Постановление Европейского Суда по правам человека от 27 ноября 2014 г. Дело "Хараева и другие (Kharayeva and Others) против Российской Федерации" (Жалоба N 2721/11) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Хараева и другие (Kharayeva and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 2721/11)

Постановление Суда

Страсбург, 27 ноября 2014 г.

По делу "Хараева и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Изабель Берро-Лефевр, Председателя Палаты,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лаффранк,

Паулу Пинту де Альбукерке,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 4 ноября 2014 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 2721/11, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданами Российской Федерации, перечисленными ниже (далее - заявители), 8 декабря 2010 г.

2. Интересы заявителей представляли юристы неправительственной правозащитной организации "Матери Чечни", действующей в Российской Федерации. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявители утверждали, что в 2004 году их родственник был похищен представителями государства в Чеченской Республике и что не проводилось эффективного расследования этого обстоятельства.

4. 21 октября 2011 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявителями по настоящему делу являются:

1) Роза Хараева (также известная как Бугаева), 1968 года рождения;

2) Айнди Бугаев, 1972 года рождения;

3) Зайна (допускается также написание Зайнап) Малуева (также известная как Бугаева), 1961 года рождения.

Первая заявительница проживает в селе Гойты, заявитель и вторая заявительница проживают в г. Грозном Чеченской Республики.

6. Заявители являются братом и сестрами Андарбека Бугаева, который родился в 1977 году.

A. Похищение брата заявителей

1. Версия заявителей

7. В период, относящийся к обстоятельствам дела, Андарбек Бугаев со своей семьей проживал в поселке Ханкала Грозненского района. Поскольку поблизости дислоцировалась военная база российских вооруженных сил, жители Ханкалы пользовались специальными пропусками для входа и выхода из поселка.

8. В ночь происшествия, 27 июля 2004 г., Андарбек Бугаев находился дома один, так как его семья отправилась к родственникам в том же поселке. Примерно в 3.00 или 4.00 группа лиц в масках и камуфляжной форме, вооруженные автоматами, вошли в дом Андарбека Бугаева и обыскали его жилище. Затем они посадили Бугаева в один из двух автомобилей УАЗ и увезли его. Свидетелей похищения не было. Утром родственники Андарбека Бугаева нашли его паспорт на полу дома.

9. По словам соседки заявителей Р.М., в ту ночь, примерно в 4.00, та же группа лиц ворвалась к ней в дом. Они представились военными, проводившими проверку документов. Обыскав ее дом, вооруженные люди ушли. Через некоторое время свидетельница услышала шум в доме Андарбека Бугаева и как кто-то по-русски спросил: "Есть ли наркотики или оружие?". Утром она попросила людей, работавших на строительстве железнодорожного объекта и проходивших мимо ее дома на работу, осмотреть дом Андарбека Бугаева. Вскоре люди вернулись и сказали, что дома пусто, внутри него все перевернуто вверх дном, а паспорт Андарбека Бугаева лежит на полу.

10. Заявители не имели сведений об Андарбеке Бугаеве с 27 июля 2004 г. Их жалоба в Европейский Суд была основана на объяснениях их соседки Р.М. и жены Андарбека Бугаева З.И.С., которые не присутствовали во время самого похищения.

2. Информация, предоставленная властями Российской Федерации

11. В своих объяснениях о фактах дела власти Российской Федерации не оспаривали обстоятельства похищения, как их описывали заявители. В то же время они утверждали, что Андарбек Бугаев "...был похищен неустановленными вооруженными лицами в камуфляжной форме, которые управляли автомобилями УАЗ".

B. Официальное расследование похищения

1. Основные следственные меры, принятые властями

12. 30 июля 2004 г. вторая заявительница пожаловалась на похищение ее брата в Грозненский районный отдел внутренних дел (далее - Грозненский РОВД). Она утверждала, что Андарбек Бугаев был похищен из дома "27 июля 2004 г., между 3.00 и 4.00, неустановленными вооруженными лицами".

13. В ту же дату, 30 июля 2004 г., следователи осмотрели место происшествия. Каких-либо доказательств обнаружено не было. Они также допросили родственниц заявителей Л.Ар. и М.Е., а также жену Андарбека Бугаева З.И.С. Все они утверждали, что не являлись свидетелями похищения и не знали, кто мог в нем участвовать.

