Постановление Европейского Суда по правам человека от 15 октября 2019 г. Дело "Григорьев (Grigoryev) против Российской Федерации" (Жалоба N 52673/07) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Григорьев (Grigoryev)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 52673/07)

Постановление Суда

Страсбург, 15 октября 2019 г.

По делу "Григорьев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Комитетом в составе:

Алены Полачковой, Председателя Комитета Суда,

Дмитрия Дедова,

Джильберто Феличи, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 24 сентября 2019 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано на основании жалобы против Российской Федерации (N 52673/07), поступившей 23 октября 2007 г. в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) и поданной в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Романом Валерьевичем Григорьевым (далее - заявитель).

2. Интересы заявителя представляла адвокат М.Р. Арутюнян, практикующая в г. Ростове-на-Дону. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем сменившим его в этой должности М.Л. Гальпериным.

3. Заявитель утверждал, что он был незаконно взят под стражу, что во время пребывания под стражей он был подвергнут пыткам с целью добиться от него признаний и что эти признания были использованы в качестве доказательств для обоснования вынесенного ему приговора по уголовному делу.

4. 31 января 2014 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации.

5. Власти Российской Федерации возражали против рассмотрения жалобы Комитетом Суда. Рассмотрев возражение властей, Европейский Суд его отклонил.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель, 1977 года рождения, в настоящее время отбывает наказание в исправительной колонии в Рязанской области.

А. Содержание заявителя под стражей, его утверждения о жестоком обращении и нанесенных ему телесных повреждениях

7. 9 мая 2005 г. было возбуждено уголовное дело в отношении Х. по факту вооруженного ограбления и убийства двух человек, совершенных накануне в г. Таганроге. 8 июня 2005 г. было возбуждено другое уголовное дело в отношении Х. по факту убийства некоей К., совершенного накануне в г. Таганроге.

8. 14 декабря 2005 г. в 12.05 заявитель был задержан сотрудниками отдела милиции N 3 г. Таганрога (далее - отдел милиции). Он подозревался следственными органами в соучастии в совершении вышеуказанных преступлений (см. более подробно ниже в § 22). Формальным поводом для его задержания явилось совершением им административного правонарушения в виде произнесения нецензурных выражений в общественном месте. Заявитель был помещен в камеру для административно задержанных. Согласно показаниям, внесенным в протокол задержания, в момент задержания у заявителя не имелось телесных повреждений.

9. Как следует из материалов дела об административном правонарушении, 16 декабря 2005 г. в 12.00 начальник уголовного розыска отдела милиции выписал заявителю штраф за вышеуказанное правонарушение и дал распоряжение о его освобождении.

10. 17 декабря 2005 г. сотрудник милиции Ф. составил рапорт, согласно которому заявитель был повторно задержан в тот же день в 12.30 за новое правонарушение, аналогичное предыдущему. Впоследствии, 13 июля 2014 г., Ф. дал письменные показания, что он составил данный рапорт по требованию начальника отдела милиции в то время, как заявитель находился под стражей в камере в отделе милиции (см. ниже § 46). В результате составления указанного рапорта было возбуждено новое дело об административном правонарушении. Согласно документам, содержащимся в данном деле, заявитель был освобожден в 12.40 19 декабря 2005 г.

11. В этот же день в 13.10 заявитель оформил "явку с повинной", в которой он признавался в вооруженном ограблении и убийстве K. В тот же день сотрудник милиции A. заставил его подписать протокол о явке с повинной, а также документ, именуемый "объяснительная", в котором заявитель также признавался в совершении данных преступлений. Указанные документы были оформлены в отсутствие адвоката.

12. В жалобе в Европейский Суд заявитель утверждал, что его не освобождали 16 декабря 2005 г., что у него не имелось возможности для изучения ни одного из документов, содержащихся в делах об административных правонарушениях, и что подпись, поставленная на данных документах, была не его. Он заявил также, что в течение пяти дней, с 14 по 19 декабря 2005 г., постоянно находился в изоляторе временного содержания под стражей, предназначенном для задержанных по подозрению в совершении преступлений, и что сотрудники правоохранительных органов A. и Д. били его, душили, пытали электрическим током и угрожали ему с целью заставить признаться в совершении убийств.

13. 19 и 20 декабря 2005 г. заявитель был допрошен в качестве подозреваемого в убийстве К. в присутствии адвоката по назначению. В соответствии с протоколами допросов заявитель подтверждал, что убил К. и совершил вооруженное ограбление, и дал "признательные показания" по собственной воле, и он указал, что получил повреждение глаза (см. ниже) во время драки с неизвестными лицами.

14. 20 декабря 2005 г. заявитель был официально переведен в следственный изолятор. При его поступлении были обнаружены следующие телесные повреждения: гематомы на обеих руках (выше локтей); гематома на правой стороне грудной клетки и гематома и кровоизлияние в левый глаз. В документе, оформленном при прибытии заявителя в указанный изолятор, было отмечено, что это были бытовые травмы, полученные 13 декабря 2005 г.

15. 20 декабря 2005 г. по требованию следователя была проведена медицинская экспертиза с целью оценки телесных повреждений, имевшихся у заявителя, по результатам которой было составлено экспертное заключение. Согласно данному документу у заявителя имелись следующие телесные повреждения: три царапины, расположенные на гематоме на уровне нижней части правого плеча (размером соответственно 10 см на 1,5 см, 8 см на 5 см и 6 см на 1,5 см); гематома на уровне нижней части левого плеча размером 12 см на 4 см; гематома на большом пальце правой ноги с отслоением ногтя; царапина в области мечевидного отростка (нижняя часть грудины, область грудной клетки) размером 6 см на 0,5-1 см; и кровоизлияние в глазное яблоко. В своем заключении эксперт указал, что данные телесные повреждения могли быть нанесены с помощью твердых тупых предметов, а также что они могли появиться от пяти до восьми дней назад. Эксперт уточнил, что согласно объяснениям, представленным заявителем, эти травмы были получены до его задержания во время драки с неизвестными лицами.

16. 21 декабря 2005 г. судья Таганрогского суда* (* Так в тексте. Видимо, здесь и далее речь идет о Таганрогском городском суде Ростовской области (примеч. переводчика).) распорядился поместить заявителя под стражу.

B. Разбирательство по уголовному делу и осуждение заявителя

17. 25 июля 2006 г. заявитель был допрошен в присутствии того же адвоката по назначению и повторно подтвердил, что убил К. и совершил вооруженное ограбление.

