Справка Кемеровского областного суда о практике рассмотрения судами Кемеровской области гражданских дел в 2020 году с анализом причин отмен и изменений судебных актов (утв. Президиумом Кемеровского областного суда 10 марта 2021 г.)

I. Споры, связанные с применением трудового законодательства и законодательства о пенсионном и социальном обеспечении

Неустранимые сомнения при рассмотрении судом споров о признании отношений, возникших на основании гражданско-правового договора, трудовыми отношениями толкуются в пользу наличия трудовых отношений.

Б. обратилась в суд с иском к акционерному обществу "С." (далее - АО "С.") о признании отношений трудовыми, признании несчастного случая страховым, связанным с производством, взыскании компенсации морального вреда.

Требования мотивировала тем, что её супруг Б.А. работал в Новокузнецком филиале АО "С." с марта 2017 г. в должности инспектора. Между Б.А. и АО "С." был оформлен договор возмездного оказания услуг, приказ о приёме на работу не издавался, запись в его трудовую книжку не вносилась.

В августе 2018 г. с Б.А. во время исполнения трудовых обязанностей произошёл несчастный случай, в результате которого наступила его смерть.

Считает, что между её мужем Б.А. и ответчиком фактически сложились трудовые отношения, так как Б.А. участвовал в технологическом процессе, обязан был выполнять поручаемую работу лично, в свою очередь ответчик осуществлял доставку Б.А. к месту работы и обратно автомобильным транспортом, обеспечивал пропуском, спецодеждой, средствами защиты.

Ответчик возражал против удовлетворения исковых требований, мотивируя тем, что перечисленные стороной истца обстоятельства не могут являться безусловным основанием для признания возникших отношений трудовыми, учитывая, что между Б.А. и ответчиком был заключён гражданско-правовой договор.

Разрешая спор, суд первой инстанции пришёл к выводу о том, что истцом не представлено достоверных и допустимых доказательств, подтверждающих наличие трудовых отношений, в связи с чем было отказано как в удовлетворении требования о признании отношений трудовыми, так и в удовлетворении производных требований о признании несчастного случая страховым, связанным с производством, и о взыскании компенсации морального вреда.

Суд апелляционной инстанции решение суда первой инстанции отменил в связи с неправильным применением норм материального права по следующим основаниям.

Порядок признания отношений, связанных с использованием личного труда, которые были оформлены договором гражданско-правового характера, трудовыми отношениями регулируется статьёй 19.1 Трудового кодекса Российской Федерации.

В случае прекращения отношений, связанных с использованием личного труда и возникших на основании гражданско-правового договора, признание этих отношений трудовыми отношениями осуществляется судом. Физическое лицо, являвшееся исполнителем по указанному договору, вправе обратиться в суд за признанием этих отношений трудовыми отношениями в порядке и в сроки, которые предусмотрены для рассмотрения индивидуальных трудовых споров (часть 2 статьи 19.1 Трудового кодекса Российской Федерации).

Если отношения, связанные с использованием личного труда, возникли на основании гражданско-правового договора, но впоследствии в порядке, установленном частями 1 - 3 статьи 19.1 Трудового кодекса Российской Федерации, были признаны трудовыми отношениями, такие трудовые отношения между работником и работодателем считаются возникшими со дня фактического допущения физического лица, являющегося исполнителем по указанному договору, к исполнению предусмотренных указанным договором обязанностей (часть 4 статьи 19.1 Трудового кодекса Российской Федерации).

Согласно разъяснениям, содержащимся в абзаце 2 пункта 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 2 от 17.03.2004 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации", если трудовой договор не был оформлен надлежащим образом, однако работник приступил к работе с ведома или по поручению работодателя или его уполномоченного представителя, то трудовой договор считается заключённым и работодатель или его уполномоченный представитель обязан не позднее трёх рабочих дней со дня фактического допущения к работе оформить трудовой договор в письменной форме (часть 2 статьи 67 Трудового кодекса Российской Федерации).

Из разъяснений, содержащихся в пункте 17 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.05.2018 N 15 "О применении судами законодательства, регулирующего труд работников, работающих у работодателей - физических лиц и у работодателей - субъектов малого предпринимательства, которые отнесены к микропредприятиям", следует, что к характерным признакам трудовых отношений в соответствии со статьями 15 и 56 Трудового кодекса Российской Федерации относятся: достижение сторонами соглашения о личном выполнении работником определённой, заранее обусловленной трудовой функции в интересах, под контролем и управлением работодателя; подчинение работника действующим у работодателя правилам внутреннего трудового распорядка, графику работы (сменности); обеспечение работодателем условий труда; выполнение работником трудовой функции за плату.

О наличии трудовых отношений может свидетельствовать устойчивый и стабильный характер этих отношений, подчинённость и зависимость труда, выполнение работником работы только по определённой специальности, квалификации или должности, наличие дополнительных гарантий работнику, установленных законами, иными нормативными правовыми актами, регулирующими трудовые отношения.

К признакам существования трудового правоотношения также относятся, в частности, выполнение работником работы в соответствии с указаниями работодателя; интегрированность работника в организационную структуру работодателя; признание работодателем таких прав работника, как еженедельные выходные дни и ежегодный отпуск; оплата работодателем расходов, связанных с поездками работника в целях выполнения работы; осуществление периодических выплат работнику, которые являются для него единственным и (или) основным источником доходов; предоставление инструментов, материалов и механизмов работодателем (Рекомендация N 198 о трудовом правоотношении, принятая Генеральной конференцией Международной организации труда 15.06.2006).

При разрешении вопроса, имелись ли между сторонами трудовые отношения, суд в силу статей 55, 59 и 60 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации вправе принимать любые средства доказывания, предусмотренные процессуальным законодательством. К таким доказательствам, в частности, могут быть отнесены письменные доказательства (например, оформленный пропуск на территорию работодателя; журнал регистрации прихода-ухода работников на работу; документы кадровой деятельности работодателя: графики работы (сменности), графики отпусков, документы о направлении работника в командировку, о возложении на работника обязанностей по обеспечению пожарной безопасности, договор о полной материальной ответственности работника; расчётные листы о начислении заработной платы, ведомости выдачи денежных средств, сведения о перечислении денежных средств на банковскую карту работника; документы хозяйственной деятельности работодателя: заполняемые или подписываемые работником товарные накладные, счета-фактуры, копии кассовых книг о полученной выручке, путевые листы, заявки на перевозку груза, акты о выполненных работах, журнал посетителей, переписка сторон спора, в том числе по электронной почте; документы по охране труда, как то: журнал регистрации и проведения инструктажа на рабочем месте, удостоверения о проверке знаний требований охраны труда, направление работника на медицинский осмотр, акт медицинского осмотра работника, карта специальной оценки условий труда), свидетельские показания, аудио- и видеозаписи и другие (пункт 18 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.05.2018 N 15).

В постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.05.2018 N 15 "О применении судами законодательства, регулирующего труд работников, работающих у работодателей - физических лиц и у работодателей - субъектов малого предпринимательства, которые отнесены к микропредприятиям" в пунктах 20 и 21 содержатся разъяснения, являющиеся актуальными для всех субъектов трудовых отношений, о том, что отсутствие оформленного надлежащим образом, то есть в письменной форме, трудового договора не исключает возможности признания в судебном порядке сложившихся между сторонами отношений трудовыми, а трудового договора - заключённым при наличии в этих отношениях признаков трудового правоотношения, поскольку из содержания статей 11, 15, части 3 статьи 16 и статьи 56 Трудового кодекса Российской Федерации во взаимосвязи с положениями части 2 статьи 67 Трудового кодекса Российской Федерации следует, что трудовой договор, не оформленный в письменной форме, считается заключённым, если работник приступил к работе с ведома или по поручению работодателя или его уполномоченного на это представителя. Датой заключения трудового договора в таком случае будет являться дата фактического допущения работника к работе. Неоформление работодателем или его уполномоченным представителем, фактически допустившими работника к работе, в письменной форме трудового договора в установленный статьёй 67 Трудового кодекса Российской Федерации срок, вопреки намерению работника оформить трудовой договор, может быть расценено судом как злоупотребление со стороны работодателя правом на заключение трудового договора.

Из приведённых нормативных положений трудового законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению следует, что к характерным признакам трудовых отношений относятся: достижение сторонами соглашения о личном выполнении работником определённой, заранее обусловленной трудовой функции в интересах, под контролем и управлением работодателя; подчинение работника действующим у работодателя правилам внутреннего трудового распорядка, графику работы (сменности); обеспечение работодателем условий труда; выполнение работником трудовой функции за плату.

Вышеназванные требования закона и разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации не были учтены судом при разрешении спора, действительные правоотношения сторон не определены.

Из материалов дела усматривается, что Б.А. допущен к работе с ведома ответчика, лично выполнял трудовые обязанности по его заданию, его работа носила текущий характер и зависела от потребностей организации, не имела заранее определённого объёма услуг (работы), работник получал от ответчика оплату труда, что подтверждается справками о доходах и актами сдачи-приёмки оказанных услуг.

Соблюдение Б.А. Правил внутреннего трудового распорядка подтверждается пунктом 2.4 договора возмездного оказания услуг, согласно которому заказчик вправе во всякое время проверять ход и качество оказания услуг исполнителем, тогда как исполнитель обязуется следовать указаниям представителя заказчика, что свидетельствует о выполнении Б.А. поставленных перед ним задач под контролем и управлением ответчика.

Таким образом, совокупность имеющихся в материалах дела доказательств, свидетельствует о том, что между Б.А. и ответчиком фактически сложились трудовые отношения, отвечающие требованиям статьи 15, статьи 56 Трудового кодекса Российской Федерации, основанные на личном выполнении трудовой функции, под контролем со стороны ответчика. Доказательств обратного ответчиком не представлено.

