Обзор кассационной и надзорной практики Пермского краевого суда по гражданским делам за 2007 год от 7 февраля 2008 г.

Дела, вытекающие из трудовых правоотношений

Отказывая Н-ву в удовлетворении требований о восстановлении на работе в должности главы администрации городского поселения, суд исходил из того, что увольнение по основанию, предусмотренному ч. 2 ст. 278 ТК РФ, является законным, поскольку положение ст. 20.1 ФЗ "Об основах муниципальной службы в Российской Федерации" и положения ч. 2 ст. 278 ТК РФ не противоречат друг другу.

Вместе с тем, из толкования положения ст. 20.1 ФЗ "Об основах муниципальной службы в Российской Федерации" следует, что оно распространяется на муниципальных служащих, находящихся в подчинении руководителя органа местного самоуправления, вопрос прекращения трудовых отношений с самим руководителем органа местного самоуправления данное положение не регулирует.

Согласно абз. 7 ст. 11 ТК РФ трудовое законодательство и иные акты, содержащие нормы трудового права, распространяется на государственных гражданских служащих и муниципальных служащих с теми особенностями, которые предусмотрены федеральными законами, иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации о государственной гражданской службе и муниципальной службе.

Основания досрочного прекращения трудовых отношений с главой местного самоуправления предусмотрены пунктами 10 и 11 ст. 37 ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации". Данный перечень является исчерпывающим и не предусматривает возможность досрочного прекращения трудового договора в связи с принятием уполномоченным органом юридического лица соответствующего решения. Такое основание предусмотрено только ч. 2 ст. 278 ТК РФ. Вместе с тем, ч. 7 ст. 16 ФЗ "О муниципальной службе в Российской Федерации" прямо установлено, что порядок расторжения контракта с главой местной администрации, назначенным на должность по результатам конкурса, определяется Федеральным Законом "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации". Тем самым законодатель дополнительно указал на необходимость применения при урегулировании вопросов, касающихся трудовых прав данной категории работников, специальных законов, а не Трудового Кодекса РФ. Несмотря на то, что данный Федеральный Закон вступил в действие уже после увольнения истца, при разрешении спора суд не мог его не учитывать, поскольку он относится не к существу спорных правоотношений, а к вопросу правильного применения законодательства, действующего на момент возникновения спорных правоотношений.

Таким образом, увольнение главы администрации, с которым заключен контракт, возможно только по основаниям, предусмотренным п. 10 и 11 ст. 37 ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации".

(определение N 33-5338 от 22.11.2007 г.)

Удовлетворяя требования о восстановлении на работе Л-ной, уволенной с работы, в связи с отказом от продолжения работы вследствие изменения условий трудового договора, суд исходил из того, что ответчиком была нарушена процедура увольнения, что выразилось в неуведомлении работника об изменениях определенных сторонами условий трудового договора, о причинах, вызвавших необходимость таких изменений.

Вместе с тем, как следует из решения, факт структурной реорганизации в учебном заведении судом был установлен. В связи с этим были внесены соответствующие изменения в штатное расписание учреждения, что, в свою очередь, привело к необходимости для работодателя произвести мероприятия, предусмотренные положениями ст. 74 ТК РФ. При этом работники были письменно уведомлены о предстоящих изменениях. Оценка содержания указанного письменного уведомления, позволяет сделать вывод о том, что работники были поставлены в известность о том, какие, определенные сторонами условия трудовых договоров будут изменены (изменение структурного подразделения) и каковы причины таких изменений (улучшение финансового положения учебного заведения, рационализация его штатной структуры).

Суд не учел, что проверка обоснованности проведения организационных и структурных изменений, их экономическая целесообразность не могут являться предметом судебной оценки, поскольку иное означало бы вмешательство суда во внутреннюю деятельность хозяйствующего субъекта, что на законе не основано. Предметом судебной оценки могут быть действия работодателя с точки зрения соответствия их требованиям действующего законодательства. В данном случае суд должен был установить, имели ли место изменения в штатном расписании, в организации труда, каковы причины таких изменений, и выполнены ли работодателем все необходимые действия, гарантирующие права работника при проведении указанных изменений в организации труда.

Однако суд, признавая увольнение истицы по п. 7 ст. 77 ТК РФ незаконным, сделал вывод о том, что произведенные работодателем изменения в штатном расписании являются необоснованными. При этом исходил из того, что работодатель для подтверждения своей позиции о законности произведенного увольнения должен представить доказательства экономической либо технологической обоснованности произведенных изменений штатного расписания. Такая позиция суда не основана на законе.

(определение N 33-5678 от 27.11.2007 г.)

Отказывая П-ву в удовлетворении исковых требований о взыскании сумм премий за 3 и 4 кварталы 2004 года, мировой судья исходил из того, что истцом пропущен трехмесячный срок для обращения в суд с того момента, как он узнал о нарушении своего права на получение премии.

Вместе с тем, мировой судья не учел, что нарушение со стороны работодателя в виде невыплаты премии носит длящийся характер и сохраняется в течение всего периода действия трудового контракта, то есть до мая 2005 г.

Данное положение отражено в п. 56 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17.03.2004 г. N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации", согласно которому при рассмотрении дела по иску работника, трудовые отношения с которым не прекращены, о взыскании начисленной, но не выплаченной заработной платы надлежит учитывать, что заявление работодателя о пропуске срока на обращение в суд само по себе не может служить основанием для отказа в удовлетворении требования, поскольку в указанном случае срок на обращение в суд не пропущен, так как нарушение носит длящийся характер и обязанность работодателя по своевременной и в полном объеме выплате работнику заработной платы, а тем более задержанных сумм, сохраняется в течение всего периода действия трудового договора.

Таким образом, право на обращение в суд с иском о взыскании премии у П-ва сохранялось в течение всего периода действия трудового контракта. Трудовые отношения истца с ответчиком прекращены в мае 2005 г., в суд за разрешением индивидуального трудового спора истец обратился в июне 2005 г., то есть в трехмесячный срок, установленный ч. 1 ст. 392 ТК РФ.

(постановление N 44-г-1482 от 09.11.2007 г.)

Удовлетворяя исковые требования В-вой, и взыскивая с ООО "N" в ее пользу денежные средства, мировой судья пришел к выводу о том, что истице причинен материальный ущерб в виде неполученного ею заработка в связи с незаконным лишением возможности трудиться, вызванного задержкой в выдаче трудовой книжки. При этом, взыскивая в пользу истицы ущерб, суд исходил из заработной платы, которую она могла бы получить у индивидуального предпринимателя К-ва, который отказал истице в приеме на работу из-за отсутствия у нее трудовой книжки.

Между тем, указанный вывод мирового судьи основан на ошибочном толковании норм материального права.

Как следует из искового заявления, истица ставила вопрос о взыскании неполученных сумм заработка, ссылаясь на положения ст. 234 ТК РФ.

Поскольку ответчиком не была выдана истице трудовая книжка в день увольнения, и это помешало ей устроиться на новую работу, то время с момента увольнения до дня фактической выдачи книжки считается вынужденным прогулом.

Поскольку ст. 139 ТК РФ установила единый порядок исчисления средней заработной платы для всех случаев определения ее размера, в таком же порядке следует определять средний заработок и при взыскании денежных сумм за время вынужденного прогула, вызванного задержкой выдачи уволенному работнику трудовой книжки.

В рамках заявленных истицей требований мировому судье надлежало руководствоваться ч. 3 ст. 139 ТК РФ, в соответствии с которой при любом режиме работы расчет средней заработной платы работника производится исходя из фактически начисленной ему заработной платы и фактически отработанного им времени за 12 месяцев, предшествующих моменту выплаты.

Взысканные судом суммы, по своей сути, являются упущенной выгодой, которая не может быть взыскана в соответствии с нормами Трудового кодекса РФ и в рамках трудовых отношений между ООО "N" и истицей.

(постановление N 44-г-917 от 27.07.2007 г.)

Дела, возникающие из причинения вреда здоровью

Принимая решение об удовлетворении требований А-ва, являющегося инвалидом вследствие повреждения здоровья при ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС, суд правильно исчислил базовую сумму ежемесячного возмещения вреда здоровью, а также правильно произвел расчет индексации исходя из увеличения минимального размера оплаты труда в 2000 - 2001 годы. Однако при дальнейшей индексации этой суммы применил неправильный механизм расчета индекса роста величины прожиточного минимума в Пермской области за 2002 - 2004 годы.

Увеличение сумм возмещения вреда судом произведено на основании Федерального закона N 5-ФЗ от 12.02.2001 г., установившего новый критерий индексации сумм возмещении вреда, - ежегодное повышение пропорционально росту величины прожиточного минимума, а также правовой позиции, изложенной в Постановлении Конституционного Суда РФ N 11-П от 19.06.2002 г., которым признаны не соответствующими Конституции РФ положения ч. 3 ст. 5 Закона РФ "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" в редакции от 12.02.2001 г. и ч. 3 ст. 2 Федерального закона N 5-ФЗ от 12.02.2001 г. в их взаимосвязи, поскольку они носят неопределенный характер и не устанавливают такой механизм индексации, которым обеспечивалась бы ее своевременность и безусловность.

Исходя из прямого действия Конституции РФ и правовых позиций, изложенных Конституционным судом РФ в указанном Постановлении, возмещение вреда здоровью с учетом индексации ежемесячных сумм в этот период следует производить в зависимости от роста величины прожиточного минимума в Пермской области, ориентируясь на стоимость потребительской корзины, установленной распоряжениями губернатора Пермской области для соответствующей категории граждан. В данном случае судом учитывалась стоимость потребительской корзины, установленной для пенсионеров, поскольку истец является пенсионером по инвалидности.

Суд правильно установил порядок ежегодной индексации сумм возмещения вреда исходя из роста величины прожиточного минимума в субъекте РФ - Пермской области согласно вышеуказанным нормативным актам, однако исчисление индексации произвел неверно.

В п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 05.04.2005 года N 7 "О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении дел, связанных с реализацией инвалидами прав, гарантированных Законом Российской Федерации "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" разъяснен порядок определения индекса роста величины прожиточного минимума как соотношение среднегодовой величины прожиточного минимума за истекший год к среднегодовой величине прожиточного минимума за предыдущий год.

Поскольку федеральным законодательством и законодательством субъектов РФ предусмотрено определение лишь абсолютной величины прожиточного минимума для определенных социально-демографических групп и только с ежеквартальной периодичностью, то следует определять индекс роста величины прожиточного минимума за год как соотношение среднегодовой величины прожиточного минимума для пенсионеров за истекший год к среднегодовой величине прожиточного минимума для пенсионеров за предыдущий год.

При этом среднегодовая величина прожиточного минимума исчисляется путем сложения ежеквартальных абсолютных величин прожиточного минимума и деления их суммы на количество кварталов в году, т.е. на четыре.