14. 5 августа 2004 г. Управление Федеральной службы безопасности по Чеченской Республике (далее - ФСБ по Чеченской Республике) уведомило милицию, что Андарбек Бугаев являлся активным членом незаконных вооруженных формирований.

15. 27 августа 2004 г. старший оперативный уполномоченный М.А. доложил начальнику Грозненского РОВД о следующем:

"...В соответствии с распоряжением следователя Грозненской городской прокуратуры М.Т. в связи с расследованием похищения А. Бугаева в Ханкале я принял оперативные следственные меры, в результате которых было установлено, что А. Бугаев был освобожден и в настоящее время находится за пределами Чеченской Республики... Я беседовал с рядом его соседей... которые подтвердили, что А. Бугаев был освобожден и покинул [территорию Чеченской Республики]. Допросить родственников Андарбека Бугаева не представилось возможным из-за их отсутствия...".

16. 28 августа 2004 г. Грозненская районная прокуратура отказала в возбуждении уголовного дела вследствие отсутствия состава преступления. Заявители были уведомлены о вынесенном постановлении в ту же дату.

17. 10 августа 2005 г. Прокуратура Чеченской Республики отменила это постановление и дала Грозненской районной прокуратуре указание возбудить уголовное дело N 44206.

18. 6 сентября 2005 г. жена Андарбека Бугаева З.И.С. была признана потерпевшей по уголовному делу и допрошена (см. § 27 настоящего Постановления).

19. В различные даты с августа по октябрь 2005 года следователи направляли в несколько правоохранительных органов и следственных изоляторов ряд запросов о задержании или содержании под стражей Андарбека Бугаева. Утвердительные ответы получены не были.

20. 18 ноября 2005 г. следствие было приостановлено в связи с невозможностью установить виновных, заявители были уведомлены об этом.

21. 25 мая 2009 г. следствие было возобновлено, и первая заявительница была также признана потерпевшей по уголовному делу.

22. 30 мая 2009 г. следствие было снова приостановлено, и заявители были уведомлены об этом.

23. 16 июля 2010 г. первая заявительница подала в суд жалобу на неэффективность следствия, и в результате 4 августа 2010 г. производство по делу было возобновлено.

24. 8 сентября 2010 г. Верховный суд Чеченской Республики отклонил жалобу заявителя на том основании, что следствие было возобновлено.

25. 3 сентября 2010 г. следствие было вновь приостановлено, и заявители были уведомлены об этом.

26. Уголовное разбирательство еще продолжается.

2. Основные свидетельские показания, полученные в ходе расследования

27. 17 сентября 2004 г. следователи допросили вторую заявительницу, которая сообщила, что не являлась свидетельницей похищения, она и ее родственники пытались найти свидетелей происшествия, но безрезультатно. Она знала по "слухам", что похищение было совершено вооруженными военнослужащими в масках и камуфляжной форме.

28. 22 сентября 2004 г. следователи допросили другого брата Андарбека Бугаева, К.Б., который утверждал, что не был свидетелем похищения и узнал о нем от родственников и соседей.

29. 6 сентября 2005 г. следователи допросили жену Андарбека Бугаева З.И.С., которая сообщила, что ее не было дома во время похищения и она узнала о нем от соседей.

30. 16 сентября 2005 г. следователи допросили соседку Андарбека Бугаева Р.М., которая рассказала, что в ночь похищения Андарбека Бугаева двое лиц в камуфляжной форме вошли к ней в дом и быстро его обыскали. Они представились сотрудниками военной комендатуры. Они говорили по-русски, были в масках и не имели каких-либо знаков различий на форме. Свидетельница также утверждала, что не имела сведений в отношении того, кто похитил Андарбека Бугаева. Свидетельница не говорила, что слышала о визите тех же людей в дом Бугаевых в ту ночь.

31. 16 сентября 2005 г. следователи допросили заявителя, который сообщил, что узнал о происшествии от второй заявительницы и что он ничего не знал о причинах похищения.

32. 23 октября 2005 г. следователи вновь допросили жену Бугаева З.И.С., которая утверждала, что не являлась свидетельницей похищения и узнала о нем от своих родственников и соседей. З.И.С. также рассказала, что она и ее родственники пытались найти свидетелей происшествия, но безрезультатно.