Отсутствие оформленного трудового договора, приказа о приёме на работу, записи о приёме на работу в трудовой книжке не подтверждает отсутствие между Б.А. и ответчиком трудовых отношений, а свидетельствует лишь о ненадлежащем выполнении ответчиком обязанности по оформлению трудовых отношений (статья 67, статья 68 Трудового кодекса Российской Федерации).

Судебная коллегия отметила, что судом первой инстанции не было принято во внимание, что по смыслу статей 15, 16, 56, части 2 статьи 67 Трудового кодекса Российской Федерации в их системном единстве, наличие трудового правоотношения презюмируется, если работник, с которым не оформлен трудовой договор, приступил к работе и выполняет её с ведома или по поручению работодателя или его представителя и в интересах работодателя, под его контролем и управлением, а обязанность по надлежащему оформлению трудовых отношений законом возложена на работодателя.

При этом работник не должен нести бремя негативных последствий при ненадлежащем или недобросовестном исполнении работодателем обязанности по оформлению трудовых отношений. В связи с этим доказательства отсутствия трудовых отношений в соответствии со статьёй 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации должен представить работодатель.

Между тем, разрешая спор, суд неправильно распределил обязанность по доказыванию юридически значимых обстоятельств по делу, возложив бремя доказывания факта наличия трудовых отношений на сторону истца, чем нарушил нормы материального и процессуального права.

Суд не учёл, что статья 16 Трудового кодекса Российской Федерации к основаниям возникновения трудовых отношений между работником и работодателем относит фактическое допущение работника к работе с ведома или по поручению работодателя или его представителя в случае, когда трудовой договор не был надлежащим образом оформлен.

Кроме того, в силу части 3 статьи 19.1 Трудового кодекса Российской Федерации неустранимые сомнения при рассмотрении судом споров о признании отношений, возникших на основании гражданско-правового договора, трудовыми отношениями толкуются в пользу наличия трудовых отношений.

Довод стороны ответчика о наличии между сторонами именно гражданско-правовых отношений по возмездному оказанию услуг судом апелляционной инстанции признан несостоятельным в силу следующего.

По договору возмездного оказания услуг исполнитель обязуется по заданию заказчика оказать услуги (совершить определённые действия или осуществить определённую деятельность), а заказчик обязуется оплатить эти услуги (пункт 1 статьи 779 Гражданского кодекса Российской Федерации).

По смыслу приведённой нормы Гражданского кодекса Российской Федерации договор возмездного оказания услуг заключается для выполнения исполнителем определённого задания заказчика, согласованного сторонами при заключении договора. Целью договора возмездного оказания услуг является не выполнение работы как таковой, а осуществление исполнителем действий или деятельности на основании индивидуально-конкретного задания к оговоренному сроку за обусловленную в договоре плату.

От договора возмездного оказания услуг трудовой договор отличается предметом договора, в соответствии с которым исполнителем (работником) выполняется не какая-то конкретная разовая работа, а определённые трудовые функции, входящие в обязанности физического лица - работника, при этом важен сам процесс исполнения им этой трудовой функции, а не оказанная услуга. Также по договору возмездного оказания услуг исполнитель сохраняет положение самостоятельного хозяйствующего субъекта, в то время как по трудовому договору работник принимает на себя обязанность выполнять работу по определённой трудовой функции (специальности, квалификации, должности), включается в состав персонала работодателя, подчиняется установленному режиму труда и работает под контролем и руководством работодателя; исполнитель по договору возмездного оказания услуг работает на свой риск, а лицо, работающее по трудовому договору, не несёт риска, связанного с осуществлением своего труда.

Из анализа заключённого между Б.А. и ответчиком договора возмездного оказания услуг следует, что на Б.А. фактически на протяжении длительного периода времени было возложено выполнение одних и тех же трудовых функций, что позволяет сделать вывод о том, что целью договора было выполнение самой работы, а не достижение определённого договором результата, который по итогу передается заказчику. В связи с чем в данном договоре подробно описаны трудовые обязанности, подлежащие выполнению.

С учётом установленных обстоятельств и доказательств, имеющихся в материалах дела, судебная коллегия вынесла новое решение, которым удовлетворила исковые требования истца об установлении трудовых отношений и признании несчастного случая, связанным с производством (апелляционное определение N 33-4807/2020).

Правовая позиция суда апелляционной инстанции согласуется с правовой позицией Верховного Суда Российской Федерации, в частности, изложенной в определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации N 78-КГ20-27-К3 от 09.11.2020.

В страховой стаж лиц, указанных в части 1.2 статьи 8 Федерального закона от 28.12.2013 N 400-ФЗ "О страховых пенсиях", согласно которой страховая пенсия по старости может назначаться лицам, имеющим страховой стаж не менее 42 и 37 лет (соответственно мужчинам и женщинам) на 24 месяца ранее достижения возраста, предусмотренного частями 1 и 1.1 данной статьи, но не ранее достижения возраста 60 и 55 лет (соответственно мужчины и женщины), время отпуска по уходу за ребёнком до достижения возраста полутора лет не засчитывается.

Из положений части 9 статьи 13 Федерального закона от 28.12.2013 N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" следует, что при исчислении страхового стажа лиц, указанных в части 1.2 статьи 8 настоящего Федерального закона, в целях определения их права на страховую пенсию по старости в страховой стаж включаются (засчитываются) периоды работы и (или) иной деятельности, предусмотренные частью 1 статьи 11 настоящего Федерального закона (периоды работы и (или) иной деятельности, которые выполнялись на территории Российской Федерации, при условии, что за эти периоды начислялись и уплачивались страховые взносы в Пенсионный фонд Российской Федерации), а также периоды, предусмотренные пунктом 2 части 1 статьи 12 настоящего Федерального закона (период получения пособия по обязательному социальному страхованию в период временной нетрудоспособности). При этом указанные периоды включаются (засчитываются) без применения положений части 8 указанной статьи.

Период ухода одного из родителей за ребёнком до достижения им возраста полутора лет, предусмотренный пунктом 3 части 1 статьи 12 Федерального закона "О страховых пенсиях", не относится ни к периодам работы, ни к периодам получения пособия по временной нетрудоспособности, поэтому не подлежит включению в страховой стаж для определения права на назначение страховой пенсии в соответствии с частью 1.2 статьи 8 данного Федерального закона.

Приведённые выше нормы материального права не были учтены судом первой инстанции при рассмотрении дела по иску Е. к пенсионному органу о признании незаконным решения ответчика в части исключения из страхового стажа периодов отпуска по уходу за ребёнком с августа 1986 года по сентябрь 1987 года при решении вопроса о назначении страховой пенсии по основаниям, предусмотренным частью 1.2 статьи 8 Федерального закона от 28.12.2013 N 400-ФЗ "О страховых пенсиях".

Удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции исходил из того, что в период нахождения истца в отпуске по уходу за ребёнком действовали положения статьи 167 КЗОТ РСФСР, постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 22.01.1981 "О мерах по усилению государственной помощи матерям, имеющим детей", постановление Совета Министров СССР и ВЦСПС от 22.08.1989 N 677 "Об увеличении продолжительности отпусков женщинам, имеющим малолетних детей", которые предусматривали включение отпусков по уходу за детьми до достижения ими возраста полутора лет в общий, непрерывный и специальный стаж работы, в связи с чем отпуск по уходу за ребёнком до достижения им возраста полутора лет подлежит включению в страховой стаж истца, необходимый для назначения пенсии по основаниям, предусмотренным частью 1.2 статьи 8 Федерального закона от 28.12.2013 N 400-ФЗ "О страховых пенсиях".

Определением суда апелляционной инстанции решение суда отменено в связи с тем, что оснований для досрочного назначения пенсии не установлено.

Суд апелляционной инстанции указал, что для назначения пенсии истцу на 24 месяца раньше достижения пенсионного возраста в страховой стаж с учётом положений пенсионного законодательства подлежат включению только периоды работы и иной деятельности, за которые уплачивались страховые взносы в Пенсионный Фонд, а также период получения пособия по обязательному социальному страхованию в период временной нетрудоспособности, при этом страховой стаж должен составлять 37 лет для истца, который у неё отсутствует.

Вывод о необходимости включения спорных периодов в страховой стаж с учётом положений законодательства, действовавшего в период предоставления истцу отпуска по уходу за ребёнком, равно как и возможности отнесения данных периодов к периодам, указанным в части 1 статьи 11 и пункте 2 части 1 статьи 12 Федерального закона от 28.12.2013 N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" основан на неверном толковании норм материального права (апелляционное определение N 33-5377/2020)

Данная правовая позиция подтверждена определением Конституционного Суда Российской Федерации от 19.12.2019 N 3373-О, определением Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 24.12.2020 N 88-19782/2020 по аналогичному спору.

Рассматривая спор, возникший в связи с отказом в назначении страховой пенсии по старости досрочно, суд проверяет обоснованность решения об отказе пенсионного органа в назначении гражданину пенсии, а также выясняет, имеется ли у гражданина право на назначение такой пенсии. В связи с этим, если у истца возникло право на страховую пенсию по старости в период рассмотрения дела судом, то суд не лишён возможности указать в решении на право истца на такую пенсию и на дату возникновения этого права.

П. обратилась в суд с исковым заявлением к территориальному пенсионному органу (далее - УПФР), в котором просила признать незаконным решение УПФР от 11.07.2018 об отказе ей в назначении досрочной страховой пенсии по старости в соответствии с пунктом 19 части 1 статьи 30 Федерального закона от 28.12.2013 N 400-ФЗ "О страховых пенсиях"; просила обязать ответчика включить в её специальный стаж, дающий право на досрочное назначение страховой пенсии по старости в связи с осуществлением педагогической деятельности в учреждениях для детей, независимо от их возраста, спорные периоды работы в детском саду и назначить ей досрочную страховую пенсию по старости с 24.01.2019.

Удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции, оценив представленные доказательства, исходил из того, что спорные периоды работы учителем-логопедом и заведующей в детском саду подлежат включению в специальный стаж истца. При этом суд возложил на ответчика обязанность по назначению досрочной страховой пенсии истцу на основании пункта 19 части 1 статьи 30 Федерального закона от 28.12.2013 N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" с момента возникновения права, без указания конкретной даты.

Изменяя решение в апелляционном порядке, судебная коллегия пришла к выводу, что резолютивная часть решения требует дополнения указанием на конкретную дату, с которой истцу должна быть назначена пенсия, поскольку в ином случае решение суда является неисполнимым в силу его неопределённости.

Согласно части 1 статьи 22 Федерального закона от 28.12.2013 N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" установлено, что страховая пенсия назначается со дня обращения за указанной пенсией, но во всех случаях не ранее чем со дня возникновения права на указанную пенсию.

В соответствии с частью 2 статьи 22 Федерального закона от 28.12.2013 N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" днём обращения за страховой пенсией считается день приёма органом, осуществляющим пенсионное обеспечение, соответствующего заявления со всеми необходимыми документами, подлежащими представлению заявителем с учётом положений части 7 статьи 21 Федерального закона от 28.12.2013 N 400-ФЗ "О страховых пенсиях".

Правовые основания и условия назначения досрочной пенсии лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность, установлены пунктом 19 части 1 статьи 30 Федерального закона от 28.12.2013 N 400-ФЗ "О страховых пенсиях".

С 01.01.2019 вступили в силу изменения, внесённые в Федеральный закон от 28.12.2013 N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" (ред. Федерального закона от 03.10.2018 N 350-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам назначения и выплаты пенсии"), в части изменения сроков назначения пенсий, в том числе досрочных. В соответствии с данными изменениями, досрочная страховая пенсия по старости в связи с педагогической деятельностью назначается не только с даты возникновения права, но и по истечении срока, установленного частью 1.1 статьи 30 Федерального закона от 28.12.2013 N 400-ФЗ "О страховых пенсиях", и указанного в Приложении N 7 к данному федеральному закону.

Частью 1.1 статьи 30, пунктом 19 части 1 статьи 30 Федерального закона от 28.12.2013 N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" предусмотрено, что страховая пенсия по старости назначается ранее достижения возраста, установленного статьёй 8 названного федерального закона, при наличии величины индивидуального пенсионного коэффициента в размере не менее 30 лицам, не менее 25 лет осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей, независимо от их возраста, но не ранее чем через определённый промежуток времени со дня возникновения права.

Приложение N 7 к Федеральному закону от 28.12.2013 N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" и статья 10 Федерального закона от 03.10.2018 N 350-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам назначения и выплаты пенсии" регламентируют сроки назначения страховой пенсии по старости в соответствии с пунктами 19-21 части 1 статьи 30 настоящего Федерального закона в отношении лиц, имеющих право на страховую пенсию по старости независимо от возраста в случае возникновения права на страховую пенсию по старости с 2019 по 2023 и последующие годы.

Для лиц, право на назначение пенсии которых возникло в 2019 году, досрочная пенсия по старости, согласно указанному приложению, назначается не ранее чем через 12 месяцев со дня возникновения права на страховую пенсию по старости.

Вместе с тем, согласно части 3 статьи 10 Федерального закона от 03.10.2018 N 350-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам назначения и выплаты пенсий", гражданам, которые указаны в части 1 статьи 8, подпунктах 19 - 21 части 1 статьи 30, пункта 6 части 1 статьи 32 Федерального закона от 28.12.2013 N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" и которые в период с 01.01.2019 по 31.12.2020 достигнут возраста, дающего право на страховую пенсию по старости (в том числе на её досрочное назначение) в соответствии с законодательством Российской Федерации, действовавшим до 01.01.2019, либо приобретут стаж на соответствующих видах работ, требуемый для досрочного назначения пенсии, страховая пенсия по старости может назначаться ранее достижения возраста либо наступления сроков, предусмотренных соответственно приложениями 6 и 7 к указанному Федеральному закону, но не более чем за шесть месяцев до достижения такого возраста либо наступления таких сроков.

Таким образом, вышеуказанными нормами пенсионного законодательства предусмотрено, что страховая пенсия по старости лицам, приобретшим стаж на соответствующих видах работ, требуемый для досрочного назначения страховой пенсии в 2019 году, должна назначаться не с момента возникновения права, а не ранее чем через 6 месяцев со дня возникновения права на досрочную страховую пенсию.

Установив, что при условии включения в специальный стаж истца спорных периодов работы, а также с учётом продолжения истцом на момент вынесения решения трудовой деятельности в должности воспитателя в детском саду, подлежащей включению в специальный стаж для назначения пенсии по пункту 19 части 1 статьи 30 Федерального закона от 28.12.2013 N 400-ФЗ "О страховых пенсиях", предусмотренный законом стаж, продолжительностью 25 лет, необходимый для назначения пенсии по заявленному основанию, выработан истцом 24.01.2019, в связи с чем судебная коллегия пришла к выводу о возложении обязанности на пенсионный орган назначить истцу досрочную страховую пенсию по старости с 24.07.2019 (апелляционное определение от 25.05.2020 по делу N 33-3315/2020).

Общее правило назначения досрочной страховой пенсии по основаниям, предусмотренным пунктами 19 - 21 части 1 статьи 30, пунктом 6 части 1 статьи 32 Федерального закона от 28.12.2013 N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" отражено в приложении.

Год возникновения права на страховую пенсию по старости	Сроки назначения страховой пенсии по старости
2019	Не ранее чем через 12 месяцев со дня возникновения права на страховую пенсию по старости
2020	Не ранее чем через 24 месяцев со дня возникновения права на страховую пенсию по старости
2021	Не ранее чем через 36 месяцев со дня возникновения права на страховую пенсию по старости
2022	Не ранее чем через 48 месяцев со дня возникновения права на страховую пенсию по старости
2023 и последующие годы	Не ранее чем через 60 месяцев со дня возникновения права на страховую пенсию по старости

II. Страховые споры и споры, связанные с защитой прав потребителей

Закон "О защите прав потребителей" не предусматривает обязательный досудебный порядок урегулирования споров. Однако такой порядок может быть установлен в специальных законах, регулирующих отношения с потребителями в определённых сферах.

М. обратилась в суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью "С." (далее - ООО "С.") о защите прав потребителей, мотивируя требования тем, что ей была оказана некачественная услуга, просила взыскать в её пользу с ответчика уплаченные денежные суммы за оказание услуг, компенсацию морального вреда, неустойку и штраф.

Возвращая исковое заявление, суд первой инстанции указал на несоблюдение истцом досудебного порядка урегулирования спора, поскольку направленная в адрес ответчика досудебная претензия им получена не была.

Суд апелляционной инстанции отменил определение в связи с нарушением норм материального и процессуального права, обратив внимание на то, что статьёй 32 Закона от 07.02.1992 N 2300-1 "О защите прав потребителей" потребителю предоставлено право в одностороннем порядке отказаться от исполнения договора о выполнении работ (оказании услуг) в любое время при условии оплаты исполнителю фактически понесённых им расходов, связанных с исполнением обязательств по данному договору. При этом по данной категории дел обязательный досудебный порядок разрешения спора не предусмотрен.

Представленными материалами подтверждено, что истец направлял досудебную претензию в адрес ответчика с требованием добровольно вернуть денежные средства по договору. Как указано в Обзоре судебной практики по делам о защите прав потребителей, утверждённом Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 14.10.2020, обращение с досудебной претензией является правом, а не обязанностью потребителя.

При таких обстоятельствах, у судьи не имелось оснований для возвращения искового заявления (апелляционное определение N 33-6660/2020).

Вместе с тем, следует иметь в виду, что необходимость соблюдения обязательного досудебного порядка урегулирования спора, как правило, содержится в специальных законах, регулирующих оказание тех или иных услуг.

Так, обязательный претензионный порядок предусмотрен, в частности, в следующих случаях: неисполнения или ненадлежащего исполнения оператором связи обязательств, вытекающих из договора об оказании услуг связи (пункт 4 статьи 55 Федерального закона от 07.07.2003 N 126-ФЗ "О связи"); претензии, связанные с перевозкой груза, пассажира, багажа в зависимости от вида транспорта или связанные с буксировкой буксируемого объекта внутренним водным транспортом (пункт 1 статьи 797 Гражданского кодекса Российской Федерации; пункт 3 статьи 124 Воздушного кодекса Российской Федерации; пункт 1 статьи 161 Кодекса внутреннего водного транспорта Российской Федерации; часть 2 статьи 39 Федерального закона Российской Федерации от 08.11.2007 N 259-ФЗ Устав автомобильного транспорта и городского наземного электрического транспорта; статья 120 Закона Российской Федерации от 10.01.2003 N 18-ФЗ Устав железнодорожного транспорта Российской Федерации); заявления требований об осуществлении страхового возмещения по договору ОСАГО (пункт 1 статьи 16.1 Федерального закона от 25.04.2002 N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств"); заявления требований, возникающих из договоров по добровольному личному страхованию, связанному с предоставлением потребительского кредита, заявления имущественного требования к финансовой организации, взаимодействующей в установленном порядке с уполномоченным по правам потребителей финансовых услуг (статья 28 Федерального закона N 123-ФЗ "Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг") и др.

Положения Федерального закона от 04.06.2018 N 123-ФЗ "Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг" не распространяются на требования, предъявляемые к Российскому Союзу Автостраховщиков.

На данное обстоятельство обращено внимание в Разъяснениях по вопросам, связанным с применением Федерального закона от 04.06.2018 N 123-ФЗ "Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг", утверждённых Президиумом Верховного Суда Российской Федерации от 18.03.2020.

Требования действующего законодательства, а также данные Разъяснения Президиума Верховного Суда Российской Федерации не были учтены районным судом, определением которого было возвращено заявление Ш. к Российскому Союзу Автостраховщиков о возмещении компенсационной выплаты в связи с несоблюдением обязательного досудебного порядка урегулирования споров, что повлекло отмену определения суда в апелляционном порядке (апелляционное определение N 33-8921/2020).

