Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. N 8/2011

Бюллетень Европейского Суда по правам человека
Российское издание
N 8/2011

Редакционная: необходимые пояснения и краткие замечания

Европейский Суд по правам человека тоже попал под российский мониторинг

Главным юридическим событием года в России, Восточной Европе и регионе СНГ позиционирован Петербургский международный юридический форум, который впервые прошел в Северной столице. Его организаторами выступили Министерство юстиции России, Фонд "Петербургский международный юридический форум" при поддержке Администрации Президента России и правительства г. Санкт-Петербурга, а также с участием Высшего Арбитражного Суда России. Из обилия проблем, которые обсуждались на форуме, выберем наиболее близкие нашей редакционной политике.

В приветственном вступлении министр юстиции России Александр Коновалов выделил три основания, которые придадут форуму уникальный характер: широкая география участников и правовых систем, представительство всех профессиональных специализаций юриспруденции и широта повестки дня.

Президент России Дмитрий Медведев открыл пленарное заседание форума докладом "Право - инструмент инновационного и безопасного развития глобального мира", что сразу же подняло планку дискуссий на рекордную высоту. В частности, Дмитрий Медведев заявил: "Сегодня (20 мая. - Прим. ред.) мною подписан Указ, который касается мониторинга правоприменения в нашей стране. Этот мониторинг будет осуществляться Министерством юстиции, причем он должен осуществляться комплексно и в плановом порядке, должен быть направлен на совершенствование практики применения законов и иных нормативно-правовых актов.

В рамках мониторинга предписано, чтобы Минюст (при помощи других структур, естественно) анализировал выполнение решений Конституционного Суда, постановлений Европейского Суда по правам человека, в связи с которыми необходимо принятие, изменение или отмена законодательных и иных нормативных правовых актов. Этому мониторингу, кстати, подлежит и выполнение соответствующих решений и соответствующих актов Президента Российской Федерации, Правительства, федеральных, региональных и муниципальных органов".

Выступивший вслед за Дмитрием Медведевым Генеральный секретарь Совета Европы Турбьерн Ягланд развил идею мониторинга правоприменения в России: "Эти размышления о внутренних средствах правовой защиты подводят меня ко второму важнейшему вопросу, а именно к роли российских судов высшей инстанции в эффективной защите прав, гарантированных на основании Конвенции.

Многие дела в отношении России, находящиеся на рассмотрении в Европейском Суде по правам человека, представляют собой апелляции на решения региональных судов примерно 80 субъектов Российской Федерации. В большинстве случаев они не рассматриваются в Верховном Суде. Более того, Конституционный Суд обладает ограниченной юрисдикцией и не может систематически рассматривать вопросы соблюдения Конвенции. В результате этого в стране именно региональные суды чаще всего выносят окончательные решения, которые потом российские граждане оспаривают в Страсбурге.

В такой огромной стране, как Россия, окончательные решения должны приниматься высшей национальной судебной инстанцией федерального уровня - будь то Верховный Суд или Конституционный Суд. Поэтому и внутренняя судебная процедура в России должна быть соответствующим образом перестроена. В определенном смысле, используя политические термины, хорошо известные в российском политическом словаре, в российской судебной системе еще не создана "вертикаль". А ведь это действительно необходимо.

Я бы настойчиво рекомендовал компетентным российским властям уделить приоритет этому вопросу и добиться того, чтобы судебное рассмотрение в Верховном Суде во всех случаях стало эффективным внутренним средством правовой защиты, гарантирующим как правовую определенность, так и высокое качество правосудия. Это поможет также решить проблему с накопившимися делами в Суде в Страсбурге".

Как всегда ярко, образно и эмоционально выступил Председатель Конституционного Суда России Валерий Зорькин с докладом "Россия будущая - и вечная". Один из его тезисов: "Вспомним преамбулу российской Конституции, начинающуюся словами: "Мы, многонациональный народ Российской Федерации, соединенный общей судьбой на своей земле_". В этом положении заложен не только прямой правовой посыл о народе как источнике и субъекте конституционной власти, но и идея единства народа как следующих друг за другом поколений людей, а также идея солидарности поколений, живущих на одной земле и объединенных одной судьбой.

В правовом отношении это означает обязанность ныне живущих россиян сохранить, приумножить и передать будущим поколениям свое историческое наследство. А такая обязанность в конечном итоге предполагает, что все конституционно-правовое развитие России должно быть выстроено для обеспечения надлежащих условий жизни и нормального развития будущих поколений".

И конечно, Валерий Зорькин почти слово в слово повторил мысли Турбьерна Ягланда о роли Верховного Суда в национальном правоприменении.

Закрывая пленарное заседание, Дмитрий Медведев подчеркнул: "В чем я абсолютно согласен и с господином Ягландом, и с нашим Председателем Конституционного Суда Валерием Дмитриевичем Зорькиным, так это в том, что эта система не должна быть абсолютно застывшей. И мы не исключаем для себя изменений в системе обжалования судебных решений, что скажется, конечно, и на процедурах исполнения решений международных судов. Поэтому те аплодисменты, которые звучали и после выступления господина Ягланда, и после выступления Валерия Дмитриевича Зорькина, я воспринимаю как то, что большинство присутствующей здесь юридической общественности поддерживает такого рода изменения в нашей судебной системе. Придется об этом подумать".

Президент свое слово сказал. Время пошло.

По жалобам о нарушении статьи 2 Конвенции

Вопрос о правомерности применения силы

По делу обжалуется избыточное применение силы полицейскими. По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции.

Соаре и другие против Румынии
[Soare and Others v. Romania] (N 24329/02)

Постановление от 22 февраля 2011 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Первый заявитель цыганской национальности в сопровождении своего брата встретил на улице своего бывшего свойственника. Братья погнались за ним. Несколько полицейских, патрулировавших местность, задержали их, и один из полицейских выстрелил первому заявителю в голову, причинив серьезные повреждения. Два других заявителя являлись свидетелями происшествия.

Первый заявитель и государство-ответчик придерживались различных версий происшествия. Первый заявитель утверждал, что он не был вооружен и что полицейский выстрелил в него, принуждая наклониться. Согласно объяснениям государства-ответчика, первый заявитель ударил ножом полицейского, который пытался его задержать, в связи с чем последний вытащил оружие, чтобы сделать предупредительный выстрел, но потерял равновесие, и в результате пуля попала первому заявителю прямо в голову. Полицейский, который стрелял, претерпел неглубокие раны живота , причиненные острым предметом.

В тот же вечер началось расследование. Два других заявителя были приглашены в полицейский участок для дачи показаний. Они прибыли в участок около 19.30 и допрашивались три раза до раннего утра. Они утверждали, что пережитые ими трагические события, длительное пребывание в полицейском участке и отсутствие пищи и воды вызвали у них физическое и моральное истощение. Они также утверждали, что подверглись запугиванию со стороны полиции, которая принуждала их к показаниям о том, что первый заявитель и его брат имели ножи. Они подали жалобу на условия их допроса, но прокурор на нее не реагировал. Расследование учло объяснения о происшествии трех сотрудников полиции, причастных к нему, заключение Национального института судебной медицины о травмах полицейского и состоянии здоровья первого заявителя, у которого в настоящее время парализована правая сторона тела. Различные разбирательства против полицейского, который произвел выстрел, были прекращены.

Вопросы права

1. Первый заявитель

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции. (a) Материально-правовой аспект. (i) Что касается нормативной и административной базы. В период, относящийся к обстоятельствам дела, отсутствовали нормы, регулирующие применение оружия при полицейских операциях, если не считать требования о предупредительном выстреле, также не имелось инструкций о планировании таких операций и управлении ими. Таким образом, эта нормативная база не выглядит достаточной, чтобы она могла считаться обеспечивающей требуемый уровень "защиты законом" права на жизнь. Поэтому полицейский, который произвел выстрел, пользовался значительной свободой действий и имел возможность совершать непродуманные действия, чего бы не случилось, если бы он мог получить надлежащую подготовку и инструкции. Материалы уголовного расследования не содержат данных о совместимости поведения полицейского с применимыми правилами или практикой. Кроме того, государство-ответчик не утверждало, что против причастных к делу полицейских возбуждалось дисциплинарное разбирательство. Соответственно, что касается позитивного обязательства о создании адекватной законодательной и административной базы, в период, относящийся к обстоятельствам дела, власти не предприняли всего, чего можно было бы от них разумно ожидать, для обеспечения гражданам уровня гарантий, требуемых, в частности, в делах о применении потенциально летальной силы и для избежания реальной и непосредственной угрозы жизни, которая может возникать, хотя бы в исключительных случаях, при полицейских операциях.

(ii) Что касается ответственности представителей государства, необходимости и пропорциональности примененной силы. Первый заявитель и государство-ответчик изложили различные версии фактов, которые имеют решающее значение для установления ответственности государства за события, чреватые лишением заявителя жизни. Заявитель сделал все от него зависящее, чтобы обосновать свою жалобу. Соответственно, государство-ответчик должно было представить убедительное объяснение травмы, причиненной выстрелом с близкого расстояния. Однако нельзя считать, что власти действительно пытались установить, был ли заявитель вооружен ножом и ранил ли он полицейского. Недостаточность фактов и доказательств, собранных властями, не позволяет Европейскому Суду оценить факты дела. Таким образом, упущения следственных органов вынуждают Европейский Суд отклонить объяснение государства-ответчика о том, что травма заявителя была причинена полицейским, который подвергся нападению с использованием ножа и, соответственно, действовал в порядке самообороны. Поскольку государство-ответчик не продемонстрировало, что потенциально летальная сила, примененная против первого заявителя, не вышла за рамки абсолютно необходимого и преследовала цели, допускаемые пунктом 2 статьи 2 Конвенции, государство несет за это ответственность.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

(b) Процессуальный аспект. Военная прокуратура провела расследование данных о том, что полицейский выстрелил в первого заявителя, и обвинения в агрессивном поведении против заявителя. В соответствии с изменениями законодательства, расследование было передано в гражданскую прокуратуру, которая прекратила разбирательство в отношении травмы, причиненной первому заявителю, на том основании, что полицейский действовал в порядке самообороны. Прецедентная практика Европейского Суда ясно указывает, что военный прокурор не был независимым, поскольку в период, относящийся к обстоятельствам дела, последний являлся военным должностным лицом, как и полицейские. Вмешательство гражданского прокурора не было достаточным для устранения этого недостатка, поскольку большинство доказательств было собрано военным прокурором на предварительной и наиболее важной стадии разбирательства. Военный прокурор не действовал беспристрастно при расследовании поведения полицейских. Он ограничился предложением о написании объяснений причастными к делу полицейскими по поводу данных фактов, что в контексте уголовного разбирательства ни в коем случае не могло заменить их допросов. Кроме того, проведение расследования имело недостатки в ряде отношений: например, имели место явные задержки в подготовке заключения судебно-медицинской экспертизы относительно заявителя; и заявитель, и его адвокат не были уведомлены о причинах прекращения разбирательства. Это позволяет утверждать, что действия, предпринятые после инцидента, не могут рассматриваться как оперативное и эффективное расследование.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьями 2 и 3 Конвенции. Хотя поведение полицейского, который произвел выстрел, может быть воспринято критически, само по себе оно не содержит достаточных оснований для заключения о том, что оно имело расовые мотивы. Не имеется также данных, позволяющих полагать, что полицейские, причастные к делу, делали расистские замечания. Наконец, тот факт, что в тот же вечер полицейский, который произвел выстрел, утверждал, что он был "атакован цыганом", не является достаточным, чтобы возникло требование к властям о проверке того, не было ли происшествие спровоцировано расовыми мотивами.

Постановление

По делу требования статьи 14 Конвенции нарушены не были (вынесено четырьмя голосами "за" и тремя - "против").

Европейский Суд также установил единогласно, что имело место нарушение требований статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции.

2. Второй и третий заявители

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции. Материально-правовой аспект. Государство-ответчик не оспаривало того, что два других заявителя содержались в полицейском участке с 19.30 до 5.00 без пищи и воды. Кроме того, оно не представило Европейскому Суду какой-либо документ, регулирующий статус свидетелей по уголовному делу и указывающий порядок обращения с ними при содержании, как в настоящем деле, в течение нескольких часов под контролем следственных органов. С учетом обстоятельств дела, в частности, длительности допроса, которому подверглись два других заявителя после драматических событий, и ощущений беспокойства и неполноценности, которые вызвало у них обжалуемое обращение, такое обращение должно квалифицироваться как унижающее достоинство.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил 90 000 евро в качестве компенсации материального ущерба и 40 000 евро в качестве компенсации морального вреда первому заявителю; по 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда второму и третьему заявителям.