Распоряжениями губернатора Пермской области от 12.11.2001 года N 11-р, от 13.04.2001 года N 204-р, от 27.07.2001 года N 424-р, от 18.10.2001 года N 587-р, 29.01.2002 года N 35-р, от 12.04.2002 года N 167-р, от 16.07.2002 года N 336-р, от 15.10.2002 года N 496-р, от 17.01.2003 года N 22-р, от 16.04.2003 года N 204-р, от 15.07.2003 года N 394-р, от 17.10.2003 года N 567-р установлена величина прожиточного минимума для пенсионеров Пермской области.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Дату распоряжения губернатора Пермской области N 11-р следует читать как "от 12 января 2001 г."

Величина прожиточного минимума по Пермской области для пенсионеров в 1 квартале 2000 года составила 581 руб. 50 коп., во 2 квартале - 594 руб. 50 коп., в 3 квартале - 645 руб. 20 коп., в 4 квартале - 638 руб. 40 коп. Средняя величина прожиточного минимума за 2000 г. составит 614 руб. 90 коп.

Величина прожиточного минимума по Пермской области для пенсионеров в 1 квартале 2001 года составила 672 руб. 70 коп., во 2 квартале - 744 руб. 10 коп., в 3 квартале - 1126 руб. 57 коп., в 4 квартале - 1143 руб. 32 коп. Средняя величина прожиточного минимума за 2001 г. составила 921 руб. 67 коп.

Величина прожиточного минимума в 1 квартале 2002 года - 1175 руб. 53 коп., во 2 квартале - 1282 руб., в 3 квартале - 1357 руб., в 4 квартале - 1370 руб. Средняя величина прожиточного минимума за 2002 г. составила 1296 руб. 13 коп.

Величина прожиточного минимума в 1 квартале 2003 г. составила 1425 руб., во 2 квартале - 1527 руб., в 3 квартале - 1600 руб., в 4 квартале - 1632 руб. Средняя величина прожиточного минимума за 2003 г. составила 1546 руб.

Соответственно индекс роста ВПМ в 2002 году составляет 1,499 из соотношения ВПМ 2001 года к ВПМ 2000 года (921,67 : 614,90 = 1,499).

Индекс роста ВПМ на 2003 год, как соотношение среднегодовой ВПМ за 2002 г. к ВПМ 2001 г., составляет 1,406 (1296,13 : 921,67= 1,406).

Индекс роста ВПМ на 2004 год составляет 1,193 из соотношения среднегодовой ВПМ за 2003 год к ВПМ за 2002 год (1546 : 1296,13 = 1,193).

В последующем суд, производя индексацию, обоснованно руководствовался коэффициентами, установленными Постановлениями Правительства Российской Федерации от 07.05.2005 года N 292, от 25.04.2006 года N 246, от 21.03.2007 года N 171.

(постановление N 44-г-2156 от 16.11.2007 г.)

Принимая решение об удовлетворении исковых требований З-на о возложении на бюро медико-социальной экспертизы обязанности по установлению ему степени утраты профессиональной трудоспособности в размере 100 %, суд исходил из того, что после полученной травмы истец полностью утратил профессиональную трудоспособность, поскольку утратил возможность выполнять работу по специальности слесаря-ремонтника 5 разряда. Признавая решения ответчика об установлении истцу первоначально 10 %, а затем 40 % утраты профессиональной трудоспособности незаконными, суд указал на то, что имелись все основания для изначального установления 100 % утраты профессиональной трудоспособности.

Данный вывод суда основан на неправильном применении и толковании норм материального права.

В соответствии со ст. 3 ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" степень утраты профессиональной трудоспособности - выраженное в процентах стойкое снижение способности застрахованного осуществлять профессиональную деятельность до наступления страхового случая. Профессиональная трудоспособность - способность человека к выполнению работы определенной квалификации, объема, качества.

Во исполнение п. 3 ст. 11 названного Закона Правительством Российской Федерации 16.10.2000 г. были утверждены Правила установления степени утраты профессиональной трудоспособности в результате несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, пунктами 14 - 17 которых определены четыре критерия степени утраты профессиональной трудоспособности и условия их установления.

Анализ указанных положений об определении степени утраты профессиональной трудоспособности показывает, что изменение того или иного признака профессиональной трудоспособности (квалификация, объем, качество выполняемой работы) ведет к установлению соответствующей степени утраты профессиональной трудоспособности.

Законодатель определяет профессиональную трудоспособность человека как его способность выполнять работу определенной квалификации, объема и качества. Поскольку способность застрахованного осуществлять профессиональную деятельность характеризуется его способностью выполнять работу определенной квалификации, объема и качества, то и степень утраты пострадавшим профессиональной трудоспособности в результате несчастного случая на производстве (профессионального заболевания) должна определяться исходя из тех же критериев, то есть способности выполнять работу той же квалификации, объема и качества, что и до наступления страхового случая. Неспособность работника в результате несчастного случая на производстве выполнять работу прежней квалификации, объема и качества свидетельствует о снижении (утрате) его профессиональной трудоспособности. Сама по себе утрата способности после производственной травмы трудиться на прежнем рабочем месте не является безусловным основанием для признания пострадавшего во всех случаях полностью нетрудоспособным с установлением 100 % утраты профессиональной трудоспособности, если у пострадавшего сохраняется способность использовать свои профессиональные навыки.

Проверяя законность принятых ответчиком решений об установлении истцу степени утраты профессиональной трудоспособности в размере менее чем 100 %, суд не учел, что 100 % утраты профессиональной трудоспособности устанавливается при полной утрате способности к выполнению всех видов работ в рамках профессиональной деятельности. Суд не проверил и не установил, что З-н не может выполнять все виды работ в рамках своей профессиональной деятельности, в том числе его способность работать слесарем механо-сборочных работ, как указано в программе его реабилитации.

(постановление N 44-г-1587 от 06.07.2007 г.)

Согласно разъяснениям, утвержденным на заседании Президиума Верховного Суда РФ 23.01.2008 г., в силу ст. 5 ФЗ "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" представителем Российской Федерации по данной категории дел должен выступать орган социальной защиты населения, в котором в данном субъекте Российской Федерации формируются и ведутся личные дела граждан, имеющих право на получение компенсаций в возмещение вреда здоровью и мер социальной поддержки, а также принимаются решения о назначении конкретных компенсационных выплат и их индексаций, то есть орган социальной защиты населения субъекта Российской Федерации или муниципального образования.

В резолютивной части решения о взыскании названных денежных выплат, помимо указания об удовлетворении иска, о распределении судебных расходов, о сроке и порядке обжалования решения, должно быть указано следующее:

- по ежемесячным выплатам:

"Взыскать с соответствующего органа социальной защиты населения за счет средств федерального бюджета в пользу (Ф.И.О. истца), начиная с (число, месяц, год) ежемесячную денежную компенсацию в размере (рублей, копеек)";

- по единовременным выплатам:

"Взыскать с соответствующего органа социальной защиты населения за счет средств федерального бюджета в пользу (Ф.И.О. истца) сумму в размере (рублей, копеек)".

Кроме того, судам следует иметь ввиду допустимость обжалования решений по данной категории дел Федеральной службой по труду и занятости (в отношении взыскания ежемесячной денежной компенсации в возмещение вреда здоровью) и Министерством финансов Российской Федерации через территориальные подразделения федерального казначейства (в отношении взыскания ежемесячной суммы на приобретение продовольственных товаров), не смотря на то, что интересы Российской Федерации в суде первой инстанции представляли соответствующие органы социальной защиты населения. Перечисленные выше федеральные органы исполнительной власти, как главные распорядители предусмотренных на указанные цели бюджетных средств, являются заинтересованными лицами и не могут быть лишены права на защиту интересов федерального бюджета. Эти федеральные органы исполнительной власти перечисляют причитающиеся гражданам денежные средства на основании составляемых органами социальной защиты населения субъектов Российской Федерации списков (реестров), в которые включаются и сведения о взыскании в пользу конкретных граждан компенсационных сумм и задолженности по ним в соответствии с принятыми судами решениями.

Судам также необходимо учитывать, что в случае взыскания решением суда ежемесячных денежных компенсаций непосредственно с Федеральной службы по труду и занятости и Министерства финансов Российской Федерации (федерального казначейства, его территориального подразделения) не исключается возможность удовлетворения заявлений названных органов об изменении порядка исполнения решения путем замены плательщика, определенного судом, на соответствующий орган социальной защиты населения, обязанный выплатить взысканные суммы за счет средств федерального бюджета (статья 203 ГПК РФ).

Дела, вытекающие из жилищных правоотношений

Удовлетворяя иск об изменении договора найма жилого помещения, суд исходил из того, что, не смотря на то, что Жилищный кодекс РФ, действующий с 1 марта 2005 года, не предусматривает возможности изменения договора найма жилого помещения путем заключения отдельного договора найма жилого помещения, однако он не содержит и прямого запрета на такое действие. При этом суд сослался на то, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц, поэтому на основании п. 2 ст. 1 ЖК РФ, когда нет реальной возможности решить проблему по другому, обеспечение правосудием должно заключаться в защите жилищных прав всех пользователей спорного жилища, чтобы не допустить злоупотребления правом других лиц. В силу ст. 11 ЖК РФ защита жилищных прав осуществляется путем прекращения или изменения жилищного правоотношения; заключение отдельного договора найма жилого помещения возможно по требованию совершеннолетнего члена семьи нанимателя в судебном порядке, другого способа решения возникшего конфликта нет.

Данный вывод суда противоречит действующим нормам законодательства, в связи с чем его нельзя признать правильным.

Согласно ст. 82 ЖК РФ граждане, проживающие в одной квартире, пользующиеся в ней жилыми помещениями на основании отдельных договоров социального найма и объединившиеся в одну семью, вправе требовать заключения с кем-либо из них одного договора социального найма всех занимаемых ими жилых помещений.

Данная правовая норма предусматривает право граждан, проживающих в одной квартире, и имеющих разные договоры найма, на заключение с кем-либо из них одного договора социального найма всех занимаемых ими жилых помещений.

Правовое регулирование пользования жилым помещением по договору социального найма в Жилищном кодексе РФ по сравнению с Жилищным кодексом РСФСР изменено. Нормы закона, предоставляющей члену семьи право на заключение вместо единого договора найма отдельного договора найма с выделением в пользование ему изолированного жилого помещения, Жилищный кодекс РФ не содержит.

Статьей 5 ФЗ "О введении в действие Жилищного Кодекса РФ" предусмотрено, что к жилищным отношениям, возникшим до введения в действие Жилищного Кодекса Российской Федерации, Жилищный Кодекс РФ применяется в части тех прав и обязанностей, которые возникнут после введения его в действие, за исключением случаев, предусмотренных настоящим Федеральным законом.

