Нетипичные объекты вещных прав в современной российской цивилистике: обзорно-критический анализ (Т.А. Нуждин, "Гражданин и право", N 7, 8, июль, август 2010 г.)

Нетипичные объекты вещных прав в современной российской цивилистике: обзорно-критический анализ

1. Понятие объекта вещных прав в цивилистической доктрине

Принятая в 1994 г. часть первая Гражданского кодекса Российской Федерации сыграла огромную роль в становлении и развитии рыночных отношений в российской экономике на рубеже XX-XXI вв.

Однако к концу первого десятилетия XXI в. и в научной среде, и в кругу правоприменителей стала ощущаться необходимость реформирования ГК РФ, исходя из новых реалий общественно-экономического развития России.

В результате Указом Президента РФ от 18 июля 2008 г. "О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации"*(1) была создана комиссия по подготовке Концепции развития гражданского законодательства, вышедшей в окончательной редакции 7 октября 2009 г.*(2)

На наш взгляд, наиболее революционные преобразования отражены в той части Концепции, которая посвящена вещному праву.

Не вдаваясь во все предложенные Концепцией новации совершенствования законодательства о вещном праве, остановимся на одной из затронутых ею проблем - проблеме объектов вещного права - категории, с одной стороны достаточно изученной в российской цивилистике, а с другой - не находящей своего легального определения в тексте самого ГК РФ.

Отсутствие четкой дефиниции "объект вещного права" приводит к тому, что в современной науке гражданского права данная категория понимается достаточно широко, что создает большие трудности в судебной и правоприменительной практике.

В результате в многочисленных научных публикациях и диссертационных исследованиях можно встретить обоснование выделения в качестве объектов вещных прав тех, которые с точки зрения классической теории гражданского права ими быть не могут в принципе: 1) бездокументарные ценные бумаги; 2) безналичные деньги; 3) доля в уставном капитале хозяйственного общества; 4) биологические объекты (органы и ткани человека); 5) бетонированные площадки, асфальтовые замощения, спортивные площадки, капитальные заборы и другие квазиобъекты недвижимости; 6) нефть, газ, энергия; 7) имущественный комплекс (предприятие).

Однако отечественная наука гражданского права в целом стоит на классических постулатах понимания объектов вещных прав в качестве индивидуально определенной вещи, вследствие чего понятия "объект вещных прав" и "вещь" в литературе рассматриваются как синонимичные конструкции*(3).

Наиболее последовательным приверженцем данной точки зрения выступает Е.А. Суханов, понимающий под объектами вещных прав только вещи, причем исключительно индивидуально определенные. При разграничении объектов вещных и обязательственных отношений он указывает, что вещи и их совокупности являются объектами как отношений присвоения (статики имущественных отношений), так и отношений оборота (динамики имущественных отношений), имеющих различный гражданско-правовой режим. В первом случае они становятся объектами вещных прав, а во втором - обязательственных*(4).

Л.В. Щенникова, в свою очередь, считает, что вещами (т.е. объектами вещных прав) являются телесные объекты, доступные для господства субъектов гражданского права и способные удовлетворять потребности людей благодаря своей материальной (физической) форме*(5).

В.В. Байбак относит к вещам телесные (материальные) имущественные блага, окружающие субъектов гражданского права*(6).

Сторонником понимания вещей в широком значении является А.П. Сергеев, относящий к вещам данные природой и созданные человеком ценности материального мира, выступающие в качестве объекта гражданских прав*(7).

Несколько иной позиции придерживаются В.П. Мозолин.

Под вещами он понимает предметы, имеющие материально-телесную субстанцию: тела в твердом, жидком и газообразном состоянии - это объекты живой и неживой природы. При этом имеется в виду, что такие вещи освоены и доступны человеку и обществу и потому могут быть объектами гражданских прав физических и юридических лиц, Российской Федерации, субъектов Федерации и муниципальных образований*(8).

Другой исследователь - А.Н. Латыев указывает на признак пространственной ограниченности объектов вещных прав - вещей. Причем, по его мнению, в качестве объектов вещных прав могут быть признаны только те объекты, которые доступны человеческому господству*(9).

Анализ приведенных выше точек зрения о природе объектов вещного права в российском гражданском праве, несмотря на некоторые различия, позволяет сделать следующие выводы:

1) объектом вещного права может быть только вещь, вследствие чего данные понятия в российском гражданском праве носят тождественный характер;

2) вещь как объект вещного права должна быть только индивидуально определенной, т.е. обладать свойством самоидентификации в гражданско-правовых отношениях;

3) объекты вещных прав (т.е. вещи) относятся к группе объектов абсолютных прав, что предполагает особый механизм их защиты;

4) каждая вещь характеризуется имущественной ценностью, что имеет особое значение для экономического оборота;

5) любая вещь должна иметь определенную материальную форму, что определяется природой вещи как телесного объекта;

6) каждый объект вещных прав обладает свойством пространственной ограниченности, что является разграничивающим фактором между объектами вещных прав и другими объектами гражданских правоотношений (нематериальными благами, имущественными правами, правами требования, обязательственными правами);

7) вещь может быть признана в качестве объекта вещных прав только в том случае, если человек сохраняет хозяйственное господство над ней.

Вышеназванные признаки отражают сложившийся в российской науке гражданского права подход к определению понятия объекта вещного права. И только наличие всех без исключения обозначенных признаков может служить основанием к выделению конкретных объектов как вещей.

Вместе с тем ряд современных исследователей считают, что конструкция объекта вещного права исключительно как вещи необоснованно, с точки зрения дальнейшего развития рынка, сужает рамки объектов гражданских прав, поэтому если далее следовать цивилистическим догмам, то нельзя добиться прогресса в развитии гражданско-правовых отношений и экономики в целом.

Данные основания, а также нечеткая нормативно-правовая регламентация категории "объект вещного права" и послужили тому, что в цивилистических исследованиях, да и в судебно-арбитражной практике, появился ряд объектов, которые с точки зрения теории гражданского права следует считать нетипичными для вещного права.

Остановимся на них подробнее.

2. Права требования как объекты вещного права (бездокументарные ценные бумаги, безналичные деньги, доли в уставном капитале)

Проблема статуса бездокументарных ценных бумаг и безналичных денег уже полтора десятилетия не дает покоя ученым. В особенности это касается места бездокументарных ценных бумаг в гражданско-правовых отношениях. Безусловно, следует признать, что ценные бумаги, имеющие документарную форму и обладающие определенными признаками (обязательные - презентационность и формальность; факультативные - публичная достоверность и формальность), являются объектами вещных прав. Но что такое бездокументарные ценные бумаги: вещь, имущественное право или какой-то "гибрид" того и другого?