Вопрос об эффективном расследовании

По делу обжалуется эффективность расследования исчезновения мужа заявительницы в период войны в Боснии и Герцеговине. По делу требования статьи 2 Конвенции нарушены не были.

Палич против Боснии и Герцеговины
[Palic v. Bosnia and Herzegovina] (N 4704/04)

Постановление от 15 февраля 2011 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

В 1995 году, во время войны в Боснии и Герцеговине, муж заявительницы, командир в "зоне безопасности" ООН, исчез после того, как отправился для обсуждения условий капитуляции с противоборствующими местными силами (ВРС)* (* Имеются в виду вооруженные силы Республики Сербской (прим. переводчика).). В 1999 году, после неоднократных попыток получения официальных сведений о своем муже, заявительница подала жалобу в Палату по правам человека, национальный правозащитный орган, созданный в соответствии с Дейтонским мирным соглашением 1995 года, которая постановила, что он стал жертвой принудительных исчезновений, и обязала Республику Сербскую, являвшуюся составной частью Боснии и Герцеговины, провести полное расследование и либо освободить Палича, если он все еще жив, либо выдать его останки жене. В 2001 году власти признали, что Палич содержался в военной тюрьме примерно в течение месяца после его исчезновения, а затем был уведен сотрудником безопасности ВРС. После выводов правопреемника Палаты, Комиссии по правам человека, в сентябре 2005 г. и январе 2006 г. о том, что ключевые элементы решения Палаты до сих пор не исполнены, поскольку судьба Палича не установлена, и преследование в связи с этим не возбуждено, власти Республики Сербской учредили специальную комиссию для расследования дела (заявительница утверждала, что один из членов этой комиссии участвовал в переговорах о капитуляции в 1995 году, до исчезновения Палича). Допросив многочисленных свидетелей, специальная комиссия подготовила доклад о том, что после пребывания в военной тюрьме Палич был уведен двумя офицерами ВРС. Через шесть месяцев суд Боснии и Герцеговины выдал международный ордер на арест двух офицеров ВРС, которые тем временем приняли сербское гражданство в Сербии и не могли быть выданы. Третье лицо, предположительно причастное к исчезновению Палича, было задержано и переведено в тюрьму Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии. После запросов второй специальной комиссии тело Палича было обнаружено в августе 2009 г.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 2 Конвенции. Несмотря на первоначальные задержки, расследование в конце концов привело к опознанию трупа. С учетом того, что почти 30 000 лиц пропали без вести вследствие войны в Боснии и Герцеговине, это само по себе является значительным достижением. С октября 2005 по декабрь 2006 года национальные власти приняли различные следственные меры, которые повлекли выдачу международных ордеров на арест. Расследование приостановилось, поскольку оба подозреваемых тем временем переехали в Сербию и приняли сербское гражданство, в связи с чем не могли быть выданы. Нет необходимости устанавливать, была ли Босния и Герцеговина обязана потребовать от Сербии возбудить разбирательство по делу, поскольку заявительница сама могла передать дело сербскому прокурору по делам военных преступлений, который обладал юрисдикцией в отношении серьезных нарушений международного гуманитарного права, допущенных на всей территории бывшей Югославии. При таких обстоятельствах Европейский Суд нашел, что, несмотря на отсутствие обвинительных приговоров до настоящего времени, национальное уголовное расследование было эффективным в том смысле, что оно смогло повлечь установление лиц, виновных в гибели Палича. Процессуальное обязательство, вытекающее из статьи 2 Конвенции, является обязательством средств, а не результата. Что касается независимости расследования, нет оснований сомневаться в том, что компетентная прокуратура действовала независимо. В то время как глубокую озабоченность Европейского Суда вызвало то обстоятельство, что член специальной комиссии предположительно сыграл роль, хотя бы незначительную, в исчезновении Палича, не является необходимым рассмотрение вопроса о независимости этой комиссии, поскольку она не оказывала влияния на проведение продолжающегося уголовного расследования. Что касается требования безотлагательности, Европейский Суд напомнил, что обязанности, вытекающие из статьи 2 Конвенции, должны толковаться способом, который не возлагает невозможного или несоразмерного бремени на власти. В ситуации после конфликта понятие невозможного и/или несоразмерного бремени должно оцениваться с учетом конкретных фактов и контекста. Во время войны в Боснии и Герцеговине более 100 000 человек были убиты, почти 30 000 человек пропали без вести и более 2 000 000 человек были переселены, поэтому неизбежно приходилось делать выбор в условиях послевоенных приоритетов и ресурсов. Страна также перенесла фундаментальную перестройку внутренней структуры и политической системы, с возникновением новых институтов и преобразованием существующих. Хотя трудно указать, когда именно завершится этот процесс, Европейский Суд нашел, что национальная правовая система к 2005 году смогла эффективно справляться с проблемой исчезновений и иных серьезных нарушений международного гуманитарного права. Уголовное расследование исчезновения Палича эффективно началось в конце этого года. С тех пор отсутствовали существенные периоды бездействия со стороны национальных властей, и можно считать, что национальное уголовное расследование осуществлялось с разумной безотлагательностью и оперативностью.

Постановление

По делу требования статьи 2 Конвенции нарушены не были (вынесено пятью голосами "за" и двумя - "против").

Европейский Суд также заключил, что по делу требования статей 3 и 5 Конвенции нарушены не были.

По жалобам о нарушении статьи 3 Конвенции

Вопрос о запрещении бесчеловечного или унижающего достоинство обращения

По делу обжалуется пожизненное лишение свободы, допускающее освобождение только в случае смертельной болезни или серьезной недееспособности. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Винтер и другие против Соединенного Королевства
[Vinter and Others v. United Kingdom] (N 66069/09, 130/10 и 3896/10)

[IV Секция]

Все три заявителя отбывают обязательные сроки пожизненного лишения свободы после осуждения за убийство. Им было назначено наказание "на всю жизнь", что означало, что они должны оставаться в тюрьме пожизненно; единственную возможность освобождения составляло дискреционное полномочие статс-секретаря* (* В других источниках уточняется, что таким правом наделен министр внутренних дел (прим. переводчика).), позволяющее распорядиться об освобождении по мотивам сострадания при наличии исключительных обстоятельств - на практике смертельной болезни или серьезной недееспособности. В своих жалобах в Европейский Суд заявители жаловались на то, что применение наказаний "на всю жизнь" означало, что их наказания являются фактически неуменьшаемыми, в нарушение статьи 3 Конвенции. Они также жаловались, что применение наказаний "на всю жизнь" в отсутствие возможности регулярной проверки со стороны национальных судов нарушает пункт 4 статьи 5 Конвенции. Наконец, второй и третий заявители ссылались на нарушение статьи 7 Конвенции в связи с тем, что наказания "на всю жизнь" были применены не судьей в первой инстанции, а высоким судом в соответствии с принципами, которые, по их мнению, отражали более суровый режим назначения наказания, чем тот, что действовал, когда преступления были ими совершены.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статьи 3, пункта 4 статьи 5 и статьи 7 Конвенции.

(См. также Постановление Большой палаты от 12 февраля 2008 г. по делу "Кафкарис против Кипра" [Kafkaris v. Cyprus], жалоба N 21906/04, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 105* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 105 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 8/2008.); и Постановление Европейского Суда от 2 сентября 2010 г. по делу "Иоргов против Болгарии" [Iorgov v. Bulgaria] (no. 2), жалоба N 36295/02, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 133* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 133 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 3/2011.).)

Вопрос о запрещении унижающего достоинство обращения

По делу обжалуется гинекологическое обследование несовершеннолетней в изоляторе без ее согласия. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Язгюль Йилмаз против Турции
[Yazgul Yilmaz v. Turkey] (N 36369/06)

Постановление от 1 февраля 2011 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

В 2002 году заявительница, 16-летняя девушка, была заключена под стражу по подозрению в поддержке незаконной организации. Полицейский по делам молодежи назначил медицинское и гинекологическое обследование для установления того, имело ли место нападение во время содержания в полиции и сохранилась ли девственность. Заявительница не подписала направление на обследование. На следующий день она была заключена под стражу, и против нее было возбуждено уголовное дело; в октябре 2002 г. она была оправдана и освобождена. Вскоре после этого заявительница, страдавшая от психологических проблем, прошла различные медицинские обследования. Два медицинских заключения констатировали, что она страдает от посттравматического стресса и депрессии. В декабре 2004 г. она подала жалобу о превышении должностных полномочий против врачей, которые осматривали ее в полицейском изоляторе. Дисциплинарное разбирательство не возбуждалось, и в марте 2005 г. прокуратура прекратила производство. Жалоба заявительницы была отклонена основным судом по особо тяжким преступлениям.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции. (a) Материально-правовой аспект. Не имеется данных, позволяющих полагать, что власти получили согласие заявительницы или ее законного представителя на гинекологическое обследование. Кроме того, от нее нельзя было ожидать сопротивления такому обследованию с учетом ее уязвимости в руках властей, которые осуществляли над ней полный контроль во время пребывания в полицейском изоляторе.

В период, относящийся к обстоятельствам дела, имелся пробел в законодательстве в отношении таких обследований заключенных женщин, которые проводились в отсутствие гарантий против произвола. В отличие от иных медицинских обследований, гинекологическое обследование может травмировать, особенно несовершеннолетних, которым должны быть обеспечены дополнительные гарантии и предосторожности (например, в виде дачи согласия ее и представителя на всех стадиях и разрешения ее сопровождения, а также избрания женщины-врача). Общая практика автоматических гинекологических обследований заключенных женщин с целью избежания оговора полицейских в изнасиловании не учитывала интересов заключенных женщин и не отвечала медицинской необходимости. Европейский Суд с интересом отметил, что новый Уголовно-процессуальный кодекс впервые регулирует внутренние осмотры тела, включая гинекологические, хотя в нем отсутствуют специальные положения о несовершеннолетних. Кроме того, одно из двух заключений, составленных врачебной комиссией в октябре 2004 г., указывало, что медицинские справки не отвечали критериям медицинского осмотра, содержащимся в циркулярах Министерства здравоохранения или в Стамбульском протоколе, поскольку в них отсутствовали сведения о том, претерпела ли заявительница какое-либо физическое или психологическое насилие. В заключении также отмечалось, что проведение гинекологического обследования без согласия лица может рассматриваться как сексуально травмирующее и что утверждения заявительницы о нападении в полицейском изоляторе в значительной степени подкреплялись последующими медицинскими осмотрами. В совокупности вышеупомянутые данные создают прочную презумпцию поверхностного характера данного медицинского и гинекологического обследования. Соответственно, власти, лишившие заявительницу свободы, не приняли позитивных мер для ее защиты в полицейском изоляторе и потому причинили ей значительные страдания. Принимая решение подвергнуть девушку гинекологическому обследованию, они не могли не сознавать психологические последствия этого. Поскольку это обследование должно было причинить ей крайнее беспокойство ввиду ее возраста и отсутствия сопровождения, такой факт достиг требуемого порога для квалификации в качестве унижающего достоинство обращения.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

(b) Процессуальный аспект. Что касается эффективности расследования, Европейский Суд отметил, что после подачи жалобы заявительницей инспекция была поручена заместителю директора по здравоохранению, относившемуся к тому же ведомству, что и врачи, действия которых он расследовал. На основании его вывода о том, что по истечении двух лет после событий срок давности для дисциплинарного разбирательства истек, администрация губернатора не дала согласие на возбуждение уголовного дела против причастных к делу врачей. Это решение поддержал административный суд, и прокурор прекратил производство по делу. Таким образом, уголовное расследование не было проведено. Кроме того, заявительница не была ознакомлена с докладом инспектора, подготовленным в июле 2005 г., в котором устанавливалась ответственность врачей. Таким образом, врачи воспользовались сроком давности в отсутствие судебного рассмотрения вопроса их возможной ответственности за обжалуемые действия. Европейский Суд уже выразил серьезные сомнения в способности данных административных органов осуществлять независимое расследование. В настоящем деле недостатки расследования, которые обеспечили фактическую безнаказанность предполагаемым виновникам оспариваемых действий, сделали неэффективными уголовно-правовой, а также гражданско-правовой способ защиты, с помощью которых заявительница могла получить компенсацию за предполагаемые нарушения.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (вынесено шестью голосами "за" и одним - "против").

