Постановление Европейского Суда по правам человека от 23 апреля 2009 г. Дело "Московец (Moskovets) против Российской Федерации" (жалоба N 14370/03) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Московец (Moskovets)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 14370/03)

Постановление

Страсбург, 23 апреля 2009 г.

По делу "Московец против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 2 апреля 2009 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 14370/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Никитой Николаевичем Московцом (далее - заявитель) 2 апреля 2003 г.

2. Интересы заявителя были представлены Т. Клыковой - юристом, работающей в г. Санкт-Петербурге. Власти Российской Федерации были представлены В.В. Милинчук и А.Н. Савенковым - бывшими Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека и исполняющим обязанности Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека соответственно.

3. 18 июня 2007 г. председатель Первой Секции Европейского Суда принял решение уведомить власти Российской Федерации о жалобе. Было также принято решение рассмотреть жалобу одновременно по вопросам приемлемости и по существу (пункт 3 статьи 29 Конвенции).

Факты

I. Обстоятельства дела

4. Заявитель, 1977 года рождения, в настоящее время отбывает наказание в виде лишения свободы.

A. Задержание заявителя и предполагаемое ненадлежащее обращение с ним

5. 25 декабря 1999 г. заявитель был задержан по подозрению в совершении убийства при отягчающих обстоятельствах и доставлен в отделение милиции. Сотрудники милиции предположительно запугали заявителя и вынудили его дать признательные показания. Представитель заявителя присутствовал, когда заявитель давал признательные показания.

6. 26 декабря 1999 г. в отношении заявителя была проведена судебно-медицинская экспертиза. Эксперт зафиксировал у заявителя синяк на левой стороне грудной клетки и три ссадины на тыльной стороне рук, что не причинило вреда здоровью заявителя. Указанные повреждения были причинены в период от одного до трех дней, предшествующих осмотру. Заявитель утверждал, что ночью 24 декабря 1999 г. он пытался остановить дерущихся, в результате чего поцарапал руку и получил удар в грудную клетку.

7. Заявитель пытался добиться возбуждения уголовного дела в отношении сотрудников милиции, однако его утверждения были признаны необоснованными.

B. Содержание заявителя под стражей в период предварительного расследования

8. 28 декабря 1999 г. заявитель был заключен под стражу.

9. 3 января 2000 г. заявителю было предъявлено обвинение в совершении убийства - преступления, предусмотренного статьей 105 Уголовного кодекса Российской Федерации.

10. 9 февраля, 27 марта, 6 апреля и 19 декабря 2000 г. срок содержания заявителя под стражей продлевался соответственно до 18, 25 июня, 25 сентября 2000 г. и 25 февраля 2001 г. В постановлениях о продлении срока содержались ссылки на особую тяжесть предъявленных заявителю обвинений, на тот факт, что у него нет постоянного места жительства и что ранее он пытался скрыться от органов следствия, нарушив избранную в отношении него меру пресечения по другому уголовному делу.

11. 23 февраля 2001 г. предварительное расследование было завершено и материалы дела направлены в Санкт-Петербургский городской суд для судебного разбирательства.

C. Решение о возвращении дела для производства дополнительного расследования и последующее продление срока содержания заявителя под стражей

12. 25 апреля 2001 г. Санкт-Петербургский городской суд вернул дело в органы прокуратуры для производства дополнительного расследования в связи с допущенными существенными нарушениями установленного порядка. Суд постановил, что мера пресечения, избранная в отношении заявителя, "должна остаться без изменения".

13. 25 мая, 18 июня и 11 сентября 2001 г. сроки содержания заявителя под стражей в период предварительного следствия продлевались соответственно до 24 июня, 26 сентября 2001 г. и 26 марта 2002 г. по основаниям, приведенным выше.

14. 25 декабря 2001 г. дополнительное расследование было завершено и материалы дела повторно направлены для рассмотрения в Санкт-Петербургский городской суд.

D. Содержание заявителя под стражей в период судебного разбирательства

15. 8 января 2002 г. Санкт-Петербургский городской суд принял дело к производству и постановил, что мера пресечения, избранная в отношении заявителя, "должна оставаться без изменения".

16. Начиная с 1 июля 2002 г. Санкт-Петер-бургский городской суд продлевал срок содержания заявителя под стражей каждые три месяца. В частности, 1 июля 2002 г. он продлил срок содержания заявителя под стражей с 1 июля до 1 октября 2002 г.; 24 сентября 2002 г. - с 30 сентября до 30 декабря 2002 г.; 15 декабря 2002 г. - с 30 декабря 2002 г. до 30 марта 2003 г.; 11 марта 2003 г. - с 30 марта до 30 июня 2003 г.; 13 мая 2003 г. - с 30 июня до 30 сентября 2003 г.; 4 июля 2003 г. - с 30 сентября до 30 декабря 2003 г.; 28 ноября 2003 г. - с 30 декабря 2003 г. до 30 марта и 26 февраля 2004 г. - с 30 марта до 20 июня 2004 г.

17. Названные постановления о продлении срока касались заявителя и еще пятерых обвиняемых. Во всех постановлениях содержались ссылки на тяжесть предъявленных заявителю и другим обвиняемым обвинений, а также на опасность того, что они скроются от органов следствия и суда, без дополнительных пояснений. Постановление о продлении срока от 28 ноября 2003 г. было более проработанным и в части, касающейся заявителя, в нем указывалось следующее:

"[Заявителю] предъявлено обвинение в совершении особо тяжких преступлений, в том числе убийства при отягчающих обстоятельствах, в период действия в отношении него меры пресечения в виде подписки о невыезде, избранной в рамках другого уголовного дела по обвинению заявителя, в частности, в совершении нескольких убийств при отягчающих обстоятельствах и иных особо тяжких преступлений... Даже после заключения под стражу [заявитель] совершил преступление, за которое 26 ноября 2001 г. он был приговорен Дзержинским (Центральным) районным судом г. Санкт-Петербурга к одному году и шести месяцам лишения свободы".

18. Заявитель обжаловал данные постановления о продлении в Верховный Суд Российской Федерации. Постановления от 1 июля и 24 сентября 2002 г. были признаны незаконными 11 ноября и 2 декабря 2002 г. соответственно, поскольку в первом случае ни заявитель, ни его представитель не были надлежащим образом извещены о судебном заседании и, следовательно, отсутствовали, а во втором случае судебное заседание состоялось в отсутствие представителя заявителя. Остальные постановления от 15 декабря 2002 г., 11 марта, 13 мая, 4 июля и 28 ноября 2003 г. и от 26 февраля 2004 г. были оставлены без изменения Верховным Судом Российской Федерации по результатам рассмотрения кассационных жалоб 27 марта, 4 июня, 11 августа и 22 сентября 2003 г. и 18 февраля и 11 мая 2004 г. соответственно.

19. 11 марта 2003 г. Санкт-Петербургский городской суд постфактум санкционировал содержание заявителя под стражей в период с 1 июля по 30 декабря 2002 г.

E. Обвинительный приговор в отношении заявителя в рамках другого уголовного дела

20. 26 ноября 2001 г. Дзержинский (Центральный) районный суд г. Санкт-Петербурга признал заявителя виновным в краже, уничтожении официальных документов, попытке подделки документов и приговорил его к двум годам лишения свободы. Далее суд отметил, что период с 27 сентября 2000 г. по 19 июля 2001 г., в течение которого заявитель содержался под стражей в рамках названного дела, должен быть зачтен в срок отбывания наказания в виде лишения свободы.

21. 28 февраля 2002 г. Санкт-Петербургский городской суд снизил срок лишения свободы, назначенный заявителю, до одного года и шести месяцев.

22. По-видимому, заявитель отбыл наказание в августе 2002 года.

F. Судебное разбирательство по делу заявителя

23. Изучив материалы дела до завершения предварительного расследования, в ноябре 2001 года заявитель ходатайствовал о том, чтобы его дело рассматривалось судом в составе одного профессионального судьи и двух народных заседателей.

24. 8 января 2002 г. Санкт-Петербургский городской суд назначил первое судебное слушание по делу на 5 августа 2002 г.

25. 5 августа 2002 г. производство по делу было приостановлено в связи с необходимостью розыска Ж. - одного из сообвиняемых заявителя.

26. 15 декабря 2002 г. производство по делу было возобновлено несмотря на то, что местонахождение Ж. установлено не было. Начиная с данного дня в состав суда входили профессиональный судья Кургузов и два народных заседателя Д. и С. До этого, 27 сентября 2002 г., в соответствии со статьей 6 Федерального закона от 2 января 2000 г. N 37-ФЗ "О народных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации" и.о. председателя Санкт-Петербургского городского суда отобрал 102 народных заседателя, в том числе Д. и С., для участия в рассмотрении дел в Санкт-Петербургском городском суде; 11 ноября 2002 г. судья Кургузов, в чье производство было передано дело, выбрал путем жеребьевки шесть анонимных народных заседателей (их имена не сообщались в соответствующем решении) и указал, что народные заседатели Д. и С. должны участвовать вместе с ним в рассмотрении дела.