18. В день, не указанный в материалах дела, состоялось судебное разбирательство по уголовному делу в отношении заявителя в Ростовском областном суде в г. Ростове-на-Дону (далее - областной суд) в составе председательствующего судьи и коллегии присяжных. 12 августа 2006 г. заявитель воспользовался услугами адвоката по своему выбору, которому было поручено представлять его интересы во время процесса.

19. Допрошенный во время одного из заседаний суда в октябре 2006 года, заявитель отказался от всех показаний, данных им на стадии следствия, и настаивал на том, что он давал их под пытками сотрудников милиции. Заявитель утверждал, что он подвергался следующим пыткам: 14 декабря 2005 г. сотрудник милиции ударил его несколько раз в солнечное сплетение; сотрудники милиции Д. и А. и милиционер-стажер привязывали его веревкой, подвешивали его к трубе и били его дубинкой по пяткам и почкам; сотрудник милиции А. пытал его разрядами тока; затем сотрудники милиции бросили его на пол, в другое время сотрудники милиции надели на него противогаз, чтобы вызвать удушье, и снова подвесили его и били; потом сотрудник Д. бил его по большому пальцу ноги. Заявитель представил медицинское экспертное заключение от 20 декабря 2005 г. в обоснование своих утверждений (см. выше § 15).

20. Во время слушаний заявитель также указал, что сотрудники правоохранительных органов угрожали ему, говоря, что если он откажется от показаний во время допросов, то они сфальсифицируют другие улики и подвергнут издевательствам его сожительницу. Он добавил, что поэтому был вынужден солгать о происхождении своих травм и подтвердить свои признания во время следствия. Кроме того, заявитель указал, что он не доверяет адвокату по назначению, поскольку, по его словам, он поддерживает дружеские отношения с сотрудниками милиции. Наконец, он утверждал, что жаловался в устной форме следователю на пытки в декабре 2005 года, но тот вместо какого-либо ответа улыбался.

21. Кроме того, заявитель обратился к председательствующей судье с ходатайством о проведении графологической экспертизы с целью проверки подлинности подписи, поставленной от его имени на документах, содержащихся в материалах дела об административном правонарушении, а также с ходатайством о предоставлении прокуратурой выписки из регистрационного журнала лиц, находящихся в ИВС, за период с 14 по 19 декабря 2005 г.

22. Сотрудник милиции А. пояснил на заседании, что задержанный заявитель отрабатывался на причастность к совершению убийств и что сотрудники правоохранительных органов "обсуждали" с заявителем данный вопрос после его задержания. Он отрицал всякое применение силы в отношении заявителя. Другой сотрудник милиции также подтвердил, что заявитель был задержан ввиду подозрений в совершении убийств. Он добавил, что при проведении задержания сотрудники только держали заявителя руками, что в этот момент у него уже имелись царапины на лице и что он им тогда объяснил, что подрался.

23. Бывший адвокат заявителя по назначению показал на заседании суда, что заявитель никогда не жаловался ни на жестокое обращение, ни на незаконное взятие под стражу и объяснил, что получил травмы во время драки.

24. 11 декабря 2006 г. председательствующая судья рассмотрела ходатайство о зачитывании признаний и протоколов допроса заявителя, представленных прокурором. Ссылаясь на показания, данные на заседании сотрудниками правоохранительных органов и бывшим адвокатом по назначению (см. выше §§ 22-23), председательствующая судья отклонила возражение, представленное заявителем в данном ходатайстве. Она сочла, что заявления о жестоком обращении были необоснованы. Судья приняла признания и протоколы допроса в качестве доказательств и огласила их присяжным.

25. 16 января 2007 г. областной суд, основываясь на вердикте о виновности, вынесенном присяжными, приговорил заявителя к двадцати двум годам тюремного заключения за совершение тройного убийства и вооруженное ограбление. Суд учел признательные показания заявителя как смягчающее обстоятельство при назначении размера наказания.

26. В январе и апреле 2007 года заявитель подал несколько кассационных жалоб, утверждая, помимо прочего, что его принудили к самооговору, так как его избивали и пытали сотрудники милиции во время нахождения его в изоляторе временного содержания, которое он считает незаконным.

27. 14 июня 2007 г. Верховный Суд Российской Федерации, рассмотрев дело в кассационном порядке, оставил приговор без изменения. Суд принял заключения областного суда по жалобам заявителя касательно жестокого обращения и неприемлемости признаний, сославшись, кроме того, на решение следователя об отказе в возбуждении уголовного дела на основании утверждений заявителя (см. ниже § 29).

С. Попытки, предпринятые заявителем, добиться возбуждения уголовного дела по факту предполагаемого жестокого обращения и оспорить свой административный арест

1. Заявление о совершении преступления

28. 19 ноября 2006 г. заявитель обратился с заявлением о возбуждении уголовного дела по факту его задержания, произошедшего в период с 14 по 19 декабря 2005 г., и на основании своих утверждений о жестоком обращении, которому он подвергался во время данного задержания. В своем заявлении заявитель указал, что он никогда не совершал административных правонарушений, что дело об указанных правонарушениях было сфабриковано и что во время его содержания под стражей сотрудники правоохранительных органов привязывали его веревкой, били, в частности, дубинкой, душили, надев на него противогаз, пытали его электрическим током и угрожали ему, требуя признаться в совершении убийств. Заявитель утверждал, что он был вынужден солгать медицинскому эксперту о происхождении своих травм.

29. Постановлением от 25 января 2007 г. следователь прокуратуры г. Таганрога отказал в возбуждении уголовного дела. В данном постановлении, в котором содержались только полученные показания заявителя, следователь отмечал, что указанные сотрудники правоохранительных органов опровергли все предъявленные им обвинения. Он установил, что, по утверждению самого заявителя, вышеуказанные телесные повреждения были причинены во время драки, произошедшей до 14 декабря 2005 г. Из этого он сделал вывод, что утверждения заявителя были необоснованы.

Документы, приложенные к материалам дела, представленным в Европейский Суд, не позволяют установить, в какой именно момент заявитель получил копию данного постановления.

2. Жалобы, предусмотренные положениями статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации

30. 20 декабря 2006 г. и 10 февраля 2007 г. заявитель направил в Таганрогский суд две жалобы на основании статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ). В них он жаловался на незаконность своего содержания под стражей и на жестокое обращение, которому он подвергался во время него. Заявитель объяснял, что он не жаловался ранее, поскольку боялся подвергнуться преследованиям со стороны следователей, которые, по его мнению, поддерживали дружеские отношения с вышеуказанными сотрудниками милиции. Он указал, кроме того, что председательствующая на его процессе судья областного суда уже отклонила эти жалобы в ходе разбирательства по уголовному делу в отношении него.

