Постановление Первого арбитражного апелляционного суда от 23 января 2023 г. N 01АП-5634/21 по делу N А39-6436/2021

город Владимир

23 января 2023 г.

Дело N А39-6436/2021

Резолютивная часть постановления объявлена 18 января 2023 года.

Полный текст постановления изготовлен 23 января 2023 года.

Первый арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего судьи Волгиной О.А.,

судей Белякова Е.Н., Сарри Д.В.,

при ведении протокола судебного заседания

секретарем судебного заседания Завьяловой А.В.,

рассмотрел в открытом судебном заседании апелляционную жалобу

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционную жалобу публичного акционерного общества "Мордовская энергосбытовая компания" (ОГРН 1051326000967, ИНН 13261922645)

на определение Арбитражного суда Республики Мордовия от 11.10.2022 по делу N А39-6436/2021, принятое по заявлению конкурсного управляющего муниципального предприятия Большеберезниковского муниципального района "Жилищник" (ОГРН 1061322025588, ИНН 1304070717) Лисицына Алексея Витальевича о привлечении Администрации Большеберезниковского муниципального района Республики Мордовия к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в размере 10 170 265 руб. 74 коп.,

при участии:

от публичного акционерного общества "Мордовская энергосбытовая компания" - Безбородовой С.И. на основании доверенности от 06.04.2022 N 1858 сроком действия один год,

УСТАНОВИЛ:

в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) муниципального предприятия Большеберезниковского муниципального района "Жилищник" (далее - Предприятие) в Арбитражный суд Республики Мордовия обратился конкурсный управляющий должника Лисицын Алексей Витальевич (далее - конкурсный управляющий) с заявлением о привлечении Администрации Большеберезниковского муниципального района Республики Мордовия (далее - Администрация) к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в размере 11 461 945 руб. 01 коп. (с учетом уточнения в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

К участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечен бывший директор Бакланов Олег Алексеевич.

Арбитражный суд Республики Мордовия определением от 11.10.2022 отказал конкурсному управляющему в удовлетворении заявления.

Не согласившись с принятым судебным актом, публичное акционерное общество "Мордовская энергосбытовая компания" (далее - Общество) обратилось в суд апелляционной инстанции с апелляционной жалобой, в которой просило отменить обжалуемое определение и принять по делу новый судебный акт.

Оспаривая законность принятого судебного акта, заявитель апелляционной жалобы указывает на отсутствие у суда первой инстанции оснований для отказа в привлечении Администрации к субсидиарной ответственности за неисполнение обязанности по обращению в суд с заявлением о банкротстве Предприятия, предусмотренной пунктом 1 статьи 61.12 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве). По мнению заявителя, решение об обращении в суд с заявлением о банкротстве Предприятия должно было быть принято Администрацией не позднее 30.04.2019, то есть через месяц после окончания срока сдачи должником первой бухгалтерской отчетности за 2018 год. Однако Администрацией указанная обязанность не исполнена, при этом в материалах дела отсутствуют доказательства выполнения плана мероприятий по увеличению экономической эффективности деятельности Предприятия.

С точки зрения заявителя апелляционной жалобы, судом первой инстанции также неправомерно отказано в привлечении Администрации к субсидиарной ответственности, предусмотренной статьей 61.11 Закона о банкротстве. Полагает, что невозможность удовлетворения требований кредиторов должника возникла в результате изъятия Администрацией всего имущества, ранее закрепленного за должником. Безвозмездное изъятие имущества при наличии признаков банкротства должника привело к невозможности удовлетворения требований кредиторов должника. Изъятое Администрацией имущество общей стоимостью 32 210 063 руб. 54 коп. (сумма непогашенных требований кредиторов составляет 11 461 945 руб. 01 коп. в три раза меньше непогашенных требований кредиторов) подлежит включению в конкурсную массу должника и реализации в рамках дела о банкротстве Предприятия. Не обращение с требованием о выплате компенсации за изъятое имущество, а также оспаривание сделки не препятствует привлечению Администрации к субсидиарной ответственности.

Более подробно доводы изложены в апелляционной жалобе Общества и письменных пояснениях к ней.

Представитель Общества в судебном заседании поддержал доводы апелляционной жалобы, настаивал на ее удовлетворении.

Конкурсный управляющий должника в отзыве и дополнениях к нему поддержал доводы апелляционной жалобы Общества, просил ее удовлетворить, обжалуемое определение отменить.

Администрация в отзыве указала на необоснованность доводов апелляционной жалобы, просила оставить определение суда без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения. В письменных пояснениях Администрация указала, что спорные объекты не подлежали включению в конкурсную массу и подлежали возврату собственнику имущества. Действия Администрации по изъятию имущества является формой реализации специальных норм Закона о водоснабжении и не могут быть расценены как деликтное поведение повлекшее привлечение к субсидиарной ответственности.

Апелляционная жалоба рассмотрена в соответствии со статьей 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в отсутствие представителей лиц, участвующих в деле (за исключением представителя Общества), извещенных о месте и времени судебного заседания в порядке статей 121 (части 6) и 123 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Законность и обоснованность принятого по делу определения проверены Первым арбитражным апелляционным судом в порядке главы 34 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Изучив доводы апелляционной жалобы, исследовав материалы дела, оценивая представленные доказательства в их совокупности, анализируя позиции сторон настоящего спора, суд апелляционной инстанции пришел к следующим выводам.

Как усматривается из материалов дела и установил суд первой инстанции, решением от 20.01.2022 Предприятие признано несостоятельным (банкротом) и в отношении его имущества открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим утвержден Лисицын А.В.

Предметом заявления конкурсного управляющего является требование о привлечении Администрации к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в размере 11 461 945 руб. 01 коп. (с учетом уточнения, том 1, листы дела 232 - 234).

