Применение судебной неустойки как способа защиты прав правообладателя по обязательству в сфере интеллектуальной собственности (О.С. Авдонина, журнал "Право и экономика", N 10, октябрь 2016 г.)

Применение судебной неустойки как способа защиты прав правообладателя по обязательству в сфере интеллектуальной собственности

О.С. Авдонина,

судья Арбитражного суда города Москвы

Журнал "Право и экономика", N 10, октябрь 2016 г., с. 43-50.

Федеральным законом от 08.03.2015 N 42-ФЗ в ГК РФ (далее - ГК) введена ст. 308.3 "Защита прав кредитора по обязательству". К настоящему времени практика ее применения только начала складываться, но представляется, что применение данного способа защиты исключительных прав обладает большими перспективами. Данная статья введена Федеральным законом в рамках реализации обозначенного в п. 1.4 разд. V Концепции развития гражданского законодательства России предложения об определении в Гражданском кодексе РФ обязательственно-правовых способов защиты и встраивании их и в систему способов защиты нарушенных субъективных гражданских прав.

На основании п. 3 ст. 308.3 ГК РФ суд по требованию кредитора вправе присудить в его пользу денежную сумму (п. 1 ст. 330 ГК) на случай неисполнения указанного судебного акта в размере, определяемом судом на основе принципов справедливости, соразмерности и недопустимости извлечения выгоды из незаконного или недобросовестного поведения (п. 4 ст. 1 ГК).

Следует обратить внимание на то, что возможность защищать требование кредитора об исполнении в натуре уже формулировалась в арбитражной практике, но не касалась проблематики права интеллектуальной собственности. После вступления в силу измененной редакции Гражданского кодекса РФ нормы названной статьи стали предметом толкования в Постановлении Пленума ВС РФ от 24.03.2016 N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств"*(1) (далее - Постановление Пленума ВС РФ N 7).

Для лучшего понимания института судебной неустойки представляется целесообразным обратиться к истории его развития в России и за рубежом. Институт астрента, который в зарубежных правопорядках соответствует в определенных пределах российской судебной неустойке, появился в практике французских судов в XIX веке, но довольно долго его применение не имело законодательной основы. Как отмечается в литературе, первые законодательные упоминания об астренте относятся к началу ХХ века, а общая норма (ст. 491) была введена ГПК Франции лишь в 1972 году после серьезных дискуссий. Е. Годэмэ писал: "Слово "astreinte" есть неологизм, выражающий идею давления на волю должника. Однако эта система - не новшество: примеры применения астрента можно обнаружить в судебной практике начиная с 1811 года. Но термин относительно новый: он появляется в первый раз в решении кассационного суда 20 марта 1889 г. Этот термин был употреблен, вероятно, в первый раз в законодательном тексте - финансовым законом от 17 апреля 1906 г., ст. 5"*(2). По мнению Л.Ж. де ла Моррандьера, возникший из идеи возмещения вреда (убытков), причиненных истцу неисполнением судебного решения, астрент со временем превратился в вид наказания. Ученый полагал, что астрент может рассматриваться как подлинное гражданско-правовое наказание, ибо суды сами признают, что такого рода присуждение не направлено, подобно возмещению убытков, на покрытие понесенного кредитором ущерба, а может значительно превышать реальный ущерб кредитора*(3).

Как подчеркивается в литературе, в зарубежных правопорядках существует множество различных мер косвенного принуждения должников к исполнению требований исполнительных документов. Такие меры стимулируют должника к скорейшему исполнению обязательств, выполняя одновременно и роль санкции в случае несвоевременного и неполного исполнения*(4). Среди таких мер, как: ограничение на использование кредитных карт, ограничение на возможность создания юридических лиц, декларирование должником его имущественных активов, гражданский арест должника за неисполнение судебного акта, фигурирует и установление постоянно возрастающего штрафа (астрента - l'astreinte) за каждый определенный период неисполнения судебного акта и т.д.*(5).

