Постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 10 октября 2019 г. N 08АП-11651/19

город Омск

10 октября 2019 г.

Дело N А70-12032/2017

Резолютивная часть постановления объявлена 03 октября 2019 года.

Постановление изготовлено в полном объеме 10 октября 2019 года.

Восьмой арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего судьи Шаровой Н.А.,

судей Зориной О.В., Смольниковой М.В.

при ведении протокола судебного заседания секретарем Фисенко А.А.,

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционную жалобу (регистрационный номер 08АП-11651/2019) общества с ограниченной ответственностью "ТОЛ" на определение Арбитражного суда Тюменской области от 29 июля 2019 года по делу N А70-12032/2017 (судья Атрасева А.О.), вынесенное по заявлению общества с ограниченной ответственностью "ТОЛ" (ИНН 7202011223, ОГРН 1027200780408) о включении требования в размере 1 636 869 руб. 98 коп в реестр требований кредиторов должника, в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) Рубцова Сергея Михайловича (ИНН 720200957920),

при участии в судебном заседании:

от общества с ограниченной ответственностью "ТОЛ" представителя Петрушенко М.С. (по доверенности от 15.03.2019, сроком действия 1 год);

от Рубцова Сергея Михайловича представителя Храмова С.В. (удостоверение N 1566 выдано 19.12.2017, по доверенности от 04.02.2019 сроком действия 3 года);

установил:

решением от 18.10.2018 Арбитражного суда Тюменской области (резолютивная часть от 11.10.2018) Рубцов Сергей Михайлович (далее - Рубцов С.М., должник) признан несостоятельным (банкротом), в отношении должника введена процедура реализации имущества гражданина, финансовым управляющим утвержден Шилов С.М.

Сведения о введении процедуры реализации имущества должника опубликованы в печатном издании "Коммерсантъ" от 20.10.2018.

В Арбитражный суд Тюменской области 09.11.2018 обратилось общество с ограниченной ответственностью "ТОЛ" (далее - ООО "ТОЛ", кредитор) с заявлением о включении требования в размере 1 636 869 руб. 98 коп., в том числе 1 410 000 руб. основного долга и 226 869 руб. процентов в реестр требований кредиторов должника.

Определением Арбитражного суда Тюменской области от 29.07.2019 по делу N А70-12032/2017 (далее - обжалуемое определение) в удовлетворении заявления ООО "ТОЛ" о включении требования в реестр требований кредиторов должника отказано.

Не соглашаясь с вынесенным определением, с апелляционной жалобой обратилось ООО "ТОЛ", просило обжалуемое определение отменить, удовлетворить заявленные суду первой инстанции требования.

В обоснование жалобы её податель указал, что:

- выводы суда о наличии признаков дружественных отношений между кредитором и должником сделаны с учетом того, что с 2008 года должник являлся сотрудником ООО "ТОЛ", фактически руководил ООО "Ферма", а также являлся поручителем по кредитным обязательствам ООО "ТОЛ".

Вместе с тем, на протяжении всего времени сотрудничества между должником и кредитором имели место быть исключительно трудовые, а впоследствии партнерские отношения, направленные на развитие бизнеса и извлечение экономических результатов.

В конце 2014 года, когда у кредитора возникли существенные финансовые проблемы, в том числе в связи с обязательствами перед ПАО "ЗСКБ", а также ввиду показателей ООО "Ферма" за 2014 год, которые свидетельствовали об убыточности, руководством, с согласия самого должника, было принято решение о передаче животноводческого комплекса в аренду Рубцову С.М.

При этом, исходя из целей передачи комплекса в аренду, минимальная стоимость арендной платы должна была компенсироваться отсутствием многомиллионных расходов общества на содержание животноводческого комплекса, а также способствовать сохранению КРС и поддержанию работы фермы для возможного последующего продолжения деятельности общества в указанном направлении.

Кроме того, не представляется возможным квалифицировать взаимоотношения сторон, как сформировавшиеся в преддверии банкротства должника с целью включения искусственной задолженности в реестр требований кредиторов, поскольку материалами дела подтверждается и из документов следует, что спорный договор был заключен в 2015 году.

В пользу указанного довода свидетельствует:

факт представления указанного договора самим Рубцовым С.М. в энергосбытовую компанию в июне 2015 года для заключения договора электроснабжения;

взыскание с Рубцова С.М. задолженности по договору энергоснабжения спорного объекта с последующим включением задолженности в реестр требований кредиторов Рубцова СМ. определением от 04.04.2019 и отсутствие возражений относительно необоснованности требований со стороны Рубцова С.М.;

начиная с января 2015 года ежемесячное начисление аренды в бухгалтерском учете общества "ТОЛ" и поквартальное предоставление отчетности в налоговые органы, в том числе, с отражением начисленной аренды;

показания Рубцова С.М, а также иных свидетелей в июле 2018 года в рамках уголовного дела, возбужденного по заявлению общества, в том числе, что в период с 2015 года должник в действительности арендовал животноводческий комплекс целиком.

- относительно выводов суда о том, что договор аренды не содержит условия о передаче в аренду КРС, а также условия о распределении бремени содержания КРС в период аренды.

Согласно пункту 1.1. договора аренды арендатору предоставлены во временное владение и пользование нежилое помещение и животноводческий комплекс.

Исходя из общедоступной научной терминологии животноводческий комплекс - это производственное подразделение сельскохозяйственного предприятия, занимающееся производством животноводческой продукции.

В животноводческий комплекс, в том числе, но не исключительно, входят здания и сооружения, земельные участки, оборудование и инвентарь, сырье (в том числе скот), продукция и так далее.

Судом неправомерно не учтены все составляющие понятия "животноводческий комплекс", что привело к формированию неверного вывода относительно не передачи арендатору КРС, а также отсутствия бремени содержания, тогда как такие условия согласованы сторонами в разделе 2 договора аренды.

- в материалы дела по запросу суда были представлены акты проверок заложенного имущества (поголовья КРС) за 2014 - 2016 годы, в которых присутствует подпись от имени директора ООО "ТОЛ" Хмары Т.А.

Подпись на копиях указанных документов визуально схожа с той, что была поставлена в трудовом договоре Рубцова С.М., который был предметом почерковедческой экспертизы, по результатам которой эксперты установили невозможность определения подлинности подписи Хмары Т.Н.