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявительнице 23 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

Вопрос о запрещении унижающего достоинство обращения

По делу обжалуется полицейский допрос свидетелей в течение четырех с половиной часов без пищи и воды. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Соаре и другие против Румынии
[Soare and Others v. Romania] (N 24329/02)

Постановление от 22 февраля 2011 г. [вынесено III Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 2 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств

По делу обжалуется уклонение администрации изолятора от воспрепятствования систематическому жестокому обращению сокамерников с заключенным. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Преминины против России
[Premininy v. Russia] (N 44973/04)

Постановление от 10 февраля 2011 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Находясь в изоляторе временного содержания, первый заявитель подвергся систематическим унижениям и жестокому обращению со стороны сокамерников, которые в конце концов причинили ему сильные побои с помощью деревянных палок, предположительно доставленных надзирателями. Он претерпел сотрясение мозга и многочисленные царапины. Тюремный врач объяснил травмы систематическими побоями на протяжении недели. У первого заявителя впоследствии были выявлены психические расстройства, вызванные длительным физическим и психологическим давлением в период содержания под стражей.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции. Материально-правовой аспект. Европейский Суд должен установить, знали ли власти или должны ли они были знать, что первый заявитель претерпевал жестокое обращение со стороны сокамерников или подвергался угрозе последнего, и если так, приняли ли они разумные меры по устранению угрозы и защите первого заявителя. Европейский Суд не убежден доводом государства-ответчика о том, что травмы заявителя явились следствием непредсказуемой драки с сокамерником: имеются неопровергнутые данные о том, что он подвергался систематическим издевательствам со стороны сокамерников на протяжении как минимум недели. Эти издевательства повлекли серьезные телесные повреждения и ухудшение психического состояния. Власти были осведомлены о ситуации и могли разумно предвидеть, что его провоцирующее поведение делает его более уязвимым по отношению к угрозе насилия. Они также не могли не замечать признаков издевательств, поскольку по крайней мере часть их была заметна. Эти факторы должны были побудить их принять конкретные меры обеспечения безопасности и наблюдения для защиты первого заявителя от систематической словесной и физической агрессии. Однако не имеется данных о том, что власти имели ясную политику классификации и размещения заключенных или пытались наблюдать за склонными к насилию или уязвимыми заключенными или принимали дисциплинарные меры в отношении нарушителей. Поразительно, что первый заявитель был переведен из камеры только после того, как он был избит. Наконец, отсутствовали значимые попытки обеспечить заявителю психологическую реабилитацию после происшествия. Соответственно, власти не исполнили своего позитивного обязательства по адекватному обеспечению первому заявителю физической и психологической неприкосновенности и благополучия.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

Европейский Суд также установил нарушение статьи 3 Конвенции в отношении уклонения от проведения эффективного расследования жестокого обращения, но установил, что по делу требования статьи 3 Конвенции нарушены не были в части утверждений первого заявителя относительно жестокого обращения со стороны надзирателей.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить первому заявителю 40 000 евро в качестве компенсации причиненного морального вреда.

По жалобам о нарушении статьи 5 Конвенции

По жалобе о нарушении пункта 1 статьи 5 Конвенции

Вопрос о законности задержания или заключения под стражу

По делу обжалуется заключение под стражу за пределами установленного законом срока, при том что ходатайство о заключении под стражу было подано в срок и рассмотрение ходатайства было неизбежным. По делу требования статьи 5 Конвенции нарушены не были.

Игнатенко против Молдавии
[Ignatenco v. Moldova] (N 36988/07)

Постановление от 8 февраля 2011 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Согласно национальному законодательству, максимальный срок, в течение которого подозреваемый может содержаться в полиции в отсутствие судебного решения, составляет 72 часа. Заявитель был задержан по подозрению в присвоении и подделке в 12.15 19 июня 2007 г. Сторона обвинения подала ходатайство о его заключении под стражу в 8.55 22 июня 2007 г., но заседание по вопросу о заключении под стражу началось только в 12.45 (то есть через 30 минут после истечения установленного законом 72-часового периода). Заседание окончилось в 16.00 вынесением следственным судьей решения о заключении заявителя под стражу на 10 дней; этот срок был впоследствии продлен.

Вопросы права

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 5 Конвенции. Что касается содержания под стражей с 12.15 до 16.00 22 июня 2007 г. В ранее рассмотренных делах Европейский Суд указывал, что в то время как некоторая задержка исполнения решения суда об освобождении заключенного бывает неизбежной по практическим соображениям, более строгие критерии должны применяться, если законом предусмотрено освобождение по истечении установленного срока. В таких случаях власти обязаны предпринять все необходимые предосторожности, чтобы обеспечить непревышение допустимого срока (см. Постановление Европейского Суда от 27 ноября 1997 г. по делу "K.-F. против Германии" [K.-F. v. Germany], жалоба N 25629/94, - в котором было установлено нарушение в связи с 45-минутной задержкой). В настоящем деле следственный судья принял решение о предварительном заключении заявителя только в 16.00 22 июня 2007 г., тогда как предусмотренный законом максимальный срок содержания в отсутствие решения истек в 12.15. Соответственно, отсутствовала правовая основа для содержания заявителя под стражей в период с 12.15 до 16.00. Однако Европейский Суд отмечает, что сторона обвинения подала ходатайство о заключении под стражу заявителя в установленный срок, и заявитель должен был участвовать и в действительности участвовал в заседании следственного судьи по вопросу о заключении под стражу. Следовательно, заявитель был затронут только задержкой на 30 минут (с 12.15 до 12.45). При таких обстоятельствах, когда ходатайство было подано в установленный срок, заседание было неизбежным, и имела место лишь непродолжительная задержка, в течение которой содержание под стражей не имело правовой основы, настоящее дело следует отличать от дела "K.-F. против Германии".

Постановление

По делу требования статьи 5 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

По поводу соблюдения пункта 3 статьи 5 Конвенции (последующие периоды содержания под стражей). Национальные суды не привели относимых и достаточных оснований для последующих решений о продлении срока содержания заявителя под стражей. В этой связи Европейский Суд выразил глубокую озабоченность в связи с тем, что ссылки заявителя на его прецедентную практику были расценены национальными судами в качестве попытки подорвать нормальное ведение национального разбирательства.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 2 000 евро в качестве компенсации причиненного морального вреда.

По жалобе о нарушении подпункта "е" пункта 1 статьи 5 Конвенции

Вопрос о законности заключения под стражу душевнобольных*

(* Заявитель не был признан душевнобольным. Название рубрики объясняется тем, что подпункт "е" пункта 1 статьи 5 Конвенции регулирует "законное заключение под стражу лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также законное заключение под стражу душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг" (прим. переводчика).)

По делу обжалуется содержание в течение ночи в вытрезвителе в связи с агрессивным поведением в местном магазине. По делу требования статьи 5 Конвенции нарушены не были.

Харин против России
[Kharin v. Russia] (N 37345/03)

Постановление от 3 февраля 2011 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Вечером 11 октября 2001 г. в милицию поступил экстренный вызов из местного магазина в связи с тем, что пьяный - заявитель - кричит на продавца и использует оскорбительные выражения. Милиция вывела заявителя из магазина, но он продолжал свое хулиганское поведение и пытался завязать драку с милиционерами, размахивая руками и используя оскорбительные выражения. Примерно в 22.30 милиция доставила заявителя в местный вытрезвитель, где был составлен протокол с указанием проявлений опьянения и буйного поведения. Заявитель был освобожден в 9.40 на следующее утро. Впоследствии он подал жалобу на вытрезвитель, утверждая, что его содержание под стражей являлось произвольным. Районный суд заключил, что поведение заявителя - шаткая походка, бессвязная речь, неспособность стоять прямо и запах алкоголя - оскорбляли человеческое достоинство и общественную нравственность, поэтому его содержание под стражей было оправданным.

Вопросы права

По поводу соблюдения подпункта "е" пункта 1 статьи 5 Конвенции. С учетом важности права на свободу в демократическом обществе содержание под стражей лица не может быть оправданным только его вызывающим внешним видом. Отсюда только один шаг до введения системы обязательного заключения под стражу в связи с ненормальным внешним видом, который может кому-то казаться вызывающим или оскорбительным. Однако, несмотря на то что мотивировка национальных судов в этом отношении является необъяснимо неадекватной, Европейский Суд имеет достаточные данные, чтобы полагать, что основной причиной заключения заявителя под стражу являлось его агрессивное и оскорбительное поведение, которое нарушало порядок в общественном месте и создавало угрозу для других. Письменные показания продавца и официальный милицейский протокол свидетельствовали о том, что заявитель использовал бранные выражения и угрозы в магазине и пытался драться с милиционерами. При таких обстоятельствах милиция не имела другого выхода, кроме водворения заявителя на ночь в вытрезвитель, что было сделано в полном соответствии с национальными материально-правовыми и процессуальными правилами. Наконец, освободив заявителя немедленно после вытрезвления и прохождения административных формальностей* (* Как следует из текста Постановления, заявитель был привлечен к административной ответственности за мелкое хулиганство (статья 158 КоАП РСФСР), однако наказание, помимо оплаты услуг вытрезвителя, ему, по-видимому, назначено не было (прим. переводчика).), власти установили справедливое равновесие между, с одной стороны, необходимостью защиты общественного порядка и интересов других лиц и правом заявителя на свободу, с другой стороны.

Постановление

По делу требования статьи 5 Конвенции нарушены не были (вынесено четырьмя голосами "за" и тремя - "против").

По жалобе о нарушении статьи 6 Конвенции

По жалобе о нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции (уголовно-правовой аспект)

Вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство дела

По делу обжалуется отсутствие обязанности коллегии присяжных мотивировать обвинительный вердикт. Жалоба признана неприемлемой.

Джадж против Соединенного Королевства
[Judge v. United Kingdom] (N 35863/10)

Решение от 8 февраля 2011 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Коллегия присяжных признала заявителя виновным в совершении ряда преступлений. В соответствии с обычной практикой шотландского законодательства коллегия не указала мотивов своего вердикта. В своей жалобе в Европейский Суд заявитель, в частности, утверждал, что уклонение коллегии от мотивирования своего решения лишило его права на справедливое судебное разбирательство в нарушение статьи 6 Конвенции.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 6 Конвенции. Ни один из факторов, вынудивших Большую Палату установить нарушение статьи 6 Конвенции в Постановлении по делу "Таске против Бельгии" [Taxquet v. Belgium]* (* Постановление Большой Палаты от 16 ноября 2010 г. по делу "Таске против Бельгии" [Taxquet v. Belgium], жалоба N 926/05, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 135.), не присутствует в шотландской системе. Напротив, в Шотландии вердикт коллегии присяжных выносится не изолированно, а в рамках процедуры, включающей речи обвинения и защиты, а также напутствие коллегии председательствующего судьи. Шотландское законодательство обеспечивает также ясное разделение соответствующих функций судьи и коллегии присяжных: судья обязан обеспечить справедливое ведение разбирательства и разъяснить применяемый по делу закон коллегии, тогда как коллегия должна учесть эти указания и разрешить все вопросы факта. Кроме того, хотя коллегия представляла собой "судей фактов"* (* Буквально "хозяев фактов" (прим. переводчика).), председательствующий судья обязан удовлетворить ходатайство об отсутствии оснований для привлечения к ответственности, если находит, что доказательства, представленные обвинением, по закону являются недостаточными для признания обвиняемого виновным. Это именно те процессуальные гарантии, которые рассматривала Большая Палата в деле Таске. Наконец, в отличие от положений бельгийского законодательства об обжаловании, рассмотренных в том деле, Европейский Суд нашел, что право на обжалование, предусмотренное шотландским законодательством, является достаточным для устранения ненадлежащего вердикта коллегии присяжных, поскольку Апелляционный суд обладает широкими полномочиями для пересмотра и может отменить любой обвинительный приговор, представляющий судебную ошибку, в частности если он является логически непоследовательным или нерациональным.

В итоге имелись достаточные гарантии, позволяющие заявителю понять, почему он признан виновным, и отсутствуют основания полагать, что немотивированность вердикта коллегии присяжных делала судебное разбирательство несправедливым.

Решение

Жалоба признана неприемлемой (жалоба признана явно необоснованной).

Европейский Суд также признал неприемлемой жалобу заявителя на нарушение пункта 1 статьи 6 во взаимосвязи с подпунктом "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции и статьи 13 Конвенции.

По жалобе о нарушении статьи 8 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на уважение личной и семейной жизни

По делу обжалуется уклонение от урегулирования ситуации лиц, "исключенных" из реестра постоянных резидентов после провозглашения независимости Словении. Дело передано на рассмотрение Большой Палаты.

Курич и другие против Словении
[Kuric and Others v. Slovenia] (N 26828/06)

Постановление от 13 июля 2010 г. [вынесено III Секцией]

Заявители ранее являлись гражданами бывшей Югославии и одной из ее союзных республик, помимо Словении. Они приобрели право постоянного проживания в Словении, но после провозглашения ее независимости не ходатайствовали о принятии в словенское гражданство или не получили его. 26 февраля 1992 г., после принятия закона об иностранцах, имена заявителей были исключены из реестра постоянных резидентов, и они стали иностранцами, не имеющими вида на жительство. Приблизительно 18 000 человек находилось в такой же ситуации. Как утверждают заявители, ни один из них не был уведомлен о таком решении, и они узнали о нем позднее, когда пытались возобновить свои персональные документы. Исключение их имен из реестра имело серьезные и длительные негативные последствия: некоторые заявители стали лицами без гражданства, тогда как другие были выселены из своих жилищ, не могли работать или передвигаться, утратили все свое личное имущество и проживали много лет в приютах и парках. Некоторые были заключены под стражу и высланы из Словении. Решениями, принятыми в 1999 и 2003 годах, Конституционный суд признал ряд положений законодательства неконституционными, в частности, поскольку они не предоставили "исключенным" постоянные виды на жительство с обратной силой или не урегулировали ситуацию тех, кто подвергся депортации.

Постановлением от 13 июля 2010 г. Палата Европейского Суда единогласно установила, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции. Она отметила, что до исключения имен заявителей из реестра постоянных резидентов заявители создали личную жизнь, и большинство из них создало также семейную жизнь в Словении. Длительный отказ властей от урегулирования их ситуации в соответствии с решениями Конституционного суда составлял вмешательство в их личную и/или семейную жизнь, которое являлось незаконным и существовало на протяжении более чем 15 лет вследствие уклонения законодательных и административных органов от исполнения судебных решений. Палата также установила нарушение статьи 13 Конвенции и в порядке применения статьи 46 Конвенции указала на то, что государство должно ввести в действие необходимое законодательство и урегулировать ситуацию отдельных заявителей путем выдачи им видов на жительство, имеющих обратную силу.

21 февраля 2011 г. дело было передано в Большую Палату по требованию государства-ответчика.

(Иные подробности см. в "Информационном бюллетене по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 132* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 132 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 2/2011.).)

По жалобе о нарушении статьи 9 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу исповедовать религию или убеждения

По делу обжалуется требование об указании на зарплатно-налоговой карте возможной принадлежности к церкви или религиозной организации, имеющим право сбора церковного налога. По делу требования статьи 9 Конвенции нарушены не были.

Васмут против Германии
[Wasmuth v. Germany] (N 12884/03)

Постановление от 17 февраля 2011 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

В Германии налогоплательщики имеют "зарплатно-налоговую карту" (для удержания налога из зарплаты), содержащую рубрику, относящуюся к обложению церковным налогом, который должен удерживаться и перечисляться" в казначейство работодателем. В этой рубрике карта заявителя содержит знак "-- ", указывающий, что он не принадлежит ни к какой церкви или религиозной организации, имеющей право на обложение церковным налогом, и тем самым информирующий работодателя, что такой налог не должен удерживаться. Утверждая, в частности, что эти сведения нарушают его право не исповедовать религиозные убеждения, заявитель безуспешно требовал от административных органов выдать ему зарплатно-налоговую карту без рубрики, касающейся религиозной принадлежности. Его жалобы были отклонены судами, и жалоба в порядке конституционного судопроизводства также не дала результата.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 9 Конвенции. Европейский Суд напомнил, что свобода исповедовать религию или убеждения также содержит негативный аспект, а именно право лица не действовать таким образом, чтобы это позволило сделать вывод о том, что он или она имеет - или не имеет - такие убеждения. Таким образом, возложенная на заявителя обязанность сообщать оспариваемую информацию на его зарплатно-налоговой карте составляет вмешательство в его право не указывать свои религиозные убеждения. Однако эта обязанность имела законную основу в германском законодательстве и преследовала законную цель защиты права церквей и религиозных организаций на сбор церковного налога. Что касается пропорциональности вмешательства, ссылка на налоговой карте имела ограниченную информационную ценность, поскольку указывала лишь, что заявитель не принадлежит к одной из шести церквей или религиозных организаций, имеющих право на сбор церковного налога, и не позволяла властям делать какие-либо выводы относительно его религиозных или философских взглядов. Кроме того, власти не требовали от заявителя сообщать мотивы его непринадлежности к церкви или доказывать свою религиозную или философскую ориентацию. Налоговая карта в принципе не использовалась публично, помимо отношений между налогоплательщиком и его работодателем или налоговыми органами. При обстоятельствах дела возложенная на заявителя обязанность по представлению соответствующей информации не составляла несоразмерное вмешательство. Однако Европейский Суд не исключает того, что могут быть ситуации, в которых вмешательство в право заявителя не исповедовать свои религиозные убеждения может оказаться более значимым, и установление равновесия интересов может обусловить иной вывод. Что касается жалобы заявителя на то, что, предоставляя требуемую информацию, он способствует функционированию системы церковного налога и тем самым косвенным образом поддерживает религиозные учреждения, Европейский Суд нашел, что его участие в системе являлось минимальным и сводилось как раз к исключению необоснованной уплаты им церковного налога.

Постановление

По делу требования статьи 9 Конвенции нарушены не были (вынесено пятью голосами "за" и двумя - "против").

Европейский Суд также установил, что по делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были.

(См. также Постановление Европейского Суда от 2 февраля 2010 г. по делу "Синан Ишик против Турции" [Sinan Isik v. Turkey], жалоба N 21924/05, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 127* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 127 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 7/2010.); и Постановление Европейского Суда от 15 июня 2010 г. по делу "Гжеляк против Польши" [Grzelak v. Poland], жалоба N 7710/02, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 131* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 131 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 1/2011.).)

По жалобам о нарушении статьи 14 Конвенции

Вопрос о запрещении дискриминации (в контексте статьи 8 Конвенции)

По делу обжалуется различие в обращении между мужским и женским персоналом Вооруженных сил в отношении права на отпуск по уходу за ребенком. Дело передано на рассмотрение Большой Палаты.

Константин Маркин против России
[Konstantin Markin v. Russia] (30078/06)

Постановление от 7 октября 2010 г.

Согласно российскому законодательству, отцы и матери из числа гражданских лиц имеют права на трехлетний отпуск по уходу за несовершеннолетним ребенком и на ежемесячное пособие в течение части этого периода. Это право прямо распространено на женский персонал Вооруженных сил, однако в отношении мужского персонала такое указание отсутствует. Заявитель, разведенный военнослужащий, обратился за предоставлением трехлетнего отпуска по уходу за тремя детьми от этого брака, но ему было в этом отказано со ссылкой на отсутствие основы для такого требования в национальном законодательстве. Конституционный Суд определил, что лишение военнослужащих права на отпуск по уходу за ребенком основано на особом правовом статусе военного и необходимости избежать невозможности исполнения обязанностей многочисленным военным персоналом. Право женщин-военнослужащих на использование отпуска по уходу за ребенком предоставлено в порядке исключения в связи с весьма ограниченным участием женщин в осуществлении военной службы и особой связанной с материнством социальной ролью женщины в обществе. Постановлением от 13 июля 2010 г.* (* Имеется в виду Постановление от 7 октября 2010 г. (прим. переводчика).) Палата Европейского Суда постановила шестью голосами "за" и одним - "против", что имело место нарушение статьи 14 во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции. Европейский Суд не убедил довод Конституционного Суда о том, что различное обращение с мужским и женским персоналом Вооруженных сил было оправданно особой социальной ролью матерей в воспитании детей. Общество перешло к более равноправному распределению обязанностей между мужчинами и женщинами в воспитании детей, о чем свидетельствует тот факт, что законодательство абсолютного большинства государств-участников в настоящее время предусматривает возможность получения отпуска по уходу за ребенком матерями и отцами. Что касается статуса военнослужащего, который имел заявитель, в отсутствие доказательств Европейский Суд также не согласился с тем, что разрешение использования военнослужащими отпуска по уходу за ребенком отрицательно скажется на обороноспособности и оперативной эффективности Вооруженных сил. В итоге, основания, приведенные Конституционным Судом, признаны обеспечивающими недостаточное оправдание для более значительных ограничений, установленных для военнослужащих. Различие в обращении не могло считаться разумно и объективно обоснованным и составляло дискриминацию по признаку пола. Европейский Суд также указал в порядке применения статьи 46 Конвенции, что государство-ответчик должно внести изменения в законодательство с целью прекращения дискриминации мужского персонала Вооруженных сил в отношении права на отпуск по уходу за ребенком.

21 февраля 2011 г. дело было передано в Большую Палату по требованию государства-ответчика.

(Иные подробности см. в "Информационном бюллетене по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 134* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 134 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 4/2011.).)

Вопрос о запрещении дискриминации
(в контексте статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции)

По делу обжалуется уменьшенный пенсионный возраст для женщин, воспитавших детей, но не для мужчин. По делу требования статьи 14 Конвенции нарушены не были.

Андрле против Чехии
[Andrle v. Czech Republic] (N 6268/08)

Постановление от 17 февраля 2011 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

После развода заявитель получил опеку над двумя своими несовершеннолетними детьми. В 2003 году он попытался выйти на пенсию в возрасте 57 лет, но его требование было отклонено на том основании, что он не достиг пенсионного возраста, который в то время составлял для мужчин 60 лет. Пенсионный возраст для женщин составлял 57 лет или был более низким в зависимости от числа детей, которых они воспитали (статья 32 Закона о пенсионном страховании). Заявитель подал жалобу на том основании, что фактически он воспитал двоих детей, что должно быть принято во внимание при определении возраста его выхода на пенсию, но его жалоба была отклонена, после того, как Конституционный суд постановил в рамках отдельного разбирательства, что оспариваемое законодательство не противоречит конституции.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции. Заявитель жаловался на то, что, в отличие от положения женщин, уменьшение пенсионного возраста для мужчин, воспитавших детей, не предусматривалось. Он не оспаривал различие пенсионного возраста для мужчин и женщин в целом. Европейский Суд признал, что оспариваемая мера преследовала законную цель - компенсацию фактического неравенства и сложности, вытекающие из особых исторических обстоятельств бывшей Чехословакии, в которой женщины несли ответственность за воспитание детей и ведение домашнего хозяйства, будучи вынуждены работать полный рабочий день. При таких обстоятельствах национальные власти находились в лучшем положении для определения момента, когда несправедливость по отношению к мужчинам начинала перевешивать необходимость корректировки невыгодного положения женщин путем позитивной дискриминации. Чешское государство-ответчик уже сделало первый конкретный шаг к уравниванию пенсионного возраста, путем внесения изменений в законодательство в 2010 году, которые устранили право на уменьшение пенсионного возраста для женщин с одним ребенком, и предусмотрело направление реформы к общему увеличению пенсионного возраста, независимо от числа детей. С учетом постепенного характера демографических сдвигов и изменений в представлениях о роли полов, а также сложностей общей пенсионной реформы в более широком контексте, государство не может подвергаться критике за прогрессивное изменение своей пенсионной системы вместо более быстрого продвижения к полным переменам. Дело заявителя следует отличать от дела "Константин Маркин против России" [Konstantin Markin v. Russia] (жалоба N 30078/06, Постановление от 7 октября 2010 г., "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 134), в котором рассматривался вопрос о родительском отпуске по уходу за ребенком. Родительский отпуск представляет собой краткосрочную меру, которая, в отличие от пенсий, не затрагивает совокупность жизни членов общества. Изменения, внесенные в систему отпусков по уходу за ребенком для устранения различий в обращении между полами, не имели серьезных финансовых последствий и не изменяли долгосрочного планирования, в отличие от изменений в пенсионной системе, которая являлась частью национальной экономической и социальной стратегии государства. Первоначальная цель различий пенсионного возраста, основанных на числе детей, которые выращены женщиной, заключалась в компенсации фактического неравенства полов. При конкретных обстоятельствах дела этот подход продолжает быть разумно и объективно оправданным до тех пор, пока социально-экономические изменения не устранят необходимость особого обращения с женщинами. Сроки и объем принимаемых мер для устранения данного неравенства не являются явно неразумными и потому не выходят за пределы усмотрения, которым пользуются государства в этой сфере.

Постановление

По делу требования статьи 14 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

В порядке применения статьи 35 Конвенции

В порядке применения подпункта "b" пункта 2 статьи 35 Конвенции

Вопрос о недопустимости рассмотрения жалобы, аналогичной той, которая уже была рассмотрена Судом

Обращение в Европейский Суд в период рассмотрения индивидуальной жалобы Европейской комиссией. Жалоба признана приемлемой.