Судебный штраф за неисполнение неденежного обязательства, присужденного судом, появился не только во Франции, но и в том или ином виде в законодательстве Италии (ст. 614-А ГПК), Португалии (ст. 829-А ГК), Греции (ст. 946 ГПК), странах Бенилюкса (Единообразный закон Бенилюкса об астрент 1973 г.)*(6), некоторых других странах, в том числе в России (cт. 308.3 ГК РФ). Кроме того, возможность его применения предусмотрена Принципами УНИДРУА (ст. 7.2.4). Широкое признание института астрента различными правопорядками свидетельствует о его эффективности, в особенности в противопоставлении публично-правовым санкциям за неисполнение судебных актов.

Астрент был известен и советским юристам. В частности М.М. Агарков указывал, что "астрент представляет собой присуждение ответчика к уплате истцу определенной суммы денег за каждый день (неделю, месяц) неисполнения должником судебного решения, присуждающего его совершить какое-либо действие или воздержаться от определенного действия. Применение astreinte представляло собой весьма действительное средство сломить упорство должника, не желающего выполнить обязательство"*(7).

Позже в ст. 406 ГПК РСФСР 1964 г. и ст. 85 Федерального закона "Об исполнительном производстве" 1997 г. был реализован институт судебного штрафа, напоминающий астрент. При этом по ГПК РСФСР штрафы за неисполнение исполнительных документов назначались судом, а по Закону об исполнительном производстве - самим судебным приставом-исполнителем. Названные меры не применялись автоматически, каждый раз при констатации очередного неисполнения необходимо было вновь проходить процедуру назначения соответствующей санкции. Сегодня в рамках действующего процессуального законодательства штрафы по ст. 17.15 КоАП и ст. 332 АПК РФ могут налагаться неоднократно. В то же время при повторном и последующем неисполнении судебного решения потребуется вновь возбуждать процедуру судебного или административного производства.

Еще одна попытка введения астрента в нашей стране была предпринята в 2007 г. в проекте Исполнительного кодекса РФ, подготовленного в рамках государственного контракта на выполнение научно-исследовательских работ для Министерства юстиции РФ. В частности, ст.ст. 101 и 102 проекта предусматривали введение такой меры стимулирования, как постоянно возрастающий штраф*(8). В проекте Исполнительного кодекса содержались санкции за неисполнение исполнительного документа, а также процедуры принудительного исполнения в рамках производств по неимущественному исполнению.

На наш взгляд, следует согласиться с Р.Б. Куличевым, который полагает, что судебную неустойку следует отличать от компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок и права на исполнение судебного акта в разумный срок, закрепленных в процессуальном законодательстве*(9). Представляется обоснованным также замечание А.Г. Карапетова о том, что "функция astreinte состоит в первую очередь и в основном в устрашении ответчика (interrorem). Компенсационная задача (то есть покрытие потерь самого истца от неисполнения решения) не имеет решающего значения, хотя и, безусловно, учитывается судом. Именно поэтому, как отмечается в литературе, при определении размера astreinte суды в первую очередь принимают во внимание финансовые возможности ответчика и степень его недобросовестности и упрямства"*(10). Таким образом, нельзя согласиться с теми исследователями, кто относит судебную неустойку к процессуальным штрафам.

Несмотря на короткий срок легального существования судебной неустойки в российском правопорядке уже сложилась практика, согласно которой применение ст. 308.3 ГК допускается только к неденежным требованиям, присужденным судом. Установление судебной неустойки нацелено на побуждение должника к своевременному исполнению обязательства в натуре, а ее уплата не влечет прекращения основного обязательства, не освобождает должника от исполнения его в натуре, а также от применения мер ответственности за его неисполнение или ненадлежащее исполнение*(11). Суды неоднократно отмечали, что возможности присуждения судом неустойки на случай неисполнения решения суда о взыскании денежных средств указанная статья ГК не предусматривает*(12), указанная норма относится к случаю неисполнения неденежного требования*(13). Так, Арбитражный суд Курской области в своем решении отказал в применении астрента на случай неисполнения решения о взыскании долга и неустойки. Применяя ст. 308.3 ГК, суд указал: "из буквального содержания данной нормы следует, что денежные средства присуждаются в целях побуждения к своевременному исполнению судебного акта о понуждении должника к исполнению обязательства в натуре. Исполнение обязанности в натуре означает понуждение должника выполнить определенные действия, которые он должен совершить в силу имеющегося гражданско-правового обязательства (как то, передать вещь, выполнить работы и т.д.). Взыскание долга и неустойки являются денежными требованиями кредитора и не относятся к иску о понуждении должника к исполнению обязательства в натуре"*(14). В российской судебной практике встречаются также примеры установления процентов на случай неисполнения судебных актов о взыскании компенсации за нарушение исключительного права*(15).

В соответствии со ст. 12, 1250-1252 ГК к числу способов защиты интеллектуальных прав, состоящих в требовании определенного поведения от должника и не связанных с выплатой денежных средств, относятся требования: о пресечении действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения, о публикации решения суда о допущенном правонарушении, об изъятии материального носителя.

В связи с этим, на наш взгляд, перспективной является возможность применения судебной неустойки как самостоятельного способа защиты нарушенных прав в сфере интеллектуальной собственности как универсального способа защиты имущественных прав. Это возможно в случае необходимости обеспечения исполнения таких решений судов, которые не связаны со взысканием с нарушителя денежных средств: о пресечении действий, нарушающих интеллектуальные права, изъятии материального носителя, публикации решения суда.

По свидетельству И.А. Соболя*(16), astreinte часто применяется французскими судами для обеспечения исполнения решений об исполнении судебных решений о защите интеллектуальных прав. Например, решением Парижского апелляционного суда по делу S.A. Deboit против Liv Higravlika D.O.O., был установлен запрет использования патента истца без его разрешения, а также штраф (астрент) в сумме 2000 евро за нарушение запрета*(17). Решением по делу Sarl Louis Ferraud Intern против Viewfinder, Inc по иску французских дизайнеров Feraud и Balmain, обнаруживших, что на сайте firstView.com, принадлежащем ответчику, были распространены без их согласия фотографии моделей платьев их новой коллекции, суд обязал ответчика удалить фотографии и помимо прочего установил штраф (астрент) в размере 50 000 франков за каждый день неисполнения решения суда ответчиком*(18).

Ранее отмечалось, что риски нарушителя при продолжении незаконного использования интеллектуальной собственности увеличивались незначительно: возникала угроза привлечения к ответственности за злостное уклонение от исполнения судебного акта в соответствии со ст. 315 Уголовного кодекса РФ, которая на практике по сей день применялась крайне редко"*(19). Теперь применение данного способа защиты в российской практике позволит правообладателям действенно влиять на исполнение решений суда ответчиками. Следует также учесть, что российский аналог астрента, в отличие от процентов, допускается присуждать в форме нарастающих пеней и устанавливать за неисполнение решения, а не за неисполнение основного обязательства. Расчет процентов может быть произведен как в решении, так и на стадии исполнения судебного акта. Особое значение это приобретает в ситуациях, когда истцом не заявляется самостоятельного требования компенсационного характера.

Так, при рассмотрении спора о защите исключительных прав на фирменное наименование и товарный знак суд удовлетворил требование истца о взыскании судебной неустойки*(20). Суть спора состояла в следующем. Для целей индивидуализации своей деятельности истец ООО "Деловые линии" использовал свое фирменное наименование на русском языке, словесное обозначение которого "Деловые линии" одновременно было зарегистрировано истцом как товарный знак с приоритетом 21.09.2011 года. Ответчиком в фирменном наименовании использовалось обозначение "Деловые линии", тождественное фирменному наименованию и товарному знаку истца, с даты регистрации в ЕГРЮЛ от 21.04.2015 г.

При этом, согласно сведениям из ЕГРЮЛ, основным видом деятельности истца является организация перевозок грузов - ОКВЭД 63.4. Ответчик также осуществляет виды деятельности, аналогичные осуществляемым истцом, в частности, организацию перевозок грузов ОКВЭД 63.40.

Суд сделал вывод, что фирменные наименования истца и ответчика сходны до степени смешения, и учел, что оба общества осуществляют одни и те же виды деятельности.

По смыслу ст. 10bis "Конвенции по охране промышленной собственности" (Заключена в Париже 20.03.1883) актом недобросовестной конкуренции считается всякий акт конкуренции, противоречащий честным обычаям в промышленных и торговых делах. В связи с этим подлежат запрету:

1) все действия, способные каким бы то ни было способом вызвать смешение в отношении предприятия, продуктов или промышленной или торговой деятельности конкурента;

2) ложные утверждения при осуществлении коммерческой деятельности, способные дискредитировать предприятие, продукты или промышленную или торговую деятельность конкурента;

3) указания или утверждения, использование которых при осуществлении коммерческой деятельности может ввести общественность в заблуждение относительно характера, способа изготовления, свойств, пригодности к применению или количества товаров.