31. Двумя постановлениями, вынесенными 14 февраля и 16 марта 2007 г., Таганрогский суд отклонил жалобы заявителя на том основании, что, поскольку уголовное дело рассматривалось по существу областным судом, статья 125 УПК более не применима (см. выше § 38) и что жалобы, связанные с административным арестом, могли рассматриваться только в порядке, предусмотренном Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ), а не в порядке, предусмотренном УПК РФ.

3. Обращение в суд на основании Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях

32. 17 апреля 2007 г. заявитель подал в Таганрогский суд на основании КоАП РФ жалобу на "незаконное задержание". В рамках данной жалобы он снова критиковал задержание, которому он подвергся в период с 14 по 19 декабря 2005 г., утверждая, что сотрудники правоохранительных органов применили его с одной лишь целью удержать заявителя и силой добиться признаний. Он настаивал на своих утверждениях о жестоком обращении со стороны сотрудников милиции. Кроме того, он указывал, что ввиду существования прямой связи между материалами дела об административном правонарушении и предъявленными ему обвинениями в совершении убийств и ограблений он уже пытался предпринять действия, не давшие результатов, в рамках уголовного дела, возбужденного в отношении него. Он ходатайствовал о восстановлении срока давности с целью обжалования, настаивая на том, что получил доступ к указанным материалам дела только по завершении расследования по уголовному делу.

33. Решением от 23 апреля 2007 г. Таганрогский суд отказал в удовлетворении ходатайства о восстановлении срока давности. Заявитель подал кассационную жалобу. Письмом от 21 мая 2007 г. Таганрогский суд возвратил жалобу заявителю без рассмотрения.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

А. Применимые положения Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях

34. Согласно статье 27.3 КоАП РФ административное задержание является мерой по кратковременному ограничению свободы, которая может быть применена только в исключительных случаях для обеспечения правильного и своевременного рассмотрения дела об административном правонарушении, а также для исполнения постановления по делу об административном правонарушении. По просьбе задержанного лица о месте его нахождения уведомляются родственники и его защитник.

35. Согласно статье 27.5 КоАП РФ срок административного задержания не должен превышать три часа. Лицо, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, влекущем в качестве одной из мер административного наказания административный арест, может быть подвергнуто административному задержанию на срок не более 48 часов. Нецензурная брань в общественных местах влечет наложение административного штрафа или административный арест (статья 20.1 КоАП РФ).

36. Согласно статье 30.3 КоАП РФ жалоба на постановление по делу об административном правонарушении может быть подана в течение десяти суток со дня вручения или получения копии постановления.

B. Применимые положения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в толковании высших судебных инстанций

37. Согласно статье 141 УПК РФ заявление о преступлении может быть сделано в устном или письменном виде. Если устное сообщение о преступлении сделано в ходе судебного разбирательства, то соответственно оно заносится в протокол судебного заседания. В соответствии с пунктом 6 части 3 статьи 259 Уголовно-процессуального кодекса в протоколе судебного заседания обязательно указываются заявления, возражения и ходатайства участвующих в уголовном деле лиц.

38. Статья 125 УПК РФ предусматривает судебный контроль за решениями, действиями и бездействием следователя или прокурора, которые могут нарушить конституционные права или свободы участников уголовного судопроизводства. Согласно Постановлению Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2009 г. N 1* (* Так в тексте. Речь идет о Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2009 г. N 1 "О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации". В дальнейшем в данное постановление неоднократно вносились изменения: в том числе Постановлениями Пленума Верховного Суда РФ от 23.12.2010 N 31, от 09.02.2012 N 3, от 28.01.2014 N 2, от 24.05.2016 N 23, от 29.11.2016 N 56 (примеч. переводчика).) жалобы, поданные на основании данного положения, могут рассматриваться только в рамках ведущегося следствия по уголовному делу. Если дело уже было направлено в суд для рассмотрения по существу, то судья выносит постановление об отказе в принятии жалобы к рассмотрению и разъясняет заявителю его право обратиться в суд, осуществляющий разбирательство по уголовному делу (пункт 9 указанного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации).

39. Положения УПК РФ, применимые к данному делу, относящиеся к предварительному следствию и к возбуждению уголовного дела, приведены в Постановлении Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia) от 24 июля 2014 г., жалоба N 46956/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 6 (примеч. редактора).), § 99.

40. Законодательство государства-ответчика, применимое к данному делу, касающееся права на юридическую помощь лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении уголовного преступления, и приемлемость признательных показаний в качестве доказательства в уголовном деле кратко описаны в Постановлении Европейского Суда по делу "Турбылев против Российской Федерации" (Turbylev v. Russia) от 6 октября 2015 г., жалоба N 4722/09* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2016. N 2 (примеч. редактора).), §§ 46-56.

III. Соответствующие доклады Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (ЕКПП)

41. 14-й общий доклад CPT/Inf(2004)28 ЕКПП гласит следующее в его части, применимой в данном деле:

"28. ...Также нередки случаи, когда лица утверждают, что они были слишком напуганы, чтобы жаловаться на плохое обращение, поскольку на слушании у прокурора или судьи присутствовали те самые служащие правоохранительных органов, которые их допрашивали, либо этих лиц прямо отговаривали от того, чтобы жаловаться, на том основании, что это не в их интересах.

Органы прокуратуры и судебные власти должны принимать решительные меры при появлении любой информации, указывающей на плохое обращение. Схожим образом они должны осуществлять производство так, чтобы лица имели реальную возможность сделать заявление о том, как с ними обращались...".

42. Другие выводы из докладов ЕКПП, применимые в данном деле, изложены в Постановлении Европейского Суда по делу "Заев против Российской Федерации" (Zayev v. Russia) от 16 апреля 2015 г., жалоба N 36552/05* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 10 (примеч. редактора).), §§ 64-65.

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

43. Заявитель жаловался на то, что его задержание и содержание под стражей в период с 14 по 19 декабря 2005 г., которое, с его слов, было непрерывным, являлись незаконными. Он ссылался на пункт 1 статьи 5 Конвенции, которая в частях, применимых к данному делу, гласит:

"Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом...

в) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...".