Статья 128 ГК РФ гласит, что к объектам гражданских прав относятся вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество.

Статья же 149 ГК РФ констатирует, что лицо, получившее специальную лицензию, может производить фиксацию прав, закрепляемых именной или ордерной ценной бумагой, в том числе в бездокументарной форме (с помощью средств электронно-вычислительной техники и т.п.). К такой форме фиксации прав применяются правила, установленные для ценных бумаг.

Еще большую путаницу создает ФЗ "О рынке ценных бумаг", статья 2 которого прямо относит бездокументарную ценную бумагу одной из двух форм эмиссионной ценной бумаги.

Исходя из буквального сопоставления положений ст. 128 и 149 ГК РФ, получается, что ценная бумага - это вещь, а бездокументарная ценная бумага есть ценная бумага. Следовательно, если рассуждать в этом роде, получается, что бездокументарная ценная бумага - это вещь.

Размытость формулировок ст. 128 и 149 ГК РФ, отсутствие легального определения объекта вещных прав дает основание некоторым цивилистам для оригинальных и, мягко говоря, небесспорных суждений о месте бездокументарных ценных бумаг в системе объектов гражданско-правовых отношений.

В современной российской цивилистике по проблеме бездокументарных ценных бумаг сложились шесть основных точек зрения: 1) признание бездокументарных ценных бумаг в качестве объектов вещного права (Д.В. Мурзин, И.Н. Бутина); 2) определение бездокументарных ценных бумаг в качестве особого объекта гражданского права (А.А. Бутенко, В.В. Байбак); 3) как некой "идеальной" оболочки существования бездокументарных ценных бумаг (Д.И. Степанов, Г.Н. Шевченко); 4) отрицание признания за бездокументарной ценной бумагой статуса ценной бумаги (В.А. Белов); 5) определение бездокументарной ценной бумаги в качестве определенного права требования (Е.А. Суханов); 6) признание бездокументарной ценной бумаги в качестве определенного права требования, но с возможностью применения к ней вещно-правовых способов защиты (А.Ю. Бушев).

Так, Д.В. Мурзин и И.Н. Бутина считают, что "использование бездокументарных ценных бумаг должно проходить не по новым правилам, а быть урегулировано нормами, рассчитанными на урегулирование гражданско-правового режима вещей. С исчезновением документа - бланка ценной бумаги исчезает двойственность ценной бумаги - остается только право на бумаги. Использование фикции вещи в конструкции бездокументарной ценной бумаги позволяет рассматривать эту ценную бумагу как вещь..."*(10).

Данная точка зрения, на наш взгляд, - это попытка найти проблему там, где ее нет. С одной стороны, понятно стремление наполнить научным содержимым правовой вакуум и привести в соответствие ГК РФ и законодательство о рынке ценных бумаг к общему знаменателю. Но возникает резонный вопрос: зачем? Принятие нормативно-правовых актов - это прерогатива законодателя. А совершение революции в уже устоявшихся теоретических конструкциях, кроме как вреда и еще большей путаницы, привести не может. В связи с этим признавать за бездокументарными ценными бумагами статус вещей принципиально неверно, ибо материально-телесный характер вещи есть важнейший признак, разграничивающий вещь с иными объектами гражданско-правовых отношений. Не имеет бездокументарная ценная бумага и свойства пространственной ограниченности. Поэтому и признак индивидуальной определенности применить к бездокументарным ценным бумагам никак нельзя. Использование же фикции вещи в качестве обоснования отнесения бездокументарных ценных бумаг к объектам вещного права - это не более чем схоластические суждения. Рассуждая и далее в этом русле, можно любой объект признать вещью, что делает бессмысленным выделение отдельной категории "объект вещных прав".

Однако в целом российская доктрина гражданского права отрицает признание за бездокументарными ценными бумагами статуса вещей, по-разному трактует их место в гражданских правоотношениях.

Вторая из обозначенных выше групп ученых признает за бездокументарными ценными бумагами обособленный объект гражданских прав.

А.А. Бутенко пишет, что бездокументарные ценные бумаги являются самостоятельным объектом гражданских прав и являются исключительно объектом обязательственного права. Считать, по мнению А.А. Бутенко, бездокументарные ценные бумаги объектом вещных прав - значит подменять юридическое понятие экономическим*(11).

Третья группа ученых рассматривает бездокументарную ценную бумагу как некоторую идеальную оболочку.

В частности, Г.Н. Шевченко, признавая, что бездокументарные ценные бумаги в классическом понимании вещами не являются, в то же время пишет, что "они не являются имущественными или неимущественными правами. Их определенная идеальная оболочка содержит в себе совокупность (целостность) таких прав"*(12).

Известный ученый-цивилист В.А. Белов вообще в категоричной форме отрицает признание за бездокументарной ценной бумагой статуса ценной бумаги. Ученый пишет, что документ, претендующий на статус ценной бумаги, должен, как это следует из его наименования, быть воплощен в бумажном носителе. Ценная бумага всегда была, есть и будет обособленным документом, а документ не может быть признан ценной бумагой, если он в силу своих юридических или физических свойств не может быть передан от одного лица к другому*(13).

Сходную позицию занимает и Е.А. Суханов, уточняя, что бездокументарные ценные бумаги представляют собой определенные права требования, т.е. по сути юридическую фикцию, особый "финансовый инструмент", к которому по недоразумению применяется традиционная для ценных бумаг терминология*(14).

Не отрицает природу бездокументарных ценных бумаг в качестве определенных прав требования и представитель питерской юридической школы А.Ю. Бушев.

В то же время ученым делается необоснованный вывод о возможности применения к бездокументарным ценным бумагам вещно-правовых способов защиты (в частности, виндикационного иска). По его мнению, виндицировано может быть не всякое право требования, а только объективно обладающее определенными свойствами. В этом отношении право требования, в том числе удостоверенное бездокументарными ценными бумагами, несомненно, представляет ценность для их обладателя. Поэтому он должен получать правовую защиту своего интереса не только в относительных отношениях с конкретными лицами, но и в абсолютных отношениях с неограниченным кругом лиц*(15).

На наш взгляд, наиболее правильными и последовательно учитывающими основные каноны теории гражданского права представляются точки зрения В.А. Белова и Е.А. Суханова.

