Размер хищения (П.С. Яни, журнал "Законность", N 11, ноябрь 2016 г.)

Размер хищения

П.С. Яни,

профессор юридического факультета

МГУ им. М.В. Ломоносова,

доктор юридических наук, профессор

Журнал "Законность", N 11, ноябрь 2016 г., с. 37-42.

Совершение преступления в крупном и особо крупном размере предусмотрено в качестве квалифицирующих признаков почти всех составов хищений, таких признаков не содержит только состав мелкого хищения (ст. 158.1 УК РФ).

Система этих признаков теперь серьёзно усложнена: понятие крупного и особо крупного размера хищения для статей гл. 21 УК, за исключением чч. 6 и 7 ст. 159, ст. 159.1, 159.3, 159.5 и 159.6 УК, содержится в п. 4 примечаний к ст. 158, для ст. 159.1, 159.3, 159.5, 159.6 - в примечании к ст. 159.1, для чч. 6 и 7 ст. 159 - в пп. 2 и 3 примечаний к ст. 159.

Кроме того, в п. 1 примечаний к ст. 159 дано понятие значительного ущерба для ч. 5 этой статьи, предусматривающей ответственность за мошенничество, сопряжённое с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, если это деяние повлекло причинение значительного ущерба. Значительным здесь признаётся ущерб в сумме, составляющей не менее десяти тысяч рублей. И нет, думается, оснований понимать в данном случае ущерб иначе, нежели мы трактуем размер хищения - и тот, и другой исчисляются по правилам, предложенным в том числе в п. 25 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате"*(1).

На связь размера хищения, причинённого этим преступлением ущерба и объективного признака стоимости похищенного имущества косвенно указывается в абз. 2 п. 27 названного документа Пленума и в абз. 2 п. 25 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое". Согласно, в частности, разъяснению 2002 г., "решая вопрос о квалификации действий лиц, совершивших хищение чужого имущества... по признаку "причинение значительного ущерба гражданину" либо по признаку "в крупном размере" или "в особо крупном размере", следует исходить из общей стоимости похищенного"*(2).

В то же время функционально, если это можно так определить, различаются понятия а) размера хищения и б) ущерба, который должен быть возмещён потерпевшему от хищения. В этом аспекте ущерб рассматривается уже не в качестве дифференцирующего ответственность обстоятельства. Такое различие видно из сопоставления разъяснений Пленума, согласно первому из которых, "определяя размер похищенного имущества, следует исходить из его фактической стоимости на момент совершения преступления"*(3). Другое же разъяснение касалось ущерба, исчисляемого на момент его возмещения: "При определении размера материального ущерба, наступившего в результате преступного посягательства, необходимо учитывать стоимость имущества на день принятия решения о возмещении вреда с ее последующей индексацией на момент исполнения приговора..."*(4). Понятно, что практическое значение различное понимание ущерба (одно для квалификации, другое для его возмещения) имело в период существенной инфляции и в случае большого временного разрыва между совершением причинившего ущерб преступления и принятием решения о его возмещении. Неисполнение требований Пленума вело к отмене судебного решения в части гражданского иска*(5).

Говоря о связи размера хищения и причинённого им ущерба с объективным признаком стоимости, придётся напомнить о давно завершившейся в целом дискуссии, вызванной ошибочными представлениями некоторых юристов о том, будто собственник незаконно (безвозмездно и т.д.) изъятого у него имущества вправе определять, причинён ли ему таким изъятием ущерб. На практике до сих пор встречаю попытки реанимировать подобный подход. Поэтому ещё раз сформулирую сделанный двадцать лет назад*(6) вывод.

Ущерб - понятие гражданско-правовое, характеризующее результат определённого воздействия на отношения собственности. Тогда как обращение к положениям гражданского законодательства, устанавливающего материальные основания возмещения ущерба, не обнаруживает указания на этот негативный результат чьих-либо действий как на категорию субъективную. Таким образом, ущерб как основание для его возмещения вполне объективен. А от потерпевшего зависит не определение того, был или не был изъятием имущества ему причинён прямой действительный ущерб, а то, считает ли он ущерб значительным (притом что это не единственный критерий значительности ущерба), желает ли он защищать свои имущественные интересы гражданско-правовыми средствами, в том числе в рамках уголовной процедуры (ч. 3 ст. 20, ст. 44 УПК).

Итак, Пленум указал, что, определяя размер похищенного имущества, следует исходить из его фактической стоимости на момент совершения преступления, а при отсутствии сведений о цене стоимость похищенного имущества может быть установлена на основании заключения экспертов*(7). Невыяснение фактической стоимости похищенных вещей, когда существуют обоснованные сомнения в стоимости имущества на момент его хищения (например, автомобилей, приобретённых за несколько лет до хищения), приводит к изменению приговоров и исключению из обвинения признака совершения хищения в крупном размере со ссылкой на то, что, поскольку фактическая стоимость не определена, отсутствуют основания для вменения указанного признака с учётом толкования всех сомнений в пользу осуждённых*(8). Уголовное дело о растрате с причинением значительного ущерба гражданину направлено на новое рассмотрение, поскольку стоимость похищенного у потерпевших имущества и размер причинённого им ущерба установлены судом исключительно из показаний потерпевших при отсутствии в материалах уголовного дела каких-либо объективных сведений о фактической стоимости похищенного имущества на момент совершения преступления*(9).

Нередки споры относительно исчисления стоимости похищенного имущества: следует здесь исходить из розничной или закупочной (оптовой) цены товара? Рассмотрев возражения стороны защиты, которые состояли в указании на необходимость исключения из стоимости похищенного имущества торговой наценки, установленной потерпевшей, вышестоящая судебная инстанция заключила, что суд первой инстанции "правильно исходил при определении размера ущерба из розничных цен на товары в данном предприятии торговли, то есть из фактической стоимости имущества на момент совершения преступления*(10)".

В обоих постановлениях Пленума о судебной практике по делам о хищениях приводится следующее правило квалификации*(11): как хищение в крупном размере должно квалифицироваться совершение нескольких хищений чужого имущества, общая стоимость которого превышает сумму, свыше которой размер в законе определён как крупный, если эти хищения совершены одним способом и при обстоятельствах, свидетельствующих об умысле совершить хищение в крупном размере*(12). Здесь, таким образом, описано продолжаемое преступление, т.е. преступное деяние, складывающееся из ряда тождественных преступных действий, направленных к общей цели и составляющих в своей совокупности единое преступление*(13).

Если лицо совершило не продолжаемое преступление, а несколько разных хищений, определять его размер исходя из общей стоимости похищенного имущества нельзя. Это правило приведено, в частности, в известном решении Президиума Верховного Суда РФ.

Тарбаев и другие по поддельным документам получили в ТОО "Аколит" под реализацию (так это определено в анализируемом документе. - П.Я.) стиральный порошок, заведомо зная, что деньги за реализованный товар возвращать не будут. Аналогичным образом, действуя по заранее разработанному Тарбаевым плану, указанные лица по поддельной доверенности в ТОО "Кратон" получили под реализацию куриные окорочка. Указанные действия Тарбаева квалифицированы судом первой инстанции как одно мошенничество в крупном размере.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ оставила приговор без изменения. Однако Президиум Верховного Суда РФ, рассмотрев надзорное представление заместителя Генерального прокурора РФ, внёс в судебные решения изменения, указав следующее.

Суд первой инстанции квалифицировал действия Тарбаева и других как мошенничество, совершённое в крупных размерах. Однако стоимость имущества, похищенного в ТОО "Аколит", и стоимость имущества, похищенного в ТОО "Кратон", по отдельности крупного размера не составляли. Квалифицируя содеянное виновными как мошенничество в крупном размере, суд сложил причинённый разным собственникам ущерб, и в результате ущерб был определён как крупный. Такое решение суда нельзя признать правильным.