А. Доводы сторон

44. Власти Российской Федерации утверждали, что согласно материалам дела об административном правонарушении заявитель находился под арестом только два срока (с 14 по 16 декабря 2005 г. и с 17 по 19 декабря 2005 г.), из которых ни один из сроков не превышал предусмотренные законом 48 часов, и что заявитель не воспользовался возможностью предупредить своих родственников о лишении свободы. Власти настаивали на выводе о том, что содержание заявителя под стражей соответствовало положениям КоАП РФ и было совместимым с подпунктом "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

45. Заявитель возражал, указывая, что в момент его задержания 14 декабря 2005 г. он уже фактически подозревался в совершении убийств. Он настаивал на том, что дела об административном нарушении были сфабрикованы с единственной целью принудить его оставаться в милиции и дать показания. Он отрицал, что произносил нецензурные выражения, которые ему вменялись в вину, и утверждал, что не мог ни подписывать какие-либо протоколы, относящиеся к правонарушениям, ни даже своевременно ознакомиться с соответствующими делами. В дополнение он выдвинул утверждение о том, что, если предположить, что он совершил административное правонарушение 14 декабря 2005 г., то он должен был выйти на свободу не позднее 12.00 16 декабря 2005 г. Однако заявитель незаконно оставался под стражей вплоть до 19 декабря 2005 г.

46. В подтверждение своего довода заявитель представил письмо от 13 июля 2014 г., написанное бывшим сотрудником милиции Ф., составившим и подписавшим рапорт о его втором задержании (см. ниже* (* Так в тексте. Очевидно, это ошибка (примеч. переводчика).) § 10), от 17 декабря 2005 г. Согласно данному письму заявитель еще находился в камере в отделе милиции в тот момент, когда начальник отдела потребовал у него оформить данный рапорт, и, по утверждениям Ф., у заявителя имелось несколько телесных повреждений 16 декабря 2005 г., но никак не при его первом задержании.

47. Заявитель добавил также, что он не мог воспользоваться правами, гарантированными лицам, к которым было применено административное задержание, что у него не было доступа к врачу и адвокату и он не мог предупредить своих родственников. Он утверждал, что его содержание под стражей, которое он квалифицировал как незаконное, сделало его особо уязвимым.

B. Мнение Европейского Суда

48. Установив, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по другим причинам, Европейский Суд объявил ее приемлемой для рассмотрения по существу.

49. Европейский Суд напоминает, что любое лишение свободы должно соответствовать цели, преследуемой статьей 5 Конвенции, а именно защиты лица от произвола. Произвол может иметь место, когда существует элемент недобросовестности или обмана со стороны властей или порядок помещения в место предварительного заключения и его выполнение не соответствуют цели ограничений, разрешенных применимой частью пункта 1 статьи 5 Конвенции, или же еще когда не существует какой-либо связи, с одной стороны, между основанием для санкционированного лишения свободы и, с другой стороны, местом и режимом содержания под стражей (подробное изложение этих основных принципов см. в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саади против Великобритании" (Saadi v. United Kingdom), жалоба N 13229/03, §§ 68-69, EСHR 2008). Суд напоминает также, что непризнаваемое или незарегистрированное содержание лица под стражей является полным отрицанием основных гарантий, закрепленных статьей 5 Конвенции, и чрезвычайно серьезным нарушением этого положения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Менешева против Российской Федерации" (Menecheva v. Russia), жалоба N 59261/00* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 6 (примеч. редактора).), § 87, EСHR 2006-III).

50. Кроме того, Европейский Суд напоминает, что уже неоднократно считал, что использование административного производства в целях допроса лица, подозреваемого в совершении уголовного преступления, является произволом по смыслу статьи 5 Конвенции (cм. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Менешева против Российской Федерации" (Menecheva v. Russia), §§ 85-86; Постановление Европейского Суда по делу "Доронин против Украины" (Doronin v. Ukraine) от 19 февраля 2009 г., жалоба N 16505/02, § 56; Постановление Европейского Суда по делу "Алексей Михайлович Захаркин против Украины" (Oleksiy Mykhaylovych Zakharkin v. Ukraine) от 24 июня 2010 г., жалоба N 1727/04, § 88; Постановление Европейского Суда по делу "Нечипорук и Йонкало против Украины" (Nechiporuk and Yonkalo v. Ukraine) от 21 апреля 2011 г., жалоба N 42310/04, § 178; и, наконец, Постановление Европейского Суда по делу "Семененко против Украины" (Semenenko v. Ukraine) от 20 октября 2016 г., жалоба N 52819/08, §§ 29-36).

51. Обращаясь к обстоятельствам данного дела, Европейский Суд отмечает, что заявитель был задержан 14 декабря 2005 г. за совершение административного правонарушения, не связанного с уголовным делом, возбужденным в связи с убийствами, и что начальник отдела милиции наложил штраф на заявителя за данное правонарушение и дал распоряжение о его освобождении 16 декабря 2005 г. Суд замечает также, что согласно рапорту сотрудника милиции, составленному 17 декабря 2005 г., заявитель был повторно задержан в этот день за совершение аналогичного правонарушения и что согласно документам, содержащимся в деле, он был освобожден 19 декабря 2005 г., как раз за тридцать минут до оформления его "признательных показаний" (см. выше §§ 10-11). Суд отмечает по данному вопросу, что заявитель, со своей стороны, утверждает, что постоянно находился под стражей с 14 по 19 декабря 2005 г.

52. Европейский Суд установил, что содержание заявителя под стражей можно разбить на три срока: два срока административного задержания (с 14 по 16 декабря и с 17 по 19 декабря 2005 г.) и срок предполагаемого задержания с 16 по 17 декабря 2005 г.

53. Касательно двух сроков административного задержания заявителя Европейский Суд установил, что сотрудники правоохранительных органов показали, что в момент задержания заявителя 14 декабря 2005 г. тот уже подозревался в совершении убийств и поэтому они "говорили" с ним на эту тему (см. выше § 22). По мнению Суда, это демонстрирует, что истинным основанием, по которому заявитель был задержан 14 декабря 2005 г., являлось его предполагаемое соучастие в уголовных преступлениях и обвинение заявителя в совершении административного правонарушения было предлогом для удержания его в отделении милиции. Таким образом, стараясь прояснить истинную ситуацию через внешние проявления и используемую лексику, Суд считает, что мера в виде административного задержания, примененная к заявителю, следовала из содержания его под стражей в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции как лица, подозреваемого в совершении уголовных преступлений (в данном случае убийств и ограбления), но при этом процессуальные права заявителя как подозреваемого не были соблюдены (cм. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Нечипорук и Йонкало против Украины" (Nechiporuk and Yonkalo v. Ukraine), § 178; и "Семененко против Украины" (Semenenko v. Ukraine), § 33; см. также, mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Александр Андреев против Российской Федерации" (Aleksandr Andreyev v. Russia) от 23 февраля 2016 г., жалоба N 2281/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2019. N 3 (примеч. редактора).), §§ 48-51 (дело, в котором власти признали незаконность административного задержания заявителя, подозреваемого в совершении уголовных преступлений)).