Можно сколько угодно говорить о том, что статья 149 ГК РФ включена в положения гл. 7 ГК РФ ("Ценные бумаги"), но правовую природу бездокументарных ценных бумаг ни в коем случае нельзя отождествлять с вещами. Даже само толкование ст. 149 ГК РФ в ее нынешней редакции позволяет заключить, что бездокументарная ценная бумага - это имущественное право требования, к которому лишь дополнительно могут применяться общие положения о ценных бумагах.

В связи с вышеизложенным следует принципиально не согласиться с предложением, внесенным пунктом 2.14 проекта Концепции развития законодательства о ценных бумагах и финансовых сделках, где говорится о необходимости закрепления в ГК РФ правил, распространяющих на владельца бездокументарных ценных бумаг общих принципов регулирования отношений по ценным бумагам (обеспечение публичной достоверности, ограничение возражений в отношении добросовестного приобретателя, защита добросовестного должника - эмитента).

Решение проблемы видится несколько иначе. По нашему мнению, нужно принципиально исключить из ГК РФ и ФЗ "О рынке ценных бумаг" категорию бездокументарных ценных бумаг. Следует заменить терминологически дефиницию "бездокументарные ценные бумаги" на "эмиссионные права требования", правовой режим которых прописать отдельно в ГК РФ (общие принципы) и на уровне отдельно принятого федерального закона.

Как и бездокументарные ценные бумаги, определенной проблемой в отечественной цивилистике является и статус безналичных денег на счете в банке в качестве объекта гражданских правоотношений.

В науке выработаны два подхода к определению правовой природы безналичных денег: 1) признание их наряду с наличными денежными средствами в качестве вещей, т.е. объектов вещных прав*(16); 2) понимание правовой природы безналичных денег в качестве права требования*(17).

Сторонники первого подхода обосновывают отнесение безналичных денег к объектам вещных прав тем обстоятельством, что так как право распоряжения есть предоставленная законом собственнику возможность устанавливать, изменять и прекращать правоотношения по поводу принадлежащего ему имущества, а право распоряжения суммой денежного счета принадлежит клиенту, то нет никаких оснований не считать его собственником денежной суммы, помещенной на счет. Кроме того, денежный вклад может быть признан индивидуально определенным имуществом, вследствие того что данный вклад в обязательном порядке характеризуется такими признаками как собственный номер, номер лицевого счета, фамилию, имя, отчество вкладчика и его демографические данные (наименование владельца счета и его реквизиты), сумму вклада.

Данная группа исследователей полагает, что экономическая и юридическая природа наличных и безналичных денег абсолютно идентична, вследствие чего отнесение в ст. 128 ГК РФ денег к вещам не противоречит признанию права собственности на безналичные деньги, т.е. происходит обозначение последних в качестве объектов вещного права.

Однако согласиться с приведенными выводами нельзя, как нельзя признать объектами вещных прав бездокументарные ценные бумаги.

Кроме того, системный анализ ст. 834 и 845 ГК РФ выявляет, что между вкладчиком и банком существуют исключительно обязательственные правоотношения. Право требования у банка денежной суммы, размещенной во вклад (на счет), принадлежит вкладчику на основании обязательственного права требования с применением соответствующих способов защиты, а не на вещном праве (например, праве собственности, праве хозяйственного ведения или оперативного управления).

Цивилистами признается, что "правовая сущность операции по безналичному перечислению средств на счет получателя состоит в том, что плательщик уступает свое право требования к банку на определенную денежную сумму (право на деньги) получателю в счет погашения своей задолженности перед последним"*(18). Стоит сказать, что такую же позицию занимает и Высший Арбитражный Суд РФ*(19).

Логическое толкование абз. 1 п. 1 ст. 140 ГК РФ показывает, что только наличные деньги являются законным платежным средством, тогда как категория безналичных денег - это форма расчетов, но никак не законное платежное средство - деньги, т.е. вещь.

Вызывает недоумение и наметившаяся в судебной практике тенденция признания в качестве объекта права собственности (т.е. вещного права) доли участия в обществе с ограниченной ответственностью*(20).

Это дает основание некоторым ученым считать, что доля участника в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью представляет собой идеальную квоту (часть) в праве собственности на имущество общества или товарищества, своеобразный аналог доли в общей собственности*(21).

Однако вышеназванные выводы являются следствием ошибочного толкования норм материального права.

Отрицательный ответ можно найти в тексте самого ГК РФ. Из абз. 2 п. 2 ст. 48 вытекает, что в отношении общества с ограниченной ответственностью его участники имеют обязательственные права. Учредители общества в данном случае передают право собственности на имущество и имущественные права создаваемому ими юридическому лицу, а в обмен на это приобретают обязательственные права по отношению к нему*(22).

Учитывая, что передаваемые обязательственные права никоим образом не овеществляются, то вести речь о вещно-правовой природе долей участников в данном контексте попросту бессмысленно.

Как видим, стремление отдельных ученых признать за правами требования (бездокументарными ценными бумагами, безналичными деньгами, долями в уставном капитале) их вещно-правовую природу опровергается как классическими цивилистическими конструкциями, так и неправильным толкованием норм материального права, что позволяет видеть то, чего нет.

В конечном итоге нет смысла выделять обозначенные объекты в качестве вещных, если они имеют иную природу и вполне благополучно защищаются другими гражданско-правовыми средствами.

3. Биологические объекты (органы и ткани) человека

В последний период развития науки гражданского права наметилась совершенно непонятная тенденция смешения многих цивилистических категорий.

Одним из витков этой тенденции является попытка некоторых цивилистов выделить в качестве объектов вещного права такие объекты, нетипичность которых настолько очевидна, что резонно заставляет задать вопрос: для чего это нужно?

Научно-технический прогресс и развитие науки трансплантологии позволил этим ученым выделить в качестве объектов вещных прав органы и ткани человека в момент их перехода от донора к другому человеку.

Соответствующие выводы можно найти в трудах таких исследователей, как С.В. Артеменков*(23) и Д.А. Донцов*(24). Однако наиболее последовательно данная позиция выражена Н.В. Аполинской*(25). Признание ею органов и тканей человека в качестве вещей рассматривается через обобщающую категорию биологических объектов, под которыми она понимает самостоятельные уникальные объекты материального мира, происходящие от организма человека, обладающие значительной нематериальной ценностью и экономической стоимостью, особенности оборота которых определяются в порядке, предусмотренном специальным законодательством*(26).

Наряду с общими (полезность и дискретность) Н.В. Аполинская выделяет и специальные признаки биологических объектов, которыми последние обладают после отделения от тела человека:

- телесность;

- происхождение от организма человека;

- уникальность (исключительность) - биообъекты несут на себе "печать" - индивидуальность субъекта;

- значительная нематериальная ценность;

- наличие экономической стоимости.

