Уступка права (цессия) в практике Высшего Арбитражного Суда РФ (Р.С. Бевзенко, "Вестник Федерального Арбитражного суда Западно-Сибирского округа", N 3, март-апрель 2004 г.)

Уступка права (цессия) в практике Высшего Арбитражного Суда РФ

В условиях современной предпринимательской практики цессия - уступка требования - получила весьма широкое распространение. Это повлекло за собой как увеличение числа споров из правоотношений по перемене лиц в обязательстве, рассматриваемых арбитражными судами, а также и привлекло и внимание ученых-цивилистов к институту цессии*(1).

В цели настоящей публикации не входит разбор подчас весьма любопытных теоретических представлений о цессии. Мы постараемся лишь обобщить надзорную практику Высшего Арбитражного Суда РФ по спорам, вытекающим из уступки требования, и выявить изменения, произошедшие в ней в течение 2000-2003 гг.

1. Цессия требований из "длящихся" обязательств. Понятие "длящегося" обязательства было выработано арбитражной практикой применительно к спорам по договорам цессии. Под "длящимся" обязательством судами понимаются такие обязательства, исполнение которых происходит не одномоментно, а несколькими этапами в течение некоторого периода времени. Наиболее характерными примерами таких договоров являются договоры газо- и теплоснабжения, договор поставки электроэнергии, прочие договоры с коммунальными предприятиями, заключенные на определенный срок на всем протяжении которого происходит постоянное, непрерывное исполнение обязательств одной из сторон.

Практика ВАС РФ 1996-2000 гг. строилась на принципе недопущения уступки требований из подобных договоров. Например, по одному из дел, обсуждая действительность уступки требования, ВАС указал: "Правила уступки требования не могут быть применены к договору ... потому, что обязательство, неисполнение которого явилось основанием для его заключения, носит длящийся характер. В нем сохраняется тот же состав лиц (МП "Горводоканал" - монополист по оказанию услуг пользования водопроводом и канализацией, и ГЭС, пользующаяся этими услугами), и основания возникновения правоотношений между ними"*(2). По другому делу ВАС указал, что "отношения сторон в сфере энергоснабжения носят длящийся характер и на день предъявления иска не прекратились. Состав лиц в основном обязательстве остался неизменным: АО "Каскад Таймырских ГЭС" - энергоснабжающая организация, АООТ "Норильский ГМК" - потребитель", поэтому, поэтому, по мнению Президиума, договор уступки задолженности по договору электроэнергии является недействительным*(3). Таких дел можно привести достаточно большое количество*(4).

Подход высшей судебной инстанции объяснялся следующим образом: поскольку обязательство по поставке электроэнергии (газа, водоснабжения) к моменту заключения договора об уступке не прекратилось полностью, говорить о безусловной замене должника в обязательстве нельзя, стало быть, уступка не имеет юридической силы. На наш взгляд, очевидна ошибка в толковании Президиумом понятия "обязательство" - законодатель имеет в виду не договор, который служит основанием возникновения уступаемого права, а само конкретное обязательство должника уплатить денежную сумму по конкретной поставке.

По всей видимости, такой достаточно жесткий подход, ограничивающий возможность распоряжения собственными имущественными правами (можно даже употребить более сильное выражение - собственным имуществом) может быть объяснен желанием высшей судебной инстанции исключить возможность "неправовых" решений проблем задолженности предприятий перед монополистами, которые, к сожалению, имели место на практике до середины 90-х гг.

Весьма примечательным является Постановление Президиума ВАС РФ от 9 октября 2001 г. N 4215/00. Предметом спора стало требование из договора уступки, заключенного между поставщиком газа (цедент) и ЗАО (цессионарий). Договор поставки газа, право из которого было уступлено, между цедентом и должником носит "длящийся" характер. В кассационной инстанции договор об уступке был признан недействительным, причем кассационная инстанция опиралась на имеющуюся практику ВАС РФ. Однако на кассационное постановление был принесен протест, в результате которого оно было отменено. Президиум указал, что "предметом уступки является конкретное требование поставщика оплаты поставленного газа за определенный расчетный период. Уступка требования, возникшего в рамках длящегося договорного обязательства, возможна при условии, если уступаемое требование бесспорно, возникло до его уступки и не обусловлено встречным исполнением. "Югтрансгаз", поставив газ обществу "Саратовгаз" на конкретную сумму, вправе, не выходя из договора газоснабжения, уступить денежное требование третьему лицу с соблюдением условий, установленных ст. 388 ГК РФ"*(5).