Учитывая изложенное, суд правомерно пришел к выводу, что использование ответчиком своего фирменного наименования, тождественного фирменному наименованию истца и его товарному знаку, является нарушением исключительных прав истца на ранее зарегистрированное средство индивидуализации. Требование об обязании ответчика прекратить использование обозначения "Деловые линии" в своем фирменном наименовании путем изменения фирменного наименования, а также требование о взыскании судебной неустойки были удовлетворены.

Согласно материалам дела истец просил взыскать 200 рублей за каждый день неисполнения судебного акта с момента его вступления в законную силу по день фактического исполнения. Суд принял во внимание, что ответчиком возражений относительно начисления указанной денежной суммы не заявлено и доказательств несоразмерности присужденной денежной суммы на случай неисполнения судебного акта ответчиком не представлено. Кроме того, при вынесении решения был учтен характер обязательства, о возложении обязанности которого заявлено требование, а также тот факт, что истцом предлагалось ответчику исполнить соответствующее обязательство во внесудебном порядке.

В приведенном споре суд посчитал, что взыскание с ответчика 200 рублей за каждый день неисполнения судебного акта является достаточной мотивацией для исполнения решения по настоящему делу ответчиком. Однако отсутствие единообразия в определении размера судебной неустойки вызывает опасения у правообладателей.

Закон и ВС РФ призывают исходить из принципа справедливости и соразмерности присуждаемой судебной неустойки. В то же время, пока соразмерность астрента нарушению не всегда очевидна. Так, рассматривая спор о присуждении судебной неустойки в связи с неисполнением обязанности передать объекты недвижимости истцу, суд в связи с длительным неисполнением указанного решения присудил истцу взыскание с ответчика денежных средств в виде единовременно уплачиваемой денежной суммы в размере 75 000 000 руб. за неисполнение судебного акта в период с 28.08.2014 г. по дату вынесения определения 11.08.2016 г., исходя из периодически начисляемой денежной суммы в размере 1 500 000 руб. в неделю, с даты принятия определения суда до фактического исполнения судебного акта, с увеличением указанной суммы на 100 000 руб. за каждую следующую неделю неисполнения судебного акта*(21).

Иную позицию заняли суды при рассмотрении спора о запрещении распространения продукции, маркированной товарным знаком истца-правообладателя. ООО "ЕвроИмп" обратилось в арбитражный суд с иском к ООО "Метро Кэш энд Керри" о взыскании денежных средств в размере 3 248 830 руб. 57 коп. за неисполнение решения суда за период с 25.07.2014 по 23.12.2015*(22). В 2010 году ООО "Метро Кэш энд Керри" было запрещено совершать действия, нарушающие исключительные права ООО "ЕвроИмп" на товарный знак "BERGLAND"; на ООО "Метро Кэш энд Керри" была возложена обязанность изъять из оборота и уничтожить за свой счет контрафактный товар, на котором размещен незаконно используемый товарный знак. Данный судебный акт вступил в законную силу 02.03.2010 г., 12.03.2010 г. был выдан исполнительный лист. Требование о взыскании судебной неустойки в суде первой инстанции 13.04.2016 г. было удовлетворено частично. Суд взыскал с ООО "Метро Кэш энд Керри" в пользу ООО "ЕвроИмп" штраф в размере 200 000 руб.

Несогласие истца с размером компенсации потребовало от него подробного расчета. Истец указал, что на момент вынесения решения судом о запрете на использование товарного знака приставом-исполнителем было установлено, что изъятию из оборота и уничтожению подлежат 3 225 единиц контрафактного товара на сумму 419 096 Евро. В срок, установленный для добровольного исполнения, ООО "Метро Кэш энд Керри" не исполнило указанные в исполнительном документе требования. ООО "ЕвроИмп" потребовала взыскать денежную компенсацию за период с 04.04.2014 г. по 24.07.2014 г. в размере 1 527 685 руб. 11 коп. в связи с неисполнением должником решения суда.

Представляется, что в своем иске ООО "ЕвроИмп" ошибочно исходило из компенсационной природы судебной неустойки и требовало возместить стоимость товара, в то время как судебная неустойка применяется для стимулирования исполнения неденежного требования, присужденного истцу, чтобы стимулировать надлежащее исполнение последнего.

Денежные средства, подлежащие взысканию в данной ситуации, не носят компенсационного характера за уже допущенное неисполнение судебного акта и по своей правовой природе являются дополнительным способом понуждения к исполнению решения суда. Поэтому суд посчитал, что в обоснование заявленных исковых требований истцом представлен расчет компенсации, в основание которого положена "примерная" стоимость одной единицы контрафактного товара, умноженная на количество дней неисполнения судебного акта. При этом в обоснование расчета не приведено никаких ссылок на экономические источники и методики расчета, не указаны никакие неблагоприятные последствия, наступившие для истца вследствие неисполнения решения, или конкретные факты ухудшения его положения. Следует подчеркнуть, что речь идет о компенсации, связанной с интеллектуальным правом. Таким образом, поскольку однозначного ответа на вопрос о невозможности исполнения судебного решения не представлено, взысканная сумма признана судом допустимой.

При всей правильности подхода, избранного судом для оценки возможности взыскания судебной неустойки, хотелось бы отметить, что присужденная в качестве астрента сумма в данном деле является не в полной мере справедливой и соразмерной. Об этом же предупреждал А.Г. Карапетов: "Есть риск того, что суды будут присуждать в качестве астрента крайне незначительные суммы, ровно так же, как это происходит сейчас с моральным вредом. В мышлении конкретного судьи будет происходить своего рода когнитивный диссонанс. Он будет понимать, что если ответчик является более или менее крупной компанией, то, чтобы сломить ее волю и заставить считаться со своим решением, суду нужно установить в качестве астрента очень значительную по размеру сумму (вплоть до нескольких сотен тысяч, а то и миллионов рублей в день). Но, с другой стороны, тот факт, что эту сумму придется отдавать истцу, убытки которого если и есть, то в сотни раз ниже и который фактически может озолотиться в результате неисполнения ответчиком своего решения, будет толкать сумму астрента, которую готов взыскать суд, ниже эффективного уровня"*(23).

При определении размера судебной неустойки размер присуждаемой суммы должен определяться судом на основе принципов справедливости, соразмерности и недопустимости извлечения выгоды из незаконного или недобросовестного поведения (п. 1 ст. 1 ГК РФ). При этом в результате такого присуждения исполнение судебного акта должно для ответчика оказаться более выгодным, чем его неисполнение (п. 7 Постановления Пленума ВС РФ N 7).

Тем более, что при удовлетворении требований о взыскании судебной неустойки суды должны учитывать доказанность факта длительного неисполнения компанией и обществом решения суда, а также наличие или отсутствие обстоятельств, свидетельствующих о затруднительности исполнения ответчиками данного решения*(24).

Определяя размер присуждения денежных средств на случай неисполнения судебного акта, суд также учитывает степень затруднительности исполнения судебного акта, возможности ответчика по добровольному исполнению судебного акта, его имущественное положение, в частности, размер его финансового оборота, а также иные заслуживающие внимания обстоятельства.

Иногда суды выбирают законодательно установленные ориентиры. К примеру, по требованию о демонтаже торгового павильона и передаче земельного участка астрент был установлен в размере 5000 руб. за каждые 10 дней неисполнения решения суда, исходя из размера исполнительского сбора, установленного ч. 3 ст. 112 Федерального закона от 02.10.2007 N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве"*(25).

Взыскание судебной неустойки исключает возможность защиты того же требования применением ст. 395 ГК. Так, суд указал, что, удовлетворяя заявленное истцом требование о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами исходя из ставки рефинансирования, размером в 8,25% годовых, начисляемых на сумму долга с даты вступления решения в законную силу и до даты фактического его исполнения, суд первой инстанции руководствовался положениями ст. 395 ГК, в связи с чем доводы заявителя о подлежащей применению ст. 308.3 ГК к данному нарушению основаны на ошибочном толковании норм права*(26).

Обратим внимание, что по приведенному выше делу "Деловых линий" судебная неустойка была присуждена судом не в связи с имеющимся неисполнением решения суда, а на случай его неисполнения в будущем. Процессуальное законодательство позволяет суду определить момент, с которого соответствующие денежные средства подлежат начислению. Согласно ч. 2 ст. 174 АПК РФ возможно начисление денежных средств с момента вступления решения в законную силу либо по истечении определенного судом срока, который необходим для добровольного исполнения судебного акта.

В связи с этим спорной является позиция суда, выраженная в следующем решении. Агроптицепредприятием "Черкесское" был заявлен иск к ООО "Агропродбизнес" о защите исключительных прав на товарные знаки: признании незаконным словесного обозначения "Тураковские" (сходного до степени смешения (тождественного) с товарным знаком "Тураковские" по свидетельству N 208976 в отношении товаров (пельменей и других мясных продуктов), однородных товарам (мясо; птица), для индивидуализации которых зарегистрирован товарный знак "Тураковские" по свидетельству N 208976) и запрете на его использование ответчиком; обязании ответчика изъять из оборота и уничтожить за свой счет контрафактные товары, этикетки, упаковку товаров, на которых размещено словесное обозначение "Тураковские"; признании незаконным и запрете ответчику использования изобразительного обозначения, сходного до степени смешения (тождественного) с изобразительным товарным знаком по свидетельству N 423866, в отношении товаров (пельменей и других мясных продуктов), однородных товарам (мясо; мясо консервированное; птица домашняя (неживая); экстракты мясные, равиоли), для индивидуализации которых зарегистрирован изобразительный товарный знак по свидетельству N 423866; обязании ответчика изъять из оборота и уничтожить за свой счет контрафактные товары, этикетки, упаковку товаров, на которых размещено указанное словесное обозначение; взыскании компенсации за ожидание исполнения ответчиком судебного акта по настоящему делу в виде денежной суммы, начисляемой ежемесячно в размере 500 000 рублей с момента вступления судебного акта в законную силу. Требование о взыскании судебной неустойки было отклонено*(27). Суд подчеркнул, что истец не представил никаких обоснований применения требования о присуждении судебной неустойки к ответчику, равно как и не обосновал размер заявленной суммы. Из принятого по данному делу решения суда можно сделать следующие выводы. Требование о взыскании судебной неустойки удовлетворяется судом. Поэтому не могут приниматься как доказательства обоснования размера судебной неустойки выводы истцов о том, что "размер судебной неустойки можно считать признанной истцом", поскольку до принятия решения судом ответчику было представлено требование истца о предоставлении оборотно-сальдовых ведомостей по счетам для установления размера финансового оборота ответчика с использованием товарных знаков, но ответа на данное требование не было получено. В судебном решении отмечено, что в исковом заявлении истец не указал, где и когда должно быть начато исполнение судебного акта по настоящему делу, в какой срок судебный акт должен быть исполнен, каким образом факт исполнения должен быть удостоверен. Данные обстоятельства имеют существенное значение для начисления судебной неустойки, исходя из формулировки заявленного требования: "за ожидание исполнения судебного акта". Как указано в приведенном решении, арбитражный суд не вправе по собственной инициативе выходить за пределы заявленных требований.

В то же время такой подход суда не в полной мере соответствует смыслу ст. 308.3 ГК. Сроки исполнения судебного акта установлены в законе и не требуют отдельного обоснования в исковом заявлении. В данном случае возложение на истца обязанности расписать заранее процедуру исполнения в исковом заявлении нецелесообразно. Уже признано, как следует из практики, что допустимо установление судебной неустойки на случай неисполнения судебного решения о присуждении исполнения в натуре на будущее время. Выводом из судебной практики также является ответ на вопрос, до какого момента подлежит начислению судебная неустойка. По мнению ВС РФ, процессуальным законом предусмотрена ответственность за неисполнение судебного акта, а не за просрочку исполнения судебных актов, и, как следствие, отсутствуют основания для наложения судебного штрафа в случае, если на момент рассмотрения вопроса о его наложении имеются доказательства исполнения судебного акта*(28).

Таким образом, суд вправе присудить денежные средства на случай неисполнения судебного акта в целях побуждения к своевременному исполнению судебного акта по неденежному требованию и компенсации за ожидание соответствующего исполнения, однако, если поведение ответчика свидетельствует об исполнении судебного акта, нет оснований взыскивать судебную неустойку. В частности, опубликование опровержения в связи с нарушением интеллектуальных прав позволяет говорить о прекращении срока неисполнения решения суда. В то же время исполнение решения суда прекращает и право взыскания судебной неустойки за предыдущий период.

Денежные средства, присуждаемые истцу на случай неисполнения судебного акта, определяются в твердой денежной сумме, взыскиваемой единовременно, либо денежной сумме, начисляемой периодически; возможно также установление прогрессивной шкалы (например, за первую неделю неисполнения одна сумма, за вторую - сумма в большем размере и т.д.). Согласно п. 3.1 ст. 70 АПК РФ обстоятельства, на которые ссылается сторона в обоснование своих требований или возражений, считаются признанными другой стороной, если они ею прямо не оспорены или несогласие с такими обстоятельствами не вытекает из иных доказательств, обосновывающих представленные возражения относительно существа заявленных требований. При этом лица, участвующие в деле, несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий (п. 2 ст. 9 АПК РФ).

На наш взгляд, взыскание судебной неустойки может рассматриваться как самостоятельный способ защиты исключительных прав, который применяется в случае неисполнения гражданско-правовых обязанностей, в том числе в сфере интеллектуальной собственности. Как представляется, проблема выбора способа защиты исключительного права не должна сводиться только к способу защиты субъективного права, названного в ст. 12 ГК. Согласно п. 2 ст. 393 ГК, если иное не установлено законом, использование кредитором иных способов защиты нарушенных прав, предусмотренных законом или договором, не лишает его права требовать от должника возмещения убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства. Применение судебной неустойки как способа защиты интеллектуальных прав позволит защитить права правообладателей наравне с иными способами защиты.

Причем предъявление требования о взыскании судебной неустойки может заявляться как самостоятельно, так и в сочетании с иными требованиями о взыскании компенсации за нарушение исключительного права или возмещения убытков.

Список литературы

1. Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. // Избранные труды по гражданскому праву. В 2-х т. Т. 1. - М.: 2002. 490 С.

2. Али М.З. Применение астрента к требованию о запрете использования объекта интеллектуальной собственности [Электронный ресурс] / Журнал суда по интеллектуальным правам [сайт]. URL: http://ipcmagazine.ru/legal-issues/application-astrenta-to-therequirement to-ban-the-use-ofofintellectual-property (дата обращения 07.10.2016).

3. Годэмэ Е. Общая теория обязательств. // Перевод с французского И.Б. Новицкого. М.: 1948. 510 С.

4. Карапетов А.Г. Тезисы выступления по теме "Перспективы внедрения в российское право института astreinte как особого способа обеспечения исполнения судебного решения" // М-Логос [сайт]. URL: http://www.m-logos.ru/img/A.G.%20Karapetov_tezisy.pdf (дата обращения 07.10.2016).

5. Морандьер Л.Ж. де ла. Гражданское право Франции / пер. с французского Е.А. Флейшиц. М.: Издательство иностранной литературы, 1958. Т. 2. 728 С.

6. Cook T., Garcia A. International Intellectual Property Arbitration. - Alphen aan den Rijn: Wolters Kluwer International BV, 2010. - 464 P.

7. Rustad M.L. Global Internet Law. - St. Paul: West Academic Publishing, 2014. - 851 P.

------------------------------------------------------------------------

*(1) http://вс.рф/Show_pdf.php?Id=10753 (дата обращения: 25.09.2016).

*(2) Годэмэ Е. Общая теория обязательств. // Перевод с французского И.Б. Новицкого. М.: 1948. С. 360.

*(3) Морандьер Л.Ж. де ла. Гражданское право Франции / пер. с французского Е.А. Флейшиц. М.: Издательство иностранной литературы, 1958. Т. 2. С. 329.

*(4) Парфенчиков А., Ярков В., Боннер А., Церковников М., Ерохова М., Белов В., Халатов С., Литвинский Д., Гальперин М., Зайцев Р., Тай Ю., Чернышов Г., Бородин О., Петрищев В., Тараданов Р., Лашин А. Астрент в российском праве // Закон. 2014. N 4. С. 34-47.

*(5) Парфенчиков А., Ярков В., Боннер А., Церковников М., Ерохова М., Белов В., Халатов С., Литвинский Д., Гальперин М., Зайцев Р., Тай Ю., Чернышов Г., Бородин О., Петрищев В., Тараданов Р., Лашин А. Астрент в российском праве // Закон. 2014. N 4. С. 34-47.

*(6) Соболь И.А. Astreinte на защите интеллектуальных прав // Проблемы взыскания убытков в российском правопорядке: сб. статей VI Ежегодной межд. научно-практич. конференции "Коршуновские чтения" // Отв. ред. Ю.С. Харитонова. М., 2016. С. 231-239 // Доступ из: http://elibrary.ru/full_text.asp?id=26577803.

*(7) Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. // Избранные труды по гражданскому праву. В 2-х т. Т. 1. - М.: 2002. С. 241.

*(8) Исполнительный кодекс Российской Федерации. Проект / Под ред. В.М. Шерстюка и В.В. Яркова. М., 2008. С. 63-65, 80.

*(9) Куличев Р.Б. Некоторые особенности применения судебной неустойки в законодательстве Российской Федерации // Право и экономика. 2016. N 4. С. 41-44.

*(10) Карапетов А.Г. Тезисы выступления по теме "Перспективы внедрения в российское право института astreinte как особого способа обеспечения исполнения судебного решения" // М-Логос [сайт]. URL: http://www.m-logos.ru/img/A.G.%20Karapetov_tezisy.pdf (дата обращения 07.10.2016).

*(11) См.: п. 23, 28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации".

*(12) См., например: Постановление Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда от 21.04.2016 N 16АП-573/2015 по делу N А18-354/2014.

*(13) См., например: Апелляционное определение Кемеровского областного суда от 01.12.2015 по делу N 33-13274/2015.

*(14) См.: решение Арбитражного суда Курской области от 17.07.2015 г. по делу N A35-1008/2015.

*(15) См., например, судебные акты по делу А46-4991/2014, по делу А54-7131/2014, по делу А68-7388/2015, по делу А56-45295/2015 и др.

*(16) Соболь И.А. Astreinte на защите интеллектуальных прав // Проблемы взыскания убытков в российском правопорядке: сб. статей VI Ежегодной межд. научно-практич. конференции "Коршуновские чтения" // Отв. ред. Ю.С. Харитонова. М., 2016. С. 231-239 // Доступ из: http://elibrary.ru/full_text.asp?id=26577803.

*(17) Cook T., Garcia A. International Intellectual Property Arbitration. - Alphen aan den Rijn: Wolters Kluwer International BV, 2010. - P. 289.

*(18) Rustad M.L. Global Internet Law. - St. Paul: West Academic Publishing, 2014. - P. 664.

*(19) Али М.З. Применение астрента к требованию о запрете использования объекта интеллектуальной собственности [Электронный ресурс] / Журнал суда по интеллектуальным правам [сайт]. URL: http://ipcmagazine.ru/legal-issues/application-astrenta-to-the-requiremen t-to-ban-the-use-ofofintellectual-property (дата обращения 07.10.2016).

*(20) Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 20.07.2016 N 09АП-29916/2016-ГК по делу N А40-49828/2016.

*(21) Определение Верховного Суда РФ от 22.08.2016 N 305-ЭС15-1411 по делу N А41-33877/2013.

*(22) Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 05.07.2016 N 09АП-25867/2016 по делу N А40-251505/2015.

*(23) Карапетов А.Г. Модели защиты гражданских прав: экономический взгляд // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2014. N 11. С. 24-80; N 12. С. 24-73.

*(24) Это подтверждается и судебной практикой. См. например: Определение Верховного Суда РФ от 22.08.2016 N 305-ЭС15-1411 по делу N А41-33877/2013.

*(25) См., например: Решение АС Республики Татарстан от 24.07.2014 по делу N А65-6063/2014.

*(26) Определение Верховного Суда РФ от 22.07.2016 N 305-ЭС16-7583 по делу N А40-107863/2015.

*(27) Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 16.09.2016 N 09АП-38864/2016-ГК.

*(28) Определение Верховного Суда РФ от 21.04.2016 N 302-ЭС16-4516 по делу N А33-19159/2014.