Подпись на трудовом договоре Рубцова С.М. совершенно отличается от действительной подписи Хмарты Т.Н., в том числе на документах, датированных периодом: конец 2014 начало 2015 годов.

Подателем жалобы было заявлено ходатайство об отложении судебного заседания с целью формулирования заявления о необходимости проведения в отношении спорных документов почерковедческой экспертизы для установления действительности/недействительности подписи от имени Хмары Т.Н. Ходатайство было неправомерно проигнорировано судом первой инстанции.

- учитывая, что должником неоднократно признавалось наличие задолженности перед кредитором, срок исковой давности кредитором не пропущен.

В отзыве от 26.09.2019 на апелляционную жалобу финансовый управляющий имуществом должника просил обжалуемое определение оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции 03.10.2019 представитель ООО "ТОЛ" просил определение суда первой инстанции отменить, апелляционную жалобу - удовлетворить.

Представитель Рубцова С.М. просил оставить определение суда без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Иные лица, надлежащим образом извещенные в соответствии со статьей 123 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ) о месте и времени рассмотрения апелляционной жалобы, явку своих представителей в заседание суда апелляционной инстанции не обеспечили. На основании части 1 статьи 266, части 3 статьи 156 АПК РФ апелляционная жалоба рассмотрена в отсутствие неявившихся участников арбитражного процесса.

Судом объявлялся перерыв в судебном заседании в течение дня.

После окончания перерыва судебное заседание было продолжено 03.10.2019 в прежнем составе, в отсутствие лиц, участвующих в обособленном споре.

Повторно рассмотрев материалы дела, суд апелляционной инстанции не усматривает оснований для отмены или изменения обжалуемого судебного акта.

Согласно части 1 статьи 223 АПК РФ и статье 32 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным настоящим Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы о несостоятельности (банкротстве).

Согласно пункту 2 статьи 213.8 Закона о банкротстве для целей включения в реестр требований кредиторов и участия в первом собрании кредиторов конкурсные кредиторы, в том числе кредиторы, требования которых обеспечены залогом имущества гражданина, и уполномоченный орган вправе предъявить свои требования к гражданину в течение двух месяцев с даты опубликования сообщения о признании обоснованным заявления о признании гражданина банкротом в порядке, установленном статьей 213.7 настоящего Федерального закона. В случае пропуска указанного срока по уважительной причине он может быть восстановлен арбитражным судом.

Требования кредиторов рассматриваются в порядке, установленном статьей 71 Закона о банкротстве.

Пунктом 5 статьи 71 Закона о банкротстве предусмотрено, что требования кредиторов, по которым не поступили возражения, рассматриваются арбитражным судом для проверки их обоснованности и наличия оснований для включения в реестр требований кредиторов. По результатам такого рассмотрения арбитражный суд выносит определение о включении или об отказе во включении требований в реестр требований кредиторов.

Каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений (часть 1 статьи 65 АПК РФ).

Согласно правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда РФ от 23.07.2018 N 305-ЭС18-3009 по делу N А40-235730/2016, в условиях банкротства должника, а значит очевидной недостаточности у последнего денежных средств и иного имущества для расчета по всем долгам, судебным спором об установлении требования конкурсного кредитора затрагивается материальный интерес прочих кредиторов должника, конкурирующих за распределение конкурсной массы в свою пользу. Кроме того, в сохранении имущества банкрота за собой заинтересованы его бенефициары, что повышает вероятность различных злоупотреблений, направленных на создание видимости не существовавших реально правоотношений.

Как следствие, во избежание необоснованных требований к должнику и нарушений прав его кредиторов к доказыванию обстоятельств, связанных с возникновением задолженности должника-банкрота, предъявляются повышенные требования. Судебное исследование этих обстоятельств должно отличаться большей глубиной по сравнению с обычным спором, тем более, если на такие обстоятельства указывают лица, участвующие в деле. Для этого требуется исследование не только прямых, но и косвенных доказательств и их оценка на предмет согласованности между собой и позициями, занимаемыми сторонами спора. Исследованию подлежит сама возможность по исполнению сделки.

Разъяснения о повышенном стандарте доказывания в делах о банкротстве даны в пункте 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" (далее - Постановление N 35), из которого следует, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности. Требование, основанное на факте передачи денежных средств, должно подтверждаться не только распиской или квитанцией к приходному кассовому ордеру (что свойственно обычному спору), но и доказательствами, подтверждающими финансовые возможности кредитора (с учетом его доходов) предоставить должнику соответствующие денежные средства, а также сведениями о дальнейшем движении денежных средств.

Примеры судебных дел, в которых раскрывается понятие повышенного стандарта доказывания применительно к различным правоотношениям, из которых возник долг, имеются в периодических обзорах судебной практики Верховного Суда Российской Федерации, утвержденных Президиумом Верховного Суда Российской Федерации (пункт 15 Обзора N 1 (2017) от 16.02.2017; пункт 20 Обзора N 5 (2017) от 27.12.2017, пункт 17 Обзора N 2 (2018) от 04.07.2018, пункт 13 Обзора от 20.12.2016), а также в судебных актах Верховного Суда Российской Федерации по конкретным делам (определения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации N 305-ЭС16-20992 (3), N 305-ЭС16-10852, N 305-ЭС16-2411, N 309-ЭС17-344, N 305-ЭС17-14948, N 308-ЭС18-2197).

Поскольку при рассмотрении требований о включении в реестр требований кредиторов применяется более строгий стандарт доказывания, заявители по таким требованиям должны не только представить ясные и убедительные доказательства наличия и размера задолженности, но и опровергнуть возможные сомнения относительно обоснованности их требований, возникающие как у других лиц, участвующих в деле о банкротстве, так и у суда.

В обоснование своего требования ООО "ТОЛ" сослалось на следующие обстоятельства.

01.01.2015 между ООО "ТОЛ" в лице директора Хмары Т.Н. (арендодатель) и ИП Рубцовым С.М. (арендатор) был подписан договор аренды нежилого помещения, согласно которому арендодатель предоставляет в аренду арендатору следующее имущество: нежилое помещение, расположенное по адресу: Тюменская область, Нижнетавдинский район, д. Бугры, 1а, животноводческий комплекс (далее - договор, договор аренды).

Пунктом 1.2. договора предусмотрено, что передача имущества в аренду оформляется актом приема-передачи. Имущество считается сданным в аренду с момента подписания акта приема-передачи.

Согласно пунктам 3.1, 3.2 договора, арендатор обязуется уплачивать арендодателю арендную плату в размере 30 000 руб. в месяц (в том числе НДС); арендная плата за пользование помещением уплачивается арендатором ежемесячно, не позднее 10 числа текущего месяца.

Договор действует с 01.01.2015 по 30.11.2015 (пункт 5.1 договора).

В материалы дела представлен акт приема-передачи от 01.01.2015, согласно которому арендодатель сдал, а арендатор принял в арендное пользование нежилое помещение животноводческого комплекса. При этом стороны удостоверяют, что имущество находится в исправном состоянии, претензий по передаваемому в аренду помещению арендатор не имеет. При передаче (возврате) имущества арендодателю, арендатор обязуется передать (возвратить) имущество в таком же состоянии с учетом нормального износа.

18.04.2018 ООО "ТОЛ" направило должнику претензию N 18-8, из содержания которой следует, что Общество требует в срок до 15.05.2018 передать по акту приема-передачи помещение, переданное в аренду по договору от 01.01.2015, а также оплатить задолженность по аренде в размере 1 200 000 руб., проценты за пользование чужими денежными средствами в размере 210 517,81 руб.

В ответ на претензию ООО "ТОЛ" должник просил предоставить копию договора аренды и акта приема-передачи нежилого помещения, упомянутых в претензии, а также оригиналы документов (на обозрение).

Учитывая изложенные обстоятельства и неоплату должником задолженности по договору аренды, ООО "ТОЛ" обратилось с заявлением о включении требования в размере 1 636 869 руб. 98 коп. (в том числе 1 410 000 руб. основного долга и 226 869 руб. процентов) в реестр требований кредиторов должника.

Суд апелляционной инстанции соглашается с выводами суда первой инстанции относительно мнимого характера договора аренды, положенного в основу заявленных требований, что исключает удовлетворение требований кредитора.

Доводы жалобы об отсутствии заинтересованности между кредитором и должником подлежат отклонению.

В соответствии с правовой позицией, сформулированной в определении Верховного Суда РФ от 05.02.2018 N 305-ЭС17-14948 и в пункте 17 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 2 (2018), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 04.07.2018, в условиях банкротства должника и конкуренции его кредиторов возможны ситуации, когда "дружественный" с должником кредитор инициирует судебный спор по мнимой задолженности с целью получения внешне безупречного судебного акта для включения в реестр требований кредиторов. Подобные споры характеризуются предоставлением минимально необходимого набора доказательств, пассивностью сторон при опровержении позиций друг друга, признанием сторонами обстоятельств дела или признанием ответчиком иска и т.п. В связи с тем, что интересы "дружественного" кредитора и должника совпадают, их процессуальная деятельность направлена не на установление истины, а на иные цели.

В соответствии с правовой позицией, изложенной в определениях Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 10.12.2018 N 308-ЭС17-10337, от 11.02.2019 N 305-ЭС18-17063 (2), N 305-ЭС18-17063 (3), N 305-ЭС18-17063 (4), N 305-ЭС18-17063 (5) в условиях неплатежеспособности должника и конкуренции его кредиторов возможны ситуации, когда должник в преддверии своего банкротства совершает действия (создает видимость гражданско-правовых сделок) по формированию несуществующей задолженности для включения в реестр и последующего распределения конкурсной массы в ущерб независимым кредиторам.

В настоящем споре, должник и кредитор заняли разные позиции относительно предмета спора, однако это обусловлено конфликтом между ними, возникшим позднее спорного период, однако не исключат ни их заинтересованности, ни выводов о мнимости отношений по договору аренды нежилого помещения животноводческого комплекса.

В постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13.05.2014 N 1446/14 изложен подход о справедливом распределении судом бремени доказывания, которое должно быть реализуемым. Из данного подхода следует, что заинтересованное лицо может представить минимально достаточные доказательства (prima facie) для того, чтобы перевести бремя доказывания на противоположную сторону, обладающую реальной возможностью представления исчерпывающих доказательств, подтверждающих соответствующие юридически значимые обстоятельства при добросовестном осуществлении процессуальных прав.

Из определения Верховного Суда Российской Федерации от 26.02.2016 N 309-ЭС15-13978 также следует, что бремя доказывания тех или иных фактов должно возлагаться на ту сторону спора, которая имеет для этого объективные возможности и, исходя из особенностей рассматриваемых правоотношений, обязана представлять соответствующие доказательства в обоснование своих требований и возражений.

Кроме того, судом по аналогии принимаются во внимание разъяснения, изложенные в пункте 20 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 5 (2017), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27.12.2017, и в пункте 56 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве", по смыслу которых, если лицо, оспаривающее сделку, совершенную должником и конкурсным кредитором, обосновало существенные сомнения, подтверждающие наличие признаков недействительности у данной сделки, на другую сторону сделки возлагается бремя опровержения сомнений в ее действительности.

Отсутствие у указанных лиц заинтересованности в раскрытии документов, отражающих реальное положение дел и действительный оборот, не должно снижать уровень правовой защищенности кредиторов при необоснованном посягательстве на их права.

Если арбитражный управляющий и (или) кредиторы с помощью косвенных доказательств убедительно обосновали утверждения о недействительности оспариваемой сделки, бремя опровержения данных утверждений переходит на другую сторону сделки, в связи с чем она должна доказать, почему письменные документы и иные доказательства арбитражного управляющего, кредиторов не могут быть приняты в подтверждение их доводов, раскрыв свои документы и представив объяснения относительно того, как на самом деле осуществлялась хозяйственная деятельность.

В соответствии с правовой позицией, изложенной в пункте 17 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 4 (2018), утвержденного Президиумом Верховного Суда РФ 26.12.2018, требование лица, создавшего фиктивную задолженность должника-банкрота, не признается обоснованным и не подлежит включению в реестр требований кредиторов должника. При этом в отличие от рассмотрения обычного судебного спора проверка обоснованности и размера требований кредиторов предполагает большую активность самого суда.

Кроме того, доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение аффилированности юридической (в частности, принадлежность лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), но и фактической.

Доказывание фактической аффилированности, при этом, не исключает доказывания заинтересованности даже в тех случаях, когда структура корпоративного участия и управления искусственно позволяет избежать формального критерия группы лиц, однако сохраняется возможность оказывать влияние на принятие решений в сфере ведения предпринимательской деятельности (определение Верховного Суда РФ от 26.05.2017 N 306-ЭС16-20056(6)).

Согласно позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475, доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение аффилированности юридической (в частности, принадлежность лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), но и фактической.

О наличии такого рода аффилированности может свидетельствовать поведение лиц в хозяйственном обороте, в частности, заключение между собой сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных обычным (независимым) участникам рынка.

Фактически в период с 2008 года по 01.01.2016 Рубцов С.М. являлся директором по сельскохозяйственной деятельности в обособленном подразделении ООО "ТОЛ" в д. Бугры Нижнетавдинского района, в обязанности которого входил контроль за работниками подразделения, обеспечение посевов, обеспечение содержания животных и другие функции, связанные с хозяйственной деятельностью общества.

Рубцов С.М. занимал должность директора по сельскохозяйственной деятельности ООО "ТОЛ", что следует из пояснений руководителя ООО "ТОЛ" Хмары Т.Н., которая указала, что Рубцов С.М. осуществлял полный контроль над деятельностью животноводческой фермы в д. Бугры, в связи с ее нахождением в г. Тюмени и невозможностью ежедневного пребывания в д. Бугры.

Рубцов С. М., ООО "ТОЛ", Хмара Т.Н. являются заинтересованными (аффилированными) лицами. К числу аффилированных лиц также относится ООО "МАГТЮМЕНЬМЕТ", контролируемое супругом Хмары Т.Н. - руководителем ООО "МАГТЮМЕНЬМЕТ" Целуйко А. И.

Факт того, что Целуйко А.И. и Рубцов С.М. входят в одну группу лиц, установлен Постановлением Восьмого арбитражного апелляционного суда от 26.07.2018 по делу N А70-10405/2016 о несостоятельности (банкротстве) ООО "ПроектНефтеГаз" (ИНН 7203188625) в рамках обособленного спора о привлечении Рубцова С. М. к субсидиарной ответственности.

В группу лиц входят Целуйко А.И. и Хмара Т.Н, ООО "ТОЛ", а значит и Рубцов С.М.

Период времени, в который Рубцов С.М. назначен директором (09.02.2015) и участником ООО "ПроектНефтеГаз" (с 26.02.2015), соответствует периоду спорных правоотношений по настоящему делу.

Кроме того, из договора энергоснабжения N 6308 от 23.08.2007 следует, что ООО "ТОЛ" в лице директора Рубцова С.М. заключало с ОАО "Тюменьэнергосбыт" договор на энергоснабжение животноводческой фермы в д. Бугры, Нижнетавдинского района Тюменской области.

На основании указанного договора ООО "ТОЛ" производило платежи за потребленную электроэнергию в течение срока его действия (до 01.06.2015). Также с учетом обязательств, возникших из данного договора, арбитражным судом Тюменской области по делам N А70-10865/2015, N А70-8491/2016 с ООО "ТОЛ" в пользу ОАО "Энергосбытовая компания "ВОСТОК" была взыскана задолженность за потребленную электроэнергию в период с декабря 2014 года по май 2015 года, расходы по ограничению режима потребления электроэнергии.

При этом никаких доводов относительно того, что, согласно условиям договора аренды с января по май 2015 электроэнергию якобы потреблял Рубцов С.М. (арендатор фермы), в рамках указанных дел ООО "ТОЛ" не приводило.

Именно Рубцов С. М., а не Хмара Т.Н., неоднократно привлекался к административной ответственности как лицо, уполномоченное руководить деятельностью Общества "ТОЛ в области сельского хозяйства (предписание от 06.02.2014 N 2.1 "Об устранении выявленных нарушений"; протокол ААА N 010428 об административном правонарушении от 26.05.2015; постановление от 30.06.2015 по делу N 5-46662015/.3-м об административном правонарушении; предписание от 08.07.2015 г. Т. 9 л.д. 140, акт проверки от 08.07.2015; том 9, л.д. 128, 135, 142).

Кроме того, как следует из объяснений Поспеловой А.Ю. (бухгалтер ООО "ТОЛ" с 2012 года по 2015 год) от 06.04.2018, данных оперуполномоченному ОЭБ и ПК МО МВД РФ "Тюменский" (том 20 л.д. 98-99), фермой заведовал директор Рубцов С.М., он регулярно находился на ферме, периодически приезжал для отчета в офис. Рубцов С.М. получал подотчетные денежные средства в кассе ООО "ТОЛ" по РКО, а также при перечислении на его расчетный счет. РКО формировала Поспелова А.Ю., порой - Хмара Т.Н. После получения денежных средств Рубцов С.М. передавал бухгалтеру или Хмаре Т.Н. чеки с целью подтверждения того, на что потрачены денежные средства, в том числе чеки от покупки необходимого для фермы.

В этой связи суд отмечаете, что указанные обстоятельства свидетельствуют о подотчетности обществу "ТОЛ" Рубцова С.М. как работника, в чьи функции входило управление делами фермы, а не отношениях этих лиц как арендатора и арендодателя.

Кроме того, судом первой инстанции при формировании вывода о доказанности в рассматриваемом случае наличия "дружеских" отношений кредитора и должника правомерно и обоснованно учтены следующие обстоятельства.

15.11.2013 между АО "Российский Сельскохозяйственный банк" и ООО "ТОЛ" заключен кредитный договор N 137107/0018. В соответствии с пунктом 1.2. договора размер кредита составил 6 000 000 руб.

Дополнительным соглашением от 31.07.2015 г. N 3 к кредитному договору от 15.11.2013 во исполнение обязательств заемщиком заключены, в том числе, договор поручительства от 30.06.2015 между АО "Российский Сельскохозяйственный банк" и Рубцовым С.М.

Решением Центрального районного суда г. Тюмени от 06.03.2017 по делу N 29872/2016 с ООО "ТОЛ", Целуйко А.И., Хмары Т.Н., Рубцова С.М. в пользу АО "Российский Сельскохозяйственный банк" взыскана солидарно задолженность по основному долгу по кредитному договору от 28.03.2014 N147107/0001 в размере 6 789 791 руб. 69 коп., задолженность по кредитному договору от 15.11.2013 N 137107/0018 в размере 2 550 000 руб.

При изложенных обстоятельствах, суд апелляционной инстанции полагает доказанным факт заинтересованности кредитора и должника.

При проверке возражений должника против факта арендных отношений по спорному договору апелляционный суд принял во внимание следующее.

В частности, должник заявил, что договор аренды подписан формально, с целью предотвращения отключения помещения фермы (животноводческого комплекса) от энергоснабжения, с целью заключения нового договора от имении ИП Рубцова как формального арендатора.

Стороны подтвердили, что нежилое помещение животноводческого комплекса - названное в качестве объекта аренды в спорном договоре- использовалось исключительно для размещения и содержания крупного рогатого скота (дойных коров).

Между тем, крупный рогатый скот (который имеет индивидуально определённые признаки) Рубцову С.М. в аренду не передавался: об этом нет условий ни в тексте договора аренды, соответствующий акт приема - передачи коров, имеющих идентификационные признаки (кличка, возраст, бирки) отсутствует.

Рубцов С.М. после подписания договора аренды объективно в качестве арендатора, лица, владеющего и использующего стадо коров, несущего расходы на его содержание, не проявляется.

В свою очередь, принятие в аренду помещения животноводческого комплекса, в котором находится исключительно чужое стадо коров, не являющееся объектом аренды, не имеет никакой разумной хозяйственной цели, и действительно при таких обстоятельствах подтверждается утверждение Рубцова С.М. о формальном подписании договора аренда для предотвращения отключения фермы, в которой содержатся животные, от энергоснабжения посредством переоформления договора энергоснабжения на иного потребителя, не имеющего задолженности.

В рамках проведенной в настоящем обособленном споре судебной экспертизы эксперт пришел к выводу о том, что подпись от имени Рубцова С.М. в акте - приема передачи от 01.01.2015 вероятно выполнена Рубцовым С.М.; ответить в категорической форме на поставленный вопрос - не представилось возможным из-за высокой вариационности, из-за различных условий выполнения подписи проявившейся в представленных экспериментальных и свободных образцах подписи Рубцова С.М., которая не позволила проследить устойчивость признаков.

Учитывая изложенное, суд апелляционной инстанции исходит из того, что договор аренды и акт приема передачи были подписаны Рубцовым С.М.

В соответствии с пунктами 1, 2 статьи 432 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) договор считается заключенным, если между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора, существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение.

Требования к договору аренды, на основании которых он считается заключенным, содержатся в пункте 3 статьи 607 ГК РФ, согласно которому в договоре аренды должны быть указаны данные, позволяющие определенно установить имущество, подлежащее передаче арендатору в качестве объекта аренды. При отсутствии этих данных в договоре условие об объекте, подлежащем передаче в аренду, считается не согласованным сторонами, а соответствующий договор - незаключенным.

Согласно статьей 431 ГК РФ при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

В договоре явно и недвусмысленно обозначен предмет договора аренды: нежилое здание - животноводческий комплекс, расположенный по адресу: Тюменская область, Нижнетавдинский район, д. Бугры, 1а.

По акту приема-передачи арендодатель передал, а арендатор принял именно нежилое помещение животноводческого комплекса.

При этом следует отметить, что КРС не является ординарным имуществом, передаваемым в аренду, что свидетельствует о необходимости детальной фиксации КРС, как предмета договора аренды (численности голов КРС, их здоровья, передача санитарно - эпидемиологической документации).

Так, например, индивидуализация сельскохозяйственных животных осуществляется по инвентарному номеру, о чем свидетельствует Постановление Госкомстата России от 29.09.1997 N 68.

При этом присвоение инвентарного номера хотя и не является обязательным, однако является обычным способом индивидуального определения объекта аренды (КРС) (Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 07.02.2007 N А19-45707/05-16-Ф02-7256/06-С2, А19-45707/05-16-Ф02-7257/06-С2, Постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 20.01.2010 N 18АП-10178/2009).

Кроме того, договор аренды не предусматривает условия распределения ответственности в случае гибели, пропажи, болезни, падежа КРС.

Доводы жалобы со ссылкой на то, что судом первой инстанции не учтены все составляющие понятия "животноводческий комплекс", что привело к формированию неверного вывода относительно не передачи арендатору КРС, а также не распределения бремени содержания, тогда как такие условия согласованы сторонами в разделе 2 договора аренды, подлежат отклонению.

Согласно сведениям, содержащимся в сети "Интернет", под животноводческим комплексом понимается производственное подразделение сельскохозяйственного предприятия или самостоятельное предприятие, занимающееся производством животноводческой продукции на промышленной основе. В животноводческий комплекс входят здания и сооружения, расположенные на одной усадьбе и связанные единой технологией производства продукции, а также административно-бытовые, ветеринарно-санитарные и хозяйственные постройки, пути сообщения, сооружения для хранения и приготовления кормов.

Таким образом, под животноводческим комплексом, как правило, понимают именно здания, сооружения, оборудование, а не КРС.

При этом в целях толкования условий договора в соответствии со статьей 431 ГК РФ судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений.

В случае если стороны имели намерение включить в предмет договора аренды КРС, судом не усматривается объективных оснований для не отражения соответствующего условия в договоре и акте приема-передачи.

При этом иных оснований полагать передачу в аренду должнику КРС материалы дела, в том числе, не содержат.

В материалы дела представлена документация из Управления ветеринарии Тюменской области (том 18 л.д. 126-167), из которой усматривается, что должник не фигурировал при ветеринарном контроле КРС, находящегося на животноводческой ферме.

Так, заказчиком проведения анализов, вакцинации КРС во всех документах значится ООО "ТОЛ". В акте N 248 исследования на туберкулез от 08.06.2015 (том 18 л.д. 132) указано буквально следующее "Настоящий акт составлен_бригадиром ООО "Толь" Ребровым Н.М., дояркой Кудимой О.А.".

При этом никаких упоминаний Рубцова С.М. ветеринарная документация КРС не содержит.

Как следует из объяснений от 15.08.2018 (том 20 л.д. 4-5), ветеринарного врача Чигладзе М.Ч., данных оперуполномоченному ОЭБ и ПК МО МВД РФ "Тюменский", ООО "ТОЛ" заключило договор с Ветеринарной клиникой Нижнетавдиской о проведении профилактических мероприятий о недопущении болезней. ООО "ТОЛ" имело поголовье около 300 голов, однако, начиная с 2013 года, поголовье снижалось. В ноябре 2016 года сотрудники ветеринарной станции, выехав в ООО "ТОЛ", обнаружили падеж КРС, о чем сообщили Рубцову С.М. Затем ветеринарный врач обратился к Хмаре Т.Н., последняя сообщила, что уберет КРС (утилизирует). После нового года по приезду на ферму сотрудники ветклиники обнаружили, что поголовье КРС отсутствует.

Изложенное свидетельствует о том, что Рубцов С.М. являлся только работником ООО "ТОЛ" (осуществлял управление фермой), но полномочия арендатора не осуществлял, управленческие решения в отношении КРС принимала руководитель ООО "ТОЛ" Хмара С.М.

Доводы заявителя жалобы об ином отклоняются как недоказанные относимыми и допустимыми доказательствами.

В обоснование довода о фактическом исполнении спорного договора аренды от 01.01.2015 руководитель ООО "ТОЛ" Хмара Т.Н. указала, что в 2014 году было установлено, что Рубцов С.М. незаконно сдает в Тобольский гормолокозавод молоко ООО "ТОЛ", поскольку иная возможность сдавать молоко в таких объемах у должника отсутствовала, также (начиная с 2015 года) были установлены незаконные действия Рубцова С.М. по подписанию от имени ООО "ТОЛ" договоров с контрагентами, по которым впоследствии была взыскана соответствующая задолженность.

Указанные доводы не подтверждаются ни обращениями ООО "ТОЛ" в правоохранительные органы в отношении неправомерного присвоения его имущества Рубцовым С.М., ни своевременным (после возникновения указанного выше недоверия в 2015 году ) обращением за взысканием задолженности по арендной плате, обеспечением участия Рубцова С.М. именно как арендатора в отношениях, связанных с болезнями и падежом коров.

Вместе с тем, Рубцов С.М. пояснил, что в качестве предпринимателя осуществлял закуп молока у населения поставлял молоко и до заключения договора аренды. При этом размер поставок молока Рубцовым С.М. за 2014 год (когда он не являлся арендатором фермы) превышает размер поставок молока за 2015 год (тогла как если он был действительным арендатором, то все надои с фермы ( от стада более 260 животных) должен был сдавать на молзавод от своего имени, что места не имеет).

Непредставление сведений о количестве сданного в 2015 на молзавод молока от ООО "ТОЛ" не может быть истолковано как подтверждающее сдачу всех надоев фермы ИП Рубцовым С.М. Более того, сведения о незначительном количестве, сданном в 2015 году именно ИП Рубцовым соответствуют с большой вероятностью утвреждению Рубцова С.М. о сдаче закупленного молока от населения.

Из представленного в материалы дела акта сверки взаимных расчетов за 2014 между Рубцовым С.М. и АО ""Тобольский гормолзавод" усматривается, что Рубцов С.М. поставил Обществу молоко на сумму 748 000 руб.

Решением Центрального районного суда г. Тюмени от 29.08.2016 по делу N 2-6967/2016 установлено, что 18.02.2014 между ОАО "Тобольский гормолзавод" и ЛПХ Рубцовым С.М. был заключен договор "на поставку молока на 2014 год".

Следовательно, поставка Рубцовым С.М. молока в 2015 году не свидетельствует о том, что поставленное молоко было получено в результате аренды Рубцовым С.М. фермы и КРС у ООО "ТОЛ".

Таким образом, доказательств передачи в аренду должнику КРС материалы дела не содержат.

Суд апелляционной инстанции полагает недоказанным действительность договора аренды от 01.01.2015 и фактическое его исполнение путем передачи в аренду нежилого помещения (животноводческого комплекса) должнику также с учетом следующего.

Согласно сведениям из ЕГРН, животноводческая ферма назначение: нежилое, 1 - этажный, общая площадь 2 743, 4 кв.м., расположенный по адресу: Тюменская область, Нижнетавдинский район, д. Бугры, 1а с 27.03.2012 находилась в ипотеке в пользу ПАО "Западно-Сибирский коммерческий банк"; при этом зарегистрировано ограничение в виде запрета сделок с недвижимостью и запрета на совершение действий по регистрации в период с 27.03.2012 до 23.09.2014, с 26.03.2014 по 04.03.2016.

Более того, КРС также являлся предметом залога в пользу Банка, о чем свидетельствует приложение N 1 к договору о залоге N 991407312/з-2 от 23.03.2012, содержащее опись имущества - КРС с индивидуализированными признаками.

Как предусмотрено пунктом 3 статьи 346 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором залога, залогодатель, у которого осталось заложенное имущество, вправе передавать без согласия залогодержателя заложенное имущество во временное владение или пользование другим лицам. В этом случае залогодатель не освобождается от исполнения обязанностей по договору залога.

Если для передачи залогодателем заложенного имущества во временное владение или пользование другим лицам необходимо согласие залогодержателя, при нарушении залогодателем этого условия применяются правила, установленные подпунктом 3 пункта 2 статьи 351 настоящего Кодекса.

Пунктом 8.1 договора залога N 991407312-З-2 от 23.03.2012, договора о последующем залоге N 990020680-З-1 предусмотрено право залогодателя с письменного согласия залогодержателя передать заложенное имущество в аренду или безвозмездное пользование другому лицу либо иным образом распорядиться им.

Доказательств того, что залогодержатель (Банк) был уведомлен, давал согласие на заключение залогодателем договора аренды заложенного имущества с должником материалы дела не содержат. Так, согласно письму ПАО "Западно-Сибирский коммерческий банк", Банком не предоставлялось согласие ООО "ТОЛ" на передачу в аренду животноводческой фермы.

Кроме того, Банком предоставлены акты проверки заложенного имущества (нежилая недвижимость) от 06.06.2013, 02.02.2015, 04.07.2016 за подписью залогодателя в лице директора ООО "ТОЛ" Хмары Т.Н. Подпись должника на актах отсутствует. Акты о проверке заложенного имущества (КРС) от 02.02.2015, 05.05.2015, 05.08.2015, 22.04.2016, 04.07.2016 не содержат подпись Рубцова С.М., на актах стоит подпись Хмары Т.Н.

При этом доводы жалобы, выражающие сомнения относительно достоверности подписи Хмары Т.Н. на актах, подлежат отклонению за недоказанностью.

Доводы жалобы относительно не предоставления судом первой инстанции ООО "ТОЛ" времени для формулирования позиции о достоверности подписи Хмары Т.Н. на указанных актах отклоняются, поскольку мотивированного ходатайства об отложении судебного заседания не заявлялось. При этом акты не являются единственным доказательством, положенным в основу обжалуемого судебного акта.