27. Заявитель оспорил состав суда. Он утверждал, что нарушен порядок отбора народных заседателей в связи с тем, что народные заседатели Д. и С. не были избраны путем жеребьевки в нарушение требований Федерального закона от 2 января 2000 г. N 37-ФЗ "О народных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации" (далее - Закон о народных заседателях). Тем не менее жалоба заявителя была оставлена судом без удовлетворения. Никакого нарушения правил, регламентирующих порядок отбора народных заседателей, установлено не было.

28. Из 31 судебного заседания, назначенного в период с 15 декабря 2002 г. по 19 апреля 2004 г., 22 были отложены по различным основаниям: пять - в связи с подачей заявителем ходатайств, а также необходимостью изучения материалов дела стороной обвинения, три - в связи с тем, что заявитель и его сообвиняемые не были конвоированы в суд, девять - ввиду того, что адвокаты были больны или не являлись, три - поскольку возникла необходимость вызова в суд свидетелей, и два - по инициативе суда, в первый раз - поскольку сообвиняемые заявителя согласились дать показания на следующем судебном заседании, а во второй - ввиду того, что заявитель отказался давать показания.

29. 19 апреля 2004 г. заявитель вновь обжаловал состав суда, однако безуспешно.

30. 30 апреля 2004 г. Санкт-Петербургский городской суд признал заявителя виновным в совершении убийства при отягчающих обстоятельствах, краже и подделке документов и приговорил его к пожизненному сроку лишения свободы.

31. 30 сентября 2004 г. Верховный Суд Российской Федерации переквалифицировал преступление, совершенное заявителем, и оставил наказание без изменения.

32. По ходатайству заявителя 24 апреля 2008 г. Верховный Суд Российской Федерации в качестве суда надзорной инстанции изменил квалификацию предъявленных заявителю обвинений и оставил назначенное наказание без изменения.

II. Применимое национальное законодательство

A. Содержание заявителя под стражей до суда и сроки судебного разбирательства

33. Ссылки на нормы национального законодательства, регламентирующие вопросы содержания под стражей в период предварительного следствия и сроки судебного разбирательства, приведены в Постановлении Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" ((Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, §§ 76-96, ECHR 2005-X (извлечения)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2006.)).

B. Состав суда в уголовном судопроизводстве

34. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 27 октября 1960 г., далее - УПК РСФСР) устанавливал, что рассмотрение уголовных дел в суде первой инстанции осуществлялось за некоторыми исключениями единолично профессиональным судьей или одним профессиональным судьей и двумя народными заседателями. Народные заседатели при осуществлении правосудия пользовались всеми правами судьи (статья 15).

35. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (Федеральный закон от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ, далее - УПК России) не предусматривает участие непрофессиональных судей при осуществлении правосудия по уголовным делам. Согласно данному Кодексу дела о тяжких преступлениях подлежат рассмотрению единолично профессиональным судьей или тремя профессиональными судьями при условии, что обвиняемый обратился с соответствующим ходатайством до назначения судебного заседания (пункт 3 часть 2 статьи 30 УПК России). Кроме того, в соответствии с УПК России состав суда, рассматривающий дело, должен оставаться неизменным на протяжении всего разбирательства по делу (часть 1 статьи 242 УПК России).

36. Федеральный закон от 18 декабря 2001 г. N 177-ФЗ "О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" предусматривает следующее. В соответствии со статьей 2.1 с 1 января 2004 г. признан утратившим силу Закон о народных заседателях. Согласно статье 7 пункт 3 части 2 статьи 30 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в части, касающейся рассмотрения коллегией из трех судей федерального суда общей юрисдикции уголовных дел о тяжких и особо тяжких преступлениях, вводился в действие с 1 января 2004 г. До 1 января 2004 г. уголовные дела о тяжких и особо тяжких преступлениях рассматривались судьей федерального суда общей юрисдикции единолично, а при наличии ходатайства обвиняемого, заявленного до назначения судебного заседания, - коллегией в составе судьи и двух народных заседателей.

C. Народные заседатели

1. Общие правила, касающиеся процедуры отбора народных заседателей

37. 10 января 2000 г. вступил в силу Закон о народных заседателях. Согласно пункту 2 статьи 1 Закона народными заседателями являлись лица, наделенные полномочиями по осуществлению правосудия по гражданским и уголовным делам в составе суда и исполняющие обязанности судей на непрофессиональной основе.

38. Статья 2 указанного Закона предусматривала, что списки народных заседателей формировались для каждого районного суда органами местного самоуправления; при этом данные списки подлежали утверждению законодательным органом субъекта Российской Федерации.

39. Статья 5 Закона определяла порядок отбора народных заседателей для участия в рассмотрении дел районными судами. Согласно данной статье председатель районного суда должен был путем случайной выборки из общего списка народных заседателей отобрать определенное число народных заседателей для участия в рассмотрении дел в районном суде. Число народных заседателей для каждого профессионального судьи должно не менее чем в три раза превышать число лиц, требуемых для судебного заседания.

40. Из статьи 6 названного Закона следовало, что отбор народных заседателей для участия в рассмотрении дел судами субъектов Российской Федерации осуществлялся председателем соответствующего суда в порядке, установленном статьей 5 данного Федерального закона, из общих списков народных заседателей, сформированных для районных судов, расположенных на территории соответствующего субъекта Российской Федерации. Названная статья также предусматривала, что отбор народных заседателей для участия в рассмотрении конкретного дела в суде субъекта Российской Федерации осуществлялся судьей, в производство которого было передано дело, в порядке, установленном статьей 5 названного Закона.

41. В соответствии со статьей 9 Федерального закона народные заседатели привлекались к исполнению своих обязанностей в районном суде на срок 14 дней, а в случае, если время рассмотрения конкретного дела превышает указанный срок, на срок рассмотрения данного дела. Народные заседатели привлекались к исполнению своих обязанностей не чаще одного раза в год.

2. Утверждение общего перечня народных заседателей

42. 18 сентября 2002 г. законодательный орган г. Санкт-Петербурга утвердил общий список народных заседателей для Красногвардейского районного суда г. Санкт-Петербурга. Приложение к данному решению содержало общий список народных заседателей в количестве 514 человек.

3. Постановление о порядке отбора народных заседателей

43. 14 января 2000 г. Президиум Верховного Суда Российской Федерации в соответствии со статьей 5 Закона о народных заседателях издал постановление о порядке отбора народных заседателей. Данное постановление предусматривало, что председатель районного суда должен путем случайной выборки отобрать из общего списка народных заседателей 156 человек для каждого судьи. Для участия в рассмотрении конкретного дела народные заседатели должны были быть отобраны путем случайной выборки судьей, в чье производство передано дело.

D. Возобновление производства по уголовному делу в связи с установлением Европейским Судом нарушения Конвенции

44. УПК России предусматривает возможность возобновления производства по уголовному делу вследствие признания Европейским Судом нарушения положений Конвенций (статья 413).

Право

I. Предполагаемое нарушение подпункта "с" пункта 1 Статьи 5 Конвенции

45. Заявитель, ссылаясь на подпункт "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции, жаловался на то, что содержание его под стражей было незаконным. Статья 5 Конвенции в части, применимой в настоящем деле, предусматривает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...".

A. Доводы сторон

46. Власти Российской Федерации утверждали, что содержание заявителя под стражей в период с 1 июля по 1 октября 2002 г. было законным, даже принимая во внимание то, что постановление о продлении срока содержания под стражей впоследствии было отменено судом кассационной инстанции 11 ноября 2002 г. Срок содержания под стражей был продлен судом, обладавшим необходимыми полномочиями, в полном соответствии с требованиями национального законодательства в отношении сроков содержания. Постановление о продлении срока было отменено по процессуальным основаниям, и данное обстоятельство не оказало влияния на законность содержания заявителя под стражей в соответствующий период. В любом случае власти Российской Федерации полагали, что постановление от 11 ноября 2002 г. отразилось на статусе заявителя как жертвы и предоставило ему возможность обратиться в рамках самостоятельного гражданского судебного разбирательства в суд с иском о компенсации морального вреда, причиненного в связи с незаконным лишением свободы, что предусмотрено статьями 1070 и 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации. Далее власти Российской Федерации отметили, что 24 сентября 2002 г. срок содержания заявителя под стражей был продлен до 30 декабря 2002 года. 2 декабря 2002 г. постановление о продлении срока содержания заявителя под стражей было отменено в кассационном порядке. Тем не менее впоследствии данная ситуация была исправлена Санкт-Петербургским городским судом, который 11 марта 2003 г. санкционировал содержание заявителя под стражей в период с 1 июля по 30 декабря 2002 г. Что касается дальнейших решений о продлении срока содержания заявителя под стражей, власти Российской Федерации утверждали, что они были приняты в полном соответствии с нормами национального законодательства.

47. Заявитель подтвердил свою позицию в отношении всего периода содержания под стражей и заявил, в частности, что содержание его под стражей в период с 1 июля по 2 декабря 2002 г. было незаконным и что соответствующие решения о применении меры пресечения были, очевидно, недействительными. Так, постановление от 1 июля 2002 г. было вынесено в судебном заседании, о котором ни заявитель, ни его представитель не были извещены, а постановление от 24 сентября 2002 г. было принято в отсутствие представителя заявителя. Кроме того, заявитель отметил, что содержание его под стражей в период с 2 декабря по 30 декабря 2002 г. было также незаконным в отсутствие какого-либо действующего решения, санкционирующего содержание его под стражей в соответствующий период.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

48. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что жалоба заявителя в части, касающейся законности всех постановлений о применении меры пресечения, охватывает тот период содержания под стражей, который завершился более чем за шесть месяцев до подачи им жалобы в Европейский Суд 2 апреля 2003 г. Наиболее поздний период содержания под стражей, который может быть рассмотрен Европейским Судом, начался 1 июля 2002 г. Следовательно, Европейский Суд полагает, что жалоба заявителя в части, касающейся постановлений о применении меры пресечения, вынесенных до 1 июля 2002 г., была подана с нарушением срока и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 24 мая 2007 г. по делу "Владимир Соловьев против Российской Федерации" (Vladimir Solovyev v. Russia), жалоба N 2708/02, § 83).

49. Европейский Суд обращает внимание на довод властей Российской Федерации об утрате заявителем статуса жертвы, а также о том, что он не исчерпал национальные средства правовой защиты в связи со своей жалобой на содержание под стражей с 1 июля по 1 октября 2002 г.

50. Что касается наличия у заявителя статуса жертвы, Европейский Суд напоминает, что решение или мера, принятые в пользу заявителя, в принципе не являются достаточными для того, чтобы лишить его статуса жертвы, если только национальные власти не признают, явно или по сути, факт нарушения Конвенции и не предоставят в связи с этим компенсацию (см. Постановление Европейского Суда от 25 июня 1996 г. по делу "Амуюр против Франции" (Amuur v. France), § 36, Reports of Judgments and Decisions 1996-III, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Далбан против Румынии" (Dalban v. Romania), жалоба N 28114/95, § 44, ECHR 1999-VI). Однако в данном деле, несмотря на то, что национальные суды признали незаконность содержания заявителя под стражей с 1 июля по 1 октября 2002 г. посредством отмены постановления о продлении срока содержания под стражей от 1 июля 2002 г., ко дню отмены постановления, 11 ноября 2002 г., заявитель уже провел три месяца в заключении в результате вынесения незаконного постановления, и никакая компенсация в связи с этим не была предложена властями. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что заявитель до сих пор может утверждать, что является "жертвой" по смыслу статьи 34 Конвенции.

51. Что касается довода о том, что заявитель не обратился за выплатой соответствующей компенсации, Европейский Суд напоминает, что право не быть лишенным свободы "за исключением как в порядке, установленном законом" не то же самое, что и право на получение компенсации в связи с заключением под стражу. Пункт 1 статьи 5 Конвенции регламентирует первый вопрос, а пункт 5 статьи 5 Конвенции - второй. Суд, который призван принять решение по иску о взыскании вреда в связи с незаконным содержанием под стражей, рассматривает дело после того, как действие совершено, и, следовательно, суд не обладает полномочием по освобождению заявителя из-под стражи в том случае, если содержание под стражей незаконно, как того требует пункт 4 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 2 марта 1987 г. по делу "Уикс против Соединенного Королевства" (Weeks v. United Kingdom), § 61, Series A, N 114). Соответственно, гражданский иск о взыскании ущерба не имеет отношения к вопросу об исчерпании национальных средств правовой защиты в отношении жалобы заявителя на нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. Решение Европейского Суда от 6 февраля 2003 г. по делу "Белчев против Болгарии" (Belchev v. Bulgaria), жалоба N 39270/98, Решение Европейского Суда от 28 октября 2004 г. по делу "Нахманович против Российской Федерации" (Nakhmanovich v. Russia), жалоба N 55669/00* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2006.), и одно из недавних Постановлений Европейского Суда от 14 декабря 2006 г. по делу "Щеглюк против Российской Федерации" (Shcheglyuk v. Russia), жалоба N 7649/02, § 34* (* Там же. N 7/2007.)). Таким образом, возражение властей Российской Федерации подлежит отклонению.

52. Европейский Суд отмечает, что остальная часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Следовательно, жалоба должна быть признана приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Общие принципы

53. Европейский Суд напоминает, что понятия "законный" и "в порядке, установленном законом" в пункте 1 статьи 5 Конвенции по сути основываются на национальном законодательстве и устанавливают обязательства соблюдать закрепленные в ней материально-правовые и процессуально-правовые требования. Тем не менее "законность" содержания под стражей в соответствии с национальным законодательством не всегда имеет решающее значение. Более того, Европейский Суд должен удостовериться в том, что заключение под стражей в течение рассматриваемого периода было совместимо с целью пункта 1 статьи 5 Конвенции, то есть не допускалось лишения свободы лица в произвольном порядке (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации", § 124, и Постановление Европейского Суда от 25 октября 2005 г. по делу "Федотов против Российской Федерации" (Fedotov v. Russia), жалоба N 5140/02, § 74* (* Там же. N 3/2006.)).

54. Кроме того, Европейский Суд должен убедиться в том, что национальное законодательство само по себе соответствует Конвенции, в том числе общим принципам, выраженным в ней прямо или косвенно. В отношении последнего Европейский Суд подчеркивает, что, когда речь идет о лишении свободы, особенно важно то, чтобы соблюдался общий принцип правовой определенности. Следовательно, имеет значение то, чтобы условия лишения свободы были четко определены в национальном праве и закон сам по себе был предсказуем в его применении таким образом, чтобы он отвечал установленному Конвенцией требованию "законности" - стандарту, предполагающему, что все законодательство должно быть достаточно точным, чтобы лицо имело возможность, в том числе и с надлежащей помощью, предвидеть в разумной при конкретных обстоятельствах степени последствия, которые может повлечь конкретное действие (см. Постановление Европейского Суда по делу "Йечиус против Литвы" (Jecius v. Lithuania), жалоба N 34578/97, § 56, ECHR 2000-IX, и Постановление Европейского Суда по делу "Барановский против Польши" (Baranowski v. Poland), жалоба N 28358/95, §§ 50-52, ECHR 2000-III).

(b) Применение в данном деле

(i) Содержание заявителя под стражей с 1 июля по 2 декабря 2002 г.

55. Европейский Суд отмечает, что 1 июля 2002 г. Санкт-Петербургский городской суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 1 октября 2002 года. 11 ноября 2002 г. Верховный Суд Российской Федерации отменил названное решение, поскольку ни заявитель, ни его представитель не были надлежащим образом извещены о судебном заседании и, следовательно, отсутствовали, и направил вопрос о содержании заявителя под стражей в названный период на новое рассмотрение.

56. Далее Европейский Суд отмечает, что 24 сентября 2002 г. Санкт-Петербургский городской суд продлил срок содержания заявителя под стражей с 30 сентября до 30 декабря 2002 г. Однако 2 декабря 2002 г. Верховный Суд Российской Федерации отменил указанное судебное решение в связи с неявкой представителя заявителя в судебное заседание и направил вопрос о содержании заявителя под стражей в названный период на новое рассмотрение.

57. Вопрос, подлежащий решению, заключается в том, было ли содержание заявителя под стражей в данные периоды "законным", в том числе было ли оно произведено "в порядке, установленном законом". Европейский Суд напоминает, что период содержания под стражей будет в принципе отвечать закону, если такое содержание под стражей осуществляется на основании судебного решения. Последующий вывод о том, что суд допустил ошибку при принятии решения в применении национального законодательства, не обязательно имеет обратное действие на промежуточный период содержания под стражей.

58. В настоящем деле Европейский Суд рассмотрит вопрос о том, представляло ли собой постановление о продлении срока содержания под стражей законное основание для содержания заявителя под стражей до 1 октября 2002 г., а постановление от 24 сентября 2002 г. - законное основание для содержания заявителя под стражей до его отмены 2 декабря 2002 г. Тот факт, что постановления были отменены в кассационном порядке, сам по себе не влияет на законность содержания под стражей в истекшие периоды (см. Постановление Европейского Суда от 10 июня 1996 г. по делу "Бенам против Соединенного Королевства" (Benham v. United Kingdom), §§ 43 и 46, Reports 1996-III).