Основываясь на сопоставлении всех обозначенных признаков, Н.В. Аполинская делает небесспорные и не лишенные противоречий выводы. С одной стороны, она пишет, что "...по своим признакам биообъекты человека должны быть включены в такую группу объектов гражданских, как "иное имущество"*(27).

С другой стороны, по мнению Н.В. Аполинской, после отделения биообъектов от человека (его организма) по их поводу могут возникнуть два вида прав: 1) право собственности на биологический объект (право биособственности); 2) исключительное имущественное право на биологический объект (иное биоправо).

Как считает ученый, право биособственности в объективном смысле можно определить как совокупность правовых норм, регулирующих отношения собственности по поводу биологических объектов человека. В субъективном же смысле право биособственности представляет собой охраняемое и защищаемое законом право субъекта осуществлять наиболее абсолютным образом в предусмотренных законом границах господство в отношении биологических объектов человека. В этой связи определяется и содержание права собственности на биообъекты человека, включающее в себя две составляющие: личную неимущественную (состоящую из личных неимущественных прав!) и имущественную (включающую в себя различные правомочия имущественного характера), возникающие у лица в связи с отделением (изъятием) от его организма биологических объектов. В конце делается совершенно "убийственный" вывод: "...в силу телесности объекта для защиты права биособственности можно применять иски, которыми защищается "традиционное" право собственности, в том числе виндикационный..."*(28).

Отмечая попытку выделения Н.В. Аполинской отдельного вида "биологические объекты человека", критически оценим признание за ними овеществленного характера и, следовательно, статуса объекта вещного права.

Н.В. Аполинская ошибочно смешивает различные по своему характеру правовые категории "объект вещного права", "нематериальные блага" и "личные неимущественные блага".

В преамбуле Закона РФ от 22 декабря 1992 г. N 4180-1 "О трансплантации органов и (или) тканей человека" сказано, что трансплантация (пересадка) органов и (или) тканей человека является средством спасения жизни и восстановления здоровья граждан и должна осуществляться на основе соблюдения законодательства Российской Федерации и естественных прав человека*(29).

Поэтому правовую природу отделенных от тела органов и тканей человека следует рассматривать через призму естественных субъективных прав: право на жизнь, право на физическую (личную) неприкосновенность, право на охрану здоровья.

Данные права являются основополагающими для человека и закреплены в Конституции РФ в ст. 20 (ч. 1), 22 (ч. 1), 41 (ч. 1).

Одним из базисных моментов права на охрану собственного здоровья является правомочие по распоряжению своим здоровьем, которое проявляется при заключении договора донорства, ведь из-за предоставления своих органов и тканей у человека может проявиться постоянное или временное ухудшение здоровья.

Соглашаясь на пересадку собственных органов и тканей, человек (донор) осуществляет личные неимущественные права, не связанные с имущественными. Такие неимущественные права цивилистика традиционно относит к правам, обеспечивающим физическое и психическое благополучие (целостность) личности.

Кроме того, относить органы и ткани человека к вещам нельзя по следующим причинам:

1) нельзя согласиться с тем, что органы и ткани имеют определенную экономическую (имущественную ценность), что дает основание относить их к вещам. При пересадке данных органов и тканей оценке подлежат сами услуги, оказываемые медицинскими учреждениями, тогда как органы (ткани) не подлежат оценке, они - бесценны;

2) в отношении отделенных от тела биообъектов человека не совсем понятно, каким образом проявляется такой признак объекта вещного права, как сохранение за человеком хозяйственного господства над вещью;

3) более чем спорным представляется применение виндикационного иска при защите так называемого права биособственности. А если пересадка произошла незаконно? И "передумавший" донор решит вдруг истребовать у реципиента, допустим, свою почку, а суд удовлетворит иск. Что тогда делать реципиенту - умирать?

4) отделение органов и тканей происходит за ограниченный, крайне незначительный срок времени, что практически не дает оснований для их индивидуализации, особенно в свете того, что их роль - обеспечивать существование организма человека, а не жизнедеятельность самих по себе.

Таким образом, признание вещно-правовой природы за биообъектами человека противоречит многим теоретическим конструкциям гражданского права, представляется неправильным и даже опасным, так как может способствовать различным злоупотреблениям и нарушениям.

4. Предприятие как имущественный комплекс

Проблема предприятия (имущественного комплекса) не раз была предметом обсуждения в отечественной цивилистике. Когда-то его признавали даже субъектом права, однако с принятием ГК РФ и в науке, и на законодательном уровне, в традициях классической цивилистики было закреплено, что имущественный комплекс - это объект права*(30). Однако не утихают дискуссии в отношении того, какого права: обязательственного, вещного или смешанного (вещно-обязательственного)?

Согласно ст. 132 ГК РФ предприятием как объектом прав признается имущественный комплекс, используемый для осуществления предпринимательской деятельности и являющийся недвижимым имуществом. Предприятие в целом или его часть могут быть объектом купли-продажи, залога, аренды и других сделок, связанных с установлением, изменением и прекращением вещных прав. Само предприятие как имущественный комплекс включает наряду с вещами (земельные участки, здания, сооружения, движимые вещи) также обязательственные права требования и долги (обязанности), а также средства индивидуализации юридических лиц (фирменные наименования, товарные знаки), которые относятся к правам исключительным.

В доктрине выделяют следующие четыре базисных признака предприятия как объекта права:

1) единый имущественный комплекс, включающий все виды имущества, предназначенные для осуществления деятельности;

2) только такой имущественный комплекс, который используется для осуществления предпринимательской деятельности;

3) совершение сделок с предприятием (например, продажа и т.п.) не влияет на прекращение производственной или иной предпринимательской деятельности;

4) при совершении сделок с имущественным комплексом юридического лиц, оно не прекращает свою деятельность в качестве субъекта гражданского права*(31).

Регламентация гражданско-правового статуса предприятия в его нынешнем виде позволяет ряду исследователей ошибочно считать его особым объектом гражданского права вообще и объектом вещного права в частности. Этому обстоятельству способствуют следующие моменты.

Во-первых, статус предприятия как имущественного комплекса закреплен в ст. 132 ГК РФ, которая входит в гл. 6 "Объекты гражданских прав".