Таким образом, произошел существенный поворот в практике Президиума ВАС РФ по рассматриваемому вопросу - была признана возможность уступать требования по договорам, носящий длящийся характер. Вместе с тем, Президиум выработал три критерия действительности такой уступки - бесспорность требования, возникновение его до момента уступки и необусловленность его встречным исполнением.

Выработанные критерии вызывают определенные вопросы. Например, что означает безусловность требования? Факт его признания должником? Наличие вступившего в законную силу решения суда? К чему подобное ограничение - ведь должник в силу ст. 386 ГК вправе выдвигать против требования нового кредитора возражения, которые он имел против первоначального кредитора. По справедливому замечанию О.Н. Садикова, эта норма свидетельствует о том, что передаваемое требование в полной мере бесспорным быть не может*(6). Непонятно, для чего выдвигается требование отсутствия необходимость встречного исполнения, ведь если требование бесспорно, то это означает, в том числе, его необусловленность встречным исполнением.

Видимо, дальнейшая практика ВАС РФ должна ответить на эти вопросы.

2. Цессия части требования. Не признавалась Президиумом ВАС РФ и возможность частичной уступки требования. Такой вывод основывался на том же доводе - цессия предполагает "безусловную замену стороны в обязательстве"*(7), а если право уступается в части, то цедент из правоотношения не выбывает. Возражение против этого подхода может быть следующее - если предмет обязательства делим (например, это обязанность уплатить деньги), то нет никаких теоретических затруднений для признания юридической силы за такими уступками. В соответствии со ст. 384 ГК РФ объем переходящих прав может быть изменен договором между цедентом и цессионарием, что косвенно свидетельствует о возможности уступки части требования.

Отметим, что практика ВАС по этому вопросу в настоящее время также изменилась. По одному из дел Президиум указал: "...предметом цессии является не весь комплекс двусторонних обязательств по договору поставки (длящееся обязательство), а задолженность по оплате уже отгруженной продукции. Завод, поставив комбинату продукцию на конкретную сумму, в принципе вправе, не выходя из договора поставки, уступить данное денежное требование третьему лицу при условии, что это требование является бесспорным и не обусловлено встречным исполнением. Такая уступка не противоречит требованиям главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации"*(8). В другом деле, касающемся оспаривания договора перевода части долга, Президиум указал, что перевод части долга не противоречит сути института перемены лиц в обязательстве*(9).

Возможность уступки требования неустойки отдельно от основного требования долгое время оставалась неопределенной. В качестве довода против такой возможности можно указать на акцессорность неустойки, следование судьбе основного обязательства*(10). Однако, следует иметь в виду, что с момента нарушения обязательства природа неустойки изменяется - она становится мерой ответственности за допущенное нарушение. Представляется, что требование об уплате неустойки в этом случае является вполне самостоятельным. Такая неустойка может быть взыскана кредитором отдельным иском независимо от основного требования. Л.А. Новоселова указывает, что такая неустойка является "самостоятельной имущественной ценностью"*(11). Думается, что принципиальных затруднений уступка требования неустойки по неисполненному обязательству отдельно от самого обязательства вызывать не должна.

Достаточно сложным является вопрос о праве кредитора уступить требование об уплате неустойки до момента окончательного определения ее размера. Так, Л.А. Новоселова, опираясь на мнение И.Б. Новицкого, Л.А. Лунца и М.И. Брагинского, склоняется к допущению подобных уступок*(12). Однако, при попытке реализовать свое право на неустойку цессионарий может натолкнуться на возражения должника (например, о явной несоразмерности неустойки, об отсутствии основания для начисления неустойки и т.д.). Заявление подобных возражений может быть расценено судом как спорность уступленного права и может повлечь за собой признание уступки недействительной.