59. Никем не утверждалось, что 1 июля и 24 сентября 2002 г. городской суд действовал с превышением полномочий. На самом деле в соответствии с национальным законодательством он обладал полномочием по рассмотрению вопроса о продлении срока содержания заявителя под стражей и по продлению срока содержания под стражей не более чем на три месяца. Более того, Европейский Суд полагает, что содержание заявителя под стражей на основании судебных постановлений от 1 июля и 24 сентября 2002 г. не может считаться произвольным, поскольку суд указал определенные причины для продления срока содержания заявителя под стражей. Достаточность и уместность данных причин будут рассмотрены ниже с точки зрения соблюдения пункта 3 статьи 5 Конвенции.

60. Следовательно, не было установлено, что при вынесении постановлений от 1 июля и 24 сентября 2002 г. Санкт-Петербургский городской суд действовал недобросовестно или что он пренебрег необходимостью надлежащего применения соответствующего законодательства. Тот факт, что некоторые процессуальные упущения были обнаружены в ходе кассационного разбирательства, сам по себе не означает, что содержание под стражей было незаконно (см. упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Владимир Соловьев против Российской Федерации" § 93, и Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации", § 132 с последующими ссылками).

61. При данных обстоятельствах Европейский Суд приходит к выводу об отсутствии нарушений подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с 1 июля по 2 декабря 2002 г.

(ii) Содержание заявителя под стражей со 2 по 30 декабря 2002 г.

62. Европейский Суд отмечает, что 2 декабря 2002 г. Верховный Суд Российской Федерации, отменив решение Санкт-Петербургского городского суда от 24 сентября 2002 г., направил вопрос о содержании заявителя под стражей на новое рассмотрение. 15 декабря 2002 г., в период, когда пересмотр дела все еще продолжался, городской суд продлил срок содержания заявителя под стражей с 30 декабря 2002 г. по 30 марта 2003 г.

63. Европейский Суд далее отмечает, что 11 марта 2003 г. Санкт-Петербургский городской суд постфактум санкционировал содержание заявителя под стражей в период с 1 июля по 30 декабря 2002 г. Исходя из этого следует, что около месяца, со 2 по 30 декабря 2002 г., для содержания заявителя под стражей отсутствовало действующее решение.

64. Европейский Суд полагает, что решение Санкт-Петербургского городского суда от 11 марта 2003 г. не составляло "законного" основания для содержания заявителя под стражей в период со 2 по 30 декабря 2002 г. Власти Российской Федерации не назвали ни одной нормы национального законодательства, которая бы допускала принятие решения, санкционирующего содержание под стражей, обратным числом. Более того, Европейский Суд напоминает, что любое разрешение содержания под стражей, данное постфактум, несовместимо с "правом на личную неприкосновенность", поскольку оно неизбежно связано с произволом (см. упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда "Худоёров против Российской Федерации", § 142, Постановление Европейского Суда по делу "Владимир Соловьев против Российской Федерации", § 99, и Постановление Европейского Суда от 28 июня 2007 г. по делу "Шухардин против Российской Федерации" (Shukhardin v. Russia), жалоба N 65734/01, § 69).

65. Следовательно, Европейский Суд считает, что имело место нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей в период со 2 по 30 декабря 2002 г.

(iii) Содержание заявителя под стражей с 30 декабря 2002 г. по 30 апреля 2004 г.

66. Европейский Суд отмечает, что в период с 30 декабря 2002 г. по 30 апреля 2004 г. срок содержания заявителя под стражей продлевался Санкт-Петербургским городским судом шесть раз.

67. Европейский Суд напоминает, что решение национального суда о сохранении без изменения меры пресечения в виде заключения под стражу не будет составлять нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции при условии, что суд "действовал в пределах своей компетенции... [и] обладал полномочием по принятию соответствующего решения" (см. Постановление Европейского Суда от 8 июня 2006 г. по делу "Корчуганова против Российской Федерации" (Korchuganova v. Russia), жалоба N 75039/01, § 62* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2006.)).

68. В настоящем деле национальный суд действовал в пределах своих полномочий при принятии названных решений, и ничто не свидетельствует о том, что данные решения недействительны или незаконны в рамках национального законодательства. Вопрос о том, были ли основания для принятия названных решений достаточны и уместны, проанализирован далее в контексте пункта 3 статьи 5 Конвенции.

69. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу о том, что подпункт "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции не был нарушен в связи с принятием в период с 30 декабря 2002 г. по 30 апреля 2004 г. постановлений о продлении срока содержания заявителя под стражей.

II. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

70. Заявитель, ссылаясь на пункт 3 статьи 5 Конвенции, жаловался на то, что продолжительность нахождения его под стражей нарушила требование разумного срока. Пункт 3 статьи 5 Конвенции предусматривает следующее:

"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи... имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд".

A. Доводы сторон

71. Власти Российской Федерации утверждали, что срок содержания заявителя под стражей был разумным, соответствовал национальному законодательству и был обоснован уместными и достаточными причинами: заявитель обвинялся в совершении нескольких тяжких преступлений, у него не было постоянного местожительства, и ранее им была нарушена другая избранная мера пресечения. Кроме того, заявителем был совершен ряд особо тяжких преступлений в период действия в отношении него в рамках другого уголовного дела меры пресечения в виде подписки о невыезде, а также ряд преступлений в период содержания в следственном изоляторе. При данных обстоятельствах применение менее строгой меры пресечения представляло бы угрозу для других лиц, а также для своевременного отправления правосудия.

72. Заявитель утверждал, что его содержание под стражей в период предварительного следствия продлилось четыре года, четыре месяца и пять дней, с 25 декабря 1999 г. по 30 апреля 2004 г. Он согласился с тем, что до 25 декабря 2001 г. его содержание под стражей было оправдано разумным подозрением в том, что он совершил несколько убийств. Тем не менее по прошествии времени данное основание стало менее значимым, а национальные суды должны были привести более весомые основания для продления срока содержания заявителя под стражей. Заявитель привлек внимание Европейского Суда к тому обстоятельству, что 8 января 2002 г. Санкт-Петербургский городской суда принял решение об оставлении меры пресечения, избранной в отношении заявителя, без изменения, не приведя конкретных оснований для данного решения. Последующие решения о продлении срока содержания под стражей содержали только ссылки на тяжесть предъявленных заявителю обвинений, а также на опасность того, что он скроется от органов следствия и суда; данные решения касались и пяти сообвиняемых заявителя, однако не учитывали их личную ситуацию. Следовательно, заявитель приходит к выводу, что его длительное содержание под стражей не было основано на уместных и достаточных основаниях и что национальные суды не продемонстрировали особое усердие при разрешении данного вопроса.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

73. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Она также не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть признана приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Общие принципы

74. Европейский Суд напоминает, что стойкость разумного подозрения в том, что задержанное лицо совершило преступление, является непременным условием обеспечения законности длительного содержания под стражей. Тем не менее по прошествии определенного времени оно не является достаточным. В таких случаях Европейский Суд должен установить, оправдывают ли лишение свободы другие причины, названные судебными властями. В ситуации, когда подобные обстоятельства являются "уместными" и "достаточными", Европейский Суд должен также установить, проявили ли компетентные национальные власти "особое усердие" при производстве по делу (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, §§ 152 и 153, ECHR 2000-IV).

75. Существует презумпция в пользу освобождения. Как постоянно отмечает Европейский Суд, вторая часть пункта 3 статьи 5 Конвенции не предоставляет судебным органам выбор между доставлением обвиняемого в суд в течение разумного времени и предоставлением ему временного освобождения до суда. До осуждения обвиняемый должен считаться невиновным, и цель рассматриваемой нормы по сути заключается в требовании его временного освобождения, как только его дальнейшее содержание под стражей перестает быть разумным (см. среди прочих Постановление Европейского Суда от 13 марта 2007 г. по делу "Кастравет против Молдовы" (Castravet v. Moldova), жалоба N 23393/05, § 30, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "МакКей против Соединенного Королевства" (McKay v. United Kingdom), жалоба N 543/03, § 41, ECHR 2006-..., Постановление Европейского Суда от 21 декабря 2000 г. по делу "Яблонский против Польши" (Jablonski v. Poland), жалоба N 33492/96, § 83, Постановление Европейского Суда от 27 июня 1968 г. по делу "Ноймайстер против Австрии" (Neumeister v. Austria), § 4, Series A, N 8). Пункт 3 статьи 5 Конвенции не может рассматриваться как безусловно разрешающий содержание под стражей на том условии, что оно продолжается не более определенного времени. Властями должно быть предоставлено убедительное обоснование любого периода содержания под стражей, неважно, насколько коротким он является (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шишков против Болгарии" (Shishkov v. Bulgaria), жалоба N 38822/97, § 66, ECHR 2003-I (извлечения)).

76. Установить существование конкретных фактов, имеющих связь с основаниями для продолжительного содержания под стражей, это обязанность национальных властей. Смещение в таких делах бремени доказывания на лицо, содержащееся под стражей, равносильно отрицанию правила статьи 5 Конвенции - той нормы, которая делает содержание под стражей исключением из права на свободу и допустима только в исчерпывающем и строго определенном перечне случаев (см. Постановление Европейского Суда от 7 апреля 2005 г. по делу "Рохлина против Российской Федерации" (Rokhlina v. Russia), жалоба N 54071/00, § 67* (* Там же. N 6/2006.), и Постановление Европейского Суда от 26 июля 2001 г. по делу "Илийков против Болгарии" (Ilijkov v. Bulgaria), жалоба N 33977/96, §§ 84-85). Национальные органы судебной власти должны исследовать все факты, свидетельствующие в пользу или против существования истинного требования общественного интереса, обосновывающего с учетом принципа презумпции невиновности отклонение от права на свободу личности, а также изложить их в своих решениях об отказе в освобождении из-под стражи. К задачам Европейского Суда не относится установление подобных фактов и замещение собой национальных органов, принявших решение о заключении заявителя под стражу. По существу именно на основании доводов, приведенных в решениях национальных судов, и достоверных фактов, изложенных заявителем в своих жалобах, Европейский Суд призван определять, имело или нет место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Корчуганова против Российской Федерации", § 72, и Постановление Европейского Суда по делу "Илийков против Болгарии", § 86, а также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии", § 152).

(b) Применение в данном деле

(i) Период, принимаемый во внимание

77. Европейский Суд отмечает, что пункт 3 статьи 5 Конвенции применяется только в ситуации, предусмотренной в подпункте "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции, с которым он составляет единое целое. Его применение прекращается в тот день, когда предъявленное обвинение определено, пусть только и судом первой инстанции, поскольку начиная с этого дня лицо содержится под стражей "после признания виновным компетентным судом" по смыслу подпункта "а" пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Солмаз против Турции" (Solmaz v. Turkey), жалоба N 27561/02, §§ 24-26, ECHR 2007-..., Постановление Европейского Суда от 28 марта 1990 г. по делу "Б. против Австрии" (B. v. Austria), §§ 36-39, Series A, N 175).

78. Заявитель был задержан 25 декабря 1999 г. по подозрению в совершении убийства при отягчающих обстоятельствах и содержался под стражей до постановления в отношении него обвинительного приговора судом первой инстанции 30 апреля 2004 г. Частично в названный период, с 26 ноября 2001 г. по август 2002 г., он одновременно отбывал наказание после его осуждения по отдельному уголовному делу (см. §§ 20-22 настоящего Постановления). Европейский Суд должен установить, какой именно подпункт пункта 1 статьи 5 Конвенции применялся в данный период, чтобы выяснить, должен ли этот период приниматься во внимание для целей пункта 3 статьи 5 Конвенции.

79. Европейский Суд напоминает в связи с этим, что применимость одного из оснований, указанных в пункте 1 статьи 5 Конвенции, не всегда обязательно препятствует применимости другого и что содержание под стражей может быть обосновано в рамках более, чем одного подпункта названной статьи (см. среди прочих Постановление Европейского Суда от 11 мая 2004 г. по делу "Бренд против Нидерландов" (Brand v. Netherlands), жалоба N 49902/99, § 58, Постановление Европейского Суда от 24 октября 1997 г. по делу "Джонсон против Соединенного Королевства" (Johnson v. United Kingdom), § 58, Reports 1997-VII). В частности, в деле "Эриксен против Норвегии" Европейский Суд счел, что содержание заявителя под стражей было оправдано как в рамках подпункта "а", так и подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции, и пришел к выводу о том, что пункт 3 статьи 5 Конвенции подлежал применению (см. Постановление Европейского Суда от 27 мая 1997 г. по делу "Эриксен против Норвегии" (Eriksen v. Norway), § 92, Reports 1997-III).

80. В настоящем деле 26 ноября 2001 г. заявитель был признан виновным по несвязанному уголовному делу и приговорен к сроку лишения свободы, отбывание которого было окончено в августе 2002 года. В данный период он содержался под стражей "в результате осуждения компетентным судом" по смыслу подпункта "а" пункта 1 статьи 5 Конвенции. В то же время он содержался под стражей в связи с расследованием другого уголовного дела с тем, чтобы предстать перед компетентным органом по подозрению в совершении убийства при отягчающих обстоятельствах - по основанию, выраженному в подпункте "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Следовательно, в период с 26 ноября 2001 г. по август 2002 г. содержание заявителя под стражей обосновывалось двумя подпунктами пункта 1 статьи 5 Конвенции - "а" и "с". Принимая во внимание то, что заявитель содержался под стражей на основании подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции и несмотря на тот факт, что его содержание под стражей основывалось и на подпункте "а" пункта 1 статьи 5 Конвенции, по мнению Европейского Суда, данный период должен приниматься во внимание для целей пункта 3 статьи 5 Конвенции. Следовательно, заявитель непрерывно содержался под стражей в период разбирательства по делу в связи с обвинением его в совершении убийства при отягчающих обстоятельствах со дня задержания 25 декабря 1999 г. до постановления в отношении него обвинительного приговора судом первой инстанции 30 апреля 2004 г. Соответственно, период, подлежащий рассмотрению, продолжался приблизительно четыре года и четыре месяца.

(ii) Разумность продолжительности рассматриваемого периода

81. Сторонами не оспаривается, что изначально заключение заявителя под стражу было оправдано разумным подозрением в совершении им нескольких убийств. Необходимо убедиться в том, были ли судебными органами приведены "уместные" и "достаточные" доводы для обоснования его последующего содержания под стражей и было ли ими проявлено "особое усердие" при осуществлении производства по делу. Чрезмерная продолжительность содержания заявителя под стражей является для Европейского Суда вопросом особой важности. Учитывая это, власти Российской Федерации должны привести очень весомые доводы для длительного содержания заявителя под стражей.

82. Европейский Суд отмечает, что после того, как дело было передано для рассмотрения в суд в декабре 2001 года, 8 января 2002 г. мера пресечения в отношении заявителя была оставлена без изменения без ссылок на какие-либо основания для продолжающегося содержания под стражей. Городской суд постановил только то, что мера пресечения, избранная в отношении заявителя, "должна быть оставлена без изменения" (см. § 15 настоящего Постановления). Впоследствии в период с 1 июля 2002 г. по 30 апреля 2004 г. суд восемь раз продлевал срок содержания заявителя под стражей. За исключением постановления о продлении срока содержания под стражей от 28 ноября 2003 г., которое было основано на очень веских и убедительных доводах относительно необходимости содержания заявителя под стражей, остальные семь постановлений содержали ссылки только на тяжесть предъявленных заявителю обвинений, а также риск того, что он скроется от правосудия (см. § 17 настоящего Постановления).

83. Европейский Суд неоднократно отмечал, что, несмотря на то, что тяжесть подлежащего назначению наказания имеет значение при оценке риска того, что обвиняемый скроется от правосудия или продолжит преступную деятельность, необходимость в продлении срока лишения свободы не может оцениваться с абстрактной точки зрения с учетом только тяжести совершенного преступления. Не может такое продление быть использовано и в качестве предварительного наказания в виде лишения свободы (см. Постановление Европейского Суда от 1 марта 2007 г. по делу "Белевицкий против Российской Федерации" (Belevitskiy v. Russia), жалоба N 72967/01, § 101* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2007.), Постановление Европейского Суда от 8 февраля 2005 г. по делу "Панченко против Российской Федерации" (Panchenko v. Russia), жалоба N 45100/98, § 102* (* Там же. N 9/2005.), Постановление Европейского Суда от 30 октября 2003 г. по делу "Горал против Польши" (Goral v. Poland), жалоба N 38654/97, § 68, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Илийков против Болгарии", § 81). Кроме того, Европейский Суд напоминает, что любая система принудительного заключения под стражу в период производства по уголовному делу несовместима сама по себе с пунктом 3 статьи 5 Конвенции; при этом на национальные власти возлагается обязанности установить и продемонстрировать существование конкретных фактов, имеющих больший вес, чем принцип соблюдения права на свободу (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Белевицкий против Российской Федерации", § 102 с последующими ссылками).

84. Далее Европейский Суд отмечает, что за исключением названного постановления от 28 ноября 2003 г. все постановления о продлении срока содержания заявителя под стражей, принятые в период с 1 июля 2002 г. по 30 апреля 2004 г., были сформулированы стереотипно, в обобщенной форме. Более того, они касались шести человек, однако не учитывали личной ситуации каждого из них.

