Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 30 мая 2024 г. N 1255-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы автономной некоммерческой организации "Фонд защиты вкладчиков" на нарушение ее конституционных прав статьями 200 и 201 Гражданского кодекса Российской Федерации и частью 16 статьи 4 Федерального закона "О защите интересов физических лиц, имеющих вклады в банках и обособленных структурных подразделениях банков, зарегистрированных и (или) действующих на территории Республики Крым и на территории города федерального значения Севастополя"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя B.Д. Зорькина, судей А.Ю. Бушева, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, C.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, М.Б. Лобова, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, В.А. Сивицкого,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы автономной некоммерческой организации "Фонд защиты вкладчиков" к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. Автономная некоммерческая организация "Фонд защиты вкладчиков" (далее также - Фонд) оспаривает конституционность следующих положений:

статьи 200 ГК Российской Федерации, в силу которой, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права; по обязательствам с определенным сроком исполнения течение срока исковой давности начинается по окончании срока исполнения; по обязательствам, срок исполнения которых не определен или определен моментом востребования, срок исковой давности начинает течь со дня предъявления кредитором требования об исполнении обязательства, а если должнику предоставляется срок для исполнения такого требования, исчисление срока исковой давности начинается по окончании срока, предоставляемого для исполнения такого требования, при этом срок исковой давности во всяком случае не может превышать десять лет со дня возникновения обязательства; по регрессным обязательствам течение срока исковой давности начинается со дня исполнения основного обязательства;

статьи 201 того же Кодекса о том, что перемена лиц в обязательстве не влечет изменения срока исковой давности и порядка его исчисления;

части 16 статьи 4 Федерального закона от 2 апреля 2014 года N 39-ФЗ "О защите интересов физических лиц, имеющих вклады в банках и обособленных структурных подразделениях банков, зарегистрированных и (или) действующих на территории Республики Крым и на территории города федерального значения Севастополя", предусматривающей, что в целях удовлетворения приобретенных в соответствии с данным Федеральным законом прав (требований) к кредитным учреждениям Агент (в качестве которого выступает автономная некоммерческая организация "Фонд защиты вкладчиков") вправе осуществлять права кредитора в обязательствах перед такими кредитными учреждениями в отношении юридических лиц - должников кредитных учреждений, размер обязательств которых перед кредитным учреждением превышает 5 миллионов рублей или сумму, выраженную в иностранной валюте и эквивалентную 5 миллионам рублей, а также лиц, передавших свое имущество в залог в обеспечение исполнения обязательств таких юридических лиц; при осуществлении прав кредитора Агент, в частности, вправе предъявлять требование о погашении задолженности (об обращении взыскания на имущество) в свою пользу указанным лицам в судебном и (или) во внесудебном порядке, в том числе обращаться с заявлениями о признании их банкротами и участвовать в делах об их банкротстве с правами кредитора, принимать иные меры, направленные на погашение такой задолженности, получать исполнение от указанных лиц в свою пользу, заявлять о правопреемстве в делах о взыскании с них задолженности, об исполнительных производствах, возбужденных по заявлениям кредитных учреждений, участвовать в делах о банкротстве указанных лиц в качестве правопреемника соответствующих кредитных учреждений.

Из представленных материалов следует, что решением арбитражного суда, с которым согласились суды вышестоящих инстанций, отказано - в связи с истечением исковой давности - в удовлетворении исковых требований Фонда к двум обществам с ограниченной ответственностью о взыскании задолженности и обращении взыскания на недвижимое имущество.

По мнению Фонда, оспариваемые положения в их взаимосвязи противоречат статьям 17 (часть 3), 18, 19 (часть 1) и 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации, поскольку по смыслу, придаваемому правоприменительной практикой, не позволяют при разрешении судами конкретных дел по требованиям Фонда, предъявленным в порядке реализации им полномочий, предусмотренных частью 16 статьи 4 Федерального закона "О защите интересов физических лиц, имеющих вклады в банках и обособленных структурных подразделениях банков, зарегистрированных и (или) действующих на территории Республики Крым и на территории города федерального значения Севастополя", к юридическим лицам - должникам кредитных учреждений, учесть, что право на предъявление соответствующих требований возникло у Фонда лишь после 12 февраля 2018 года, а значит, не позволяют исчислять срок исковой давности с этого момента. Фонд, кроме того, полагает, что ссылка должников на истечение исковой давности является злоупотреблением правом.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, регулирование сроков для обращения в суд, включая их изменение и отмену, относится к компетенции законодателя; установление этих сроков обусловлено необходимостью обеспечить стабильность правоотношений и не может рассматриваться как нарушение права на судебную защиту (Постановление от 15 февраля 2016 года N 3-П; определения от 3 октября 2006 года N 439-О, от 8 апреля 2010 года N 456-О-О и др.). Данный вывод в полной мере распространяется и на гражданско-правовой институт исковой давности, в частности на определение законодателем момента начала течения указанного срока (определения от 29 сентября 2016 года N 2090-О, от 28 февраля 2017 года N 420-О, от 25 мая 2017 года N 1159-О и др.). Учитывая изложенное, ссылка стороны в споре на истечение исковой давности сама по себе не может расцениваться как злоупотребление правом.