33. 25 октября 2005 г. следователи допросили родственницу заявителей З.Х., которая сообщила, что узнала о похищении от своих родственников. По словам свидетельницы, похищение было совершено группой из восьми-девяти вооруженных лиц.

34. 25 мая 2009 г. следователи допросили первую заявительницу, которая пояснила, что узнала о похищении от своих родственников и что в ту ночь Андарбек Бугаев находился дома один.

II. Соответствующие внутригосударственное законодательство и практика, международные материалы

35. Краткий обзор соответствующих внутригосударственного законодательства и практики, международных и национальных докладов об исчезновениях в Чеченской Республике см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации" (Aslakhanova and Others v. Russia) (от 18 декабря 2012 г., жалобы NN 2944/06, 8300/07, 50184/07, 332/08 и 42509/10* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2015.), §§ 43-59 и 69-84).

Право

I. Предварительные возражения властей Российской Федерации

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

36. Власти Российской Федерации утверждали, что уголовное расследование исчезновений* (* Так в тексте оригинала (примеч. переводчика).) продолжается и поэтому жалоба является преждевременной. В отсутствие окончательного решения на внутригосударственном уровне неприменимо правило шестимесячного срока. Они далее отмечали, что заявители могли возбудить гражданское разбирательство, но не сделали этого.

2. Заявители

37. Заявители утверждали, что исполнили правило шестимесячного срока, поскольку отсутствовали избыточные задержки в подаче их жалобы в Европейский Суд. Что касается предполагаемого уклонения от исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, они отмечали, что единственное эффективное средство защиты в их деле - уголовное расследование похищения их брата - оказалось неэффективным.

B. Мнение Европейского Суда

1. Соблюдение правила шестимесячного срока

(a) Общие принципы

38. Хотя власти государства-ответчика не выдвинули каких-либо возражений по этому поводу, данный вопрос требует рассмотрения Европейским Судом по собственной инициативе (см. Постановление Европейского Суда по делу "Палич против Боснии и Герцеговины" (Palic v. Bosnia and Herzegovina) от 15 февраля 2011 г., жалоба N 4704/04, § 48). Европейский Суд рассмотрит доводы сторон с учетом положений Конвенции и своей относимой практики (см. Постановление Европейского Суда по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia) от 12 октября 2006 г., жалоба N 60272/00* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2008.), §§ 73-74).

39. Европейский Суд напоминает, что цель правила шестимесячного срока заключается в содействии правовой стабильности, в обеспечении того, чтобы дела, затрагивающие вопросы применения Конвенции, рассматривались в разумный срок, и для защиты сторон от неопределенности в течение длительного времени. Правило также предоставляет возможность установить факты дела до того, как память о них слабеет со временем (см. Постановление Европейского Суда по делу "Абуева и другие против Российской Федерации" (Abuyeva and Others v. Russia) от 2 декабря 2010 г., жалоба N 27065/05* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2012.), § 175).

40. Обычно течение шестимесячного срока начинается с момента вынесения окончательного решения в процессе исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. В отсутствие такого решения шестимесячный срок начинает течь с того дня, когда были выполнены действия или приняты меры, являющиеся предметом жалобы. Если заявитель вначале воспользовался видимо существующим средством правовой защиты и только затем узнал об обстоятельствах, в связи с которыми это средство оказалось неэффективным, шестимесячный срок исчисляется с того дня, когда заявитель впервые узнал или должен был узнать о данных обстоятельствах (см., в частности, Решение Европейского Суда по делу "Зенин против Российской Федерации" (Zenin v. Russia) от 24 сентября 2009 г., жалоба N 15413/03).

41. В делах об исчезновениях, в отличие от дел о длящихся расследованиях гибели родственников заявителей (см., например, Решение Европейского Суда по делу "Эльсанова против Российской Федерации" (Elsanova v. Russia) от 15 ноября 2005 г., жалоба N 57952/00, и Постановление Европейского Суда по делу "Нарин против Турции" (Narin v. Turkey) от 15 декабря 2009 г., жалоба N 18907/02, § 50), Европейский Суд признавал, что в силу неопределенности и смятения, присущих подобным ситуациям, характер расследования таков, что родственники исчезнувшего лица могут оправданно ожидать окончания расследований, проводимых внутригосударственными властями в течение длительного времени, даже если уголовные дела омрачены перерывами и проблемами. Однако если после происшествия истекло более 10 лет, заявители должны обосновать задержку подачи жалобы в Европейский Суд (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Варнава и другие против Турции" (Varnava and Others v. Turkey), жалобы NN 16064/90-16066/90, 16068/90-16073/90, §§ 162-163, ECHR 2009).