85. Европейский Суд уже устанавливал, что практика принятия коллективных постановлений без последовательной оценки оснований содержания под стражей каждого лица сама по себе несовместима с пунктом 3 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 12 июня 2008 г. по делу "Алексей Макаров против Российской Федерации" (Aleksey Makarov v. Russia), жалоба N 3223/07, § 53, а также упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Щеглюк против Российской Федерации", Постановление Европейского Суда по делу "Корчуганова против Российской Федерации", § 76, и Постановление Европейского Суда от 2 марта 2006 г. по делу "Долгова против Российской Федерации" (Dolgova v. Russia), жалоба N 11886/05, § 49* (* Там же. N 8/2006.)). Продлевая срок содержания заявителя под стражей посредством принятия коллективных постановлений, национальные власти не уделили должного внимание его индивидуальным обстоятельствам.

86. Европейский Суд неоднократно устанавливал нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в делах по жалобам против Российской Федерации, где национальные суды продляли срок содержания заявителя под стражей, ссылаясь исключительно на тяжесть предъявленных обвинений, используя стереотипные формулировки, не рассматривая конкретных фактов или возможности применения альтернативных мер пресечения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Белевицкий против Российской Федерации", § 99 с последующими ссылками, Постановление Европейского Суда по делу "Худобин против Российской Федерации" (Khudobin v. Russia), жалоба N 59696/00, §§ 103 и последующие, ECHR 2006-... (извлечения), Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, §§ 72 и последующие* (* Там же. N 12/2006.); а также упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Долгова против Российской Федерации", § 38 с последующими ссылками, Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации", § 172 с последующими ссылками, ECHR 2005-X (извлечения), Постановление Европейского Суда по делу "Рохлина против Российской Федерации", § 63 с последующими ссылками, Постановление Европейского Суда по делу "Панченко против Российской Федерации", § 91 с последующими ссылками, и Постановление Европейского Суда по делу "Смирнова против Российской Федерации" (Smirnova v. Russia), жалобы NN 46133/99 и 48183/99, §§ 56 с последующими ссылками* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2003 год".), ECHR 2003-IX (извлечения)).

87. Учитывая изложенное, Европейский Суд полагает, что, не рассмотрев конкретные фактические обстоятельства и возможность применения альтернативных мер пресечения, а также ссылаясь по сути только на тяжесть предъявленных обвинений, власти Российской Федерации продлили срок содержания заявителя под стражей на основании доводов, которые хотя и являются "уместными", но не могут рассматриваться как "достаточные" для обоснования того, что срок составляет более четырех лет. При данных обстоятельствах нет необходимости отдельно рассматривать, было ли разбирательство проведено с "особым усердием" в значении пункта 3 статьи 5 Конвенции.

88. Следовательно, имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с составом суда

89. Заявитель, ссылаясь на пункт 1 статьи 6 Конвенции, жаловался на то, что состав Санкт-Петербургского городского суда, постановившего в отношении него обвинительный приговор 30 апреля 2004 г., не соответствовал требованиям законодательства и не был компетентен рассматривать его дело после 1 января 2004 г. Пункт 1 статьи 6 Конвенции в соответствующей части предусматривает следующее:

"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом, созданным на основании закона".

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

90. Власти Российской Федерации утверждали, что в соответствии со статьей 7 Федерального закона от 18 декабря 2001 г. N 177-ФЗ "О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" до 1 января 2004 г. уголовные дела о тяжких преступлениях подлежали рассмотрению единолично профессиональным судьей или по желанию обвиняемого судом в составе одного профессионального судьи и двух народных заседателей. Ознакомившись с материалами уголовного дела, заявитель представил ходатайство о рассмотрении его дела одним профессиональным судьей и двумя народными заседателями. Кандидатуры народных заседателей Д. и С., которые рассматривали дело вместе с судьей Кургузовым, были утверждены законодательным органом г. Санкт-Петербурга 18 сентября 2002 г., а затем 27 сентября 2002 г. и.о. председателя Санкт-Петербургского городского суда отобрал их из 102 кандидатур народных заседателей для участия в рассмотрении дел в Санкт-Петербургском городском суде. Следовательно, положения национального законодательства в данном отношении были соблюдены (в отличие, например, от дел "Посохов против Российской Федерации" (Posokhov v. Russia), Постановление Европейского Суда по жалобе N 63486/00, ECHR 2003-IV* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2003 год".), и "Федотова против Российской Федерации" (Fedotova v. Russia), Постановление от 13 апреля 2006 г., жалоба N 73225/01* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2 /2007.)).

91. Далее власти Российской Федерации указали, что в соответствии со статьей 9 Закона о народных заседателях народные заседатели Д. и С. участвовали в рассмотрении дел в городском суде до постановления обвинительного приговора в отношении заявителя 30 апреля 2004 г. Власти Российской Федерации также отметили, что после 1 января 2004 г. рассмотрение уголовного дела в отношении заявителя продолжалось с участием названных народных заседателей в соответствии со статьей 242 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, предусматривающей неизменность состава суда в течение всего производства по делу. Кроме того, к 1 января 2004 г. почти все свидетели по делу заявителя были допрошены, а заявитель содержался под стражей на протяжении четырех лет. Следовательно, интересы правосудия и интересы самого заявителя требовали продолжения рассмотрения дела тем же составом суда. В обратном случае другой состав суда был бы обязан рассматривать дело с самого начала. Таким образом, власти Российской Федерации пришли к выводу о том, что право заявителя, предусмотренное пунктом 1 статьи 6 Конвенции, на определение предъявленного ему уголовного обвинения судом, созданным в соответствии с законом, нарушено не было.

2. Заявитель

92. Заявитель оспорил доводы, представленные властями Российской Федерации. Во-первых, он ссылался на статью 6 Закона о народных заседателях, которая определяла процедуру отбора народных заседателей для участия в рассмотрении дел судами субъектов Российской Федерации. В частности, согласно названной норме председатель соответствующего суда в порядке, установленном статьей 5 названного Закона (то есть путем жеребьевки), должен был отобрать кандидатуры народных заседателей для участия в рассмотрении дел в соответствующем суде субъекта Российской Федерации. Такой отбор должен был быть произведен из общих списков народных заседателей судов районного суда, расположенных на территории соответствующего субъекта Российской Федерации. Отбор народных заседателей для участия в рассмотрении конкретного дела в суде субъекта Российской Федерации должен был быть произведен судьей, в производстве которого находится данное дело, в порядке, установленном статьей 5 указанного закона. В целях разъяснения порядка исполнения статьи 5 Закона о народных заседателях Президиум Верховного Суда Российской Федерации 14 января 2000 г. отметил, что отбор кандидатов в народные заседатели должен осуществляться председателем соответствующего суда путем жеребьевки из общего списка народных заседателей. Для каждого судьи должно быть отобрано 156 кандидатур народных заседателей.

93. Возвращаясь к обстоятельствам данного дела, заявитель утверждал, что 27 сентября 2002 г. и.о. председателя Санкт-Петербургского городского суда вместо того, чтобы отобрать кандидатуры народных заседателей из общих списков всех судов районного звена г. Санкт-Петербурга, отобрал их из общего списка только одного суда - Красногвардейского районного суда г. Санкт-Петербурга. В то же время общее число отобранных кандидатур составило 102, тогда как для каждого судьи в суде должно было быть выбрано 156 имен. Более того, 102 отобранные кандидатуры народных заседателей не были распределены между судьями Санкт-Петербургского городского суда. Следовательно, когда речь зашла об отборе двух народных заседателей для участия в рассмотрении конкретного дела, судья, в производство которого было передано дело, не мог определить, кандидатуры каких именно народных заседателей должны участвовать в жеребьевке. Далее заявитель отметил, что 11 ноября 2002 г. судья Кургузов "провел жеребьевку" между шестью неизвестными кандидатурами народных заседателей, и, следовательно, невозможно достоверно установить, обладали ли оставшиеся четыре лица статусом народных заседателей, и были ли их имена в списке народных заседателей. Следовательно, анонимность этих четырех участников жеребьевки не позволяет определить, законно ли были отобраны народные заседатели Д. и С. судьей Кургузовым.

94. Далее заявитель отметил, что после 1 января 2004 г. участие народных заседателей Д. и С. в рассмотрении его уголовного дела было незаконным, поскольку начиная с указанной даты утратил силу национальный закон, предусматривающий их участие в разбирательстве.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

95. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Она также не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, жалоба должна быть признана приемлемой.

2. Существо жалобы

96. Европейский Суд прежде всего отмечает, что жалоба заявителя состоит из двух частей. Во-первых, он оспаривает соответствие закону порядок отбора народных заседателей, которые участвовали в рассмотрении его дела. Во-вторых, он ставит под сомнение правомерность участия в рассмотрении дела названных народных заседателей после 1 января 2004 г.

97. Европейский Суд напоминает, что понятие "созданный на основании закона" охватывает собой не только правовые основания самого существования "суда", но также и состав суда, рассматривающего каждое конкретное дело (см. Решение Европейского Суда от 4 мая 2000 г. по делу "Бускарини против Сан Марино" (Buscarini v. San Marino), жалоба N 31657/96). Следовательно, Европейскому Суду необходимо исследовать те утверждения, которые были сделаны в настоящем деле относительно нарушения национальной процедуры назначения должностных лиц суда. Тот факт, что утверждение в данном деле касалось народных заседателей, не делает его менее важным, поскольку в соответствии со статьей 15 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, действовавшего в рассматриваемый период, народные заседатели при осуществлении правосудия пользуются всеми правами судьи (см. § 34 настоящего Постановления).

98. Европейский Суд считает, что спор сторон касается степени соответствия национальному законодательству, в частности, Закону о народных заседателях, факта участия народных заседателей Д. и С. в рассмотрении уголовного дела в отношении заявителя.

99. Европейский Суд отмечает, что в соответствии со статьей 2 Закона о народных заседателях 18 сентября 2002 г. законодательный орган г. Санкт-Петербурга утвердил общий список из 514 кандидатур народных заседателей для Красногвардейского районного суда г. Санкт-Петербурга (см. §§ 38 и 42 настоящего Постановления). Тем не менее Европейский Суд обращает внимание, что властями Российской Федерации не была представлена информация об утверждении общих списков народных заседателей для других районных судов г. Санкт-Петербурга. Затем председатель Санкт-Петербургского городского суда должен был выбрать из общих списков, утвержденных для районных судов г. Санкт-Петербурга, 156 кандидатур народных заседателей для каждого судьи Санкт-Петербургского городского суда (см. §§ 39, 40 и 43 настоящего Постановления). В связи с этим Европейский Суд отмечает, что 27 сентября 2002 г. и.о. председателя Санкт-Петербургского городского суда произвел отбор кандидатур только на основании соответствующего списка, утвержденного для Красногвардейского районного суда г. Санкт-Петербурга. Кроме того, выбрано было только 102 народных заседателя, а дальнейшего перераспределения между судьями Санкт-Петербургского городского суда не было. Далее Европейский Суд отмечает, что 11 ноября 2002 г. судья Кургузов, в производство которого было передано дело заявителя, вместо проведения жеребьевки между 156 кандидатурами народных заседателей для выбора двух из них для участия в рассмотрении дела заявителя, провел отбор из шести неизвестных кандидатур и, как следствие, выбрал народных заседателей Д. и С. Учитывая изложенные обстоятельства, Европейский Суд полагает, что предусмотренная национальным законодательством процедура отбора народных заседателей и проведения жеребьевки с целью определения народных заседателей для участия в рассмотрении дела заявителя была неоднократно нарушена.

100. Европейский Суд напоминает, что им устанавливалось нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в других делах по жалобам против Российской Федерации, где им признавалось, что отбор народных заседателей производился с нарушением требований Закона о народных заседателях (см. Постановление Европейского Суда по делу "Посохов против Российской Федерации" (Posokhov v. Russia), жалоба N 63486/00, §§ 40-44, ECHR 2003-IV, Постановление Европейского Суда от 13 апреля 2006 г. по делу "Федотова против Российской Федерации" (Fedotova v. Russia), жалоба N 73225/05, §§ 38-44, Постановление Европейского Суда от 14 декабря 2006 г. по делу "Шабанов и Трень против Российской Федерации" (Shabanov and Tren v. Russia), жалоба N 5433/02, §§ 28-32, а также одно из недавних Постановлений Европейского Суда от 29 апреля 2008 г. по делу "Барашкова против Российской Федерации" (Barashkova v. Russia), жалоба N 26716/03, §§ 30-34). В настоящем деле отсутствуют основания для иного вывода и, следовательно, нет необходимости рассматривать второй аспект жалобы заявителя относительно полномочий народных заседателей Д. и С. после 1 января 2004 г.

101. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу о том, что Санкт-Петербургский городской суд, постановивший в отношении заявителя 30 апреля 2004 г. обвинительный приговор, не может рассматриваться как "суд, созданный на основании закона", и что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с этим.

IV. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с чрезмерной длительностью производства по делу

102. Заявитель утверждал, что продолжительность производства по уголовному делу в отношении него была несовместима с требованием "разумного срока", предусмотренным пунктом 1 статьи 6 Конвенции, который в части, применимой в настоящем деле, предусматривает:

"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на... разбирательство дела в разумный срок... судом...".

A. Доводы сторон

103. Власти Российской Федерации утверждали, что производство по уголовному делу в отношении заявителя длилось четыре года, четыре месяца и пять дней, с 25 декабря 1999 г. по 30 апреля 2004 г. Предварительное расследование по делу продолжалось один год и девять месяцев, что является разумным сроком, учитывая сложность дела. 25 декабря 2001 г. дело было принято к производству Санкт-Петербургским городским судом. 8 января 2002 г. первое судебное заседание было назначено на 5 августа 2002 г. с учетом объема работы судьи и необходимостью отбора народных заседателей. 5 августа 2002 г. производство по делу было приостановлено в связи с необходимостью розыска одного из сообвиняемых заявителя. Разбирательство было возобновлено 15 декабря 2002 г. В связи с этим власти Российской Федерации отметили, что выделение уголовного дела в отношении заявителя в отдельное производство не привело бы к ускорению производства по делу, учитывая специфику уголовного дела. Кроме того, по утверждению властей Российской Федерации, после возобновления производства по делу в декабре 2002 года судебные заседания неоднократно откладывались. Тем не менее, по их мнению, на национальные власти можно возложить ответственность только за те переносы судебных заседаний, которые имели место вследствие того, что заявитель и его сообвиняемые не доставлялись в суд. В итоге власти Российской Федерации пришли к выводу, что производство по уголовному делу заявителя не нарушило требование "разумного срока", предусмотренное пунктом 1 статьи 6 Конвенции.

104. Заявитель утверждал, что производство по уголовному делу, отношении него продолжалось четыре года, девять месяцев и пять дней, с 25 декабря 1999 г. по 30 сентября 2004 г. Заявитель обратил внимание на следующие периоды бездействия национальных властей: два месяца, начиная с 23 февраля 2001 г., когда предварительное расследование по делу было завершено, до 23 апреля 2001 г., когда Санкт-Петербургский городской суд направил дело на дополнительное расследование; один месяц - с 23 апреля 2001 г. по 24 мая 2001 г., когда прокуратура начала дополнительное расследование; семь месяцев - с 24 мая по 25 декабря 2001 г., в течение которых производилось дополнительное расследование; семь месяцев - с 8 января 2002 г., когда городской суд принял решение о назначении первого судебного заседания на 5 августа 2002 г.; а также почти четыре месяца - с 5 августа 2002 г., когда производство по делу было приостановлено, до 15 декабря 2002 г., когда оно было возобновлено; почти три месяца - с 3 июля 2003 г., когда производство по делу было отложено, до 29 сентября 2003 г., и пять месяцев - с 30 апреля 2004 г., когда Санкт-Петербургским городским судом в отношении заявителя был постановлен обвинительный приговор, до 30 сентября 2004 г., когда обвинительный приговор был оставлен без изменения Верховным Судом Российской Федерации. Далее заявитель отметил, что, несмотря на то, что его уголовное дело не являлось простым, оно не было и очень сложным: когда уголовное дело было передано в суд для разбирательства, оно состояло из 18 томов, шесть из которых содержали копии материалов уголовного дела в отношении одного из сообвиняемых заявителя. Заявитель пришел к выводу, что национальные власти не проявили особого усердия при рассмотрении его дела и нарушили требование о разумной продолжительности производства по делу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

105. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Она также не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, жалоба должна быть признана приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Период, подлежащий рассмотрению

106. Европейский Суд отмечает, что при определении длительности производства по уголовному делу период, принимаемый во внимание, начинается днем, когда лицу "предъявлено обвинение" в самостоятельном и материально правовом понимании данного термина. Завершается он днем, когда обвинение окончательно определено или когда производство по делу прекращено (см. среди прочих упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рохлина против Российской Федерации", § 81).

107. В настоящем деле принимаемый во внимание период начался 25 декабря 1999 г., когда заявитель был задержан и возникло подозрение в совершении им убийства при отягчающих обстоятельствах, и завершился 30 сентября 2004 г., когда обвинительный приговор в отношении него вступил в законную силу. Следовательно, период, принимаемый во внимание, составляет четыре года, девять месяцев и семь дней. В течение указанного периода дело прошло стадию предварительного разбирательства и стадию производства по делу в судах двух инстанций.