54. Касательно предполагаемого срока пребывания под стражей с 16 по 17 декабря 2005 г. Европейский Суд установил, что органы власти государства-ответчика не рассмотрели относящуюся к ним жалобу, хотя она неоднократно подавалась заявителем. Суд принял во внимание письмо, которое власти Российской Федерации не оспаривали и которое составил бывший сотрудник милиции Ф., согласно которому оформить рапорт о последнем задержании заявителя от 17 декабря 2005 г. потребовалось тогда, когда заявитель еще находился в отделе милиции. Наконец, с учетом своего вывода об истинной цели задержания заявителя (см. выше § 53) Суд находит неправдоподобным, что сотрудники правоохранительных органов, подозревавшие заявителя в совершении убийств, могли оставить его на свободе с 16 по 17 декабря 2005 г., чтобы затем его быстро задержать снова. В этих обстоятельствах Суд считает установленным довод заявителя, согласно которому тот находился под стражей, но его содержание не было зарегистрировано и не признавалось в течение этого срока, что сделало его особенно уязвимым для жестокого обращения (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Голубятников и Жучков против Российской Федерации" (Golubyatnikov and Zhuchkov v. Russiа) от 9 октября 2018 г., жалобы NN 44822/06 и 49869/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 11 (примеч. редактора).), § 83).

55. Отсюда следует, что непрерывное содержание заявителя под стражей в период с 14 по 19 декабря 2005 г. было незаконным и, соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

56. Заявитель утверждает, что после его задержания 14 декабря 2005 г. он был подвергнут пыткам со стороны сотрудников правоохранительных органов и что органы власти не провели в данном отношении эффективного расследования. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

1. Доводы сторон

57. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не оспорил в суде на основании статьи 125 УПК РФ постановление от 25 января 2007 г. об отказе в возбуждении уголовного дела и что, кроме того, не было вынесено решения по существу его жалоб в решениях от 14 февраля, 16 марта и 23 апреля 2007 г. Власти считали также, ссылаясь на правовые позиции Европейского Суда, отраженные в его Постановлении по делу "Белевицкий против Российской Федерации" (Belevitskiy v. Russia) от 1 марта 2007 г., жалоба N 72967/01* (* См.: там же. 2007. N 8 (примеч. редактора).), §§ 58-67, что жалоба заявителя является неприемлемой для рассмотрения по существу в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты и в связи с несоблюдением срока ее подачи.

58. Заявитель настаивал на своей жалобе, утверждая, что он воспользовался всеми возможными средствами правовой защиты и что они оказались неэффективными.

2. Мнение Европейского Суда

59. Европейский Суд напоминает, что жалоба, с которой заявитель намеревается обратиться к нему, сначала должна быть подана в соответствующие внутригосударственные судебные органы в установленной в праве соответствующего государства - участника Конвенции форме и в установленные сроки. Однако не существует обязательства использовать средства правовой защиты, которые не являются ни соразмерными, ни эффективными (см., среди прочих, Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Демопулос и другие против Турции" (Demopoulos and Others v. Turkey), жалоба N 46113/99 и 7 других жалоб, § 70, EСHR 2010), и, с другой стороны, если использовано одно средство правовой защиты, то использования другого средства правовой защиты, цель которого практически та же самая, не требуется (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Козаджиолу против Турции" (Kozacioglu v. Turkey) от 19 февраля 2009 г., жалоба N 2334/03, § 40). Суд напоминает также, что правило исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты не является абсолютным и не может применяться автоматически. Суд рассматривает в каждом отдельном случае, сделал ли заявитель, с учетом всех обстоятельств дела, все, что можно было разумно ожидать от него, для исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "D.H. и другие против Чешской Республики" (D.H. and Others v. the Czech Republic), жалоба N 57325/00, § 116-122, ЕСНR 2007-IV).

60. Кроме того, что касается обязательства по тщательности действий, возложенного на заявителей, которые собираются жаловаться на жестокое обращение и отсутствие эффективного расследование, Европейский Суд напоминает, что соблюдение данного обязательства оценивается с точки зрения обстоятельств дела. Несвоевременная подача жалобы заявителем не является решающим фактором с того момента, как органы власти должны были быть предупреждены о том, что данное лицо могло подвергаться жестокому обращению, при этом обязанность по проведению расследования возлагается на них даже при отсутствии формальной жалобы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шанин против Российской Федерации" (Shanin v. Russia) от 27 января 2011 г., жалоба N 24460/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 12 (примеч. редактора).), § 65; и Постановление Европейского Суда по делу "Велев против Болгарии" (Velev v. Bulgaria) от 16 апреля 2013 г., жалоба N 43531/08, §§ 59-60). Подобная несвоевременность также не влияет на приемлемость жалобы, если заявитель находится в особо уязвимом положении и ощущает бессилие (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мокану и другие против Румынии" (Mocanu and Others v. Romania), жалоба N 10865/09 и 2 другие жалобы, §§ 265 и 273-275, ЕСНR 2014 (извлечения)).

61. Обращаясь к настоящему делу, Европейский Суд замечает, что события происходили в следующей хронологической последовательности.

Вскоре после периода, в который имели место предполагаемые факты жестокого обращения, а именно в декабре 2005 года, в результате медицинской экспертизы на теле заявителя были выявлены множественные телесные повреждения. Во время расследования по уголовному делу, происходившего в 2006 году, заявитель не жаловался на побои и во время допроса в присутствии адвоката по назначению повторил свои признательные показания. Однако после привлечения им адвоката по соглашению он отказался от всех своих признаний, сделанных в октябре 2006 года во время процесса в областном суде, и пожаловался на применение к нему пыток сотрудниками правоохранительных органов. В ноябре 2006 года заявитель ходатайствовал о возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции по его заявлениям о незаконном содержании под стражей и жестоком обращении. Во время судебных заседаний по рассмотрению уголовного дела председательствующая судья заслушала указанных сотрудников, а также бывшего адвоката заявителя по назначению и отклонила как заявления о жестоком обращении, так и возражение на требование огласить показания заявителя. 16 января 2007 г. областной суд вынес заявителю обвинительный приговор, который он затем обжаловал в кассационном порядке. В данных кассационных жалобах заявитель снова жаловался на жестокое обращение, которому он подвергался во время содержания под стражей, являвшегося, по его мнению, незаконным. Кроме того, 25 января 2007 г. следователь прокуратуры г. Таганрога вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников правоохранительных органов. Дата получения заявителем данного постановления неизвестна. Заявитель не обжаловал указанное постановление. Напротив, заявитель обратился в суд с жалобами на основании статьи 125 УПК РФ, в которых он настаивал на тех же жалобах о жестоком обращении со стороны сотрудников милиции, которому он подвергся во время содержания под стражей, являвшегося, по ему мнению, незаконным. Однако в феврале и в марте 2007 года Таганрогский суд объявил себя некомпетентным для вынесения решения по данным жалобам ввиду того, что решение суда по уголовному делу в отношении заявителя уже было вынесено. 14 июня 2007 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил обвинительный приговор в силе, сославшись на вышеупомянутое постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

62. Европейский Суд установил, что с октября 2006 года, получив доступ к адвокату по своему выбору, заявитель пожаловался на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции, на которое он ссылался несколькими способами: i) в процессе разбирательства по уголовному делу в отношении него в судах двух инстанций, ii) в своем заявлении о преступлении и iii) в двух жалобах, поданных на основании статьи 125 УПК РФ незадолго до вынесения приговора и вскоре после него.