3. Изменение фактического источника получения долга. Весьма частыми в практике являются споры по таким договорам - кредитор уступает требование по договору новому кредитору; последний осуществляет переданное ему право и обязуется уплатить часть полученной денежной суммы первоначальному кредитору; прочая часть остается у нового кредитора. Подход Президиума ВАС РФ к таким договорам остался неизменным - они признаются высшей судебной инстанцией недействительными. По одному из дел Президиум указал: "Впоследствии к договору уступки сторонами подписано дополнительное соглашение с двумя приложениями, из содержания которых видно, что через 60 дней после поступления на расчетный счет нового кредитора сумма долга за вычетом 10-процентного вознаграждения подлежит возврату кредитору, уступившему право требования. Таким образом, переуступивший право требования кредитор из обязательства не выбывает. Оставаясь правообладающим лицом, он изменяет лишь фактический источник получения долга. Между тем согласно параграфу 1 главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации уступка требования предполагает безусловную замену лица в обязательстве"*(13). По другому делу Президиум указал: "Между тем из текста договора, названного сторонами цессией, усматривается, что после возврата должником долга основная задолженность (сумма кредитов) подлежит передаче прежнему кредитору, а новому кредитору остаются проценты за пользование кредитами и проценты, предусмотренные статьей 395 Гражданского кодекса Российской Федерации, что может быть отнесено к вознаграждению за совершенные им действия. Таким образом, конструкция заключенного сторонами договора не исключает возможности отнесения его не к цессии, а к договору поручения, по которому в силу пункта 1 статьи 971 Гражданского кодекса Российской Федерации права и обязанности по сделке, совершенной поверенным, возникают непосредственно у доверителя. В зависимости от этого решается вопрос о том, кто из субъектов фактически сложившихся правоотношений является надлежащим кредитором по делу о банкротстве"*(14). На сомнительность такого вывода указывает, в частности, Е.В. Оболонкова*(15). По ее мнению, применять к отношениям сторон нормы о договоре поручения было бы неправильным, так как существенным признаком поручения является действие поручителя от имени доверителя. В рассматриваемом случае, лицо, приобретшее имущественное право, действует от своего имени.

Н а наш взгляд, отношения сторон следует признать агентскими (ст. 1005 ГК РФ). Это вполне следует из сущности отношений сторон - кредитор, желая освободить себе от хлопот, связанных с принудительным осуществлением требования, поручает совершить юридически значимые действия - предъявление иска, получение и предъявление исполнительного листа - другому лицу за определенную плату, выраженную в процентном отношении к размеру требования.

4. Отношения между цедентом и цессионарием. Проблемы правильной квалификации судами отношений между цедентом и цессионарием возникли в связи с теоретической неразработанностью проблем абстрактности уступки права. Не входя в их содержание, укажем, что, по нашему мнению, правильным взглядом на суть правоотношений между цедентом и цессионарием будет следующий: цессия сама по себе не является договором, она является своеобразным техническим средством, позволяющим изменить субъектный состав обязательства*(16). Цессия может быть опосредована самыми различными договорами - продажей, дарением, факторингом и т.д. Стороны могут заключить договор и не поименованный в ГК, назвав его договором цессии или договором уступки требования. При этом следует помнить о запрете дарения между коммерческими организациями, установленном ст. 575 ГК РФ. Так, по одному из дел Президиум указал: "Соглашение об уступке не содержит условия о встречном представлении со стороны цессионария за переданное обществом цедентом имущественное право по договору купли-продажи", далее надзорная инстанция делает вывод о недействительности указанного соглашения в силу ст. 575 ГК РФ*(17).

Такой подход подвергся критике*(18) и был изменен в течение 2000-2002 гг. Так, в целом ряда постановлений Президиум отразил следующий подход: все договоры между предпринимателями, опосредующие уступку, предполагаются возмездными, безвозмездность договора должна быть явно выражена сторонами, отсутствие указание на возмездность договора не означает его безвозмездности; указание на возмездность договора не должно быть обязательно отражено в самом договоре об уступке требования, оно может следовать из других материалов дела*(19).

Вместе с тем, на практике возник вопрос - является действительным договор, который по формальным признакам обладает свойством возмездности, но размер встречного исполнения крайне невелик. В одном из дел фигурировал договор уступки требования денежной суммы в размере 2 млн. руб.; в соответствии с условиями договора цессионарий обязан был уплатить цеденту (банку, в отношении которого был открыт конкурс) за уступаемое право 100 руб. Президиум указал, что "...договор цессии не был направлен на пополнение конкурсной массы банкрота, в связи с чем суду следовало обсудить, исходя из статьи 168 ГК РФ, вопрос действительности такой сделки"*(20).

5. Определенность предмета соглашения об уступке требования. Отличается определенной сложностью и вопрос о том, как должен быть определен предмет договора об уступке требования. По одному из дел Президиум указал: "Как видно из материалов дела, по условиям спорного договора цессии предприниматель К.Н. Шадчин передал истцу все права (требования), возникшие из сделок, заключенных между ним и ТОО "Магазин N 4 "Кристалл" в период с 01.05.96 по 15.09.97. Но в договоре цессии не указаны конкретные требования, передающиеся новому кредитору... Суд апелляционной инстанции правильно указал, что в спорном договоре отсутствует предмет договора, не определено конкретное требование, передающееся новому кредитору. При таких обстоятельствах оснований для удовлетворения иска не имеется"*(21). По другому делу Президиум отменил все состоявшиеся судебные акты и вернул дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции в связи с тем, что суды не исследовали, права из каких конкретных кредитных договоров уступались истцу*(22). В другом деле Президиум указал: "Договором цессии предусмотрено, что Агрокомплекс передает ЗАО "Байкал" права кредитора на получение от Татпромстройбанка задолженности в сумме 2 млрд. рублей за текущие платежи... Для правильного разрешения спора арбитражному суду следует выяснить, какие именно конкретные права требования к должнику уступлены акционерному обществу, и с учетом установленных обстоятельств ответить на вопрос о том, не противоречит ли договор закону"*(23).

Таким образом, предмет договора уступки требования должен быть определенным, а не определимым. Между тем, подобный подход в вопросе об определении предмета уступки не соответствует международной коммерческой практике*(24), которая намного либеральнее относится к так называемым "оптовым уступкам".

6. Уступка требования из исполнительного листа. Возможность процессуального правопреемства на стадии исполнительного производства признается всеми учеными-процессуалистами. Важный вопрос, который возник на практике, состоит в следующем: изменяется ли обязательство в силу рассмотрения судом спора из этого обязательства и вынесения решения, возникает ли в данном случае новое обязательство проигравшей стороны. В случае положительного ответа на этот вопрос вполне правомерным было бы, например, отказать кредитору по такому "вновь возникшему" обязательству в праве применить к должнику санкции предусмотренные договором, из которого возник спор, до момента исполнения должником судебного решения.

Анализ ряда дел, рассмотренных Президиумом в порядке надзора, позволяет ответить на эти вопросы отрицательно. По одному из дел Президиум указал, что "...вынесение судом решения о взыскании задолженности не меняет природы и характера долговых требований и не делает возможной перемену кредитора в случаях, когда удовлетворенное судом требование не могло быть уступлено по основаниям, предусмотренным статьями 383, 388 ГК РФ"*(25). Таким образом, можно сделать следующий общий вывод: если по обязательству было вынесено судебное решение, оно не изменяет содержание самого обязательства.

7. Уступка требования из кредитного договора. Возможность уступки требования из договора кредита небанковской организации одно время была темой достаточно острых дискуссий в периодической литературе. Все авторы единодушно признавали возможность такой уступки и порицали Президиум ВАС за обратный подход. Вместе с тем, приведем весьма любопытный факт - вплоть до 2000 г. Президиум ВАС не разу не высказывался по этому вопросу в рамках надзорного производства.

Безусловно, неправильность такого подхода лежит на поверхности - следует различать кредитный договор и обязательства, возникающие из него. Получение денежных средств в качестве исполнения заемного обязательства, в отличие от привлечения и размещения денежных средств, не является банковской операцией, требующей лицензии в соответствии банковским законодательством.

В последнее время Президиумом ВАС было рассмотрено несколько дел, в которых оценивалась действительность уступки требования из кредитного договора небанковской организации. Несмотря на то, в обоих случаях состоявшиеся судебные акты были отменены с возвращением дел в первую инстанцию, Президиум не высказывал мнения о недействительности подобных уступок в связи с отсутствием у цессионария лицензии на право осуществления банковской деятельности*(26). На наш взгляд, это окончательно снять остроту озвученной проблемы может, в частности, рассмотрение Президиумом в порядке надзора какого-либо спора по уступке из кредитного договора и формулировании вывода о возможности такой уступке в тексте постановления. Другой вариант, более желательный, - принятие Президиумом соответствующего разъяснения и помещение его в какой-либо из обзоров практики.

8. Уступка права распоряжения счетом. Соглашения об уступке права распоряжения банковским счетом были весьма популярны некоторое время назад и использовались, в основном, с целью обеспечить исполнение обязательств. Эти соглашения основывались на п. 2 ст. 847 ГК РФ, в соответствии с которой клиент может дать распоряжение банку о списании денежных средств со счета по требованию третьих лиц.

Надзорная практика по таким спорам остается единообразной - договоры об уступке права распоряжения счетом признаются судом недействительными. Так, по одному из дел Президиумом был сделан такой вывод: "Уступка клиентом банка третьему лицу требований к банку в период действия договора банковского счета является в силу ст. 168 Гражданского кодекса ничтожной сделкой, так как в обязательстве, вытекающем из этого договора, не произошло перемены лиц"*(27). По другому делу был сделан следующий вывод: "Требование к должнику по договору корреспондентского счета, в том числе и на стадии исполнения решения, может быть заявлено только стороной по этому договору. Уступка прав на занесенные на корсчет суммы до прекращения договорных отношений и закрытия счета, а также уступка прав по распоряжению счетом в порядке ст. 382 ГК противоречит условиям договора корсчета и в силу п. 1 ст. 388 ГК не допускается. Такая сделка на основании ст. 168 ГК является недействительной"*(28).

9. Значение личности кредитора в отношениях цессии. При рассмотрении вопроса о значении личности кредитора в отношениях цессии, следует различать две ситуации - значимость личности кредитора и неразрывность права и личности кредитора.

В соответствии с п. 2 ст. 388 ГК РФ уступка требования по обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника, допускается только с его согласия. Случаи применения этой нормы в практике арбитражных судов весьма редки. По одному из дел Президиум сделал такой вывод: "По обязательствам, вытекающим из кредитных договоров, личность кредитора для должника значения не имеет. Невыполнение кредитором, одновременно являющимся обслуживающим должника банком, обязательств по договору банковского счета не является обстоятельством, относящимся к личности кредитора, которое бы имело существенное значение для должника"*(29). В другом деле нижестоящие суды признали, что личность кредитора имеет существенное значение для должника по договору целевого социального кредита. Надзорная инстанция отменила все состоявшиеся судебные акты и указала, что "переход права не находился в неразрывной связи с личностью кредитора по договору кредита. Условия осуществления прав нового кредитора не ухудшали положения должника по выполнению им своих обязательств, касающихся возврата денежных средств, полученных по кредитному договору"*(30).

Одним из случаев значимости личности кредитора для целей уступки требования является уступка требования по договору простого товарищества. В п. 4 Обзора практики разрешения арбитражными судами споров, связанных с договорами на участие в строительстве указывается*(31), что поскольку по договору о совместной деятельности личность его участника имеет существенное значение, уступка требования по нему возможна только в том случае, если согласие на уступку предусмотрено договором или последующим согласием всех участников.

По другому делу Президиум признал, что в отношениях по поставке электроэнергии на оптовом рынке электроэнергии личность кредитора имеет существенное значение. В Постановлении содержится следующая мотивировка такого вывода: "...особый характер отношений сторон, определенных названным договором (целевой характер получаемых прежним кредитором средств, предусмотренная договорами возможность погашения задолженности посредством внутриотраслевых взаимозачетов, совершения компенсационных сделок и т.д.) указывает на существенное значение связей именно кредитора и должника. В силу этого уступка не могла быть совершена без согласия последнего"*(32).

Норма ст. 383 ГК РФ не допускает уступок прав, неразрывно связанных с личностью кредитора. В качестве примера подобных прав традиционно приводят правоотношения с участием физических лиц - право на алименты, право на возмещение ущерба, причиненного жизни и здоровью. Однако и в арбитражной практике встречаются случаи применения указанной нормы. В частности, это невозможность уступки права на получение компенсации за объекты социальной сферы, передаваемые государству конкурсным управляющим в рамках дела о банкротстве*(33).