Согласно разъяснениям пункта 20 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих лиц к ответственности при банкротстве" (далее - Постановление N 53), при решении вопроса о том, какие нормы подлежат применению - общие положения о возмещении убытков либо специальные правила о субсидиарной ответственности, суд в каждом, конкретном случае оценивает, насколько существенным было негативное воздействие контролирующего лица (нескольких контролирующих лиц, действующих совместно либо раздельно) на деятельность должника, проверяя, как сильно в результате такого воздействия изменилось финансовое положение должника, какие тенденции приобрели экономические показатели, характеризующие должника, после этого воздействия.

Если допущенные контролирующим лицом (несколькими контролирующими лицами) нарушения явились необходимой причиной банкротства, применению подлежат нормы о субсидиарной ответственности.

В том случае, когда вред, причиненный контролирующими лицами, указанными в статье 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, исходя из разумных ожиданий не должен был привести к объективному банкротству должника, такие лица обязаны компенсировать возникшие по их вине убытки в размере, определяемом по правилам статей 15 и 393 названного Кодекса.

В соответствии с пунктом 3 статьи 53 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно. Оно обязано по требованию учредителей (участников) юридического лица, если иное не предусмотрено законом или договором, возместить убытки, причиненные юридическому лицу.

Единоличный исполнительный орган общества при осуществлении прав и исполнении обязанностей должен действовать в интересах общества добросовестно и разумно. Он несет ответственность перед обществом за убытки, причиненные обществу его виновными действиями (бездействием) (пункты 1 и 2 статьи 44 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью").

Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода) (статья 15 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Как разъяснено в пункте 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", по делам о возмещении убытков истец обязан доказать, что ответчик является лицом, в результате действий (бездействия) которого возник ущерб, а также факты нарушения обязательства или причинения вреда, наличие убытков (пункт 2 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство (пункт 2 статьи 401 Гражданского кодекса Российской Федерации). По общему правилу лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине (пункт 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации). Бремя доказывания своей невиновности лежит на лице, нарушившем обязательство или причинившем вред. Вина в нарушении обязательства или в причинении вреда предполагается, пока не доказано обратное. Если лицо несет ответственность за нарушение обязательства или за причинение вреда независимо от вины, на него возлагается бремя доказывания обстоятельств, являющихся основанием для освобождения от такой ответственности (например, пункт 3 статьи 401, пункт 1 статьи 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно пункту 1 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени (пункт 3 статьи 53 Гражданского кодекса Российской Федерации), обязано возместить по требованию юридического лица, его учредителей (участников), выступающих в интересах юридического лица, убытки, причиненные по его вине юридическому лицу. Лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, несет ответственность, если будет доказано, что при осуществлении своих прав и исполнении своих обязанностей оно действовало недобросовестно или неразумно, в том числе если его действия (бездействие) не соответствовали обычным условиям гражданского оборота или обычному предпринимательскому риску.

Лицо, имеющее фактическую возможность определять действия юридического лица, в том числе возможность давать указания лицам, названным в пунктах 1 и 2 настоящей статьи, обязано действовать в интересах юридического лица разумно и добросовестно и несет ответственность за убытки, причиненные по его вине юридическому лицу (пункт 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Критерии добросовестности и разумности действий руководителя юридического лица приведены в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 N 62 "О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица" (далее - Постановление N 62).

В пунктах 4 и 5 Постановления N 62 установлено, что добросовестность и разумность при исполнении возложенных на директора обязанностей заключаются в принятии им необходимых и достаточных мер для достижения целей деятельности, ради которых создано юридическое лицо, в том числе в надлежащем исполнении публично-правовых обязанностей, возлагаемых на юридическое лицо действующим законодательством. В случаях недобросовестного и (или) неразумного осуществления обязанностей по выбору и контролю за действиями (бездействием) представителей, контрагентов по гражданско-правовым договорам, работников юридического лица, а также ненадлежащей организации системы управления юридическим лицом директор отвечает перед юридическим лицом за причиненные в результате этого убытки. При оценке добросовестности и разумности подобных действий (бездействия) директора арбитражные суды должны учитывать, входили или должны ли были, принимая во внимание обычную деловую практику и масштаб деятельности юридического лица, входить в круг непосредственных обязанностей директора такие выбор и контроль, в том числе не были ли направлены действия директора на уклонение от ответственности путем привлечения третьих лиц.

Привлечение руководителя юридического лица к ответственности зависит от того, действовал ли он при исполнении своих обязанностей разумно и добросовестно, то есть, проявил ли он заботливость и осмотрительность и принял ли все необходимые меры для надлежащего исполнения своих обязанностей.

Поскольку субсидиарная ответственность по своей правовой природе является разновидностью гражданско-правовой ответственности, то применению подлежат материально-правовые нормы, действовавшие на момент совершения вменяемых ответчику действий.

Указанные конкурсным управляющим в обоснование названного требования обстоятельства возникли после 01.07.2017, в связи с чем суд первой инстанции правомерно применил к этим отношениям нормы главы III.2 Закона о банкротстве.

При установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно (пункт 3 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Применительно к положениям статьи 61.10 Закона о банкротстве Администрация являлась контролирующим должника лицом.

По мнению конкурсного управляющего и заявителя апелляционной жалобы, банкротство должника вызвано действиями Администрации по изъятию у должника имущества, переданного ранее на праве хозяйственного ведения.

В силу пункта 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве, если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо несет субсидиарную ответственность по обязательствам должника.

В соответствии с подпунктом 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, в том числе в ситуациях, когда причинен существенный вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника (совершения таких сделок по указанию этого лица), включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 Закона.

Контролирующее должника лицо, вследствие действий и (или) бездействия которого невозможно полностью погасить требования кредиторов, не несет субсидиарной ответственности, если докажет, что его вина в невозможности полного погашения требований кредиторов отсутствует. Такое лицо не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности, если оно действовало согласно обычным условиям гражданского оборота, добросовестно и разумно в интересах должника, его учредителей (участников), не нарушая при этом имущественные права кредиторов, и если докажет, что его действия совершены для предотвращения еще большего ущерба интересам кредиторов (пункт 10 статьи 61.11 Закона о банкротстве).

В силу прямого указания подпункта 2 пункта 12 статьи 61.11 Закона о банкротстве контролирующее лицо также подлежит привлечению к субсидиарной ответственности и в том случае, когда после наступления объективного банкротства оно совершило действия (бездействие), существенно ухудшившие финансовое положение должника. Указанное означает, что, по общему правилу, контролирующее лицо, создавшее условия для дальнейшего значительного роста диспропорции между стоимостью активов должника и размером его обязательств, подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в полном объеме, поскольку презюмируется, что из-за его действий (бездействия) окончательно утрачена возможность осуществления в отношении должника реабилитационных мероприятий, направленных на восстановление платежеспособности, и, как следствие, утрачена возможность реального погашения всех долговых обязательств в будущем.

Согласно разъяснениям пунктов 16, 17 Постановления N 53 следует, что под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов (статья 61.11 Закона о банкротстве) следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Неправомерные действия (бездействие) контролирующего лица могут выражаться, в частности, в принятии ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности, в том числе согласование, заключение или одобрение сделок на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом ("фирмой-однодневкой" и т.п.), дача указаний по поводу совершения явно убыточных операций, назначение на руководящие должности лиц, результат деятельности которых будет очевидно не соответствовать интересам возглавляемой организации, создание и поддержание такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом во вред должнику и его кредиторам, и т.д.

Поскольку деятельность юридического лица опосредуется множеством сделок и иных операций, по общему правилу, не может быть признана единственной предпосылкой банкротства последняя инициированная контролирующим лицом сделка (операция), которая привела к критическому изменению возникшего ранее неблагополучного финансового положения - появлению признаков объективного банкротства. Суду надлежит исследовать совокупность сделок и других операций, совершенных под влиянием контролирующего лица (нескольких контролирующих лиц), способствовавших возникновению кризисной ситуации, ее развитию и переходу в стадию объективного банкротства.

В пункте 19 Постановления N 53 разъяснено, что при доказанности обстоятельств, составляющих основания опровержимых презумпций доведения до банкротства, закрепленные в пункте 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, предполагается, что именно действия (бездействие) контролирующего лица явились необходимой причиной объективного банкротства.

Доказывая отсутствие оснований привлечения к субсидиарной ответственности, в том числе при опровержении установленных законом презумпций (пункт 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве), контролирующее лицо вправе ссылаться на то, что банкротство обусловлено исключительно внешними факторами (неблагоприятной рыночной конъюнктурой, финансовым кризисом, существенным изменением условий ведения бизнеса, авариями, стихийными бедствиями, иными событиями и т.п.).

Согласно подпункту 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве презумпция доведения до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) может быть применена к контролирующему лицу, если данной сделкой (сделками) причинен существенный вред кредиторам. К числу таких сделок относятся, в частности, сделки должника, значимые для него (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно являющиеся существенно убыточными. При этом следует учитывать, что значительно влияют на деятельность должника, например, сделки, отвечающие критериям крупных сделок (статья 78 Закона об акционерных обществах, статья 46 Закона об обществах с ограниченной ответственностью и т.д.). Рассматривая вопрос о том, является ли значимая сделка существенно убыточной, следует исходить из того, что таковой может быть признана в том числе сделка, совершенная на условиях, существенно отличающихся от рыночных в худшую для должника сторону, а также сделка, заключенная по рыночной цене, в результате совершения которой должник утратил возможность продолжать осуществлять одно или несколько направлений хозяйственной деятельности, приносивших ему ранее весомый доход (пункт 23 Постановления N 53).

Таким образом, для привлечения учредителей (участников) должника, собственника имущества должника - унитарного предприятия или иных лиц к такой субсидиарной ответственности необходимо установление совокупности следующих условий: наличие у указанных лиц права давать обязательные указания для должника либо возможности иным образом определять его действия; совершение ими действий, свидетельствующих об использовании такого права и (или) возможности; наличие причинно-следственной связи между использованием указанными лицами своих прав и (или) возможностей в отношении должника и наступившими последствиями в виде банкротства должника; недостаточность имущества должника для расчетов с кредиторами. Кроме того, должна быть установлена вина учредителей (участников) должника, собственника имущества должника - унитарного предприятия или иных лиц в доведении должника до банкротства.

Аналогичная норма закреплена в пункте 2 статьи 7 Федерального закона от 14.11.2002 N 161-ФЗ "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях".

Недоказанность хотя бы одного из названных обстоятельств влечет отказ в удовлетворении заявления о привлечении к субсидиарной ответственности.

Согласно статье 294, части 1 статьи 295 Гражданского кодекса Российской Федерации государственное или муниципальное унитарное предприятие, которому имущество принадлежит на праве хозяйственного ведения, владеет, пользуется и распоряжается этим имуществом в пределах, определяемых в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации.

Собственник имущества, находящегося в хозяйственном ведении, в соответствии с законом решает вопросы создания предприятия, определения предмета и целей его деятельности, его реорганизации и ликвидации, назначает директора (руководителя) предприятия, осуществляет контроль за использованием по назначению и сохранностью принадлежащего предприятию имущества.

Право хозяйственного ведения и право оперативного управления имуществом прекращаются по основаниям и в порядке, предусмотренным названным Кодексом, другими законами и иными правовыми актами для прекращения права собственности, а также в случаях правомерного изъятия имущества у предприятия или учреждения по решению собственника (часть 3 статьи 299 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Движимым и недвижимым имуществом государственное или муниципальное предприятие распоряжается только в пределах, не лишающих его возможности осуществлять деятельность, цели, предмет, виды которой определены уставом такого предприятия (пункт 3 статьи 18 Федерального закона от 14.11.2002 N 161-ФЗ "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях").

Как следует из материалов дела, постановлениями Главы Большеберезниковского муниципального района Республики Мордовия от 23.01.2019 N 32 и от 13.03.2019 N 120 за должником на праве хозяйственного ведения закреплено следующее имущество:

- водопроводные сети протяженностью 9326 м в с. Симкино, 2012 года ввода в эксплуатацию, кадастровый номер 13:04:0000000:161, остаточной стоимостью 4 940 031 руб.