Во-вторых, предприятие как имущественный комплекс является предметом совершения договоров купли-продажи и аренды. А при заключении договора купли-продажи имущество может быть передано только в собственность, поэтому предприятие представляет собой объект вещного права - права собственности. При заключении же договора аренды правом на сдачу недвижимого имущества, которым является предприятие, обладает только его собственник.

Вышеназванные законодательные ляпсусы вызвали в литературе различные мнения на этот счет.

Так, С.П. Гришаев пишет, что предприятие может быть объектом как вещных прав, в первую очередь права собственности, так и объектом обязательственных отношений (купли-продажи, аренды и т.д.)*(32).

О.Ю. Скворцов полагает, что законодатель рассматривает имущественный комплекс предприятия как неразрывную совокупность объектов вещного права (включающих как недвижимые, так и движимые вещи), а также объектов обязательственного права*(33).

Однако иные точки зрения, обосновывающие то обстоятельство, что предприятие как имущественный комплекс вообще не может являться объектом вещных прав, нам представляются более убедительными, причем данная позиция является господствующей и в зарубежной цивилистике. Так, немецкий исследователь К. Шмидт пишет, что "хотя предприятие представляет собой функциональную единицу, оно по действующему праву не может рассматриваться в качестве единого правого предмета. Носитель прав предприятия не может отчуждать его uno actu, кредитор не может обратить на него взыскание in toto"*(34).

В противном случае появляется некоторая мутация, обозначенная в российской цивилистике как "право на право".

Исследуя правовую сущность имущественного комплекса, Е.А. Суханов отмечает, что "такое положение иногда приводит исследователей к выводу о возможности признания права собственности (или другого вещного права) на обязательственные права, что, в свою очередь, вызывает сомнения в сохранении своего значения за этим важным признаком вещных прав и в целом в необходимости дальнейшего использовании этой гражданско-правовой категории*(35).

Действительно, сам анализ "содержимого" предприятия как имущественного комплекса позволяет выделить в нем следующие группы объектов:

1) объекты вещных прав (их может быть множество, например, на крупном предприятии, в которое входит несколько заводов на различных территориях);

2) объекты обязательственных прав (долги, обязательства различной направленности, возникающие из договорных отношений);

3) объекты, обеспечивающие корпоративный контроль (например, доли участников общества с ограниченной ответственностью);

4) объекты исключительных прав (право на фирменное наименование и право на товарный знак);

5) объекты, обеспечивающие неимущественный интерес (деловую репутацию) - сюда можно отнести так называемую клиентелу (круг клиентов).

Как видим, гражданско-правовой режим всех обозначенных объектов различен. Поэтому представляется принципиально неверным овеществление обязательственных, корпоративных и исключительных прав. Возникшая конструкция, когда вещное право поглощает иные права, является следствием нечеткой законодательной регламентации гражданско-правового статуса предприятия как имущественного комплекса, ибо вещное право должно оставаться вещным, а обязательственное обязательственным. Заключая договор, к примеру, купли-продажи предприятия, стороны его в любом случае должны учитывать гражданско-правовой режим всех переданных по нему объектов. Не случайно обязательным компонентом данного договора выступает приложение, в котором отражается все имущество (движимое и недвижимое) предприятия. Но права на фирменное наименование и товарный знак передаются по другим договорам, как и долги с иными обязательствами. Все это позволяет сделать вывод, что предприятие не может быть объектом вещного права, ибо оно не есть индивидуально-определенная вещь, а входящие в него составляющие слишком разнородны и слишком обособлены, чтобы "овеществиться" в обобщенной форме. Более того, даже сами вещи, входящие в предприятие, не есть одно целое, так как зданий может быть несколько, равно как и земельных участков, и каждый из них есть индивидуально-определенная вещь.

В этой связи следует поддержать разработчиков Концепции развития гражданского законодательства, предлагающих установить, что в случае приобретения совокупности вещей (в составе имущественного комплекса) вещное право возникает на каждую вещь*(36), т.е. разработчик Концепции полагает возможным признание предприятия в качестве особого объекта вещного права. Данное решение является логичным и отвечающим доктринальному толкованию понятия объекта вещного права. Предприятие же как имущественный комплекс - это конструкция, носящая, прежде всего, экономический, а не правовой смысл. В контексте гражданско-правового регулирования оно может быть объектом прав, имеющих исключительно обязательственно-правовую природу, что, надеемся, будет отражено и в ближайших изменениях в ГК РФ.

5. Квазиобъекты недвижимости (бетонированные площадки, асфальтовые покрытия, спортивные объекты, капитальный забор)

В российском правовом поле огромную роль играют недвижимые вещи или, проще говоря, недвижимость. С принятием ГК РФ в гражданско-правовой оборот было вовлечено огромное количество объектов, являющихся недвижимым имуществом.

Как следует из п. 1 ст. 131 ГК РФ и нормативного содержания Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ними" право собственности и другие вещные права на недвижимые вещи (право хозяйственного ведения, право оперативного управления, право пожизненного наследуемого владения, право постоянного пользования, ипотека, сервитуты), ограничения этих прав, их возникновение, переход и прекращение подлежат государственной регистрации в едином государственном реестре органами Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии (Росреестр).

Таким образом, только недвижимость, зарегистрированная в органах Росреестра, юридически представляет собой объект вещного права. Но в правоприменительной практике возник вопрос: всякую ли недвижимость можно зарегистрировать в качестве объекта вещного права? Могут ли таковыми являться асфальтовые замощения, бетонированные площадки, спортивные поля, опорные перегородки и капитальные заборы? Основной вопрос в данном случае должен формулироваться следующим образом: можно ли обозначенные объекты отнести к недвижимым вещам? И положительный ответ на этот вопрос дает "зеленый свет" для регистрации таких "объектов" в качестве объектов вещного права. Как известно, главными признаками недвижимости являются ее неразрывная связь с землей и невозможность перемещения объектов без несоразмерного ущерба их назначению.

В судебной практике при признании того или иного объекта недвижимым имуществом сложилось два основных подхода к пониманию недвижимости.

Первый - классический, обозначенный выше.

Второй - формально-юридический, заключающийся в исследовании наряду с классическими признаками недвижимости также того обстоятельства, выдан ли органами Ростехинвентаризации технический паспорт на соответствующий объект.

В практике федеральных арбитражных судов округов наибольшие разночтения встречаются при признании в качестве объекта недвижимости асфальтированной площадки.

Одни суды признают данный объект недвижимым имуществом при наличии следующих признаков: 1) наличие технического паспорта: 2) целевое назначение использования данной площадки; 3) наличие ограждения и специального покрытия; 4) объект прочно связан с землей и его невозможно переместить без причинения ему несоразмерного ущерба*(37).