Нет доказательств того, что банк-залогодержатель не проверял сохранность заложенного КРС или того, что такая проверка происходила без участия представителя ООО "ТОЛ" как залогодателя. Иное лицо не могло восприниматься как надлежащее ( в отсутствие согласия залогодержателя на передачу КРС в арендую.

Без КРС принятие в аренду помещения фермы не имеет хозяйственных оснований.

Отсутствие факта использования помещений фермы Рубцовым С.М., как арендатором, подтверждается решением Арбитражного суда Тюменской области от 13.12.2016 по делу N А70-11869/2016 (дело рассмотрено с участием ЗАО "Тюменский производственный научно-исследовательский институт по инженерным изысканиями в строительстве", ООО "Велу ЛТД", Хмары Т. Н., Целуйко А. И.), которым удовлетворен иск ПАО "Западно-Сибирски коммерческий банк" к ООО "ТОЛ" и обращено взыскание на заложенное имущество (ферму, земельный участок и КРС).

При этом о наличии арендных отношений с Рубцовым С.М. в ходе рассмотрения дела N А70-11869/2016 ООО "ТОЛ" не заявлялось. Рубцов С.М., как лицо, чьи права и обязанности затрагиваются в случае обращения взыскания на арендованное им имущество, к участию в деле не привлекался.

Податель жалобы указал, что доказательством передачи в аренду животноводческой фермы и КРС является факт заключения Рубцовым С.М. договора с ресурсоснабжающей организацией.

Возражая против объявленного довода, должник пояснил следующее.

В рамках дела N А70-10865/2015 судом было установлено наличие задолженности ООО "ТОЛ" перед ОАО "Энергосбытовая компания "Восток" за потребленную электроэнергию в период с декабря 2014 года по май 2015 года по договору энергоснабжения от 23.07.2017 N 6308, которая решением от 21.10.2015 была взыскана в пользу энергоснабжающей организации.

Решением Арбитражного суда Тюменской области от 22.08.2016 по делу N А70-8491/2016 удовлетворен иск АО "ЭК "ВОСТОК" к ООО "ТОЛ" о взыскании расходов по ограничению режима потребления электроэнергии в размере 11 616,06 руб., 141 руб. - процентов за пользование чужими денежными средствами.

Указанным решением установлено, что в отношении ООО "ТОЛ" было введено ограничение режима потребления электрической энергии; составлена калькуляция стоимости услуг по введению полного или частичного ограничения режима потребления электрической энергии и по возобновлению их электроснабжения, о чем составлены акты от 16.02.2016, 13.05.2015 об оказании услуг по ограничению/возобновлению потребления электрической энергии; ООО "ТОЛ" были направлены уведомления об ограничении.

В материалы настоящего обособленного спора представлены уведомления об ограничении от 17.10.2014 и от 21.11.2014 и акт 26.02.2015 возобновления режима потребления (т. 18 л.д. 80-82).

Электроэнергия была необходима, как пояснил должник, для осуществления деятельности молочной фермы, вводимые ограничения по отпуску приводили к невозможности работы доильного оборудования, водоснабжения и обогрева фермы.

В целях возобновления бесперебойной подачи энергии на животноводческую ферму Рубцов С.М. был вынужден обратиться в АО "Тюменская энергосбытовая компания" с целью заключения от своего имени договора N 14997 от 01.06.2015.

01.06.2015 между ИП Рубцовым С.М. и ОАО "Тюменская энергосбытовая компания" заключен договор энергоснабжения N 14997, согласно которому продавец обязуется осуществлять продажу электрической энергии и мощности покупателю на следующий объект - ферма д. Бугры, 1а (т. 12, л.д. 5-12); при заключении указанного договора Рубцовым С.М. был предоставлен договор аренды от 01.01.2015 и акт приема-передачи от 01.01.2015.

Таким образом угроза для ООО "ТОЛ" имевшего финансовые затруднения ограничения энергоснабжения фермы с животными возникала 17.10.2014 и 21.11.2014.

Этим объясняется датирование спорного договора аренды именно 01.01.2015.

Долг за энергоснабжение ООО "ТОЛ" накоплен за период по май 2015, что вызвало реальное отключение фермы от энергоснабжения и заключение ИП Рубцовым С.М. договора энергоснабжения от 01.06.2015 на основании договора аренды от 01.01.2015

Таким образом,

- предметом договора аренды не являлся КРС, что само по себе нивелирует потребность Рубцова С.М. в аренде фермы (размером более 2 000 кв.м.) при наличии на ее территории КРС, принадлежащих ООО "ТОЛ"; возможность использования помещений Рубцовым С.М., как арендатором, при таких обстоятельствах не обоснована, договор аренды от 01.01.2015 носит формальный характер, цель его формального подписания обоснована объективными доказательствами;

- Рубцов С.М. в момент заключения договора аренды являлся работником ООО "ТОЛ" и осуществлял трудовую функцию, курируя деятельность животноводческой фермы;

- доказательств того, что Рубцов С.М. прекратил трудовые отношения с ООО "ТОЛ" в момент заключения договора аренды с целью осуществления деятельности на территории фермы в качестве арендатора, в материалы дела не представлено;

- материалы дела содержат сведения о наличии у ООО "ТОЛ" задолженности перед ресурсоснабжающей организацией, которая возникла до заключения договора аренды, о чем свидетельствуют акты и уведомления ресурсоснабжающей организации; ООО "ТОЛ" было уведомлено о наличии задолженности и намерении ресурсоснабжающей организации приостановить/частично приостановить подачу электроэнергии;

- экономическая целесообразность сдачи в аренду столь значительного помещения, которое помимо соответствующего оборудования включало в себя КРС, который при этом находился в залоге у ПАО "Западно-Сибирский коммерческий банк", ООО "ТОЛ" не раскрыта;

- поведение кредитора, на протяжении всего периода арендных отношений не обращавшегося с требованием о взыскании долга по арендной плате, с рисками истечения исковой давности не может быть объяснено с точки зрения такой цели коммерческого юридического лица, как извлечение прибыли от своей деятельности;

- доводы Рубцова С.М. о наличии при заключении договора аренды цели формальной смены потребителя ресурсов для заключения договора с ресурсоснабжающей организацией, тем самым, обеспечив дальнейшую подачу ресурсов на животноводческую ферму, не опровергнуты.

Доводы об отражении ежемесячной дебиторской задолженности ИП Рубцова в книге продаж ООО "ТОЛ" оцениваются следующим образом: поскольку договор аренды от 01.01.2015 оформлен и представлен в энергоснабжающую организацию, в бухгалтерском учете должны были отражаться отношениям по этому договору на случай например встречных налоговых проверок.

Сумма не являлась критичной для показателей деятельности ООО "ТОЛ".

Мнимость договора аренды от 01.01.2019 подтверждается ничтожным размером арендной платы в 30 000 руб. в месяц за здание более 2000 кв.м. с дойным стадом более 260 голов.

Расходы на содержание задания и животных ( которые якобы возложены на арендатора) не оговорены в договоре, равно не установлена никакая ответственность арендатора за здоровье, движение животных по возрастным категориям, их сохранность, содержание.

При изложенных обстоятельствах суд апелляционной инстанции отмечает, что договор аренды обладает признаками мнимой сделки.

Согласно пункту 1 статьи 170 ГК РФ мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

Как разъяснено в пункте 86 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" следует учитывать, что стороны такой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение. Например, во избежание обращения взыскания на движимое имущество должника заключить договоры купли-продажи или доверительного управления и составить акты о передаче данного имущества, при этом сохранив контроль соответственно продавца или учредителя управления за ним.

Таким образом, обязательным условием признания сделки мнимой является порочность воли каждой из сторон. Мнимая сделка не порождает никаких правовых последствий и, совершая мнимую сделку, стороны не имеют намерений ее исполнять либо требовать ее исполнения. Для признания сделки мнимой необходимо установить, что на момент совершения сделки стороны не намеревались создать правовые последствия, характерные для сделок данного вида.

Характерной особенностью мнимой сделки является то, что стороны стремятся правильно оформить все документы, не намереваясь при этом создать реальных правовых последствий. У них отсутствует цель в достижении заявленных результатов. Волеизъявление сторон мнимой сделки не совпадает с их внутренней волей, сокрытие действительного смысла сделки находится в интересах обеих ее сторон. В связи с этим установление несовпадения воли с волеизъявлением относительно обычно порождаемых такой сделкой гражданско-правовых последствий является достаточным для квалификации ее в качестве ничтожной (определение Верховного Суда Российской Федерации от 13.07.2018 N 308-ЭС18-2197 по делу N А32-43610/2015).

С учетом означенной правовой позиции, ссылки на наличие книгу продаж ООО "ТОЛ", как на доказательство, подтверждающее наличие задолженности Рубцова С.М. по договору аренды, не могут быть приняты судом апелляционной инстанции во внимание в отсутствие иных объективных доказательств существования арендных отношений между должником и кредитором.

С учетом введения частичного ограничения режима потребления электрической энергии, дружеских отношений кредитора и Рубцова С.М., а также при отсутствии иных экономических мотивов заключения договора аренды, суд апелляционной инстанции полагает, что договор аренды был заключен с целью перезаключения договора электроснабжения для возобновления бесперебойной подачи энергии на животноводческую ферму. Воля сторон договора не была направлена на создание правовых последствий, вытекающих из договора аренды.

Обратного не доказано.

В рассматриваемом случае договор аренды имеет все признаки мнимости, не порождает юридических последствий, следовательно, основания для удовлетворения требований ООО "ТОЛ" о включении в реестр требований кредиторов задолженности по договору аренды от 01.01.2015 отсутствуют.

Кроме того, Рубцовым С.М. суду первой инстанции было заявлено о частичном пропуске срока исковой давности ООО "ТОЛ" для обращения с заявлением о включении требований об уплате задолженности по договору аренды от 01.01.2015.в реестр требований кредиторов должника.

Общий срок исковой давности составляет три года со дня, определяемого в соответствии со статьей 200 настоящего Кодекса (статья 196 ГК РФ).

В соответствии с пунктом 2 статьи 200 ГК РФ, по обязательствам с определенным сроком исполнения течение срока исковой давности начинается по окончании срока исполнения.

По обязательствам, срок исполнения которых не определен или определен моментом востребования, срок исковой давности начинает течь со дня предъявления кредитором требования об исполнении обязательства, а если должнику предоставляется срок для исполнения такого требования, исчисление срока исковой давности начинается по окончании срока, предоставляемого для исполнения такого требования. При этом срок исковой давности во всяком случае не может превышать десять лет со дня возникновения обязательства.

Как следует из пункта 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.09.2015 N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности", согласно пункту 2 статьи 199 ГК РФ исковая давность применяется только по заявлению стороны в споре, которая в силу положений статьи 56 ГПК РФ, статьи 65 АПК РФ несет бремя доказывания обстоятельств, свидетельствующих об истечении срока исковой давности.

В пункте 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.09.2015 N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности" указано, что по смыслу пункта 1 статьи 200 ГК РФ течение срока давности по иску, вытекающему из нарушения одной стороной договора условия об оплате товара (работ, услуг) по частям, начинается в отношении каждой отдельной части. Срок давности по искам о просроченных повременных платежах (проценты за пользование заемными средствами, арендная плата и т.п.) исчисляется отдельно по каждому просроченному платежу.

Из условий договора аренды от 01.01.2015 следует, что оплата за пользование арендованным имуществом осуществляется не позднее десятого числа текущего месяца (пункт 3.1 договора)

Таким образом, платежи по договору аренды от 01.01.2015 имеют повременной характер (за каждый месяц должна быть произведена оплата).

Следовательно, срок предъявления требования о включении задолженности по договору аренды за период 01.01.2015 по 31.07.2015 заявителем пропущен.

Учитывая изложенное, суд апелляционной инстанции приходит к выводу о том, что суд первой инстанции вынес законное и обоснованное определение.

Нормы материального права применены арбитражным судом первой инстанции правильно. Нарушений норм процессуального права, являющихся в силу части 4 статьи 270 АПК РФ в любом случае основаниями для отмены судебного акта, судом апелляционной инстанции не установлено.

Таким образом, оснований для отмены обжалуемого определения арбитражного суда не имеется, апелляционные жалобы удовлетворению не подлежат.

На основании изложенного и руководствуясь частью 1 статьи 269 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Восьмой арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Тюменской области от 29 июля 2019 года по делу N А70-12032/2017 оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия, может быть обжаловано путем подачи кассационной жалобы в Арбитражный суд Западно-Сибирского округа в течение одного месяца со дня изготовления постановления в полном объеме.

Председательствующий

Н.А. Шарова

Судьи

О.В. Зорина М.В. Смольникова