- артезианская скважина N 1 в с. Симкино, 1977 года ввода в эксплуатацию, кадастровый номер 13:04:0411001:961, остаточной стоимостью 0,0 руб.;

- артезианская скважина N 2 в с. Симкино, 1977 года ввода в эксплуатацию, кадастровый номер 13:04:0411002:53, остаточной стоимостью 0,0 руб.;

- водозаборный узел и сети водоснабжения протяженностью 2487 м в с. Судосево, 2006 года ввода в эксплуатацию, кадастровый номер 13:04:0113001:1240, остаточной стоимостью 3 734 676 руб. 17 коп.;

- водозаборный узел и сети водоснабжения протяженностью 5532 м в с. Судосево, 2008 года ввода в эксплуатацию, кадастровый номер 13:04:0113001:1241, остаточной стоимостью 3 734 676 руб. 17 коп.;

- сети водоснабжения протяженностью 8539 м в с. Судосево, 2008 года ввода в эксплуатацию, кадастровый номер 13:04:0113001:1345, остаточной стоимостью 8 745 288 руб. 36 коп.;

- водопроводные сети протяженностью 4797 м в с. Тазино, 2008 года ввода в эксплуатацию, кадастровый номер 13:04:0000000:163, остаточной стоимостью 0,0 руб.;

- артезианская скважина N 1 в с. Тазино, 2008 года ввода в эксплуатацию, кадастровый номер 13:04:0314003:39, остаточной стоимостью 0,0 руб.;

- артезианская скважина N 2 в с. Тазино, 2008 года ввода в эксплуатацию, кадастровый номер 13:04:0314003:40, остаточной стоимостью 0,0 руб.;

- водозаборный узел и сети водоснабжения протяженностью 3808 м в с. Марьяновка, 2005 года ввода в эксплуатацию, кадастровый номер 13:04:0106001:655, остаточной стоимостью 1 032 144 руб. 84 коп.;

- водопроводная сеть протяженностью 5357 м в с. Марьяновка, 2015 года ввода в эксплуатацию, кадастровый номер 13:04:0000000:162, остаточной стоимостью 1 032 144 руб. 84 коп.

- артезианская скважина N 1 в с. Большие Березники, 1977 года ввода в эксплуатацию, кадастровый номер 13:04:0118001:24, остаточной стоимостью 0,0 руб.;

- земельный участок под канализационными сетями в с. Большие Березники, кадастровый номер 13:04:0118001:28, остаточной стоимостью 0,0 руб.;

- земельный участок под канализационными сетями в с. Большие Березники, кадастровый номер 13:04:0101001:7889, остаточной стоимостью 0,0 руб.;

- канализационные сети протяженностью 11 297 м в с, Большие Березники, 1978 г/в, кадастровый номер 13:04:00000000:136, остаточной стоимостью 0,0 руб.;

- Закольцовка водозаборного узла протяженностью 800 м в с. Большие Березники, 2004 года ввода в эксплуатацию, кадастровый номер 13:04:0101001:3952, остаточной стоимостью 0,0 руб.;

- водонапорные сети в дому оператора авт. Газораспределительной станции Большие Березники, кадастровый номер 13:04:0101001:5550, остаточной стоимостью 0,0 руб.;

- земельный участок под сетями водоснабжения в с. Большие Березники, кадастровый номер 13:04:0101001:7883, остаточной стоимостью 0,0 руб.;

- земельный участок под сетями водоснабжения в с. Большие Березники, кадастровый номер 13:04:0118001:27, остаточной стоимостью 0,0 руб.;

- водонапорная башня N 1, г/в 2011, кадастровый номер 13:04:0118001, остаточной стоимостью 345 390 руб.;

- артезианская скважина N 2, 1977 года ввода в эксплуатацию, кадастровый N 13:04:0118001:25, остаточной стоимостью 0,0 руб.;

- артезианская скважина N 3 в с. Большие Березники, 1995 года ввода в эксплуатацию, кадастровый N 13:04:0101001:7868, остаточной стоимостью 14 528 руб.;

- артезианская скважина N 4 в с. Большие Березники, 1995 года ввода в эксплуатацию, кадастровый N 13:04:0101001:7862, остаточной стоимостью 10 648 руб.;

- водопроводные сети протяженностью 13,2 км в с. Большие Березники, 1955 года ввода в эксплуатацию, кадастровый номер 13:04:0000000:137, остаточной стоимостью 0,0 руб.;

- водопроводные сети протяженностью 4 643 м в с. Пермиси, 1989 года ввода в эксплуатацию, кадастровый номер 13:04:0208001:1309, остаточной стоимостью 193 738 руб. 14 коп.;

- артезианская скважина в с. Пермиси, 1989 года ввода в эксплуатацию, кадастровый N 13:04:02080011:827, остаточной стоимостью 0,0 руб.

Постановлениями Главы Большеберезниковского муниципального района Республики Мордовия от 19.05.2021 N 250 и от 19.05.2021 N 251 указанное имущество изъято из хозяйственного ведения с передачей в муниципальную казну. В настоящее время указанное имущество закреплено за иным учреждением.

Согласно выводам временного управляющего, изложенным в анализе финансового состояния должника, финансовое состояние должника крайне неудовлетворительно; признаки неплатежеспособности должника возникли до начала исследуемого периода, то есть до 2018 года; производственно-хозяйственная деятельность Предприятия убыточна.

При этом, согласно выводам, содержащимся в заключении о наличии (отсутствии) признаков фиктивного или преднамеренного банкротства Предприятия, деятельность должника была убыточной и в период осуществления им права хозяйственного ведения в отношении изъятых объектов.

Указанные обстоятельства свидетельствуют о том, что изъятие Администрацией, как собственником, спорного имущества у должника не являлось необходимой причиной наступления кризисной ситуации, повлекшей финансовую несостоятельность предприятия.

Более того, Администрация стала учредителем должника уже после наступления формальных признаков банкротства, а именно с 10.01.2019.

В рассматриваемой ситуации сохранение за должником спорного имущества существенным образом не изменило бы ситуацию и не позволило бы при ведении той же деятельности восстановить платежеспособность Предприятия, учитывая, что за весь анализируемый управляющим период, предшествующий банкротству, должник не имел возможности рассчитываться по своим обязательствам за счет средств, получаемых от производственной деятельности, а также принимая во внимание недоказанность факта наличия каких-либо неверных управленческих решений, повлекших убыточную деятельность Предприятия, то есть совокупность условий, определяющих неплатежеспособность должника, которая фактически возникла до изъятия имущества и не связана с действиями ответчика, у суда первой инстанции отсутствовали основания для привлечения Администрации к ответственности на основании пункта 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве.

Вместе с тем суд апелляционной инстанции учитывает, что независимо от того, каким образом при обращении в суд заявитель поименовал вид ответственности и на какие нормы права он сослался, суд применительно к положениям статей 133 и 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации самостоятельно квалифицирует предъявленное требование. При недоказанности оснований привлечения к субсидиарной ответственности, но доказанности противоправного поведения контролирующего лица, влекущего иную ответственность, в том числе установленную статьей 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд принимает решение о возмещении таким контролирующим лицом убытков.

В случае ненадлежащего формулирования истцом способа защиты при очевидности преследуемого им материально-правового интереса суд обязан самостоятельно определить, из какого правоотношения возник спор и какие нормы права подлежат применению при разрешении дела с тем, чтобы обеспечить восстановление нарушенного права, за защитой которого обратился истец (пункте 3 постановления Пленума N 10/22 и пункта 9 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации").

В соответствии с частью 1 статьи 9 Федерального закона от 07.12.2011 N 416-ФЗ "О водоснабжении и водоотведении" отчуждение в частную собственность объектов централизованных систем холодного водоснабжения и (или) водоотведения, находящихся в государственной или муниципальной собственности, не допускается.

Указанный закон является специальным по отношению к Закону о банкротстве, поэтому поименованные в нем объекты не подлежат реализации в порядке, предусмотренном Законом о банкротстве, и возвращаются в собственность соответствующего публично-правового образования не обремененными правом хозяйственного ведения.

При этом возврат этих объектов свободными от прав третьих лиц не должен осуществляться без компенсации со стороны их собственника, обеспечивающей баланс публичных и частных интересов. Заинтересованные лица, в частности арбитражный управляющий, вправе обратиться в суд, рассматривающий дело о банкротстве должника, с требованием к собственнику имущества о компенсации уменьшения конкурсной массы в связи с прекращением права хозяйственного ведения с учетом того, что социальное предназначение данных объектов является таким обременением, которое снижает их рыночную стоимость (постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16.05.2000 N 8-П).

По смыслу названных норм, спорное имущество с учетом его социальной значимости не подлежало включению в конкурсную массу должника и последующей реализации в целях удовлетворения требований кредиторов в силу прямого запрета, установленного пунктом 1 статьи 9 Закона о водоснабжении.

Между тем, оставление за должником спорного имущества, предназначенного для осуществления Предприятием своей деятельности, позволило бы должнику в любом случае претендовать на получение справедливой компенсации за это имущество в связи с невозможностью его реализации в составе конкурсной массы.

В данном случае Администрация, принимая решение об изъятии у Предприятия имущества, переданного ему на праве хозяйственного ведения, не приняла меры по наделению Предприятия другими ликвидными объектами, за счет которых должник мог исполнить обязательства перед кредиторами, равно как не приняла меры по представлению Предприятию компенсации за изъятие имущества, что свидетельствует о неправомерности действий Администрации и причинением указанными действиями убытков должнику.

При изложенных обстоятельствах суд апелляционной инстанции полагает необходимым переквалифицировать требование о привлечении к субсидиарной ответственности на требование о возмещении убытков.

С учетом постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 16.05.2000 N 8-П и разъяснений, приведенных в Обзоре судебной практики N 3 (2019), утвержденном Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27.11.2019 (ответ на вопрос 2), при определении разумного размера компенсации за изъятие имущества, владение и распоряжение которым связано с возложенными на муниципальное образование обязанностями по решению вопросов местного значения, в том числе по организации тепло- и водоснабжения, водоотведения, следует исходить из необходимости обеспечения баланса частных интересов конкурсных кредиторов должника, разумно рассчитывающих на удовлетворение установленных требований, и публичных интересов муниципального образования и его жителей.

В рассматриваемом случае Предприятие наделено Администрацией правом хозяйственного ведения на спорное имущество, несло бремя по его содержанию и все сопутствующие затраты, то есть осуществляло фактическое использование и владение предоставленным ему имуществом. Фактическое нахождение имущества в хозяйственном ведении должника свидетельствует о праве кредиторов рассчитывать на получение от публично-правового образования соответствующей компенсации после изъятия спорного имущества. Сам факт отсутствия государственной регистрации указанного обременения правового значения в рассматриваемом случае не имеет, поскольку спорное имущество фактически было передано должнику на праве хозяйственного ведения для осуществления деятельности по предоставлению населению муниципального образования социально значимых услуг.

Указанная правовая позиция также изложена в пункте 3 Рекомендаций Научно-консультативного совета Арбитражного суда Волго-Вятского округа, принятого по итогам работы Совета, состоявшегося 08-10.06.2022.

Следует отметить, что компенсация, рассчитанная, исходя из остаточной стоимости имущества и равная "0" рублей, несоразмерна с точки зрения необходимости обеспечения справедливого баланса между публичным и частным интересом. В любом случае имущество, образующее основные средства предприятия, даже имея остаточную стоимость, равную "0", но которое продолжают использовать в основной деятельности предприятия, имеет некую рыночную стоимость, которая может быть определена, в том числе, экспертным путем.

Необходимо также обратить внимание на то, что социальное предназначение объектов является таким обременением, которое снижает их рыночную стоимость, поэтому размер соответствующей компенсации в связи с изъятием имущества в публичных целях должен определяться на основе принципа справедливости.

В этой связи размер такой компенсации не может быть равен рыночной стоимости указанного имущества и подлежит определению с учетом необходимости покрытия кредиторской задолженности, включенной в реестр требований кредиторов должника, однако не без учета фактического состояния имущества и возможных затрат на приведение его в надлежащее состояние при соответствующей необходимости.

Из материалов дела следует и не оспорено лицами, участвующими в деле, что Администрацией у должника изъято 26 единиц недвижимого имущества, а именно: 11 объектов общей остаточной стоимостью 23 783 265 руб. 54 коп., 4 земельных участка общей кадастровой стоимостью 8 427 369 руб. 86 коп., 11 объектов общей остаточной стоимостью 0 руб. Следовательно, исходя из представленных сведений общая стоимость изъятого имущества составила 32 210 063 руб. 54 коп.

В материалах дела отсутствуют сведения относительно того, что имеет место быть неудовлетворительное фактическое состояния имущества и необходимо несение затрат на приведение его в надлежащее состояние при соответствующей необходимости.

При этом сумма непогашенных требований кредиторов должника составляет 11 461 945 руб. 01 коп., что в три раза меньше от стоимости имущества, цена которого определена (11 объектов оценено как "0" руб., что не соответствует их фактической стоимости).

Учитывая указанные обстоятельства, при определении размера компенсации суд апелляционной инстанции исходит из того, что размер такой компенсации подлежит определению с учетом необходимости покрытия кредиторской задолженности, включенной в реестр требований кредиторов должника в пределах суммы заявленных требований, в связи с чем с Администрации в пользу Предприятия подлежит взысканию 11 461 945 руб. 01 коп. (общая сумма кредиторской задолженности должника согласно уточнению заявленных требований).

Позиция заявителя апелляционной жалобы относительно наличия оснований для привлечения Администрации к субсидиарной ответственности, поскольку действия по изъятию имущества привели к невозможности осуществления Предприятием уставной деятельности и последующему его банкротству, отклоняется судом апелляционной инстанции ввиду несостоятельности. В рассматриваемом случае сохранение за должником указанного имущества существенным образом не изменило бы ситуацию и не позволило бы при ведении той же деятельности восстановить платежеспособность Предприятия, учитывая, что деятельность должника изначально задолго до изъятия спорного имущества была убыточной; Предприятие не имело возможности рассчитываться по своим обязательствам за счет средств, получаемых от производственной деятельности, ликвидными активами для этого не обладало, большую часть активов составляла дебиторская задолженность населения, размер которой постоянно увеличивался. Между тем, суд апелляционной инстанции учитывает, что Предприятие в силу действующего законодательства вправе было рассчитывать на компенсацию за изъятое имущество или предоставления иного имущества для ведения деятельности, что не было сделано собственником имущества.

Довод Общества о том, что изъятое Администрацией имущество подлежит включению в конкурсную массу должника и реализации в рамках дела о банкротстве Предприятия, отклоняется судом апелляционной инстанции как противоречащий правовой позиции, изложенной в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 16.05.2000 N 8-П и разъяснений, приведенных в Обзоре судебной практики N 3 (2019), утвержденном Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27.11.2019 (ответ на вопрос 2).

Конкурсный управляющий также просит привлечь Администрацию к субсидиарной ответственности на основании пункта 1 статьи 61.12 Закона о банкротстве.

В силу пункта 1 статьи 61.12 Закона о банкротстве неисполнение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд (созыву заседания для принятия решения об обращении в арбитражный суд с заявлением должника или принятию такого решения) в случаях и в срок, которые установлены статьей 9 названного закона, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых Законом о банкротстве возложена обязанность по созыву заседания для принятия решения о подаче заявления должника в арбитражный суд, и (или) принятию такого решения, и (или) подаче данного заявления в арбитражный суд.

В соответствии с пунктом 1 статьи 9 Закона о банкротстве руководитель должника обязан обратиться с заявлением должника в арбитражный суд, в том числе в случае, если удовлетворение требований одного кредитора или нескольких кредиторов приводит к невозможности исполнения должником денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей и (или) иных платежей в полном объеме перед другими кредиторами; если должник отвечает признакам неплатежеспособности и (или) признакам недостаточности имущества. Заявление должника должно быть направлено в арбитражный суд в случаях, предусмотренных пунктом 1 названной статьи, в кратчайший срок, но не позднее чем через месяц с даты возникновения соответствующих обстоятельств (пункт 2 статьи 9 Закона о банкротстве).

Согласно пунктам 9 и 12 Постановление N 53, обязанность руководителя по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный руководитель, находящийся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, должен был объективно определить наличие одного из обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве. Согласно абзацу второму пункта 2 статьи 61.12 Закона о банкротстве презюмируется наличие причинно-следственной связи между неподачей руководителем должника, ликвидационной комиссией заявления о банкротстве и невозможностью удовлетворения требований кредиторов, обязательства перед которыми возникли в период просрочки подачи заявления о банкротстве.

Собственник имущества, находящегося в хозяйственном ведении, в соответствии с законом решает вопросы создания предприятия, определения предмета и целей его деятельности, его реорганизации и ликвидации, назначает директора (руководителя) предприятия, осуществляет контроль за использованием по назначению и сохранностью принадлежащего предприятию имущества (часть 1 статьи 295 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно правовой позиции, изложенной в Обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 2 (2016), утвержденном постановлением Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 06.07.2016, обязанность руководителя по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный менеджер, находящийся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, должен был объективно определить наличие одного из обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве.

Если руководитель должника докажет, что само по себе возникновение признаков неплатежеспособности либо обстоятельств, названных в абзацах пятом, седьмом пункта 1 статьи 9 Закона о банкротстве, не свидетельствовало об объективном банкротстве (критическом моменте, в который должник стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе по уплате обязательных платежей, из-за превышения совокупного размера обязательств над реальной стоимостью его активов), и руководитель несмотря на временные финансовые затруднения добросовестно рассчитывал на их преодоление в разумный срок, приложил максимальные усилия для достижения такого результата, выполняя экономически обоснованный план, такой руководитель с учетом общеправовых принципов юридической ответственности (в том числе предполагающих по общему правилу наличие вины) освобождается от субсидиарной ответственности на тот период, пока выполнение его плана являлось разумным.

Данная правовая позиция отражена в пункте 9 Постановления N 53.

Исходя из указанных норм права конкретный момент возникновения у должника признаков неплатежеспособности либо недостаточности имущества и момент, когда руководитель должника должен был объективно определить наличие этих признаков и возникновение у него соответствующей обязанности, предусмотренной статьей 9 Закона о банкротстве, должен установить арбитражный суд.

В обоснование доводов о необходимости привлечения Администрации к субсидиарной ответственности конкурсный управляющий указал, что по состоянию на конец 2018 года у Предприятия имелись признаки неплатежеспособности и недостаточности имущества, о чем Администрация должна знать с даты окончания срока предоставления должником бухгалтерской отчетности (31.03.2019), поэтому Администрация как учредитель и собственник имущества должника обязана была обратиться в суд с заявлением о признании Предприятия несостоятельным (банкротом) не позднее, чем через месяц с даты возникновения соответствующих обстоятельств.

Согласно статье 2 Закона о банкротстве неплатежеспособностью является прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств. При этом недостаточность денежных средств предполагается, если не доказано иное.

В пункте 2 статьи 3 Закона о банкротстве установлены признаки банкротства юридического лица: юридическое лицо считается неспособным удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, если соответствующие обязательства и (или) обязанность не исполнены им в течение трех месяцев с даты, когда они должны были быть исполнены (пункт 2 статьи 3 Закона о банкротстве).

В пункте 29 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3 (2018), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 14.11.2018 (в редакции от 26.12.2018), отмечено, что по смыслу пункта 2 статьи 10 Закона о банкротстве и разъяснений, данных в пункте 9 Постановления N 53, при исследовании совокупности обстоятельств, входящих в предмет доказывания по спорам о привлечении руководителей к ответственности, предусмотренной названной нормой, следует учитывать, что обязанность по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный руководитель в рамках стандартной управленческой практики должен был объективно определить наличие одного из обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве. Если руководитель должника докажет, что, несмотря на временные финансовые затруднения (в частности, возникновение признаков неплатежеспособности), добросовестно рассчитывал на их преодоление в разумный срок, приложил максимальные усилия для достижения такого результата, выполняя экономически обоснованный план, такой руководитель освобождается от субсидиарной ответственности на тот период, пока выполнение его плана являлось разумным.

При рассмотрении такого рода заявлений, помимо прочего, необходимо учитывать режим и специфику деятельности должника, а также то, что финансовые трудности в определенный период могут быть вызваны преодолимыми временными обстоятельствами (определение Верховного Суда Российской Федерации от 29.03.2018 по делу N 306-ЭС17-13670(3).

Как следует из материалов дела, в том числе анализа финансового состояния должника, проведенного временным управляющим, начиная с конца 2018 года и далее, структура бухгалтерских балансов должника имела отрицательные тенденции. Сведения балансов указывают на то, что деятельность Предприятия на конец 2018 года являлась убыточной.

Вместе с тем, суд апелляционной инстанции принимает во внимание, что одним из условий привлечения контролирующих лиц к ответственности является установление того обстоятельства, что долги перед кредиторами возникли из-за их неразумности и недобросовестности (определение Верховного Суда Российской Федерации от 25.08.2020 N 307-ЭС20-180).

Вопреки требованиям статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации доказательств наличия в поведении Администрации недобросовестных и неразумных действий (бездействия), выразившихся в неосуществлении действий по инициированию дела о банкротстве, существенного отклонения поведения от обычного стандарта участника оборота не представлено.

Как следует из материалов дела и подтверждено выпиской из ЕГРЮЛ, основным видом деятельности Предприятия является забор, очистка и распределение воды; дополнительными видами деятельности являются сбор и обработка сточных вод, сбор отходов, обработка и утилизация отходов, управление эксплуатацией жилого фонда за вознаграждение или на договорной основе.

В рассматриваемом случае, Предприятие функционировало в целях выполнения социально-значимых обязанностей по оказанию населению жилищно-коммунальных услуг, в связи с чем на него возложена обязанность по оказанию населению коммунальных ресурсов исключительно по утвержденным тарифам, ограниченным предельными (максимальными) индексами размера платы за коммунальные услуги, в условиях недопустимости прекращения оказания соответствующих коммунальных услуг населению в связи с наличием прямого законодательного запрета. При этом, основными неплательщиками должника являлось население муниципального образования.

В силу специфики деятельности исполнителя коммунальных услуг в области жилищно-коммунального хозяйства, ситуация, при которой у исполнителя имеется кредиторская задолженность в условиях имеющейся дебиторской задолженности по оплате услуг населением, является прогнозируемой, то есть обычной является ситуация, когда из-за несвоевременной оплаты услуг содержания собственниками помещений в домах наступает просрочка по другим обязательствам, возникает ситуация, при которой должник имеет непогашенную кредиторскую задолженность одновременно с дебиторской задолженностью граждан, в связи с чем, возникновение у хозяйственного общества задолженности само по себе не является безусловным доказательством его неплатежеспособности.

В рассматриваемом случае создание публично-правовым образованием Предприятия было вызвано необходимостью осуществления последним деятельности, направленной на решение социально значимых задач, связанных с организацией снабжения граждан жилищно-коммунальными услугами, вытекающих из муниципальных функций (абзац третий пункта 4 статьи 8 Федерального закона от 14.11.2002 N 161-ФЗ "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях", пункт 4 части 1 статьи 14, пункт 4 части 1 статьи 15, пункт 4 части 1 статьи 16 Федерального закона от 06.10.2003 N 131-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации"). Основной причиной внесения муниципальным образованием вклада в уставный фонд Предприятия являлось не характерное для обычного контролирующего лица бенефициарное стремление участвовать в распределении всей возможной будущей прибыли созданной им организации, а выполнение публично-правовых обязанностей.

При этом деятельность Предприятия с учетом ее специфики изначально являлась убыточной и не позволяла ему получать прибыль в объеме, на которую могут рассчитывать коммерческие предприятия, с учетом его связанности с соответствующими тарифами на оказание услуг и износом оборудования.

Вступление должника в правоотношения с кредиторами было обусловлено выполнением должником публичных обязательств по обеспечению населения муниципального образования соответствующими коммунальными ресурсами.

В силу указанных причин, должник не мог произвольно прекратить соответствующие правоотношения с кредиторами. Прекращение этой деятельности без передачи соответствующих функций иному лицу (наличие которого в спорный период не подтверждено) могло привести к неблагоприятным социальным последствиям.

Доказательств наличия организаций, которые могли быть продолжить осуществлять функции должника, в случае незамедлительного обращения руководителя в арбитражный суд с заявлением при появлении у Предприятия признаков банкротства в материалы дела не представлено.

Наличие публичной цели создания Предприятия, не связанной с извлечением прибыли, фактическая неспособность потребителей его услуг вносить в полном объеме плату за эти услуги в силу экономической ситуации, сложившейся в муниципальном районе, извещение руководителем предприятия собственника его имущества о возникших в связи с этим финансовых затруднениях и отсутствие встречного указания на необходимость подачи заявления о банкротстве может расцениваться как обстоятельство, свидетельствующее о наличии у публичного образования намерения оказать содействие в преодолении кризисной ситуации (провести санацию), что исключает ответственность директора, добросовестно полагавшегося на то, что антикризисный план будет разработан публичным собственником в разумные сроки (по смыслу абзаца второго пункта 9 постановления N 53). Аналогичная правовая позиция сформулирована в определении Верховного Суда Российской Федерации от 19.08.2021 N 305-ЭС21-4666(1,2,4).

При таких условиях именно собственник имущества унитарного предприятия должен либо своевременно подготовить экономически обоснованный план выхода из кризиса, либо дать руководителю предприятия указание о подаче заявления о банкротстве применительно к полномочиям, закрепленным в подпункте 5 пункта 1 статьи 20 Федерального закона от 14.11.2002 N 161-ФЗ "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях".

В рассматриваемой ситуации Администрация стала собственником имущества должника 10.01.2019, когда Предприятие уже обладало формальными признаками банкротства. Вместе с тем, Администрацией принимались меры по выходу Предприятия из кризиса, в частности разработан план мероприятий по увеличению экономической эффективности деятельности предприятия, которые достигли результата частично, давались рекомендации по улучшению финансового состояния должника, велись переговоры с кредиторами относительно реструктуризации задолженности по энергоресурсам, частично погашались обязательства должника.

Однако реализуемый Администрацией план по выводу Предприятия на рентабельный производственный уровень не дал существенного результата.

При этом стоит отметить, что дебиторская задолженность населения по оплате за потребленные жилищно-коммунальные услуги обладает низкой степенью ликвидности, связанной преимущественно с соответствующим уровнем платежеспособности граждан, мероприятия по ее истребованию, как правило, характеризуются как низкоэффективные.

Таким образом, контролирующее должника лицо действовало в условиях специфики деятельности Предприятия (одновременном возникновении кредиторской задолженности перед поставщиками и дебиторской задолженности потребителей коммунальных ресурсов), совершало необходимые действия по уменьшению кредиторской и дебиторской задолженности, разумно рассчитывало на преодоление финансовых трудностей.

С учетом изложенного, на фоне снижения финансовых результатов в деятельности должника, функционирование которого было обусловлено необходимостью осуществления в социальной сфере, необращение в суд с заявлением о признании Предприятия банкротом не могло быть объективно связано с недобросовестными действиями бывших руководителей.

Доказательств того, что инициирование процедуры банкротства должника могло бы привести к уменьшению задолженности перед кредиторами, в том числе ресурсоснабжающими организациями, что позволило бы исключить возникновение задолженности в указанных заявителями суммах, не представлено.

Принимая во внимание указанные обстоятельства, оценив представленные доказательства в порядке статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд апелляционной инстанции приходит к выводу о недоказанности совокупности условий для привлечения Администрации к субсидиарной ответственности по указанному основанию.

В рассматриваемом случае суд апелляционной инстанции учитывает, что банкротство Предприятия, основным видом деятельности которого являлось забор, очистка и распределение воды, вызвано убыточностью деятельности в связи с несвоевременной оплатой населением коммунальных услуг и установлением тарифного регулирования деятельности должника, доход, полученный должником складывается из платежей населения и организаций, при этом выпадающий доход не возмещался.

Данные выводы суда первой инстанции согласуются с представленными в дело доказательства и не опровергнуты надлежащими и бесспорными доказательствами.

Иные доводы заявителя жалобы и конкурсного управляющего рассмотрены судом апелляционной инстанции и признаются необоснованными по изложенным мотивам.

На основании пункта 2 статьи 269 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации арбитражный суд апелляционной инстанции по результатам рассмотрения апелляционной жалобы вправе отменить или изменить решение суда первой инстанции в части или полностью и принять по делу новый судебный акт.

Таким образом, определение Арбитражного суда Республики Мордовия от 11.10.2022 по делу N А39-6436/2021 подлежит отмене на основании пунктов 3 и 4 части 1 статьи 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Нарушений норм процессуального права, предусмотренных частью 4 статьи 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, при разрешении спора судом первой инстанции не допущено.

Руководствуясь статьями 268, 269, 270, 272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Первый арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Республики Мордовия от 11.10.2022 по делу N А39-6436/2021 отменить, апелляционную жалобу публичного акционерного общества "Мордовская энергосбытовая компания" удовлетворить.

Взыскать с Администрации Большеберезниковского муниципального района Республики Мордовия в пользу муниципального предприятия Большеберезниковского муниципального района "Жилищник" денежные средства в размере 11 461 945 руб. 01 коп.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия.

Постановление может быть обжаловано в Арбитражный суд Волго-Вятского округа в месячный срок со дня его принятия через Арбитражный суд Республики Мордовия.

Постановление может быть обжаловано в Верховный Суд Российской Федерации в порядке, предусмотренном статьями 291.1 - 291.15 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, при условии, что оно обжаловалось в Арбитражный суд Волго-Вятского округа.

Председательствующий судья

О.А. Волгина

Судьи

Е.Н. Беляков Д.В. Сарри