Другие же суды дают отрицательный ответ на признание бетонированных и асфальтированных площадок в качестве объекта недвижимости, указывая, что они не имеют самостоятельного производственного значения, а представляют собой лишь благоустройство, улучшение земельного участка*(38).

Аналогичную позицию суды занимают и в отношении признания статуса недвижимости за спортивными объектами и капитальным забором. Так, например, согласно правовой позиции Федерального арбитражного суда Московского округа теннисный корт представляет собой земельный участок со специальной разбивкой и покрытием, предназначенный для игры в теннис, и недвижимым имуществом не является*(39).

По такой же схеме и капитальный забор должен рассматриваться в качестве принадлежности недвижимой вещи (земельного участка) и поэтому не может являться недвижимостью, что вытекает из юридического смысла ст. 135 ГК РФ*(40).

Большой резонанс в доктрине российского гражданского права вызвало постановление Президиума ВАС РФ от 16 декабря 2008 г. N 9626/08, в соответствии с резолютивной частью которого, "учитывая фактические обстоятельства дела", впервые на столь высоком уровне бетонированная площадка была признана в качестве объекта недвижимого имущества, что позволяет зарегистрировать на нее право собственности.

Логика ВАС РФ в приведенном выше постановлении непонятна, отсутствует и какая-либо аргументация. Кроме того, постановление ВАС РФ не учитывает в целом сложившуюся судебную практику арбитражных судов округов.

Следует согласиться с Б.М. Гонгало и Е.Ю. Петровым, которые, критически оценивая вышеназванное постановление, пишут следующее: "...Доктринальный анализ показывает, что естественное различие искусственного покрытия и земельного участка, на котором оно расположено, не являются сами по себе достаточным основанием для юридического разграничения указанных объектов. В ситуации совпадения собственников в одном лице такая дифференциация нивелируется под действием принципа единой судьбы строения и земельного участка"*(41).

Действительно, вполне может возникнуть такая ситуация, когда, с одной стороны, собственник земельного участка будет один, тогда как собственником бетонированной площадки - другой. Или собственник земельного участка вынужден будет оформлять еще право отдельно на площадку. Зачем вообще нужен этот "винегрет"?

Поэтому хотелось, чтобы ВАС РФ в дальнейшем более последовательно аргументировал свои позиции, ибо, как уже сложилось, данные позиции de facto имеют силу закона.

К сожалению, уход от классических традиций может привести к еще большим противоречиям между гражданским и земельным законодательством.

Вследствие этого двойная "индивидуализация" бетонированной площадки как вещи просто бессмысленна. Это относится также и к асфальтовым замощениям, спортивным объектам, капитальному забору. Все они являются составными частями земельного участка, который и есть единственный "правильный" в нашем случае объект вещного права*(42).

6. Нефть, газ, энергия - новые объекты вещных прав?

Гражданско-правовой оборот пополнялся на протяжении всей истории рядом новых объектов.

В XXI в. нет, наверное, более важных объектов, нежели электрическая и тепловая энергия, нефть, газ. Далее назовем их обобщенно нетелесными материальными объектами.

Зададим все тот же вопрос: что же представляют собой вышеназванные объекты? Возможно ли их признать вещами в гражданско-правовом смысле, и могут они быть объектом вещных прав?

В литературе высказаны следующие точки зрения.

1. Вещно-правовая теория сущности нетелесных материальных объектов.

Данную позицию, в частности, поддерживает питерская цивилистическая школа, сторонники которой отмечают (на примере электрической энергии), что "...с точки зрения классификации объектов гражданских прав энергия является движимой, простой, делимой, потребляемой вещью, определяемой родовыми признаками"*(43).

2. Обязательственно-правовая природа.

Сторонники этой точки зрения считают, что вследствие наличия таких определенных специфических свойств нетелесных материальных объектов, как: неосязаемость; неотделимость от источника и средств передачи (генератора, газопровода или электросетей); синхронность и неразрывность процесса производства, передачи и потребления; несохраняемость, данные объекты нельзя считать имуществом, а следует отнести к определенным работам и услугам*(44).

3. Смешанная теория или теория бестелесности исходит из признания смешанного характера обозначенных объектов, содержащих элементы как объекта вещных прав, так и свойства объекта обязательственных прав. Цивилисты, поддерживающие эту точку зрения, предлагают определить данные объекты как вещь, лишенную материального субстрата, и относят их к категории бестелесного имущества*(45).

4. Теория признания особой правовой природы нетелесных материальных объектов.

Сторонники этой теории считают, что электроэнергия, нефть, газ являются специфическими объектами гражданско-правовых отношений, имеющими особый статус в системе объектов гражданско-правовых отношений*(46).

Важно отметить, что в доктрине постепенно намечается тенденция признания вещно-правовой природы нетелесных материальных объектов.

Главным критерием, позволяющим определить тот или иной нетипичный в этом отношении объект (нефть, газ, электроэнергия) в качестве вещного, является критерий антропогенного воздействия, с помощью которого происходит изменение либо обособление этих объектов вследствие труда человека.

Следовательно, нефть, газ и электроэнергия в статическом, не подвергнутом воздействию антропогенных факторов состоянии, объектом вещного права быть не могут. Но если эти объекты произведены и добыты человеком, зафиксированы в определенных границах, емкостях и т.д., то они могут стать объектом вещных прав?

Данные веяния цивилистики заставляют сделать вывод о том, что в науке гражданского права идет постепенный отказ от "телесности" как безусловного критерия объекта вещного права.

С этой точки зрения только "материальность", а не "телесность" должна являться главным признаком объекта вещного права и позволит отнести к таковым не только "твердые тела", но и "тела жидкие", "газообразные", "электричество". Похожую позицию заняли и разработчики Концепции развития гражданского законодательства, указав, что объектами вещных прав могут быть как индивидуально-определенные вещи, так и вещи, определенные родовыми признаками, в случае их индивидуализации*(47).

Таким образом, можно индивидуализировать 300 баррелей нефти или 250 Вт электроэнергии. Следовательно, можно заявить в Арбитражный суд иск о виндикации этого количества нефти и электроэнергии.

Данное решение вопроса представляется далеко не лучшим, так как подчеркивает "нетипичность" нетелесных материальных объектов в системе объектов вещных прав. Вследствие этого целесообразно признать за нефтью, газом и электроэнергией статус "иного имущества", что прямо и вытекает из нормативного содержания ст. 128 ГК РФ*(48).

