как указала апелляционная инстанция, постановление суда не может быть признано законным, обоснованным и справедливым, оно подлежит отмене. Поскольку допущенное судом нарушение может быть устранено при рассмотрении в апелляционном порядке, суд апелляционной инстанции счел необходимым вынести новое судебное решение, удовлетворив ходатайство адвоката Т. об освобождении осужденной К. от отбывания наказания по приговору Кашинского городского суда Тверской области от 12 мая 2011 года условно-досрочно, на неотбытый срок 3 года 5 месяцев 3 дня.

Нарушение требований УПК РФ, регламентирующих порядок разрешения вопросов, связанных с исполнением приговора, допущено в отношении потерпевших, что наряду с принятием решения без надлежащей проверки и оценки всех значимых обстоятельств, свидетельствует об ограничении гарантированных законом прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдении процедуры судопроизводства

Согласно ч. 2.1 ст. 399 УПК РФ при рассмотрении вопроса об УДО в соответствии со ст. 79 УК РФ и разъяснениями, содержащимися в п. 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 июня 2010 года N 17 "О практике применения судами норм, регулирующих участие потерпевших в уголовном судопроизводстве", потерпевший, его законный представитель, представитель, согласно ст.ст. 42, 44, 45 УПК РФ вправе принимать участие во всех судебных заседаниях по рассматриваемому делу для защиты своих прав и законных интересов в суде. При этом они должны быть извещены о дате, времени и месте судебного заседания. Не участие этих лиц в судебных заседаниях должно иметь добровольный характер.

Согласно материалам дела, представитель потерпевшего о рассмотрении в суде ходатайства осужденного об УДО, не извещался. Между тем, протокол судебного заседания содержит ссылку на извещение представителя потерпевшего и обсуждение вопроса о возможности рассмотрения дела в его отсутствие, что не соответствует материалам дела.

Суд, исследовав и проанализировав всю совокупность данных о поведении осужденной А. за весь период отбывания наказания, пришел к выводу о том, что она нуждается в дальнейшем отбывании наказания назначенного приговором суда, поскольку допустила 10 нарушений установленного порядка отбывания наказания, все взыскания сняты и погашены, поощрений не имеет, иск выплатила в полном объеме, по месту отбывания наказания характеризуется посредственно, представитель учреждения и прокурора, полагали заявленное ходатайство преждевременным и не подлежащим удовлетворению.

Между тем, в соответствии с разъяснениями содержащими в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 21 апреля 2009 года N 8 "О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены отбытой части наказания более мягким видом наказания", суды не вправе отказывать в условно-досрочном освобождении от отбывания наказания по основаниям, не указанным в законе.

Наличие у осужденной взысканий само по себе не может свидетельствовать о том, что она нуждается в дальнейшем отбывании назначенного судом наказания. Разрешая указанный вопрос следует учитывать конкретные обстоятельства, тяжесть и характер каждого допущенного осужденным нарушения за весь период отбывания наказания, а не только за время, непосредственно предшествующее рассмотрению ходатайства или представления, данные о снятии или погашении взысканий, время, прошедшее с момента последнего взыскания, последующее поведение осужденного и другие, характеризующие его сведения.

Указанные разъяснения Пленума Верховного Суда РФ по вопросам судебной практики о применении ст. 79 УК РФ, на основании ст. 126 Конституции РФ подлежат обязательному применению. В нарушении данных требований суд не дал оценку указанным обстоятельствам.

Допущенные нарушения уголовного и уголовно-процессуального закона признаны существенными, повлиявшими на исход дела, что повлекло отмену вынесенного решения, с направлением материалов дела на новое рассмотрение иным составом суда (постановление Сарапульского городского суда Удмуртской Республики от 5 декабря 2019 года в отношении А.).

Анализ допущенных судами ошибок свидетельствует о необходимости постоянного изучения действующего законодательства, регулярного обращения к обобщениям судебной практики, повышения профессионального уровня и ответственности при осуществлении правосудия. Ошибки обусловлены также изменением и дополнением действующего закона, а также несовершенством его отдельных конструкций.

С учетом изложенного можно заключить, что некоторые судьи не уделяют должного внимания изучению судебной практики Верховного Суда Российской Федерации и Шестого кассационного суда, поверхностно знакомятся с высылаемыми в районные суды периодическими обзорами, в недостаточной степени следят за изменениями в текущем законодательстве, что отрицательно сказывается на качестве работы судей при рассмотрении уголовных дел, в том числе прослеживается повторность совершения одних и тех же ошибок в практике судов.

Председателям нижестоящих судов следует регулярно обращать внимание судей на необходимость отслеживания обобщений судебной практике с целью точного соблюдения уголовного и уголовно-процессуального закона, повышения качества рассмотрения дел и материалов.

Настоящая справка составлена с использованием статистических данных и процессуальных документов, характеризующих работу апелляционной инстанции Верховного Суда Удмуртской Республики по уголовным делам за три месяца 2020 года, и призвана оказать практическую помощь судьям при разрешении различных вопросов, возникающих в процессе рассмотрения конкретных уголовных дел.