10. О правах возражениях должника против требования цессионария. Основной принцип уступки, определяющий ее допустимость или недопустимость, состоит в следующем: положение должника в результате уступке не должно ухудшаться. Для обеспечения реализации этого принципа закон предоставляет должнику возможность выдвигать против цессионария возражения, которые первый имел против цедента к моменту получения уведомления об уступке права (ст. 386 ГК РФ). Обычно возражения должника сводятся к тому, что цессионарий не обосновывает свое требование документально*(34). Должник также вправе защищаться от предъявленного требования заявлением о зачете против уступленного требования, совершенным как до уступки, так и после*(35).

Р.С. Бевзенко,

канд. юрид. наук

"Вестник Федерального Арбитражного суда Западно-Сибирского округа", N 3, март-апрель 2004 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Назовем некоторые из последних работ, посвященных цессии: Новоселова Л.А. Сделки уступки права (требования) в коммерческой практике. Факторинг. М.: Статут, 2003; // Она же. Права и обязанности цедента и цессионария Гражданин и право. 2003. N 3-4; // Уруков В.Н. Вексель и цессия Право и экономика. 2003. N 3; Фомичев В. Проблемные вопросы цессии //эж-Юрист. 2003. N 37.

*(2) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 10 сентября 1996 г. N 1617/96 // Здесь и далее Постановления Президиума ВАС РФ цит. по: Справочная правовая система Гарант. Версия 5.5а от 7 февраля 2004 г.

*(3) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 ноября 1997 г. N. 2233/97.

*(4) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 августа 1998 г. N 6677/97; Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 4 апреля 2000 г. N 2976/97.

*(5) Садиков О.Н. Практика рассмотрения споров при уступке права требования // Комментарий судебно-арбитражной практики. Вып. 9. М.: "Юридическая литература", 2002. С.23.

*(6) Там же. С.27.

*(7) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 4 апреля 2000 г. N 2976/97.

*(8) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 декабря 2001 г. N 8955/00.

*(9) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 декабря 2001 г. N 3764/01.

*(10) Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая. Общие положения. М.: Статут, 1997. С.375.

*(11) Новоселова Л.А. Передача обеспечительных прав при уступке права требования // Законодательство. 2002. N 11. С.9.

*(12) Новоселова Л.А. Сделки уступки права (требования) в коммерческой практике. Факторинг. М.: Статут, 2003. С.117.

*(13) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 10 сентября 1996 г. N 1617/96.

*(14) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 15 декабря 1998 г. N 626/98.

*(15) Оболонкова Е.В. Требование об исполнении обязательства в натуре, переданное по сделке об уступке права требования, может быть заменено на денежное обязательство // Комментарий судебно-арбитражной практики. Вып. 9. С.36.

*(16) Л.А. Новоселова очень точно называет цессию "транспортной сделкой" (см.: Новоселова Л.А. Сделка уступки права требования и основания ее совершения // Законность. 2002. N 11).

*(17) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 15 июня 1999 г. N 1134/99.

*(18) См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга вторая. Договоры о передаче имущества. М.: Статут, 2000. С.346; Почуйкин В.В. Соглашение об уступке права требования в спорах, рассматриваемых арбитражными судами // Арбитражная практика, 2001. Спецвыпуск. С.47-49.

*(19) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 21 ноября 2000 г. N 3583/00; Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 5 июня 2001 г. N 8303/00; Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 26 апреля 2002 г. N 7030/01.

*(20) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 января 2002 г. N 6676/01.

*(21) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 декабря 1998 N 1676/01.

*(22) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 27 июня 2000 г. N 2028/00.

*(23) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 15 августа 2000 г. N 1362/00.

*(24) См. подр.: Новоселова Л.А. Сделки уступки права (требования) в коммерческой практике. С.102-103

*(25) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 26 октября 1999 г. N 4641/99.

*(26) См. напр.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 27 июня 2000 г. N 2028/00; Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 марта 2002 г. N 7378/01.

*(27) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 27 мая 1997 г. N 584/97.

*(28) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 апреля 1997 г. 4966/96.

*(29) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 16 марта 1998 г. N 6173/97.

*(30) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 26 апреля 2002 г. N 7030/01.

*(31) Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 июля 2000 г. N 56.

*(32) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 24 декабря 2002 г. N 10424/02.

*(33) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 26 ноября 2002 г. N 8218/02.

*(34) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 июня 1999 г. N 1713/98.

*(35) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 3 сентября 2002 г. N 6005/01.