Каруссиотис против Португалии
[Karoussiotis v. Portugal] (N 23205/08)

Постановление от 1 февраля 2011 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Дело затрагивает разбирательство о возвращении ребенка, незаконно вывезенного из Германии в Португалию, и об опеке над этим ребенком. В марте 2005 года заявительница, гражданка Германии, обратилась к германским властям за содействием в обеспечении возвращения ребенка, как это предусмотрено Гаагской конвенцией. В 2009 году португальский апелляционный суд установил, что ребенок проживает в Португалии незаконно, но с учетом Регламент Европейского совета EC 2201/2003 (относительно юрисдикции и признания и исполнения решений по вопросам семьи и ответственности родителей) нашел, что проживание в Португалии отвечает интересам ребенка. Разбирательство об опеке, возбужденное в марте 2005 г., до сих пор продолжается в португальских судах. В апреле 2008 г. заявительница возбудила против Португалии в Европейской комиссии "разбирательство о вмешательстве" в связи с нарушением Регламент EC 2201/2003, ссылаясь на чрезмерную длительность разбирательства в португальских судах. Разбирательство еще продолжается.

Вопросы права

Вопрос о приемлемости жалобы. Что касается наличия аналогичной жалобы на рассмотрении Европейской комиссии. Сходство фактов и жалобы, представленных заявительницей в Европейский Суд и в Европейскую комиссию, является неоспоримым. Следует удостовериться в том, может ли разбирательство в последнем органе с процессуальной точки зрения и потенциальных последствий рассматриваться в качестве индивидуальной жалобы в значении статьи 34 Конвенции. Любое лицо может привлечь государство-участника путем подачи жалобы в Европейскую комиссию на меру или практику государства-участника, которые заявитель считает нарушением правовых принципов Европейского союза. Жалоба признается допустимой, если она затрагивает нарушение права сообщества государством-участником. Согласно последовательной практике Суда Европейского союза, Европейская комиссия вправе по своему усмотрению возбудить разбирательство о вмешательстве в Суде Европейского союза. Единственная цель "разбирательства о вмешательстве" или "досудебного разбирательства" заключается в обеспечении добровольного соблюдения государством-участником требований права Европейского союза. Что касается разбирательства по поводу нарушения права сообщества, если Суд Европейского союза вынесет решение о нарушении, он может обязать государство-участника выплатить единовременную сумму или штраф в размере, указанном Комиссией с целью принуждения к соблюдению права сообщества. Таким образом, любое такое решение не окажет влияния на права заявителя, поскольку результат не сможет урегулировать индивидуальную ситуацию. Любое требование об индивидуальном возмещении должно быть рассмотрено национальными судами. Поэтому заявителю не требуется устанавливать, что он имеет право обращения с жалобой и прямо затронут данным нарушением.

С учетом вышеизложенного эта процедура не может быть сопоставлена с индивидуальной жалобой, в соответствии со статьей 34 Конвенции, с процессуальной точки зрения или ввиду потенциальных последствий. Если Европейская комиссия вынесет решение по жалобе, поданной частным лицом, как в настоящем деле, это не составит "процедуру международного разбирательства или урегулирования" для целей подпункта "b" пункта 2 статьи 35 Конвенции.

Решение

Предварительное возражение отклонено (принято единогласно).

Европейский Суд также отложил до рассмотрения существа жалобы и отклонил предварительное возражение государства-ответчика относительно уклонения от исчерпания внутренних средств правовой защиты; он также установил нарушение статьи 8 Конвенции.

В порядке применения подпункта "b" пункта 3 статьи 35 Конвенции

Вопрос об отсутствии значительного ущерба

Жалоба касается уклонения от сообщения заявителям объяснений судов по гражданским делам в связи с жалобами в порядке конституционного судопроизводства. Жалоба признана неприемлемой.

Голуб против Чехии
[Holub v. Czech Republic] (N 24880/05)

Решение от 14 декабря 2010 г. [вынесено V Секцией]

"Братрши Заткове а.с". против Чехии
[Bratri Zatkove, a.s. v. Czech Republic] (N 20862/06)

Решение от 8 февраля 2011 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

В этих двух делах заявители жаловались на то, что Конституционный суд разрешил их жалобы в порядке конституционного судопроизводства на решения судов по гражданским делам, не сообщив им объяснения, представленные этими судами по поводу их жалоб.

Вопросы права

В порядке применения пункта 3 статьи 35 Конвенции. Данная жалоба аналогична выдвинутым заявителями в других делах, в частности "Милатова и другие против Чехии" [Milatova and Others v. Czech Republic]* (* Постановление Европейского Суда от 21 июня 2005 г. по делу "Милатова и другие против Чехии" [Milatova and Others v. Czech Republic], жалоба N 61811/00, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 76.), в котором Европейский Суд установил нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции. Однако в настоящем деле необходимо рассмотреть вопрос об уклонении от сообщения объяснений и наличии "значительного ущерба" с учетом нового критерия приемлемости, введенного в подпункт "b" пункта 3 статьи 35 Конвенции после вступления в силу Протокола N 14 к Конвенции.

(a) Что касается значительного ущерба. В своих объяснениях, направленных в Конституционный суд, данные суды не привели дополнительной мотивировки по отношению к той, которая содержалась в уже вынесенных ими решениях. Таким образом, заявители были знакомы с затронутыми вопросами. Кроме того, Конституционный суд, по-видимому, не руководствовался этими объяснениями при вынесении решений. Все свидетельствует в пользу того, что жалобы заявителей в порядке конституционного судопроизводства были бы отклонены в любом случае, с этими объяснениями или без них. Кроме того, заявители, которые жаловались, что не могли представить возражения на данные объяснения, не указали, какие новые доводы они пожелали бы затронуть в дополнение к тем, которые были изложены в жалобах в порядке конституционного судопроизводства. При таких обстоятельствах Европейский Суд нашел, что заявители не претерпели "значительного ущерба" при осуществлении их права на надлежащее участие в разбирательстве дела в Конституционном суде. Что касается дела Голуба, Европейский Суд указал, что "ущерб" относился к этому последнему пункту, а не к финансовой сумме, затронутой в гражданском разбирательстве.

(b) Что касается рассмотрения жалобы по существу. После вынесения постановления Европейского Суда по делу Милатовой и других Конституционный суд пересмотрел свою практику. Так, судьям-докладчикам было рекомендовано направлять объяснения сторон заявителям, предоставив им срок для представления возражений, если эти объяснения содержали новые факты, утверждения или доводы, даже если в этой части имеются сомнения. Кроме того, Комитет министров установил, что Чехия исполнила свою обязанность по принятию необходимых мер для исполнения постановления по делу Милатовой и других. Таким образом, жалобы по настоящему делу не затрагивают серьезных вопросов, относящихся к применению или толкованию Конвенции, или важных вопросов, касающихся национального законодательства. Соответственно, уважение прав человека не требует рассмотрения жалобы заявителей по существу.

(c) Что касается надлежащего рассмотрения национальным судом. Дела заявителей были рассмотрены по существу в первой инстанции и по апелляционным жалобам. Таким образом, они могли требовать защиты, по крайней мере, от двух национальных судов. Тот факт, что после того, как их дела были разрешены в окончательной инстанции, они не имели права на рассмотрение некоторых их жалоб на действия высших национальных судов, не является препятствием для применения нового критерия приемлемости. Иное толкование лишало бы Европейский Суд права отклонения любой жалобы, какой бы несущественной она ни являлась, на нарушение, за которое несет ответственность национальный суд окончательной инстанции, что противоречило бы цели, преследуемой критерием приемлемости; последний направлен на создание для Европейского Суда возможности более быстрого рассмотрения дел, не заслуживающих рассмотрения по существу.

Европейский Суд нашел, что дела заявителей были надлежащим образом рассмотрены чешскими судами. В этом отношении он отметил, что концепция надлежащего рассмотренного дела не должна толковаться так же строго, как требование процессуальной справедливости (статья 6 Конвенции).

Решение

Жалоба признана неприемлемой (в связи с отсутствием значительного ущерба).

В порядке применения статьи 46 Конвенции

Вопрос об исполнении постановлений Европейского Суда - вопрос о принятии Европейским Судом мер общего характера

Государство-ответчик обязано принять меры для устранения структурных проблем, связанных с предварительным заключением.

Харченко против Украины
[Kharchenko v. Ukraine] (N 40107/02)

Постановление от 10 февраля 2011 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель был задержан по подозрению в растрате средств компании. Он содержался в центре предварительного заключения в течение более чем двух дет, пока продолжалось следствие, а затем был освобожден под подписку о невыезде. В конце концов его преследование было прекращено за недоказанностью. В своей жалобе в Европейский Суд заявитель, в частности, жаловался на незаконность и длительность его содержания под стражей и на неадекватные процедуры обжалования (пункты 1, 3 и 4 статьи 5 Конвенции).

Вопросы права

В порядке применения статьи 46 Конвенции. Европейский Суд установил нарушения пунктов 1, 3 и 4 статьи 5 Конвенции (а также статьи 3 Конвенции в части условий содержания под стражей). Нарушения статьи 5 Конвенции в делах против Украины могут считаться систематическими и вызывают вопрос о том, какие меры должна принять Украина для соблюдения своего правового обязательства с точки зрения статьи 46 Конвенции. Хотя два вопроса, вызывающих озабоченность, в настоящее время устранены путем внесения изменений в законодательство (право прокурора о принятии решения о заключении под стражу и продлении срока предварительного заключения отменено, и время, потраченное на ознакомление с материалами дела, включено в срок предварительного заключения), остальные проблемы сохранились. Так, во многих делах содержание под стражей между окончанием следствия и началом судебного разбирательства не охватывается судебным решением, тогда как судебные решения, вынесенные в период судебного разбирательства, не устанавливают сроков дальнейшего содержания под стражей (подпункт "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции; вместо проверки обоснованности продолжения содержания под стражей национальные суды часто ссылаются на те же основания на протяжении длительных сроков содержания под стражей (пункт 3 статьи 5 Конвенции); и, наконец, порядок пересмотра национальными судами вопроса о законности содержания под стражей является неясным, обременительным и не защищающим от произвола (пункт 4 статьи 5 Конвенции). С учетом структурного характера этих проблем Украина срочно нуждается в конкретных реформах законодательства и административной практики. Европейский Суд предоставил государству под наблюдением Комитета министров определить наиболее целесообразный способ устранения проблем и предложил государству-ответчику представить стратегию реформ в течение шести месяцев после вступления в силу постановления.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 20 000 евро в качестве компенсации причиненного морального вреда.

По жалобам о нарушении статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу передвижения

По делу обжалуется запрет покидать страну по причине осуждения за преступление. По делу допущено нарушение требований статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции.

Налбанцки против Болгарии
[Nalbantski v. Bulgaria] (N 30943/04)

Постановление от 10 февраля 2011 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

В 2000 году болгарские власти запретили заявителю покидать страну и предписали ему сдать свой заграничный паспорт, поскольку в его отношении было возбуждено уголовное дело. В 2003 году он был осужден за кражу и приговорен к двум годам лишения свободы условно, с испытательным сроком в четыре года. На основании статьи 76(2) закона о документах, удостоверяющих личность, компетентный орган принял решение изъять паспорт заявителя до его реабилитации* (* В соответстии с болгарским Уголовным кодексом, "автоматической реабилитации" подлежит лицо, которое было осуждено условно и не совершило нового преступления в течение испытательного срока (прим. переводчика).).

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции. Заявитель жаловался, что после 1 января 2007 г., даты вступления Болгарии в Европейский Союз, примененный к нему запрет на выезд стал незаконным, поскольку он не отвечал требованиям статьи 27 Директивы Европейского парламента и Совета 2004/38/EC, которая предусматривает, что меры, ограничивающие свободу передвижения, должны быть соразмерны и основаны исключительно на собственном поведении заинтересованного лица. Осуждение за преступление не может само по себе являться основанием для таких мер. После вступления Болгарии в Европейский Союз национальные суды по нескольким делам выносили решения о соотношении Директивы и статьи 76(2) закона о документах, удостоверяющих личность, в результате чего закон был отменен в 2009 году. Однако для Европейского Суда нет необходимости определять, был ли запрет применен к заявителю "в соответствии с законом", поскольку он признал его несовместимым со статьей 2 Протокола N 4 к Конвенции по следующим основаниям. Ограничения на выезд в отношении осужденных преступников могут быть оправданными лишь при наличии явных признаков реального общественного интереса, перевешивающего право лица на свободу передвижения. Эта оценка должна быть основана на конкретных элементах, указывающих на непрерывное существование угрозы, которую такие меры призваны предотвратить. В деле заявителя власти не привели оснований для изъятия его паспорта и не сочли необходимым исследовать его индивидуальную ситуацию или объяснить необходимость применения к нему такой меры. Они, соответственно, не осуществили необходимую оценку соразмерности ограничения права заявителя на выезд за границу и не представили достаточного обоснования в этом отношении. По мнению Европейского Суда, один лишь факт, что лицо, осужденное за преступление, еще не было реабилитировано, не мог оправдать установление ограничения его или ее свободы выезда из страны.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции (принято единогласно).