Если уполномоченный по правам потребителей финансовых услуг необоснованно отказал в принятии к рассмотрению обращения потерпевшего, то в этом случае обязательный досудебный порядок урегулирования спора следует считать соблюдённым.

М. обратился в суд с иском к страховщику акционерному обществу "А." (далее - АО "А.") о взыскании страхового возмещения, мотивирую тем, что в результате дорожно-транспортного происшествия был повреждён принадлежащий ему на праве собственности автомобиль, его требования, предъявленные в досудебном порядке, оставлены без удовлетворения.

К исковому заявлению было приложено уведомление финансового уполномоченного от 27.03.2020, в котором указано, что при обращении к финансовому уполномоченному заявителем не соблюдены требования к оформлению обращения, установленные статьёй 17 Федерального закона от 04.06.2018 N 123-ФЗ "Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг", а именно, в обращении не указаны сведения о номере договора и дате его заключения (при наличии), а также не приложена имеющаяся у потребителя финансовых услуг копия договора с финансовой организацией.

Определением суда первой инстанции исковое заявление М. оставлено без рассмотрения в связи с несоблюдением обязательного досудебного порядка урегулирования спора.

В апелляционном порядке определение суда отменено в связи с нарушением норм материального и процессуального права по следующим основаниям.

В соответствии со статьёй 222 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд оставляет заявление без рассмотрения в случае, если истцом не соблюдён установленный федеральным законом для данной категории дел досудебный порядок урегулирования спора.

На основании части 1 статьи 15 Федерального закона от 04.06.2018 N 123-ФЗ "Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг" финансовый уполномоченный рассматривает обращения в отношении финансовых организаций, включённых в реестр, указанный в статье 29 настоящего Федерального закона (в отношении финансовых услуг, которые указаны в реестре), или перечень, указанный в статье 30 настоящего Федерального закона, если размер требований потребителя финансовых услуг о взыскании денежных сумм не превышает 500 тысяч рублей (за исключением обращений, указанных в статье 19 настоящего Федерального закона) либо если требования потребителя финансовых услуг вытекают из нарушения страховщиком порядка осуществления страхового возмещения, установленного Федеральным законом от 25.04.2002 N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств", и если со дня, когда потребитель финансовых услуг узнал или должен был узнать о нарушении своего права, прошло не более трёх лет.

Согласно части 1 статьи 16.1 Федерального закона от 25.04.2002 N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" при наличии разногласий между потерпевшим, являющимся потребителем финансовых услуг, определённым в соответствии с Федеральным законом от 04.06.2018 N 123-ФЗ "Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг", и страховщиком относительно исполнения последним своих обязательств по договору обязательного страхования до предъявления к страховщику иска, вытекающего из неисполнения или ненадлежащего исполнения им обязательств по договору обязательного страхования, несогласия потерпевшего с размером осуществленной страховщиком страховой выплаты, несоблюдения станцией технического обслуживания срока передачи потерпевшему отремонтированного транспортного средства, нарушения иных обязательств по проведению восстановительного ремонта транспортного средства, потерпевший должен направить страховщику письменное заявление, а страховщик обязан рассмотреть его в порядке, установленном Федеральным законом от 04.06.2018 N 123-ФЗ.

Положениями части 4 статьи 16 Федерального закона от 04.06.2018 N 123-ФЗ "Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг" предусмотрено, что потребитель финансовых услуг вправе направить обращение финансовому уполномоченному после получения ответа финансовой организации либо в случае неполучения ответа финансовой организации по истечении соответствующих сроков рассмотрения финансовой организацией заявления потребителя финансовых услуг, установленных частью 2 настоящей статьи.

В соответствии с частью 2 статьи 25 Федерального закона от 04.06.2018 N 123-ФЗ "Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг" потребитель финансовых услуг вправе заявлять в судебном порядке требования к финансовой организации, указанные в части 2 статьи 15 настоящего Федерального закона только после получения от финансового уполномоченного решения по обращению, за исключением случаев, указанных в пункте 1 части 1 статьи 25 настоящего Федерального закона.

В силу части 1 статьи 25 Федерального закона от 04.06.2018 N 123-ФЗ "Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг" потребитель финансовых услуг вправе заявлять в судебном порядке требования к финансовой организации, указанные в части 2 статьи 15 настоящего Федерального закона, в случае: непринятия финансовым уполномоченным решения по обращению по истечении предусмотренного частью 8 статьи 20 настоящего Федерального закона срока рассмотрения обращения и принятия по нему решения; прекращения рассмотрения обращения финансовым уполномоченным в соответствии со статьёй 27 настоящего Федерального закона; несогласия с вступившим в силу решением финансового уполномоченного.

Исходя из положений части 4 статьи 25 Федерального закона от 04.06.2018 N 123-ФЗ "Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг" в качестве подтверждения соблюдения досудебного порядка урегулирования спора, потребитель финансовых услуг представляет в суд хотя бы один из следующих документов: решение финансового уполномоченного; соглашение в случае, если финансовая организация не исполняет его условия; уведомление о принятии обращения к рассмотрению либо об отказе в принятии обращения к рассмотрению, предусмотренное частью 4 статьи 18 настоящего Федерального закона.

В соответствии с Разъяснениями по вопросам, связанным с применением Федерального закона от 04.06.2018 N 123-ФЗ "Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг" (утверждёнными Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 18.03.2020), если судья при разрешении вопроса о принятии искового заявления или суд при рассмотрении дела придут к выводу об обоснованности отказа финансового уполномоченного в принятии обращения потребителя или решения о прекращении рассмотрения обращения потребителя, досудебный порядок разрешения спора считается несоблюдённым, в связи с чем исковое заявление потребителя, соответственно, возвращается судьёй на основании пункта 1 части 1 статьи 135 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации либо подлежит оставлению судом без рассмотрения на основании абзаца второго статьи 222 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

В случае необоснованности отказа финансового уполномоченного в принятии обращения потребителя или решения финансового уполномоченного о прекращении рассмотрения обращения потребителя досудебный порядок считается соблюдённым, и спор между потребителем и финансовой организацией рассматривается судом по существу.

Из указанных разъяснений следует, что при разрешении вопроса о соблюдении истцом претензионного порядка урегулирования спора суд обязан оценить обоснованность отказа финансового уполномоченного в принятии обращения потребителя или решения о прекращении рассмотрения такого обращения, при этом такая оценка преследует цель пресечения недобросовестных действий как со стороны потребителя финансовых услуг, так и финансового уполномоченного при подаче и рассмотрении обращения (соответственно), недопустимости формального подхода при исполнении указанными субъектами Федерального закона от 04.06.2018 N 123-ФЗ "Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг".

В нарушение приведённых норм материального права и Разъяснений Президиума Верховного Суда Российской Федерации, оставляя исковое заявление М. без рассмотрения, суд не оценивал обоснованность отказа финансового уполномоченного в принятии обращения потребителя, не выяснял вопросы о том, имеются ли у заявителя указанные финансовым уполномоченным документы и каким образом непредставление этих документов потребителем финансовых услуг препятствовало рассмотрению обращения по существу.

Вместе с тем, суду следовало учесть следующее.

В части 1 статьи 17 Федерального закона от 04.06.2018 N 123-ФЗ "Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг" приведён перечень требований, предъявляемых к обращению, в том числе в пункте 4 части 1 данной статьи указано на необходимость предоставления сведений о номере договора и дате его заключения (при наличии); в части 4 статьи 17 закона указано на необходимость приобщения к обращению имеющиеся у потребителя финансовых услуг копии договора с финансовой организацией.

Как следует из обстоятельств дела, на момент дорожно-транспортного происшествия гражданская ответственность автовладельца М. не была застрахована и предоставить финансовому уполномоченному договор страхования истец не мог ввиду его фактического отсутствия. Принимая во внимание, что требование о предоставлении сведений о номере договора и дате его заключения, предоставлении его копии не является жёстко регламентированным, а в законе имеется оговорка - "при наличии", у суда имелись основания считать необоснованным отказ финансового уполномоченного в принятии обращения М. по указанным мотивам.

При таком положении досудебный порядок считается соблюдённым, вследствие чего спор между потребителем и финансовой организацией подлежал рассмотрению судом по существу (апелляционное определение N 33-8880/2020).

Выплата страхового возмещения в порядке урегулирования претензии не освобождает страховщика от ответственности за нарушение установленных законом сроков выплаты страхового возмещения и не исключает применения гражданско-правовой санкции в виде законной неустойки.

В. обратился в суд с исковым заявлением к акционерному обществу "А." (далее - АО "А.") о защите прав потребителей. В обоснование заявленных требований ссылался на то, что страховое возмещение ответчиком ему было выплачено только после вынесения решения финансовым уполномоченным, чем нарушены его права на получение страхового возмещения в установленные сроки.

Считая свои права нарушенными, истец просил взыскать с ответчика неустойку за период с 15.11.2019 по 16.04.2020 в размере 200 508 рублей, а также иные расходы.

Разрешая спор, суд первой инстанции, сославшись на положения пунктов 1 и 2 статьи 23 Федерального закона от 04.06.2018 N 123-ФЗ "Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг" и установив, что решение уполномоченного по правам потребителей финансовых услуг исполнено страховщиком в установленный данным законом тридцатидневный срок, пришёл к выводу об отсутствии оснований для возложения на ответчика обязанности по выплате истцу неустойки за нарушение срока выплаты страхового возмещения.

С решением суда и его правовыми обоснованиями суд апелляционной инстанции не согласился, отменив решение суда и указав следующее.

Пунктом 21 статьи 12 Федерального закона от 25.04.2002 N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" предусмотрено, что в течение 20 календарных дней, за исключением нерабочих праздничных дней, со дня принятия к рассмотрению заявления потерпевшего о страховой выплате или прямом возмещении убытков и приложенных к нему документов, предусмотренных правилами обязательного страхования, страховщик обязан произвести страховую выплату потерпевшему или после осмотра и (или) независимой технической экспертизы повреждённого транспортного средства выдать потерпевшему направление на ремонт транспортного средства с указанием станции технического обслуживания, на которой будет отремонтировано его транспортное средство и которой страховщик оплатит восстановительный ремонт повреждённого транспортного средства, и срока ремонта либо направить потерпевшему мотивированный отказ в страховом возмещении.