Исключений для прав и обязанностей, возникающих в связи с требованием о разделе жилого помещения, данный Закон не предусматривает.

(постановление N 44-г-1877 от 03.08.2007 г.)

Отказывая Е-вой в удовлетворении иска о выселении П-вой, суд исходил из того, что вселение ответчицы состоялось в период отсутствия истицы. При этом суд сослался также на целостность семьи и необходимости совместного проживания супругов П-ых и их ребенка.

Вместе с тем, исходя из положений ч. 1 ст. 70 и ч. 4 ст. 69 ЖК РФ, а также с учетом ст. 71 ЖК РФ, предусматривающей сохранение жилищных прав и обязанностей нанимателя и членов его семьи в случае их временного отсутствия, суду следовало учесть, что непроживание Е-вой в спорной квартире на момент вселения ответчицы при условии, что истица право пользования жилым помещением не утратила, не исключает необходимости получения ее письменного согласия на вселение других лиц.

Само по себе расторжение брака между П-ым и Е-вой, и заключение П-ым другого брака с ответчицей П-вой, не влияет на объем жилищных прав и обязанностей по договору социального найма нанимателя и бывших членов семьи.

Поскольку Е-ва право пользования квартирой не утратила, а ее письменное согласие на вселение П-вой получено не было, то, соответственно, П-ва была вселена с нарушением порядка, установленного законом, и права пользования данной квартирой не приобрела. Правовые основания для проживания П-вой в спорном жилом помещении отсутствуют, в связи с чем она подлежала выселению без предоставления другого жилого помещения, а решение суда о выселении являлось основанием для снятия ее с регистрационного учета по месту жительства.

(определение N 33-5805 от 04.12.2007 г.)

Отказывая П-вой в удовлетворении иска о признании Н-ной утратившей право пользования жилым помещением, суд исходил из того, что ответчица не может быть признана утратившей этого права, поскольку имела равные права пользования спорным жилым помещением с истицей, приватизировавшей эту квартиру.

Однако суд не учел, что иск о признании Н-ной утратившей право пользования жилым помещением заявлен по двум самостоятельным основаниям - в связи с выездом на другое место жительства и в связи с прекращение семейных отношений с собственницей квартиры.

Отказ в признании Н-вой утратившей право пользования жилым помещением в связи с отсутствием семейных отношений с собственником жилого помещения сам по себе не влечет автоматического отказа в удовлетворении иска по иному заявленному основанию, поскольку разные основания иска требуют установления разных обстоятельств, имеющих значение для дела.

При этом выезд на другое место жительства может явиться основанием для признания утратившим право пользования жилым помещением и такого лица, за которым сохраняется право пользования на основании ст. 19 ФЗ "О введение в действие Жилищного Кодекса Российской Федерации".

(определение N 33-3951 от 23.08.2007 г.)

Удовлетворяя требования А-вой о признании М-вой прекратившей право пользования жилым помещением, суд исходил из того, что в связи с отчуждением Н-вой принадлежащей ей квартиры и переходом права собственности на жилое помещение к истице, право пользования жилым помещением ответчицы подлежит прекращению по основаниям ч. 2 ст. 292 ГК РФ.

При этом судом не принято во внимание, что ранее постановленным решением суда Н-вой было отказано в иске к М-вой о признании ее утратившей право пользования спорным жилым помещением. В данном решении суд сделал вывод о том, что М-ва, как член семьи первоначально нанимателя, а впоследствии - собственника Н-вой, приобрела право пользования спорным жилым помещением.

При рассмотрении дела суд не дал какой-либо оценки данному решению. Суд не определил, имеют ли обстоятельства, установленные вступившим в законную силу решением, преюдициальное значение, либо вопрос о том, имела ли М-ва равное с нанимателем спорного жилого помещения Н-вой право пользования этим жилым помещением на момент его приватизации, подлежит установлению в рамках настоящего спора вновь. Названные обстоятельства являются юридически значимыми, поскольку в том случае, если бывший член семьи собственника на момент приватизации имел равные права с лицом, которое впоследствии приобрело в собственность данное жилое помещение, то при переходе права собственности на жилое помещение к другому лицу оно не может быть выселено из этого жилого помещения, т.к. имеет право пользования данным жилым помещением, и это право пользования носит бессрочный характер.

(определение N 33-4798 от 09.10.2007 г.)

Признавая за Т-вой право собственности на комнату в общежитии, суд исходил из незаконности нахождения жилого помещения, занимаемого истицей, в собственности у ОАО "N". При этом суд сослался на положения Закона РФ "О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РФ", Указ Президента РФ "Об использовании объектов социально-культурного назначения и коммунально-бытового назначения приватизируемых предприятий" и Указ Президента РФ "Об организационных мерах по преобразованию государственных предприятий в акционерные общества", согласно которым передача зданий общежитий государственных предприятий в уставный капитал создаваемых в процессе приватизации акционерных обществ исключалась. Также суд исходил из того, что, не выполнив обязанность о передаче здания общежития в муниципальную собственность, акционерное общество нарушило права истицы, в том числе, и право на приватизацию занимаемого жилого помещения исходя из положений ст. 7 ФЗ "О введение в действие Жилищного кодекса Российской Федерации" и ст. 2 Закона РФ "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации".

Однако суд не принял во внимание, что Т-ва вселилась в общежитие уже после того, как состоялась передача здания общежития в собственность ОАО "N", и именно данным акционерным обществом, как собственником жилого помещения, был решен вопрос о предоставлении истице жилого помещения по договору, который согласно ст. 671 ГК РФ является договором коммерческого найма. Данное обстоятельство исключает возникновение у Т-вой права на заключение с ней договора социального найма либо распространения на заключенный договор положений договора социального найма, и, как следствие этого, не может служить основания для возникновения у нее права на приватизацию занимаемого жилого помещения.

При этом не имеет значение то обстоятельство, что жилое помещение в общежитии предоставлено истице в связи с трудовыми отношениями с данным акционерным обществом, поскольку не изменяет правовую природу заключенного сторонами договора найма. Приватизация государственного предприятия "N" имела место в то время, когда истица не проживала в спорном жилом помещении. Право на вселение в общежитие ей предоставлено не государственным или муниципальным предприятием либо учреждением, и не органами муниципальной власти.

(определение N 33-4424 от 18.09.2007 г.)

Принимая решение о возложении на администрацию города обязанности по предоставлению Ч-вой, как матери погибшего в период прохождения военной службы военнослужащего, жилого помещения в первоочередном порядке, суд сослался на положения ч. 2 ст. 6 ФЗ "О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации", согласно которой граждане, принятые на учет до 1 марта 2005 года в целях последующего предоставления им жилых помещений по договорам социального найма, сохраняют право состоять на данном учете до получения ими жилых помещений по договорам социального найма. Указанным гражданам жилые помещения по договорам социального найма предоставляются в порядке, предусмотренном Жилищным кодексом Российской Федерации, с учетом положений настоящей части.

В настоящее время право на первоочередное обеспечение жилыми помещениями данной категории граждан предусмотрено п. 4 ст. 24 ФЗ РФ "О статусе военнослужащих". Жилищный Кодекс РФ первоочередного предоставления жилых помещений не предусматривает.

Удовлетворяя требования Ч-вой, суд не принял во внимание, что исполнение обязанности по обеспечению истицы жилым помещением не поставлено в зависимость от истечения определенного срока, т.е. преимущественным правом по отношению к другим первоочередникам и внеочередникам, принятыми на учет и включенными в соответствующие списки ранее, она не пользуется.

Вывод суда о том, что администрация города обязана предоставить истице жилое помещение без учета прав других лиц, позднее которых она поставлена на учет, т.е. фактически минуя очередность, не основан на приведенных нормах закона.

(определение N 33-4338 от 13.09.2007 г.)

Принимая решение об удовлетворении требований В-вой по возложению на жилищную службу обязанности по предоставлению ей 50 % скидки по оплате жилого помещения в соответствии с ч. 13 ст. 17 ФЗ "О социальной защите инвалидов в Российской Федерации", суд исходил из того, что жилой дом, в котором расположена квартира, где проживает истица, относится к муниципальному жилищному фонду.

При этом судом не были приняты во внимание положения ч. 2 ст. 19 ЖК РФ, согласно которой к муниципальному жилищному фонду Кодекс относит жилые помещения, находящиеся в собственности района, города, входящих в них административно-территориальных образований, а также ведомственный фонд, находящийся в полном хозяйственном ведении муниципальных предприятий или оперативном управлении муниципальных учреждений. А к частному жилищному фонду Кодекс относит жилые помещения, находящиеся в собственности граждан или юридических лиц, зарегистрированных в качестве частных собственников: индивидуальные жилые дома, приватизированные, построенные и приобретенные квартиры и дома, квартиры в домах жилищных и жилищно-строительных кооперативов и т.д.

Судом было установлено, что В-ва проживает в квартире, принадлежащей ей на праве собственности в порядке приватизации. То обстоятельство, что сам дом, в котором расположена данная квартира, зарегистрирован на праве собственности за муниципальным образованием, не свидетельствует о том, что истица проживает в жилом помещении, относящемся к муниципальному жилищному фонду. Для того чтобы отнести дом к муниципальному жилищному фонду необходимо наличие совокупности жилых помещений, принадлежащих на праве собственности муниципальным образованиям. В данном же случае такая совокупность отсутствует.

Таким образом, поскольку В-ва проживает в квартире, принадлежащей ей на праве собственности, на нее не распространяются положения ч. 13 ст. 17 ФЗ "О социальной защите инвалидов в Российской Федерации", предусматривающие возможность предоставления скидки по оплате жилого помещения в зависимости от принадлежности жилого фонда.

Суд обоснованно указал на то, что положение ч. 13 ст. 17 названного Закона, закрепляющее право инвалидов на 50-процентную скидку по оплате жилого помещения, относится к числу гарантированных государством экономических, социальных и правовых мер, которыми обеспечиваются условия, направленные на создание инвалидам равных с другими гражданами возможностей в реализации конституционных прав и свобод.

Вместе с тем, как следует из содержания указанной нормы, данная гарантия распространяется не на всех инвалидов, а только на инвалидов, проживающих в домах государственного или муниципального жилищного фонда.

Как следует из содержания ст. 154 ЖК РФ понятие платы за жилое помещение и коммунальные услуги для нанимателя жилого помещения и собственника жилого помещения отличается по своей структуре. Лица, проживающие в домах государственного или муниципального жилищного фондов по договору найма, и лица, являющиеся собственниками жилых помещений, обладают разным объемом прав и обязанностей.

(определение N 33-4978 от 18.10.2007 г.)

Удовлетворяя исковые требования Т-кой о признании Д-ч неприобретшей право пользования жилым помещением, суд исходил из того, что сама истица приобрела право на это жилое помещение, которое в 1988 году было предоставлено Х-ву и его семье, в том числе и истице, которая этого права не утратила, поскольку выезд ее из жилого помещения носил временный характер.

При этом суд, сославшись на общие нормы о пользовании жилыми помещениями в домах государственного и общественного жилищного фонда и общие нормы о социальном найме жилых помещений, не учел, что между сторонами возник спор по поводу жилья, находящегося в общежитии, основания приобретения и прекращения права пользования которым регламентировались на момент вселения сторон специальными нормами - ст.ст. 109, 110 ЖК РСФСР.

Из положений ст. 109 ЖК РСФСР следует, что жилые помещения в общежитии предоставлялись для проживания рабочих, служащих, студентов, учащихся, а также других граждан в период работы или учебы, в установленном специальном порядке.

Законом также установлены основания для выселения указанных лиц из общежития без предоставления другого жилого помещения и с предоставлением другого жилого помещения.

Из содержания искового заявления Т-кой следует, что спорная комната была предоставлена ей в связи с работой мужа, при этом ордер им на руки не выдавался.

Из материалов дела усматривается, что истица добровольно выехала из общежития. Приходя к выводу, что Т-кая не утратила право пользования жилым помещением, суд не сослался на материальный закон, который применил при разрешении спора, не установил оснований предоставления истице спорного жилого помещения и ее вселения, а также не сослался не доказательства, подтверждающие указанные основания.

(постановление N 44-г-1940 от 12.10.2007 г.)

Принимая решение об отказе Р-ной в удовлетворении иска о признании Р-на утратившим право пользования жилым помещением, суд исходил из того, что истицей не представлено достаточных и объективных доказательств о выезде ответчика на другое постоянное место жительства, где он приобрел право пользования жилым помещением.

Однако данный вывод суда является преждевременным, поскольку суд не определил обстоятельства, значимые для разрешения спора, и не распределил между сторонами бремя их доказывания.

Исходя из толкования ч. 1 ст. 60, ст. 69 и ч. 3 ст. 83 ЖК РФ, при рассмотрении дел по искам о признании лица утратившим право пользования жилым помещением в связи с выездом в другое место жительства истец обязан доказать факт непроживания ответчика в квартире, добровольность выезда его из жилого помещения и отсутствие со стороны проживающих в квартире лиц препятствий в пользовании спорным жилым помещением. О добровольности выезда могут свидетельствовать такие обстоятельства, как прекращение исполнение обязанностей, вытекающих из договора найма, освобождение спорной квартиры от своего имущества, проживание в ином жилом помещении. При этом в случае непроживания в квартире по договору социального найма обязанность доказать то, что отсутствие в спорном жилом помещении носит временный характер, лежит на ответчике.

В обоснование своих требований истица указывала, что брак с ответчиком расторгнут, бывший супруг в течение 7 лет не проживает в квартире в связи с выездом в другое государство на постоянное место жительства.

Указанные истицей сведения являются значимыми для рассмотрения дела, поэтому суду следовало установить обстоятельства выезда ответчика из спорной квартиры.

Приказом МВД РФ от 26.05.1997 г. N 310 утверждена Инструкция о порядке оформления и выдачи паспортов гражданам РФ для выезда и въезда в Российскую Федерацию, в соответствии с которой при оформлении паспорта для пребывания за границей гражданин обязан представить заявление по установленной форме с указанием в нем необходимых сведений о себе, своей трудовой деятельности, а также указать цель выезда.

В нарушение ст. 57 ГПК РФ суд оставил без внимания заявленное истицей ходатайство об истребовании документов о выбытии ответчика за пределы Российской Федерации, не проверив, тем самым, носил ли выезд постоянный или временный характер.

(определение N 33-5285 от 13.11.2007 г.)

Принимая решение об удовлетворении исковых требований К-на о признании договора купли-продажи квартиры незаключенным, суд исходил из того, что на момент приватизации квартиры истец, являясь в то время несовершеннолетним, проживал и был зарегистрирован в данном жилом помещении, вследствие чего имел равное с М-ной право на приватизацию квартиры. Суд, сославшись на ст. 19 ФЗ "О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации", сделал вывод о том, что поскольку М-ной и Н-ым при заключении договора купли-продажи квартиры не указано о праве лиц, проживающих в ней, о пользовании этим жилым помещением, договор в силу требований п. 1 ст. 432 и п. 1 ст. 558 ГК РФ не может быть признан заключенным, т.к. сторонами не достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора.

Вместе с тем, судом не были приняты во внимание положения ч. 1 ст. 3 ГПК РФ, согласно которой заинтересованное лицо вправе в порядке, установленном законодательством о гражданском судопроизводстве, обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов.

Причем, под заинтересованным лицом понимается лицо, утверждающее о нарушении либо оспаривании его прав и законных интересов. Заинтересованными лицами являются участники материально-правовых отношений.

Обращаясь в суд за судебной защитой, заинтересованное лицо предполагает, что в случае удовлетворения иска будут восстановлены его права и законные интересы.

Поскольку договор - это соглашение между сторонами, признание договора незаключенным влечет правовые последствия исключительно для сторон договора. Стороной по данному договору купли-продажи квартиры, а, следовательно, участником материально-правового отношения, К-н не являлся.

Наличие либо отсутствие в договоре всех существенных условий договора и, как следствие, вывод о заключении либо незаключении договора может затрагивать только права покупателя или продавца как непосредственных участников данных правоотношений.

Поскольку К-н не являлся стороной по договору купли-продажи, он был не вправе заявлять требование о признании договора незаключенным.

(определение N 33-6304 от 25.12.2007 г.)

Принимая решение об удовлетворении требований С-вой, и возлагая на администрацию города обязанность по предоставлению ей, как участковому уполномоченному милиции, жилого помещения, суд исходил из того, что, являясь нуждающейся в улучшении жилищных условий, истица не была в установленный законом срок обеспечена жилым помещением. Делая вывод о том, что истица является нуждающейся в улучшении жилищных условий, суд указал на то, что она не является нанимателем жилых помещений по договору социального найма или членом семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма, а также не является собственником жилых помещений или членом семьи собственника жилых помещений. При этом суд исходил из того, что регистрация истицы в доме, находящемся в другом районе края, не является основанием для отказа в удовлетворении требований, поскольку она проживает в ином месте, снимая жилое помещение, и где проходит службу в органах внутренних дел.

Указанные выводы суда являются ошибочными, поскольку нуждаемость истицы в жилом помещении должна определяться не только по месту ее фактического проживания и службы, но и с учетом ее права по пользованию другим жилым помещением.

Исходя из положений действующего жилищного законодательства, в частности ст. 51 ЖК РФ, при определении уровня обеспеченности общей площадью жилого помещения и при определении нуждаемости лица в жилом помещении, федеральное законодательство не ограничивает включение в сумму общей площади имеющихся у гражданина жилых помещений пределами лишь одного субъекта (населенного пункта), в котором планируется улучшение жилого помещения.

Следовательно, при решении вопроса о том, может ли гражданин быть признан нуждающимся в жилом помещении, и оценки его действий в соответствии со ст. 53 ЖК РФ, необходимо учитывать все жилые помещения, независимо от того, в каком субъекте (населенном пункте) Российской Федерации они находятся.

Как было установлено судом, С-ва зарегистрирована в доме жилой площадью 45,1 кв. м., в котором значатся зарегистрированными еще 3 человека.

Таким образом, поскольку при разрешении настоящего дела суд не принимал во внимание наличие жилого помещения, право пользования которым С-ва сохраняет, решение суда не может быть признано законным и обоснованным.

(определение N 33-5257 от 01.11.2007 г.)

Принимая решение об отказе в удовлетворении исковых требований В-вой о признании ее приобретшей право пользования комнатой в общежитии на основании договора социального найма и о признании недействительным договора коммерческого найма, суд исходил из того, что договор коммерческого найма был заключен истицей в добровольном порядке. Суд посчитал несостоятельным довод истицы о том, что она длительное время проработала на предприятии, указав, что В-ва сама изменила условия договора найма жилого помещения - с договора социального найма на договор коммерческого найма.

Делая вывод о том, что с В-вой обоснованно был заключен договор коммерческого найма, а также, указывая одновременно на то, что ее взрослые дети имели и имеют право пользования спорной комнатой на условиях договора социального найма, суд не учел, что данная комната могла являться предметом только одного из указанных договоров. При наличии договора социального найма с детьми истицы не может быть заключен договор коммерческого найма на эту же комнату с самой В-вой. Кроме того, договор найма заключается с нанимателем, каковым в семье В-х является истица.

Судом не было дано оценки тому обстоятельству, что В-ва была вселена в спорное жилое помещение на тех же условиях, что и ее дети, за которыми суд признал право пользования спорной комнатой на условиях договора социального найма. Признавая такое право, суд правильно исходил из того, что жилое помещение в виде комнаты в общежитии было предоставлено В-м в связи с трудовыми отношениями В-вой, являющейся работником ответчика. В период вселения в комнату указанное предприятие являлось государственным, следовательно, В-вы, проживая в общежитии, находящемся в государственной собственности, приобрели право пользования комнатой на условиях договора социального найма. При передаче общежития в собственность акционерному обществу условия договора социального найма продолжали действовать при всех сделках в отношении здания общежития в силу требований абз. 1 ст. 5 ФЗ РФ "О введении в действие части второй Гражданского кодекса РФ" и ст.ст. 672, 675 ГК РФ.

Ссылаясь на то, что истица сама изменила условия договора найма жилого помещения, суд не учел, что заключение в 2005 г. договора краткосрочного коммерческого найма жилого помещения противоречило закону. В-ва, проживающая в спорной комнате с 1985 года, приобрела право пользования ею по договору социального найма, данный договор социального найма с истицей не расторгался. Суд необоснованно не принял во внимание доводы истицы о том, что она была вынуждена подписать договор коммерческого найма, поскольку лишь при его подписании ответчиком был открыт лицевой счет на оплату за пользование комнатой.

(определение N 33-5453 от 13.11.2007 г.)

Дела, возникающие из дорожно-транспортных происшествий

Возлагая ответственность по возмещению ущерба, причиненного К-ну в результате дорожно-транспортного происшествия, на Г-ва, судебные инстанции исходили из того, что автомобиль выбыл из обладания его собственника С-ва противоправно, поскольку Г-в не имел прав на управление транспортными средствами и не имел доверенности на право управления от собственника.

Вместе с тем, судами первой и апелляционной инстанций было допущено неправильное толкование положений ст. 1079 ГК РФ, связывающих противоправное выбытие источника повышенной опасности из владения собственника и управление источником повышенной опасности без законных оснований, только с такими действиями других лиц, которые являются противоправными под угрозой применения наказания и совершаются вопреки или помимо воли владельца этого источника. В связи с этим, отсутствие доверенности и прав на управление транспортными средствами, само по себе не свидетельствует о его противоправном изъятии, поскольку владелец автомобиля может разрешить, либо не возражать против пользования его автомобилем другим лицом.

И мировой судья, и суд апелляционной инстанции не проверили должным образом обстоятельства, связанные с использованием автомобиля Г-ым. Не установили, имело ли место неправомерное изъятие автомобиля у С-ва, знал ли он о том, что его сын брал автомобиль в пользование, в том числе до дорожно-транспортного происшествия и в этот день, позволял ли он сыну брать автомобиль. Судебные инстанции не установили, где хранились ключи от автомобиля, какие разумные и необходимые меры предпринимались собственником автомобиля для того, чтобы исключить возможность использования автомобиля третьими лицами, в том числе Г-ым.

Без выяснения этих обстоятельств, а так же без разграничения понятий незаконного изъятия транспортного средства и неправомерного управления транспортным средством, выводы суда первой и второй инстанции о противоправном выбытии автомобиля С-ва из его владения и противоправном управлении автомобилем, являются преждевременными.

(постановление N 44-г-1429 от 10.08.2007 г.)

Принимая решение об удовлетворении исковых требований в части взыскания со страховой компании в пользу М-ва страхового возмещения, суд пришел к обоснованному выводу о том, что факт наступления страхового случая - угон автомобиля и размер причиненных этим обстоятельством убытков истцом доказан.

Наряду с этим, отказывая в удовлетворении требований М-ва о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами, суд не принял во внимание содержание п. 3 ст. 3 ФЗ "Об организации страхового дела в Российской Федерации", согласно которому добровольное страхование осуществляется на основании договора страхования и правил страхования, определяющих общие условия и порядок его осуществления. Правила страхования принимаются и утверждаются страховщиком или объединением страховщиков самостоятельно в соответствии с ГК РФ и названным Законом и содержат положения о субъектах страхования, об объектах страхования, о страховых случаях, о страховых рисках, о порядке определения страховой суммы, страхового тарифа, страховой премии (страховых взносов), о порядке заключения, исполнения и прекращения договоров страхования, о правах и об обязанностях сторон, об определении размера убытков или ущерба, о порядке определения страховой выплаты, о случаях отказа в страховой выплате и иные положения.

Пунктом 1.2. Правил страхования транспортных средств, утвержденных в данной страховой компании, предусмотрено, что в соответствии с договором страхования транспортных средств страховщик обязуется за обусловленную договором плату (страховую премию) при наступлении предусмотренного в договоре события (страхового случая) выплатить страховое возмещение (страховое обеспечение) страхователю в пределах определенной договором суммы.

Отказывая М-ву в удовлетворении его требований о выплате процентов за неправомерное пользование чужими денежными средствами, суд пришел к неверному выводу об отсутствии у ответчика обязанности произвести страховое возмещение до разрешения дела судом.

При этом суд не учел, что в соответствии со ст. 929 ГК РФ возмещение вреда страховщику при наступлении страхового случая выражается в денежной сумме в пределах уже оговоренной в договоре денежной суммы.

Фактически исход рассмотрения данного спора зависел от того, будет ли признана судом обязанность, существовавшая у страхователя при наступлении данного страхового случая, выплатить денежное страховое возмещение.

Суд, принимая решение о взыскании с ответчика суммы страхового возмещения, признал незаконность отказа страховой компании в выплате сумм по договору и, следовательно, факт существования у ответчика денежного обязательства.

Отказав истцу во взыскании процентов на сумму просроченной страховой выплаты в порядке ст. 395 ГК РФ, суд не принял во внимание тот факт, что страховщик по решению суда был принужден к исполнению уже существующей у него обязанности возместить причиненные М-ву убытки (произвести страховую выплату по договору) при наступлении страхового случая. Это обязательство страховой компании изначально возникло из договора страхования, в силу которого ответчик должен выплатить истцу при наступлении страхового случая определенную денежную сумму в порядке, на условиях и в сроки, которые указаны в договоре.

(постановление N 44-г-2033 от 07.12.2007 г.)

Отказывая К-ву в удовлетворение иска, предъявленного к страховой компании, суд исходил из того, что произошедшее дорожно-транспортное происшествие и повреждение автомашины, не являются страховым случаем, поскольку истец нарушил условия договора страхования, эксплуатируя неисправный автомобиль, не прошедший техосмотр. Суд сделал вывод о том, что автомобиль, не прошедший государственный техосмотр, не был застрахован, посчитав необоснованными доводы истца о противоречии соответствующего пункта Правил страхования положениям ст.ст. 963 - 964 ГК РФ и установлении страховщиком дополнительного основания отказа в выплате страхового возмещения страхователю.

Однако, как следует из буквального содержания Правил страхования данной страховой компании, ущерб, причиненный застрахованному имуществу, не подлежит возмещению по договору в случае, если причиной повреждения явилась эксплуатация транспортного средства, не прошедшего технический осмотр в установленном порядке. То есть Правилами страхования предусмотрено право страховщика не признать наступившее событие страховым случаем лишь при наличии прямой причинно-следственной связи между нарушением страхователем правил эксплуатации транспортного средства, включая эксплуатацию транспортного средства, не прошедшего технический осмотр в установленном порядке, и наступившим повреждением или гибелью застрахованного имущества.

Таким образом, сам факт эксплуатации транспортного средства не прошедшего государственный технический осмотр, и наличие в действиях страхователя нарушения установленных правил эксплуатации транспортных средств, при отсутствии доказательств наличия причинно-следственной связи между указанными действиями страхователя и повреждением автомобиля в дорожно-транспортном происшествии, не может служить основанием к отказу в выплате страхового возмещения.

Отвергая доводы истца об исправности автомобиля в момент дорожно-транспортного происшествия, суд ошибочно указал на то, что исправность автомобиля может подтверждаться лишь единственным средством доказывания - талоном о прохождении технического осмотра. Однако, данный документ подтверждает лишь факт прохождения автомобилем техосмотра и его соответствие требованиям, предъявляемым к транспортным средствам допускаемым к движению. Суд не указал, в какой мере отсутствие талона о прохождении техосмотра повлияло на причинение вреда и наступление страхового случая.

(определение N 33-5095 от 13.11.2007 г.)

Удовлетворяя исковые требования П-вой и возлагая на страховую компанию обязанность по выплате страхового возмещения, суд обоснованно исходил из отсутствия у ответчика оснований для отказа истице в выплате страхового возмещения.

Вместе с тем, неправильным является решение суда в части возложения на ответчика обязанности по выплате П-вой штрафа и неустойки.

Согласно п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 7 от 29.09.1994 года "О практике рассмотрения судами дел о защите прав потребителей" в тех случаях, когда отдельные виды гражданско-правовых отношений с участием потребителей, помимо норм ГК РФ, регулируются и специальными законами РФ, то к отношениям, вытекающим из таких договоров, Закон РФ "О защите прав потребителей" может применяться в части, не противоречащей ГК РФ и специальному закону.

Отношения, вытекающие из договора страхования, урегулированы специальным законом - Законом РФ "Об организации страхового дела в РФ" и главой 48 Гражданского кодекса РФ.

Согласно ст. 39 Закона РФ "О защите прав потребителей", содержащейся в главе третьей этого Закона, последствия нарушения условий договоров об оказании отдельных видов услуг, если такие договоры по своему характеру не подпадают под действие настоящей главы, определяются соответствующим законом. В указанной главе содержатся правовые нормы, регулирующие права потребителей при выполнении работ (оказании услуг) по договорам, сходным с договором подряда. Договор страхования обладает спецификой, не позволяющей применить правовые последствия, предусмотренные главой третьей Закона РФ "О защите прав потребителей", а поэтому он по своему характеру не подпадает под действие данной главы.

Из этого следует, что к отношениям, вытекающим из договора страхования с участием гражданина, должны применяться общие правила Закона "О защите прав потребителей" о праве граждан на предоставление информации, о возмещении морального вреда, об альтернативной подсудности и об освобождении от уплаты госпошлины. Правовые последствия нарушений условий таких договоров определяются Гражданским кодексом РФ и специальным законодательством по вопросам страхования.

При таких обстоятельствах, вывод суда о возможности применения положений Закона РФ "О защите прав потребителей" для регулирования вопросов ответственности страховщика за неисполнение условий договора страхования, в частности, ответственности в виде взыскания штрафа и неустойки, не может быть признан правильным.

Более того, вывод суда в части возложения на ответчика обязанности по уплате штрафа в пользу истицы противоречит и положениям ч. 6 ст. 13 Закона РФ "О защите прав потребителей". Из содержания указанной нормы следует, что штраф подлежит взысканию не в пользу потребителя, а перечисляется в федеральный бюджет.

(определение N 33-4079 от 28.08.2007 г.)

Удовлетворяя иск Д-вой в полном размере, суд не принял во внимание, что, поскольку вред имуществу истицы был причинен в результате взаимодействия источников повышенной опасности, то определение размера вреда не могло производиться без учета положений ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств".

Согласно п. 7 ст. 12 названного Закона в целях выяснения обстоятельств наступления страхового случая, установления повреждений транспортного средства и их причин, технологии, методов и стоимости его ремонта проводится независимая техническая экспертиза транспортного средства.

Правила проведения независимой технической экспертизы транспортного средства, требования к экспертам-техникам, в том числе условия и порядок их профессиональной аттестации и ведения государственного реестра экспертов-техников, утверждаются Правительством Российской Федерации или в установленном им порядке.

ГАРАНТ:

См. Правила организации и проведения независимой технической экспертизы транспортного средства при решении вопроса о выплате страхового возмещения по договору обязательного страхования гражданской ответственности владельца транспортного средства, утвержденные постановлением Правительства РФ от 24 апреля 2003 г. N 238

См. Условия и порядок профессиональной аттестации экспертов-техников, осуществляющих независимую техническую экспертизу транспортных средств, в том числе требования к экспертам-техникам, утвержденные приказом Минтранса РФ, Минюста РФ, МВД РФ и Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 17 октября 2006 г. N 124/315/817/714

О порядке ведения государственного реестра экспертов-техников см. приказ Минюста РФ от 30 июня 2003 г. N 155

Как следует из материалов дела, страховая компания провела независимую техническую экспертизу транспортного средства, которая определила стоимость ремонта автомашины истицы.

В соответствии с п. 21 Правил проведения независимой технической экспертизы транспортного средства в случае несогласия страховщика (потерпевшего) с выводами экспертизы им может быть организовано проведение повторной (в том числе комиссионной) экспертизы с привлечением другого эксперта-техника (экспертной организации).

Истица, не согласившись с выводами эксперта, заключение которого было представлено ответчиком, провела оценку стоимости ремонта в ООО "N".

Вместе с тем, данные о том, что ООО "N" либо эксперты-техники данного общества включены в государственный реестр экспертов-техников, имеющих право на проведение независимой технической экспертизы, в материалах дела отсутствуют. Сам суд техническую экспертизу данному обществу не поручал.

Отдавая предпочтение отчету об оценке рыночной стоимости восстановительного ремонта ООО "N", суд указал, что расчет сделан по ценам в месте жительства истицы, тогда как в заключении независимой экспертизы указаны средние цены региона.

Между тем, из отчета ООО "N" видно, что источником информации о ценах на автодетали являются торговые организации г. Перми.

Суд не произвел в своем решении анализ содержания заключения эксперта и отчета об оценке, в то время как в заключении и в отчете имеются неустраненные в ходе рассмотрения дела противоречия, касающиеся разного количества деталей, подлежащих замене, количества нормо-часов ремонтных работ, стоимости расходных материалов. Лица, проводившие данные исследования, в суд для разъяснений не вызывались, помощью иных лиц, имеющих специальные познания в области автотехники, для оценки этих доказательств суд не воспользовался.

(определение N 33-5926 от 06.12.2007 г.)

Определяя размер страхового возмещения, подлежащего взысканию в пользу Ф-на, суд пришел к выводу, что оно может быть выплачено лишь в пределах 120.000 рублей. При этом суд исходил из того, что в результате столкновения, произошедшего по вине водителя А-ва, ущерб был причинен трем владельцам столкнувшихся транспортных средств: истцу, З-ву и С-ву.

Из материалов дела и пояснений З-ва следует, что ему страховой компанией было выплачено возмещение по договору добровольного страхования. Из пояснений С-ва следует, что ущерб для него был незначительным, он продал автомашину и не намерен обращаться в суд за возмещением ущерба. При таких обстоятельствах суд счел, что наличие отказа других потерпевших получить страховое возмещение по обязательному страхованию ответственности, не свидетельствует, что в последующем они не будут предъявлять требования о выплате страхового возмещения.

Вместе с тем, суд не учел, что поскольку в результате дорожно-транспортного происшествия был причинен ущерб трем транспортным средствам, у страховой компании возникла обязанность по выплате страхового возмещения в пределах 160 000 рублей. Однако, для того, чтобы правильно определить размер страхового возмещения, подлежащего взысканию в пользу истца, суду следовало других потерпевших (З-ва и С-ва) на основании ст. 43 ГПК РФ привлечь к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора. Рассмотрение иска Ф-на к страховой компании без привлечения указанных лиц невозможно, поскольку судебный акт, принятый по данному делу, может повлиять на их права и обязанности по отношению к одной из сторон.

Судом не учтено и не дано оценки тому обстоятельству, что и З-в, и С-в обращались в страховую компанию с заявлениями о выплате им страхового возмещения, однако в выплате страхового возмещения им было отказано на том основании, что водитель А-в не был включен в число лиц, допущенных к управлению автомобилем, принадлежащим Ш-ву, застраховавшему свою ответственность в страховой компании.

Не учтено судом и то обстоятельство, что страховая компания выплатила З-ву в возмещение ущерба по полису добровольного страхования транспортного средства 54.000 руб. Таким образом, в данном случае к страховой компании, в силу п. 1 ст. 965 ГК РФ, перешло право требования, которое страхователь по добровольному страхованию транспортного средства - З-в имеет к страхователю по договору страхования гражданской ответственности Ш-ву. Поскольку и договор добровольного страхования, и договор обязательного страхования гражданской ответственности были заключены в одной и той же страховой компании, сумма страхового возмещения, выплаченная З-ву, должна была учитываться судом при определении суммы, подлежащей выплате истцу, в соответствии со ст. 13 ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств".

(определение N 33-5295 от 20.11.2007 г.)

Дела, связанные с налоговым законодательством

Отказывая в удовлетворении исковых требований налоговому органу в части взыскания с Ф-на налога, судебные инстанции исходили из того, что требование об уплате налога вручено ответчику 08.02.2006 года, срок давности для обращения с иском о взыскании налога истекал 09.08.2006 года, а в суд истец обратился 11.08.2006 года, то есть за пределами установленного п. 2 ст. 48 НК РФ срока.

При этом судебные инстанции неправильно применили положения п. 2 ст. 48 НК РФ. Начало течения срока в указанной статье связано не с вручением требования об уплате налога, а с истечением срока исполнения данного требования. Из материалов дела следует, что требование об уплате налога вручено лично Ф-ну 08.02.2006 г., срок для погашения задолженности установлен до 23.02.2006 г. Следовательно, установленный п. 2 ст. 48 НК РФ срок, подлежит исчислению с 24.02.2006 г., и данный срок истекал 24.08.2006 г. Таким образом, исковое заявление в суд поступило в пределах шестимесячного срока.

(постановление N 44-г-2205 от 07.12.2006 г.)

Отказывая налоговому органу в иске о взыскании с частного нотариуса С-вой налоговых санкций по п. 1 и п. 2 ст. 129.1 НК РФ, суд исходил из того, что ответчица является налоговым агентом, у которого согласно подп. 4 п. 3 ст. 24 НК РФ имеется обязанность представлять в налоговый орган по месту своего учета документы, необходимые для осуществления контроля за правильностью исчисления, удержания и перечисления налогов. По мнению суда, конкретизация этой обязанности в отношении нотариусов, занимающихся частной практикой, закреплена в п. 6 ст. 85 НК РФ, установившем пятидневный срок для сообщения в налоговый орган по месту нахождения сведений о нотариальном удостоверении права на наследство и договоров дарения. Суд пришел к выводу, что ответчица за совершенное ею деяние подлежала привлечению к налоговой ответственности по ст. 126 НК РФ, то есть за непредставление в установленный срок налогоплательщиком (налоговым агентом) в налоговые органы документов и (или) иных сведений, предусмотренных настоящим Кодексом и иными актами законодательства о налогах и сборах, а не по ст. 129.1 НК РФ. В связи с неправильной квалификацией налоговым органом совершенного С-вой деяния суд отказал в удовлетворении заявленных требований в этой части.

Однако вывод суда о том, что С-ва является налоговым агентом, и поэтому подлежит привлечению к ответственности по ст. 126 НК РФ, не основан на нормах материального права.

Так, согласно п. 1 ст. 24 НК РФ налоговыми агентами признаются лица, на которых в соответствии с настоящим Кодексом возложены обязанности по исчислению, удержанию у налогоплательщика и перечислению в соответствующий бюджет (внебюджетный фонд) налогов. Следовательно, документы и иные сведения, которые в соответствии со ст. 126 НК РФ надлежит представлять налоговому агенту, обусловлены его обязанностями и должны отражать информацию об исчислении, удержании у налогоплательщика и перечислении налогов в соответствующий бюджет.

Обязанность нотариусов по предоставлению налоговому органу сведений о нотариальном удостоверении права на наследство и договоров дарения имеет иную правовую природу по сравнению с обязанностью налогового агента, либо иных лиц, являющихся субъектами правонарушения, предусмотренного ст. 126 НК РФ, поскольку преследует цель получения от нотариуса сведений, связанных с учетом налогоплательщиков для осуществления контроля со стороны налоговой инспекции за переходом прав на имущество в порядке наследования и дарения.

Поскольку суд необоснованно исходил из того, что С-ва является налоговым агентом, то и его последующий вывод о том, что ответчица не является субъектом правонарушения, предусмотренного ст. 129.1 НК РФ, также ошибочен. В отличие от ст. 126 НК РФ субъектом правонарушения по ст. 129.1 НК РФ является не налоговый агент, а иное лицо, на которое возложена обязанность по сообщению налоговой инспекции установленных Налоговым кодексом РФ сведений. Такая обязанность возложена на нотариусов, занимающихся частной практикой, в соответствии с п. 6 ст. 85 НК РФ. Таким образом, поскольку неправомерное несообщение (несвоевременное сообщение) С-вой в налоговый орган сведений о нотариальном удостоверении права на наследство и договоров дарения истцом было квалифицировано правильно, и у суда не было оснований для отказа в иске.

(постановление N 44-г-1290 от 06.07.2007 г.)

Дела о защите прав потребителей

Удовлетворяя исковые требования Л-ко о расторжении договора на установление стеклопакетов, суд исходил из доказанности факта наличия недостатков установленных стеклопакетов и того, что недостатки являются неустранимыми и существенными.

Вместе с тем, суд не учел положения ст. ст. 4, 7, 29 Закона РФ "О защите прав потребителей", из анализа которых можно сделать вывод о том, что потребитель вправе отказаться от исполнения договора только в случае наличия в товаре существенных недостатков. Под существенными недостатками товара (выполненной работы, оказанной услуги) следует понимать неустранимые недостатки или недостатки, которые не могут быть устранены без несоразмерных затрат времени, или выявляются неоднократно, или проявляются вновь после их устранения, или другие подобные недостатки. Указанными в законодательстве признаками необходимо руководствоваться в каждом конкретном случае при решении вопроса об отнесении выявленного в товаре недостатка к существенным. При возникновении спора по данному вопросу проводится экспертиза в порядке, установленном абз.4 п. 5 ст. 18 Закона "О защите прав потребителей".

Обосновывая своей вывод о наличии оснований для удовлетворения иска, суд сослался на акт экспертизы отдела экспертиз Верхнекамской торгово-промышленной палаты по определению качества потребительских товаров.

Однако данное заключение не могло быть признано допустимым доказательством в силу допущенных судом нарушений норм ГПК РФ при назначении экспертизы. Производство данной экспертизы было поручено специалисту организации, не входящей в систему государственных экспертных учреждений, имеющих право на производство судебных экспертиз, без обсуждения кандидатуры эксперта, разъяснения лицам, участвующим в деле, права об отводе эксперта, выяснения его квалификации, образования. Акт экспертизы подписан экспертом Б-ым, который в качестве эксперта судом не назначался. Кроме того, аттестат эксперта Б-ва указывает то, что этот специалист является экспертом в области "экспертизы промышленных товаров", в то время как в акте имеются выводы о качестве строительных работ. Строительно-техническая экспертиза судом не назначалась, выводы о качестве строительных работ сделаны лицом организации, не имеющей право на производство таких экспертиз.

Иные доказательства, подтверждающие как наличие в изделиях недостатка, в том числе и тех, которые ответчиком были признаны, так и факта того, что эти недостатки делают невозможным использование смонтированных конструкций по назначению, и о том, что они неустранимы и являются существенными, суду не представлены.

(определение N 33-3085 от 03.07.2007 г.)

Принимая решение об отказе А-ву в удовлетворении исковых требований о возврате уплаченных за комиссионный сотовый телефон денежных средств, мировой судья исходил из того, что А-в не является надлежащим истцом по делу, поскольку покупку телефона и оформление гарантийного талона осуществлял не истец, а его брат.