(b) Разумность продолжительности производства по делу

108. Европейский Суд напоминает, что разумность продолжительности производства по делу подлежит оценке в свете конкретных обстоятельств дела с учетом критериев, выработанных прецедентной практикой Европейского Суда, в частности, сложности дела, поведения заявителя и компетентных властей. Более того, необходимо принимать во внимание важность для заявителя рассматриваемого дела (см. среди прочих Постановление Европейского Суда от 25 октября 2007 г. по делу "Коршунов против Российской Федерации" (Korshunov v. Russia), жалоба N 38971/06, § 70* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2008.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рохлина против Российской Федерации", § 86, и Постановление Европейского Суда от 2 марта 2006 г. по делу "Нахманович против Российской Федерации" (Nakhmanovich v. Russia), жалоба N 55669/00, § 95* (* Там же. N 9/2006.)).

109. Европейский Суд допускает, что участие в деле нескольких обвиняемых, а также серьезность предъявленных им обвинений усложняют разбирательство по делу. Тем не менее, по мнению Европейского Суда, самой по себе сложности уголовного дела недостаточно для обоснования длительности производства по делу.

110. Европейский Суд отмечает, что из материалов дела не следует, что в деле имелись какие-либо задержки по вине заявителя. Кроме того, тот факт, что он содержался под стражей, требовал особого усердия от властей, в производстве которого находилось дело, для безотлагательного отправления правосудия (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Панченко против Российской Федерации", § 133, и Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, § 132, ECHR 2002-VI* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год".)).

111. С другой стороны, несколько раз производство по делу, очевидно, затягивалось вследствие поведения национальных властей. Европейский Суд, в частности, отмечает, что 25 апреля 2001 г. Санкт-Петербургский городской суд вернул дело для производства дополнительного расследования ввиду серьезных нарушений процессуальных норм. Возникшей в результате задержке продолжительностью восемь месяцев (с 25 апреля по 25 декабря 2001 г.) можно было бы избежать, если бы национальные власти более строго соблюдали порядок, предусмотренный национальным законодательством.

112. После того, как дело было направлено в Санкт-Петербургский городской суд 25 декабря 2001 г., первое судебное заседание было назначено на 5 августа 2002 г. Власти Российской Федерации объяснили возникшую семимесячную задержку в производстве по делу большой загруженностью судьи и необходимостью отбора народных заседателей. В связи с этим Европейский Суд напоминает, что именно Договаривающиеся Стороны должны организовать свою правовую систему таким образом, чтобы суды могли гарантировать каждому право на получение окончательного решения по делу в течение разумного срока (см. Постановление Европейского Суда от 3 октября 2000 г. по делу "Лёффлер против Австрии" (Loffler v. Austria), жалоба N 30546/96, § 21, Постановление Европейского Суда от 4 декабря 2008 г. по делу "Бахитов против Российской Федерации" (Bakhitov v. Russia), жалоба N 4026/03, § 29). Европейский Суд весьма озадачен тем фактом, что несмотря на то, что национальные власти узнали о желании заявителя относительно состава суда еще в ноябре 2001 года, отбор народных заседателей для участия в рассмотрении дела заявителя был произведен спустя год, то есть 11 ноября 2002 г.

113. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что 5 августа 2002 г. производство по делу было приостановлено в связи с необходимостью розыска одного из обвиняемых по делу. Четыре месяца спустя, то есть 15 декабря 2002 г., производство по делу было возобновлено несмотря на то, что розыск не принес положительного результата. По-видимому, ничто не препятствовало национальным властям начать судебное разбирательство четырьмя месяцами ранее и в отсутствие сообвиняемого заявителя, следовательно, рассматриваемая задержка по делу имела место также по вине национальных властей. Еще один период задержки в производстве по делу, составивший пять месяцев и имевший место по вине национальных властей, начался 30 апреля 2004 г., когда суд первой инстанции постановил приговор по делу, и завершился рассмотрением дела в суде кассационной инстанции 30 сентября 2004 г.

114. На основании изложенного, и особенно принимая во внимание важность для заявителя рассматриваемого вопроса и что он содержался под стражей на протяжении всего периода производства по делу, Европейский Суд полагает, что продолжительность разбирательства в рассматриваемом деле нарушает требование "разумного срока".

115. Следовательно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

V. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

116. Наконец, ссылаясь на статью 3 Конвенции, заявитель утверждал, что после задержания сотрудники полиции угрожали ему, и ссылаясь на статью 6 Конвенции - о том, что судом предположительно были признаны допустимыми недостоверные доказательства, что суд не добился явки двух свидетелей со стороны защиты и что его ходатайство об отложении судебного разбирательства было оставлено без удовлетворения. Кроме того, в соответствии со статьей 8 Конвенции заявитель жаловался на то, что проверка, проведенная на стадии предварительного следствия в отношении его междугородних разговоров, была незаконной.

117. Тем не менее учитывая имеющиеся в его распоряжении материалы, а также свою компетенцию в отношении названных жалоб, Европейский Суд приходит к выводу о том, что они не содержат признаков нарушения прав и свобод, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней. Таким образом, данная часть жалобы подлежит отклонению как явно необоснованная в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

VI. Применение статьи 41 Конвенции

118. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

119. Заявитель требовал 250 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

120. Власти Российской Федерации утверждали, что требование заявителя чрезмерно и не соответствует выработанной практике Европейского Суда.

121. Европейский Суд отмечает, что в данном деле им был установлен ряд существенных нарушений. Заявитель провел под стражей более четырех лет, его содержание под стражей не было достаточно обосновано, оно было чрезмерно длительным и частично незаконным. Его право на судебное разбирательство в разумный срок судом, созданным на основании закона, было также нарушено. Учитывая изложенное, Европейский Суд полагает, что страдание и разочарование заявителя не могут быть компенсированы только признанием факта нарушения. Основываясь на принципе справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму. Далее Европейский Суд отмечает, что статья 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации предусматривает возобновление производства по уголовному делу вследствие признания Европейским Судом нарушения положений Конвенций.

B. Судебные расходы и издержки

122. Заявитель, ссылаясь на договоры со своим адвокатом и квитанции, свидетельствующие о выплате денежных средств, требовал 130 000 рублей в возмещение юридических расходов и издержек, понесенных в ходе производства по делу в национальном суде, и 350 000 рублей - в возмещение расходов и издержек, понесенных в связи с производством по делу в Европейском Суде.

123. Власти Российской Федерации выразили сомнение относительно того, были ли названные расходы и издержки понесены заявителем действительно и по необходимости, а также были ли они разумны по размеру.

124. Европейский Суд напоминает, что в соответствии со статьей 41 Конвенции подлежат возмещению только те расходы и издержки, которые были понесены действительно и были необходимы в связи с нарушением или нарушениями, которые были установлены, а также были разумны по сумме (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сахин против Германии" (Sahin v. Germany), жалоба N 30943/96, § 105, ECHR 2003-VIII). Европейский Суд отмечает, что интересы заявителя в ходе разбирательства по делу на национальном уровне, которое являлось сложным и предусматривало необходимость в квалифицированной юридической помощи, были представлены адвокатом. Далее Европейский Суд обращает внимание на то, что в октябре 2005 года заявитель выдал тому же адвокату доверенность на представление его интересов в Европейском Суде. Учитывая объем и подробности жалобы, представленной заявителем и содержащей, в том числе, исчерпывающие ссылки на прецедентную практику Европейского Суда, очевидно, что в его интересах был проделан большой объем работы. Принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении документы, Европейский Суд присуждает заявителю 12 500 евро в возмещение расходов на юридическое представление его интересов в ходе национального разбирательства, а также в рамках производства по делу в Европейском Суде и, кроме того, любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

125. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежа должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал приемлемыми:

(a) жалобу на нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с незаконностью содержания заявителя под стражей в период с 1 июля 2002 г. по 30 апреля 2004 г.;

(b) жалобу на нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в связи с продолжительностью содержания заявителя под стражей;

(c) жалобу на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с незаконным составом суда, рассматривавшим дело заявителя;

(d) жалобу на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с продолжительностью производства по уголовному делу в отношении заявителя;

а остальную часть жалоб - неприемлемыми;

2) постановил, что не имело места нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей в период с 1 июля по 2 декабря 2002 г. и с 30 декабря 2002 г. по 30 апреля 2004 г.;

3) постановил, что имело место нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей со 2 по 30 декабря 2002 г.;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;

5) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с незаконным составом суда, рассматривавшим дело заявителя;

6) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с чрезмерной длительностью производства по уголовному делу в отношении заявителя;

7) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 10 000 евро (десять тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму;

(ii) 12 500 евро (двенадцать тысяч пятьсот евро) в возмещение расходов и издержек, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

8) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о выплате справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 23 апреля 2009 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда