Постановление Арбитражного суда Московского округа от 23 августа 2024 г. N Ф05-32771/22 по делу N А40-140914/2021

Москва

23 августа 2024 г.

Дело N А40-140914/21

Резолютивная часть постановления оглашена 19 августа 2024 года.

Постановление в полном объеме изготовлено 23 августа 2024 года.

Арбитражный суд Московского округа в составе:

председательствующего - судьи Тарасова Н.Н.,

судей Кручининой Н.А., Перуновой В.Л.,

при участии в судебном заседании:

от Управления Федеральной налоговой службы по г. Москве - Геленова М.А. по доверенности от 24.11.2023;

от Елфимова В.С. - Балашов С.А. по доверенности от 01.08.2024;

от общества с ограниченной ответственностью "Химико-технологическая компания "Траст" - Михальчук Ю.С. по доверенности от 12.08.2024;

от Барановой А.А. - явилась лично, предъявила паспорт, а также Сокол Е.Ф. по заявлению Барановой А.А. от 19.08.2024;

рассмотрев в судебном заседании кассационные жалобы

общества с ограниченной ответственностью "Химико-технологическая компания "Траст", Барановой А.А., Елфимова П.С., Елфимова В.С., Куликовой Е.Г., Суркова А.В. и Чикунова А.С.

на определение Арбитражного суда города Москвы от 26.02.2024,

на постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 04.06.2024

о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности

в рамках рассмотрения дела о признании несостоятельным (банкротом) общества с ограниченной ответственностью "Инновационные нефтяные технологии",

УСТАНОВИЛ:

решением Арбитражного суда города Москвы от 11.04.2022 общество с ограниченной ответственностью "Инновационные нефтяные технологии" (далее - должник) было признано несостоятельным (банкротом), в отношении него открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим должника утвержден Васильев А.В.

В Арбитражный суд города Москвы поступило заявление конкурсного управляющего должника о привлечении общества с ограниченной ответственностью "Химико-технологическая компания "Траст" (далее - общества "Траст"), Барановой А.А., Елфимова П.С., Елфимова В.С., Суркова А.В., Чикунова А.С., Куликовой Е.Г. и Чернова А.В. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, которое обжалуемым определением Арбитражного суда города Москвы от 26.02.2024, оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 04.06.2024, было удовлетворено.

Не согласившись с вынесенными судебными актами, общество "Траст", Баранова А.А., Елфимов П.С., Елфимов В.С., Сурков А.В., Чикунов А.С. и Куликова Е.Г. обратились в Арбитражный суд Московского округа с кассационными жалобами, в которых, указывая на неправильное применение судами норм материального и процессуального права и неполное выяснение обстоятельств, имеющих значение для рассмотрения данного дела, просят удовлетворить кассационные жалобы, обжалуемые определение и постановление отменить в части привлечения их к субсидиарной ответственности.

При этом, общество "Траст", Елфимов П.С., Елфимов В.С. и Сурков А.В. просят суд принять по делу новый судебный акт об отказе в удовлетворении заявленных требований, а Баранова А.А., Чикунов А.С. и Куликова Е.Г., в свою очередь, просят суд обособленный спор направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Елфимов П.С., Сурков А.В., Чикунов А.С. и Куликова Е.Г. своими процессуальными правами распорядились самостоятельно, в судебное заседание не явились, доводы своих кассационных жалобы не поддержали.

В судебном заседании представители общества "Траст", Барановой А.А. и Елфимов В.С. доводы своих кассационных жалоб поддержали, возражали против удовлетворения кассационных жалоб процессуальных оппонентов, а представитель Управления Федеральной налоговой службы по г. Москве (далее - уполномоченного органа) просил суд обжалуемые судебные акты оставить без изменения, ссылаясь на их законность и обоснованность, кассационные жалобы - без удовлетворения.

Иные лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещенные о времени и месте рассмотрения кассационных жалоб, своих представителей в суд кассационной инстанции не направили, что, в силу части 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, не препятствует рассмотрению кассационных жалоб в их отсутствие.

В соответствии с абзацем 2 части 1 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 27.07.2010 N 228-ФЗ), информация о времени и месте судебного заседания была опубликована на официальном интернет-сайте http://kad.arbitr.ru.

Изучив материалы дела, выслушав объяснения представителей лиц, участвующих в деле, явившихся в судебное заседание, обсудив доводы кассационных жалоб и возражений относительно них, проверив в порядке статей 286, 287 и 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации законность обжалованных судебных актов, судебная коллегия суда кассационной инстанции не находит оснований для отмены определения и постановления по доводам кассационных жалоб.

Согласно статье 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и статье 32 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закона о банкротстве), дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными Законом о банкротстве.

Как усматривается из материалов дела и было установлено судом первой инстанции, конкурсный управляющий должника просил привлечь ответчиков к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным подпунктами 1 и 3 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве за причинение существенного вреда имущественным правам кредиторов и за причинение существенного вреда перед бюджетом Российской Федерации в результате совершения налогового правонарушения.

Судебная коллегия полагает необходимым отметить что в части привлечения к субсидиарной ответственности по обязательствам должника Чернова А.В. судебные акты не обжалуются, как следствие, правовых оснований для их проверки в указанной части у суда округа не имеется.

Поступивший в материалы обособленного спора отзыв Чернова А.В. на кассационные жалобы, содержащий указание на необходимость отмены обжалуемых ответчиками судебных актов, не подлежит учету, поскольку вопреки положениям абзаца второго части 1 статьи 279 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации к отзыву не приобщены документы, подтверждающие заблаговременное его направление другим лицам, участвующим в деле, а на наличие объективных причин, воспрепятствовавших ему заблаговременно раскрыть свою правовую позицию либо направить в суд округа самостоятельную кассационную жалобу ответчик не ссылается.

В настоящем случае, обращаясь за судебной защитой, конкурсный управляющий должника ссылался на то, что Баранова А.А. являясь генеральным директором должника в период с 11.07.2013 по 26.01.2015,.осуществила неправомерные действия, причинившие вред имущественным интересам кредиторам должника.

Так, в результате применения незаконных схем оптимизации налогообложения в виде формирования формального документооборота с недобросовестными контрагентами, была получена необоснованная налоговая выгода, повлекшая безосновательное выбытие денежных средств должника в размере 2 968 666 554 руб. в адрес аффилированных технических организаций.

Барановой А.А. также вменяются основания, предусмотренные подпунктом 3 пункта 2 статьи 61.12 Закона о банкротстве.

Чикунов А.С. являясь генеральным директором должника в период с 21.11.2018 по 17.04.2022, осуществил неправомерные действия, причинившие вред имущественным интересам кредиторам должника, выразившееся в выводе активов в общем размере 580 989 261,43 руб. с расчетного счета должника в пользу общества с ограниченной ответственностью "Виноградъ" (далее - общества "Виноградъ"), общества с ограниченной ответственностью "Вертикаль" (далее - "Вертикаль"), общества с ограниченной ответственностью "Профигрупп" (далее - общества "Профигрупп"), общества с ограниченной ответственностью "Спецснаб" (далее - общества "Спецснаб"), индивидуального предпринимателя Абрамова В.С. (далее - ИП Абрамова В.С.), индивидуального предпринимателя Астапенко М.А. (далее - ИП Астапенко М.А.), индивидуального предпринимателя Ахмедова И.А. (далее - ИП Ахмедова И.А.), Бушланова С.В. и Вишняковой Е.Г.

Чикунову А.С. также вменяются основания, предусмотренные подпунктом 1 пункта 2 статьи 61.12 Закона о банкротстве.

Куликова (Вишнякова) Е.Г. являясь единственным учредителем должника с 18.05.2016, осуществила неправомерные действия, причинившие вред имущественным интересам кредиторам должника, поскольку в результате применения незаконных схем оптимизации налогообложения в виде формирования формального документооборота с недобросовестными контрагентами, была получена необоснованная налоговая выгода, повлекшая безосновательное выбытие денежных средств должника в размере 2 968 666 554 руб. - выразившееся в выводе активов в общем размере 580 989 261,43 руб. с расчетного счета должника в пользу обществ "Виноградъ", "Вертикаль" и "Профигрупп", "Спецснаб", индивидуальных предпринимателей Абрамова В.С., Астапенко М.А., Ахмедова И.А., а также Бушланова С.В. и самой Вишняковой Е.Г.

Куликовой (Вишняковой) Е.Г. также вменяются основания по подпунктам 1 и 3 пункта 2 статьи 61.12 Закона о банкротстве.

Общество "Траст" являлось единственным учредителем должника в период с 12.08.2013 по 18.05.2016, осуществило неправомерные действия, причинившие вред имущественным интересам кредиторов поскольку в результате применения незаконных схем оптимизации налогообложения в виде формирования формального документооборота с недобросовестными контрагентами, была получена необоснованная налоговая выгода, повлекшая безосновательное выбытие денежных средств должника в размере 2 968 666 554 руб. в адрес аффилированных технических организаций.

Обществу "Траст" также вменяется основание по подпункту 1 пункта 2 статьи 61.12 Закона о банкротстве.

Сурков А.С. являлся учредителем общества "Траст" в период с 11.03.2013 по 10.06.2016, а также учредителем общества с ограниченной ответственностью "Красноярский завод проппантов" (далее - общества "Красноярский завод проппантов") в период с 27.05.2014 по 15.06.2016.

Елфимов В.С. являлся учредителем общества "Траст" в период с 11.03.2013 по 10.06.2016, а также учредителем общества "Красноярский завод проппантов" в период с 27.05.2014 по 09.06.2016.

Елфимов П.С. являлся учредителем общества "Траст" в период с 10.06.2016 по 30.06.2022, а также учредителем общества "Красноярский завод проппантов" в период с 10.06.2014 по 28.02.2023.

Кроме этого, заявитель ссылался на то, что Елфимов В.С. и Елфимов П.С. являются братьями.

Вовлеченность Суркова А.В., Елфимова В.С. и Елфимова П.С. в схему по созданию фиктивного документооборота, а также статуса контролирующего должника лица, по мнению конкурсного управляющего должника, подтверждается результатами выездной налоговой проверки.

В итоге, по мнению заявителя, в результате применения незаконных схем оптимизации налогообложения в виде формирования формального документооборота с недобросовестными контрагентами, получена необоснованная налоговая выгода, повлекшая безосновательное выбытие денежных средств должника в размере 2 968 666 554 руб.

Суркову А.В., Елфимову В.С. и Елфимову П.С. также вменяются основания по подпункту 1 пункта 2 статьи 61.12 Закона о банкротстве.

Федеральным законом от 29.07.2017 N 266-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях" (далее - Законом от 29.07.2017 N 266-ФЗ) в Закон о банкротстве были внесены изменения, в соответствии с которыми, статья 10 Закона о банкротстве была признана утратившей силу, а Закон о банкротстве был дополнен главой III.2 "Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве".

Пунктом 3 статьи 4 названного Федерального закона установлено, что рассмотрение заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности, предусмотренной статьей 10 Закона о банкротстве (в редакции, действовавшей до дня вступления в силу названного Федерального закона), которые поданы с 01.07.2017, производится по правилам Закона о банкротстве (в редакции названного Федерального закона).

Вместе с тем, положениями статьи 10 Закона о банкротстве (в редакции Федерального закона от 28.04.2009 N 73-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (далее - Федерального закона от 28.04.2009 N 73-ФЗ) и в редакции Федерального закона от 28.06.2013 N 134-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части противодействия незаконным финансовым операциям" (далее - Федерального закона от 28.06.2013 N 134-ФЗ), предусматривались основания и порядок привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц.

Статья 4 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), определяющая правила действия во времени норм гражданского законодательства, являющихся нормами материального права и содержащего федеральные законы, регулирующие гражданские правоотношения, устанавливает, что акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие.

При этом, исходя из закрепленного в части 4 статьи 3 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации принципа действия процессуальных норм во времени, судопроизводство в арбитражных судах осуществляется в соответствии с федеральными законами, действующими во время разрешения спора и рассмотрения дела, совершения отдельного процессуального действия или исполнения судебного акта.

Таким образом, при толковании правил применения Закона о банкротстве, необходимо учитывать указанные принципы, из чего следует, что подлежат применению нормы процессуального законодательства, изложенные в данной редакции закона.

Однако, указанное правило не придает обратной силы нормам материального права, в том числе нормам, предусматривающим основания привлечения лица к субсидиарной ответственности по долгам должника - юридического лица.

Кроме того, как следует из разъяснений высшей судебной инстанции, приведенных в пункте 2 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 27.04.2010 N 137 "О некоторых вопросах, связанных с переходными положениями Федерального закона от 28.04.2009 N 73-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации", положения Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 28.04.2009 N 73-ФЗ (в частности, статья 10) и Федерального закона от 25.02.1999 N 40-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" далее - Закона о банкротстве банков) в редакции Федерального закона от 28.04.2009 N 73-ФЗ (в частности, статьи 4.2 и 14) о субсидиарной ответственности соответствующих лиц по обязательствам должника применяются, если обстоятельства, являющиеся основанием для их привлечения к такой ответственности (например, дача контролирующим лицом указаний должнику, одобрение контролирующим лицом или совершение им от имени должника сделки), имели место после дня вступления в силу Федерального закона от 28.04.2009 N 73-ФЗ.

Если же данные обстоятельства имели место до дня вступления в силу Федерального закона от 28.04.2009 N 73-ФЗ, то применению подлежат положения о субсидиарной ответственности по обязательствам должника Закона о банкротстве в редакции, действовавшей до вступления в силу Федерального закона от 28.04.2009 N 73-ФЗ (в частности, статья 10), и Закона о банкротстве банков в редакции, действовавшей до вступления в силу Федерального закона от 28.04.2009 N 73-ФЗ (в частности, пункт 3 статьи 9.1 и статья 14), независимо от даты возбуждения производства по делу о банкротстве.

Указанные разъяснения применимы и к отношениям, связанным с действием Федерального закона от 29.07.2017 N 266-ФЗ.

Однако, порядок привлечения лица к субсидиарной ответственности и его новые нормы, не ухудшающие положения лица, подлежит применению с учетом изменений, введенных Законом от 29.07.2017 N 266-ФЗ.

В соответствии с пунктом 4 статьи 10 Закона о банкротстве, пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц, в частности, если требования кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, возникшие вследствие правонарушения, за совершение которого вступило в силу решение о привлечении должника или его должностных лиц, являющихся либо являвшихся его единоличными исполнительными органами, к уголовной, административной ответственности или ответственности за налоговые правонарушения, в том числе требования об уплате задолженности, выявленной в результате производства по делам о таких правонарушениях, превышают на дату закрытия реестра требований кредиторов пятьдесят процентов общего размера требований кредиторов третьей очереди по основной сумме задолженности, включенных в реестр требований кредиторов (абзац пятый).

Контролирующее должника лицо, вследствие действий и (или) бездействия которого должник признан несостоятельным (банкротом), не несет субсидиарной ответственности, если докажет, что его вина в признании должника несостоятельным (банкротом) отсутствует.

Такое лицо также признается невиновным, если оно действовало добросовестно и разумно в интересах должника (абзац 9).

Как разъяснено в пункте 26 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" (далее - постановления от 21.12.2017 N 53), предполагается, что действия (бездействие) контролирующего лица стали необходимой причиной объективного банкротства при доказанности следующей совокупности обстоятельств: должник привлечен к налоговой ответственности за неуплату или неполную уплату сумм налога (сбора, страховых взносов) в результате занижения налоговой базы (базы для исчисления страховых взносов), иного неправильного исчисления налога (сбора, страховых взносов) или других неправомерных действий (бездействия); доначисленные по результатам мероприятий налогового контроля суммы налога (сбора, страховых взносов) составили более 50 процентов совокупного размера основной задолженности перед реестровыми кредиторами третьей очереди удовлетворения.

При доказанности условий, составляющих презумпцию вины в доведении до банкротства, бремя по ее опровержению переходит на другую сторону, которая вправе приводить доводы об отсутствии вины, в частности, о том, что банкротство вызвано иными причинами, не связанными с недобросовестным поведением ответчика.

Как ранее, так и в настоящее время процесс доказывания оснований привлечения к субсидиарной ответственности был упрощен законодателем для истцов посредством введения соответствующих опровержимых презумпций, предполагающих наличие вины ответчика в доведении должника до банкротства, а на ответчика перекладывается бремя доказывания отсутствия оснований для удовлетворения иска.

В соответствии со статьей 61.11 Закона о банкротстве, пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица при наличии хотя бы одного из следующих обстоятельств: причинен существенный вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника (совершения таких сделок по указанию этого лица), включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 названного Федерального закона.

В ранее действовавшей норме статьи 10 Закона о банкротстве (в редакции Федерального закона от 28.06.2013 N 134-ФЗ содержалось аналогичное основание привлечения к субсидиарной ответственности: пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц при наличии одного из следующих обстоятельств: причинен вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 названного Федерального закона.

Порядок реализации ответчиком принадлежащих ему субъективных прав в статусе контролирующего должника лица подчинялся тем же правилам и ограничениям, которые действовали в соответствующие периоды совершения им вредоносных сделок.

Указанные положения применяются независимо от того, были ли предусмотренные данным подпунктом сделки признаны судом недействительными, если: заявление о признании сделки недействительной не подавалось; заявление о признании сделки недействительной подано, но судебный акт по результатам его рассмотрения не вынесен; судом было отказано в признании сделки недействительной в связи с истечением срока давности ее оспаривания или в связи с недоказанностью того, что другая сторона сделки знала или должна была знать о том, что на момент совершения сделки должник отвечал либо в результате совершения сделки стал отвечать признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества.

Квалифицирующими признаками сделок, при наличии которых к контролирующему лицу может быть применена презумпция доведения до банкротства, являются значимость этих сделок для должника (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно их существенная убыточность в контексте отношений "должник (его конкурсная масса) - кредиторы" (определения Верховного Суда Российской Федерации от 22.06.2020 N 307-ЭС19-18723(2,3), от 10.11.2021 N 305-ЭС19-14439(3-8) и др.).

В соответствии с положениями пунктов 16-24 постановления от 21.12.2017 N 53, под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов (статья 61.11 Закона о банкротстве) следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы.

Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Неправомерные действия (бездействие) контролирующего лица могут выражаться, в частности, в принятии ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности, в том числе согласование, заключение или одобрение сделок на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом ("фирмой-однодневкой" и т.п.), дача указаний по поводу совершения явно убыточных операций, назначение на руководящие должности лиц, результат деятельности которых будет очевидно не соответствовать интересам возглавляемой организации, создание и поддержание такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом во вред должнику и его кредиторам, и т.д.

Поскольку деятельность юридического лица опосредуется множеством сделок и иных операций, по общему правилу, не может быть признана единственной предпосылкой банкротства последняя инициированная контролирующим лицом сделка (операция), которая привела к критическому изменению возникшего ранее неблагополучного финансового положения - появлению признаков объективного банкротства.

Суду надлежит исследовать совокупность сделок и других операций, совершенных под влиянием контролирующего лица (нескольких контролирующих лиц), способствовавших возникновению кризисной ситуации, ее развитию и переходу в стадию объективного банкротства.

В силу прямого указания подпункта 2 пункта 12 статьи 61.11 Закона о банкротстве, контролирующее лицо также подлежит привлечению к субсидиарной ответственности и в том случае, когда после наступления объективного банкротства оно совершило действия (бездействие), существенно ухудшившие финансовое положение должника.

Указанное означает, что, по общему правилу, контролирующее лицо, создавшее условия для дальнейшего значительного роста диспропорции между стоимостью активов должника и размером его обязательств, подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в полном объеме, поскольку презюмируется, что из-за его действий (бездействия) окончательно утрачена возможность осуществления в отношении должника реабилитационных мероприятий, направленных на восстановление платежеспособности, и, как следствие, утрачена возможность реального погашения всех долговых обязательств в будущем.

Контролирующее лицо, которое несет субсидиарную ответственность на основании подпункта 2 пункта 12 статьи 61.11 Закона о банкротстве, и контролирующее лицо, несущее субсидиарную ответственность за доведение до объективного банкротства, отвечают солидарно.

Если из-за действий (бездействия) контролирующего лица, совершенных после появления признаков объективного банкротства, произошло несущественное ухудшение финансового положения должника, такое контролирующее лицо может быть привлечено к гражданско-правовой ответственности в виде возмещения убытков по иным, не связанным с субсидиарной ответственностью основаниям.

Контролирующее должника лицо не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в случае, когда его действия (бездействие), повлекшие негативные последствия на стороне должника, не выходили за пределы обычного делового риска и не были направлены на нарушение прав и законных интересов гражданско-правового сообщества, объединяющего всех кредиторов (пункт 3 статьи 1 ГК РФ, абзац 2 пункта 10 статьи 61.11 Закона о банкротстве).

При рассмотрении споров о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности данным правилом о защите делового решения следует руководствоваться с учетом сложившейся практики его применения в корпоративных отношениях, если иное не вытекает из существа законодательного регулирования в сфере несостоятельности.

При доказанности обстоятельств, составляющих основания опровержимых презумпций доведения до банкротства, закрепленные в пункте 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, предполагается, что именно действия (бездействие) контролирующего лица явились необходимой причиной объективного банкротства.

Доказывая отсутствие оснований привлечения к субсидиарной ответственности, в том числе при опровержении установленных законом презумпций (пункт 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве), контролирующее лицо вправе ссылаться на то, что банкротство обусловлено исключительно внешними факторами (неблагоприятной рыночной конъюнктурой, финансовым кризисом, существенным изменением условий ведения бизнеса, авариями, стихийными бедствиями, иными событиями и т.п.).

Если банкротство наступило в результате действий (бездействия) контролирующего лица, однако помимо названных действий (бездействия) увеличению размера долговых обязательств способствовали и внешние факторы (например, имели место неправомерный вывод активов должника под влиянием контролирующего лица и одновременно порча произведенной должником продукции в результате наводнения), размер субсидиарной ответственности контролирующего лица может быть уменьшен по правилам абзаца 2 пункта 11 статьи 61.11 Закона о банкротстве.

Согласно подпункту 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, презумпция доведения до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) может быть применена к контролирующему лицу, если данной сделкой (сделками) причинен существенный вред кредиторам.

К числу таких сделок относятся, в частности, сделки должника, значимые для него (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно являющиеся существенно убыточными.

При этом, следует учитывать, что значительно влияют на деятельность должника, например, сделки, отвечающие критериям крупных сделок (статья 78 Закона об акционерных обществах, статья 46 Закона об обществах с ограниченной ответственностью и т.д.).

Рассматривая вопрос о том, является ли значимая сделка существенно убыточной, следует исходить из того, что таковой может быть признана в том числе сделка, совершенная на условиях, существенно отличающихся от рыночных в худшую для должника сторону, а также сделка, заключенная по рыночной цене, в результате совершения которой должник утратил возможность продолжать осуществлять одно или несколько направлений хозяйственной деятельности, приносивших ему ранее весомый доход.

Если к ответственности привлекается лицо, являющееся номинальным либо фактическим руководителем, иным контролирующим лицом, по указанию которого совершена сделка, или контролирующим выгодоприобретателем по сделке, для применения презумпции заявителю достаточно доказать, что сделкой причинен существенный вред кредиторам.

Одобрение подобной сделки коллегиальным органом (в частности, наблюдательным советом или общим собранием участников (акционеров) не освобождает контролирующее лицо от субсидиарной ответственности.

Если к ответственности привлекается контролирующее должника лицо, одобрившее сделку прямо (например, действительный участник корпорации) либо косвенно (например, фактический участник корпорации, оказавший влияние на номинального участника в целях одобрения им сделки), для применения названной презумпции заявитель должен доказать, что сделкой причинен существенный вред кредиторам, о чем контролирующее лицо в момент одобрения знало либо должно было знать исходя из сложившихся обстоятельств и с учетом его положения.

По смыслу пункта 3 статьи 61.11 Закона о банкротстве, для применения презумпции, закрепленной в подпункте 1 пункта 2 данной статьи, наличие вступившего в законную силу судебного акта о признании такой сделки недействительной не требуется.

Равным образом не требуется и установление всей совокупности условий, необходимых для признания соответствующей сделки недействительной, в частности недобросовестности контрагента по этой сделке.

Возражения Барановой А.А. сводились к тому, что судом первой инстанции неверно установлен период занятия ею должности генерального директора должника со ссылкой на сведения из Единого государственного реестра юридических лиц (ЕГРЮЛ) (26.01.2015), а не на дату решения учредителя (01.01.2015), а также отсутствие в обжалуемых судебных актах указания на конкретные проявления ее участия в реализации схемы оптимизации налогообложения, каковая была ее роль и какую выгоду она получала, при том, что проверка и доначисления налогов произведены уполномоченным органом за период с 01.01.2015 по 31.12.2017, когда она уже являлась не генеральным директором должника, а само по себе подписание ею рамочного договора поставки недостаточно для привлечения к субсидиарной ответственности, были предметом судебного исследования и отклонены..

Возражения Куликовой Е.Г. сводились к тому, что она являлась номинальным участником должника и не принимала юридически значимы решений, не подписывала имеющиеся в материалах дела решения единственного участника должника, не одобряла крупные сделки должника, которые были инициированы непосредственно генеральным директором Черновым А.В.

Куликова Е.Г. также считает, что в результате применения судом последствий недействительности сделки в виде взыскания с нее в конкурсную массу должника денежных средств, она не может быть привлечена к ответственности повторно.

Возражения Суркова А.С. сводились к тому, что суд первой инстанции неверно установил его статус как контролирующего должника лица, поскольку общество "Траст", 25 % которого принадлежали Суркову А.С., перестало быть единственным участником должника с 18.05.2016, то есть более чем за три года до возбуждения дела о банкротстве должника.

Сурков А.С. также полагает, что участие в уставном капитале общества "Траст" само по себе не свидетельствует о наличии контроля над должником, а его возможность существенно влиять на деятельность должника, контролировать уплату налогов не доказана, сам же он не является инициатором противоправного поведения должника либо выгодоприобретателем.

Возражения Елфимова П.С. сводились к тому, что судом первой инстанции применена неверная редакции Закона о банкротстве, ссылается на то, что он не был участником общества "Траст" в период владения последним долями в уставном капитале должника, не обладает признаками контролирующего должника лица, поскольку не мог давать ему какие-либо указания или иным образом определять его действия, ссылается на отсутствие доказательств, подтверждающих совершение Елфимовым П.С. каких-либо действий, повлекших банкротство должника; указывает, что не установлена степень вовлеченности Елфимова П.С. в процесс управления должником.

Возражения Елфимова В.С. сводились к тому, что конкурсный управляющий должника, заявив 20.06.2023 о привлечении его в качестве соответчика, пропустил годичный срок исковой давности.

Также Елфимов В.С. ссылается на то, что он не имеет статус контролирующего должника лица, поскольку никогда не являлся участником должника, а будучи участником участника должника (общества "Траст"), был лишен возможности контролировать деятельность должника, поскольку участники общества "Траст" не связаны с генеральным директором должника, а конкретные противоправные и вредоносные действия Елфимова В.С. в создании вменяемого фиктивного документооборота не установлены.

Общества "Траст" поддерживало доводы Елфимова В.С. о применении судами неверной редакции Закона о банкротстве, что привело к отказу применения последствий пропуска срока исковой давности, а его возражения сводились к тому, что оно не является контролирующим должника лицом, поскольку перестало быть единственным участником должника более чем за три года до возбуждения дела о банкротстве, а суд первой инстанции не установил конкретных участников и фактических бенефициаров незаконной схемы оптимизации налогообложения должника, не установил роль и выполняемые функции общества "Траст" в вменяемом правонарушении в период участия в уставном капитале должника, так и после; при том, что ответственность за надлежащее исполнение юридическим лицом обязанности по уплате налогов лежит на его руководителе, а само общество "Траст" как участник, проявив должную степень осмотрительности, инициировало аудиторскую проверку должника; полагает, что неуплата должником налогов не привела к его объективному банкротству.

Возражения Чикунова А.С. сводились к тому, что он не являлся генеральным директором должника в период совершения налогового правонарушения, был назначен на должность позднее, заключение вменяемых ему сделок в 2018-2020 годах не повлекло неплатежеспособность должника, так как единственной причиной банкротства являлись налоговые нарушения, повлекшие доначисление налога и пени; указывает на необоснованный отказ в применении годичного срока исковой данности.

Кроме того, ответчики полагают, что материалы налоговой проверки не могут быть достаточным основанием для привлечения их к субсидиарной ответственности.

Удовлетворяя заявленные требования, суд первой инстанции исходил из того, что решением инспекции Федеральной налоговой службы N 21 по г. Москве (далее - уполномоченного органа) от 18.04.2022 N 20-25/3-2588 об отказе в привлечении должника к ответственности за совершение налогового правонарушения, вынесенном по результатам проведения выездной налоговой проверки в отношении должника по вопросам соблюдения налогового законодательства за период с 01.01.2015 по 31.12.2017, был доначислен налог на добавленную стоимость (НДС) в размере 335 180 729 руб., налог на прибыль организаций в размере 376 619 832 руб., а также соответствующие пени в размере 338 091 380,56 руб.

В ходе выездной налоговой проверки было установлено, что основными поставщиками и покупателями должника являются организации, взаимозависимые с ним, образующие группу компаний, в которую входят сам должник, общество с ограниченно ответственностью "Партнеройл" (далее - общество "Партнеройл"), общество с ограниченно ответственностью ТК "Панорама" (далее - общество "Панорама"), общества ""Красноярский завод проппантов", "Сервис плюс", "Профигрупп" и "Спепснаб", индивидуальные предприниматели Елфимов П.С. и Елфимов В.С., Сурков А.В. (ответчики по обособленному спору), а также Елфимов С.Н.

Посредством сделок внутри группы компаний реализовывалась схема по неуплате налогов по данным обязательным платежам и привела должника к объективному банкротству.

Уполномоченным органом в ходе проверки поставлены под сомнение сделки по поставке товара, между должником и контрагентами.

Выездной налоговой проверкой установлены обстоятельства причинения существенного относительно масштабов деятельности должника имущественного вреда должнику в результате совершения контролирующими должника лицами неправомерных действий, а именно основной целью заключения сделок по поставке товара между должником и рядом контрагентов являлась неуплата (неполная уплата) сумм налогов, а именно создание видимости хозяйственных операций для неправомерного завышения сумм НДС, предъявленных к вычету, с целью минимизации уплаты в бюджет налога на добавленную стоимость, налога на прибыль.

В ходе выездной проверки было установлено, что должник осуществляет деятельность по переработке неликвидного проппанта, а также по утилизации отходов от добычи нефти и газа I-IV классов опасности и по производству "нового" проппанта под товарным знаком Techprop.

Основным покупателем продукции должника являлось общество "Партнеройл", которое в дальнейшем реализовывало продукцию в адрес нефтедобывающих и обслуживающих скважины компаний.

В ходе проведения налоговой проверки было установлено, что основными поставщиками и покупателями должника являлись взаимозависимые с ним организации, входящие в единый холдинг.

При этом, контрагенты финансово подконтрольны должнику, поскольку он является единственным покупателем, от которого поступают денежные средства; сотрудники спорных контрагентов в проверяемом периоде, согласно сведениям по форме 2-НДФЛ, последовательно получают доход, как от данных организаций, так и от должника, а также у общества "Партнеройл"; совпадение IP-адресов, используемых должником и спорными контрагентами для предоставления налоговой отчетности, а также для выхода с систему банк-клиент (адрес 31.163.202.54); должник и спорные контрагенты фактически осуществляют деятельность по одному адресу.

Уполномоченным органом были проведены мероприятия налогового контроля в отношении спорных контрагентов, направленные на установление и подтверждение факта выполнения поставки товаров, в результате которых установлены обстоятельства, свидетельствующие о "техническом" характере деятельности спорных контрагентов: спорные контрагенты не обладают управленческим и техническим персоналом, поскольку сотрудники и руководители данных организаций являются сотрудниками общества или организаций, входящих в группу компаний, что подтверждается сведениями по форме 2-НДФЛ, а также допросами сотрудников сомнительных контрагентов; из допросов сотрудников общества установлено, что спорные контрагенты, а также суть взаимоотношений общества с данными организациями им неизвестны.

Ряд допрошенных лиц указали на общество "Спецснаб", поскольку являлись сотрудниками данной организации.

При этом, всем допрошенным свидетелями знакомо общество "Красноярский завод проппантов", которое поставляло проппант в адрес должника.

При анализе банковской выписки спорных контрагентов установлено, что оплата товаров (неликвидного проппанта) с расчетных счетов спорных контрагентов не производилась для дальнейшей поставки в адрес должника, в связи с чем, спорные контрагенты не могли реализовать соответствующие товары в адрес общества.

Поступившие от должника денежные средства переводятся на расчетные счета технических организаций с последующим их обналичиваем.

Установлены расхождения вида "разрыв" по цепочкам контрагентов "второго" и "последующих" звеньев ввиду отсутствия сформированного источника для применения спорными контрагентами налоговых вычетов по НДС.

Контрагенты второго и последующих звеньев не обладают признаками реально действующих организаций, руководители ряда организаций из цепочки контрагентов 2-3 звена отказываются от участия в деятельности организаций, поясняя, что являются номинальными руководителями.

Контрагенты второго и последующих звеньев обладают признаками "технических" организаций, выраженными в отсутствии необходимых условий для достижения результатов соответствующей экономической деятельности в силу отсутствия управленческого или технического персонала, основных средств, производственных активов, складских помещений, транспортных средств, при помощи которых могла быть осуществлена поставка товара в адрес спорных контрагентов.

Полученный контрагентами от общества НДС в составе цены товара не уплачивался в бюджет либо уплачивался в минимальных размерах, из чего следует, что источник для возмещения НДС из бюджета фактически не был сформирован.

Установлено несоответствие в первичных документах, представленных обществом и спорными контрагентами: при сравнении договоров, представленных обществом и полученных от общества "Сервис плюс", установлено, что они не идентичны и имеют различия в формулировке предмета договора, наименовании договора и месте составления.

Общество "Панорама" осуществляло поставку в адрес должника на основании договора поставки от 01.03.2016 N 3.

При этом, согласно универсальным передаточным документам, поставка товара осуществлялись с 01.01.2016.

В универсальных передаточных документах, выставленных обществом "Панорама" в адрес должника, основанием для приема/передачи товара указан договор от 01.03.2016 N 3.

Общество "Профигрупп", согласно представленному договору и универсальным передаточным документам, поставляло в адрес должника неликвидный проппант и неликвидный проппант 2 категории.

При этом, в карточке счета "товары" должник отразил поступление "нового", готового проппанта от общества "Профигрупп", что также подтверждается карточкой счета 62, представленного обществом "Профигрупп" в ходе встречной проверки.

Следовательно, общество "Профигрупп" осуществляло поставку не только "неликвидного" проппанта, как это указано в универсальных передаточных документах, но и "новый" проппант, в том числе марки Techprop.

Правообладателем данного товарного знака является должник, а организацией-производителем выпускающем продукцию под маркой Techprop является общество "Красноярский завод проппантов".

Транспортировка спорного товара осуществлялась грузовым автотранспортом, не оборудованным бортовыми устройствами, которое фиксируют маршрут передвижения.

Согласно частично оформленным маршрутным картам, пункты погрузки/разгрузки, указанные в накладных, не соответствуют маршрутам, заявленным в картах.

В транспортных средствах, оборудованных бортовыми устройствами, фиксирующими маршрут передвижения, указаны поездки по маршрутам, не заявленным в товарно-транспортных накладных (далее- ТТН).

Пункты погрузки-разгрузки, указанные в ТТН, и фактический маршрут движения транспортных средств находятся на большом расстоянии друг от друга.

Кроме того, согласно информации недропользователей, транспортные средства с гос. номерами, указанными в ТТН, согласно которым, пунктами погрузок являются нефтяные месторождения Верхне-Шапшинское м/р, Ловинское м/р, Приобское м/р, Салымское м/р. Пальяновское м/р, Прйразломное м/р, Пайтыхское м/р, Красноленинское м/р, на территорию месторождений не заезжали.

Поставку проппанта в адрес должника осуществляло общество ""Красноярский завод проппантов", которое в проверяемом периоде поставил в адрес плательщика 26 366 тонн проппанта собственного производства.

В 2015-2016 годы должник являлся единственным покупателем проппанта у общества "Красноярский завод проппантов".

В 2017 году небольшая доля проппанта, помимо должника, реализовывалась обществом с ограниченной ответственностью "Проппант сервис холдинг" (далее - общество Проппант сервис холдинг"), которое входит в одну группу с обществом "Красноярский завод проппантов" и должником.

При анализе деятельности общества "Красноярский завод проппантов" было установлено занижение объемов производства и реализации проппанта.

Так, согласно данным интернет-ресурсов, общество "Красноярский завод проппантов" было модернизировано, начало свою деятельность в 2014 году, выпуск готовой продукции в смену составляет около 100 тонн.

Согласно отчетности, представленной обществом "Красноярский завод проппантов", установлено, что в 2015-2017 годах при примерно одинаковой численности доходы от реализации расходятся в 90 раз.

При этом, согласно показаниям сотрудников общества "Красноярский завод проппантов", полученных в ходе проверки, установлено, что оно в период 2015-2017 годы работало на полную мощность, выработка проппанта за год составляла от 42 000 до 58 400 тонн.

Кроме того, сотрудники пояснили, что в обществе "Красноярский завод проппантов" имеется фальсификация первичных документов, используются в документообороте фиктивные поставщики.

В свою очередь, весь приобретенный проппант был реализован должником в пользу общества "Партнеройл", которое также входит в группу компаний.

В 2015-2017 годы должник являлся единственным поставщиком проппанта для общества "Партнеройл", а оно, в свою очередь, реализовало весь приобретенный проппант в адрес конечных покупателей продукции - организаций, осуществляющих обслуживание нефтяных скважин.

Согласно договорам, заключенным между обществом "Партнеройл" и его покупателями, при поставке товара общество "Партнеройл" обязуется передавать покупателю сертификат качества или иной документ, подтверждающий качество товара.

От конечных покупателей проппанта были получены сертификаты качества на проппант, поставленный обществом "Партнеройл" в их адрес.

Из сертификатов качества установлено, что каждая партия товара изготавливалась под конкретного конечного покупателя (заказчика общества "Партнеройл").

По результатам анализа представленных сертификатов качества было установлено, что конечными покупателями приобретен проппант исключительно марки Techprop, производителем которого является общество "Красноярский завод проппантов", а правообладателем марки - должник.

При этом, объем проппанта, произведенного обществом "Красноярский завод проппантов", в адрес конечных покупателей было поставлено больше, чем заявлено в первичных документах, выставленных обществом "Красноярский завод проппантов" в адрес должника.

При анализе книги продаж общества "Красноярский завод проппантов" было установлено, что в 2015-2016 годы единственным покупателем являлся должник, в 2017 году небольшие партии приобретало общество "Проппант сервис холдинг".

В свою очередь, общество "Проппант сервис холдинг" далее реализовывало продукцию обществу с ограниченной ответственностью "Везерфорд", которое представило сертификаты качества только на проппант. приобретенный в 2015-2016 годы.

Следовательно, все сертификаты, полученные от конечных покупателей, были выданы обществом "Красноярский завод проппантов"только должнику.

Таким образом, общества "Сервис плюс", "Панорама", "Профигрупп" и "Спецснаб", являясь взаимозависимыми и подконтрольными должнику лицами, не выполняли и/или не могли выполнить своих обязательств по поставке проппанта, а выступали для создания формального документооборота и увеличения расходов, уменьшающих налогооблагаемую базу по налогу на прибыль, а также вычетов по НДС в целях уклонения от уплаты налогов.

Фактическим поставщиком проппанта в адрес должника являлось общество "Красноярский завод проппантов".

При этом, в адрес должника поставлялся новый готовый проппант, который фактически замещал собой те объемы неликвидного проппанта, которые якобы поступали от спорных контрагентов и должны были перерабатываться должником.

Все вышеуказанные обстоятельства установлены решением уполномоченного органа, а также вступившим в законную силу решением Арбитражного суда города Москвы от 21.04.2023 по делу N А40-18603/23.

При этом, в пользу организаций, не осуществляющих реальной экономической деятельности безвозмездно были перечислены денежные средства в общем размере 2 968 666 554 руб. (впоследствии денежные средства были обналичены).

Указанные сделки являются значимыми для должника поскольку вред, причиненный необоснованным выводом денежных средств, превышает 25 % общей балансовой стоимости должника, что причинило вред имущественным правам должника и его кредиторов и послужило причиной банкротства должника.

За счет необоснованно выведенных денежных средств могла быть погашена кредиторская задолженность в размере 1 050 555 783,95 руб.

Судебное разбирательство о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности должно в любом случае сопровождаться изучением причин несостоятельности должника.

Удовлетворение подобного рода исков свидетельствует о том, что суд в качестве причины банкротства признал недобросовестные действия ответчиков, исключив при этом иные (объективные, рыночные и т.д.) варианты ухудшения финансового положения должника (определение Верховного Суда Российской Федерации от 30.09.2019 N 305-ЭС19-10079).

Из материалов дела следует, что в результате нарушения должником налогового законодательства, был установлен размер незадекларированных обязательств по налогам.

Согласно бухгалтерскому балансу по состоянию на 31.12.2015, активы должника составили 727 078 тыс. руб., а обязательства перед кредиторами - 712 292 тыс. руб.

Таким образом, как правильно установил суд первой инстанции, с учетом объема незадекларированных должником налоговых обязательств объективное банкротство должника наступило 31.12.2015 в результате превышения размера обязательств над размером его активов на сумму 249 809,805 тыс. руб. (712 292 тыс. руб. + 264 595,805 тыс. руб. (размер незадекларированных налоговых обязательств за 2015 год - 727 078 тыс. руб. (активы должника по состоянию на 31.12.2015).

Вопреки доводам ответчиков относительно возникновения признаков неплатежеспособности должника, согласно пункту 26 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 20.12.2016, признаки неплатежеспособности и недостаточности имущества имеют объективный характер и применительно к задолженности по обязательным платежам определяются по состоянию на момент наступления сроков их уплаты за соответствующие периоды финансово-хозяйственной деятельности должника, которые установлены законом, а не на момент выявления недоимки налоговым органом по результатам проведенных в отношении должника мероприятий налогового контроля либо оформления результатов таких мероприятий.

При этом к 31.12.2016 дисбаланс между активами и пассивами должника достиг 469 681,497 тыс. руб.

Далее динамика обеспеченности должника активами, достаточными для исполнения обязательств перед кредиторами также имела отрицательное значение: по состоянию на 31.12.2017 дисбаланс между активами и пассивами должника составил 697 748,561 тыс. руб., по состоянию на 31.12.2018 - 744 509,884 тыс. руб., по состоянию на 31.12.2019 - 763 034,884 тыс. руб., а по состоянию на 31.12.2020 - 758 126,884 тыс. руб.

При этом, после окончания выездной налоговой проверки 26.08.2019 финансово-хозяйственная деятельность должника была прекращена.

Так, согласно отчету о финансовых результатах, за 2019 годы выручка должника составляла 315 067 тыс. руб., за 2020 год - 102 267 тыс. руб. а за 2021 год - 59 498 тыс. руб.

Доводы Елфимова П.С., Елфимова B.C. и Суркова А.В. о недоказанности статуса каждого из них как контролирующего должника лица, отсутствии у них давать должнику какие-либо указания или иным образом определять его действия, подлежат отклонению как основанные на выборочной оценке представленных в материалы дела доказательств и неверном толковании норм действующего законодательства.

Согласно правовой позиции, изложенной в определениях Верховного Суда Российской Федерации от 26.05.2017 N 306-ЭС16-20056(6) и от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475, доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение аффилированности юридической (в частности, принадлежность лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), но и фактической.

Второй из вышеуказанных механизмов, по смыслу абзаца 26 статьи 4 Закона РСФСР от 22.03.1991 N 948-1 "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках", не исключает доказывания заинтересованности даже в тех случаях, когда структура корпоративного участия и управления искусственно позволяет избежать формального критерия группы лиц, однако сохраняется возможность оказания влияния на принятие решений.

Таким образом, согласованность действий сторон спорных взаимоотношений, предшествующих возбуждению дела о банкротстве, предполагается вне зависимости от наличия (отсутствия) формально-юридических признаков аффилированности (через родство или свойство с лицами, входящими в состав органов должника, прямое или опосредованное участие в капитале либо в управлении) при наличии доказательств иной заинтересованности (дружеские отношения, совместный бизнес, частое взаимодействие и прочее).

Вопреки доводам ответчиков об обратном, указали суды, вовлеченность Елфимова П.С., Елфимова B.C. и Суркова А.В. в схему по созданию фиктивного документооборота, а также статус контролирующего должника лица, подтверждается данными выездной налоговой проверки.

Основная часть транспортных средств, отраженных в ТТН, подтверждающих транспортировку товара от обществ "Сервис плюс", "Панорама" и "Профигрупп" в адрес должника, в проверяемом периоде принадлежали бенефициарным собственникам группы компаний, а именно: транспортные средства с государственными регистрационными знаками. А602АР186, М794УР86, Р092ТВ102, С389АВ186 принадлежали Елфимову П.С. и Суркову А.В., транспортные средства с государственными регистрационными знаками К512КК124, Т789АС186, Т810АС186, У937ХА86, Х148К0124 - Елфимову П.С, а транспортное средство с государственным регистрационным знаком А954АР186 - Елфимову С.Н.

Следовательно, должник знал о том, что данные транспортные средства не были оборудованы бортовыми устройствами.

Из анализа, представленных банками сведений, установлена идентичность IP-адресов компьютеров, с которых общества "Сервис плюс", "Панорама" и "Профигрупп" осуществляется управление системой "Банк-клиент" с IP-адресами ИП Чернова А.В. (является генеральным директором должника), индивидуального предпринимателя Кучук К.А. (осуществляет ведение бухгалтерского учета для должника, а также являлась руководителем общества "Партнеройл"), индивидуального предпринимателя Елфимова П.С. (является учредителем обществ "Красноярский завод проппантов" и "Траст").

Кроме этого, судом было учтено, что им установлен факт выбытия имущества должника, подлежащего обязательной регистрации, в отсутствие экономического смысла.

При этом, через цепочку сделок собственником имущества в настоящее время является аффилированное лицо по отношению к Елфимову П.С. и Елфимову B.C.

Так, 11.01.2016 между должником (продавцом) и обществом с ограниченной ответственностью "Геосервис" (далее - обществом обществом) (покупателем) были заключены договоры купли-продажи.

По адресу: Ханты-Мансийский автономный окрг Югра, р-н. Ханты-Мансийский, с. Батово, было зарегистрировано обособленное подразделение должника.

Согласно показаниям работников должника, полученным в результате выездной налоговой проверки, по указанному адресу фактически осуществлялась финансово-хозяйственную деятельность должника.

Кроме этого, заключая договоры купли-продажи с обществом "Геосервис", должник установил следующий порядок оплаты: оплата равными платежами в срок не позднее 15.02.2016, в срок не позднее 15.03.2016, в срок не позднее 15.04.2016.

Дополнениями от 12.01.2016 разделы 3 указанных договоров купли-продажи были дополнены следующими условиями: "3.5 на суммы, подлежащие оплате в соответствии с настоящим договором, не начисляются проценты, предусмотренные статьей 317.1 ГК РФ".

Кроме этого, должником с обществом "Геосервис" были заключены договоры купли-продажи транспортных средств и иного имущества должника.

Так, по договору от 11.01.2016 N 20 обществом "Геосервис" у должника были приобретены основные средства на сумму 19 228 454 руб.

По договорам купли-продажи от 07.02.2016 N 21-26 были отчуждены транспортные средства.

При этом, порядок оплаты по договорам N 21-24 также был установлен с отсрочкой платежа - оплата равными платежами в срок не позднее 01.03.2016, в срок не позднее 01.04.2016, в срок не позднее 01.05.2016.

Общая стоимость имущества по указанным договорам купли-продажи составила 44 616 054 руб.

Таким образом, как указано судами, в результате указанных действий должник лишился имущества, за счет которого осуществлял финансово-хозяйственную деятельность.

Согласно данным движения по расчетным счетам должника установлено перечисление денежных средств на общую сумму 21 506 868,24 руб. в пользу общества "Геосервис" со ссылкой на договор аренды земельного участка от 12.01.2016 N 1АР-120116, договор аренды имущества от 12.01.2016 N ЗАР-120116 и договор от 08.02.2016 N 4АР-080216 за аренду транспорта.

Указанное, как справедливо отметил суд, свидетельствует о несоответствии поведения должника, как хозяйствующего субъекта, имеющего целью извлечение прибыли, критериям разумности и добросовестности, о заключении сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных обычным (независимым) участникам рынка, а также о фактической аффилированности между должником и обществом "Геосервис".

В последующем общество "Геосервис" реализует производственную базу общества с ограниченной ответственностью "Рентинвест" (далее - общества "Рентинвест"), учредителем которого является Елфимов С.Н. (отец Елфимова П.С. и Елфимова B.C.).

Договор купли-продажи земельного участка от 01.12.2016 N 30 и договоры купли-продажи сооружения от 01.12.2016 N 31-46, заключенные между обществами "Геосервис" и "Рентинвест" были расторгнуты на основании решения Арбитражного суда Ханты-Мансийского автономного округа Югры от 07.06.2019 по делу N А75-4969/19 в связи с неоплатой.

При этом, согласно тесту этого судебного акта, указанными договорами также была предусмотрена рассрочка платежа.

Должником по состоянию на 29.11.2019 в пользу общества "Рентинвест" перечислены арендные платежи в размере 13 489 814,77 руб., что следует из текста решения Арбитражного суда Ханты-Мансийского автономного округа от 20.08.2020 по делу N А75-16012/19.

Далее общество "Геосервис" реализует производственную базу общества с ограниченной ответственностью "Элемент" (далее - общества "Элемент"), руководителем которого является Елфимов П.С., а учредителем является Елфимова Т.Г. (мать Елфимова П.С. и Елфимова B.C.).

Суд правомерно отметил, что вышеизложенные обстоятельства свидетельствуют о наличии внутригрупповых отношений и перемещении активов между должником и обществами "Геосервис", "Рентинвест" и "Элемент", а в результате создания контролирующим должника лицом недобросовестной бизнес-модели, основанной на оформлении иктивных/мнимых фактов хозяйственной деятельности, с перечислением на счета контрагентов в 2015-2018 годах денежных средств в сумме 2 968 666 554 руб.

В отношении довод Суркова А.В. о том, что вступившим в законную силу определением Арбитражного суда города Москвы от 25.05.2023 по настоящему делу были признаны недействительной сделкой платежи должника в пользу общества "Виноградъ" в размере 89 000 000 руб., суды отметили, что вступившими в законную силу судебными актами трех инстанций по данному обособленному спору было установлено, что должник и общество "Виноградъ" являются аффилированными лицами через Суркова А.В., а также, что несмотря на утрату формального контроля над должником, Сурков А.В., как бенефициар группы компаний, сохранил фактическую возможность влиять на деятельность как должника, так и общества "Виноградъ".

О фактической аффилированности должника и общества "Виноградъ" свидетельствуют также и условия заключенных договоров займов, во исполнение условий которых произведены оспариваемые платежи.

В соответствии с частью 2 статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом арбитражного суда по ранее рассмотренному делу, не доказываются вновь при рассмотрении арбитражным судом другого дела, в котором участвуют те же лица.

При этом, признание преюдициального значения судебного решения, направленное на обеспечение стабильности и общеобязательности этого решения и исключение возможного конфликта судебных актов, предполагает, что факты, установленные судом при рассмотрении одного дела, впредь до их опровержения принимаются другим судом по другому делу в этом же или ином виде судопроизводства, если имеют значение для его разрешения.

В настоящем случае, указали суды, ни ответчиком Сурковым А.В., ни Елфимовым П.С., ни Елфимовым B.C. не были представлены доказательства, позволяющие суду прийти к иным выводам относительно их аффилированности и участия в хозяйственной деятельности должника, нежели содержащиеся в судебных актах по ранее рассмотренным делам.

Также, как установил суд первой инстанции, в период исполнения Чикуновым А.С. обязанностей генерального директора, должником были совершены сделки, которые были признаны недействительными вступившими в законную силу судебными актами, с индивидуальными предпринимателями Ахмедовым И.А., Абрамовым В.С., Астапенко М.А., Куликовой Е.Г., а также обществами "Вертикаль", "Виноградъ", "Спецснаб" и "Профигрупп".

Все указанные сделки были совершены после начала выездной налоговой проверки в отношении должника и направлены на вывод имущества должника, что установлено вступившими в законную силу судебными актами.

Указанные сделки по выводу активов были совершены при наличии признаков банкротства должника, а также в отсутствие экономической целесообразности, что причинило вред имущественным правам уполномоченного органа.

Доводы ответчиков о платежеспособности должника по состоянию на 2019 год со ссылкой на определение Арбитражного суда Красноярского края от 03.02.2023 по делу N А33-5136/19 судами оценены критически и отклонены, поскольку в рамках настоящего дела о банкротстве, с учетом финансового анализа деятельности должника, были установлены иные обстоятельства.

Кроме того, судами учтено, что в определении Арбитражного суда Красноярского края от 03.02.2023 по делу N А33-5136/19 в рамках обособленного спора о привлечении к субсидиарной ответственности по делу о банкротстве общества "Красноярский завод проппантов" суды пришли к выводу о том, что о ликвидности дебиторской задолженности должника (95 829 019,72 руб.), так как она была оплачена Ахмедову И.А. в течение непродолжительного периода времени после заключения соглашения об уступке от 01.04.2019.

Вместе с тем, в настоящем деле о банкротстве указанная сделка по перечислению Ахмедову И.А. должником указанных денежных средств была признана недействительной, в том числе в связи с наличием у должника срытых налоговых обязательств, а также в связи с реализаций схемы формального документооборота, в том числе с участием в том числе и общества "Красноярский завод проппантов".

Доводы Чикунова А.С. о том, что заключенные им после периода налоговой проверки сделки не повлекли неплатежеспособность должника, так как единственной причиной банкротства являлись налоговые нарушения, повлекшие доначисление налога и пени, подлежат отклонению.

Как разъяснено в подпункте 5 пункта 2 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 N 62 "О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица" (далее - постановления от 30.07.2013 N 62), недобросовестность действий (бездействия) директора считается доказанной, в частности, когда директор знал или должен был знать о том, что его действия (бездействие) на момент их совершения не отвечали интересам юридического лица, например, совершил сделку (голосовал за ее одобрение) на заведомо невыгодных для юридического лица условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом ("фирмой-однодневкой" и т.п.).

Совершенные сделки являются значимыми для должника, поскольку отвечают критерию крупных сделок, так как размер выведенных активов должника составляет более 25 процентов балансовой стоимости активов общества.

Существенная убыточность совершенных контролирующими должника лицами сделок заключается в безвозмездности, должник от совершения указанных сделок какой-либо выгоды не получил.

В связи с чем, совершенные сделки являются значимыми для должника, и одновременно существенно убыточными.

Как установлено судом первой инстанции и судом апелляционной инстанции, размер вреда, причиненного должнику в результате совершения вменяемых ответчикам сделок составляет 580 989 261,43 руб.

Факт привлечения должника к налоговой ответственности подтверждается представленными в материалы обособленного спора доказательствами.

Таким образом, суды пришли к выводу о том, что обстоятельства и факты презумпции предусмотренной в подпункте 3 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве доказаны, поскольку требования уполномоченного органа по основному долгу составляет более 50% от требований кредиторов по основному долгу, включенных в реестр требований кредиторов должника и основано на выявленном правонарушении, за совершение которого вступило в законную силу о привлечении к налоговой ответственности, а приобщенными к настоящему заявлению документами подтверждена совокупность условий, необходимых для применения к ответчикам презумпции доведения должника до банкротства в результате совершения сделок, установленной подпунктом 3 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротств

Вопреки доводам ответчиков об обратном, организация подобной схемы документооборота с привлечением иных юридических лиц, направленной на занижение налогооблагаемой базы, возможна исключительно при участии в одной группе указанных лиц, такого рода деятельность была бы невозможна без координации действий всех участников.

Доводы ответчиков со ссылкой на то, что заявителем не доказан статус контролирующих должника лиц, подлежат отклонению, как несостоятельные.

Согласно правовой позиции, изложенной в определении Верховного суда Российской Федерации от 15.02.2018 N 302-ЭС14-1472 (4,5,7), распределяя бремя доказывания по делу, судам необходимо учитывать объективную сложность получения арбитражным управляющим, кредиторами отсутствующих у них прямых доказательств дачи указаний; судами должна приниматься во внимание совокупность согласующихся между собой косвенных доказательств, сформированная на основании анализа поведения таких субъектов.

О наличии подконтрольности могут свидетельствовать определенные обстоятельства: действия названных субъектов синхронны в отсутствие к тому объективных экономических причин, противоречат экономическим интересам должника и одновременно ведут к существенному приросту имущества лица, привлекаемого к ответственности, также данные действия не могли иметь место ни при каких иных обстоятельствах, кроме как при наличии подчиненности одного другому.

Если заинтересованные лица привели достаточно серьезные доводы и представили существенные косвенные доказательства, которые во взаимосвязи позволяют признать убедительными их аргументы о возникновении отношений фактического контроля и подчиненности, в силу статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, бремя доказывания обратного переходит на привлекаемое к ответственности лицо.

Кроме того, установление фактического контроля не всегда обусловлено наличием (отсутствием) юридических признаков аффилированности (пункт 3 постановления от 21.12.2017 N 53).

Напротив, конечный бенефициар, не имеющий соответствующих формальных полномочий, в раскрытии своего статуса контролирующего лица не заинтересован и старается завуалировать как таковую возможность оказаний влияния на должника.

При ином подходе, бенефициары должника, в связи с подконтрольностью им документооборота организации, имели бы возможность в одностороннем порядке определять субъекта субсидиарной ответственности путем составления внутренних организационных документов (локальных актов) выгодным для них образом, что недопустимо.

Статус контролирующего лица устанавливается, в том числе, и через выявление согласованных действий между бенефициаром и подконтрольной ему организацией, которые невозможны при иной структурированности отношений,

Отсутствие у членов органов управления, иных контролирующих лиц, заинтересованности в раскрытии документов, отражающих реальное положение дел и действительный оборот, не должно снижать уровень правовой защищенности кредиторов при необоснованном посягательстве на их права.

Поэтому, если арбитражный управляющий и (или) кредиторы с помощью косвенных доказательств убедительно обосновали утверждения о наличии у привлекаемого к ответственности лица статуса контролирующего и о невозможности погашения требований кредиторов вследствие действий (бездействия) последнего, бремя опровержения данных утверждений переходит на привлекаемое лицо, которое должно доказать, почему письменные документы и иные доказательства арбитражного управляющего, кредиторов не могут быть приняты в подтверждение их доводов, раскрыв свои документы и представив объяснения относительно того, как на самом деле осуществлялась хозяйственная деятельность (пункт 4 статьи 61.16 Закона о банкротстве).

Таким образом, учитывая объективную сложность получения конкурсными управляющим, уполномоченным органом отсутствующих прямых доказательств дачи указаний, в материалы дела представлена совокупность согласующихся между собой косвенных доказательств, сформированная на основании анализа поведения таких субъектов.

Доводы общества "Траст" о том, что суд первой инстанции не установил конкретных участников и фактических бенефициаров незаконной схемы оптимизации налогообложения должника, не установил роль и выполняемые обществом "Траст" функции в вменяемом правонарушении в период участия в уставном капитале должника, так и после, подлежат отклонению как противоречащие фактическим обстоятельства спора.

Решением от 18.04.2022 N 20-25/3-2588 об отказе в привлечении должника к ответственности за совершение налогового правонарушения установлено, что должник и общество "КЗП" являются взаимозависимыми и подконтрольными лицами между собой посредством учредителей и руководителей.

Установлена также экономическая взаимозависимость указанных лиц.

Совокупность указанных обстоятельств позволяет констатировать наличие у Суркова А.В., Елфимова П.С., Елфимова В.С и общества "Траст" признаков контролирующего должника лица с возможностью формирования и реализацией финансовых и иных административно-хозяйственных решений.

Надлежащих и достаточных доказательств обратного ответчиками в материалы дела не предоставлено.

Исследованные судом первой инстанции обстоятельства, которые приведены в обжалуемом судебном акте, свидетельствуют о наличии внутригрупповых отношений и перемещении активов между должником и обществами "Геосервис", "Рентинвест" и "Элемент", и наличии у ответчиков статуса контролирующих лиц должника.

Довод общества "Траст" о том, что за надлежащее исполнение юридическим лицом обязанности по уплате налогов лежит на руководитель, а общество "Траст" как участник, проявив должную степень осмотрительности, инициировало аудиторскую проверку должника, подлежит отклонению с учетом фактических обстоятельств данного спора, в котором доказан факт участия общества "Траст" по созданию схемы фиктивного документооборота.

Кроме этого, ссылка ответчиков на определение Арбитражного суда города Москвы от 09.03.2023 об отказе в привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам должника Пыталева и Гайсиной А.В. не является обоснованной, поскольку в рамках ранее рассмотренного обособленного спора вопрос о контроле со стороны иных лиц не рассматривался.

При этом, в рамках настоящего обособленного спора конкурсным управляющим и уполномоченным органом приведены дополнительные основания привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности.

Вопреки доводам ответчиков, пунктом 13 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 20.12.2016, разъяснено, что материалы проведенных в отношении должника или его контрагента мероприятий налогового контроля могут быть использованы в качестве средств доказывания фактических обстоятельств, на которые ссылается уполномоченный орган, при рассмотрении в рамках дела о банкротстве обособленных споров, а также при рассмотрении в общеисковом порядке споров, связанных с делом о банкротстве.

Куликова Е.Г. ссылается на номинальность своего участия в деятельности общества, указывает, что никаких решений не принимала, в собраниях не участвовала, документы не подписывала.

Однако, согласно разъяснениям, содержащиеся в пункте 6 постановления от 21.12.2017 N 53, руководитель, формально входящий в состав органов юридического лица, но не осуществлявший фактическое управление (далее - номинальный руководитель), например, полностью передоверивший управление другому лицу на основании доверенности либо принимавший ключевые решения по указанию или при наличии явно выраженного согласия третьего лица, не имевшего соответствующих формальных полномочий (фактического руководителя), не утрачивает статус контролирующего лица, поскольку подобное поведение не означает потерю возможности оказания влияния на должника и не освобождает номинального руководителя от осуществления обязанностей по выбору представителя и контролю за его действиями (бездействием), а также по обеспечению надлежащей работы системы управления юридическим лицом (пункт 3 статьи 53 ГК РФ).

В этом случае, по общему правилу, номинальный и фактический руководители несут субсидиарную ответственность, предусмотренную статьями 61.11 и 61.12 Закона о банкротстве, а также ответственность, указанную в статье 61.20 Закона о банкротстве, солидарно (абзац 1 статьи 1080 ГК РФ, пункт 8 статьи 61.11, абзац 2 пункта 1 статьи 61.12 Закона о банкротстве).

Поэтому, сам по себе факт номинальности выполнения Куликовой Е.Г. обязанностей руководителя должника не может являться основанием для полного освобождения от субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

При этом, конкурсный управляющий должника указал, что определением Арбитражного суда Ханты-Мансийского автономного округа Югры от 01.07.2019 о прекращении производства по делу N А75-6035/19 было установлено, что третье лицо Вишнякова (Куликова) Е.Г., сообщила о том, что является единственным участником должника, представила копию паспорта, протокол внеочередного собрания единственного участника должника от 27.05.2019 об одобрении условий мирового соглашения, ходатайствует об утверждении мирового соглашения.

Таким образом, указанный судебный акт подтверждает, что Куликова (Вишнякова) Е.Г., являясь участником должника, принимала активное участие в деятельности общества и одобряла сделки, совершаемые обществом.

Кроме того, в условиях неплатежеспособности и недостаточности имущества, Куликова (Вишнякова) Е.Г. получила от должника денежные средства в сумме 9 212 241,71 руб. в счет оплаты дивидендов.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 09.06.2023 по настоящему делу было удовлетворено заявление конкурсного управляющего о признании недействительной сделкой платежа должника в пользу Куликовой (Вишняковой) Е.Г. в сумме 9 212 241,71 руб.

Довод Куликовой Е.Г. о том, что она не получила выгоды, поскольку выплата ей дивидендов была признана недействительной сделкой, является необоснованным.

Доказательства возврата данных денежных средств и исполнения судебных актов о признании сделок недействительными в материалы дела не представлены.

Довод Куликовой Е.Г. о необходимости назначения по делу судебной почерковедческой экспертизы, также правомерно был отклонен, как необоснованный.

Исходя из толкования статьи 159 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, разрешение ходатайств является исключительной компетенцией суда, при этом удовлетворение ходатайства о назначении экспертизы, является правом, а не обязанностью суда.

Суду первой инстанции в ходе судебного разбирательства ответчик не дал мотивированных пояснений, какие обстоятельства, имеющие значение для настоящего дела, могут быть установлены в ходе проведения почерковедческой экспертизы.

Повторно отказывая в удовлетворении заявленного ходатайства, суд апелляционной инстанции исходил из того, что собранные по делу доказательства достаточны для разрешения дела по существу; при рассмотрении дела вопросы, требующие специальных познаний, не возникли; обстоятельства, для установления которых кредитор просит назначить экспертизу, не имеют значения для правильного разрешения спора, вывод эксперта по поставленным вопросам не будет иметь доказательственного значения для правильного разрешения спора, соответствовать требованиям относимости.

Доводы Суркова А.В. со ссылкой на необходимость приостановления производства по делу до вступления в законную силу приговора по уголовному делу, судами оценены критически и отклонены.

Действительно, в постановлении о возбуждении уголовного дела и принятии его к производству от 22.02.2024 N 12027110270000508, представленном ответчиками в материалы дела, указано на то, что основанием для возбуждения уголовного дела является наличие в материалах проверки достаточных данных, указывающих на признаки преступления в действиях ответчиков Чернова А.В., а также Куликовой Е.Г., Суркова А.В., Елфимова П.С., Елфимова В.С. совместно с иными лицами совершившими налоговое правонарушение.

В соответствии с пунктом 1 части 1 статьи 143 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный суд обязан приостановить производство по делу в случае невозможности рассмотрения данного дела до разрешения другого дела, рассматриваемого Конституционным Судом Российской Федерации, конституционным (уставным) судом субъекта Российской Федерации, судом общей юрисдикции, арбитражным судом.

По смыслу указанной нормы права, с учетом выработанных высшими судебными инстанциями подходов, обязанность арбитражного суда приостановить производство по делу связана не с фактом наличия другого дела или вопроса, рассматриваемого в порядке конституционного, гражданского, уголовного или административного производства, а с невозможностью рассмотрения спора до принятия решения по другому вопросу, то есть с наличием обстоятельств, в силу которых невозможно принять решение по данному делу.

Невозможность рассмотрения спора обусловлена тем, что существенные для дела обстоятельства подлежат установлению при разрешении другого дела в суде.

Данная процессуальная норма направлена на устранение конкуренции между судебными актами по делам с пересекающимся предметом доказывания.

Основание, предусмотренное пунктом 1 части 1 статьи 143 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, должно применяться лишь при условии, что такой факт не может быть установлен арбитражным судом в рамках данного производства.

Само по себе возбуждение уголовного дела и проведение по нему предварительного следствия не являются в соответствии с процессуальным законодательством самостоятельным основанием для приостановления производства по обособленному спору, рассматриваемому арбитражным судом.

В настоящем случае, указали суды, материалы обособленного спора в достаточной мере содержат доказательства того, что Сурков А.В. являлся конечным бенефициаром должника.

При этом, изменение обстоятельств, связанное с последующим вынесением судебного акта по уголовному делу и установлением ряда обстоятельств, не препятствует пересмотреть судебный акт, принятый по результатам разрешения заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, по правилам главы 37 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Общество "Траст" указывает на то, что, согласно статье 2 Закона о банкротстве, проверкой, в ходе которой выявлялся круг контролирующих должника лиц, которые могли быть привлечены к ответственности, охватывались только два года деятельности, непосредственно предшествовавшие дню возбуждения производства по делу о банкротстве должника.

Однако, в определении двухлетний срок, содержащийся в дефиниции "контролирующего должника лица" данной в статье 2 Закона о банкротстве (в редакции Федерального закона от 28.04.2009 N 73-ФЗ), направлен на исключение чрезмерной неопределенности в вопросе о правовом положении контролирующего лица в условиях, когда момент инициирования кредитором дела о банкротстве организации - должника, зависящий, как правило, от воли самого кредитора, значительно отдален по времени от момента, в который привлекаемое к ответственности лицо перестало осуществлять контроль.

По своему существу, данные законоположения представляют собой презумпцию, поскольку предполагается, что в границах определенного срока для лица, контролирующего должника, потенциальное банкротство последнего в связи с ухудшением финансовой стабильности является очевидным, поскольку в силу корпоративной осведомленности контролирующего лица о делах контролируемой компании ему доподлинно известно о том, что грядущая несостоятельность фактически неминуема.

Соответственно, в таком положении добросовестное и разумное контролирующее должника лицо должно предпринять меры по предотвращению несостоятельности либо, во всяком случае, сведению к минимуму ее масштабов.

Это, в частности, подразумевает корректировку методов управления с учетом интересов кредиторов, защиту активов должника в целях максимизации их стоимости и предотвращения утраты, отказ от заключения сделок, если только они должным образом не оправданны с коммерческой точки зрения.

Таким образом, Законом о банкротстве не определено, что двухлетний срок является пресекательным.

Кроме того, в определении Верховного Суда Российской Федерации от 16.05.2018 N 308-ЭС17-21222 сделан вывод о том, что лица, являющиеся контролирующими, не в праве ссылаться на прекращение контроля над организацией - банкротом за пределами двухлетнего срока как на основание освобождения от субсидиарной ответственности, в случае если задолженность образовалась, в том числе, по результатам противоправности их действий (статья 10 ГК РФ).

Из материалов настоящего дела следует, что в период участия общества "Траст" в деятельности должника, была внедрена схема по незаконной налоговой оптимизации (использование фиктивных контрагентов), которая в итоге и привела должника к банкротству, следовательно, общество является контролирующим должника лицом.

Вопреки доводам Барановой А.В., указание судом первой инстанции периода окончания занятия ею должности генерального директора по сведениями из Единого государственного реестра юридических лиц (26.01.2015), а не по дате решения учредителя (01.01.2015) не повлекло за собой принятие неверного судебного акта, поскольку суд первой инстанции раскрыл, в чем конкретно проявлялось участие Барановой А.А. в реализации схемы оптимизации налогообложения.

Из материалов обособленного спора следует, что именно в период нахождения Барановой А.В. на должности генерального директора должника, была внедрена схема по незаконной налоговой оптимизации (использование фиктивных контрагентов), которая в итоге и привела должника к банкротству.

Барановой А.В., в том числе вменяется заключение договора 01.01.2014 с обществом "Сервис плюс".

В ходе налоговой проверки деятельности должника указанный контрагент признан взаимозависимым и подконтрольным должнику, в том числе установлено несоответствие в первичных документах, представленных должником и спорными контрагентами: при сравнении договоров, представленных обществом и полученных от общества "Сервис плюс", установлено, что они не идентичны и имеют различия в формулировке предмета договора, наименовании договора и месте составления (постановление Девятого арбитражного апелляционного судаот 24.07.2023 по делу N А40-18603/23).

Поскольку деятельность юридического лица опосредуется множеством сделок и иных операций, по общему правилу, не может быть признана единственной предпосылкой банкротства последняя инициированная контролирующим лицом сделка (операция), которая привела к критическому изменению возникшего ранее неблагополучного финансового положения - появлению признаков объективного банкротства.

В соответствии с абзацем 6 пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве (в редакции Федерального закона от 28.06.2013 N 134-ФЗ), если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия нескольких контролирующих должника лиц, то такие лица отвечают солидарно.

Пунктом 22 постановления от 21.12.2017 N 53 разъяснено, что, в силу пункта 8 статьи 61.11 Закона о банкротстве и абзаца 1 статьи 1080 ГК РФ, если несколько контролирующих должника лиц действовали совместно, они несут субсидиарную ответственность за доведение до банкротства солидарно.

В целях квалификации действий контролирующих должника лиц как совместных могут быть учтены согласованность, скоординированность и направленность этих действий на реализацию общего для всех намерения, то есть может быть принято во внимание соучастие в любой форме, в том числе соисполнительство, пособничество и т.д.

Уполномоченным органом и конкурсным управляющим представлены доказательства того, что банкротство должника было вызвано совместными действиями контролирующих должника лиц, направленными на занижение подлежащих уплате налогов.

К субсидиарной ответственности подлежат солидарному привлечению все ответчики, поскольку все они, согласно представленным материалам доказательствам, реально участвовали в финансовой деятельности должника, не приняли меры по уплате налогов, чем способствовали выводу имущества должника и причинили вред как должнику, так и его кредиторам на значительную сумму.

Доводы ответчиков о неправомерном не привлечении судом первой инстанции обществ "Геосервис", "Рентинвест" и "Элемент" к участию в обособленном споре в качестве третьих лиц судами оценены критически и отклонены, поскольку согласно части 1 статьи 51 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спора, могут вступить в дело на стороне истца или ответчика до принятия судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела в первой инстанции арбитражного суда, если этот судебный акт может повлиять на их права или обязанности по отношению к одной из сторон.

Третьи лица могут быть привлечены к участию в деле по инициативе суда.

Вместе с тем, отмечено судами, вопреки позиции ответчиков, для наличия оснований для привлечения указанных лиц к участию в деле необходимо, чтобы судебный акт не просто затрагивал права и обязанности этого лица, а был принят непосредственно о правах и обязанностях такого лица.

В настоящем случае, кем-либо из ответчиков не приведены основания, по которым могут быть непосредственно затронуты права и законные интересы указанных лиц результатом рассмотрения настоящего спора.

Таким образом, у суда первой инстанции отсутствовали основания для привлечения обществ "Геосервис", "Рентинвест" и "Элемент" в качестве третьих лиц.

Приведенные ответчиками возражения о том, что в настоящем случае конкурсным управляющим должника пропущен срок исковой давности, поскольку положениями статьи 10 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 28.06.2013 N 134-ФЗ установлен годичный срок для обращения в ходе конкурсного производства с заявлениями о привлечении к субсидиарной ответственности, который исчисляется с момента, когда заявитель узнал или должен был узнать о наличии соответствующих оснований, судами оценены критически и отклонены, поскольку положениями абзаца 4 пункта 5 статьи 10 Закона о банкротстве в редакции названного Федерального закона от 28.06.2013 N 134-ФЗ предусмотрено, что заявление о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным пунктами 2 и 4 названной статьи, может быть подано в течение одного года со дня, когда подавшее это заявление лицо узнало или должно было узнать о наличии соответствующих оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, но не позднее трех лет со дня признания должника банкротом.

В случае пропуска этого срока по уважительной причине, он может быть восстановлен судом.

Вместе с тем, Федеральным законом от 28.12.2016 N 488-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (далее - Федеральный закон от 28.12.2016 N 488-ФЗ) в пункт 5 статьи 10 Закона о банкротстве были внесены изменения, согласно которым, заявление о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным пунктами 2 и 4 статьи 10 Закона о банкротстве, может быть подано в течение трех лет со дня, когда лицо, имеющее право на подачу такого заявления, узнало или должно было узнать о наличии соответствующих оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, но не позднее трех лет со дня признания должника банкротом.

Согласно статье 4 Федерального закона от 28.12.2016 N 488-ФЗ положения пунктов 5-5.4, 5.6 статьи 10 Закона о банкротстве применяются к поданным после 01.07.2017 заявлениям о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности или заявлениям о привлечении контролирующих должника лиц к ответственности в виде возмещения убытков.

Установленные положениями Закона о банкротстве новые сроки исковой давности и правила их исчисления применяются к тем требованиям, сроки предъявления которых были предусмотрены ранее действовавшим законодательством и не истекли на момент вступления в силу новых норм о сроках исковой давности и правилах их исчисления.

Поскольку неправомерные действия контролирующих должника лиц, на которые ссылается конкурсный управляющий, совершались в 2015-2017 годах, а в отношении Барановой АА. в 2014 году, годичный срок исковой давности, исчисляемый в любом случае не ранее даты открытия конкурсного производства (11.04.2022), на дату вступления в силу Федерального закона от 28.12.2016 N 488-ФЗ не истек (заявление подано 03.04.2023), то подлежит применению трехлетний срок исковой давности.

Согласно пункту 1 статьи 200 ГК РФ, правовой позиции, изложенной в пункте 21 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 2(2018), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 04.07.2018, срок исковой давности по требованию о привлечении к субсидиарной ответственности, по общему правилу, начинает течь с момента, когда действующий в интересах всех кредиторов арбитражный управляющий или кредитор, обладающий правом на подачу заявления, узнал или должен был узнать о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности - о совокупности следующих обстоятельств: о лице, контролирующем должника (имеющем фактическую возможность давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия), неправомерных действиях (бездействии) данного лица, причинивших вред кредиторам и влекущих за собой субсидиарную ответственность, и о недостаточности активов должника для проведения расчетов со всеми кредиторами.

При этом, в любом случае течение срока исковой давности не может начаться ранее возникновения права на подачу в суд заявления о привлечении к субсидиарной ответственности (определение Верховного Суда Российской Федерации от 15.02.2018 N 302-ЭС14-1472(4,5,7)).

В настоящем случае, срок исковой давности, предусмотренный для подачи заявления о привлечении контролирующих должника лиц, конкурсным управляющим не пропущен, поскольку заявление подано 03.04.2023, в пределах как одного года, так и трех лет с даты открытия конкурсного производства (11.04.2022).

Довод Елфимова В.С. о том, что конкурсный управляющий должника, заявив 20.06.2023 ходатайство о привлечении его в качестве соответчика, пропустил годичный срок исковой давности, подлежит отклонению.

В рассматриваемом случае, суд первой инстанции правильно связал начало течения срока исковой давности, в том числе и в отношении Елфимова В.С., с субъективным моментом - моментом осведомленности управляющего о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, в том числе о недостаточности активов должника для проведения расчетов со всеми кредиторами.

На основании изложенного, суд первой инстанции обоснованно удовлетворил заявленные требования.

При рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного акта судом первой инстанции были установлены все существенные для спора обстоятельства и дана надлежащая правовая оценка.

Выводы основаны на всестороннем и полном исследовании доказательств по делу, нормы материального права применены правильно.

На основании изложенного, суд апелляционной инстанции правомерно оставил определение суда первой инстанции без изменения.

Судебная коллегия суда кассационной инстанции соглашается с выводами судов первой и апелляционной инстанций, не усматривая оснований для их переоценки, поскольку названные выводы в достаточной степени мотивированы, соответствуют нормам права.

Судебная коллегия полагает необходимым отметить, что кассационные жалобы не содержат указания на наличие в материалах дела каких-либо доказательств, опровергающих выводы судов, которым не была бы дана правовая оценка судом первой инстанции и судом апелляционной инстанции.

Судами правильно применены нормы материального права, выводы судов соответствуют фактическим обстоятельствам и основаны на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, приведенной, в том числе в определении от 17.02.2015 N 274-О, статьи 286-288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, находясь в системной связи с другими положениями данного Кодекса, регламентирующими производство в суде кассационной инстанции, предоставляют суду кассационной инстанции при проверке судебных актов право оценивать лишь правильность применения нижестоящими судами норм материального и процессуального права и не позволяют ему непосредственно исследовать доказательства и устанавливать фактические обстоятельства дела.

Иное позволяло бы суду кассационной инстанции подменять суды первой и второй инстанций, которые самостоятельно исследуют и оценивают доказательства, устанавливают фактические обстоятельства дела на основе принципов состязательности, равноправия сторон и непосредственности судебного разбирательства, что недопустимо.

Установление фактических обстоятельств дела и оценка доказательств отнесены к полномочиям судов первой и апелляционной инстанций.

Аналогичная правовая позиция содержится в определении Верховного Суда Российской Федерации от 05.07.2018 N 300-ЭС18-3308.

Таким образом, переоценка доказательств и выводов судов не входит в компетенцию суда кассационной инстанции в силу статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, а несогласие заявителя жалобы с судебным актом не свидетельствует о неправильном применении судами норм материального и процессуального права и не может служить достаточным основанием для его отмены.

Суд кассационной инстанции не вправе отвергать обстоятельства, которые суды первой и апелляционной инстанций сочли доказанными, и принимать решение на основе иной оценки представленных доказательств, поскольку иное свидетельствует о выходе за пределы полномочий, предусмотренных статьей 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, о существенном нарушении норм процессуального права и нарушении прав и законных интересов лиц, участвующих в деле.

Между тем, приведенные в кассационных жалобах доводы фактически свидетельствуют о несогласии с принятыми судами судебными актами и подлежат отклонению, как основанные на неверном истолковании самими заявителями кассационных жалоб положений Закона о банкротстве, а также как направленные на переоценку выводов судов по фактическим обстоятельствам дела, что, в силу статьи 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, недопустимо при проверке судебных актов в кассационном порядке.

Судебная коллегия учитывает, что вопреки доводам заявителей кассационных жалоб об обратном, в исключительных случаях участник корпорации и иные контролирующие лица (пункты 1 - 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации) могут быть привлечены к ответственности перед кредитором данного юридического лица, если неспособность удовлетворить требования кредитора спровоцирована волеизъявлением контролирующих лиц, поведение которых не отвечало критериям добросовестности и разумности, и не связано с рыночными или иными объективными факторами, деловым риском, присущим ведению предпринимательской деятельности (статья 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, статья 61.11 Закона о банкротстве, пункт 3.1 статьи 3 Закона об обществах с ограниченной ответственностью) (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 23.01.2023 N 305-ЭС21-18249(2,3) по делу N А40-303933/2018).

Приведенные в кассационных жалобах доводы об отсутствии в материалах обособленного спора текста решения уполномоченного органа, на котором основаны выводы судов, судебной коллегией отклоняется, поскольку указанное решение от 18.04.2022 N 20-25/3-2588 имеется в материала дела о банкротстве, равно как и составленный уполномоченным органом по результатам выездной налоговой проверки деятельности должника акт от 25.10.2019 N 20-25/2-22, неоднократно исследовалось судами в рамках рассмотрения настоящего дела о банкротстве, результаты отражены во вступивших в законную силу судебных актах (определения суда первой инстанции от 25.05.2023, определения суда первой инстанции от 25.12.2023, постановления суда апелляционной инстанции от 19.10.2022, от 17.08.2023, от 30.08.2023, от 02.11.2023, от 15.11.2023, от 30.11.2023, от 04.06.2024, постановления суда округа от 27.02.2024 и от 24.04.2024).

Судебная коллегия также учитывает, что в соответствии с пунктом 13 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 20.12.2016, материалы проведенных в отношении должника или его контрагента мероприятий налогового контроля могут быть использованы в качестве средств доказывания фактических обстоятельств, на которые ссылается уполномоченный орган, при рассмотрении в рамках дела о банкротстве обособленных споров, а также при рассмотрении в общеисковом порядке споров, связанных с делом о банкротстве.

К числу доказательств, ставящих под сомнение исполнение сделки, согласно статье 75 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, могут быть отнесены в том числе материалы налоговой проверки должника и (или) его контрагента (акт налоговой проверки, принятое по ее результатам решение), указывающие, в частности, на:

невозможность реального осуществления должником и (или) его контрагентом операций исходя из времени, места нахождения имущества или объема материальных ресурсов, необходимых для производства товаров, выполнения работ или оказания услуг;

отсутствие необходимых условий для достижения результатов соответствующей экономической деятельности ввиду того, что не имелось в наличии должных управленческого или технического персонала, основных средств, производственных активов, складских помещений, транспортных средств;

совершение операций с товаром, который не производился или не мог быть произведен в объеме, указанном налогоплательщиком в документах бухгалтерского учета.

В настоящем случае, конкурсным управляющим должника со ссылкой на материалы налоговой проверки были приведены обоснованные доводы о том, что в результате применения незаконных схем оптимизации налогообложения в виде формирования формального документооборота с недобросовестными контрагентами, была получена необоснованная налоговая выгода, повлекшая безосновательное выбытие денежных средств должника, осуществлены неправомерные действия, причинившие вред имущественным интересам кредиторов, поскольку в результате применения незаконных схем оптимизации налогообложения в виде формирования формального документооборота с недобросовестными контрагентами, была получена необоснованная налоговая выгода, повлекшая безосновательное выбытие денежных средств должника в размере 2 968 666 554 руб. в адрес аффилированных технических организаций.

Судебная коллегия также отмечает, что в соответствии с положениями статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суду кассационной инстанции не предоставлены полномочия пересматривать фактические обстоятельства дела, установленные судами при их рассмотрений, давать иную оценку собранным по делу доказательствам, устанавливать или считать установленными обстоятельства, которые не были установлены в определении или постановлении, либо были отвергнуты судами первой или апелляционной инстанции.

Согласно правовой позиции высшей судебной инстанции, приведенной в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.04.2013 N 16549/12, из принципа правовой определенности следует, что решение суда первой инстанции, основанное на полном и всестороннем исследовании обстоятельств дела, не может быть отменено исключительно по мотиву несогласия с оценкой указанных обстоятельств, данной судом первой инстанции.

Иная оценка заявителями жалоб установленных судом фактических обстоятельств дела и толкование положений закона не означает допущенной при рассмотрении дела судебной ошибки.

Нормы материального и процессуального права, несоблюдение которых является безусловным основанием для отмены судебных актов, в соответствии со статьей 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, судами не нарушены, в связи с чем, кассационные жалобы не подлежат удовлетворению.

Исходя из изложенного и руководствуясь статьями 284-290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда города Москвы от 26.02.2024 и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 04.06.2024 по делу N А40-140914/21 - оставить без изменения, кассационные жалобы - оставить без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в судебную коллегию по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий судья

Н.Н. Тарасов

Судьи

Н.А. Кручинина В.Л. Перунова