Европейский Суд также установил нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 13 Конвенции в части неразумной длительности разбирательства и отсутствия эффективного средства правовой защиты в этом отношении.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 6 500 евро в качестве компенсации причиненного морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на свободу передвижения

По делу обжалуется запрет на выезд за рубеж офицеру Вооруженных сил в отставке, имевшему доступ к "государственной тайне". По делу допущено нарушение требований статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции.

Солтысяк против России
[Soltysyak v. Russia] (N 4663/05)

Постановление от 10 февраля 2011 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

В соответствии с Федеральным законом "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию" (N 114-ФЗ от 15 августа 1996 г.), право российского гражданина на выезд из Российской Федерации может быть ограничено на срок до пяти лет, если он или она имели доступ к сведениям, составляющим государственную тайну, и подписали трудовой договор, предусматривающий такое ограничение. С заявителем, офицером Вооруженных сил, имевшим доступ к государственной тайне, был подписан трудовой договор, содержавший такое ограничение. После выхода в отставку в мае 2004 г. он обратился за получением паспорта, чтобы выехать за границу и навестить свою семью, но его заявление было отклонено по крайней мере до августа 2009 г. на основании решения военных властей.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции. Запрет на выезд за границу, действовавший в отношении заявителя с мая 2004 г. до декабря 2008 г., представлял собой вмешательство в его право на свободу передвижения. Хотя такое ограничение может служить законной цели защиты интересов национальной безопасности, и до декабря 2008 г. оно было основано на российском законодательстве и трудовом договоре заявителя, нельзя сказать, что оно было "необходимым в демократическом обществе" и соразмерным цели защиты национальной безопасности. Россия оставалась единственным государством - членом Совета Европы, сохранившим ограничения на международные поездки для частных целей в отношении лиц, имевших доступ к сведениям, составляющим государственную тайну, несмотря на обязательство государства-ответчика отменить такие ограничения, как условие вхождения в Совет Европы и неодобрение безоговорочных запретов такого типа Комитетом ООН по правам человека. Учитывая сложившиеся общие европейские и международные стандарты, Европейский Суд полагает, что для сохранения данного ограничения нужно особенно убедительное обоснование. Но, как и в деле "Бартик против России" [Bartik v. Russia]* (* Постановление Европейского Суда от 21 декабря 2006 г. по делу "Бартик против России" [Bartik v. Russia], жалоба N 55565/00, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 92.), власти Российской Федерации не пояснили, каким образом служило интересам национальной безопасности безоговорочное ограничение на поездки за границу, распространяющееся на всех лиц, имевших доступ к сведениям, составляющим государственную тайну в прошлом, особенно с учетом того, что конфиденциальная информация, которой владел заявитель, могла быть передана различными способами, не требовавшими его присутствия за границей или прямого физического контакта. Утверждение государства-ответчика о том, что заявитель мог быть похищен иностранными разведками или террористическими организациями во время пребывания за границей, представляется простым предположением, не подтвержденным фактической оценкой риска по конкретному делу. Хотя Европейский Суд ранее признавал, что права военнослужащих могут при определенных ситуациях ограничиваться в большей степени, чем это допускалось бы в отношении гражданских лиц, ни статус заявителя как военнослужащего, ни признание им в 1999 году возможности установления такого ограничения, не меняет вывода о том, что спорное ограничение не обеспечивало защитной функции, на которую оно было рассчитано. Заявитель был затронут ограничением в течение значительного периода после прекращения его трудового договора и, соответственно, нес несоразмерное бремя, которое подорвало существо его права, предусмотренного статьей 2 Протокола N 4 к Конвенции. Что касается ограничения его права на выезд после декабря 2008 г., оно не было основано на национальном законодательстве или трудовом договоре заявителя.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 2 Протокола N 4 к Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 3 000 евро в качестве компенсации причиненного морального вреда.

По жалобе о нарушении статьи 4 Протокола N 4 к Конвенции

Вопрос о запрещении коллективной высылки иностранцев

По делу обжалуется возвращение мигрантов, перехваченных в открытом море, в страну отправления. Уступка юрисдикции в пользу Большой Палаты.

Хирси и другие против Италии
[Hirsi and Others v. Italy] (N 27765/09)

[II Секция]

Жалоба затрагивает перехват в открытом море судов, перевозящих сомалийских и эритрейских незаконных мигрантов через южную границу Италии, и немедленное возвращение в Ливию незаконных мигрантов на борту итальянских военных судов. Ссылаясь на статью 3 Конвенции, заявители жалуются на угрозы пытки или бесчеловечного или унижающего достоинство обращения, которым они могут подвергнуться по возвращении в Ливии, при их пребывании в этой стране или репатриации в соответствующие страны происхождения. Со ссылкой на статью 4 Протокола N 4 к Конвенции, они утверждают, что являются жертвами нетипичной коллективной высылки, не имеющей правовой основы. Наконец, со ссылкой на статью 13 Конвенции они жалуются на невозможность оспаривания перед итальянскими властями их возвращения в Ливию и угрозу репатриации в страны их происхождения.

Правило 39 Регламента Суда

Вопрос о соблюдении предварительных мер

Заявление председателя Европейского Суда от 11 февраля 2011 г.

Столкнувшись с тревожным ростом количества ходатайств о применении предварительных мер (в 2006-2010 годах его увеличение составило 4 000%) и его последствиями для уже перегруженного Европейского Суда, председатель Европейского Суда Жан-Поль Коста выступил с заявлением, напоминающим государствам-ответчикам и заявителям о надлежащей, но ограниченной роли Европейского Суда в вопросах иммиграции и убежища и подчеркивающим корреспондирующую обязанность полного сотрудничества с Европейским Судом. Он подчеркнул, что в соответствии с его прецедентной практикой Европейский Суд может только предложить государству-участнику не выдворять, не выдавать или не высылать лицо, если с учетом всей относимой информации он находит, что оно столкнулось с реальной угрозой серьезного необратимого вреда в случае его удаления с территории государства. Предварительная мера, на которую указано, таким образом, имеет обязательную силу для заинтересованного государства. Однако Европейский Суд не является апелляционным судом по вопросам убежища и иммиграции в Европе. Если в рамках национальных процедур по делам иммиграции и убежища проведена собственная надлежащая оценка угрозы и они осуществлялись справедливо и с соблюдением прав человека, необходимость вмешательства Европейского Суда может возникнуть только в действительно исключительных случаях.

Для того чтобы Европейский Суд мог эффективно исполнять свою надлежащую функцию в этой сфере, государства-ответчики должны в полной мере сотрудничать с Европейским Судом. В частности, имеет существенное значение, чтобы:

- заявители и их представители соблюдали распоряжение по практическим вопросам производства о временных мерах. В частности, прошения о временных мерах должны быть индивидуализированы* (* Следует иметь в виду, что в распоряжение по практическим вопросам производства о временных мерах внесены изменения. Ранее оно не содержало таких требований (прим. переводчика).), полностью мотивированными, иметь в качестве приложений все необходимые подтверждающие документы, включая решения национальных органов и судов, они должны быть направлены заблаговременно, до даты предполагаемой высылки. Распространение формуляров жалоб среди потенциальных заявителей не является и не должно являться заменой надлежащего юридического представительства в соответствии с этими условиями.

Несоблюдение условий распоряжения по практическим вопросам производства может иметь следствием невозможность принятия таких прошений к рассмотрению Европейским Судом;

- государства-участники предусмотрели национальные средства правовой защиты с приостанавливающим действием, которые должны функционировать эффективно и справедливо в соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда и обеспечивать надлежащее и своевременное рассмотрение вопроса о наличии угрозы. Если в национальных судах или в Европейском Суде по правам человека рассматривается руководящее дело о безопасности возвращения в конкретную страну происхождения, высылки в эту страну должны быть приостановлены. Если Европейский Суд предлагает приостановить высылку, в соответствии с правилом 39 Регламента Суда, это указание должно соблюдаться.

Передача дел в Большую Палату

В порядке применения пункта 2 статьи 43 Конвенции

Следующие дела переданы на рассмотрение Большой Палаты в соответствии с пунктом 2 статьи 43 Конвенции:

Курич и другие против Словении
[Kuric and Others v. Slovenia] (N 26828/06)

Постановление от 13 июля 2010 г. [вынесено III Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 8 Конвенции.)

Константин Маркин против России
[Konstantin Markin v. Russia] (30078/06)

Постановление от 7 октября 2010 г.

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 14 Конвенции.)

Уступка юрисдикции в пользу Большой Палаты

В порядке применения статьи 30 Конвенции

Хирси и другие против Италии
[Hirsi and Others v. Italy] (N 27765/09)

[II Секция]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 4 Протокола N 4 к Конвенции.)

В Совете Европы

Российская Федерация оказалась в списке волокитчиков исполнения постановлений Европейского Суда

Еще в 2008 году Комитет министров Совета Европы предложил ее государствам-членам назначить национального координатора по отслеживанию процесса исполнения и информированию национальных парламентов о положении дел в сфере исполнения постановлений Европейского Суда по правам человека [Рекомендация (2008)2]. Эта мера, по мысли ее авторов, позволила бы продемонстрировать, что ответственные национальные власти стремятся сохранить эффективность европейского механизма защиты прав человека. Но пока проблема своевременного исполнения постановлений Европейского Суда остается актуальной, что заставило Комиссара по правам человека Совета Европы Томаса Хаммарберга выступить со специальным заявлением (пресс-релиз - CommDH014(2011), Страсбург, 19.07.2011 г.). Публикуется с некоторыми сокращениями.

По мнению Т. Хаммарберга, большинство европейских государств выполняют постановления Европейского Суда, но есть и такие, которые чрезвычайно медленно выполняют свои обязательства перед Советом Европы. И это очень серьезный вопрос, поскольку быстрое, полное и эффективное исполнение постановлений Европейского Суда является основным фактором для эффективного соблюдения стандартов Конвенции по защите прав человека и основных свобод в национальном законодательстве.

В соответствии со статьей 46 Конвенции, ее участники обязуются исполнять окончательные постановления Европейского Суда по делам, в которых они являются сторонами. За исполнением постановлений Суда следит Комитет министров Совета Европы. Он анализирует те недостатки, которые были выявлены Судом, для того чтобы положить конец нарушениям и предотвратить их повторение.

Однако именно государства несут ответственность за обеспечение наилучшего выполнения Конвенции на национальном уровне. Как правило, государства-ответчики выплачивают положенную потерпевшей стороне "справедливую компенсацию" на основании постановлений Европейского Суда. Однако исполнение этих постановлений не ограничивается лишь выплатой определенной суммы денег - это связано и с другими обязательствами, такими как внесение поправок в законодательство или изменение административной или судебной практики.

В недавнем ежегодном докладе о надзоре за исполнением постановлений Европейского Суда Комитет министров отмечает, что процент постановлений, которые не исполнялись в течение более двух лет, по сравнению с 2009 годом увеличился в 2010 году на 50%. В настоящее время ожидают исполнения постановления более чем по 9 000 делам.

Парламентская ассамблея Совета Европы неоднократно критиковала вызывающие тревогу задержки в исполнении постановлений, особенно это касалось девяти государств-сторон: Болгарии, Греции, Италии, Молдовы, Польши, Российской Федерации, Румынии, Турции и Украины.

Задержки в исполнении постановлений Европейского Суда связаны в основном со случаями хронического неисполнения национальных судебных решений, плохим обращением со стороны сотрудников правоохранительных органов и отсутствием эффективного расследования этих действий, незаконным заключением под стражу, а также чрезмерной продолжительностью предварительного заключения.

Ист. инф. www.coe.int

Наши публикации

Решения Европейского Суда с пометкой "Nota bene"

Обнародование в ежегодном отчете Европейского Суда по правам человека (далее - Европейский Суд) списка избранных решений уже стало традицией (напомним, что постановления - это акты Европейского Суда по существу жалобы, а решения - лишь о приемлемости или неприемлемости жалобы, а также об исключении жалоб из списка дел, подлежащих рассмотрению). В 2009 году Европейский Суд также счел необходимым включить в свой отчет не только значимые постановления и решения, но и перечень жалоб, коммуницированных государствам-ответчикам* (* Письмо, посредством которого жалоба коммуницируется государству-ответчику, содержит краткое изложение сути жалобы и вопросы, на которые Европейский Суд желает получить аргументированные ответы.). В судебном отчете за 2010 год аналогичный список также присутствует.

Сперва обратимся к необходимой для понимания сути вопроса статистике. В 2010 году Европейский Суд вынес 1 499 постановлений. Решения о приемлемости / неприемлемости или об исключении из перечня рассматриваемых дел были приняты им в отношении 38 576 жалоб; коммуницировано национальным властям - 6 675 жалоб. Таким образом, постановления составляют лишь небольшую толику деятельности Европейского Суда; львиную же долю его работы составляют решения о приемлемости или неприемлемости жалоб, решения об исключении жалоб из списка дел, подлежащих рассмотрению, а также коммуницирование жалоб государствам-ответчикам.

Решения Европейского Суда не содержат результатов рассмотрения дел по существу, однако же правовые позиции Европейского Суда можно обнаружить и там. Приведем несколько тому свидетельств из публикуемого ниже списка.

Решения часто позволяют расширить наши знания о содержании отдельных понятий, содержащихся в Конвенции (например, злоупотребление правом на подачу жалобы), а также проливают свет на отдельные процедуры (мировое соглашение, временные меры, присуждение возмещения судебных расходов и т.д.). В 2010 году в связи с внесением требования о "значительном ущербе" в подпункт "b" пункта 3 статьи 35 Конвенции, важное значение приобрели решения, в которых Европейский Суд это положение впервые применил: "Ионеску (Ionescu) против Румынии", "Королев (Korolev) против России" и "Ринк (Rinck) против Франции".

В 2010 году Европейский Суд вынес несколько важных решений по жалобам против России, касающихся учрежденного Федеральным законом N 68-ФЗ специального средства правовой защиты в отношении сроков судебного разбирательства. В решениях по делам "Фахретдинов (Fakhretdinov) и другие против России" и "Наговицын и Нальгиев (Nagovitsyn and Nalgiyev) против России" Суд счел указанное средство защиты (денежная компенсация) эффективным.

Наконец, решения, включенные Европейским Судом в перечень избранных, подчас приняты по делам, постановления по которым могут носить прецедентный характер. Обратим внимание читателя на две "российских" жалобы в списке - "Финогенов (Finogenov) и другие против России", которая была признана приемлемой в отношении обстоятельств применения специального газа в ходе операции по освобождению заложников в театре на Дубровке, и "Катан (Catan) и другие против Молдавии и России" - в отношении мер, принятых властями Приднестровской Молдавской Республики против школ, отказывающихся использовать кириллицу.

Ознакомление с коммуницированными жалобами позволяет строить обоснованные предположения относительно того, в каком направлении будет развиваться практика Европейского Суда в ближайшие годы.

Избранные решения, вынесенные Европейским Судом по правам человека в 2010 году*

(* European Court of Human Rights. Annual Report 2010. Registry of the European Court of Human Rights: Strasbourg, 2011.PP. 107-117.)

Статья 1 Конвенции

Юрисдикция государства

Хаас против Швейцарии
[Haas v. Switzerland], N 31322/07

По делу национальные суды не отказывались от территориальной юрисдикции: жалоба признана приемлемой.

Статья 2 Конвенции

Право на жизнь

Юбер Карон и другие против Франции
[Hubert Caron and Others v. France], N 48629/08

Уголовное осуждение за повреждение полей генномодифицированных зерновых: жалоба признана неприемлемой.

Применение силы

Финогенов и другие против России
[Finogenov and Others v. Russia], N N 18299/03 и 27311/03

Применение потенциально опасного для жизни газа при проведении операции по освобождению более чем 900 заложников: жалоба признана приемлемой.

Статья 3 Конвенции

Бесчеловечное или унижающее достоинство обращение

Высылка

Бабар Ахмад и другие против Соединенного Королевства
[Babar Ahmad and Others v. United Kingdom], N N 24027/07, 11949/08 и 36742/08

Приказы об экстрадиции, влекущие угрозу несмягчаемого пожизненного заключения и практически одиночного заключения в течение длительных периодов в американских тюрьмах режима "супермакс": жалоба признана приемлемой.

Позитивные обязательства государства

P.F. и E.F. против Соединенного Королевства
[P.F. and E.F. v. United Kingdom], N 28326/09

Непринятие полицией всех доступных мер для защиты школьников и их родителей от насилия в результате межконфессиональных столкновений: жалоба признана неприемлемой.

Статья 4 Конвенции

Принудительный труд

Схейтемакер против Нидерландов
[Schuitemaker v. Netherlands], N 15906/08

Зависимость получения пособий от согласия на "приемлемое трудоустройство": жалоба признана неприемлемой.

Штейндель против Германии
[Steindel v. Germany], N 29878/07

Возложение на практикующего врача обязанности участия в системе неотложной помощи: жалоба признана неприемлемой.

Статья 5 Конвенции

Пункт 4 статьи 5 Конвенции

Судебная проверка законности заключения под стражу

Процедурные гарантии судебной проверки законности заключения под стражу

Прен против Германии
[Prehn v. Germany], N 40451/06

Отказ осужденного от помощи защитника по его выбору при оспаривании превентивного заключения: жалоба признана неприемлемой.

Статья 6 Конвенции

Пункт 1 статьи 6 Конвенции [гражданское производство]

Применимость

Дала против Франции
[Dalea v. France], N 964/07

Недоступность персональных данных Шенгенской базы или невозможность обеспечения их исправления: статья 6 Конвенции неприменима, жалоба признана неприемлемой.

Михова против Италии
[Mihova v. Italy ], N 25000/07

Невозможность участия потерпевшей в качестве гражданского истца в уголовном деле, в котором обвиняемый заключил сделку со стороной обвинения в период предварительного следствия: статья 6 Конвенции неприменима; жалоба признана неприемлемой.

Доступ к правосудию

Фаркаш против Румынии
[Farcas v. Romania], N 32596/04

Предполагаемое отсутствие доступа к суду инвалида с физическими недостатками: жалоба признана неприемлемой.

Тоякси и другие против Турции
[Toyaksi and Others v. Turkey], N N 43569/08 и др.

Назначение судами незначительных штрафов в качестве наказания за сутяжнические заявления о корректировке судебных постановлений: жалоба признана неприемлемой.

Пункт 1 статьи 6 Конвенции [уголовное производство]

Применимость

Рассмотрение уголовного обвинения

Зоммер против Италии
[Sommer v. Italy], N 36586/08

Расследование властями, которое не повлекло предъявления обвинения: статья 6 Конвенции неприменима; жалоба признана неприемлемой.

Оджалан против Турции
[Ocalan v. Turkey], N 5980/07

Отказ суда по уголовным делам провести новое судебное разбирательство после повторного рассмотрения материалов дела в соответствии с постановлением Европейского Суда: жалоба признана неприемлемой.

Справедливое разбирательство дела

Превити против Италии
[Previti v. Italy], N 45291/06

Критика служащими юридической сферы законопроектов, применимых к продолжающемуся разбирательству: жалоба признана неприемлемой.

Стэплтон против Ирландии
[Stapleton v. Ireland], N 56588/07

Передача подозреваемого в другое государство-участника Конвенции при наличии предполагаемой угрозы несправедливого судебного разбирательства: жалоба признана неприемлемой.

Кортина де Алькосер и де Алькосер Тора против Испании
[Cortina de Alcocer and De Alcocer Torra v. Spain], N 33912/08

Порядок рассмотрения пунктов жалобы: жалоба признана неприемлемой.

Подпункт "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции

Допрос свидетелей

Зоммер против Италии
[Sommer v. Italy], N 36586/08

Невозможность представления лицом, обвиняемым в преступлениях против человечности, доказательств в свою защиту в связи с истечением длительного срока между предполагаемым преступлением и началом расследования: жалоба признана неприемлемой.

Подпункт "е" пункта 3 статьи 6 Конвенции

Бесплатная помощь переводчика

Дьялло против Швеции
[Diallo v. Sweden], N 13205/07

Отсутствие уполномоченного переводчика на первоначальном допросе заявительницы сотрудником таможни, который владел необходимым иностранным языком: жалоба признана неприемлемой.

Статья 7 Конвенции

Nullum crimen sine lege*

(* Нет преступления без предусматривающего его закона (лат.).)

Ван Анрат против Нидерландов
[Van Anraat v. Netherlands], N 65389/09

Осуждение за поставку иракским властям химического вещества, используемого для производства отравляющего газа: жалоба признана неприемлемой.

Статья 8 Конвенции

Применимость

Хофман против Германии
[Hofmann v. Germany], N 1289/09

Требование о возмещении ущерба к третьему лицу, вытекающее из смерти сожительницы заявителя: статья 8 Конвенции неприменима; жалоба признана неприемлемой.

Частная жизнь

Хаас против Швейцарии
[Haas v. Switzerland], N 31322/07

Отказ в приобретении средства для содействия самоубийству душевнобольного пациента: жалоба признана приемлемой.

Кепке против Германии
[Kopke v. Germany], N 420/07

Видеонаблюдение за кассиром, подозреваемым в краже: жалоба признана неприемлемой.

Частная и семейная жизнь

Юбер Карон и другие против Франции
[Hubert Caron and Others v. France], N 48629/08

Уголовное осуждение за повреждение полей генномодифицированных зерновых: жалоба признана неприемлемой.

I.L.V. против Румынии
[I.L.V. v. Romania], N 4901/04

Отказ национальных судов обязать мать и ребенка пройти анализы ДНК для получения научного доказательства отцовства, когда этот вопрос уже был разрешен судом: жалоба признана неприемлемой.

Семейная жизнь

Гоция против Румынии
[Gotia v. Romania], N 24315/06

Отказ приемной матери в издании приказа, аннулирующего удочерение: жалоба признана неприемлемой.

Жилище

Келу против Румынии
[Chelu v. Romania], N 40274/04

Статус прачечного помещения, принадлежащего собственникам многоквартирного дома: жалоба признана неприемлемой.

Статья 9 Конвенции

Свобода вероисповедания

Ассоциация "Свидетелей Иеговы" против Франции
[Association Les Temoins de Jehovah v. France], N 8916/05

Отказ предоставить ассоциации "Свидетелей Иеговы" освобождение от налогообложения, предусмотренное для религиозных ассоциаций: жалоба признана приемлемой.

Статья 10 Конвенции

Свобода выражения мнения

Нильсен против Соединенного Королевства
[Nilsen v. United Kingdom], N 36882/05

По делу обжалуются меры, принятые тюремной службой для предотвращения публикации серийным убийцей автобиографического труда: жалоба признана неприемлемой.

Свобода распространять информацию

Фурухольмен против Норвегии
[Furuholmen v. Norway], N 53349/08

Штраф, наложенный на защитника за раскрытие прессе доказательства, признанного судом недопустимым, до вынесения присяжными заседателями вердикта: жалоба признана неприемлемой.

Статья 14 Конвенции

Дискриминация (в контексте подпункта "а" пункта 1 статьи 5 Конвенции)

Челиккая против Турции
[Celikkaya v. Turkey], N 34026/03

Отказ в досрочном освобождении заключенного: жалоба признана неприемлемой.

Дискриминация
(в контексте статьи 7 Конвенции)

Зоммер против Италии
[Sommer v. Italy], N 36586/08

Ограничение применения амнистии по признаку гражданства: жалоба признана неприемлемой.

Дискриминация
(в контексте статьи 8 Конвенции)

Гас и Дюбуа против Франции
[Gas and Dubois v. France], N 25951/07

Отказ в усыновлении ребенка гражданским партнером матери: жалоба признана приемлемой.

Манан против Франции
[Manenc v. France], N 66686/09

Отказ в возврате пенсии пережившему партнеру по гражданскому партнерству, заключенному однополыми лицами: жалоба признана неприемлемой.

Дискриминация (в контексте статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции)

Зубчевский против Швеции
[Zubczewski v. Sweden], N 16149/08

Предполагаемая дискриминация в части суммы пенсии, выплачиваемой лицам, состоящим в браке: жалоба признана неприемлемой.

Словацкая страховая компания "Альянц" и другие против Словакии
[Allianz - Slovenska poistovna, a.s., and Others v. Slovakia], N 19276/05

Возложение на страховщиков автомобилей обязанности выплачивать проценты со страховых премий в пользу органов, ответственных за обеспечение безопасности на дорогах: жалоба признана неприемлемой.

Статья 34 Конвенции

Статус жертвы

Демирба и другие протии Турции
[Demirba. and Others v. Turkey], N N 1093/08 и др.

Признание права, на которое ссылались заявители, за муниципалитетом, правительственной организацией, а не его членами: жалоба признана неприемлемой.

Locus standi

(* Право обращения в суд (лат.).)

Дешемеалты Беледиеси против Турции
[Dosemealti Belediyesi v. Turkey], N 50108/06

Жалоба, поданная муниципалитетом, публично-правовой организацией: жалоба признана неприемлемой.

Воспрепятствование осуществлению права на подачу индивидуальной жалобы

Холланд против Швеции
[Holland v. Sweden], N 27700/08

Уничтожение записей судебного заседания до истечения шестимесячного срока для подачи жалобы в Европейский Суд: жалоба признана неприемлемой.

Фаркаш против Румынии
[Farcas v. Romania], N 32596/04

Предполагаемая неспособность инвалида с физическими недостатками к исчерпанию внутренних средств правовой защиты в связи с отсутствием специального оборудования, обеспечивающего доступ к публичным службам: жалоба признана неприемлемой.

Статья 35 Конвенции

Пункт 1 Статьи 35 Конвенции

Эффективное внутреннее средство правовой защиты (Финляндия)

Ахлског против Финляндии
[Ahlskog v. Finland], N 5238/07

Требование компенсации в соответствии с Законом о компенсации за чрезмерную длительность судебного разбирательства: средство правовой защиты является эффективным.

Эффективное внутреннее средство правовой защиты (Польша)

Лятак против Польши
[Latak v. Poland], N 52070/08

Ломинский против Польши
[Lominski v. Poland], N 33502/09

Требование компенсации за нарушение прав, предусмотренных статьями 24 и 448 Гражданского кодекса в связи с переполненностью тюремных камер: учрежденное средство правовой защиты является эффективным.

Эффективное внутреннее средство правовой защиты (Российская Федерация)

Фахретдинов и другие против России
[Fakhretdinov and Others v. Russia], N N 26716/09 и др.

Наговицын и Нальгиев против России
[Nagovitsyn and Nalgiyev v. Russia], N N 27451/09 и 60650/09

Требование компенсации в соответствии с Федеральным законом N 68-ФЗ, в связи с неисполнением судебных решений или процессуальными задержками: учрежденное средство правовой защиты является эффективным.

Эффективное внутреннее средство правовой защиты (Турция)

Демопулос и другие против Турции
[Demopoulos and Others v. Turkey], N N 46113/99 и др.

Уклонение от предъявления требований в Комиссию по недвижимому имуществу в соответствии с Законом N 67/2005 в отношении лишения имущества, находившегося на Северном Кипре в 1974 году: жалоба признана неприемлемой.

Шестимесячный срок для подачи жалобы

Кемевуако против Нидерландов
[Kemevuako v. Netherlands], N 65938/09

Оригинал формуляра жалобы представлен за пределами восьминедельного срока, установленного распоряжением по практическим вопросам о возбуждении производства: жалоба признана неприемлемой.

Пункт 3 статьи 35 Конвенции

Компетенция ratione materiae*

(* Ratione materiae (лат.) - по причинам существа; ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения. По общему правилу Европейский Суд принимает к рассмотрению жалобы относительно предполагаемых нарушений лишь тех прав человека, которые закреплены в Конвенции (прим. переводчика).)

Стек-Риш и другие против Лихтенштейна
[Steck-Risch and Others v. Liechtenstein], N 29061/08

Отказ в возобновлении гражданского разбирательства после установления нарушения статьи 6 Конвенции, не основанный на новых фактах, способных повлечь установление нового нарушения: жалоба признана неприемлемой.

Бирк-Леви против Франции
[Birk-Levy v. France], N 39426/06

Обязанность использовать французский язык в территориальном собрании Французской Полинезии: жалоба признана неприемлемой.

Нарушение права на подачу жалобы

Бок против Германии
[Bock v. Germany], N 22051/07

Длительность разбирательства о взыскании мелкой денежной суммы: жалоба признана неприемлемой.

Дудек против Германии
[Dudek v. Germany], N N 12977/09 и др.

Длительность разбирательства жалоб по незначительным делам, поданных из сутяжнических соображений: жалоба признана неприемлемой.

Подпункт "b" пункта 3 статьи 35 Конвенции

Отсутствие значительного ущерба

Ионеску против Румынии
[Ionescu v. Romania], N 36659/04

Применение трех новых критериев приемлемости в соответствии с Протоколом N 14 к Конвенции - заявитель не претерпел значительного ущерба: жалоба признана неприемлемой.

Королев против России
[Korolev v. Russia], N 25551/05

Невозможность взыскания присужденной суммы, не достигающей одного евро: жалоба признана неприемлемой.

Ринк против Франции
[Rinck v. France], N 18774/09

Жалоба, касающаяся штрафа размером в 150 евро и удаления одного пункта из водительского удостоверения: жалоба признана неприемлемой.

Статья 37 Конвенции

Пункт 1 статьи 37 Конвенции

Отсутствие оснований для дальнейшего рассмотрения жалобы

Факондис против Кипра
[Facondis v. Cyprus], N 9095/08

По делу принято одностороннее заявление, предоставляющее адекватное возмещение и объявляющее о введении общих мер устранения недостатков, связанных с длительностью судебных разбирательств. Жалоба исключена из списка дел, подлежащих рассмотрению Европейским Судом.

Статья 46 Конвенции

Исполнение постановлений [Суда]

Оджалан против Турции
[Ocalan v. Turkey], N 5980/07

Отказ суда по уголовным делам провести новое судебное разбирательство после повторного рассмотрения материалов дела в соответствии с постановлением Европейского Суда: жалоба признана неприемлемой.

В Министерстве юстиции России

Состав конкурсной комиссии сформирован, а состав конкурсантов неизвестен

Приказом Минюста России от 13.07.2011 г. N 263 сформирован состав конкурсной комиссии по отбору претендентов на замещение должности судьи Европейского Суда по правам человека от Российской Федерации. В него вошли Матюшкин Г.О. - Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека - заместитель министра юстиции Российской Федерации (председатель комиссии), Федоров A.M. - руководитель аппарата Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека - заместителя министра юстиции Российской Федерации (заместитель председателя комиссии), Михайлов Н.Г. - заместитель руководителя аппарата Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека - заместителя министра юстиции Российской Федерации, Шишкин Д.А. - референт аппарата Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека - заместителя министра юстиции Российской Федерации (секретарь комиссии), Курмаз А.С. - заместитель директора Департамента общеевропейского сотрудничества МИД России, Паневкин И.К. - заместитель директора Правового департамента МИД России, Никифоров А.Л. - заместитель директора Департамента по гуманитарному сотрудничеству и правам человека МИД России, Джакупов Ж.А. - заместитель председателя правления - руководитель аппарата Общероссийской общественной организации "Ассоциация юристов России", Энтин М.Л. - директор Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России.

Состав же претендентов на замещение должности судьи Европейского Суда от России (прием заявлений от них закончился 1 августа) остается неизвестным. Почему? Ответ Минюста прост - нет согласия лиц, участвующих в конкурсе, на распространение их персональных данных в средствах массовой информации.

Но тогда возникает другой вопрос: как такая скрытность претендентов согласуется с рекомендациями Совета Европы о максимальной открытости и гласности при выборе кандидатов на должность судьи Европейского Суда по правам человека?

Соб. инф.

Избранные постановления Европейского Суда по правам человека по жалобам
против Российской Федерации

Выбор постановлений, публикуемых в номере, диктуется важностью изложенных в них правовых позиций для национальной судебной практики, рекомендациями Г.О. Матюшкина, Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека - заместителя министра юстиции Российской Федерации, пожеланиями и предложениями наших читателей. Перевод Г.А. Николаева, О.Л. Ветровой, Н.В. Прусаковой, Д.В. Юзвикова.

Дмитрачков против России
[Dmitrachkov v. Russia] (N 18825/02)

Заявитель, проживающий в Оренбургской области, жаловался на избиения в отделении милиции, куда он был доставлен по подозрению в совершении кражи и грабежа.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили материальные и процессуальные требования статьи 3 Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 12 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Васильченко против России
[Vasilchenko v. Russia] (N 34784/02)

Заявитель, проживающий в Ростове-на-Дону полковник Вооруженных сил, жаловался на чрезмерную длительность (более трех лет) судебного разбирательства по его делу о восстановлении в прежней должности.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти не нарушили требований пункта 1 статьи 6 Конвенции.

Александр Леонидович Иванов против России
[Aleksandr Leonidovich Ivanov v. Russia] (N 33929/03)

Заявитель, отбывающий наказание в виде лишения свободы в Рязанской области, жаловался на негуманные и унижающие человеческое достоинство условия содержания под стражей до суда (переполненность камер, отсутствие дневного света и вентиляции).

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования статьи 3 Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 9 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Тыртова и другие "пенсионеры-льготники" против России
[Tyrtova and other "Privileged pensioners" v. Russia]
(N N 38126/08, 38341/08, 38345/08, 40593/08, 40596/08, 40598/08 и 45101/08)

Заявители (7 человек), проживающие в Московской области пенсионеры, ранее работавшие на предприятиях с вредными условиями труда, жаловались на отмену в порядке надзора вступивших в законную силу судебных решений по их искам к Пенсионному фонду о перерасчете пенсий.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования пункта 1 статьи 6 в сочетании с требованиями статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявителям по 2 000 евро в качестве компенсации морального вреда и судебных расходов.

Корогодина против России
[Korogodina v. Russia] (N 33512/04)

Заявительница, проживающая в Орле, жаловалась на чрезмерную длительность расследования ее жалобы, в которой она утверждала, что смерть ее сына была вызвана халатностью врачей.

Европейский Суд, решив рассмотреть жалобу на предмет ее соответствия требованиям статьи 2 Конвенции о проведении эффективного расследования обстоятельств причинения смерти, единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования статьи 2 Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявительнице 18 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Матвеев и другие против России
[Matveyev and Others v. Russia]
(NN 43578/06, 19435/07, 21338/07, 23022/07, 23593/07, 25297/07, 28442/07, 28660/07, 30287/07, 33161/07, 40602/07, 51107/07, 51354/07, 52279/07, 52280/07, 42131/08, 43194/08, 51692/08, 52128/08, 58990/08, 59582/08, 59834/08, 60533/08, 60790/08, 3456/09, 3514/09, 4193/09, 4550/09, 5402/09, 6194/09, 6198/09, 7214/09, 7229/09 и 9021/09)

Заявители, 34 бывших шахтера, жаловались на длительное неисполнение вступивших в законную силу судебных решений, обязавших местные власти выделить им субсидии на приобретение жилья.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования пункта 1 статьи 6 Конвенции в сочетании с требованиями статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить каждому заявителю по 3 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Садыков против России
[Sadykov v. Russia] (N 41840/02)

Заявитель, проживающий в Чеченской Республике, жаловался на пытки со стороны сотрудников милиции, отсутствие адекватного расследования обстоятельств причинения ему физических и моральных страданий, а также на уничтожение его дома и кражу автомобилей.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования статьи 3 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в том, что касается кражи двух его автомобилей, статьи 13 Конвенции, а также требований статьи 38 Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 9 000 евро в качестве компенсации материального ущерба и 70 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Утюжникова против России
[Utyuzhnikova v. Russia] (N 25957/03)

Заявительница, проживающая в Иркутске, обжаловала чрезмерную длительность (около пяти лет) судебного разбирательства по ее иску к компании - бывшему работодателю ее покойного мужа о взыскании компенсации и иных платежей в связи с полученными им повреждениями на работе, повлекшими смерть.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования пункта 1 статьи 6 Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявителям 750 евро в качестве компенсации морального вреда.

Скачков против России
[Skachkov v. Russia] (N 25432/05)

Заявитель, проживающий в Московской области, жаловался на негуманные и унижающие человеческое достоинство условия содержания в следственном изоляторе (переполненность камер, недостаточность прогулок, отсутствие дневного света и вентиляции).

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования статьи 3 Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Георгий Быков против России
[Georgiy Bykov v. Russia] (N 24271/03)

Заявитель, бывший военнослужащий, отбывающий наказание в исправительной колонии в Воронежской области, жаловался на избиения в отделе внутренних дел, куда он был доставлен по подозрению в совершении двух убийств, и на непроведение адекватного расследования.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования статьи 3 Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Андрушко против России
[Andrushko v. Russia] (N 4260/04)

Заявительница, на момент оспариваемых событий занимавшая должность депутата законодательного собрания Омской области, жаловалась на нарушение ее права на свободу выражения мнений в связи с взысканием с нее в судебном порядке компенсации по иску о защите чести и деловой репутации ее оппонента на выборах.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле российские власти нарушили требования статьи 10 Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 128 евро в качестве компенсации материального ущерба и 9 000 евро в качестве компенсации морального вреда.