42. Применяя принципы дела Варнавы, Европейский Суд недавно установил в деле "Эр и другие против Турции" (Er and Others v. Turkey) (жалоба N 23016/04, §§ 55-58, Постановление от 31 июля 2012 г.), что заявители, ожидавшие почти 10 лет после исчезновения их родственника до подачи жалобы, выполнили правило шестимесячного срока, поскольку расследование на внутригосударственном уровне еще продолжалось. Европейский Суд пришел к сходному заключению в другом деле, в котором расследование на уровне страны продолжалось более восьми лет, и заявители делали всё, что от них можно было ожидать, для содействия властям (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бозкыр и другие против Турции" (Bozkir and Others v. Turkey) от 26 февраля 2013 г., жалоба N 24589/04, § 49).

43. Напротив, Европейский Суд признавал неприемлемыми жалобы, заявители которых ожидали более 10 лет до подачи жалоб в Европейский Суд, и где в течение длительного времени отсутствовали элементы, позволяющие полагать, что расследование будет эффективным. Например, в деле "Етишен и другие против Турции" (Yetien and Others v. Turkey) (жалоба N 21099/06, Решение Европейского Суда от 10 июля 2012 г.) заявители ждали четыре года после исчезновения до подачи официальной жалобы в компетентные следственные органы и 11,5 лет до подачи жалобы в г. Страсбург, в деле "Финдик и Ёмер против Турции" (Findik and Omer v. Turkey) (жалобы NN 33898/11 и 35798/11, Решение Европейского Суда от 9 октября 2012 г.) жалобы были поданы в г. Страсбург более чем через 15 лет после происшествия, в деле "Ташчи и Думан против Турции" (Tasci and Duman v. Turkey) (жалоба N 40787/10, Решение Европейского Суда от 9 октября 2012 г.) заявители обратились в г. Страсбург через 23 года после исчезновения. В этих делах, как и в деле "Ачиш против Турции" (Acis v. Turkey) (жалоба N 7050/05, §§ 41-42, Постановление от 1 февраля 2011 г.), в котором заявители жаловались в г. Страсбург более чем через 12 лет после исчезновения, Европейский Суд отклонил как предъявленные по истечении срока их претензии в соответствии со статьей 2 Конвенции в связи с отсутствием конкретного прогресса во внутригосударственном расследовании, оправдывающим просрочку, превышавшую 10 лет.

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

44. Обращаясь к обстоятельствам данных жалоб, Европейский Суд замечает, что в момент подачи заявителями жалобы в Европейский Суд уголовное расследование еще продолжалось. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что заявители жаловались на похищение вскоре после происшествия и подали свою жалобу в Европейский Суд через шесть лет и четыре месяца после происшествия. Задержка в шесть лет и четыре месяца не выглядит чрезмерной или неоправданной, поскольку заявители поддерживали контакты с властями, давали свидетельские показания и неоднократно направляли запросы о предоставлении информации в отношении состоянии расследования.

45. Таким образом, Европейский Суд полагает, что расследование, хотя и с перерывами, проводилось в данный период, и заявители делали всё, что от них можно было ожидать, для содействия властям (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Варнава и другие против Турции", § 166, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эр и другие против Турции", § 60). В свете вышеизложенного Европейский Суд находит, что правило шестимесячного срока заявителями соблюдено.

2. Исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты

46. Что касается иска о возмещении вреда, причиненного предположительно незаконными действиями или незаконным поведением представителей государства, Европейский Суд ранее указывал во многих аналогичных делах, что эта процедура сама по себе не может рассматриваться как эффективное средство правовой защиты в контексте требований, предъявленных на основании статьи 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалобы NN 57942/00 и 57945/00* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2005.), §§ 119-121, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации", § 77). Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд подтверждает, что заявители не были обязаны использовать гражданско-правовые средства правовой защиты. Следовательно, возражение властей Российской Федерации в этом отношении подлежит отклонению.

47. Что касается уголовно-правовых средств правовой защиты, Европейский Суд отмечает, что в недавно вынесенном постановлении он заключил, что неэффективное расследование исчезновений, имевших место в Чеченской Республике в 2000-2006 годах, составляет системную проблему и что уголовное расследование не является эффективным средством правовой защиты в этом отношении (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации", § 217).

48. При таких обстоятельствах и с учетом отсутствия на протяжении многих лет ощутимых результатов уголовного расследования похищения родственников заявителей Европейский Суд заключает, что данное возражение подлежит отклонению, поскольку средство правовой защиты, на которое ссылались власти Российской Федерации, не являлось эффективным.

II. Оценка Европейским Судом доказательств и установление фактов

A. Доводы сторон

49. Заявители утверждали, что вне всякого разумного сомнения лица, которые увели их брата Андарбека Бугаева 27 июля 2004 г., были представителями государства. В подтверждение своих доводов они ссылались на следующее: похищение произошло в районе, находившемся под полным контролем государственных органов, где были введены повышенные меры безопасности вследствие дислоцирования главной военной базы российских вооруженных сил в Ханкале.

50. Власти Российской Федерации утверждали, что Андарбека Бугаева похитили неустановленные вооруженные лица. Они также указывали, что расследование происшествия продолжается и отсутствуют доказательства того, что эти люди были представителями государства или что брат заявителей был мертв.

B. Мнение Европейского Суда

51. В ситуации, в которой Европейский Суд сталкивается с задачей установления фактов о событиях, относительно которых стороны не пришли к согласию, применяется ряд выработанных им принципов (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Эль-Масри против Македонии" (El Masri v. the former Yugoslav Republic of Macedonia) от 13 декабря 2012 г., жалоба N 39630/09, §§ 151-153, ECHR 2012): выводы о фактах должны быть основаны на стандарте доказывания "вне всякого разумного сомнения", и такое доказывание может строиться на совокупности достаточно надежных, четких и последовательных неопровергнутых фактических презумпций (см. Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), жалоба N 25657/94, § 282, ECHR 2001-VII, и Постановление Европейского Суда по делу "Таниш и другие против Турции" (Tanis and Others v. Turkey), жалоба N 65899/01, § 160, ECHR 2005-VIII).

52. Применяя вышеупомянутые принципы к делам об исчезновениях в Чеченской Республике, Европейский Суд заключал, что заявителям достаточно выдвинуть доказуемую жалобу о том, что их пропавшие родственники похищены военнослужащими, чтобы похищение относилось, таким образом, к сфере контроля властей, после чего власти Российской Федерации должны исполнить бремя доказывания путем раскрытия документов, находящихся в их исключительном владении или предоставления удовлетворительного и убедительного объяснения того, как произошли данные события (см. в числе многих примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации", § 98, Постановление Европейского Суда от "Гакаева и другие против Российской Федерации" (Gakayeva and Others v. Russia) 10 октября 2013 г., жалобы NN 51534/08, 4401/10, 25518/10, 28779/10, 33175/10, 47393/10, 54753/10, 58131/10, 62207/10 и 73784/10* (* Там же. N 9/2014.), § 360).

53. Рассматривая дела об исчезновениях в Чеченской Республике, Европейский Суд учитывал трудности, связанные с получением доказательств, и тот факт, что заявители часто не могут представить много доказательств в поддержку своих жалоб. Порог доказуемости достигался в основном за счет свидетельских показаний, включая объяснения заявителей Европейскому Суду и внутригосударственным органам, и других сведений, свидетельствующих о присутствии военного или полицейского персонала на данной территории в период, относящийся к обстоятельствам дела. Европейский Суд руководствовался упоминаниями военной техники и снаряжения, беспрепятственного проезда похитителей через военные блокпосты, в том числе в комендантский час, поведением, типичным для специальных операций, таким как оцепление территорий, проверка удостоверений личности, обыски помещений, допросы жителей и коммуникации в рамках субординации, и иной относимой информацией о специальных операциях, например, сообщениями средств массовой информации и неправительственных организаций. При наличии этих элементов он заключал, что указанные территории находились под полным контролем государственных органов с учетом проведения военных или специальных операций и присутствия военнослужащих (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Ибрагимов и другие против Российской Федерации" (Ibragimov and Others v. Russia) от 29 мая 2008 г., жалоба N 34561/03, § 82, Постановление Европейского Суда по делу "Абдулкадырова и другие против Российской Федерации" (Abdulkadyrova and Others v. Russia) от 8 января 2009 г., жалоба N 27180/03* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2009.), § 120, и Постановление Европейского Суда по делу "Косумова и другие против Российской Федерации" (Kosumova and Others v. Russia) от 7 июня 2011 г., жалоба N 27441/07* (* Там же. N 1/2013.), § 67). Если власти Российской Федерации не могли опровергнуть данную презумпцию, это влекло нарушение статьи 2 Конвенции в ее материально-правовом аспекте. Однако если заявители не выдвигали доказуемую жалобу, бремя доказывания не могло быть переложено на власти (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Шаипова и другие против Российской Федерации" (Shaipova and Others v. Russia) от 6 ноября 2008 г., жалоба N 10796/04* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2015.), § 87, Постановление Европейского Суда по делу "Товсултанова против Российской Федерации" (Tovsultanova v. Russia) от 17 июня 2010 г., жалоба N 26974/06* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2011.), §§ 77-81, Постановление Европейского Суда по делу "Мовсаевы против Российской Федерации" (Movsayevy v. Russia) от 14 июня 2011 г., жалоба N 20303/07* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2012.), § 76).

54. Таким образом, упоминавшаяся выше прецедентная практика Европейского Суда свидетельствует о том, что с 1999 года контртеррористические операции были обычным явлением на Северном Кавказе, где в последние десятилетия имели место серьезные нарушения правопорядка. Как признавал Европейский Суд, эти операции могли влечь задержания лиц в контексте непризнанных специальных операций, и такие задержания могли рассматриваться как угрожающие жизни (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации", § 101).

55. Однако в настоящем деле Европейский Суд указывает, что происшествие произошло при отсутствии свидетелей. Документы, предоставленные сторонами, не содержат ни первичных версий происшествия, ни их подробностей из первоисточников вроде описания знаков отличия, специального транспорта или других специфических особенностей, таких как подчиненность лиц или использование ими технических устройств или специального вооружения, допускающих возникновение прочной презумпции того, что виновные относились к государственным органам. Европейский Суд отмечает, что единственная свидетельница, способная пролить свет на обстоятельства происшествия, Р.М. не являлась очевидицей событий, а только предположительно слышала некий шум из дома Андарбека Бугаева и не сообщила об этом внутригосударственным властям (см. §§ 9 и 30 настоящего Постановления). При таких обстоятельствах у Европейского Суда имеется мало данных, чтобы сделать подобный вывод, поскольку фактические условия происшествия, изложенные заявителями, не подтверждают в достаточной мере их версию.

56. На основании предоставленных материалов Европейский Суд полагает, что фактические обстоятельства исчезновения Андарбека Бугаева остаются предположительными и что, соответственно, отсутствует достаточная доказательная база для установления принадлежности виновных лиц к специальным службам или проведения специальной операции в отношении него.

57. Следовательно, не было доказано в соответствии с требуемым стандартом доказывания "вне всякого разумного сомнения", что представители государства причастны к гибели Андарбека Бугаева. Европейский Суд также не считает, что бремя доказывания может быть полностью возложено на власти Российской Федерации, учитывая, в частности, тот факт, что они предоставили копии соответствующих документов из материалов дела по запросу Европейского Суда.

III. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

58. Заявители жаловались, ссылаясь на статью 2 Конвенции, на то, что их брат исчез после задержания представителями государства и что внутригосударственные органы не провели эффективного расследования данного обстоятельства. Статья 2 Конвенции предусматривает следующее:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

(a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

(b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

(c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

A. Доводы сторон

59. Власти Российской Федерации утверждали, что внутригосударственные расследования не обнаружили доказательств того, что брат заявителей удерживался под контролем государства или что он мертв. Они указывали, что были приняты все необходимые меры для соблюдения обязательства о проведении эффективного расследования.

60. Заявители настаивали на своей жалобе.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

61. Принимая во внимание доводы сторон, Европейский Суд полагает, что жалоба затрагивает серьезные вопросы факта и права, относящиеся к сфере действия Конвенции, разрешение которых требует рассмотрения по существу. Жалоба в части статьи 2 Конвенции, следовательно, должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(a) Предполагаемое нарушение права на жизнь

62. Европейский Суд напоминает, что статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и раскрывающая обстоятельства, при которых лишение жизни может быть оправданным, относится к числу наиболее фундаментальных положений Конвенции, не допускающих каких бы то ни было отступлений. С учетом значения защиты, предусмотренной статьей 2 Конвенции, Европейский Суд обязан подвергать лишение жизни наиболее тщательной проверке, принимая во внимание не только действия представителей государства, но и все сопутствующие обстоятельства (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., §§ 146-147, Series A, N 324, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции", § 391).

63. Как указано выше, внутригосударственное расследование не принесло ощутимых результатов в выявлении лиц, виновных в предполагаемом похищении Андарбека Бугаева. Заявители не предоставили убедительных доказательств, подкрепляющих их утверждения о том, что виновниками этого преступления являются представители государства. Европейский Суд установил, что в отсутствие относимых данных он не может признать, что представители государства причастны к исчезновению Андарбека Бугаева. Европейский Суд также не может заключить "вне всякого разумного сомнения", что Андарбек Бугаев был лишен жизни представителями государства.

64. При таких обстоятельствах Европейский Суд не находит нарушения требований материально-правового аспекта статьи 2 Конвенции в отношении Андарбека Бугаева.

(b) Предполагаемая неадекватность расследования похищения

65. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что он не установил ответственности властей государства-ответчика за похищение Андарбека Бугаева или что он был убит. Вместе с тем он напоминает, что обязательство расследовать в соответствии со статьей 2 Конвенции также существует в делах об исчезновении лиц при обстоятельствах, которые могут рассматриваться как угрожающие жизни. Соответственно, получив информацию об исчезновении, государственные органы имели позитивное обязательство расследовать предполагаемое преступление (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шаипова и другие против Российской Федерации", § 96).

66. Европейский Суд уже заключил, что уголовное расследование не является эффективным средством правовой защиты в отношении исчезновений, имевших место, в частности, в Чеченской Республике в 1999-2006 годах, и что подобная ситуация составляет системную проблему с точки зрения Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации", § 219). В настоящем деле, как и во многих других, ранее рассмотренных Европейским Судом, расследование продолжалось много лет в отсутствие ощутимых результатов по поводу установления личности виновных или судьбы исчезнувшего брата заявителей. Хотя обязательство эффективного расследования касается средств, а не результатов, Европейский Суд отмечает, что каждое уголовное разбирательство омрачалось совокупностью тех же недостатков, которые были перечислены в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации" (§§ 123-125). В данном уголовном деле выносилось несколько постановлений о приостановлении расследования, за которыми следовали периоды бездействия, дополнительно уменьшавшие перспективы раскрытия преступлений. Каких-либо значимых мер не было принято для допроса местных военнослужащих или сотрудников правоохранительных органов, которые могли располагать сведениями о специальных операциях, проведенных в районе в ночь предполагаемого похищения (см. §§ 14, 15 и 27 настоящего Постановления), и не были изучены регистрационные журналы проезда через блокпосты (см. § 7 настоящего Постановления).

67. Учитывая вышесказанное, Европейский Суд находит, что внутригосударственные власти не провели эффективного уголовного расследования обстоятельств исчезновения Андарбека Бугаева. Соответственно, имело место нарушение требований статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

IV. Предполагаемые нарушения статей 3, 5 и 13 Конвенции

68. Заявители жаловались на нарушение требований статей 3 и 5 Конвенции в отношении нравственных страданий, причиненных им вследствие исчезновения их брата и незаконности его задержания. Они также утверждали, что в нарушение статьи 13 Конвенции они не имели внутригосударственных средств правовой защиты, в частности, в связи с предполагаемыми нарушениями статей 2 и 3 Конвенции. В соответствующих частях эти положения Конвенции предусматривают следующее:

"Статья 3

Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию...

Статья 5

1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию...

Статья 13

Каждый, чьи права и свободы, признанные в... Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

69. Власти Российской Федерации оспорили эти доводы.

70. Европейский Суд не установил, что Андарбек Бугаев был лишен жизни представителями государства. Соответственно, при таких обстоятельствах он считает, что ситуация не свидетельствует о нарушении требований статей 3 или 5 Конвенции, как утверждали заявители (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шаипова и другие против Российской Федерации", §§ 111 и 117, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Товсултанова против Российской Федерации", §§ 105 и 111, и Постановление Европейского Суда по делу "Шафиева против Российской Федерации" (Shafiyeva v. Russia) от 3 мая 2012 г., жалоба N 49379/09* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2015.), §§ 104 и 110). Отсюда следует, что данная часть жалобы является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

71. Что касается жалобы заявителей на основании статьи 13 Конвенции, Европейский Суд отмечает, что жалоба заявителей в этом аспекте уже была рассмотрена в контексте статьи 2 Конвенции. Учитывая выводы о нарушении статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте, Европейский Суд полагает, что, хотя жалоба на основании статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции является приемлемой, отсутствует необходимость обособленного рассмотрения этой жалобы по существу (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хумайдов и Хумайдов против Российской Федерации" (Khumaydov and Khumaydov v. Russia) от 28 мая 2009 г., жалоба N 13862/05* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2015.), § 141, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шаипова и другие против Российской Федерации", § 124).

V. Применение статьи 41 Конвенции

72. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

73. Заявители не выдвинули требований о компенсации материального ущерба. Их совместное требование о компенсации морального вреда составило 70 000 евро.

74. Власти Российской Федерации утверждали, что установление факта нарушения Конвенции само по себе составило бы достаточное возмещение по делу заявителей.

B. Судебные расходы и издержки

75. Заявители требовали 7 650 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в Европейском Суде. В обоснование своего требования они предоставили копию договора о юридическом представительстве, который, однако, не содержал условий о выплате гонорара.

76. Власти Российской Федерации утверждали, что требование заявителей должно быть отклонено как необоснованное.

C. Мнение Европейского Суда

77. При установлении нарушения Конвенции Европейский Суд может признать, что заявителю был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован только установлением факта нарушения, и присудить финансовую компенсацию.

78. Европейский Суд установил нарушение процессуального аспекта статьи 2 Конвенции в части уклонения властей от проведения эффективного расследования утверждений о похищении брата заявителей. Европейский Суд находит, что заявителям был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован исключительно установлением нарушений. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, он присуждает заявителям 20 000 евро, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму.

79. Что касается компенсации судебных расходов и издержек, Европейский Суд должен определить, во-первых, были ли судебные расходы и издержки, указанные представителями заявителей, действительно понесены, и, во-вторых, являлись ли они необходимыми (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства", § 220, и Постановление Европейского Суда по делу "Фадеева против Российской Федерации" (Fadeyeva v. Russia), жалоба N 55723/00* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2006.), § 147, ECHR 2005-IV).

80. Учитывая вышеупомянутые выводы и приведенные выше принципы, Европейский Суд отмечает, что настоящее дело требовало проведения определенного объема юридической работы и подготовки. Вследствие отсутствия других документов, кроме договора юридического представительства, подтверждающих требования заявителей о компенсации судебных расходов и издержек, Европейский Суд присуждает заявителям по данному основанию совместно 850 евро, а также любой налог, обязанность уплаты которого в связи с указанной суммой может быть на них возложена. Компенсация судебных расходов и издержек подлежит перечислению на банковские счета представителей, указанные заявителями.

D. Процентная ставка при просрочке платежей

81. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобы на нарушение статей 2 и 13 Конвенции (во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции) приемлемыми для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что по делу требования статьи 2 Конвенции в материально-правовом аспекте в отношении Андарбека Бугаева нарушены не были;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части уклонения от эффективного расследования обстоятельств исчезновения Андарбека Бугаева;

4) постановил, что не возникает обособленного вопроса в части статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции;

5) постановил единогласно* (* Здесь и в пункте 6 решения так в тексте оригинала (примеч. редактора).), что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителям следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 20 000 евро (двадцать тысяч евро), а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда заявителям совместно;

(ii) 850 евро (восемьсот пятьдесят евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителей в связи с указанной суммой;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил единогласно оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 27 ноября 2014 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Изабель Берро-Лефевр Председатель Палаты Суда