При этом мировой судья не принял во внимание положения преамбулы Закона РФ "О защите прав потребителей", из содержания которой следует, что под потребителем понимается не только гражданин, который непосредственно приобрел товар или заказал работу (услугу), но и гражданин, пользующийся ими.

Истец указывал в исковом заявлении и утверждал в судебном заседании, что сотовый телефон был куплен братом для него и на его деньги. Допрошенный в судебном заседании в качестве свидетеля А-в подтвердил указанные истцом обстоятельства.

Кроме того, отказывая в удовлетворении исковых требований, мировой судья сослался также на то, что истцом не представлено доказательств того, что при продаже телефон имел дефект, который проявился после покупки.

Между тем, как следует из искового заявления, истец обнаружил недостатки товара и обратился к ответчику за проведением ремонта сотового телефона в пределах гарантийного срока, который установлен ответчиком. При таких обстоятельствах в соответствии с абз. 2 п. 6 ст. 18 Закона РФ "О защите прав потребителей" ответственность продавца за продажу товара ненадлежащего качества предполагается, в силу чего не истец обязан доказывать факт продажи ему товара ненадлежащего качества, а именно ответчик должен доказать, что недостатки товара возникли по вине потребителя. Такие доказательства в материалах дела отсутствуют.

Посчитав установленным, что истцу был продан именно комиссионный телефон, суд не установил, имел ли продаваемый телефон недостатки, были ли продавцом оговорены недостатки при его продаже и какие именно. Данное обстоятельство имеет существенное значение, поскольку статьей 18 Закона "О защите прав потребителей" установлены последствия продажи товара ненадлежащего качества, если оно не было оговорено продавцом.

Таким образом, суд в нарушение требований ст. 56 ГПК РФ, абз. 2 п. 6 ст. 18 Закона РФ "О защите прав потребителей", неверно распределил бремя доказывания обстоятельств, имеющих значение для дела, и, возложив на истца обязанность по доказыванию факта продажи телефона ненадлежащего качества, нарушил нормы материального и процессуального права.

(постановление N 44-г-2123 от 16.11.2007 г.)

Дела, возникающие из пенсионного законодательства

Принимая решение о включении в специальный стаж, дающий право на досрочное назначение трудовой пенсии, периода нахождения истицы в отпуске по уходу за ребенком с июня 1986 г. по ноябрь 1987 г. в льготном порядке из расчета 1 год работы за 1 год 3 месяца, суд исходил из положений ч. 3 ст. 167 КЗоТ РСФСР в редакции Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 19.11.1982 г. и п. 2 Постановления Совета Министров РСФСР от 06.09.1991 г. N 464 "Об утверждении списка профессий и должностей работников здравоохранения и санитарно-эпидемиологических учреждений, лечебная и иная работа которых по охране здоровья населения дает права на пенсию за выслугу лет".

Вместе с тем, суд не принял во внимание то обстоятельство, п. 2 Постановления от 06.09.1991 г. предусматривает льготное исчисление именно периодов работы в указанных должностях и подразделениях.

Судом установлено, что истица в спорный период находилась в отпуске по уходу за ребенком, трудовые обязанности не выполняла, поэтому данный период подлежал включению в специальный стаж в календарном исчислении, а не в льготном.

(постановление N 44-г-1802 от 24.10.2007 г.)

Удовлетворяя исковые требования З-вой о перерасчете пенсии, суд исходил из того, что недополученные при жизни военного пенсионера суммы пенсии в соответствии с п. 3 ст. 1183 ГК РФ включаются в состав наследства и наследуются на общих основаниях. Поскольку З-ва является наследницей после смерти З-ва, ей подлежат выплате недополученные мужем суммы пенсии.

При этом судом не было принято во внимание, что правом на перерасчет пенсии с учетом надбавок и повышений, а также на выплату недополученных сумм обладает исключительно тот гражданин, который являлся получателем пенсии, поскольку такое право связано с его личным субъективным правом.

Выводы суда о том, что в силу ст. 1183 ГК РФ З-ва, вступившая в права наследования после смерти мужа, имеет право на получение недополученных сумм пенсии, основан на неправильном толковании норм материального права. Названная норма, предоставляющая право требования сумм пенсии, подлежащих выплате наследодателю, к данным правоотношениям неприменима, поскольку такое право предоставляется в отношении тех денежных сумм, которые входят в состав наследственной массы, то есть были начислены, но по различным причинам не были получены ко дню открытия наследства.

Из материалов дела следует, что З-в при жизни с заявлением о перерасчете пенсии ни в судебные органы, ни в военный комиссариат не обращался. Поскольку ему не были начислены денежные суммы, на получение которых претендует З-ва, то они не входят в состав наследственного имущества.

(определение N 33-6099 от 13.12.2007 г.)

Дела, вытекающие из земельного законодательства

Удовлетворяя заявленные Ф-вой требования о выделении земельного участка в натуре, мировой судья исходил из того, что истицей соблюдены все необходимые процедуры по выделу земельного участка из общей долевой собственности земель сельскохозяйственного значения.

Вместе с тем, мировой судья не принял во внимание положения п. 2 ст. 13 ФЗ "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения", в соответствии с которым местоположение земельного участка, выделяемого в счет земельной доли, определяется участником долевой собственности в соответствии с решением общего собрания участников долевой собственности при утверждении границ части находящегося в долевой собственности земельного участка, предназначенной для выделения в первоочередном порядке земельных участков в счет земельных долей в соответствии со статьей 14 настоящего Федерального закона.

Образование земельного участка, выделяемого в счет земельной доли, осуществляется на основании решения общего собрания участников долевой собственности.

Как следует из материалов дела, земельный участок предоставлен Ф-вой на праве общей совместной собственности на основании Указа Президента РФ от 27.10.1993 г. N 1767. В соответствии со ст. 15 ФЗ "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения" земельная доля, полученная при приватизации сельскохозяйственных угодий до вступления в силу настоящего Федерального закона, является долей в праве общей собственности на земельные участки из земель сельскохозяйственного назначения. Процедура выделения такой доли предусмотрена положениями статей 13, 14 ФЗ "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения" и предполагает учет прав и интересов других участников общей собственности. Согласно кадастровому плану и выписке из протокола общего собрания участников долевой собственности сельскохозяйственного кооператива собственниками долей земельного участка являлись 203 человека.

Сведения о том, что проводилось общее собрание участников долевой собственности относительно выбранного истицей местоположения земельного участка в счет выдела ее земельной доли в натуре, в материалах дела отсутствуют. При рассмотрении дела судья не устанавливал данное обстоятельство, не определил, соблюден ли истицей досудебный порядок разрешения вопроса, связанного с определением местоположения земельного участка, предусмотренный Федеральным законом "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения".

Более того, принимая решение о выделе доли из общей собственности, мировой судья не решил вопрос о привлечении участников долевой собственности к участию по настоящему делу в качестве ответчиков или заинтересованных лиц.

Согласно п. 3 ст. 13 ФЗ "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения" в случае, если общее собрание участников долевой собственности не утвердило границы части находящегося в долевой собственности земельного участка, предназначенной для выделения в первоочередном порядке земельных участков в счет земельных долей в соответствии со статьей 14 данного Федерального закона, участник долевой собственности на земельный участок из земель сельскохозяйственного назначения обязан известить в письменной форме о своем намерении выделить земельный участок в счет своей земельной доли остальных участников долевой собственности или опубликовать сообщение в средствах массовой информации, определенных субъектом Российской Федерации, с указанием предполагаемого местоположения выделяемого в счет своей земельной доли земельного участка.

Как следует из материалов дела, в извещении, опубликованном в районной газете, указывалось на намерение истицы выделить земельный участок общей площадью 2,35 га с предполагаемым местоположением в урочище "К", иных данных о местоположении участка не имелось, в связи с чем нельзя установить, какой именно участок выделяется в счет земельной доли и где он расположен.

Кроме того, суд не установил, удовлетворяет ли требованиям вышеуказанного Федерального закона и Закона Пермской области "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения в Пермской области" выбранный истицей печатный орган для публикации извещений - районная газета.

(постановление N 44-г-1296 от 19.07.2007 г.)

Удовлетворяя требования Б-на о возложении на З-ву обязанности по сносу строений, суд исходил из того, что ответчица фактически использовала не тот участок, который приобрела, а участок истца.

Вместе с тем, при разрешении спора суд не принял во внимание положения ст. 261 ГК РФ, согласно которой территориальные границы земельного участка определяются в порядке, установленном земельным законодательством, на основе документов, выдаваемых собственнику государственными органами по земельным ресурсам и землеустройства.

Для разрешения спора юридическое значение имело определение фактического местоположения земельного участка истца, на который у него имеется свидетельство о праве собственности, и выяснение вопроса о том, происходит ли наложение участка, который приобрела ответчица, на участок истца. Посчитав требования Б-на о сносе построек обоснованными, суд, по существу, руководствовался только генеральным планом села и постановлением администрации района о выделении истцу земельного участка. При этом суд не выяснял, каким образом истцу отводился земельный участок в натуре, как были определены и закреплены его границы, совпадают ли они с генеральным планом.

Другим юридически значимым обстоятельством, которому суд не дал должной оценки, является то, что право собственности З-вой на земельный участок зарегистрировано в установленном порядке, ей выдано свидетельство о регистрации права, из которого следует, что ее участок состоит на кадастровом учете. Право собственности ответчицы истцом не оспорено. Кроме того, у З-вой имеется свидетельство о праве собственности на жилой дом с постройками, расположенными на данном участке. При наличии указанных документов нельзя признать обоснованной ссылку суда на ст. 222 ГК РФ, регулирующую вопросы права на самовольную постройку. В силу ч. 1 ст. 263 ГК РФ собственник земельного участка может возводить на нем здания и сооружения при условии соблюдения градостроительных и строительных норм и правил.

(определение N 33-5240 от 30.10.2007 г.)

Дела иных категорий

Удовлетворяя требования ООО "N" о взыскании с И-вой задолженности за содержание нежилого помещения, мировой судья обоснованно исходил из наличия у ответчицы обязанности в силу ст.ст. 210, 249 ГК РФ по несению расходов, связанных с содержанием как гаражного бокса, так и общего имущества в гаражном комплексе пропорционально ее доле в этом имуществе.

Вместе с тем из представленного истцом расчета следует, что в структуру предъявленной ответчице задолженности входит плата как за содержание нежилого помещения, включающая в себя услуги и работы по управлению гаражным комплексом (заработная плата администрации и персоналу Общества, покупка инвентаря, расходы на хозяйственные нужды, уборка снега, покос травы на прилегающей территории), так и за коммунальные услуги по обеспечению гаражного комплекса водоснабжением, водоотведением, электроэнергией, теплоэнергией, пожарной сигнализацией, вывозу отходов, рассчитываемые исходя из нормативов потребления.

На правоотношения, связанные с предоставлением ответчице коммунальных услуг эксплуатирующей организацией, выполняющей, в том числе, функции заказчика услуг в интересах потребителей по договорам с ресурсоснабжающими организациями, распространяются нормы главы 39 ГК РФ, а также нормы Закона "О защите прав потребителей", поскольку И-ва использует услуги для личных нужд.

Из содержания ст.ст. 779 - 781 ГК РФ следует, что обязанность оплаты услуги возникает у потребителя при оказании исполнителем и потреблении потребителем этой услуги.

На спорные правоотношения по аналогии распространяются действующие в спорный период положения Правил предоставления коммунальных услуг, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 26.09.1994 N 1099, регулирующие отношения между исполнителями и потребителями услуг по теплоснабжению, электроснабжению, водоснабжению и канализации, а также положения ч.ч. 11 - 12, 14 ст. 1 ФЗ "Об основах федеральной жилищной политики", в которых содержатся понятия платы за содержание жилья и ремонт жилья, ценообразования в сфере жилищно-коммунального хозяйства.

При рассмотрении дела мировым судьей не произведено разграничение задолженности на: расходы по содержанию нежилого помещения - плата за содержание и ремонт нежилого помещения, в том числе, плата за услуги и работы по управлению гаражным комплексом, за содержание и ремонт общего имущества в гаражном комплексе; и расходы на коммунальные услуги - водоснабжение, водоотведение, электроснабжение, отопление, вывоз мусора.

Разграничение структуры задолженности необходимо для определения безусловной обязанности собственника нежилого помещения И-вой нести расходы по содержанию этого помещения пропорционально своей доле, как бремя содержания имущества, т.е. обязанности, возникающей из права собственности ответчика, и обязанности И-вой, как потребителя услуг, оплачивать только те коммунальные услуги, которые ей предоставлялись, и которыми она имела возможность пользоваться.

В свою очередь из структуры коммунальных услуг следовало выделить услуги, оплата которых зависит от фактического их использования потребителем (энергоснабжение, водоснабжение, водоотведение), и услуги, которые подлежат оплате независимо от пользования ими, поскольку они влияют на поддержание в надлежащем состоянии как бокса истицы, так и гаражного комплекса в целом (подача теплоэнергии).

(постановление N 44-г-2161 от 07.12.2007 г.)

Установив, что размер произведенных находящимся под опекой детям ежемесячных выплат в соответствии с ФЗ "О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей" был занижен и определен без учета требований федерального законодательства, хотя и в пределах, установленных Законом Пермской области "О нормативах минимальной бюджетной обеспеченности Пермской области", суд обоснованно возложил на казну субъекта РФ в лице Главного управления финансов и налоговой политики администрации Пермской области обязанность по выплате задолженности по опекунским пособиям.

Вместе с тем вывод суда о возложении таких же обязанностей на казну Российской Федерации в лице Министерства финансов РФ является неправильным.

Решение о взыскании истребуемых сумм с казны Российской Федерации в солидарном порядке суд обосновал тем, что расходы по реализации мер по их выплате подлежали финансированию, в том числе из федерального бюджета. Соответствующее финансирование мероприятий по выплате опекунских пособий за счет средств федерального бюджета не производилось, предмет обязательств в связи непринятием нормативно-правовых актов, разграничивающих полномочия по финансированию за счет средств федерального бюджета и бюджета субъекта РФ, является неделимым.

При этом судом не принято во внимание, что статьей 37 ФЗ "О федеральном бюджете на 1999 год", статьей 45 ФЗ "О федеральном бюджете на 2000 год", статьей 37 ФЗ "О федеральном бюджете на 2001 год" в состав федерального бюджета были включены средства Федерального фонда финансовой поддержки субъектов Российской Федерации, установлено распределение средств Фонда по субъектам Российской Федерации.

Пермская область, являясь территорией-донором, отсутствовала среди получателей средств из федерального бюджета финансовой поддержки субъектов Российской Федерации, поскольку в соответствии с положениями главы 16 Бюджетного кодекса РФ дотации из Фонда предоставляются субъектам РФ, уровень расчетной бюджетной обеспеченности которых не превышает уровня, установленного в качестве критерия выравнивания расчетной бюджетной обеспеченности субъектов РФ.

Соответствующими законами о федеральном бюджете за спорный период не предусмотрено закрепление расходов на выплату опекунских пособий и в порядке, установленном ст. 85 БК РФ, в качестве расходных обязательств Российской Федерации.

С учетом указанных положений закона у Российской Федерации не имелось обязательств по перечислению из федерального бюджета Пермской области средств на указанные цели. В силу этого у суда не было оснований для взыскания задолженности по опекунским пособиям с казны Российской Федерации.

(постановление N 44-г-1821 от 27.07.2007 г.)

Принимая решение о прекращении исполнительного производства о взыскании с X-ва в пользу А-вой компенсации морального вреда ввиду смерти взыскателя, суд исходил из того, что данная компенсация была взыскана в связи с причинением вреда ее здоровью, предназначена лично ей, вследствие чего обязанность по получению компенсации морального вреда не могла перейти к правопреемникам умершей.

Между тем, согласно ст. 1112 ГК РФ в состав наследства входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности. Не входят в состав наследства права и обязанности, неразрывно связанные с личностью наследодателя, в частности право на алименты, право на возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, а также права и обязанности, переход которых в порядке наследования не допускается ГК РФ или другими законами.

Действительно, право требовать взыскания компенсации морального вреда связано с личностью гражданина и носит личный характер. Поэтому данное право не входит в состав наследственного имущества и не может переходить по наследству. Однако в том случае, когда гражданину уже присуждена сумма компенсации морального вреда, но он умер, не успев получить ее, взысканная сумма компенсации входит в состав наследственного имущества и может быть получена наследниками.

(постановление N 44-г-1365 от 17.08.2007 г.)

Применение норм процессуального права

Оставляя без удовлетворения ходатайство представителя ООО "N" о передаче дела для рассмотрения в районный суд, мировой судья исходил из того, что заявленные требования вытекают из семейно-правовых отношений, вследствие чего подсудны мировому судье в соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 23 ГПК РФ.

Вместе с тем, как следует из материалов дела, истица, основывая свои требования на разделе общего имущества супругов, ссылалась на то, что ее муж являлся участником ООО "N", и после выхода из общества ему не была выплачена стоимость части имущества, соответствующая его доле в уставном капитале.

Таким образом, М-ко, обращаясь к мировому судье, соединила в одном заявлении несколько исковых требований, связанных между собой, а именно: о разделе между супругами совместно нажитого имущества и об определении и выплате действительной стоимости доли бывшего участника общества с ограниченной ответственностью (супруга) в соответствии со ст. 94 ГК РФ. Данные требования связаны между собой, и одно из них подсудно районному суду в соответствии со ст. 24 ГПК РФ, поскольку является имущественным при цене иска, превышающей пятьсот минимальных размеров оплаты труда, установленных федеральным законом на день подачи заявления.

Следовательно, мировой судья не вправе был принимать данное исковое заявление к своему производству. При разрешении ходатайства представителя ООО "N" мировой судья должен был выявить, что дело было принято к производству с нарушением правил подсудности, и в силу требований п. 3 ч. 2 ст. 33 ГПК РФ передать его по подсудности в районный суд.

(постановление N 44-г-1553 от 05.10.2007 г.)

Принимая решение об отказе М-вой в удовлетворении требований о взыскании ущерба и компенсации морального вреда, причиненных некачественным оказанием медицинских услуг, суд посчитал возможным освободить истицу от уплаты судебных расходов, понесенных ответчиком за производство судебно-медицинских экспертиз, мотивируя это материальным положением истицы, которая не работает, никаких источников дохода не имеет.

Из материалов дела следует, что по делу назначались судебно-медицинская и дополнительная судебно-медицинская экспертизы, оплата за производство которых была произведена ответчиком. Также по делу была проведена повторная судебно-медицинская экспертиза, расходы, связанные с проведением которой, были возмещены за счет средств федерального бюджета.

Суд не принял во внимание положения ч. 1 ст. 98 ГПК РФ, согласно которой стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы, за исключением случаев, предусмотренных частью 2 статьи 96 настоящего Кодекса.

Статьей 96 ГПК РФ регулируется порядок внесения сторонами денежных сумм, подлежащих выплате свидетелям, экспертам и специалистам. В ч. 1 указанной статьи установлено общее правило, согласно которому денежные суммы, подлежащие выплате, в частности экспертам, предварительно вносятся на банковский счет управления (отдела) Судебного Департамента в субъекте Российской Федерации стороной, заявившей соответствующую просьбу.

В силу ч. 2 данной статьи, в случае, если назначение экспертов осуществляется по инициативе суда, соответствующие расходы возмещаются за счет средств федерального бюджета.

Таким образом, из смысла ч. 1 ст. 98 ГПК РФ следует, что стороне, в пользу которой состоялось решение суда, возмещаются именно те судебные расходы, которые указанная сторона понесла, и которые взыскиваются с другой стороны.

Следовательно, ссылка суда на ст. 98 ГПК РФ является необоснованной, поскольку не предусматривает оснований освобождения стороны от возмещения судебных расходов. Иной нормы права, позволяющей суду освободить истицу от произведенных стороной ответчика судебных расходов по мотивам, изложенным судом, в решении не приведено.

(определение N 33-5507 от 15.11.2007 г.)

Возвращая заявление потребительского кооператива к Л-ву о взыскании суммы долга со ссылкой на неподведомственность спора суду общей юрисдикции, судья руководствовался положениями п. 4 ч 1 ст. 33 АПК РФ и постановлением Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 09.12.2002 г. N 11 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие арбитражного процессуального кодекса РФ", согласно которым арбитражным судам подведомственны споры между участником хозяйственного товарищества и общества и хозяйственным товариществом и обществом, вытекающие из деятельности хозяйственных товариществ и обществ и связанные с осуществлением прав и выполнением обязанностей участниками хозяйственных товариществ и обществ.

Однако вывод о неподведомственности спора сделан судьей без учета того, что сторонами данного спора являются потребительский кооператив и член потребительского кооператива.

Согласно разъяснениям, данным в пункте 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20.01.2003 г. N 2 "О некоторых вопросах, возникших в связи с принятием и введением в действие Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации", к хозяйственным товариществам и обществам, дела по спорам между которыми и их участниками (кроме трудовых споров) неподведомственны судам общей юрисдикции, в соответствии с Гражданским кодексом РФ относятся: полные товарищества; товарищества на вере; общества с ограниченной ответственностью; общества с дополнительной ответственностью; акционерные общества.

Производственные и потребительские кооперативы в соответствии с Гражданским кодексом РФ не являются хозяйственными товариществами или обществами, поэтому дела по спорам между этими кооперативами и их членами подведомственны судам общей юрисдикции.

(постановление N 44-г-2199 от 23.11.2007 г.)

Судебная коллегия по гражданским делам