7. Выводы

В современной российской цивилистике все острее ощущается отсутствие четкого легального определения объекта вещных прав.

В Концепции развития гражданского законодательства предлагается внести соответствующие изменения в ГК РФ, включив в него статью "Объекты вещных прав", предусмотрев в ней, кроме всего прочего, следующие положения:

а) вещные права устанавливаются на индивидуально-определенные вещи, а также на вещи, определенные родовыми признаками, в случае их индивидуализации;

б) в случае приобретения совокупности вещей (в составе имущественного комплекса, комплекта товаров и т.п.) вещное право возникает на каждую вещь*(49).

Вместе с тем, проект данной статьи нуждается в уточнении, так как вводит две принципиально различные дефиниции - "объекты вещных прав" и "объекты, приравненные к таковым".

Считаем, что доктрина гражданского права при выделении объекта вещного права должна исходить из следующего:

1) объектом вещного права может быть только вещь;

2) вещь как объект вещного права должна быть только индивидуально-определенной;

3) объекты вещных прав обладают особым механизмом защиты;

4) каждый объект вещного права характеризуется имущественной ценностью, имеет особое значение для экономического оборота;

5) любой объект вещного права должен иметь определенную материальную форму, причем форму телесную;

6) каждый объект вещного права обладает свойством пространственной ограниченности;

7) объект вещного права только в том случае может быть признан в качестве такового, если человек сохраняет хозяйственное господство над ним.

Учитывая вышесказанное, является нецелесообразным и даже вредным выделение в цивилистике, а тем более на законодательном уровне в качестве объектов вещного права бездокументарных ценных бумаг, безналичных денег, доли в уставном капитале, органов и тканей человека, предприятия как имущественного комплекса, бетонированных площадок, асфальтовых покрытий, спортивных объектов, капитального забора, нефти, газа и энергии (электрической и тепловой).

Все вышеперечисленные объекты не только являются нетипичными для вещного права, но и вообще по своей гражданско-правовой природе представляют собой иные категории: права требования, личные неимущественные права, нематериальные блага, исключительные права, корпоративные права, иное имущество или составные части вещи (применительно к квазиобъектам недвижимости)

В заключение особо отметим, что пренебрежение к классике редко когда ведет к чему-то хорошему. Выявление новаций, безусловно, должно способствовать прогрессу научной мысли. Но ломать классические каноны во имя достижения далеко не бесспорных результатов является принципиально неверным подходом и ориентиром для эволюции гражданско-правовой доктрины в исследовании вещно-правовых отношений.

Т.А. Нуждин,

заместитель генерального директора по правовым вопросам

некоммерческого партнерства "Санаторно-оздоровительный комплекс угольщиков"

(г. Райчихинск Амурской обл.)

"Гражданин и право", N 7, 8, июль, август 2010 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 2008. N 29 (ч. I). ст. 3482.

*(2) См.: Концепция развития гражданского законодательства // Вестник ВАС РФ. 2009. N 11. С. 6-99.

*(3) См.: Димитриев М.А. Объект вещных прав как особая гражданско-правовая категория (отдельные вопросы теоретического осмысления) // http://www.ibil.ru/index.php?type=review&area=1&p=articles&id=916 (2009. 27 ноября).

*(4) См.: Гражданское право: В 4 т. Т. 2. Вещное право. Наследственное право. Исключительные права. Личные неимущественные права: Учебник / Отв. ред. Е.А. Суханов. М., 2008. С. 11-12.

*(5) См.: Щенникова Л.В. Вещное право: Учеб. пособие. М., 2006. С. 39-44.

*(6) См.: Гражданское право. Т. 1: Учебник / Под. ред. Ю.К. Толстого. М., 2009. С. 252.

*(7) См.: Гражданское право. Т. 1: Учебник / Под. ред. А.П. Сергеева. М., 2009. С. 376.

*(8) См.: Постатейный комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, частям первой, второй, третьей / Под. ред. Т.Е. Абовой, М.М. Богуславского, А.Ю. Кабалкина, А.Г. Лисицына-Светланова. М., 2008. С. 150.

*(9) См.: Латыев А.Н. К вопросу об объектах вещных прав.

*(10) См.: Мурзин Д.В. Ценные бумаги - бестелесные вещи. Правовые проблемы современной теории ценных бумаг. М., 1998. С. 112; Бутина И.Н. Акции как ценные бумаги и гражданско-правовая защита прав и законных интересов их владельцев: Автореф. дисс. ... к.ю.н. М., 2007. С. 7.

*(11) См.: Бутенко А.А. Бездокументарные ценные бумаги как объект гражданских прав: Автореф. дисс. ... к.ю.н. Волгоград, 2000.

*(12) Шевченко Г.Н. Документарные и бездокументарные ценные бумаги в современном гражданском праве // СПС "ГАРАНТ".

*(13) См.: Белов В.А. Ценные бумаги в российском гражданском праве. М., 1996. С. 26, 39, 132.

*(14) См.: Гражданское право. Т. 2. С. 8-9.

*(15) См.: Бушев А.Ю. Вещь и право требования: к вопросу о допустимости виндикации бездокументарных ценных бумаг // СПС "ГАРАНТ".

*(16) См.: Трофимов К. Безналичные деньги. Есть ли они в природе? // Хозяйство и право. 1997. N 3. С. 19-25.

*(17) См.: Новоселова Л.А. О правовой природе средств на банковских счетах // Хозяйство и право. 1996. N 8. С. 90-91.

*(18) Новоселова Л.А. Указ. изд. С. 94.

*(19) См.: Вестник ВАС РФ. 1996. N 10. С. 69.

*(20) См. постановление ВАС от 22 апреля 2003 г. РФ N 674/02; постановление ВАС от 24 декабря 2002 г. РФ N 9235/02; постановление ФАС УО от 28 февраля 2006 г. N Ф09-872/06-С5; постановление ФАС МО от 13 марта 2006 г. N КГ-А40/1407-06.

*(21) См.: Лапач В.А. Система объектов гражданских прав: теория и судебная практика. СПб, 2002. С. 491.

*(22) Интересное определение "доли" дает В.П. Мозолин, понимающий под ней "часть целого, принадлежащего самому юридическому лицу...". И в этом смысле, как считает ученый, "более правильно говорить о праве на долю учредителя (участника) в капитале общества и товарищества как об элементе правоотношений, существующих внутри юридического лица" (Постатейный комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. С. 88).

*(23) Гражданское право. Часть первая: учебник / Под. ред. В.П. Мозолина и А.И. Масляева // СПС "ГАРАНТ".

*(24) Донцов Д.А. Органы и ткани человека как объекты вещного права в Российской Федерации // Медицинское право. 2009. С. 43-46.

*(25) Аполинская Н.В. Биологические объекты человека в гражданском праве Российской Федерации: автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. Иркутск, 2009.

*(26) Каким специальным законодательством - гражданским или каким-либо другим, Н.В. Аполинская не уточняет.

*(27) Аполинская Н.В. Указ. соч. С. 7.

*(28) Аполинская Н.В. Указ. соч. С.16.

*(29) Ведомости СНД и ВС РФ.1993. N 2. Ст. 62.

*(30) Сохранение государственных и муниципальных предприятий, на наш взгляд, - это "рудименты" советского прошлого и не более того.

*(31) Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Отв. ред. О.Н. Садиков. М., 1999. С. 281-282.

*(32) Гришаев С.П. Комментарий к Федеральному закону "О государственной регистрации права на недвижимое имущество и сделок с ним" // СПС "ГАРАНТ".

*(33) Скворцов О.Ю. Сделки с недвижимостью в коммерческом обороте (учебно-практическое пособие) // СПС "ГАРАНТ".

*(34) Цит. по: Грибанов А.В. Предприятие (торговое дело) в праве Германии // СПС "ГАРАНТ".

*(35) Гражданское право: в 4 т. Т. 2. С. 9. Сходной позиции придерживается и С.Ю. Бадмаева. По ее мнению, предприятие является юридически сложной конструкцией, включающей в себя различные по своей природе объекты гражданских прав, и представляет собой своеобразную совокупность не только зданий и сооружений, но и определенных прав и обязанностей, в том числе неимущественного характера. Как фактически, так и юридически оно представляет собой совокупность вещей, прав и обязанностей, которая в некоторых случаях может быть разделена на составные части. Признавая предприятие единым целым, закон тем самым признает его неделимость, хотя по своей правовой природе элементы, входящие в его состав, могут представлять собой самостоятельные объекты прав". В целом, как считает С.Ю. Бадмаева, предприятие как целое представляет собой объект только обязательственных отношений, не является и не может являться объектом вещных прав // Бадмаева С.Ю. Объекты вещных прав в российском гражданском праве: автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 25-26.

*(36) Концепция развития гражданского законодательства... С. 46.

*(37) См. постановления ФАС МО от 23 октября 2001 г. N КГ-Ф40/5997-01 и от 20 сентября 2006 г. N КГ-Ф41/8580-06.

*(38) См. постановления ФАС СЗО от 29 ноября 2004 г. N А13-5384/03-09; ФАС ДО от 27 июля 2004 г. N Ф03-Ф5/04-1/1712.

*(39) См. постановление ФАС МО от 2 декабря 1998 г. N КА-А40/2953-98.

*(40) См. постановление ФАС СЗО от 11 февраля 2003 г. N А56-8184/01. Вместе с тем ФАС Северо-Кавказского округа в своем постановлении от 3 марта 2005 г. N Ф08-124/2005 указал, что забор из железобетонных плит является недвижимым имуществом, впрочем, без какой-либо аргументации на сей счет.

*(41) Гонгало Б.М, Петров Е.Ю. Бетонированные площадки, асфальтовые замощения и иные подобные "объекты недвижимости". Комментарий к постановлению Президиума ВАС РФ от 11 ноября 2008 г. N 7419/07 // Вестник ВАС РФ. 2009. С. 78.

*(42) Стоит отметить, что в науке гражданского права сложилась достаточно критическая позиция и в отношении признания законодателем в качестве отдельного объекта вещного права жилой квартиры. Так, по мнению Е.А. Суханова, квартира не является объектом, прочно связанным с землей, следовательно, объектом недвижимости с точки зрения классических традиций быть не может. Вместе с тем, отрицание за квартирой статуса объекта недвижимости не должно дать отрицательный ответ на возможность признания квартиры в качестве объекта долевой собственности единого объекта вещного права - многоквартирного дома. Для этих целей Е.А. Суханов, используя опыт развитых западных правопорядков, предлагает ввести особую правовую категорию - категорию "жилищной собственности" (см.: Суханов Е.А. О понятии недвижимости и его влияние на иные гражданско-правовые категории // Вестник гражданского права. 2008. N 4. С. 9); он же. Гражданское право: в 4 т. Т. 1. Общ. часть / Отв. ред. Е.А. Суханов. М., 2008. С. 410.

*(43) Гражданское право. Т. 2: учебник / Под. ред. А.П. Сергеева, Ю.К Толстого. М., 2002. С. 90.

*(44) Агарков М.М. Подряд: Текст и комментарии к ст. 220-235 ГК РФ. М., 1924. С. 13; Нестолий В.Г. Договор энергоснабжения - самостоятельный институт российского гражданского права // Сибирский юридический вестник. 2003. N 3. С. 43.

*(45) Жанэ А. Субъективный состав договора энергоснабжения // эж-Юрист. 2003. N 2. С. 7.

*(46) Витрянский В.В. Договор энергоснабжения и структура договорных связей по реализации и приобретению электроэнергии // Хозяйство и право. 2005. N 3. С. 36, 43; Жусупов А.А. Энергия как специфический объект гражданских прав // СПС "ГАРАНТ".

*(47) Председатель ВАС РФ А.А. Иванов отмечает, что некоторые правила о вещных правах, предусмотренные ГК РФ, могут распространяться и на объекты гражданских прав, не относящиеся к вещам. К таким объектам могут быть отнесены безналичные деньги, бездокументарные ценные бумаги, а также жидкости и газы // Иванов А.А. Об основных направлениях совершенствования гражданского законодательства о вещных правах // Вестник гражданского права. 2008. N 4. С. 101. Данная точка зрения имеет под собой основания, но не представляется совсем удачной, так как смешивает понятия "вещь (объект вещного права)" и "иные объекты гражданских прав", которые, с одной стороны, и не вещь и, в то же время, вещь.

*(48) Поэтому следует согласиться с А.А. Жусуповым, который (на примере электрической энергии) делает вывод, что энергия находится в постоянном движении и не успевает стать вещью. Следовательно, если энергия не вещь, поскольку она не успевает стать вещью, то индивидуально определить ее невозможно. Так как энергия не вещь, то вопрос о телесности энергии автоматически отпадает. Иначе говоря, если энергия - не вещь, то она бестелесна, т.е. не имеет формы, размера, сохраняющихся во времени // Жусупов А.А. Указ. соч.

*(49) Концепция развития гражданского законодательства... С. 46.