63. Европейский Суд замечает также, что областной суд и Верховный Суд Российской Федерации рассмотрели жалобы заявителя по существу: первую, когда еще не было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, и вторую, когда указанное постановление было косвенно утверждено.

64. В этих особых обстоятельствах Европейский Суд находит, что было бы чрезмерным требовать от заявителя подачи в суд отдельной жалобы на вышеуказанное постановление, стремясь к той же цели (сравните с Постановлением Европейского Суда по делу "Акулинин и Бабич против Российской Федерации" (Akulinin and Babich v. Russia) от 2 октября 2008 г., жалоба N 5742/02* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 9 (примеч. редактора).), §§ 26-33 (дело, в котором заявители узнали об отказе в возбуждении уголовного дела только во время судебных разбирательств по уголовному делу в отношении них и не подали отдельной жалобы на соответствующее постановление об отказе), а также с Постановлением Европейского Суда по делу "Владимир Федоров против Российской Федерации" (Vladimir Fedorov v. Russia) от 30 июля 2009 г., жалоба N 19223/04* (* См.: там же. 2012. N 12 (примеч. редактора).), §§ 47-49; Постановлением Европейского Суда по делу "Лопата против Российской Федерации" (Lopata v. Russia) от 13 июля 2010 г., жалоба N 72250/01* (* См.: там же. 2011. N 2 (примеч. редактора).), §§ 47-49; Постановлением Европейского Суда по делу "Дмитрачков против Российской Федерации" (Dmitrachkov v. Russia) от 16 сентября 2010 г., жалоба N 18825/02* (* См.: там же. N 8 (примеч. редактора).), §§ 35-39; и Постановлением Европейского Суда по делу "Маркарян против Российской Федерации" (Markaryan v. Russia) от 4 апреля 2013 г., жалоба N 12102/05* (* См.: там же. 2014. N 6 (примеч. редактора).), § 44 (дела, в которых суды, вынесшие приговоры заявителям, рассмотрели de facto обоснованность постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, в то время как заявители формально не обжаловали данные постановления); см., a contrario, Решение Европейского Суда по делу "Вяткин против Российской Федерации (Vyatkin v. Russia) от 24 января 2012 г., жалоба N 15811/03; Решение Европейского Суда по делу "Афоничев против Российской Федерации" (Afonichev v. Russia) от 2 июня 2015 г., жалоба N 26344/06* (* См.: там же. 2016. N 5 (примеч. редактора).); и Постановление Европейского Суда по делу "Раджаб Магомедов против Российской Федерации" (Radzhab Magomedov v. Russia) от 20 декабря 2016 г., жалоба N 20933/08* (* См.: там же. 2018. N 4 (примеч. редактора).) (дела, в которых заявители не опротестовали постановления об отказе в возбуждении уголовного дела и не подали жалоб на жестокое обращение в судебные инстанции, вынесшие решения о привлечении их к уголовной ответственности)).

65. Наконец, хотя заявитель не опротестовал явным образом постановление об отказе в возбуждении уголовного дела средством, предусмотренным статьей 125 УПК РФ, представляющим собой средство правовой защиты, обычно применяемое в судебной практике в данных обстоятельствах (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Белевицкий против Российской Федерации" (Belevitskiy v. Russia)), Европейский Суд не убежден, что такая жалоба имела бы шансы быть рассмотренной по существу, поскольку уголовное дело в отношении заявителя уже направлялось в судебную инстанцию, выносившую решение, что согласно позиции Таганрогского суда и на основании подхода, которого придерживается Верховный Суд Российской Федерации, делало неприменимой статью 125 УПК РФ (сравните с §§ 30-31 и 38 выше).

66. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд считает, что заявитель сделал все, что можно было от него разумно ожидать касательно исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. Следовательно, срок в шесть месяцев должен отсчитываться с момента окончания рассмотрения в кассационном порядке уголовного дела в отношении заявителя, то есть с 14 июня 2007 г. - дня, когда Верховный Суд Российской Федерации утвердил вынесенный приговор. Таким образом, поскольку жалоба была подана 23 октября 2007 г., то она не является несвоевременной.

67. Таким образом, Европейский Суд отклонил выдвинутое властями Российской Федерации возражение, имеющее целью признать неприемлемость жалобы для рассмотрения по существу. Установив, что эта жалоба не является явно необоснованной в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по другим причинам, Суд объявил ее приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

68. По мнению властей Российской Федерации, не было установлено, что у заявителя отсутствовали телесные повреждения на момент его задержания 14 декабря 2005 г.

69. Заявитель утверждает, что он был жестоко избит сотрудниками правоохранительных органов во время его содержания под стражей и что из страха перед преследованиями с их стороны он решился подать жалобу только во время одного из заседаний в областном суде.

70. В подкрепление своего довода заявитель сослался на протокол административного задержания от 14 декабря 2005 г., в котором указывалось об отсутствии телесных повреждений. Кроме того, он представил письмо от 13 июля 2014 г., составленное бывшим сотрудником милиции Ф. (см. выше §§ 10 и 46), в котором тот утверждал, что у заявителя имелись многочисленные телесные повреждения 16 декабря 2005 г. и отсутствовали какие-либо телесные повреждения при его первом задержании. Кроме того, он заявляет, что одновременно с заявителем был задержан еще один человек, который может подтвердить, что у него отсутствовали телесные повреждения 14 декабря 2005 г.

71. Наконец, заявитель жаловался на то, что проверки, проведенные по его жалобам, не удовлетворяли стандартам статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте. Он, в частности, обвиняет органы власти в том, что они довольствовались малоправдоподобным объяснением происхождения травм, якобы полученных во время драки, данным, по его словам, из страха перед репрессиями во время содержания под стражей в отделе милиции.