Установлено, что сначала осуждённые путём мошенничества похитили стиральный порошок, т.е. совершили оконченное преступление. Впоследствии они совершили новое преступление: путём мошенничества похитили куриные окорочка из ТОО "Кратон". Таким образом, хищение чужого имущества совершено одним способом, но в разное время и из разных источников. В связи с этим вывод суда о том, что оба хищения были объединены единым умыслом, являлся необоснованным*(14).

В приведённом решении ключевым критерием отнесения деяния к категории единых продолжаемых преступлений, при квалификации которых необходимо исчислять общий размер преступления, складывая стоимость похищенного во всех случаях имущества, Верховный Суд назвал единый умысел. И хотя он сказал и о двух других критериях разграничения множественности хищений и единого преступления, но упомянул эти критерии так, что они воспринимаются как второстепенные, лишь обосновывающие главный вывод об отсутствии умысла, объединяющего эпизоды хищения у разных лиц.

Так распространяется ли приведённое в данном практикообразующем - поскольку оно содержится в опубликованном высшим судебным органом Обзоре судебной практики - решении правило уголовно-правовой квалификации на случаи, когда несколько тождественных хищений, объединённых общим умыслом, причиняют ущерб не одному, а нескольким потерпевшим?

Ответ на этот вопрос обнаруживается в другом разъяснении Пленума, согласно которому "от совокупности преступлений следует отличать продолжаемое хищение, состоящее из ряда тождественных преступных действий, совершаемых путем изъятия чужого имущества из одного и того же источника, объединенных единым умыслом и составляющих в своей совокупности единое преступление*(15)". То есть Пленум относит к критериям продолжаемого преступления "один и тот же источник", из которого изымается имущество, а такой источник понимается как принадлежность имущества одному и тому же потерпевшему, что видно из ещё одного практикообразующего документа Верховного Суда - содержащегося в Обзоре судебной практики извлечения из определения судебной коллегии.

Районным судом М. признан виновным в том числе в совершении кражи и двух грабежей. В надзорной жалобе осуждённый М., в частности, выразил несогласие с приговором, утверждая, что его действия, связанные с открытым хищением денежных средств потерпевшего, не образуют совокупность преступлений, а являются продолжаемым преступлением. Судебная коллегия приговор изменила по следующим основаниям.

Как видно из материалов уголовного дела, М. осуждён в том числе за неправомерное завладение автомобилем без цели хищения, совершённое группой лиц по предварительному сговору, с применением насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшего, а также за два преступления, совершённые в форме открытого хищения имущества потерпевшего - водителя данного автомобиля. Суд квалифицировал открытое хищение денег, совершённое М. из подлокотника и из солнцезащитного козырька автомобиля, как одно самостоятельное преступление. Действия, связанные с открытым хищением денег из кармана рубашки потерпевшего, совершённые М. совместно с С., суд квалифицировал как другое самостоятельное преступление.

Приведя далее содержание обсуждаемого нами п. 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29, коллегия заключила: "С учетом указанного положения в продолжаемом посягательстве акты преступного деяния связаны между собой объективными обстоятельствами, местом, временем, способом совершения хищения, предметом посягательства. Действия М., квалифицированные судом как два самостоятельных грабежа, носили однотипный характер, осуществлялись в одном месте, в одно время и в отношении имущества, принадлежавшего одному и тому же потерпевшему. При таких обстоятельствах совершение нескольких однотипных преступных действий путем изъятия имущества, принадлежащего одному и тому же потерпевшему, объединенных единым умыслом и корыстными побуждениями к завладению чужим имуществом, составляют единое продолжаемое преступление".

В связи с изложенным судебная коллегия Верховного Суда РФ приговор районного суда, кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам краевого суда и постановление президиума краевого суда в отношении М. изменила, переквалифицировала действия М. в части вменения открытого хищения имущества потерпевшего с ч. 1 ст. 161, ч. 1 ст. 161 УК на ч. 1 ст. 161 УК*(16).

В приведённом примере вопрос квалификации хищения по признаку крупного размера не рассматривался, однако он прочно связан с вопросом о возможности признания деяния продолжаемым. Поэтому в другом деле совершенно обоснованно вышестоящая инстанция исключила из обвинения признак совершения хищения в крупном размере, указав, что ущерб, причинённый каждому из двух потерпевших, не являлся ни в одном, ни в другом случае крупным (стоимость похищенного в каждом случае не достигала 250 тыс. руб.), а поскольку преступление совершено из разных источников, соответствующие суммы ущерба нельзя складывать в целях определения общего размера хищения как крупного*(17).

Вместе с тем, если совершённые виновным действия состояли в одновременном изъятии имущества, принадлежащего разным потерпевшим, и образовывали одну форму хищения, то, несмотря на наличие разных "источников" (пострадавших собственников), при определении размера хищения необходимо учитывать общую стоимость похищенного у них имущества. В этом случае предложенные Пленумом правила разграничения множественности преступлений и единого продолжаемого преступления неприменимы ввиду совершения одного, а не нескольких тождественных преступных действий*(18). Поэтому если, скажем, лицо одновременно похищает имущество, например телефоны, принадлежащее (заведомо для виновного либо когда он действует с неконкретизированным умыслом) разным собственникам, когда стоимость каждого из телефонов не превышает двух с половиной тысяч рублей, но общая стоимость превышает, содеянное должно быть квалифицировано не как совокупность мелких хищений (ст. 7.27 КоАП), а как единое продолжаемое преступление в размере, исчисляемом исходя из общей стоимости похищенного имущества.

Указание Пленума на то, что "решая вопрос о квалификации действий лиц, совершивших хищение чужого имущества в составе группы лиц по предварительному сговору либо организованной группы по признаку "причинение значительного ущерба гражданину" либо по признаку "в крупном размере" или "в особо крупном размере", следует исходить из общей стоимости похищенного всеми участниками преступной группы"*(19), нельзя трактовать в том смысле, что каждый из членов группы обязательно должен получить от похищенного имущественную выгоду или планировать её получить. Корыстная цель некоторых участников преступной группы может состоять в обогащении за счёт похищаемого имущества не себя, а других соучастников.

Пленум разъяснил, что в случаях, когда лицо, совершившее хищение, имело цель завладеть имуществом в крупном или особо крупном размере, однако умысел свой в этой части до конца не довело по независящим от него обстоятельствам, фактически завладев имуществом, стоимость которого не образует указанные размеры, его действия надлежит квалифицировать не как оконченное преступление в размере, определяемом исходя из стоимости похищенного имущества, а как покушение на хищение соответственно в крупном или особо крупном размере*(20). Пленуму стоило бы также разъяснить, что, если умысел виновного был направлен на хищение имущества в крупном или особо крупном размере, однако по независящим от него обстоятельствам ему удалось похитить лишь часть этого имущества и стоимость фактически похищенного также образовывала крупный или особо крупный размер, квалифицировать содеянное следует как оконченное хищение соответственно в крупном либо особо крупном размере*(21).

Вне зависимости от того, имуществом какой стоимости фактически удалось завладеть при разбое, квалификация содеянного зависит от содержания цели, которую виновный преследовал при нападении, и от степени её конкретизации. В частности, если умысел лица при разбое был направлен на хищение имущества в крупном размере (виновный был уверен в том, что стоимость имущества находится в диапазоне от двухсот пятидесяти тысяч рублей и одной копейки до одного миллиона рублей), то не имеет значения, вышла ли действительная стоимость изъятого имущества за пределы установленного в п. 4 примечаний к ст. 158 УК стоимостного диапазона крупного размера. Однако если из обстоятельств дела следует, что у виновного мог быть лишь неопределённый в части стоимости похищаемого имущества умысел, то цель нападения должна определяться исходя из фактической стоимости имущества, которым лицо собиралось завладеть. В любом случае разбой будет оконченным вне зависимости от того, удалось ли нападавшему завладеть имуществом*(22).

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См. об этом: Яни П. Квалификация хищений: момент окончания, безвозмездность, ущерб. - Законность, 2015, N 12. Если не оговорено иное, в частности, не приведены страницы издания, ссылка сделана на источники (нормативные и научные, а также на судебные решения).

*(2) В этом разъяснении Пленум учитывает и отчасти объективный, формальностоимостной, так сказать, критерий причинённого гражданину значительного ущерба как квалифицирующего признака ряда составов хищений.

*(3) Абзац 4 п. 25 постановления Пленума от 27 декабря 2002 г. N 29.

*(4) Абзац 2 п. 6 утратившего ныне силу постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 апреля 1995 г. N 5 "О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности".

*(5) Обзор Красноярского краевого суда от 13 мая 2002 г. "О практике рассмотрения судами края уголовных дел о мошенничестве и присвоении или растрате (ст. 159, ст. 160 УК РФ)". - Бюллетень Управления Судебного департамента, 2002, N 14 (дело Т., осужденного Советским районным судом за мошенничество).

*(6) См.: Яни П. Хищение: некоторые вопросы предмета и ущерба. - Законность, 1996, N 11.

*(7) Пункты 25 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 и постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51.

*(8) Кассационное определение Верховного Суда РФ от 30 апреля 2013 г. N 48-О13-14.

*(9) Постановление президиума Московского городского суда от 11 апреля 2014 г. по делу N 44у-77/14. См. также: Постановление президиума Самарского областного суда от 15 мая 2014 г. N 44у-74/2014; постановление президиума Верховного суда Республики Марий Эл от 11 апреля 2014 г. по делу N 44-У-18/2014.

*(10) Бюллетень судебной практики по уголовным делам Свердловского областного суда за третий квартал 2008 г. См. также: Определение Верховного Суда РФ от 15 марта 2007 г. N 59-Д06-7, 59-Д06-8; постановления президиума Московского городского суда от 9 апреля 2010 г. по делу N 44у-81/10, от 13 августа 2010 г. по делу N 44у-246/10; определения Санкт-Петербургского городского суда от 31 августа 2010 г. N 22-5682/119, от 3 октября 2011 г. N 22-6615/11.

*(11) Привожу его в целях лучшего восприятия только для крупного размера.

*(12) Пункт 25 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29, п. 27 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51.

*(13) Пункт 2 постановления 23 Пленума Верховного Суда СССР от 4 марта 1929 г. "Об условиях применения давности и амнистии к длящимся и продолжаемым преступлениям".

*(14) Постановление Президиума Верховного Суда РФ N 934-п04пр по делу Тарбаева и др.: п. 2 Обзора судебной практики Верховного Суда РФ за третий квартал 2005 г. - БВС РФ, 2006, N 3.

*(15) Пункт 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29.

*(16) Определение Верховного Суда РФ от 20 февраля 2013 г. N 53-Д12-33: пункт 2.3 Обзора практики судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ за первое полугодие 2013 г. - БВС РФ, 2014, N 2. См. также: Кассационное определение Верховного Суда РФ от 8 февраля 2012 г. N 87-О12-1, кассационное определение Московского городского суда от 10 декабря 2012 г. N 22-16367.

*(17) Кассационное определение Верховного суда Республики Мордовия от 22 августа 2012 г. N 22-2671/12.

*(18) Определение Верховного Суда РФ от 24 декабря 2002 г. N 49-о02-81.

*(19) Пункт 25 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29.

*(20) Пункт 25 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29. См. также: Определения Верховного Суда РФ от 2 мая 2006 г по делу N 80-о06-21сп, от 13 марта 2007 г. по делу N 74-Д06-4.

*(21) См.: Наумов А.В. Российское уголовное право: Курс лекций. Т. 1. Общая часть. М., 2004, с. 252.

*(22) Об особенностях понимания Пленумом завершения объективной стороны разбоя см.: Яни П. Вопросы квалификации разбоя. - Законность, 2015, N 10; Он же. Конец преступления. - Законность, 2016, N 9.