При несоблюдении срока осуществления страховой выплаты или срока выдачи потерпевшему направления на ремонт транспортного средства страховщик за каждый день просрочки уплачивает потерпевшему неустойку (пеню) в размере одного процента от определённого в соответствии с настоящим федеральным законом размера страхового возмещения по виду причинённого вреда каждому потерпевшему.

Согласно пункту 2 статьи 16.1 Федерального закона от 25.04.2002 N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" надлежащим исполнением страховщиком своих обязательств по договору обязательного страхования признаётся осуществление страховой выплаты или выдача отремонтированного транспортного средства в порядке и в сроки, которые установлены данным федеральным законом.

В пункте 78 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.12.2017 N 58 "О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" разъяснено, что неустойка за несоблюдение срока осуществления страховой выплаты исчисляется со дня, следующего за днём, установленным для принятия решения о выплате страхового возмещения, т.е. с 21-го дня после получения страховщиком заявления потерпевшего о страховой выплате и документов, предусмотренных Правилами, и до дня фактического исполнения страховщиком обязательства по договору включительно.

В силу пункта 5 статьи 16.1 Федерального закона от 25.04.2002 N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" страховщик освобождается от обязанности уплаты неустойки (пени), суммы финансовой санкции и (или) штрафа, если обязательства страховщика были исполнены в порядке и в сроки, которые установлены указанным федеральным законом, а также если страховщик докажет, что нарушение сроков произошло вследствие непреодолимой силы или по вине потерпевшего.

Из содержания вышеприведённых норм права и акта разъяснения следует, что невыплата в двадцатидневный срок страхователю страхового возмещения в необходимом размере является неисполнением обязательства страховщиком в установленном законом порядке и за просрочку исполнения обязательства по выплате страхового возмещения со страховщика подлежит взысканию неустойка, которая исчисляется со дня, следующего за днём, когда страховщик должен был выплатить надлежащее страховое возмещение, и до дня фактического исполнения данного обязательства. При этом доплата страхового возмещения в порядке урегулирования претензии, поданной в соответствии с требованиями статьи 16.1 Федерального закона от 25.04.2002 N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств", не освобождает страховщика от ответственности за нарушение сроков, установленных пунктом 21 статьи 12 указанного федерального закона, и не исключает применения гражданско-правовой санкции в виде законной неустойки, поскольку надлежащим сроком выплаты соответствующего данному страховому случаю страхового возмещения страхователю является именно двадцатидневный срок.

Принимая во внимание, что выплата страхового возмещения имела место по истечении 20 дней с момента подачи истцом соответствующего заявления, то выводы суда об отказе во взыскании неустойки противоречат приведённым нормам материального права и разъяснениям Верховного Суда Российской Федерации.

Суд апелляционной инстанции указал, что срок исполнения решения уполномоченного по правам потребителей финансовых услуг, предусмотренный пунктом 3 части 6 статьи 22 и частью 2 статьи 23 Федерального закона от 04.06.2018 N 123-ФЗ "Об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг" по своей правовой природе является не сроком исполнения гражданско-правового обязательства, а процессуальным сроком, определяющим период времени, по истечении которого решение приводится к принудительному исполнению.

На основании изложенного судебной коллегией по гражданским делам Кемеровского областного суда было принято новое решение, которым требования истца о взыскании неустойки и судебных расходов были удовлетворены (апелляционное определение N 33-9984/2020).

Указанная правовая позиция изложена в определении Верховного Суда Российской Федерации от 29.05.2020 N 20-КГ20-1, а также в определении Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 20.10.2020 N 88-16476/2020).

Для правильного разрешения спора о возмещении ущерба, причинённого лицом, чья гражданская ответственность застрахована, необходимо установить как фактический размер ущерба, так и размер страхового возмещения, подлежащего выплате потерпевшему.

Д. обратился в суд с иском к В. о возмещении ущерба, причинённого в результате дорожно-транспортного происшествия, указав, что по вине ответчика произошло дорожно-транспортное происшествие, в результате которого был повреждён автомобиль истца.

16.12.2019 между истцом и акционерным обществом "СК "А." (далее - АО "СК "А.") заключено соглашение об урегулировании страхового случая по договору обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, в соответствии с которым страховая компания выплатила истцу страховое возмещение в размере 180 600 рублей.

Стоимость восстановительного ремонта автомобиля истца составляет 324 000 рублей без учёта износа.

С учётом выплаты АО СК "А." страхового возмещения истец просил взыскать с ответчика возмещение ущерба в виде разницы между страховой выплатой и размером причинённого ущерба.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции пришёл к выводу, что, заключив соглашение об урегулировании страхового случая без проведения независимой технической экспертизы транспортного средства и получив страховую выплату, истец реализовал право на получение страхового возмещения, и основания для взыскания дополнительных убытков с причинителя вреда отсутствуют.

Суд апелляционной инстанции отменил решение суда в связи с неправильным применением норм материального права по следующим основаниям.

В соответствии с пунктом 1 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причинённых ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

Статьёй 1064 данного кодекса предусмотрено, что вред, причинённый личности или имуществу гражданина, а также вред, причинённый имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объёме лицом, причинившим вред (пункт 1).

Согласно статье 1072 названного кодекса юридическое лицо или гражданин, застраховавшие свою ответственность в порядке добровольного или обязательного страхования в пользу потерпевшего (статья 931, пункт 1 статьи 935), в случае, когда страховое возмещение недостаточно для того, чтобы полностью возместить причинённый вред, возмещают разницу между страховым возмещением и фактическим размером ущерба.

По смыслу приведённых норм права в их совокупности, потерпевший вправе требовать с причинителя вреда возместить ущерб в части, превышающей страховое возмещение, предусмотренное Федеральным законом от 25.04.2002 N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств".

Соглашение потерпевшего со страховщиком об уменьшении размера страхового возмещения само по себе не освобождает причинителя вреда от возложенной на него законом обязанности возместить ущерб в части, превышающей то страховое возмещение, которое полагалось потерпевшему по Федеральному закону от 25.04.2002 N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" в отсутствие названного выше соглашения.

В соответствии со статьёй 1 указанного федерального закона по договору ОСАГО страховщик обязуется за обусловленную договором плату (страховую премию) при наступлении предусмотренного в договоре события (страхового случая) возместить потерпевшим причинённый вследствие этого события вред их жизни, здоровью или имуществу (осуществить страховое возмещение в форме страховой выплаты или путём организации и (или) оплаты восстановительного ремонта повреждённого транспортного средства) в пределах определённой договором суммы (страховой суммы).

Статьёй 7 этого же закона установлено, что страховая сумма, в пределах которой страховщик при наступлении каждого страхового случая (независимо от их числа в течение срока действия договора обязательного страхования) обязуется возместить потерпевшим причинённый вред, в части возмещения вреда, причинённого имуществу каждого потерпевшего, составляет 400 тысяч рублей.

Согласно разъяснениям, изложенным в абзаце 2 пункта 43 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.12.2017 N 58 "О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств", при заключении соглашения об урегулировании страхового случая без проведения независимой технической экспертизы транспортного средства или независимой экспертизы (оценки) повреждённого имущества потерпевший и страховщик договариваются о размере, порядке и сроках подлежащего выплате потерпевшему страхового возмещения. После осуществления страховщиком оговоренной страховой выплаты его обязанность считается исполненной в полном объёме и надлежащим образом, что прекращает соответствующее обязательство страховщика (пункт 1 статьи 408 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Заключение со страховщиком соглашения об урегулировании страхового случая без проведения независимой технической экспертизы транспортного средства или независимой экспертизы (оценки) повреждённого имущества является реализацией права потерпевшего на получение страхового возмещения, вследствие чего после исполнения страховщиком обязательства по страховой выплате в размере, согласованном сторонами, основания для взыскания каких-либо дополнительных убытков отсутствуют. Кроме того, при наличии оснований для признания указанного соглашения недействительным потерпевший вправе обратиться в суд с иском об оспаривании такого соглашения и о взыскании суммы страхового возмещения в ином размере (абзац 3 пункта 43 постановления).

Анализ приведённых норм права с учётом их разъяснений позволяет сделать вывод, что соглашение об урегулировании страхового случая без проведения независимой технической экспертизы транспортного средства или независимой экспертизы (оценки) повреждённого имущества прекращает обязательства между потерпевшим и страховщиком, возникшие в рамках Федерального закона от 25.04.2002 N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств", по размеру, порядку и сроках выплаты страхового возмещения деньгами, но не прекращает сами по себе деликтные обязательства причинителя вреда перед потерпевшим. При этом причинитель вреда не лишён права оспаривать фактический размер ущерба, исходя из которого у него возникает обязанность по возмещению вреда потерпевшему в виде разницы между страховой выплатой, определённой с учётом износа транспортного средства, и фактическим размером ущерба, определяемым без учёта износа.

Положения статьи 15, пункта 1 статьи 1064, статьи 1072 и пункта 1 статьи 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации, как это следует из постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 10.03.2017 N 6-П, по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования (во взаимосвязи с положениями Федерального закона от 25.04.2002 N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств") предполагают возможность возмещения лицом, гражданская ответственность которого застрахована по договору обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств, потерпевшему, которому по указанному договору страховой организацией выплачено страховое возмещение в размере, исчисленном в соответствии с Единой методикой определения размера расходов на восстановительный ремонт в отношении повреждённого транспортного средства с учётом износа подлежащих замене деталей, узлов и агрегатов транспортного средства, имущественного вреда по принципу полного его возмещения, если потерпевший надлежащим образом докажет, что действительный размер понесённого им ущерба превышает сумму полученного страхового возмещения.

В названном постановлении Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что лицо, у которого потерпевший требует возмещения разницы между страховой выплатой и размером причинённого ущерба, не лишено права ходатайствовать о назначении соответствующей судебной экспертизы, о снижении размера возмещения и выдвигать иные возражения. В частности, размер возмещения, подлежащего выплате причинителем вреда, суд может снизить, если из обстоятельств дела с очевидностью следует иной, более разумный и распространённый в обороте способ исправления таких повреждений подобного имущества.

Таким образом, заключённое 16.12.2019 между истцом и АО "СК "А." соглашение, прекращает соответствующее обязательство страховщика, а не причинителя вреда.

Из материалов дела следует, что в результате дорожно-транспортного происшествия принадлежащему истцу автомобилю причинён ущерб в размере 324 000 рублей без учёта износа, в то время как истцу выплачено страховое возмещение с учётом износа запасных деталей в размере 180 600 рублей, в связи с чем истец вправе требовать от ответчика, как лица, виновного в дорожно-транспортном происшествии, выплаты в счёт возмещения ущерба разницы между общим размером причинённого ущерба и размером затрат на проведение восстановительного ремонта с учётом износа (апелляционное определение N 33-9199/2020).

Выводы суда апелляционной инстанции согласуются с выводами, изложенными в определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 21.01.2020 N 2-КГ19-10.

III. Вопросы, связанные с применением норм гражданского законодательства

Для возложения на лицо обязанности по возмещению вреда, причинённого источником повышенной опасности, необходимо установление его юридического и фактического владения источником повышенной опасности.

Учреждение обратилось в суд с иском к О. о возмещении убытков, мотивируя тем, что по договору ОСАГО ответственность собственника автомобиля не застрахована.

Разрешая спор, суд первой инстанции, руководствуясь положениями статьи 15, пункта 1 статьи 1064, статей 1079, 1082 Гражданского кодекса Российской Федерации, пришёл к выводу, что ответственным за причинение ущерба является не собственник автомобиля - О., а О.А., который управлял автомобилем и являлся владельцем транспортного средства в момент дорожно-транспортного происшествия, так как собственник автомобиля передал ему ключи и документы на автомобиль.

Отменяя решение в апелляционном порядке, судебная коллегия пришла к выводу о том, что судом нарушены нормы материального права, подлежащие применению, указав следующее.

В соответствии со статьёй 210 Гражданского кодекса Российской Федерации собственник несет бремя содержания принадлежащего ему имущества, если иное не установлено законом или договором.

В силу абзаца 2 пункта 1 статьи 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации обязанность возмещения вреда возлагается на юридическое лицо или гражданина, которые владеют источником повышенной опасности на праве собственности, праве хозяйственного ведения или праве оперативного управления либо на ином законном основании (на праве аренды, по доверенности на право управления транспортным средством, в силу распоряжения соответствующего органа о передаче ему источника повышенной опасности и т.п.).

Из взаимосвязи указанных правовых норм следует, что гражданско-правовой риск возникновения вредных последствий при использовании источника повышенной опасности возлагается на собственника при отсутствии вины такого собственника в непосредственном причинении вреда, как на лицо, несущее бремя содержания принадлежащего ему имущества.

Таким образом, владелец источника повышенной опасности, принявший риск причинения вреда таким источником, как его собственник, несёт обязанность по возмещению причинённого этим источником вреда.

По смыслу статьи 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации ответственность за причинённый источником повышенной опасности вред несёт его собственник, если не докажет, что право владения источником передано им иному лицу в установленном законом порядке.

Суд первой инстанции при рассмотрении настоящего дела пришёл к выводу о том, что факт передачи ключей и регистрационных документов на автомобиль является достаточным подтверждением перехода права владения источником повышенной опасности от собственника О. к О.А. на законном основании.

При этом суд не учёл, что статьёй 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации установлен особый режим передачи собственником правомочия владения источником повышенной опасности (передача должна осуществляться на законном основании), при этом для передачи правомочия пользования достаточно по общему правилу только волеизъявления собственника (статья 209 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Сам по себе факт передачи ключей и регистрационных документов на автомобиль подтверждает волеизъявление собственника на передачу данного имущества в пользование, но не свидетельствует о передаче права владения автомобилем в установленном законом порядке, поскольку использование другим лицом имущества собственника не лишает последнего права владения им, а, следовательно, не освобождает от обязанности по возмещению вреда, причинённого этим источником.

Предусмотренный статьёй 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации перечень законных оснований владения источником повышенной опасности и документов, их подтверждающих, не является исчерпывающим, в связи с чем любое из таких допустимых законом оснований требует соответствующего юридического оформления (заключение договора аренды автомобиля, выдача доверенности на право управления транспортным средством, внесение в страховой полис лица, допущенного к управлению транспортным средством, и т.п.).

В силу требований статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации для освобождения от гражданско-правовой ответственности собственника автомобиля надлежало представить доказательства передачи права владения автомобилем О.А. в установленном законом порядке. Между тем, в материалы дела не представлено ни одного доказательства, свидетельствующего о законности владения О.А. автомобилем в момент дорожно-транспортного происшествия. Таким образом, суд неправомерно отказал в удовлетворении исковых требований о возмещении ущерба, причинённого в результате дорожно-транспортного происшествия, к собственнику автомобиля как владельцу источника повышенной опасности (апелляционное определение N 33-9067/2020).

Выводы суда апелляционной инстанции соответствуют позиции Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 24.12.2019 N 44-КГ19-21).

Статьи 15 и 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования не позволяют отказывать в возмещении расходов на оплату услуг защитника и иных расходов, связанных с производством по делу об административном правонарушении, лицам, в отношении которых дела были прекращены на основании пунктов 1 или 2 части 1 статьи 24.5 (отсутствие события или состава административного правонарушения) либо пункта 4 части 2 статьи 30.17 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (ввиду недоказанности обстоятельств, на основании которых были вынесены соответствующие постановление, решение по результатам рассмотрения жалобы) со ссылкой на недоказанность незаконности действий (бездействия) или наличия вины должностных лиц.

К. обратился в суд с иском к Министерству внутренних дел Российской Федерации, территориальному отделу Министерства внутренних дел России, Министерству финансов Российской Федерации о взыскании расходов по оказанию юридической помощи.

Требования истца мотивированы тем, что 25.10.2019 он привлечён к административной ответственности за совершение правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 12.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ).

Решением начальника ОГИБДД территориального отдела Министерства внутренних дел России по жалобе истца постановление по делу об административном правонарушении, вынесенное 25.10.2019, отменено, производство по делу об административном правонарушении прекращено.

Для защиты своих прав и законных интересов истец был вынужден обратиться за юридической помощью, в связи с чем понёс расходы, что послужило основанием для обращения в суд с настоящим иском.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что вина сотрудников ОГИБДД не установлена, их действия в процессе производства по делу об административном правонарушении в установленном порядке незаконными не признаны, а прекращение производства по делу об административном правонарушении само по себе не свидетельствует о незаконности действий должностных лиц.

Судом апелляционной инстанции выводы суда признаны необоснованными в связи с неправильным применением норм материального права.

Частями 1 и 2 статьи 25.5 КоАП РФ предусмотрено, что для оказания юридической помощи лицу, в отношении которого ведётся производство по делу об административном правонарушении, в производстве по делу об административном правонарушении может участвовать защитник, а для оказания юридической помощи потерпевшему - представитель. В качестве защитника или представителя к участию в производстве по делу об административном правонарушении допускается адвокат или иное лицо.

В силу статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причинённых ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

Убытки, причинённые гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов, в том числе издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежат возмещению Российской Федерацией, соответствующим субъектом Российской Федерации или муниципальным образованием (статья 16 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно статье 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причинённый гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежит возмещению. Вред возмещается за счёт соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования.

В абзаце четвертом пункта 26 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерацией от 24.03.2005 N 5 "О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях" разъяснено, что расходы на оплату труда адвоката или иного лица, участвовавшего в производстве по делу в качестве защитника, не отнесены к издержкам по делу об административном правонарушении. Поскольку в случае отказа в привлечении лица к административной ответственности либо удовлетворения его жалобы на постановление о привлечении к административной ответственности этому лицу причиняется вред в связи с расходами на оплату труда лица, оказывавшего юридическую помощь, эти расходы на основании статей 15, 1069, 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации могут быть взысканы в пользу этого лица за счёт средств соответствующей казны (казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации).

При рассмотрении дела о проверке конституционности статей 15, 16, части первой статьи 151, статей 1069 и 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьи 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1, 2 и 3 статьи 24.7, статей 28.1 и 28.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, а также статьи 13 Федерального закона "О полиции" Конституционный Суд Российской Федерации в своём постановлении от 15.07.2020 N 36-П указал, что возмещение проигравшей стороной правового спора расходов другой стороны не обусловлено установлением её виновности в незаконном поведении - критерием наличия оснований для возмещения является итоговое решение, определяющее, в чью пользу данный спор разрешён.

Поскольку в ходе рассмотрения дела нашли своё подтверждение доводы истца о том, что при рассмотрении дела об административном правонарушении ему была оказана правовая помощь, а также подтверждён размер понесённых расходов, судебная коллегия пришла к выводу, что требования истца о возмещении расходов на оказание юридической помощи подлежат удовлетворению (апелляционное определение N 33-9618/2020).

Выводы суда апелляционной инстанции согласуются с выводами, изложенными в определениях Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 19.01.2020 N 66-КГ20-12-К8, N 51-КГ20-13-К8.

Предъявление искового заявления непосредственно к умершему гражданину не допускается в силу отсутствия у последнего гражданской дееспособности и гражданской процессуальной правоспособности по причине отсутствия самого субъекта спорного правоотношения.

Коммерческий Банк "Р." (общество с ограниченной ответственностью) (далее - Коммерческий Банк "Р." (ООО), Банк) обратился в суд с иском к Г. о взыскании задолженности по кредитному договору.

В обоснование требований указал, что 08.08.2016 Коммерческий Банк "Р." (ООО) и Г. заключили кредитный договор. Банк надлежащим образом выполнил свои обязательства по договору, а заёмщик принятые на себя обязательства не исполняла, в результате чего образовалась задолженность.

Из искового материала следовало, что заёмщик Г. умерла.

Определением суда первой инстанции исковое заявление принято к производству, возбуждено гражданское дело, одновременно к участию в деле в качестве соответчиков привлечены наследники умершего ответчика Г. - К. и Б. в порядке статьи 40 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. В порядке статьи 41 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации произведена замена ответчика Г. на ответчиков К. и Б., дело рассмотрено по существу.

Производя замену ненадлежащего ответчика (умершего заёмщика) на надлежащих ответчиков (наследников), и удовлетворяя заявленные требования к наследникам, суд исходил из доказанности факта наличия задолженности вследствие ненадлежащего исполнения заёмщиком обязательств из кредитного договора, перехода к наследникам в порядке наследования имущества в сумме, превышающей образовавшуюся задолженность наследодателя.

В апелляционном порядке решение суда было отменено в связи с нарушением норм процессуального права.

Судебная коллегия не согласилась с выводами суда о замене ненадлежащего ответчика надлежащим, поскольку производство по настоящему гражданскому делу по иску к лицу, которое на момент его предъявления являлось умершим, не могло быть возбуждено, ввиду чего оснований для привлечения к участию в деле наследников в качестве соответчиков и дальнейшей замены ответчика надлежащими ответчиками (правопреемниками) в порядке статей 41, 44 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не имелось.

Из совокупности норм процессуального законодательства следует, что лицо, участвующее в деле, должно обладать гражданской процессуальной правоспособностью и гражданской процессуальной дееспособностью. В силу статьи 17 Гражданского кодекса Российской Федерации правоспособность гражданина прекращается его смертью.

Согласно части 1 статьи 41 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд при подготовке дела или во время его разбирательства в суде первой инстанции может допустить по ходатайству или с согласия истца замену ненадлежащего ответчика надлежащим.

Исходя из части 1 статьи 44 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в случаях выбытия одной из сторон в спорном или установленном решением суда правоотношении (смерть гражданина, реорганизация юридического лица, уступка требования, перевод долга и другие случаи перемены лиц в обязательствах) суд допускает замену этой стороны её правопреемником.

Как установлено судом, заёмщик Г., к которой истцом были предъявлены исковые требования, умерла в 2016 году, и в связи со смертью в силу части 2 статьи 17 Гражданского кодекса Российской Федерации прекратилась её правоспособность.

Настоящий иск подан в июне 2019 года, то есть после смерти заёмщика.

Как разъяснено в пункте 6 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.05.2012 N 9 "О судебной практике по делам о наследовании" суд отказывает в принятии искового заявления, предъявленного к умершему гражданину, со ссылкой на пункт 1 части 1 статьи 134 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку нести ответственность за нарушение прав и законных интересов гражданина может только лицо, обладающее гражданской и гражданской процессуальной правоспособностью.

В случае, если гражданское дело по такому исковому заявлению было возбуждено, производство по делу подлежит прекращению в силу абзаца седьмого статьи 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации с указанием на право истца на обращение с иском к принявшим наследство наследникам, а до принятия наследства - к исполнителю завещания или к наследственному имуществу (пункт 3 статьи 1175 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Поскольку правоспособность ответчика Г. в связи со смертью прекратилась до предъявления иска в суд, то возможность её процессуальной замены в рамках заявленного иска исключена. Такую замену нельзя признать законной, процессуальное правопреемство в такой ситуации также невозможно.

Учитывая, что на момент подачи искового заявления в качестве ответчика указано умершее лицо, что препятствовало рассмотрению дела по существу, судебной коллегией вынесено определение, которым прекращено производство по делу с указанием на право истца на обращение с иском к принявшим наследство наследникам (апелляционное определение N 33- 7340/2020).

IV. Вопросы, возникающие при разрешении семейных споров

Удовлетворение требований истца о лишении родительских прав только лишь на основании признания иска ответчиком является недопустимым.

Указанное разъяснение содержится в абзацах 34 - 35 раздела "Рассмотрение судами дел о лишении родительских прав" Обзора Верховного Суда Российской Федерации от 20.07.2011 и в полной мере отвечает интересам ребёнка.

Указанные разъяснения Верховного Суда Российской Федерации не были учтены судом первой инстанции при удовлетворении исковых требований Д. к С. о лишении родительских прав в отношении несовершеннолетнего сына. При этом при вынесении решения суд, не устанавливая обстоятельств по делу, принял признание иска ответчиком, что повлекло нарушение прав и законных интересов несовершеннолетнего ребёнка, в связи с чем решение суда было отменено в апелляционном порядке. Апелляционная инстанция указала на то, что суд в любом случае должен исследовать все обстоятельства дела, а признание иска рассмотреть как одно из обстоятельств, имеющих значение для дела (апелляционное определение N 33-8801/2020).

V. Применением норм гражданского процессуального права

В принятии искового заявления о снижении неустойки отказано необоснованно.

Общество с ограниченной ответственностью "З." (далее - ООО "З.") обратилось в суд с иском к Г. о снижении неустойки в связи с требованиями Г. о выплате неустойки за период с 23.08.2019 по 18.08.2020 в размере 349 543 рубля.

Отказывая в принятии искового заявления, суд первой инстанции указал на отсутствие в производстве суда гражданского дела по иску Г. к ООО "З." о взыскании неустойки, посчитав, что у истца отсутствует право на самостоятельное предъявление требований о снижении неустойки.

В апелляционном порядке определение было отменено по следующим основаниям.

Согласно части 1 статьи 46 Конституции Российской Федерации и принципа диспозитивности в гражданском процессе каждый вправе обратиться в суд за защитой своих прав, свобод, законных интересов.

Заинтересованное лицо вправе в порядке, установленном законодательством о гражданском судопроизводстве, обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов (статья 3 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Верховный Суд Российской Федерации обратил внимание на то, что закон допускает самостоятельное обращение должника в суд с требованием о снижении размера неустойки в случае, если она, по мнению истца, несоразмерна последствиям неисполнения обязательства (определение Верховного Суда Российской Федерации от 21.03.2017 N 51-КГ17-2, пункт 79 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.03.2016 N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств").

Таким образом, должник вправе подать самостоятельный иск о снижении размера начисленной неустойки, в связи с чем суд необоснованно отказал истцу в принятии искового заявления (апелляционное определение N 33-10665/2020).

Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации не содержит обязательных требований к расчёту взыскиваемых денежных сумм при подаче иска.

Общество с ограниченной ответственностью МК "К." (далее - ООО МК "К.") обратилось в суд с иском к М. о взыскании задолженности по договору микрозайма.

Оставляя исковое заявление без движения, как не соответствующее требованиям статьи 132 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд первой инстанции предоставил истцу срок для исправления недостатков, предложив представить подробный арифметический расчёт задолженности по основному долгу, процентам, неустойке с указанием периода взыскания по ним, а также внесённых ответчиком платежей, понятный для ответчика и суда с необходимыми разъяснениями. Кроме того, в определении суд указал на то, что текст расчёта не соответствует требованиям ГОСТа Р 7.0.97-2016. "Национальный стандарт Российской Федерации. Система стандартов по информации, библиотечному и издательскому делу. Организационно-распорядительная документация. Требования к оформлению документов", который предусматривает необходимость при оформлении документов использовать размер шрифтов N 12, 13, 14, тогда как истцом в расчёте использован более мелкий шрифт.

В установленный судом срок недостатки, послужившие основанием для оставления искового заявления без движения, не устранены, определением судьи исковое заявление возвращено истцу.

В связи с неправильным применением норм процессуального права определение отменено в апелляционном порядке по следующим основаниям.

В соответствии с пунктом 6 части 2 статьи 131 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в исковом заявлении должны быть указаны цена иска, если он подлежит оценке, а также расчёт взыскиваемых или оспариваемых денежных сумм.

На основании пункта 5 статьи 132 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации к исковому заявлению прилагается расчёт взыскиваемой или оспариваемой денежной суммы, подписанный истцом, его представителем, с копиями в соответствии с количеством ответчиков и третьих лиц.

Согласно части 1 статьи 136 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судья, установив, что исковое заявление подано в суд без соблюдения требований, установленных в статьях 131 и 132 настоящего Кодекса, выносит определение об оставлении заявления без движения, о чём извещает лицо, подавшее заявление, и предоставляет ему разумный срок для исправления недостатков.

Если указанные в части первой настоящей статьи обстоятельства не будут устранены в срок, установленный в определении об оставлении заявления без движения, суд возвращает исковое заявление и прилагаемые к нему документы в порядке, установленном пунктом 7 части 1 статьи 135 настоящего Кодекса.

Исходя из системного анализа приведённых выше положений гражданского процессуального закона, его положения не предусматривают специальной формы расчёта, предоставляемого в суд при подаче искового заявления, в связи с чем отсутствие в расчёте алгоритма вычислительных действий, арифметических операций не может свидетельствовать о несоблюдении истцом требований о представлении расчёта взыскиваемых денежных сумм.

Как следует из материала, к исковому заявлению ООО МК "К." приложен расчёт задолженности, указанная в исковом заявлении цена иска соответствует размеру задолженности, указанной в графике расчёта задолженности. Представленный истцом расчёт задолженности содержит сведения о размере ежемесячных сумм, подлежащих уплате согласно графику, и о размере фактически внесённых денежных средств, а также сведения о сумме просроченной задолженности, о начисленных суммах процентов и неустойки, с указанием периода их начисления, последовательность проводимых в расчёте арифметических действий очевидна.

Поскольку стороной истца при подаче искового заявления представлен расчёт задолженности, у суда не было оснований для оставления искового заявления без движения и последующего возврата искового заявления.

Вопросы, связанные с уточнением обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела (в данном случае, выяснение алгоритма производимых истцом при расчёте арифметических операций, установление количества дней просрочки), подлежали выяснению на стадии подготовки дела к судебному разбирательству либо при рассмотрении дела по существу.

Также судебная коллегия обратила внимание на то, что положения статей 131, 132 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не предусматривают каких-либо требований к размеру шрифта, которым выполнен документ, в связи с чем судом предъявлены требования к расчёту, не предусмотренные законом.

Таким образом, оснований для возвращения искового заявления у суда не имелось (апелляционное определение N 33-8828/2020).

Исковые заявления, которые предъявлены не в рамках дела о банкротстве гражданина и не рассмотрены судом до даты введения реструктуризации долгов гражданина, подлежат после этой даты оставлению судом без рассмотрения.

А. обратился с иском к С. о прекращении права собственности ответчика на 1/2 доли в праве собственности на квартиру и признании за истцом права собственности на 1/3 долю квартиры, а за ответчиком на 2/3 доли в квартире.

Прекращая производство по делу по основаниям, предусмотренным статьёй 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд первой инстанции исходил из того, что арбитражным судом в отношении ответчика введена процедура реструктуризации долгов, в связи с чем требования истца о признании права собственности могут быть предъявлены только в рамках дела о банкротстве.

Неправильное применение судом норм процессуального права послужило основанием для отмены указанного определения суда в апелляционном порядке.

Так, при рассмотрении дела установлено, что исковое заявление А. поступило в суд первой инстанции 14.07.2020, производство по данному иску возбуждено 03.08.2020.

Определением арбитражного суда от 18.10.2018 в отношении ответчика С. введена процедура, применяемая в деле о банкротстве гражданина - реструктуризация долгов.

Решением арбитражного суда от 20.03.2019 ответчик признан несостоятельным (банкротом), в отношении него введена процедура, применяемая в деле о банкротстве - реализация имущества, финансовым управляющим должника утверждён Б.

В соответствии с пунктом 2 статьи 213.11 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" с даты вынесения арбитражным судом определения о признании обоснованным заявления о признании гражданина банкротом и введении реструктуризации его долгов требования кредиторов по денежным обязательствам, об уплате обязательных платежей, за исключением текущих платежей, требования о признании права собственности, об истребовании имущества из чужого незаконного владения, о признании недействительными сделок и о применении последствий недействительности ничтожных сделок могут быть предъявлены только в порядке, установленном настоящим федеральным законом. Исковые заявления, которые предъявлены не в рамках дела о банкротстве гражданина и не рассмотрены судом до даты введения реструктуризации долгов гражданина, подлежат после этой даты оставлению судом без рассмотрения.

Из приведённой нормы закона следует, что в настоящем случае при установленных обстоятельствах суду надлежало оставить исковое заявление без рассмотрения, а не прекращать производство по делу на основании статьи 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Суд первой инстанции данные требования закона не учёл, что привело к нарушению прав истца, поскольку Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации предусматривает различные последствия прекращения производства по делу и оставления искового заявления без рассмотрения. Прекращение производства по гражданскому делу исключает последующее заявление аналогичных требований. А при отпадении обстоятельств, послуживших основанием для оставления исковых требований без рассмотрения по существу, например, при прекращении производства по делу о банкротстве, истец вправе повторно обратиться с теми же требованиями в общеисковом порядке (апелляционное определение N 33-10387/2020).

Схожий подход применён в определении Верховного Суда Российской Федерации от 18.02.2020 N 18-КГ19-187.

Требования о рассылке другим лицам копий частной жалобы и приложенных к ней документов не применяется при обжаловании определений, вынесенных до принятия искового заявления к производству суда.

Определением суда первой инстанции исковое заявление общества с ограниченной ответственностью "Ф." к С. о взыскании задолженности возвращено со всеми приложенными к нему документами.

Представителем истца подана в суд частная жалоба на данное определение, которая определением суда оставлена без движения, поскольку в нарушение требований пункта 2 части 4 статьи 322 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации заявителем к частной жалобе не приложен документ, подтверждающий направление или вручение лицам, участвующим в деле, копии частной жалобы.

В связи с неправильным применением норм процессуального права определение отменено судом апелляционной инстанции по следующим основаниям.

В силу части 1 статьи 3 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации заинтересованное лицо вправе в порядке, установленном законодательством о гражданском судопроизводстве, обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов.

В соответствии с частью 1 статьи 4 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд возбуждает гражданское дело по заявлению лица, обратившегося за защитой своих прав, свобод и законных интересов.

Согласно статье 34 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации лицами, участвующими в деле, являются стороны, третьи лица, прокурор, лица, обращающиеся в суд за защитой прав, свобод и законных интересов других лиц или вступающие в процесс в целях дачи заключения по основаниям, предусмотренным статьями 4, 46 и 47 настоящего Кодекса, заявители и другие заинтересованные лица по делам особого производства.

На основании части 1 статьи 133 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судья в течение пяти дней со дня поступления искового заявления в суд обязан рассмотреть вопрос о его принятии к производству суда. О принятии заявления к производству суда судья выносит определение, на основании которого возбуждается гражданское дело в суде первой инстанции.

Из приведённых норм следует, что лицами, участвующие в деле, являются заинтересованные лица после возбуждения судьёй гражданского дела.

В настоящем случае гражданское дело не возбуждено, материалы дела находятся на стадии принятия искового заявления.

С учётом изложенных обстоятельств, до возбуждения производства по делу у лица, подающего частную жалобу, отсутствует обязанность по направлению либо вручению копии частной жалобы на определение суда лицам, участвующим в деле, в связи с отсутствием таковых, что судом не было принято во внимание (апелляционное определение N 33-9456/2020).

Разъяснения по аналогичному (сходному) вопросу нашли своё отражение в пункте 47 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 11.06.2020 N 5 "О применении судами норм Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации, регулирующих производство в суде апелляционной инстанции".

Участие Территориального отделения Фонда социального страхования Российской Федерации в качестве ответчика по искам пострадавших от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний обусловлено осуществлением функций органа управления средствами обязательного (государственного) социального страхования в Российской Федерации, в связи с чем Фонд социального страхования Российской Федерации по существу наделяется публичными полномочиями, направленными на защиту государственных интересов, и в соответствии с подпунктом 19 пункта 1 статьи 333.36 Налогового кодекса Российской Федерации подлежит освобождению от уплаты государственной пошлины.

Решением суда первой инстанции отказано в удовлетворении исковых требований Г. к региональному отделению Фонда социального страхования Российской Федерации об исключении его вины в несчастном случае на производстве.

Апелляционным определением решение суда отменено, исковые требования Г. удовлетворены в части, с регионального отделения Фонда социального страхования Российской Федерации взыскана государственная пошлина в доход бюджета.

Определением кассационного суда общей юрисдикции апелляционное определение в части взыскания государственной пошлины с регионального отделения Фонда социального страхования Российской Федерации отменено в связи с неправильным применением норм материального и процессуального права по следующим основаниям.

В соответствии с частью 1 статьи 88 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебные расходы состоят из государственной пошлины и издержек, связанных с рассмотрением дела.

По общему правилу, предусмотренному подпунктом 19 пункта 1 статьи 333.36 Налогового кодекса Российской Федерации, государственные органы, органы местного самоуправления освобождены от уплаты государственной пошлины по делам, рассматриваемым в судах общей юрисдикции, в качестве истцов или ответчиков.

Аналогичные положения содержатся в подпунктах 1 и 1.1 пункта 1 статьи 333.37 Налогового кодекса Российской Федерации, согласно которому по делам, рассматриваемым Верховным Судом Российской Федерации в соответствии с арбитражным процессуальным законодательством Российской Федерации, арбитражными судами от уплаты государственной пошлины освобождаются: прокуроры и иные органы, обращающиеся в Верховный Суд Российской Федерации, арбитражные суды в случаях, предусмотренных законом, в защиту государственных (или) общественных интересов; государственные органы, органы местного самоуправления, выступающие по делам, рассматриваемым Верховным Судом Российской Федерации, арбитражными судами, в качестве истцов или ответчиков.

Под иными органами в подпункте 1 пункта 1 статьи 333.37 Налогового кодекса Российской Федерации понимаются субъекты, не входящие в структуру и систему органов государственной власти или местного самоуправления, но выполняющие публично-правовые функции. Таковыми являются, в частности, Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Федеральный фонд обязательного медицинского страхования, Центральный банк Российской Федерации. Названные органы освобождаются от уплаты государственной пошлины по делам, рассматриваемым в арбитражных судах, в случае, когда они выступают в судебном процессе в защиту государственных и (или) общественных интересов (абзац 2 пункта 32 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11.07.2014 N 46 "О применении законодательства о государственной пошлине при рассмотрении дел в арбитражных судах").

Названная льгота по уплате государственной пошлины по признаку субъектного состава является специальной нормой для всех случаев, когда государственные органы, органы местного самоуправления выступают по делам, рассматриваемым в судах общей юрисдикции, как в качестве истцов, так и в качестве ответчиков, и не поставлена в зависимость от категории рассматриваемого спора.

В Налоговом кодексе Российской Федерации отсутствует определение "государственные органы". Однако, исходя из толкования данного понятия, следует, что он определяет круг субъектов публичных правоотношений, через которые Российская Федерация и субъекты Российской Федерации реализуют свои государственные функции в определённой сфере деятельности.

Частью 1 статьи 130 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что учреждением признаётся организация, созданная собственником для осуществления управленческих, социально-культурных или иных функций некоммерческого характера и финансируемая им полностью или частично.

Учитывая, что участие Фонда социального страхования Российской Федерации в судебном процессе обусловлено исполнением государственных функций по социальному обеспечению, территориальный орган Фонда социального страхования Российской Федерации относится к категории лиц, которые в соответствии с подпунктом 19 пункта 1 статьи 333.36 Налогового кодекса Российской Федерации освобождены от уплаты государственной пошлины (определение Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 22.09.2020 N 88-13924/2020).

Судебная коллегия по гражданским делам Кемеровского областного суда