2. Мнение Европейского Суда

72. Европейский Суд рассмотрит данную жалобу с учетом основополагающих подходов, изложенных в Постановлении его Большой Палаты по делу "Буйид против Бельгии" (Bouyid v. Belgium), жалоба N 23380/09* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 2 (примеч. редактора).), §§ 81-90, ЕСHR 2015).

а) Относительно достоверности заявлений заявителя о жестоком обращении во время содержания под стражей

73. Европейский Суд установил, что в момент задержания заявителя 14 декабря 2005 г. в протоколе задержания было ясно указано, что у заявителя не имелось телесных повреждений. Суд отмечает также, что после пяти дней пребывания под стражей, противоречащего статье 5 Конвенции (см. выше §§ 52-55), заявитель был переведен в следственный изолятор, где, по его прибытии, были констатированы многочисленные телесные повреждения, которые согласно показаниям, занесенным в документ, оформленный в этой связи, были получены в результате бытовой травмы. Суд отмечает, кроме того, что в заключении проведенной медицинской экспертизы заявителя было отмечено наличие многочисленных телесных повреждений, которые, по словам заявителя, были получены во время драки.

74. Европейский Суд отмечает противоречие относительно происхождения телесных повреждений между объяснениями, присутствующими в документе, оформленном при помещении заявителя в следственный изолятор, и объяснениями в заключении о результатах экспертизы. Но Суд особо обращает внимание на то, что данные объяснения противоречат указанию об отсутствии телесных повреждений у заявителя в момент его задержания 14 декабря 2005 г. (см. также, mutatis mutandis, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Голубятников и Жучков против Российской Федерации" (Golubyatnikov and Zhuchkov v. Russiа), §§ 96).

75. Кроме того, Европейский Суд находит убедительным довод заявителя, согласно которому он был вынужден солгать о происхождении своих телесных повреждений и не заявил о предполагаемом жестоком обращении до судебного разбирательства из страха репрессий со стороны сотрудников милиции и ввиду недоверия адвокату по назначению. Суд напоминает в этой связи, что во время расследования по уголовному делу заявитель содержался под стражей незаконно и оказался уязвимым (по данному вопросу см. выше также применимую к данному делу выдержку из доклада ЕКПП относительно постоянной боязни лиц, находящихся в заключении, заявлять о жестоком обращении, которому они подвергаются, § 41).

76. При данных обстоятельствах Европейский Суд считает, что заявления о жестоком обращении с заявителем были правдоподобными и требовали рассмотрения в рамках расследования, способного их подтвердить или опровергнуть.

b) Относительно эффективности проверок заявлений о жестоком обращении

77. Европейский Суд указывает, что заявления, поданные Григорьевым, были отклонены органами власти со ссылкой на показания милиционеров, которые отвергли обвинения в жестокости, заявленные в их отношении, и что указанные заявления, таким образом, были отклонены даже без решения о возбуждении уголовного дела.

78. Европейский Суд подчеркивает, что уже было определено, что отказ органов власти государства-ответчика в возбуждении уголовного дела по факту доказуемой жалобы на жестокое обращение со стороны милиции должно рассматриваться в качестве признака нарушения государством своего обязательства по проведению эффективного расследования в соответствии со статьей 3 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia), §§ 133-140). Суд не усматривает каких-либо оснований для того, чтобы в данном деле прийти к иному выводу.

79. Европейский Суд установил, что заявитель не подавал каких-либо жалоб на сотрудников правоохранительных органов около десяти месяцев (с декабря 2005 года по октябрь 2006 год). Однако, учитывая, что отчет о результатах экспертизы, в котором описывалось состояние телесных повреждений заявителя, был составлен в срочном порядке по инициативе дознавателя, органы власти были предупреждены о том, что заявитель мог подвергаться жестокому обращению, и они, таким образом, были обязаны предпринять действия даже при отсутствии формальной жалобы (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Шанин против Российской Федерации" (Shanin v. Russia), § 24; и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Велев против Болгарии" (Velev v. Bulgaria), §§ 59-60), и это невзирая на указание в указанном отчете, что данные телесные повреждения могли быть получены до момента его задержания.

80. Однако Европейский Суд отмечает, что председательствующая судья не дала хода обращениям заявителя которые были занесены в протокол судебного заседания и приравнивались к устной жалобе (см. выше § 37), и что они не были переданы компетентным органам (сравните с упомянутым выше Постановлением Европейского Суда по делу "Заев против Российской Федерации" (Zayev v. Russia), §§ 111-113 (дело, в котором судья, вынесший в отношении заявителя постановление о помещении его под стражу, никак не отреагировал на представленные доказательства наличия у заявителя телесных повреждений)).

81. Европейский Суд установил, кроме того, что дознаватель, которому была поручена доследственная проверка, не задал заявителю вопросов о его телесных повреждениях, не провел очные ставки с лицами, на которых указал заявитель, и не пытался устранить противоречие, существовавшее между различными версиями, относительно происхождения телесных повреждений. Суд считает, что установленные недостатки являются следствием отказа от проведения расследования по уголовному делу, которое явилось бы адекватным ответом на утверждения о жестоком обращении с заявителем, поскольку оно позволило бы провести все следственные действия, предусмотренные УПК РФ, такие, помимо прочего, как допросы, очные ставки, опознание и следственные эксперименты (см. в качестве примера Постановление Европейского Суда по делу "Олисов и другие против Российской Федерации" (Olisov and Others v. Russia) от 2 мая 2017 г., жалоба N 10825/09 и 2 другие жалобы* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2018. N 2 (примеч. редактора).), § 81, с приведенными в нем ссылками; а также упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Голубятников и Жучков против Российской Федерации" (Golubyatnikov and Zhuchkov v. Russiа), § 107).

82. В свете вышеизложенного Европейский Суд считает, что не было проведено эффективного расследования по поводу утверждений о жестоком обращении, сделанных заявителем. Таким образом, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

с) Относительно объяснения, представленного властями государства-ответчика, чтобы опровергнуть версию заявителя о произошедших событиях

83. Европейский Суд отмечает, что, по мнению властей государства-ответчика, не было установлено, что вышеупомянутые телесные повреждения были получены заявителем во время содержания под стражей в период с 14 по 19 декабря 2005 г. Однако с учетом того факта, что данный довод опирается на результаты проверок, которые не соответствуют требованиям статьи 3 Конвенции (см. выше §§ 78-82), Суд считает, что власти не представили правдоподобных объяснений телесным повреждениям заявителя и не выполнили имеющегося у них обязательства опровергнуть достоверную версию событий, представленную заявителем. Следовательно, Суд считает установленной версию событий заявителя, в соответствии с которой он подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников милиции.

84. Из изложенного следует, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Олисов и другие против Российской Федерации" (Olisov and Others v. Russia), §§ 83-85; а также упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Голубятников и Жучков против Российской Федерации" (Golubyatnikov and Zhuchkov v. Russiа), § 108, с приведенными в нем ссылками).

d) Относительно квалификации обращения, которому подвергался заявитель

85. Что касается квалификации обращения, которому подвергался заявитель, то Европейский Суд не имеет оснований сомневаться в том, что такое обращение причинило ему боль и существенные страдания и что такое обращение было преднамеренным. Поэтому Суд считает, что акты физического насилия, которым подвергся заявитель, составляют бесчеловечное и унижающее человеческое достоинство обращение (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шамардаков против Российской Федерации" (Shamardakov v. Russia) от 30 апреля 2015 г., жалоба N 13810/04* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 11 (примеч. редактора).), § 136).

III. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

86. Заявитель утверждал, что судебное разбирательство в отношении него не было справедливым в том, что суды Российской Федерации приняли показания, которые, по его утверждению, он дал под пыткой. Он ссылался на пункт 1 статьи 6 Конвенции, который в частях, применимых к данному делу, гласит:

"Каждый имеет право на... разбирательство дела в разумный срок... судом, который вынесет решение... об обоснованности любого предъявленного ему уголовного обвинения...".

А. Доводы сторон

87. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель дал признательные показания по собственной воле, что они не были получены посредством жестокого обращения и что вина заявителя была установлена присяжными в рамках разбирательства по уголовному делу, которое они квалифицируют как справедливое. Власти также указывали, что эти признания были учтены областным судом в качестве смягчающего обстоятельства.

88. Заявитель настаивал на своей жалобе.

B. Мнение Европейского Суда

89. Европейский Суд вновь обращается к своей прецедентной практике, в соответствии с которой использование доказательств, полученных в результате нарушения абсолютных прав, составляющих основу Конвенции, всегда вызывает серьезные сомнения в отношении справедливого судебного разбирательства, даже если принятие их в качестве доказательства не было решающим для осуждения подозреваемого (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Яллох против Германии" (Jalloh v. Germany), желоба N 54810/00, §§ 99 и 104, EСHR 2006-IX; Постановление Европейского Суда по делу "Арутюнян против Армении" (Harutyunyan v. Armenia), жалоба N 36549/03, § 63, EСHR 2007-III; Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гефген против Германии" (Gafgen v. Germany), жалоба N 22978/05* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2020. N 10 (примеч. редактора).), § 165, EСHR 2010; и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Шамардаков против Российской Федерации" (Shamardakov v. Russia), §§ 153-157). Таким образом, использование в поддержку уголовного преследования показаний, полученных вследствие нарушения статьи 3 (нарушение квалифицируется как пытки или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение) автоматически лишает судебное разбирательство справедливости в целом и обусловливает нарушение статьи 6 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гефген против Германии" (Gafgen v. Germany), §§ 166-167 и 173).

90. В данном деле Европейский Суд констатирует, что заявитель подвергался бесчеловечному и унижающему человеческое достоинство обращению во время его содержания под стражей в период с 14 по 19 декабря 2005 г. (см. выше §§ 83-85). Признания, которые сотрудники правоохранительных органов получили от заявителя силой посредством такого обращения, были приняты судами государства-ответчика в качестве доказательств его вины (см. выше §§ 24-25). Данного факта уже самого по себе достаточно, чтобы автоматически признать полностью несправедливым разбирательство по уголовному делу в отношении заявителя (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Шамардаков против Российской Федерации" (Shamardakov v. Russia), §§ 157-158).

Из этого следует, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

IV. О применении статьи 41 Конвенции

91. Статья 41 Конвенции гласит следующее:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Моральный вред

92. Заявитель потребовал 30 000 евро в качестве компенсации морального вреда, который, по его мнению, был ему причинен. Власти государства-ответчика полагали, что запрошенная сумма чрезмерна.

93. С учетом обстоятельств настоящего дела, а также вывода, сделанного им о нарушении статей 3, 5 и 6 Конвенции, Европейский Суд считает, что заявитель, несомненно, испытал смятение, испуг и чувство несправедливости, которые не могут быть компенсированы одним лишь фактом установления нарушения в данном Постановлении. Учитывая все данные, имеющиеся в его распоряжении, Суд считает, что заявителю следует присудить в качестве компенсации морального вреда 25 350 евро.

B. Расходы и издержки

94. Заявитель потребовал 100 000 рублей (то есть эквивалент 2 073 евро на дату представления замечаний по делу) в качестве компенсации расходов по представлению его интересов и оказанию помощи в Европейском Суде адвокатом Арутюнян. В подкрепление своего требования он представил договор о выплате вознаграждения от 17 июля 2014 г., в котором был установлен размер вознаграждения адвокату Арутюнян за услуги по представительству в Суде в размере 80 000 руб. Заявитель также представил две расписки в получении денег на бланке адвокатской конторы, в которой работает Арутюнян, одна на сумму, указанную в договоре о выплате вознаграждения, а другая, от 24 июля 2013 г., на сумму 20 000 руб. за "изучение материалов дела".

95. Власти Российской Федерации указали, что сумма в 20 000 руб. была выплачена адвокату Арутюнян даже до того, как заявитель уполномочил ее представлять его интересы в Европейском Суде, и что, в любом случае, работа адвоката заявителя ограничилась представлением замечаний по делу.

96. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель может получить возмещение своих расходов и издержек только в той мере, в которой был установлен их реальный объем, необходимость и обоснованность. В настоящем деле, принимая во внимание имеющиеся документы и свою практику, Суд счел разумным присудить заявителю 1 660 евро компенсации судебных расходов.

С. Процентная ставка при просрочке платежа

97. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процентных пункта.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте в связи с тем, что заявитель подвергался бесчеловечному и унижающему человеческое достоинство обращению;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте в связи с непроведением эффективного расследования по заявлениям о жестоком обращении;

5) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

6) постановил:

(a) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев выплатить заявителю указанные ниже суммы, переведенные в валюту государства-ответчика по курсу, установленному на день выплаты:

(i) 25 350 (двадцать пять тысяч триста пятьдесят) евро в качестве компенсации морального вреда плюс любые налоги, которыми может облагаться данная сумма;

(ii) 1 660 (одна тысяча шестьсот шестьдесят) евро плюс любые налоги, которыми может облагаться данная сумма, в качестве возмещения судебных расходов и издержек;

(b) что по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на данные суммы начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, существующей на период невыплаты, плюс три процентных пункта;

7) отклонил остальные требования заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на французском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 15 октября 2019 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 статьи 77 Регламента Европейского Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Алена Полачкова Председатель Комитета Суда