Положения статьи 200 ГК Российской Федерации о моменте начала течения срока исковой давности обусловлены потребностью поддерживать стабильность гражданского оборота, преследуют цель достижения баланса интересов всех участников правоотношений. При этом, как отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, данная статья наделяет суд необходимыми дискреционными полномочиями по определению момента начала течения срока исковой давности исходя из фактических обстоятельств дела (определения от 26 февраля 2021 года N 291-О, от 28 февраля 2023 года N 322-О, от 28 сентября 2023 года N 2402-О, от 31 октября 2023 года N 2915-О и др.). Статья же 201 этого Кодекса корреспондирует правилам о перемене лиц в обязательстве и также нацелена на поддержание стабильности оборота, защиту интересов его участников (определения от 29 сентября 2020 года N 2118-О и от 27 октября 2022 года N 2784-О). По смыслу, придаваемому данной статье в правоприменительной практике, переход прав в порядке универсального или сингулярного правопреемства (наследование, реорганизация юридического лица, переход права собственности на вещь, уступка права требования и пр.), а также передача полномочий одного органа публично-правового образования другому органу не влияют на начало течения срока исковой давности и порядок его исчисления; в таком случае срок исковой давности начинает течь в порядке, установленном статьей 200 этого Кодекса, со дня, когда первоначальный обладатель права узнал или должен был узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права (пункт 6 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 года N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности").

В Постановлении от 7 февраля 2024 года N 5-П Конституционный Суд Российской Федерации указал, что положения Федерального закона "О защите интересов физических лиц, имеющих вклады в банках и обособленных структурных подразделениях банков, зарегистрированных и (или) действующих на территории Республики Крым и на территории города федерального значения Севастополя", в том числе часть 16 его статьи 4, направлены на введение достаточно гибкого регулирования, предусматривающего как осуществление компенсационных выплат физическим лицам, имеющим вклады в банках и обособленных структурных подразделениях банков, зарегистрированных и (или) действующих на территории Республики Крым и города Севастополя по состоянию на 16 марта 2014 года, так и взыскание в этих целях задолженности с определенной данным Федеральным законом категории юридических лиц - должников соответствующих кредитных учреждений при установлении им гарантий в случае такого взыскания, по крайней мере не ставящих их в худшее положение по сравнению с тем, в котором они находились бы, оставаясь в соответствующих отношениях с банком при обычном развитии таковых.

Таким образом, оспариваемые положения Гражданского кодекса Российской Федерации как сами по себе, так и во взаимосвязи с частью 16 статьи 4 Федерального закона "О защите интересов физических лиц, имеющих вклады в банках и обособленных структурных подразделениях банков, зарегистрированных и (или) действующих на территории Республики Крым и на территории города федерального значения Севастополя", наделяющей Фонд правами кредитора в обязательствах перед кредитными учреждениями в отношении юридических лиц - должников кредитных учреждений, размер обязательств которых перед кредитным учреждением превышает 5 миллионов рублей или сумму, выраженную в иностранной валюте и эквивалентную 5 миллионам рублей, а также лиц, передавших свое имущество в залог в обеспечение исполнения обязательств указанных юридических лиц, предполагают соблюдение справедливого баланса интересов участников правовых отношений и не могут расцениваться как нарушающие конституционные права Фонда в обозначенном им аспекте.

Что же касается изменения установленных сроков исковой давности и порядка их исчисления, то это сопряжено с внесением изменений в правовое регулирование и относится к прерогативам федерального законодателя, реализующего их в том числе с учетом условий социально-экономического развития России и потребностей гражданского оборота. Разрешение данного вопроса не входит в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации, как она определена статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", равно как не входит в нее исследование фактических обстоятельств конкретного дела, оценка доказательств и констатация на этом основании наличия или отсутствия признаков злоупотребления правом.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы автономной некоммерческой организации "Фонд защиты вкладчиков", поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин