Постановление Европейского Суда по правам человека от 16 июня 2015 г. Дело "Чирагов и другие (Chiragov and Others) против Армении" (жалоба N 13216/05) (Большая Палата Европейского Суда)

Европейский Суд по правам человека
(Большая Палата)

Дело "Чирагов и другие (Chiragov and Others) против Армении"
(Жалоба N 13216/05)

Постановление Суда
(Существо жалобы)

Страсбург, 16 июня 2015 г.

По делу "Чирагов и другие против Армении" Европейский Суд по правам человека, рассматривая дело Большой Палатой в составе:

Дина Шпильманна, Председателя Палаты,

Йозепа Касадеваля,

Гвидо Раймонди,

Марка Виллигера,

Изабель Берро,

Инеты Зиемеле,

Боштьяна М. Цупанчича,

Альвины Гюлумян,

Ханлара Гаджиева,

Георга Николау,

Луиса Лопеса Герры,

Ганны Юдковской,

Паулу Пинту де Альбукерке,

Ксении Туркович,

Эгидиюса Куриса,

Роберта Спано,

Юлии Антоанеллы Моток, судей,

а также Майкла О'Бойла, заместителя Секретаря-канцлера Суда,

заседая за закрытыми дверями 22-23 января 2014 г. и 22 января 2015 г.,

вынес следующее Постановление в последнюю указанную дату:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 13216/05, поданной против Республики Армения в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) шестью гражданами Азербайджана: Эльханом и Адыширином Чираговыми, Рамизом Джабраиловым, Акифом Гасановым, Фахраддином Пашаевым и Гараджой Джабраиловым* (* Такая последовательность заявителей в тексте оригинала (примеч. редактора).) (далее - заявители), - 6 апреля 2005 г. Шестой заявитель скончался в июне 2005 года. Жалобу поддержал его сын Сагател Габраилов.

2. Интересы заявителей, которым была предоставлена юридическая помощь, представляли М. Маллер (M. Muller), королевский адвокат, С. Вайн, М. Батлер, М. Айверс, Б. Пойнор, С. Суоруп (C. Vine, M. Butler, M. Ivers, B. Poynor, S. Swaroop), адвокаты, практикующие в г. Лондоне, а также К. Илдыз (K. Yldz). Власти Армении были представлены своим агентом Г. Костаняном (G. Kostanyan), представителем Республики Армения при Европейском Суде.

3. Заявители, в частности, утверждали, что были лишены возможности вернуться в Лачинский район на территорию, оккупированную государством-ответчиком, что они не могли пользоваться своим имуществом и жилищами, расположенными там, и что они не получили компенсацию за их утрату. Заявители указали, что это составляло длящиеся нарушения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции и статьи 8 Конвенции. Кроме того, они ссылались на нарушение статьи 13 Конвенции вследствие отсутствия эффективного средства правовой защиты относительно вышеупомянутых жалоб. Наконец, заявители утверждали в связи со всеми вышеупомянутыми жалобами, что они подверглись дискриминации по признаку национального происхождения и религиозной принадлежности в нарушение статьи 14 Конвенции.

4. Жалоба была распределена в Третью Секцию Европейского Суда (пункт 1 правила 52 Регламента Суда). Власти Азербайджана использовали свое право вступления в дело в соответствии с пунктом 1 статьи 36 Конвенции. Они были представлены своим агентом Ч. Асгаровым (C. Asgarov).

5. 9 марта 2010 г. Палата Третьей Секции в составе следующих судей: Йозепа Касадеваля, Элизабет Фуры, Корнелиу Бырсана, Боштьяна М. Цупанчича, Альвины Гюлумян, Эгберта Мийера и Луиса Лопеса Герры, а также Стенли Найсмита, заместителя Секретаря Секции, - уступила юрисдикцию в пользу Большой Палаты Европейского Суда, ни одна из сторон против уступки не возражала (статья 30 Конвенции и правило 72 Регламента Суда).

6. Состав Большой Палаты Европейского Суда был определен в соответствии с положениями пунктов 4 и 5 статьи 26 Конвенции и правила 24 Регламента Суда. Председатель Европейского Суда решил в интересах надлежащего отправления правосудия передать одному составу Большой Палаты настоящее дело и дело "Саргсян против Азербайджана" (Sargsyan v. Azerbaijan) (жалоба N 40167/06* (* Опубликовано в "Прецедентах Европейского Суда по правам человека" N 9/2015 (примеч. редактора).)) (правило 24, пункт 2 правила 42 и правило 71 Регламента Суда).

7. Публичное слушание по вопросу приемлемости и по существу жалобы состоялось во Дворце прав человека в г. Страсбурге 15 сентября 2010 г. (пункт 3 правила 59 Регламента Суда).

8. 14 декабря 2011 г. Большая Палата Европейского Суда в следующем составе: Николас Братца, Жан-Поль Коста, Христос Розакис, Франсуаза Тюлькенс, Йозеп Касадеваль, Нина Ваич, Корнелиу Бырсан, Пэр Лоренсен, Боштьян М. Цупанчич, Элизабет Фура, Альвина Гюлумян, Ханлар Гаджиев, Эгберт Мийер, Сверре-Эрик Йебенс, Джорджио Малинверни, Георг Николау и Лопес Герра, а также Майкл O'Бойл, заместитель Секретаря-канцлера Суда, - признала жалобу приемлемой для рассмотрения по существу.

9. Заявители и власти государства-ответчика подали дополнительные письменные объяснения (пункт 1 правила 59 Регламента Суда) по существу жалобы. Кроме того, от властей Азербайджана были получены комментарии третьей стороны.

10. Публичное слушание по существу жалобы состоялось во Дворце прав человека в г. Страсбурге 22 января 2014 г.

В заседании Европейского Суда приняли участие:

(a) от властей государства-ответчика:

Г. Костанян, агент,

Г. Робертсон (G. Robertson), королевский адвокат, адвокат,

Э. Бабаян (E. Babayan),

Т. Коллис (T. Collis), советники;

(b) от заявителей:

М. Маллер, королевский адвокат,

М. Айверс,

С. Суоруп,

М. Батлер, адвокат,

С. Вайн,

Б. Пойнор,

С. Каракаш (S. Karaka),

А. Эванс (A. Evans), советники;

(с) от властей Азербайджана:

Ч. Асгаров, агент,

М.Н. Шоу (M.N. Shaw), королевский адвокат,

Г. Ланский (G. Lansky), адвокат,

О. Гваладзе (O. Gvaladze),

Х. Треттер (H. Tretter),

Т. Урданета Виттек (T. Urdaneta Wittek),

О. Исмаилов (O. Ismayilov), советники.

Также присутствовали заявители Г. Хасанов и Ф. Пашаев.

Европейский Суд заслушал речи М. Маллера, С. Суорупа, М. Айверса, М. Батлер, Г. Робертсона, М.Н. Шоу и Г. Ланского.

11. После слушания Европейский Суд решил, что рассмотрение дела не требует назначения миссии по установлению фактов или проведения слушания свидетелей.

Факты

I. Обстоятельства дела

A. Предварительная информация

12. К моменту распада СССР Нагорно-Карабахская автономная область (далее - НКАО) являлась автономной областью Азербайджанской Советской Социалистической Республики (далее - Азербайджанская ССР). Расположенная в пределах территории Азербайджанской ССР, она занимала 4 388 кв. км. В то время отсутствовала общая граница между Нагорным Карабахом (который армяне называют Арцах) и Армянской Советской Социалистической Республикой (далее - Армянская ССР), которые разделялись азербайджанской территорией на кратчайшем расстоянии в Лачинском районе, включавшем полосу земли, часто именуемую "Лачинский коридор", менее 10 км шириной.

13. В соответствии с переписью населения, проведенной в СССР в 1989 году, в НКАО проживали примерно 189 000 человек, из которых 77% составляли этнические армяне и 22% - этнические азербайджанцы, имелись также русское и курдское меньшинства. Лачинский район имел иной демографический состав, большинство его 60-тысячного населения составляли курды и азербайджанцы. Только 5-6% населения были армянами.

14. В начале 1988 года в г. Степанакерте, центре НКАО, и в столице Армении г. Ереване состоялись демонстрации с требованием о включении Нагорного Карабаха в состав Армении. 20 февраля 1988 г. областной совет НКАО обратился к Верховным Советам Армянской ССР, Азербайджанской ССР и СССР с просьбой разрешить НКАО выйти из состава Азербайджана и воссоединиться с Арменией. Эта просьба была отклонена Верховным Советом СССР 23 марта. В июне она была также отклонена Верховным Советом Азербайджана, тогда как соответствующий армянский орган проголосовал за воссоединение.

15. На протяжении 1988 года проходили демонстрации с требованием о воссоединении. В Лачинском районе происходили блокирования дорог и нападения. Столкновения повлекли множество жертв, появились сотни тысяч беженцев, перемещавшихся между Арменией и Азербайджаном. В результате 12 января 1989 г. Правительство СССР ввело прямое управление НКАО из г. Москвы. Однако 28 ноября этого же года контроль над областью был возвращен Азербайджану. Через несколько дней, 1 декабря, Верховный Совет Армянской ССР и Нагорно-Карабахский областной совет приняли совместную резолюцию "О воссоединении Нагорного Карабаха с Арменией". В результате этой резолюции в январе 1990 года был принят общий бюджет двух образований, и весной этого года было принято решение о проведении предстоящих армянских выборов в Нагорном Карабахе.

16. В начале 1990 года, после эскалации конфликта, советские войска прибыли в г. Баку и Нагорный Карабах, и в последнем было введено чрезвычайное положение. Однако столкновения между армянами и азербайджанцами продолжались с периодическим вмешательством советских войск.

17. 30 августа 1991 г. Азербайджан провозгласил независимость от Советского Союза. Позднее это было формализовано путем принятия конституционного акта о государственной независимости от 18 октября. 2 сентября 1991 г. совет НКАО провозгласил создание "Нагорно-Карабахской республики" (далее - "НКР") в составе территории НКАО и Шаумяновского района Азербайджана и заявил, что больше не относится к азербайджанской юрисдикции. 26 ноября Парламент Азербайджана отменил автономию, которой ранее пользовался Нагорный Карабах. На референдуме, организованном в Нагорном Карабахе 10 декабря, 99,9% участников проголосовали в пользу сецессии. Однако азербайджанское население бойкотировало референдум. В том же месяце Советский Союз распался, и советские войска стали покидать регион. Военный контроль над Нагорным Карабахом быстро переходил к карабахским армянам. 6 января 1992 г. "НКР" по результатам референдума подтвердила свою независимость от Азербайджана.

18. В начале 1992 года конфликт постепенно перерос в полномасштабную войну. Этнические армяне захватили несколько азербайджанских сел, в результате чего несколько сотен человек погибли, и население их покинуло.

19. Лачинский район, в частности, г. Лачин, много раз подвергался нападениям. Заявители утверждали, что атаки осуществляли войска Нагорного Карабаха и Республики Армения. Однако власти государства-ответчика возражали, указывая, что Армения не участвовала в событиях, а военные действия вели силы обороны Нагорного Карабаха и добровольческие отряды. Почти восемь месяцев в 1991 году дороги в г. Лачин находились под контролем сил армянского населения, которые находились на блокпостах и контролировали их. Город Лачин стал полностью изолированным. В середине мая 1992 года г. Лачин подвергся бомбардировке с воздуха, в результате которой многие дома были разрушены.

20. 17 мая 1992 г., поняв, что войска быстро приближаются к г. Лачину, жители бежали из города. На следующий день г. Лачин был захвачен силами, состоявшими из лиц армянской национальности. Представляется, что город был разграблен и сожжен в последующие дни после захвата. Согласно информации, полученной властями государства-ответчика от властей "НКР", г. Лачин и прилегающие села Агбулаг, Чираг и Чирагли были полностью разрушены во время вооруженного конфликта.

21. В июле 1992 года Парламент Армении провозгласил, что он не подпишет международное соглашение, предусматривающее вхождение Нагорного Карабаха в состав Азербайджана.

22. Согласно докладу "Хьюман райтс уотч" (Human Rights Watch) ("Семь лет конфликта в Нагорном Карабахе", декабрь 1994 года) ("Seven years of Conflict in Nagorno-Karabakh"), из-за захвата Лачинского района появились 30 000 азербайджанских перемещенных лиц, из которых многие были курдского происхождения.

23. После захвата г. Лачина армянские силы заняли еще четыре азербайджанских района, окружавших Нагорный Карабах (Кельбаджар, Джабраил, Кубатлы и Зангилан), и части двух других (Агдам и Физули).

24. 5 мая 1994 г. Армения, Азербайджан и "НКР" при посредничестве Российской Федерации подписали соглашение о прекращении огня (Бишкекский протокол). Оно вступило в силу 12 мая.

25. Согласно вышеупомянутому докладу "Хьюман райтс уотч" с 1988 по 1994 год примерно 750 000-800 000 азербайджанцев были изгнаны из Нагорного Карабаха, Армении и семи азербайджанских районов, окружавших Нагорный Карабах. По данным властей Армении, зарегистрированы 335 000 армянских беженцев из Азербайджана и 78 000 внутренне перемещенных лиц (из районов Армении, граничащих с Азербайджаном).

B. Текущая ситуация

26. По сведениям властей Армении, "НКР" контролирует 4 061 кв. км бывшей Нагорно-Карабахской автономной области. Хотя неясно, какую долю двух частично завоеванных районов занимает "НКР", представляется, что оккупированная территория семи окружающих районов в общей сложности составляет 7 500 кв. км.

27. Оценки современного населения Нагорного Карабаха колеблются от 120 000 до 145 000 человек, из которых 95% составляют армяне. Азербайджанцев фактически не осталось. В Лачинском районе проживают от 5 000 до 10 000 армян.

28. Политическое урегулирование конфликта пока не достигнуто. Самопровозглашенная независимость "НКР" не признана ни одним государством или международной организацией. Периодические нарушения прекращения огня 1994 года вдоль границ повлекли гибель многих человек, и риторика должностных лиц остается враждебной. Кроме того, согласно международным источникам в последние годы напряженность возросла, и военные расходы в Армении и Азербайджане значительно увеличились.

29. Несколько предложений о мирном урегулировании конфликта не дали результатов. Переговоры проводились под эгидой Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (далее - ОБСЕ) и так называемой Минской группы. В Мадриде в ноябре 2007 года три сопредседателя группы - Франция, Россия и США - представили Армении и Азербайджану Основные принципы урегулирования. Основные принципы, которые позднее были пересмотрены, inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (примеч. переводчика).), призывали к возвращению территорий, прилегающих к Нагорному Карабаху, под контроль Азербайджана, предусматривали временный статус Нагорного Карабаха, содержащий гарантии безопасности и самоуправления, коридор, связывающий Армению с Нагорным Карабахом, будущее определение окончательного правового статуса Нагорного Карабаха через юридически обязательный референдум, право всех внутренне перемещенных лиц и беженцев на возвращение к бывшим местам проживания и международные гарантии безопасности, которые включали миротворческую операцию. Идея заключалась в том, что принятие этих принципов Арменией и Азербайджаном позволит разработать полное и подробное урегулирование ситуации. После интенсивной челночной дипломатии представителей Минской группы и ряда встреч президентов двух стран в 2009 году процесс утратил динамику в 2010 году. Стороны конфликта до сих пор не подписали формального соглашения об Основных принципах.

30. 24 марта 2011 г. Минская группа представила "Доклад оценочной миссии сопредседателей Минской группы о ситуации на оккупированных территориях Азербайджана, прилегающих к Нагорному Карабаху" ("Report of the OSCE Minsk Group Co-Chairs' Field Assessment Mission to the Occupied Territories of Azerbaijan Surrounding Nagorno-Karabakh"), исполнительное резюме которого указывает следующее:

"Сопредседатели Минской группы ОБСЕ проводили оценочную миссию на семи оккупированных территориях Азербайджана, прилегающих к Нагорному Карабаху (НК), 7-12 октября 2010 г., для оценки там общей ситуации, включая гуманитарные и иные аспекты. К сопредседателям присоединились личный представитель действующего Председателя ОБСЕ и его команда, которые оказывали материально-техническую поддержку, а также два эксперта из Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ ООН) и один из членов миссии по установлению фактов ОБСЕ 2005 года. Это были первая миссия международного сообщества на территории с 2005 года и первый визит сотрудников ООН за 18 лет.

Объездив более 1 000 километров по всей территории, сопредседатели увидели доказательства катастрофических последствий нагорно-карабахского конфликта и неудачи в достижении мирного урегулирования. Города и деревни, которые существовали до конфликта, заброшены и почти полностью превратились в руины. Хотя нет достоверных данных, общая численность населения составляет примерно 14 000 человек, которые проживают в небольших населенных пунктах и в городах Лачин и Кельбаджар. Сопредседатели отметили тот факт, что с 2005 года не было зафиксировано значительного роста населения. Поселенцы, по большей части этнические армяне, которые были переселены на эти территории из разных частей Азербайджана, живут в тяжелых условиях, с неразвитой инфраструктурой, низкой экономической активностью и ограниченным доступом к коммунальным услугам. У многих отсутствуют документы, удостоверяющие личность. В административных целях семь районов бывшей НКАО и другие районы были включены в восемь новых областей.

Суровая реальность ситуации на этих территориях подкрепила убеждение сопредседателей в том, что статус-кво является неприемлемым вариантом и что только мирное урегулирование на основе переговоров может принести перспективу лучшего, более определенного будущего людям, которые жили и живут сегодня на этих территориях. Сопредседатели призывают лидеров сторон избегать какой-либо деятельности на спорных территориях, чтобы не ставить под угрозу окончательное урегулирование конфликта и не менять облик этих областей. Они рекомендуют принять меры по сохранению кладбищ на данных территориях, а также уточнить статус поселенцев, которые не имеют документов, удостоверяющих личность. Сопредседатели намерены провести дальнейшие миссии в других районах, пострадавших от Нагорно-Карабахского конфликта, и включить в миссии экспертов из соответствующих международных учреждений, которые могут участвовать в осуществлении мирного урегулирования".

31. 18 июня 2013 г. президенты стран - сопредседателей Минской группы выступили с совместным заявлением о Нагорно-Карабахском конфликте:

"Мы, президенты стран - сопредседателей Минской группы ОБСЕ - Франции, Российской Федерации и Соединенных Штатов Америки* (* Так в тексте оригинала. На официальном сайте Президента Российской Федерации последовательность "Российской Федерации, Соединенных Штатов Америки и Франции" (см.: http://special.kremlin.ru/supplement/1481) (примеч. редактора).), - продолжим оказание содействия сторонам Нагорно-Карабахского конфликта в достижении устойчивого и мирного урегулирования. Мы выражаем наше глубокое сожаление в связи с тем, что в ходе переговорного процесса вместо того, чтобы попытаться найти решение, основанное на учете взаимных интересов, продолжали стремиться к получению односторонних выгод.

Мы по-прежнему твердо уверены в том, что положения, содержащиеся в заявлениях наших стран, сделанных в последние четыре года, должны стать основой справедливого и прочного урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта. Эти положения необходимо рассматривать как единое целое, так как любая попытка отдать предпочтение одним из них перед другими исключает возможность принятия сбалансированного решения.

Мы подтверждаем, что только урегулирование путем переговоров может привести к миру, стабильности и примирению, открывая возможности для регионального развития и сотрудничества. Применение военной силы, в результате которого уже сложилась ситуация конфронтации и нестабильности, не разрешит конфликт. Возобновление военных действий будет иметь гибельные последствия для населения региона и приведет к человеческим жертвам, дальнейшим разрушениям, росту числа беженцев, огромным финансовым затратам. Мы решительно призываем лидеров всех сторон еще раз подтвердить приверженность Хельсинкским принципам, в частности, принципам неприменения силы или угрозы применения силы, территориальной целостности, равноправия и права народов на самоопределение. Мы также обращаемся к ним с настоятельной просьбой воздерживаться от любых действий или заявлений, которые могут усилить напряженность в регионе и привести к эскалации конфликта. Руководители должны готовить народы к миру, а не к войне.

Наши страны готовы оказывать содействие сторонам, однако ответственность за то, чтобы положить конец Нагорно-Карабахскому конфликту, лежит на них самих. Мы глубоко уверены в том, что дальнейшая задержка в достижении сбалансированной рамочной договоренности, ведущей к всеобъемлющему мирному урегулированию, неприемлема, и призываем лидеров Азербайджана и Армении с обновленной энергией сосредоточиться на решении вопросов, которые пока остаются открытыми".

C. Заявители и имущество, которым они предположительно владели в Лачинском районе

32. Заявители сообщили, что они являются азербайджанскими курдами, которые проживали в Лачинском районе, где их предки жили веками. 17 мая 1992 г. они были вынуждены бежать из района в г. Баку. С тех пор они не могли возвратиться к своим жилищам и имуществу из-за армянской оккупации.

1. Эльхан Чирагов

33. Эльхан Чирагов родился в 1950 году. Он жил в Лачинском районе. В первоначальной жалобе упоминалось, что он проживал в селе Чираг, но в ответе на объяснения властей Армении указывалось, что в действительности он проживал в селе Чирагли, где работал учителем в течение 15 лет. Он утверждал, что имел большой обставленный дом площадью 250 кв. м, 55 ульев, 80 голов мелкого рогатого скота и девять голов крупного рогатого скота и пять ковров ручной работы.

34. 27 февраля 2007 г., совместно с ответом заявителей на объяснения властей государства-ответчика, он предоставил официальный документ ("технический паспорт"), датированный 19 июля 1985 г., согласно которому на его имя зарегистрированы двухэтажный жилой дом с 12 спальнями общей площадью 408 кв. м (жилая площадь 300 кв. м, вспомогательная - 108 кв. м) и амбар площадью 60 кв. м, расположенные на участке земли площадью 1 200 кв. м.

35. Он также предоставил заявление от трех бывших соседей, которые подтвердили, что он владел двухэтажным жилым домом из 16 комнат площадью 260 кв. м и автомобилем, а также заявление А. Джафарова и А. Халилова, представителей исполнительной власти г. Лачина Азербайджанской Республики, которые сообщали, что Эльхан Чирагов проживал в селе Чирагли.

36. В Большой Палате Европейского Суда заявитель, inter alia, предоставил свидетельство о браке, согласно которому он родился в селе Чирагли и женился там в 1978 году, свидетельства о рождении сына и дочери, которые родились в селе Чирагли в 1979 и 1990 годах соответственно, а также письмо 1979 года и трудовую книжку 1992 года, выданную Лачинским районным отделом образования, которая свидетельствовала о том, что он работал учителем в селе Чирагли.

2. Адыршин Чирагов

37. Адыршин Чирагов родился в 1947 году. Он жил в Лачинском районе. В первоначальной жалобе упоминалось, что он проживал в селе Чираг, но в ответе на объяснения властей Армении указывалось, что в действительности он проживал в селе Чирагли, где работал учителем в течение 20 лет. Он утверждал, что его имущество состояло из большого обставленного дома площадью 145 кв. м, нового автомобиля "Нива", 65 голов мелкого рогатого скота и 11 голов крупного рогатого скота и шести ковров ручной работы.

38. 27 февраля 2007 г. он предоставил технический паспорт, датированный 22 апреля 1986 г., согласно которому на его имя были зарегистрированы двухэтажный жилой дом с восемью спальнями общей площадью 230,4 кв. м (жилая площадь 193,2 кв. м, вспомогательная - 37,2 кв. м) и амбар площадью 90 кв. м, расположенные на участке земли площадью 1200 кв. м.

39. Он также предоставил заявление от трех бывших соседей, которые подтвердили, что он владел двухэтажным жилым домом из восьми комнат, а также заявление А. Джафарова и А. Халилова, представителей исполнительной власти г. Лачина Азербайджанской Республики, которые сообщали, что Адыршин Чирагов проживал в селе Чирагли.

40. В Большой Палате Европейского Суда заявитель, inter alia, предоставил свидетельство о браке, согласно которому он родился в селе Чирагли и женился там в 1975 году, свидетельства о рождении сына и двоих дочерей, которые родились в селе Чирагли в 1977, 1975 и 1982 годах соответственно, а также паспорт СССР, выданный в 1981 году, в котором село Чирагли указывалось в качестве места рождения и стоял регистрационный штамп 1992 года о том, что село Чирагли является его местом жительства.

3. Рамиз Джабраилов

41. Рамиз Джабраилов родился в Чирагли в 1960 году. В 1988 году он получил диплом инженера в Бакинском политехническом институте. В 1983 году, еще обучаясь в г. Баку, он приезжал в г. Лачин и получил от государства земельный участок площадью 5 000 кв. м. Он утверждал, что построил дом на шесть спален с гаражом и проживал там с женой и детьми, пока ему не пришлось его покинуть в 1992 году. Там также находились коровники. У него были авторемонтный бизнес под названием "Автосервис", магазин и кафе, располагавшиеся еще на одном участке площадью 5 000 кв. м, которым он владел. Кроме того, у заявителя были 12 коров, 70 ягнят и 150 овец.

42. Джабраилов не мог вернуться в г. Лачин после своего отъезда в 1992 году. В 2001 году его друзья армяне поехали в г. Лачин и сделали видеозапись домов города. Как утверждает заявитель, он увидел на видеозаписи, что его дом сгорел. Кроме того, лица, покинувшие г. Лачин после него, сказали ему, что его дом был сожжен Вооруженными силами Армении через несколько дней после того, как он выехал из г. Лачина.

43. 27 февраля 2007 г. Джабраилов предоставил технический паспорт, датированный 15 августа 1986 г., согласно которому на его имя был зарегистрирован двухэтажный жилой дом на восемь спален общей площадью 203,2 кв. м (жилая площадь 171,2 кв. м, вспомогательная - 32 кв. м), расположенный на земельном участке площадью 480 кв. м.

44. Он также предоставил заявление от трех бывших соседей, которые подтвердили, что он владел двухэтажным жилым домом из восьми комнат, а также заявление В. Махаррамова, представителя исполнительной власти г. Лачина Азербайджанской Республики, который сообщил, что Джабраилов проживал в собственном доме в г. Лачине.

45. В Большой Палате Европейского Суда заявитель, inter alia, предоставил свидетельства о рождении и браке, согласно которым он родился в селе Чирагли и женился там в 1982 году, свидетельства о рождении дочери и двух сыновей, которые родились в г. Лачине в 1982, 1986 и 1988 годах соответственно, а также военный билет, выданный в 1979 году.

4. Акиф Гасанов

46. Акиф Гасанов родился в 1959 году в селе Агбулаг в Лачинском районе. Он работал там учителем 20 лет. Он утверждал, что его имущество включало большой обставленный дом площадью 165 кв. м, новый автомобиль "Нива", 100 голов мелкого рогатого скота и 16 голов крупного рогатого скота, 20 ковров ручной работы.

47. 27 февраля 2007 г. заявитель предоставил технический паспорт, датированный 13 сентября 1985 г., согласно которому на его имя были зарегистрированы двухэтажный жилой дом из девяти спален общей площадью 448,4 кв. м (жилая площадь 223,2 кв. м, вспомогательная - 225,2 кв. м) и амбар площадью 75 кв. м, расположенные на земельном участке площадью 1 600 кв. м.

48. Он также предоставил заявление от трех бывших соседей, которые подтвердили, что он владел двухэтажным жилым домом из девяти комнат, хлевом и вспомогательными постройками, а также заявление В. Махаррамова, представителя исполнительной власти г. Лачина Азербайджанской Республики, который сообщил, что Гасанов проживал в собственном доме в селе Агбулаге.

49. В Большой Палате Европейского Суда заявитель предоставил свидетельство о рождении, паспорт СССР, выданный в 1976 году, и трудовую книжку, выданную Лачинским районным отделом образования, в которой указывалось, что он родился в селе Агбулаге, работал учителем и директором школы в этом селе в 1981-1988 годах.

5. Фахраддин Пашаев

50. Фахраддин Пашаев родился в 1956 году в селе Камалли Лачинского района. Получив диплом инженера в Бакинском политехническом институте в 1984 году, он вернулся в г. Лачин, где работал инженером, а с 1986 года - главным инженером в Министерстве транспорта. Он утверждал, что владел и проживал в двухэтажном доме с тремя спальнями в г. Лачине, который построил сам. Дом был расположен по адресу: дом N 50, 28 Апрель Кучеси, Лачин Сехери, Лачин району* (* Так в тексте оригинала (примеч. редактора).). Пашаев утверждал, что текущая рыночная стоимость дома составляет 50 000 долларов США. Он также владел землей вокруг дома и имел долю (примерно 10 гектаров) в колхозе в селе Камалли. Кроме того, он владел землей в "коллективной собственности".

51. 27 февраля 2007 г. он предоставил технический паспорт, датированный августом 1990 года, согласно которому на его имя был зарегистрирован двухэтажный жилой дом общей площадью 133,2 кв. м (жилая площадь 51,6 кв. м, вспомогательная - 81,6 кв. м), расположенный на земельном участке площадью 469,3 кв. м.

52. Он также предоставил заявление от трех бывших соседей, которые подтвердили, что он владел двухэтажным жилым домом из четырех комнат, а также заявление В. Махаррамова, представителя исполнительной власти г. Лачина Азербайджанской Республики, который сообщил, что Пашаев проживал в собственном доме в г. Лачине по адресу: 28 Апрель Кучеси.

53. В Большой Палате Европейского Суда заявитель, inter alia, предоставил свидетельство о браке, согласно которому он родился в селе Камалли и женился там в 1985 году, свидетельства о рождении двух дочерей, которые родились в селе Камалли в 1987 году и г. Лачине в 1991 годах соответственно, свидетельство о рождении сына, который родился в селе Камалли в 1993 году, а также военный билет, выданный в 1978 году, и трудовую книжку 2000 года. Он пояснил, что, хотя его сын в действительности родился в г. Баку, при действовавшей советской системе прописки ребенок регистрировался по зарегистрированному месту жительства родителей.

6. Гараджа Джабраилов

54. Гараджа Джабраилов родился в г. Лачине в 1940 году и скончался 19 июня 2005 года. 6 апреля 2005 г., во время подачи настоящей жалобы, он сообщил, что, когда он был вынужден выехать 17 мая 1992 г., он проживал во владении N 580, улица Н. Нариманова, дом N 128a в г. Лачине, которое включало двухэтажный жилой семейный дом, построенный в 1976 году, площадью 187,1 кв. м и двор площадью 453,6 кв. м. Он также утверждал, что владел еще одним участком площадью 300 кв. м на этой улице. К жалобе прилагался технический паспорт, датированный августом 1985 года, согласно которому на его имя был зарегистрирован двухэтажный дом с двором вышеупомянутых размеров.

55. 27 февраля 2007 г. представители заявителя сообщили, что он проживал в г. Лачине по адресу: улица Х. Абдуллаева, дом N 41. Он также владел имуществом на улице Н. Нариманова. К этому сообщению прилагались заявления от трех бывших соседей и В. Махаррамова, представителя исполнительной власти г. Лачина Азербайджанской Республики, который сообщил, что Джабраилов проживал в собственном доме в г. Лачине по улице Х. Абдуллаева. Также было приложено решение от 29 января 1974 г. Лачинского районного совета народных депутатов* (* До 1977 года эти органы назывались советами депутатов трудящихся, что может вызвать сомнение в подлинности решения (примеч. переводчика).) о выделении вышеупомянутого участка площадью 300 кв. м заявителю и несколько счетов за корма для животных, строительные материалы и строительные субсидии, предположительно использованные при строительстве.

56. 21 ноября 2007 г. Сагател Джабраилов, сын заявителя, сообщил, что семья проживала на улице Н. Нариманова, но в неустановленную дату название улицы и нумерация домов изменились, и их адрес стал указываться как улица Х. Абдуллаева. Таким образом, два упомянутых адреса относились к одному и тому же имуществу.

57. В Большой Палате Европейского Суда представители заявителя предоставили, inter alia, свидетельства о рождении и браке, согласно которым он родился в селе Чирагли и женился там в 1965 году, свидетельство о рождении его сына, который родился в селе Алхасли Лачинского района в 1970 году, а также военный билет, выданный в 1963 году.

D. Отношения между Республикой Армения и "Нагорно-Карабахской Республикой"

58. По вопросу о том, осуществляла ли Республика Армения власть или контроль в отношении "НКР" и окружающих территорий, заявители и власти государства-ответчика, а также третья сторона, власти Азербайджана, представили обширную документацию и заявления. Полученная информация кратко изложена ниже, насколько она сочтена относимой Европейским Судом.

1. Военные аспекты

59. В 1993 году Совет Безопасности ООН принял четыре резолюции о Нагорно-Карабахском конфликте.

Резолюция от 30 апреля N 822 (S/RES/822(1993)):

"Совет Безопасности_

с беспокойством отмечая эскалацию вооруженных военных действий, и в частности, последнее вторжение местных армянских сил в Кельбаджарский район Азербайджана_

1. Требует немедленного прекращения всех военных действий и враждебных актов в целях установления прочного прекращения огня, а также немедленного вывода всех оккупирующих сил из Кельбаджарского района и других недавно оккупированных районов Азербайджана_.".

Резолюция от 29 июля N 853 (S/RES/853(1993)):

"Совет Безопасности_

выражая серьезную обеспокоенность в связи с ухудшением отношений между Республикой Армения и Азербайджанской Республикой и напряженностью между ними_

с тревогой отмечая эскалацию военных действий и, в частности, захват Агдамского района в Азербайджане_

3. Требует незамедлительного прекращения всех военных действий и немедленного, полного и безоговорочного вывода участвующих в конфликте оккупационных сил из Агдамского района и всех других недавно оккупированных районов Азербайджанской Республики...

9. Настоятельно призывает Правительство Республики Армения продолжать оказывать свое влияние в целях обеспечения соблюдения армянами Нагорно-Карабахского региона Азербайджанской Республики положений Резолюции N 822(1993) и настоящей резолюции и принятия этой стороной предложений Минской группы [ОБСЕ]...".

Резолюция от 14 октября N 874 (S/RES/874 (1993)):

"Совет Безопасности_

выражая свою серьезную озабоченность тем, что продолжение конфликта в Нагорно-Карабахском регионе Азербайджанской Республики и вокруг него и сохранение напряженности в отношениях между Республикой Армения и Азербайджанской Республикой создали бы угрозу миру и безопасности в регионе...

5. Призывает к незамедлительному осуществлению взаимных и неотложных мер, предусматриваемых в "Обновленном графике" Минской группы, включая вывод сил с недавно оккупированных территорий и устранение всех препятствий для коммуникаций и транспорта...".

Резолюция от 12 ноября N 884 (S/RES/884(1993)):

"Совет Безопасности...

с тревогой отмечая эскалацию военных действий вследствие нарушений прекращения огня и чрезмерного применения силы в ответ на эти нарушения, в частности, оккупацию Зангеланского района и г. Горадиза в Азербайджане...

2. Призывает Правительство Армении использовать свое влияние с целью достичь соблюдения армянами Нагорно-Карабахского региона Азербайджана Резолюций NN 822(1993), 853(1993) и 874(1993) и обеспечить, чтобы вовлеченным силам не предоставлялись средства для продолжения их военной кампании...

4. Требует от заинтересованных сторон немедленного прекращения военных действий и враждебных актов, одностороннего вывода оккупирующих сил из Зангеланского района и города Горадиза и вывода оккупирующих сил из других оккупированных недавно районов Азербайджана в соответствии с "Обновленным графиком неотложных мер по осуществлению Резолюций NN 822(1993) и 853(1993) Совета Безопасности" с внесенными в него поправками на совещании Минской группы, состоявшемся в Вене 2-8 ноября 1993 года...".

60. Вышеупомянутый доклад "Хьюман райтс уотч" от декабря 1994 года (см. § 22 настоящего Постановления) содержит описание нагорно-карабахского конфликта. Отметив, что "военное наступление карабахских армян в мае/июне 1992 года захватило бльшую часть Лачинской провинции", он кратко излагает события 1993 и 1994 годов следующим образом (p. 58):

"...Войска карабахских армян - часто при поддержке Вооруженных сил Республики Армения - захватили оставшиеся азербайджанские провинции, окружающие Нагорный Карабах, и изгнали азербайджанское гражданское население: остальную часть Лачинской области и области Кельбаджар, Агдам, Физули, Джабраил, Кубатлы и Зангелан".

Доклад "Хьюман райтс уотч" представляет несколько информационных материалов, которые указывают на вмешательство армии Республики Армения в Нагорном Карабахе и на окружающих территориях (pp. 67-73). Предположительно Армения даже направляла представителей своей милиции для осуществления милицейских обязанностей на оккупированных территориях. "Хьюман райтс уотч" провела два дня в апреле 1994 года, интервьюируя армянских солдат в форме на улицах г. Еревана. Из них 30% являлись призывниками Вооруженных сил Республики Армения, которые воевали в Карабахе, получили приказы отправиться в Карабах или, по-видимому, добровольно проходили там службу. Кроме того, в один день в апреле 1994 года исследователи "Хьюман райтс уотч" насчитали пять автобусов примерно с 300 солдатами армии Армении, въезжавших в Нагорный Карабах из Армении. Другие западные журналисты сообщили исследователям "Хьюман райтс уотч", что видели еще восемь автобусов, заполненных солдатами армии Армении, направлявшихся на территорию Азербайджана из Армении. По мнению "Хьюман райтс уотч", с правовой точки зрения присутствие Вооруженных сил Армении в Азербайджане делает Армению стороной конфликта, квалифицируемого в связи с этим как международный вооруженный конфликт между Правительствами Армении и Азербайджана.

61. Несколько предложений о разрешении конфликта были выдвинуты в рамках Минской группы ОБСЕ. "Пакетный вариант" от июля 1997 года предложил под названием "Соглашение I. Прекращение вооруженного конфликта" двухэтапный процесс вывода вооруженных сил. Второй этап включал положение о том, что "[с]илы Армении выводятся в пределы границ Республики Армения".

"Поэтапный" подход, представленный в декабре 1997 года, также содержал двухэтапный процесс вывода и предусматривал в рамках второго этапа, что "[в]се силы Армении, расположенные вне границ Республики Армения, будут отведены в места в пределах этих границ". В основном та же формулировка содержалась в предложении "Общее государство" от ноября 1998 года.

Хотя эти документы обсуждались на переговорах Минской группы, ни один из них не привел к достижению соглашения между Арменией и Азербайджаном.

62. Заявители сослались на заявления различных политических деятелей и наблюдателей. Например, Роберт Кочарян (Robert Kocharyan), в то время премьер-министр "НКР", заявил в интервью армянской газете "Голос Армении" в феврале 1994 года, что Армения поставляет Нагорному Карабаху противовоздушные средства.

Более того, Вазген Манукян (Vazgen Manukyan), министр обороны Армении в 1992-1993 годах, признал в интервью с английским журналистом и писателем Томасом де Ваалом (Thomas de Waal) в октябре 2000 года, что публичные заверения, будто армия Армении не принимала участия в военных действиях, предназначались исключительно для зарубежной аудитории (см.: Томас де Ваал. "Черный сад. Армения и Азербайджан между миром и войной" (Thomas de Waal. "Black Garden: Armenia and Azerbaijan through Peace and War". New York University Press, 2003. P. 210)):

"Будьте уверены, что какие бы политические заявления мы ни делали, карабахская и армянская армии вели совместные боевые действия. Я не придавал значения тому, откуда мои солдаты - из Карабаха или Армении".

63. Ежегодный доклад Международного института стратегических исследований (International Institute for Strategic Studies, далее - IISS) "Военный баланс" ("The Military Balance") за 2002-2004 годы оценил, что из 18 000 солдат в Нагорном Карабахе 8 000 были из Армении. В докладе того же института за 2013 год указывалось, inter alia, что "с 1994 года Армения контролирует бльшую часть Нагорного Карабаха, а также семь прилегающих районов Азербайджана, часто именуемых "оккупированными территориями"" ("The Military Balance" 2002, p. 66, 2003, p. 66, 2004, p. 82, 2013, p. 218).

64. Дэвид Аткинсон (David Atkinson), докладчик Парламентской Ассамблеи Совета Европы, указал в ноябре 2004 года в своем Втором докладе комитету по политическим делам о Нагорном Карабахе (PACE Doc. N 10364):

"_Согласно предоставленной мне информации, помимо местных армян из Азербайджана, в вооруженной борьбе за Нагорно-Карабахский регион участвовали и армяне из Армении. Сейчас Армения дислоцировала солдат в Нагорно-Карабахском регионе и окружающих районах, люди в регионе имеют паспорта Армении, и правительство Армении направляет в этот регион большие бюджетные средства_".

На основании этого доклада Парламентская Ассамблея 25 января 2005 г. приняла Резолюцию N 1416, в которой, inter alia, отметила:

"1. Парламентская Ассамблея выражает сожаление по поводу того, что спустя десятилетие после того, как начались вооруженные действия вокруг нагорно-карабахского региона, конфликт всё еще остается нерешенным. Сотни тысяч людей всё еще перемещены и живут в невыносимых условиях. Значительные части территории Азербайджана продолжают оставаться оккупированными Вооруженными силами Армении, а сепаратистские силы еще контролируют нагорно-карабахский регион.

2. Парламентская Ассамблея выражает озабоченность тем, что военные действия, предшествовавшая им и широко распространенная этническая вражда привели к крупномасштабным выселениям по этническому признаку и созданию моноэтнических областей, что походит на ужасное понятие "этническая чистка". Парламентская Ассамблея вновь подтверждает, что независимость и выход какой-либо региональной территории из состава государства возможны лишь в результате законного и мирного процесса, в основе которого лежит демократическая поддержка жителей этой территории, а не вследствие вооруженного конфликта, ведущего к изгнанию по признаку этнической принадлежности и фактической аннексии такой территории другим государством. Парламентская Ассамблея вновь заявляет о том, что оккупация иностранной территории любым государством-членом представляет собой серьезное нарушение обязательств этого государства как члена Совета Европы, и вновь подтверждает право перемещенных из района конфликта лиц на безопасное и достойное возвращение в свои дома".

65. В своем докладе "Нагорный Карабах: взгляд на конфликт с места событий" ("Nagorno-Karabakh: Viewing the Conflict from the Ground") от 14 сентября 2005 г. Международная кризисная группа (International Crisis Group, далее - ICG) указала следующее относительно вооруженных сил в "НКР" (pp. 9-10):

"[Нагорный Карабах] возможно, самое военизированное общество в мире. Хорошо обученная и оснащенная оборонительная армия Нагорного Карабаха - это в первую очередь сухопутные войска, значительная часть состава которых обеспечивается Арменией. Официальный представитель Нагорного Карабаха сообщил кризисной группе, что в армии насчитываются 20 000 солдат, по оценке независимого эксперта эта цифра составляет 18 500. Предположительно, возможна мобилизация еще 20 000-30 000 резервистов. Исходя из численности населения Нагорный Карабах не может обеспечить такие крупные силы без привлечения значительного количества людей извне. По независимой оценке [Гирагосяна], в армии служат 8 500 армян из Карабаха и 10 000 - из Армении_

Тем не менее многие призывники и солдаты-контрактники из Армении продолжают служить в Нагорном Карабахе. Де-факто министр обороны признает, что 40% личного состава его Вооруженных сил контрактники, включая граждан Армении. Он заявляет, что никто из граждан Армении не призван в армию принудительно, и добавляет, что 500 000 армян нагорно-карабахского происхождения живут в Армении и некоторые из них служат в армии Нагорного Карабаха. Бывшие призывники из г. Еревана и других городов Армении рассказали кризисной группе, что их, по-видимому, произвольно отправили в Нагорный Карабах и оккупированные районы сразу же после прибытия на призывной пункт. Они отрицают, что добровольно отправились в Нагорный Карабах и на прилегающие оккупированные территории. Им не платили надбавку за службу за пределами Армении, и они несли службу в военной форме и под военным командованием Нагорного Карабаха. Нежелание молодых призывников из Армении служить в Нагорном Карабахе растет, что, возможно, объясняет явное сокращение их количества.

Между Вооруженными силами Армении и Нагорного Карабаха существует высокая степень интеграции. Власти Армении признают значительные поставки вооружений и оснащения. Власти Нагорного Карабаха также говорят о том, что офицеры из Армении помогают им в подготовке личного состава. Однако власти Армении настаивают на том, что в Нагорном Карабахе и на оккупированных территориях вокруг Нагорного Карабаха нет ни одного воинского подразделения Армении".

Власти Армении возражали против доклада ICG, которая не имела офиса в Армении или "НКР". Кроме того, показания ряда армянских военнослужащих в "НКР" следовали из электронной переписки с Гирагосяном, с которым связалось правительство и который сделал следующее заявление:

"Выражая это мнение, я не имел в виду, что люди, служащие в Вооруженных силах, являются солдатами. Я имел в виду, что, по моим подсчетам, ряд добровольцев участвует в Вооруженных силах Нагорно-Карабаха из Армении и других государств. Что касается числа, упомянутого мной, я не могу настаивать на том, что оно является правильным, поскольку это конфиденциальная информация, и никто не знает точного количества. Основой для моего мнения являлось то, что, по-моему, многие армяне из разных частей мира участвовали в нагорно-карабахских силах самообороны".

66. 19 апреля 2007 г. австрийская газета "Штандард" ("Der Standard") опубликовала интервью с действовавшим тогда министром иностранных дел Армении Вартаном Осканяном (Vartan Oskanyan). Относительно спорных территорий Осканян, как сообщается, отозвался как о "территориях, ныне контролируемых Арменией".

Через несколько дней Посольство Армении в Австрии выпустило пресс-релиз, в котором сообщалось, что Осканяна неправильно поняли и что следовало читать "территории, ныне контролируемые армянами".

67. 14 марта 2008 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла Резолюцию о "Ситуации на оккупированных территориях Азербайджана" ("The Situation in the occupied territories of Azerbaijan") (A/RES/62/243). Она напоминала Резолюции Совета Безопасности 1993 года (см. § 59 настоящего Постановления) и содержала следующее:

"Генеральная Ассамблея...

2. Требует немедленного, полного и безоговорочного вывода всех Вооруженных сил Армении со всех оккупированных территорий Азербайджанской Республики.

3. Подтверждает неотъемлемое право населения, изгнанного с оккупированных территорий Азербайджанской Республики, на возвращение в свои дома и подчеркивает необходимость создания надлежащих условий для этого возвращения, включая комплексное восстановление на пострадавших от конфликта территориях...".

68. В интервью "Армения сегодня" ("Armenia Today"), опубликованном 29 октября 2008 г., Жирайр Сефилян (Jirayr Sefilyan), армянский военный командир и политический деятель ливанского происхождения, который участвовал в захвате г. Шуша в начале мая 1992 года и позднее продолжал служить в Вооруженных силах "НКР" и Армении, предположительно сделал следующее заявление:

"Мы должны перевернуть страницу истории, когда начиная с 1991 года рассматриваем Карабах как независимое государство и говорим о том, что они должны вести переговоры. Кого мы обманываем? Весь мир знает, что армия НКР является частью Вооруженных сил Армении, что бюджет НКР финансируется за счет бюджета Армении, политические лидеры НКР назначаются из г. Еревана. Настало время рассматривать Карабах как часть Армении, один из ее районов. В переговорном процессе к территории Карабаха следует отнести как к территории Армении и не идти ни на какие уступки".

69. В Резолюции от 20 мая 2010 г. о необходимости стратегии Европейского союза по Южному Кавказу Европейский парламент, inter alia, указал следующее:

"_[Европейский парламент] серьезно озабочен тем, что сотни тысяч беженцев и временно перемещенных лиц, которые покинули свои жилища во время Нагорно-Карабахской войны или в связи с ней, остаются перемещенными и лишенными своих прав, включая право на возвращение, имущественные права и право на личную безопасность; призывает все стороны недвусмысленно и безусловно признать эти права, необходимость их срочной реализации и быстрого решения этой проблемы с соблюдением принципов международного права; требует в этом отношении вывода Вооруженных сил Армении со всех оккупированных территорий Азербайджана, сопровождаемого размещением международных сил, организованного с учетом Устава ООН для предоставления необходимых гарантий безопасности в переходный период, который обеспечит безопасность населения Нагорного Карабаха и позволит перемещенным лицам возвратиться в свои жилища и предотвратить новые конфликты, вызванные бездомностью; призывает власти Армении и Азербайджана и лидеров соответствующих общин продемонстрировать свою приверженность созданию мирных межэтнических отношений за счет практических приготовлений к возвращению перемещенных лиц; полагает, что ситуация с временно перемещенными лицами и беженцами должна разрешаться в соответствии с международными стандартами, в том числе с недавней Рекомендацией ПАСЕ N 1877(2009), "Люди, забытые Европой: защита прав человека долговременно перемещенных лиц"_".

70. В апреле 2012 года Европейский парламент принял еще одну резолюцию, в которой, inter alia, отметил, что "имеются глубоко тревожные сообщения о незаконной деятельности, осуществляемой войсками Армении на оккупированных азербайджанских территориях, а именно регулярные военные маневры, смена военного снаряжения и персонала и углубление оборонительных эшелонов". Европейский парламент рекомендовал увязать переговоры по соглашениям об ассоциации ЕС и Армении с обязательствами о "выводе Вооруженных сил Армении с оккупированных территорий, окружающих Нагорный Карабах, и их возвращении под азербайджанский контроль" и "приз[вал] Армению прекратить направлять призывников для прохождения службы в Нагорный Карабах" (Резолюция Европейского парламента от 18 апреля 2012 г. с рекомендациями Европейского парламента Совету, Комиссии и Европейской службе внешнеполитической деятельности относительно переговоров о соглашении об ассоциации ЕС и Армении).

71. Заявители утверждали, что несколько раз в 2012 и 2013 годах президент, министр обороны и высокопоставленные военные Армении посещали спорные территории для инспекции войск, участия в военных учениях и проведения совещаний с военными и другими должностными лицами "НКР". В июле 2013 года высшие армейские генералы, другие военные чиновники и командиры Вооруженных сил "НКР" провели совещание в Нагорном Карабахе по поводу мер укрепления армии Армении.

72. 15 января 2013 г. Президент Армении Серж Саргсян провел совещание с руководителями законодательной, исполнительной и судебной ветвей власти Министерства обороны Республики Армения* (* Так в тексте оригинала. Имеется в виду совещание в Министерстве обороны с участием руководителей законодательной, исполнительной и судебной ветвей власти (примеч. переводчика).). Его речь на этом совещании была опубликована на официальном веб-сайте Президента Республики Армения. Она содержала, inter alia, следующие заявления:

"Так получилось, что с первых же лет независимости армия заняла особое место в жизни нашего общества. Была война, дыхание которой ощущалось на всей территории Армении, где-то больше, где-то меньше. В эти годы каждая семья имела близкого или дальнего родственника в армии Армении, и армия была в сердце каждого человека. Это чувство еще сильнее укрепилось, когда наша армия одержала такую необходимую, такую жизненно важную победу_

Двадцать лет спустя у нас есть необходимость в том, чтобы навсегда укрепить эту любовь и уважение к армии в институциональной памяти нашего общества. То есть мы должны сделать так, чтобы отношение широких слоев общества к Вооруженным силам всегда было подчеркнуто положительным. Мы должны достичь решения этой задачи, осуществляя серьезные видимые реформы в армии и повышая качество информационной работы, и каждодневными усилиями, направленными на формирование правильной общественной линии поведения в относящихся к армии вопросах...

Главной целью нашей внешней политики является окончательное правовое закрепление победы, одержанной в развязанной Азербайджаном агрессивной войне против Арцаха. Нагорно-Карабахская Республика должна быть признана международным сообществом, поскольку нет никакого логического объяснения тому, почему реализовавший в рамках закона право на самоопределение и потом защитивший себя в неравной борьбе народ должен быть частью Азербайджана. Почему судьба этого народа должна быть обусловлена беззаконием, совершенным в свое время Сталиным?(...)

Армения и Арцах не хотят войны, однако все должны быть уверены: мы дадим достойный ответ на любой брошенный вызов. Население Арцаха отныне никогда не встанет перед угрозой физического уничтожения. Республика Армения является гарантом этого...

Безопасность и благополучие Арцаха для нас являются не вопросом авторитета, а вопросом жизни и смерти в самом прямом смысле. Весь мир должен знать и осознавать, что мы - силовые структуры Армении и Арцаха, стоим против армии, которая платит зарплату убийцам, если вообще такое формирование имеет право называться армией_".

73. В заключении, составленном по предложению Правительства Армении, румынский военный эксперт доктор Хари Букур-Марку (Hari Bucur-Marcu) отметил, что не усматривает в армянской военной политике указаний на какую-либо форму контроля над силами "НКР" или признаков того, что Вооруженные силы Армении присутствуют или действуют в "НКР". Он также указал, что не имеется данных о том, что Армения осуществляет контроль или власть над "НКР" или ее силами обороны или что армянские силы осуществляют контроль над Правительством или управлением "НКР". Правительство утверждало, что доктор Букур-Марку имел возможность беседовать с высшими военными чиновниками Армении и знакомиться с документами. По договоренности с Министерством иностранных дел "НКР" он также мог отправиться туда для беседы с военными и политическими деятелями и знакомства с документами.

74. 25 июня 1994 г. было заключено "Соглашение о военном сотрудничестве между Правительствами Республики Армения и Нагорно-Карабахской Республикой" (далее - соглашение 1994 года). Оно, inter alia, предусматривало следующее:

"Правительство Республики Армения и Правительство Нагорно-Карабахской Республики (далее - Стороны),

с учетом взаимного интереса в сфере военного сотрудничества, принимая во внимание необходимость развития двусторонних отношений и взаимного доверия через сотрудничество между вооруженными силами государств Сторон, стремясь укреплять военное и военно-техническое сотрудничество,

согласились о следующем_

Статья 3

Стороны осуществляют военное сотрудничество по следующим направлениям:

(1) становление армии и реформа Вооруженных сил;

(2) военная наука и образование;

(3) военное законодательство;

(4) снабжение Вооруженных сил;

(5) военно-медицинское восстановление военнослужащих и членов их семей;

(6) культурная и спортивная деятельность, туризм.

Сотрудничество по другим направлениям осуществляется по взаимным письменным соглашениям.

Статья 4

Стороны осуществляют сотрудничество путем:

(1) визитов и рабочих встреч на уровне министров обороны, начальников генеральных штабов или других представителей, уполномоченных министрами обороны;

(2) консультаций, обмена опытом, подготовки военного персонала и повышения квалификации;

(3) проведения совместных военных учений;

(4) участия в конференциях, консультациях, семинарах;

(5) обмена информацией, документами и услугами по конкретным договоренностям;

(6) культурных мероприятий;

(7) оказания военных услуг;

(8) создания условий для совместного использования элементов инфраструктуры вооруженных сил Сторон в рамках настоящего Соглашения;

(9) подготовки высококвалифицированного военного и технического персонала и специалистов.

В рамках сотрудничества в соответствии с настоящим Соглашением Стороны признают, что призывники Республики Армения и Нагорно-Карабахской Республики имеют право проходить срочную военную службу в Нагорно-Карабахской Республике и Республике Армения соответственно. В случае прохождения срочной военной службы на территории этого государства лицо считается освобожденным от срочной военной службы в стране своего гражданства.

Статья 5

В рамках настоящего Соглашения Стороны также признают, что:

(1) в случае, если граждане Республики Армения, проходящие срочную военную службу в Нагорно-Карабахской Республике, совершают военное преступление, уголовное преследование и судебное разбирательство против них осуществляются на территории Республики Армения властями Республики Армения в соответствии с порядком, установленным законодательством Республики Армения;

(2) в случае, если граждане Нагорно-Карабахской Республики, проходящие срочную военную службу в Республике Армения, совершают военное преступление, уголовное преследование и судебное разбирательство против них осуществляются на территории Нагорно-Карабахской Республики властями Нагорно-Карабахской Республики в соответствии с порядком, установленным законодательством Нагорно-Карабахской Республики.

В рамках настоящего Соглашения Стороны оказывают взаимную техническую поддержку в отношении вооружения и восстановления и ремонта военного оборудования.

Заключение соглашений с предприятиями, осуществляющими деятельность в сфере вооружения и восстановления и ремонта военного оборудования, а также обеспечение условий жизни представителей производственных предприятий на территории государств сторон проводит Министерство обороны государства-клиента.

Другие формы сотрудничества осуществляются по взаимному письменному соглашению...".

75. Власти Армении утверждали, что армянские призывники, которые в соответствии со статьей 4 соглашения 1994 года проходили службу в "НКР", в основном имели невысокие звания и составляли не более 5% (до 1 500 человек) сил обороны "НКР". Однако власти не исключали, что некоторые граждане Армении могли служить в силах обороны "НКР" на контрактной и добровольной основах. Среди служивших в силах обороны "НКР" наряду с жителями Нагорного Карабаха были также добровольцы армянского происхождения из различных стран, где имелась армянская диаспора. Предположительно армянские солдаты, служившие в "НКР", находились под прямым командованием сил обороны "НКР", которые были единственными вооруженными силами, действовавшими в "НКР". Власти Армении утверждали, что армянские призывники, служившие в "НКР" в соответствии с соглашением 1994 года, делали это по своему желанию (см., однако, доклад ICG, § 65 настоящего Постановления).

Власти Армении также указали, что Вооруженные силы Армении и силы обороны "НКР" сотрудничают в оборонительном союзе в таких вопросах, как обмен данными разведки, визиты высокопоставленных чиновников, семинары, совместные военные учения, смотр войск и тому подобное.

76. 11 октября 2007 г. Европейский Суд вынес частичное Решение о приемлемости дела "Залян, Саргсян и Серобян против Армении" (Zalyan, Sargsyan and Serobyan v. Armenia) (жалобы NN 36894/04 и 3521/07), которое касается предполагаемого жестокого обращения и незаконного содержания под стражей трех военнослужащих. Факты дела свидетельствуют, что заявители были призваны в армию Армении в мае 2003 года и направлены в войсковую часть N 33651, расположенную у села Матагис Мартакертского района "НКР". Два военнослужащих той же части были найдены мертвыми в январе 2004 года. Было начато уголовное расследование их убийств, и заявители несколько дней допрашивались в апреле 2004 года в Нагорном Карабахе, вначале в их войсковой части, затем в Мартакертской гарнизонной военной прокуратуре и наконец в Степанакертском отделе военной полиции, после чего они были доставлены в г. Ереван для дальнейшего разбирательства. Среди сотрудников, осуществлявших допрос заявителей в Нагорном Карабахе, были два следователя военной прокуратуры Армении, следователь Мартакертской гарнизонной военной прокуратуры и военный полицейский из Армении. На первом допросе также присутствовал командир батальона войсковой части. Заявители были обвинены в убийстве, и уголовный процесс против них начался в ноябре 2004 года в Сюникском региональном суде, расположенном в г. Степанакерте. Заявители присутствовали на суде. 18 мая 2005 г. суд признал заявителей виновными в убийстве и приговорил их к 15 годам лишения свободы.

77. Как сообщают правозащитная организация "Форум 18" ("Forum 18") и "Хьюман райтс уотч", Армен Григорян, гражданин Армении и отказник от прохождения военной службы по убеждениям совести, был увезен из военно-призывного пункта в г. Ереване в июне 2004 года и доставлен в войсковую часть, расположенную в Нагорном Карабахе. После бегства из части Григорян был задержан, и впоследствии суд, заседавший в г. Степанакерте 9 июня 2005 г., признал его виновным в отказе от прохождения военной службы и приговорил к двум годам лишения свободы.

2. Политические и судебные связи

78. Несколько видных армянских политиков занимали в разное время высокие должности в Республике Армения и "НКР" или в другом отношении имели тесные связи с Нагорным Карабахом. Первый Президент Республики Армения Левон Тер-Петросян был членом армянского комитета "Карабах", который в конце 1980-х годов руководил движением за объединение Нагорного Карабаха с Арменией. В апреле 1998 года его сменил на посту Президента Армении Роберт Кочарян, который ранее являлся премьер-министром "НКР" с августа 1992 года по декабрь 1994 года, президентом "НКР" с декабря 1994 года по март 1997 года и премьер-министром Республики Армения с марта 1997 года по апрель 1998 года. В апреле 2008 года Серж Саргсян стал третьим Президентом Армении. В августе 1993 года он был назначен министром обороны Армении после того, как с 1989 по 1993 год являлся председателем "Комитета сил самообороны "Нагорно-Карабахской Республики"" ("Nagorno-Karabakh Republic Self-Defense Forces Committee"). Кроме того, в 2007 году Сейран Оханян, бывший министр обороны "НКР", стал главнокомандующим Вооруженными силами Армении. В апреле 2008 года он был назначен министром обороны Армении.

79. Заявители утверждали, что законодательство Республики Армения применялось в "НКР". Однако согласно утверждениям властей Армении с января 1992 года по август 2006 года "НКР" приняла 609 различных законов, одним из первых был "Закон об основах государственной независимости Нагорно-Карабахской Республики". Статья 2 этого закона предусматривает, что "НКР независимо решает все вопросы политической, экономической, социальной и культурной, строительной политики, административно-территориального устройства республики". Также в январе 1992 года были созданы органы исполнительной и судебной власти, включая Совет министров (правительство), Верховный суд и суды первой инстанции "НКР", а также Прокуратуру "НКР". "НКР" также имеет своего президента, парламент и полицию, органы местного самоуправления, включая администрации, управляющие территориями, окружающими "НКР", представители которых назначаются властями "НКР". Проводятся президентские и парламентские выборы. Хотя несколько законов заимствованы из законодательства Армении, власти Армении утверждают, что они не применялись автоматически, то есть по решениям судов Армении, а независимо толковались и применялись судами "НКР", в Лачинском районе или других местах.

3. Финансовая и иная поддержка

80. В докладе 2005 года (упоминавшемся выше в § 65 настоящего Постановления) ICG указала следующее (pp. 12-13):

"Экономика Нагорного Карабаха, ранее интегрированная в советский Азербайджан, была почти полностью разрушена войной. Сегодня она тесно связана с Арменией и сильно зависит от ее финансовых вливаний. Все трансакции проходят через Армению, и часто на товарах, произведенных в Нагорном Карабахе на экспорт, можно увидеть надпись "Сделано в Армении". Ереван обеспечивает половину бюджета...

Нагорный Карабах в значительной степени зависит от внешней финансовой помощи, в первую очередь из Армении, а также из США и диаспоры во всем мире. Нагорный Карабах не может собрать достаточно средств для наполнения своего бюджета, и в абсолютном отношении он получает растущую внешнюю поддержку. Бюджет 2005 года составлял 24,18 млрд драм (около 53,73 млн долларов США). Местные поступления, согласно ожиданиям, составят 6,46 млрд драм (около 14,35 млн долларов США), или 26,7% расходов.

С 1993 года Нагорный Карабах получает "межгосударственный кредит" от Армении. По словам премьер-министра Армении, эта сумма составит 13 млрд драм (28,88 млн долларов США) в 2005 году, что намного выше по сравнению с 2002 годом, когда эта сумма составляла 9 млрд драм (16,07 млн долларов США). Однако де-факто премьер-министр Нагорного Карабаха утверждает, что часть этого займа - 4,259 млрд драм (около 9,46 млн долларов США) - является фактически возвращением Арменией НДС, таможенной пошлины и акциза, которые Армения собирает на товары для Нагорного Карабаха, проходящие через ее территорию. Оставшаяся часть займа выплачивается в течение 10 лет по номинальной процентной ставке. Хотя Армения предоставляет такие займы с 1993 года, ни один из них не был выплачен. По словам премьер-министра Армении, г. Степанакерт "еще не готов к выплате_ В ближайшие годы нам необходимо продолжать предоставление этого займа, чтобы помочь в строительстве инфраструктуры_ мы не думаем, что они смогут в ближайшем будущем справляться сами".

США - второе государство, которое осуществляет прямую государственную помощь. В 1998 году Конгресс впервые назвал Нагорный Карабах получателем гуманитарной помощи отдельно от Азербайджана. Финансами из США управляет Агентство по международному развитию (USAID), которое распределило их между такими неправительственными правозащитными организациями, как Фонд помощи Армении, "Спасти детей". В сентябре 2004 года США обязались дать Нагорному Карабаху 23 274 992 доллара США и потратили 17 831 608 долларов США в выделении этих ассигнований не последнюю роль сыграли армянские группы лоббистов".

ICG также указала, что "межгосударственный кредит" Армении составлял 67,3% от бюджета "НКР" в 2001 году (согласно "Статистическому ежегоднику Нагорного Карабаха") и 56,9% в 2004 году (согласно сообщению, полученному ICG от директора Национальной статистической службы "НКР").

81. Кредит, предоставленный Республикой Армения "НКР" в 2004 и 2005 годах, составил 51 000 000 долларов США. Кроме того, 40 000 000 долларов США были направлены на восстановление образовательных учреждений и 11 000 000 долларов США на помощь семьям погибших солдат.

82. Всеармянский фонд "Айастан" (Hayastan All-Armenian Fund) был основан указом Президента Армении 3 марта 1992 г. Согласно его официальному веб-сайту миссия фонда заключается в следующем:

"[О]бъединить армян в Армении и за ее пределами для преодоления трудностей страны и содействия устойчивому развитию Армении и Арцаха. Наряду с проблемами, связанными с распадом Советского Союза, правительству пришлось искать решения проблем, возникших вследствие Спитакского землетрясения 1988 года, экономической блокады и восстановления районов, пострадавших от конфликта в Арцахе".

Ежегодный отчет за 2012 год включает обращения Сержа Саргсяна, Президента Республики Армения, и Бако Саакяна, "президента Республики Арцах", которые, inter alia, содержат следующие высказывания:

"Саргсян: Всеармянский фонд "Айастан" служит воплощением единства Армении, Арцаха и диаспоры. В качестве такового фонд последовательно, решительно и на наших глазах преобразует нашу общенациональную внутреннюю силу в реальную власть.

Саакян: 2012 год был юбилейным для армянского народа. Как нация мы отметили 20-ю годовщину создания армии обороны НКР и освобождения Шуши, великолепной победы, которую сделали возможной объединенные усилия и несокрушимая воля всего армянского народа, самоотверженная храбрость и отвага его доблестных сынов и дочерей".

Фонд имеет 25 отделений в 22 различных странах. Его ресурсы составляют индивидуальные пожертвования, в основном представителей армянской диаспоры. Сейчас он собирает около 21 000 000 долларов США ежегодно.

Высшим органом управления фонда является Совет попечителей. Согласно уставу Президент Республики Армения по должности является председателем Совета попечителей. Совет, в состав которого в разные периоды входили от 22 до 37 членов, включает многих видных лиц и представителей политических, неправительственных, религиозных и гуманитарных организаций Армении и диаспоры. В 2013 году в состав совета, кроме Президента Армении Саргсяна, входили бывший президент Армении Кочарян, премьер-министр Армении, а также министры иностранных дел, финансов и диаспоры, президент, бывший президент и премьер-министр "НКР", председатели Конституционного суда Армении, Национальной ассамблеи и Центрального банка, четыре религиозных лидера Армении, три представителя политических партий Армении, представитель Союза производителей и предпринимателей (работодателей) Армении и представители четырех неправительственных организаций, зарегистрированных в США и Канаде. Оставшуюся часть из 37 мест в совете занимали 13 представителей армянской диаспоры. Состав Совета попечителей был аналогичным с момента создания фонда.

С момента учреждения Всеармянский фонд "Айастан" финансировал и контролировал многочисленные проекты, включая строительство или ремонт дорог, жилья, школ, больниц, а также водои газопроводов. Во второй половине 1990-х годов он строил дорогу, соединяющую г. Горис в Армении с городами Лачином и Шушой и Степанакертом в Нагорном Карабахе. В 2001 году он финансировал строительство автомобильной дороги север-юг в Нагорном Карабахе. В соответствии с ежегодным отчетом фонда за 2005 год он выплатил в течение года примерно 11 000 000 долларов США на различные проекты, из которых около 6 100 000 долларов США пошло на проекты в Нагорном Карабахе. Согласно данным, предоставленным властями Армении, неполные расходы за 2012 год составляли 10 700 000 долларов США в Нагорном Карабахе и 3 100 000 долларов США в Армении. Также, по информации правительства, в 1995-2012 годах фонд выделил около 111 000 000 долларов США в общей сложности - или около 6 000 000 долларов США ежегодно - на проекты в Нагорном Карабахе. В 1992-2012 годах фонд выделил 115 000 000 долларов США на проекты в Армении.

83. Заявители и власти Азербайджана сообщили, что жителям "НКР" и прилегающих территорий повседневно выдаются паспорта Армении. ICG утверждала, что "Армения выдала большинству жителей свои паспорта для выезда заграницу" (доклад 2005 года, упоминавшийся выше, p. 5). Власти Азербайджана также указали на возможность получения жителями упомянутых территорий гражданства Армении. Они ссылались на статью 13 ("Прием в гражданство") Закона Республики Армения о гражданстве Республики Армения, которая предусматривает следующее:

"Каждое лицо, не имеющее гражданства Республики Армения, по достижении 18-летнего возраста может заявить о приеме в гражданство Республики Армения, если оно:

1) в установленном законом порядке последние три года постоянно проживает в Республике Армения;

2) может разговаривать по-армянски;

3) знакомо с Конституцией Республики Армения.

Без соблюдения требования о сроке проживания, установленного частью первой настоящей статьи, гражданство Республики Армения предоставляется не имеющему гражданства Республики Армения лицу:

1) вступившему в брак с гражданином (гражданкой) Республики Армения либо имеющему ребенка, отца или мать, являющихся гражданами Республики Армения;

2) родители или один из родителей которого в прошлом имели гражданство Республики Армения либо родившемуся в Республике Армения и в течение трех лет по достижении 18-летнего возраста заявившему о приеме в гражданство Республики Армения;

3) являющемуся армянином (армянкой) по происхождению;

4) отказавшемуся от гражданства Республики Армения после 1 января 1995 г.".

Власти Армении со своей стороны указали, что законодательства и Армении, и "НКР" имеют нормы о двойном гражданстве. Кроме того, в соответствии с соглашением с "НКР" от 24 февраля 1999 г. об "организации паспортной системы" Армения выдает паспорта жителям "НКР" при определенных обстоятельствах. Статья 1 соглашения предусматривает:

"Стороны соглашаются, что их граждане имеют право на свободу передвижения и жительства на территории каждой из Сторон.

В рамках этого Соглашения до международного признания Нагорно-Карабахской Республики граждане Нагорно-Карабахской Республики, желающие покинуть территорию Нагорно-Карабахской Республики или Республики Армения, могут обратиться за паспортом Республики Армения и получить его.

Стороны соглашаются, что в пределах этой статьи получение паспорта Республики Армения гражданами Нагорно-Карабахской Республики не означает предоставления гражданства Республики Армения. Эти паспорта могут быть использованы только для поездок вне территории Республики Армения и Нагорно-Карабахской Республики гражданами Нагорно-Карабахской Республики, и не могут использоваться как удостоверение личности для внутреннего использования в Нагорно-Карабахской Республике и Республике Армения".

Правила применения этого соглашения, принятые в 1999 году, предусматривали, что паспорт Армении выдается жителю "НКР" только в исключительных случаях, когда цель поездки за границу заключается в лечении, образовании или ином личном деле. Власти Армении утверждали, что в соответствии с соглашением 1999 года паспорта были выданы менее чем 1 000 человек.

84. Заявители и власти Азербайджана утверждали, что армянский драм являлся основной валютой в "НКР", тогда как власти Армении указали, что там имеют хождение также евро, доллары США, фунты стерлингов и даже австралийские доллары.

85. Власти Азербайджана подчеркнули, что Национальный атлас Армении, изданный в 2007 году Государственным комитетом кадастра недвижимости при Правительстве Республики Армения и, следовательно, предположительно являющийся официальной публикацией, последовательно на различных видах карт включал "НКР" и прилегающие оккупированные территории в пределы границ Республики Армения.

86. Заявители и власти Азербайджана утверждали, что существует политика Правительства Армении, поощряющая поселенцев к переезду в "НКР" из Армении, а в последнее время из Сирии.

В феврале 2005 года был опубликован доклад миссии ОБСЕ по установлению фактов (FFM) на оккупированных территориях Азербайджана, окружающих Нагорный Карабах (НК). Мандат миссии сводился к определению того, существуют ли поселения на территориях, военные структуры и политические соображения к этому мандату не относились. В отношении поселений в Лачинском районе в докладе заключалось:

"В целом модель происхождения поселенцев в г. Лачине та же, что и на других территориях. Так, подавляющее большинство прибыло в г. Лачин из разных частей Азербайджана, в основном после нескольких лет проживания во временных приютах в Армении. Сравнительно незначительное меньшинство это армяне из Армении, включая пострадавших от землетрясения. Они слышали о г. Лачине в качестве варианта поселения [sic] благодаря устной информации, через средства массовой информации или от неправительственных правозащитных организаций Армении и Нагорного Карабаха. Данные о недобровольном заселении или систематической вербовке отсутствуют".

В докладе также указывалось:

"Прямое вовлечение Нагорного Карабаха в Лачинском районе не оспаривается. Нагорный Карабах обеспечивает бюджет г. Лачина и открыто признает прямую ответственность за район. Жители г. Лачина принимают участие в местных выборах и выборах в Нагорный Карабах.

Хотя связи между Нагорным Карабахом и Республикой Армения остаются вне пределов данного доклада, миссия по установлению фактов не нашла данных о прямом вовлечении Правительства Армении в Лачинском поселении. Однако миссия опросила некоторых жителей г. Лачина, которые имели армянские паспорта и утверждали, что участвовали в армянских выборах".

II. Совместное обязательство Армении и Азербайджана

87. До вступления в Совет Европы Армения и Азербайджан приняли обязательства перед Комитетом министров и Парламентской Ассамблеей о мирном урегулировании Нагорно-Карабахского конфликта (см. Заключения Парламентской Ассамблеи NN 221(2000) и 222(2000) и Резолюции Комитета министров NN Res(2000)13 и (2000)14).

В соответствующих пунктах Заключения Парламентской Ассамблеи N 221(2000) по заявлению Армении о членстве в Совете Европы указывается следующее:

"_10. Ассамблея принимает к сведению письмо Президента Армении, в котором он обязуется соблюдать соглашение о прекращении огня вплоть до изыскания окончательного решения конфликта и продолжать усилия по достижению мирного урегулирования посредством переговоров на основе компромиссов, приемлемых для всех заинтересованных сторон...

13. Парламентская Ассамблея принимает к сведению письма, направленные Президентом Армении, спикером Парламента, премьер-министром и председателями представленных в Парламенте политических партий, и отмечает, что Армения берет на себя ответственность выполнять следующие обязательства:

...ii. Конфликт в Нагорном Карабахе:

a) прилагать усилия к урегулированию конфликта только мирным путем;

b) использовать свое значительное влияние на армян в Нагорном Карабахе для продвижения к разрешению конфликта;

с) урегулировать международные и внутренние разногласия мирным путем и в соответствии с принципами международного права (данное обязательство возлагается на все государства - члены Совета Европы), решительно отвергая любые попытки применения силы против соседей_".

Резолюция N Res(2000)13 Комитета министров о приглашении Армении стать членом Совета Европы ссылается на обязательства, принятые Арменией, которые изложены в Заключении N 221(2000), заверения об их исполнении, данные властями Армении.

III. Соответствующее внутригосударственное законодательство

A. Законодательство Азербайджанской ССР

88. Законодательством, регулирующим имущественные права заявителей, являются Конституция Азербайджанской ССР 1978 года, ее Земельный кодекс 1970 года и Жилищный кодекс 1983 года.

1. Конституция 1978 года

89. Конституция предусматривала следующее:

"_Статья 13

Основу личной собственности граждан Азербайджанской ССР составляют трудовые доходы. В личной собственности могут находиться предметы обихода, личного потребления, удобства и подсобного домашнего хозяйства, жилой дом и трудовые сбережения. Личная собственность граждан и право ее наследования охраняются государством.

В пользовании граждан могут находиться участки земли, предоставляемые в установленном законом порядке для ведения подсобного хозяйства (включая содержание скота и птицы), садоводства и огородничества, а также для индивидуального жилищного строительства. Граждане обязаны рационально использовать предоставленные им земельные участки. Государство и колхозы оказывают содействие гражданам в ведении подсобного хозяйства.

Имущество, находящееся в личной собственности или в пользовании граждан, не должно служить для извлечения нетрудовых доходов, использоваться в ущерб интересам общества_".

2. Земельный кодекс 1970 года

90. Соответствующие положения Земельного кодекса предусматривали следующее:

"_Статья 4. Государственная (общенародная) собственность на землю

В соответствии с Конституцией СССР и Конституцией Азербайджанской ССР земля является государственной собственностью, то есть всенародным достоянием.

В СССР земля состоит в исключительной собственности государства и предоставляется только в пользование. Действия, в прямой или скрытой форме нарушающие право государственной собственности на землю, запрещаются_

Статья 24. Акты, удостоверяющие право землепользования

Право землепользования колхозов, совхозов и других землепользователей удостоверяется государственными актами на право пользования землей.

В соответствии с Основами земельного законодательства Союза ССР и союзных республик формы актов устанавливаются Советом Министров СССР.

Право временного пользования землей оформляется удостоверениями в форме, установленной Советом Министров Азербайджанской ССР.

Статья 25. Порядок выдачи актов на право пользования землей

Государственные акты на право бессрочного (постоянного) пользования землей и свидетельства на право временного пользования землей выдаются колхозам, совхозам и другим государственным, кооперативным и общественным предприятиям, организациям и учреждениям, а также гражданам исполнительными комитетами районных или городских (городов республиканского подчинения) Советов депутатов трудящихся, на территории которых расположены предоставленные в пользование земельные участки_

Статья 27. Использование земельных участков по целевому назначению

Землепользователи имеют право и обязаны пользоваться земельными участками в тех целях, для которых они им предоставлены.

Статья 28. Права землепользователей по использованию предоставленных им земельных участков

В зависимости от целевого назначения каждого земельного участка, предоставленного в пользование, землепользователи имеют право в установленном порядке:

- возводить жилые, производственные, культурно-бытовые и иные строения и сооружения;

- производить посевы сельскохозяйственных культур, посадку лесных, плодовых, декоративных и других насаждений;

- пользоваться сенокосами, пастбищами и другими угодьями;

- использовать для нужд хозяйства имеющиеся на земельном участке общераспространенные полезные ископаемые, торф и водные объекты, а также эксплуатировать другие полезные свойства земли_

Статья 126-1. Право использования земли в случае наследования права на дом

Если право на дом, расположенный в селе, наследуется, и наследники не имеют права на покупку приусадебного участка, к ним переходит право пользования участка земли, необходимого для содержания дома, в размере, определенном Советом Министров Азербайджанской ССР_

Статья 131. Предоставление земельных участков гражданам для индивидуального жилищного строительства

Гражданам, проживающим в населенных пунктах Азербайджанской ССР, где действующим законодательством не запрещено индивидуальное жилищное строительство, предоставляются в бессрочное пользование из земель городов, поселков городского типа и не входящих в состав землепользования колхозов, совхозов и других сельскохозяйственных предприятий земель сельских населенных пунктов, а также из земель государственного запаса и из находящихся за пределами зеленой зоны городов земель государственного лесного фонда для строительства одноквартирных жилых домов на праве личной собственности. Предоставление земель для указанной цели производится в порядке, предусмотренном_ настоящим Кодексом.

Индивидуальное жилищное строительство в городах и рабочих поселках должно осуществляться на свободных территориях, не требующих затрат на освоение и инженерную подготовку, как правило, в виде отдельных жилых районов или поселков вблизи от железных и автомобильных дорог с регулярным пассажирским сообщением_".

3. Жилищный кодекс 1983 года

91. Статья 10.3 Жилищного кодекса предусматривала следующее:

"Граждане вправе иметь в частной собственности жилой дом (часть дома) в соответствии с законодательством Союза ССР и Азербайджанской ССР".

4. Инструкция о порядке проведения регистрации жилищного фонда 1985 года

92. Инструкция о порядке проведения регистрации жилищного фонда 1985 года (далее - Инструкция 1985 года) в пункте 2 перечисляла документы, устанавливающие право собственности на жилой дом. Инструкция была утверждена Приказом Центрального статистического управления СССР от 15 июля 1985 г. N 380. В пункте 2.1 перечислялись различные виды документов, устанавливающих право собственности. В пункте 2.2 указывалось, что при отсутствии подлинных документов или надлежаще заверенных копий, устанавливающих право собственности на жилой дом, документами, косвенно подтверждающими это право, могут служить другие, включая:

"инвентаризационно-технические документы в том случае, когда в тексте этих документов имеется точная ссылка на наличие у собственника надлежаще оформленного документа, подтверждающего его право на жилой дом".

B. Законодательство Азербайджанской Республики

93. 9 ноября 1991 г. Азербайджанская Республика приняла законодательство о собственности, которое впервые упоминало землю как объект права частной собственности. Однако подробные правила о приватизации земли, предоставленной гражданам, были введены позднее Законом 1996 года "О земельной реформе". Заявители покинули г. Лачин в 1992 году, поэтому они не могли обратиться за получением в собственность земли, которую они использовали.

1. Закон о собственности 1991 года

94. Закон Азербайджанской Республики о собственности 1991 года вступил в силу 1 декабря 1991 г. В нем, inter alia, указано следующее:

"_Статья 21. Объекты права собственности гражданина

1. В собственности гражданина могут находиться:

- земельные участки;

- жилые дома, квартиры, дачи, садовые дома, гаражи, предметы домашнего хозяйства и личного потребления;

- акции, облигации и другие ценные бумаги;

- средства массовой информации;

- предприятия, имущественные комплексы в сфере производства товаров, любое другое имущество производственного, потребительского, социального, культурного и иного назначения, за исключением отдельных предусмотренных в законодательных актах видов имущества, которое по соображениям государственной или общественной безопасности либо в соответствии с международными обязательствами не может принадлежать гражданину_

5. Гражданин, имеющий в собственности квартиру, жилой дом, дачу, гараж, иные помещения и строения, вправе распоряжаться этим имуществом по своему усмотрению: продавать, завещать, дарить, сдавать в аренду, совершать с ними иные сделки, не противоречащие закону_".

2. Земельный кодекс 1992 года

95. Новый Земельный кодекс, который вступил в силу 31 января 1992 г., содержит следующие положения:

"_Статья 10. Частная собственность на земельные участки

Земельные участки выделяются в частную собственность граждан Азербайджанской Республики в соответствии с требованиями местных исполнительных органов на основании решений районных или городских советов народных депутатов для целей, указанных ниже, для:

1) лиц, постоянно проживающих на территории для строительства частных домов и вспомогательных построек, а также для создания личного подсобного хозяйства;

2) деятельности ферм и других организаций, которые участвуют в производстве сельскохозяйственных продуктов на продажу;

3) строительства частных и коллективных сельских домов и частных гаражей в границах городов;

4) строительства, связанного с предпринимательской деятельностью;

5) деятельности традиционного национального производства.

В соответствии с законодательством Азербайджанской Республики земельные участки могут быть предоставлены в частную собственность гражданам для других целей.

Статья 11. Условия для предоставления земельных участков в частную собственность

Для целей, предусмотренных статьей 10 настоящего Кодекса, право собственности на земельный участок передается бесплатно.

Земельные участки, выделенные гражданам под частные дома, сельские дома и гаражи до даты вступления в силу настоящего Кодекса, передаются в их собственность.

Право частной собственности или пожизненного наследуемого владения на земельный участок не может быть передано иностранным гражданам или иностранным юридическим лицам.

Земельный участок не может быть возвращен бывшим собственникам и их наследникам. Они могут приобрести право собственности на земельный участок по основаниям, предусмотренным настоящим Кодексом_

Статья 23. Предоставление земельных участков

Земельные участки предоставляются гражданам, предприятиям и организациям в собственность, во владение, в пользование или аренду решением районного или городского совета депутатов трудящихся в соответствии с порядком предоставления земли и в соответствии с землеустроительными документами.

Предназначение земельного участка должно быть указано в свидетельстве о предоставлении земли.

Порядок подачи и рассмотрения заявления о предоставлении или изъятия земельного участка, включая изъятие земельного участка для государственных или общественных нужд, определяется Кабинетом министров Азербайджанской Республики.

Заявления граждан о предоставлении земельных участков рассматриваются не более чем в месячный срок_

Статья 30. Документы, удостоверяющие право собственности, право владения и бессрочного пользования землей

Право собственности на землю и права владения и бессрочного пользования землей удостоверяются государственным свидетельством, выданным районным или городским советом народных депутатов.

Форма указанного государственного свидетельства утверждается Кабинетом министров Азербайджанской Республики.

Статья 31. Оформление права временного пользования землей

Право временного пользования землей, включая право на условиях аренды, должно быть документировано с помощью соглашения и свидетельства. Эти документы должны быть зарегистрированы в районном или городском совете народных депутатов и выдаются пользователю земли. Формы договора и свидетельства утверждаются Кабинетом министров Азербайджанской Республики.

Статья 32. Основания прекращения права собственности на землю, прав владения и использования земли и права аренды земли

Районные или городские советы народных депутатов, предоставляющие право собственности на земельный участок или на его часть, права владения и пользования землей или право на ее аренду, прекращают эти права в следующих случаях:

1) добровольный отказ или отчуждение земельного участка его собственником;

2) истечение срока, на который был предоставлен земельный участок;

3) прекращение деятельности предприятия, учреждения, организации или крестьянского хозяйства;

4) использование земли для иных целей, чем цель отведения;

5) прекращение трудовых отношений, на основании которых был предоставлен земельный надел, за исключением случаев, предусмотренных законом;

6) несоблюдение условий арендного соглашения;

7) неуплата земельного налога или невнесение арендной платы, предусмотренных законодательством или соглашением об аренде земли в течение двух последовательных лет без уважительных причин;

8) неиспользование в течение года без уважительных причин земельного участка, выделенного для сельскохозяйственного производства, или неиспользование в течение двух лет без уважительных причин земельного участка, выделенного для несельскохозяйственного производства;

9) необходимость изъятия земельных участков для государственных или общественных нужд;

10) переход права собственности на здания или сооружения или переход права оперативного управления в их отношении;

11) смерть владельца или пользователя.

Законодательство Азербайджанской Республики может предусматривать иные основания для прекращения права собственности на земельный участок, прав владения и пользования землей или права на ее аренду_".

IV. Соответствующее международное право

96. Статья 42 Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны, г. Гаага, 18 октября 1907 г. (далее - Гаагская конвенция 1907 года) определяет военную оккупацию следующим образом:

"Территория признается занятою, если она действительно находится во власти неприятельской армии. Занятие распространяется лишь на те области, где эта власть установлена и в состоянии проявлять свою деятельность".

Соответственно, оккупация в значении Гаагской конвенции 1907 года существует, когда государство действительно осуществляет власть над территорией или частью территории неприятельского государства. Требование о действительной власти широко признается синонимом эффективного контроля.

Военная оккупация считается существующей на территории или части территории, если могут быть доказаны следующие элементы: присутствие иностранных войск, которые могут осуществлять эффективный контроль без согласия суверена. Согласно распространенному экспертному мнению физическое присутствие иностранных войск является обязательным требованием к оккупации, то есть оккупация невозможна без "сапог на земле", следовательно, сил, осуществляющих морской или воздушный контроль за счет морской или воздушной блокады, недостаточно.

97. Правила международного гуманитарного права прямо не регулируют вопрос о воспрепятствовании в доступе к жилищам или имуществу. Однако статья 49 Конвенции [N IV] о защите гражданского населения во время войны от 12 августа 1949 г. (Четвертой Женевской конвенции) рассматривает вопросы принудительного перемещения на оккупированные территории или с них. Она устанавливает следующее:

"Воспрещаются по каким бы то ни было мотивам угон, а также депортирование покровительствуемых лиц из оккупированной территории на территорию оккупирующей державы или на территорию любого другого Государства независимо от того, оккупированы они или нет.

Однако оккупирующая держава сможет произвести полную или частичную эвакуацию какого-либо определенного оккупированного района, если этого требуют безопасность населения или особо веские соображения военного характера. При таких эвакуациях покровительствуемые лица могут быть перемещены только вглубь оккупированной территории, за исключением случаев, когда это практически невозможно. Эвакуированное в таком порядке население будет возвращено обратно в свои дома немедленно после того, как боевые операции в этом районе будут закончены.

Оккупирующая держава, приступая к этим перемещениям или эвакуациям, должна, в пределах возможности, обеспечить покровительствуемым лицам надлежащие помещения; эти перемещения должны производиться в удовлетворительных условиях с точки зрения безопасности, гигиены, здоровья и питания. Члены одной и той же семьи не будут разлучены.

Как только эти перемещения или эвакуации будут осуществлены, о них должно быть сообщено державе-покровительнице.

Оккупирующая держава не сможет задерживать покровительствуемых лиц в районе, особенно подвергающемся опасностям войны, если этого не требуют безопасность населения или особо веские соображения военного характера.

Оккупирующая держава не сможет депортировать или перемещать часть своего собственного гражданского населения на оккупированную ею территорию".

Статья 49 Четвертой Женевской конвенции применяется на оккупированной территории в отсутствие конкретных норм относительно принудительного перемещения на территорию стороны конфликта. Тем не менее право перемещенных лиц "на добровольное безопасное возвращение в свои жилища или места обычного проживания, как только причины их перемещения перестают существовать", считается нормой обычного международного права (см. норму 132 Исследования МККК об обычном международном гуманитарном праве), которая применяется к любой территории.

V. Соответствующие материалы ООН и Совета Европы

A. Организация Объединенных Наций

98. "Принципы по вопросам реституции жилья и имущества беженцев и перемещенных лиц" ("Principles on Housing and Property Restitution for Refugees and Displaced Persons ") (Комиссия по правам человека, Подкомиссия по поощрению и защите прав человека, 28 июня 2005 г., E/CN.4/Sub.2/2005/17, Annex) являются наиболее полными стандартами по вопросу. Они также известны как Принципы Пиньейру. Цель этих принципов, которые опираются на существующее международное право прав человека и гуманитарное право, заключается в создании международных стандартов и практических руководств для государств, органов ООН и широкого международного сообщества в том, как разрешать сложные правовые и технические вопросы, сопровождающие жилищную и имущественную реституцию.

Они, inter alia, предусматривают следующее:

"_2. Право на реституцию жилья и имущества

2.1. Все беженцы и перемещенные лица имеют право на возвращение им любого жилья, земли и/или имущества, которого они были произвольно или незаконно лишены, либо на получение компенсации за любое жилье, землю и/или имущество, которые фактически не могут быть возвращены, согласно установлению независимого, беспристрастного трибунала.

2.2. Государства должны наглядно уделять первоочередное внимание праву на реституцию как предпочтительному средству правовой защиты в случае перемещения и как одному из ключевых элементов восстановления справедливости. Право на реституцию существует в качестве отдельного права и никоим образом не умаляется практическим возвращением или же невозвращением беженцев и перемещенных лиц, могущих претендовать на реституцию жилья, земли и имущества.

3. Право на недискриминацию

3.1. Каждый человек имеет право на защиту от дискриминации по признаку расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного положения, инвалидности, рождения или иного обстоятельства.

3.2. Государства обеспечивают, чтобы де-факто и де-юре дискриминация по вышеуказанным признакам была запрещена и чтобы все люди, включая беженцев и перемещенных лиц, считались равными перед законом_

12. Национальные процедуры, институциональные структуры и механизмы

12.1. Государства создают и поддерживают справедливые, своевременные, независимые, транспарентные и недискриминационные процедуры, институциональные структуры и механизмы для рассмотрения и удовлетворения претензий, связанных с реституцией жилья, земли и имущества, и для исполнения соответствующих вынесенных решений_

12.5. В случаях, когда отмечается общее несоблюдение принципа господства права или когда государства неспособны приводить в действие процедуры, институциональные структуры и механизмы, необходимые для содействия реституции жилья, земли и имущества на справедливой и своевременной основе, государства обращаются с просьбой о технической помощи и сотрудничестве к соответствующим международным учреждениям для установления временных режимов в целях создания в интересах беженцев и перемещенных лиц процедур, институциональных структур и механизмов, необходимых для обеспечения эффективных средств правовой защиты в виде реституции...

12.6. Государства интегрируют процедуры, институциональные структуры и механизмы реституции жилья, земли и имущества в мирные соглашения и соглашения о добровольной репатриации_

13. Доступность процедур подачи и рассмотрения претензий в связи с реституцией

13.1. Каждому человеку, который был произвольно или незаконно лишен жилья, земли и/или имущества, обеспечивается возможность для обращения с претензией о реституции и/или компенсации в независимый и беспристрастный орган для принятия решения по его претензии и для получения уведомления о таком решении. Государства не устанавливают никаких предварительных условий для подачи претензии о реституции_

13.5. Государства прилагают усилия к созданию во всех затронутых районах, где в данное время проживают потенциальные заявители, центров и бюро по рассмотрению претензий о реституции. Чтобы содействовать обеспечению максимального доступа для пострадавших, претензии о реституции следует разрешать подавать по почте или по доверенности, а также лично...

13.7. Государства разрабатывают бланки претензий, которые являлись бы простыми и удобными для понимания и использования...

13.11. Государства обеспечивают, чтобы лицам, желающим подать претензию о реституции, предоставлялась надлежащая, по возможности бесплатная, правовая помощь...

15. Регистрационные и учетные документы, подтверждающие право на владение жильем, землей и имуществом

...15.7. В случаях массового перемещения, когда существует мало документальных доказательств в отношении собственности или посессорных прав, государства могут, в конечном счете, исходить из того, что лица, покидающие свои дома в определенный период, характеризующийся насилием или бедствием, делают это по причинам, связанным с насилием или бедствием, и поэтому имеют право на реституцию жилья, земли и имущества. В таких ситуациях административные и судебные власти могут независимо проводить установление фактов, связанных с документально не подтвержденными претензиями о реституции_

21. Компенсация

21.1. Все беженцы и перемещенные лица имеют право на полную и эффективную компенсацию в качестве неотъемлемой части процесса реституции. Компенсация может предоставляться в денежной или натуральной форме. В целях соблюдения принципа восстановления справедливости государства обеспечивают, чтобы средство правовой защиты в виде компенсации использовалось лишь в тех случаях, когда средство правовой защиты в виде реституции фактически не является возможным, когда пострадавшая сторона сознательно и добровольно соглашается на компенсацию вместо реституции, или когда условия оговоренного мирного урегулирования предусматривают сочетание реституции с компенсацией_".

B. Совет Европы

99. Органы Совета Европы неоднократно рассматривали вопросы имущественной реституции внутренне перемещенным лицам (далее также - ВПЛ) и беженцам. Следующие резолюции и рекомендации имеют особое значение в контексте настоящего дела:

1. "Решение вопросов, касающихся имущества беженцев и перемещенных лиц" ("Solving property issues of refugees and перемещенных лиц"), Резолюция Парламентской Ассамблеи (ПА) N 1708(2010)

100. Парламентская Ассамблея отметила, что в государствах - членах Совета Европы в положении перемещения оказались как минимум 2,5 миллиона беженцев и ВПЛ, в частности, на Северном и Южном Кавказе, на Балканах и в Восточном Средиземноморье и что проблема перемещенных лиц в Европе зачастую принимает затяжной характер, многие пострадавшие не могут вернуться на свою землю, в свои дома начиная с 1990-х годов и даже с более раннего времени (пункт 2). Она подчеркнула важность реституции:

"_3. Уничтожение, захват и конфискация оставленного имущества нарушают права соответствующих лиц, придают проблеме перемещенных лиц необратимый характер, затрудняют примирение и достижение мира. Поэтому реституция имущества, означающая восстановление имущественных прав и возвращение объектов недвижимости в фактическое владение бывших жильцов, оказавшихся на положении перемещенных лиц, или выплата им компенсаций являются одними из видов возмещения ущерба, что необходимо для восстановления прав этих людей и верховенства права.

4. Парламентская Ассамблея считает, что реституция является оптимальным ответом на утрату возможности пользоваться жилищем, земельным участком и имуществом или права на владение ими, потому что только реституция, в отличие от других форм возмещения вреда, предоставляет выбор между тремя "долговременными решениями" проблемы перемещенных лиц: безопасное и достойное возвращение в родной дом, интеграция в общество на новом месте проживания или обустройство на другом месте проживания в стране происхождения или за рубежом_".

Парламентская Ассамблея далее сослалась на документы Совета Европы, а именно Конвенцию о правах человека, статью 31 пересмотренной Европейской социальной хартии и Рамочную конвенцию о защите национальных меньшинств, а также на Принципы Пиньейру, разработанные ООН, и призвала государства-члены принять следующие меры:

"_9. В свете вышеизложенного Ассамблея призывает государства-члены разрешать возникшие в результате произошедших конфликтов проблемы с жильем, землей и иным имуществом беженцев и ВПЛ исходя из "Принципов Пиньейру", соответствующих документов Совета Европы и Рекомендации N Rec(2006)6 Комитета министров.

10. С учетом соответствующих международных стандартов и накопленного опыта реституции имущества и осуществленных к настоящему времени в Европе программ компенсации потерь государствам-членам предлагается:

10.1) гарантировать своевременное и реальное возмещение ущерба в связи с утратой жилища, земли и иного имущества, оставленного беженцами и ВПЛ, или прав на владение ими, вне зависимости от ведущихся переговоров о разрешении вооруженных конфликтов или статуса конкретной территории;

10.2) обеспечить, чтобы возмещение причиненного ущерба носило форму реституции в виде подтверждения юридических прав беженцев и перемещенных лиц на принадлежавшее им ранее имущество и обеспечения возможности безопасно пользоваться таким имуществом или восстановления владения им. В случае, когда реституция невозможна, должна быть предоставлена адекватная компенсация в виде подтверждения ранее существовавших юридических прав на имущество и в виде денежной выплаты или предоставления имущества, в достаточной степени соизмеримого с его полной рыночной стоимостью, или в иной форме справедливого возмещения ущерба;

10.3) обеспечить, чтобы беженцы и перемещенные лица, не имевшие официально признанных прав на ранее принадлежавшее им имущество, но чье право владения оценивалось властями как действительное, получили равный и эффективный доступ к правовой защите и возмещению в связи с утратой имущества. Это особенно важно в ситуациях, касающихся социально незащищенных лиц или представителей меньшинств...

10.5) гарантировать, что причина отсутствия в своем жилище обладателей права на проживание в нем или его аренду, которые были вынуждены покинуть свое жилище, будет считаться уважительной вплоть до восстановления безопасных и достойных условий для возвращения;

10.6) обеспечить наличие быстрых, доступных и эффективных процедур предъявления претензий на возмещение ущерба. В тех местах, где люди постоянно оказывались на положении беженцев и утрачивали имущество, для оценки предъявляемых претензий следует учредить специальные третейские органы. Такие органы должны действовать по ускоренной процедуре, предусматривающей упрощенные требования к доказательным материалам и процессуальным нормам. В их сфере ведения должны находиться все виды имущества, имеющие отношение к удовлетворению потребностей перемещенных лиц в жилище и средствах к существованию, в том числе жилье, сельскохозяйственные угодья и имущество, используемое в целях предпринимательства;

10.7) обеспечивать независимость, беспристрастность и компетентность третейских органов, в том числе путем соответствующей регламентации их состава, которая может предусматривать участие иностранных членов_".

2. "О беженцах и перемещенных лицах в Азербайджане, Армении и Грузии" ("Refugees and перемещенных лиц in Armenia, Azerbaijan and Georgia"), Резолюция Парламентской Ассамблеи (ПА) N 1497(2006)

101. В этой Резолюции Парламентская Ассамблея призвала Армению, Азербайджан и Грузию:

"_12.1) сосредоточить усилия на обеспечении мирного урегулирования конфликтов в регионе с целью создания условий для добровольного, достойного и безопасного возвращения беженцев и перемещенных лиц в родные места_

12.4) уделять приоритетное внимание возвращению перемещенных лиц и в ходе переговоров делать все возможное, чтобы позволить этим людям безопасно вернуться на родину даже до достижения общего урегулирования_

12.15) развивать практическое сотрудничество в области расследования судьбы лиц, пропавших без вести, и содействовать возвращению документов, удостоверяющих личность, и реституции имущества, в частности, с использованием опыта решения аналогичных проблем на Балканах_".

3. Рекомендация N Rec(2006)6 Комитета министров к государствам-членам о внутренне перемещенных лицах

102. Комитет министров рекомендовал, в частности, следующее:

"_8. Внутренне перемещенные лица имеют право на уважение их собственности и имущества в соответствии с правом прав человека. В частности, внутренне перемещенные лица имеют право на возврат имущества, оставленного после их перемещения. Если внутренне перемещенные лица лишаются собственности, такое лишение дает право на адекватную компенсацию_".

Право

I. Введение

103. Решением от 14 декабря 2011 г. Европейский Суд признал жалобу заявителей приемлемой для рассмотрения по существу. Он также рассмотрел шесть предварительных возражений, выдвинутых властями государства-ответчика в соответствии со статьей 35 Конвенции. Три из них о том, является ли вопрос предметом другой процедуры международного разбирательства или урегулирования, об отсутствии юрисдикции ratione temporis* (* Ratione temporis (лат.) - ввиду обстоятельств, связанных с временем, критерий времени, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (примеч. переводчика).) и несоблюдении правила шестимесячного срока, соответственно, были отклонены. Три других возражения были отложены до рассмотрения существа жалобы и будут рассмотрены ниже в следующем порядке: исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты, статус жертвы заявителя и юрисдикция государства-ответчика в отношении данной территории.

II. Исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты

A. Доводы сторон

1. Заявители

104. Заявители утверждали, что власти Армении препятствовали им как перемещенным лицам в возвращении в их жилища и что это отражало признанную официальную политику и, соответственно, административную практику. При таких обстоятельствах они не имели доступа к внутригосударственным средствам правовой защиты.

105. Кроме того, отсутствовали известные им средства правовой защиты - в Республике Армения или в "НКР" - которые могли быть эффективны в отношении их жалоб. Предположительно отсутствие внутригосударственных средств правовой защиты наиболее ясно демонстрировалось международными дискуссиями о праве на возвращение внутренне перемещенных лиц. Составляя одно из главных разногласий между сторонами продолжающихся переговоров Минской группы ОБСЕ, этот вопрос остался неразрешенным. Заявители не подавали "заявлений" о возвращении и задавались вопросом, существует ли орган, в который такое обращение могло быть подано. Предположительно обращение в любом случае было бы безрезультатным. Кроме того, с учетом отказа Республики Армения от любой причастности к событиям, связанным с конфликтом в Нагорном Карабахе, заявители утверждали, что было бы противоречием ожидать от них обращения к властям Республики Армения.

106. Заявители также настаивали на том, что власти государства-ответчика несут бремя доказывания существования средства правовой защиты и его эффективности в теории и на практике и, в частности, его успешного использования лицами, находящимися в сходном с ними положении. Они утверждали, что власти Армении не доказали это. Конкретно ни один из примеров дел, приведенных властями Армении в их объяснениях Палате в июле 2007 года, не относился к праву на возвращение для использования имущества или личной и семейной жизни. Только в объяснениях от июля 2012 года власти Армении указали на некоторые конституционные средства правовой защиты в Армении и "НКР" и утверждали, что заявители всегда могли посетить спорные территории, по крайней мере, для осуществления своих законных прав. Во взаимосвязи с более ранними объяснениями властей Армении, в которых эти средства правовой защиты не упоминались и где возвращение перемещенных лиц и их право на компенсацию ставились в зависимость от полного и окончательного урегулирования конфликта, объяснения 2012 года не представлялись достоверными. Кроме того, они не содержали примеров возмещения, действительно предложенного гражданам Азербайджана за нарушения того вида прав, которые затронуты в настоящем деле.

2. Власти Армении

107. Власти Армении утверждали, что заявители не исчерпали внутригосударственные средства правовой защиты, поскольку они не доказали, что приняли меры для защиты или восстановления их прав. В частности, заявители не обращались в какой-либо судебный или административный орган Республики Армения. Кроме того, указывая, что данные территории находились под юрисдикцией и контролем "НКР", власти Армении отмечали, что "НКР" имела все судебные и административные органы, способные защитить права лиц. Заявители предположительно могли получить визы в Армению и "НКР", чтобы требовать правовой консультации, даже бесплатной от "общественного защитника", и предъявить требования о реституции или компенсации против Вооруженных сил Армении и властей или "НКР" в независимых и объективных судах. Что касается Армении, эта возможность существовала после ратификации Конвенции в апреле 2002 года. Позиции, занятые в переговорах Минской группы ОБСЕ, касались возвращения всех перемещенных лиц и не имели отношения к ситуации лиц, желавших осуществлять свои законные права.

108. Кроме того, власти Армении утверждали, что Конституции и другие законы Армении и "НКР", в частности, их Земельные и Гражданские кодексы, защищали право лиц на имущество, предусматривали реституцию или компенсацию за лишение земли и не различали права граждан и иностранцев.

109. Чтобы показать эффективность внутригосударственных средств правовой защиты для лиц курдского или азербайджанского происхождения, власти Армении в июне 2007 года представили три судебных дела: одно по поводу амнистии осужденного, предположительно азербайджанского происхождения, одно по поводу мирового соглашения, достигнутого между курдом и его работодателем в споре по поводу невыплаченной зарплаты, и еще одно о споре между курдом и местной армянской администрацией по поводу продления договора аренды земли. Кроме того, власти Армении представили три дела, рассмотренных судами "НКР", которые подтверждали наличие эффективных судебных средств правовой защиты в этом регионе: два касались уголовного осуждения лиц армянской национальности, проживавших в "НКР", и еще одно относительно спора о наследовании между двумя частными лицами, по-видимому, армянской национальности.

3. Власти Азербайджана, третья сторона

110. Как утверждали власти Азербайджана, власти государства-ответчика не исполнили свою обязанность указать, какие в Республике Армения или "НКР" существовали средства правовой защиты, которые могли быть эффективными при данных обстоятельствах, и не привели примера того, что перемещенный гражданин Азербайджана успешно использовал эти средства правовой защиты, хотя и не указанные. В этой связи власти Азербайджана отмечали, что Земельные кодексы Армении и "НКР" не содержали правил или механизмов, с помощью которых перемещенные лица при таких обстоятельствах, как у заявителей, могли добиться реституции или компенсации за имущество, которого они были лишены.

111. Кроме того, в свете общего контекста предположительно отсутствовала необходимость исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты из-за административных практик или особых обстоятельств. В частности, упоминались напряженность и враждебность в регионе, действие военного положения в Нагорном Карабахе и на других оккупированных территориях и преднамеренная политика поощрения армянских поселенцев к переезду, в том числе в Лачинский район.

112. Власти Азербайджана также утверждали, что любые средства правовой защиты, которые, по данным властей государства-ответчика, были доступными в судах Армении и внутригосударственных органах, по определению не были эффективными с учетом заявленного мнения Армении о том, что "НКР" была независимым государством, к юрисдикции и контролю которого следовало относить г. Лачин. Кроме того, территориальные рамки "декларации о независимости "НКР"" от сентября 1991 года исключали другие районы Азербайджана, оккупированные позднее, в том числе г. Лачин, относительно которых суды "НКР" не могли осуществлять юрисдикцию с конституционной точки зрения.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость дополнительных сообщений

113. Прежде всего следует отметить, что 20 января 2014 г. - через две недели после продленного срока, установленного Европейским Судом для представления дополнительных документальных материалов - власти государства-ответчика предоставили несколько документов, включая два решения, которые предположительно признавали права собственности на частные дома и прилегающую землю, расположенные на спорных территориях, за двумя перемещенными истцами гражданами Азербайджана. Решения были вынесены в 2003 и 2005 годах соответственно "судом первой инстанции "Нагорно-Карабахской Республики"".

114. 22 января 2014 г. Председатель Европейского Суда, проконсультировавшись с Большой Палатой, решил в соответствии с пунктом 1 правила 38 и пунктом 1 правила 71 Регламента Суда, что вышеупомянутые документы по причине несвоевременного представления не должны быть приобщены к материалам дела. Власти государства-ответчика не предоставили удовлетворительного объяснения по поводу того, почему документы не были предоставлены своевременно. Европейский Суд отмечает в этой связи, что властям государства-ответчика 8 июня 2006 г. было предложено предоставить письменные объяснения по делу и что им тогда и позднее предлагалось обратиться к вопросу исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. Решения 2003 и 2005 годов в этих случаях не упоминались. Соответственно, данные документы не будут приняты во внимание.

2. Общие принципы исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты

115. Европейский Суд напоминает принципиальную важность того, что механизм защиты, созданный Конвенцией, является субсидиарным по отношению к внутригосударственным системам, гарантирующим права человека. Европейский Суд осуществляет надзор за исполнением государствами-участниками их обязательств в соответствии с Конвенцией. Он не может и не должен присваивать роль государств-участников, которые обязаны обеспечивать, чтобы закрепленные в ней основные права и свободы соблюдались и защищались на уровне страны. Таким образом, правило исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты составляет незаменимую часть функционирования этой системы защиты. Государства освобождаются от ответственности перед международным органом за свои действия до того, как они получили возможность урегулировать дела в рамках своей собственной правовой системы, и те, кто желает обратиться к надзорной юрисдикции Европейского Суда, что касается жалоб против государства, вначале обязаны использовать средства правовой защиты, предусмотренные внутригосударственной правовой системой (см. в числе других примеров Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey) от 16 сентября 1996 г., § 65, Reports of Judgments and Decisions 1996-IV). Европейский Суд не устает подчеркивать, что не является судом первой инстанции. Он не имеет возможности, и это нецелесообразно для его функции международного суда, разрешать большое количество дел, требующих установления основных фактов или расчета денежной компенсации, которые в принципе и на практике должны являться сферой деятельности внутригосударственных судов (см. Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Демопулос и другие против Турции" (Demopoulos and Others v. Turkey), жалобы NN 46113/99, 3843/02, 13751/02, 13466/03, 10200/04, 14163/04, 19993/04 и 21819/04, § 69, ECHR 2010, и Решение Европейского Суда по делу "Ниази Казали и Хакан Казали против Кипра" (Niazi Kazali and Hakan Kazali v. Cyprus) от 6 марта 2010 г., жалоба N 49247/08, § 132).

116. Европейский Суд изложил общие принципы, относящиеся к исчерпанию внутригосударственных средств правовой защиты, в ряде постановлений. В деле Акдивара и других (упоминавшемся выше) он указал следующее (дополнительные ссылки на дела в скобках удалены):

"_65. Европейский Суд напоминает, что правило исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, содержащееся в статье 35 Конвенции, обязывает лиц, желающих обратиться в международный судебный или третейский орган с жалобой против государства, предварительно использовать средства правовой защиты, предусмотренные их национальной правовой системой. Соответственно, государства освобождаются от обязанности отвечать перед международным органом за свои действия до того, как они получили возможность разрешить вопрос в рамках своей собственной правовой системы. Правило основано на предположении, отраженном в статье 13 Конвенции, с которой оно имеет близкое сходство, что эффективное средство правовой защиты в отношении предполагаемого нарушения предусмотрено в национальной системе независимо от того, инкорпорированы положения Конвенции во внутригосударственное законодательство или нет. Таким образом, это является важным аспектом принципа, устанавливающего, что предусмотренный Конвенцией механизм защиты имеет субсидиарный характер по отношению к национальным системам защиты прав человека...

66. Согласно статье 35 Конвенции при обычных обстоятельствах заявитель должен прибегнуть к средствам правовой защиты, которые доступны и достаточны для обеспечения возмещения в отношении предполагаемых нарушений. Существование средств правовой защиты должно быть достаточно определенным с точки зрения теории и практики, так как в противном случае они не будут обладать требуемой доступностью и эффективностью...

Статья 35 Конвенции также требует, чтобы жалоба, подаваемая в Европейский Суд, была представлена в соответствующий внутригосударственный орган хотя бы по сути с соблюдением формальных требований и сроков, установленных законодательством страны, и чтобы были использованы процедурные средства, способные предотвратить нарушение Конвенции...

67. Однако, как указывалось ранее, отсутствует обязанность прибегать к средствам правовой защиты, которые неадекватны или неэффективны. Кроме того, в соответствии с "общепризнанными нормами международного права" возможны особые обстоятельства, которые освобождают заявителя от обязанности исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, находящихся в его распоряжении... Правило также неприменимо, когда установлено существование административной практики, состоящей из повторения действий, несовместимых с Конвенцией, и официальной терпимости государственных органов, и ее характер делает разбирательство бесполезным или неэффективным...

68. В сфере исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты существует распределение бремени доказывания. Государство, ссылающееся на неисчерпание средств правовой защиты, обязано продемонстрировать Европейскому Суду, что средство правовой защиты в соответствующий период являлось эффективным и доступным теоретически и практически, то есть к нему имелся доступ, оно могло обеспечить возмещение в связи с жалобами заявителя и позволяло разумно рассчитывать на успех. Однако если эта обязанность доказывания исполнена, заявитель должен установить, что средство правовой защиты, на которое ссылались власти Российской Федерации, было фактически использовано или по какой-то причине являлось неадекватным и неэффективным при конкретных обстоятельствах дела или что существовали особые обстоятельства, освобождающие его от этого требования... Одна такая причина может заключаться в полной пассивности национальных властей перед лицом серьезных утверждений о неправомерном поведении или причинении вреда государственными агентами, например, когда они не предпринимают расследования или не оказывают помощь. В этих случаях можно сказать, что бремя доказывания вновь переходит, поэтому государство-ответчик должно показать, что им сделано в ответ на масштаб и серьезность обжалуемых вопросов.

69. Европейский Суд подчеркивает, что применение правила должно учитывать тот факт, что оно применяется в контексте механизма защиты прав человека, который согласились учредить Высокие Договаривающиеся Стороны. Соответственно, он признает, что статья 35 Конвенции должна применяться с определенной степенью гибкости и без излишнего формализма... Он также указывал, что правило исчерпания не является абсолютным и не может применяться автоматически; при рассмотрении вопроса о том, было ли оно соблюдено, необходимо учитывать конкретные обстоятельства каждого индивидуального дела (...) Это означает, среди прочего, что ему требуется реально учитывать не только существование формальных средств правовой защиты в правовой системе государства-участника, но и общий контекст, в котором они применяются, а также личные обстоятельства заявителей_".

3. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

117. Указав, что Республика Армения не имела юрисдикции в отношении Нагорного Карабаха и, в частности, Лачинского района, власти государства-ответчика утверждали, что заявителям могли предоставить возмещение судебные и административные органы Республики Армения и "НКР". Они ссылались на положения законодательства двух субъектов по поводу земельных споров, включая вопросы реституции и компенсации в случае незаконного владения другого лица. Они также представили заявления внутригосударственных судей и должностных лиц о том, что суды Армении и "НКР" являются независимыми и беспристрастными и готовы рассматривать дела, инициированные гражданами Азербайджана без дискриминации. Заявители и власти Азербайджана, со своей стороны, утверждали, что законы Армении и "НКР" не предусматривали возмещения для перемещенных лиц, которые были лишены имущества при обстоятельствах, сходных с ситуацией заявителей.

118. Европейский Суд находит, что для вопроса исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты он не нуждается в определении того, может ли Республика Армения считаться имеющей юрисдикцию над данной территорией и имеет ли такая юрисдикция влияние на действие ее внутригосударственных средств правовой защиты в вопросах реституции или компенсации за имущество, расположенное на спорных территориях. Причина в том, что власти государства-ответчика не доказали, что существует средство правовой защиты - в Армении или "НКР", - способное предоставить возмещение в отношении жалоб заявителя. Упоминавшиеся им правовые нормы имеют общий характер и не касаются конкретной ситуации лишения имущества в результате вооруженного конфликта или никаким образом не связаны с ситуацией, сходной с ситуацией заявителей. Что касается внутригосударственных решений, представленных в виде примера в июне 2007 года (см. § 109 настоящего Постановления), ни одно из них не относится к требованиям по поводу утраты жилищ или имущества лиц, перемещенных в контексте Нагорно-Карабахского конфликта.

119. Также следует отметить, что Республика Армения отрицала, что ее Вооруженные силы или иные органы участвовали в событиях, вызвавших жалобы в настоящем деле, или что Армения осуществляет - или когда-либо осуществляла юрисдикцию над Нагорным Карабахом и прилегающими территориями. С учетом подобного отказа от участия или юрисдикции было бы неразумно ожидать от заявителей предъявления требований о реституции или компенсации в судах и внутригосударственных органах Армении. Следует также учитывать политический и общий контекст. Вследствие войны почти все азербайджанцы покинули спорные территории. Политическое решение конфликта не было достигнуто. Напротив, враждебная риторика лидеров Армении и Азербайджана, по-видимому, усилилась, нарушения режима прекращения огня периодически повторяются, и наращивание военного потенциала в регионе в последние годы усилилось. При таких обстоятельствах нереально, чтобы любое возможное средство правовой защиты в непризнанной "НКР" могло на практике обеспечить перемещенным азербайджанцам эффективное возмещение.

120. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что власти государства-ответчика не исполнили обязанности доказывания доступности заявителям средства правовой защиты, способного предоставить возмещение в части их конвенционной жалобы и имеющего разумные перспективы успеха. Таким образом, возражение властей государства-ответчика о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты отклоняется.

III. Статус жертвы заявителей

A. Доводы сторон

1. Заявители

121. Заявители утверждали, что они предоставили с жалобой и последующими объяснениями по делу документацию, которая являлась достаточным доказательством их личностей и того факта, что они владели или имели право пользования определенным имуществом на данной территории и что они проживали там, когда вынуждены были бежать в мае 1992 года. Заявители ссылались, в частности, на технические паспорта, показания свидетелей и счета на строительные материалы и строительные субсидии. Что касается технических паспортов, заявители утверждали, что паспорта во всех деталях отвечали формальным требованиям внутригосударственного законодательства в период, относящийся к обстоятельствам дела. Заявители пояснили, что противоречия между данными формуляра жалобы и сведениями в паспортах были вызваны дачей объяснений их представителю в тяжелых условиях в г. Баку в начале 2005 года во время краткой встречи. Первоначальные объяснения давались по памяти, в отсутствие доступа к документам, и, следовательно, информация, содержавшаяся в паспортах, была правильной и должна была быть принята во внимание. Заявители также утверждали, что паспорта являлись вторичным доказательством их владения. Кроме того, шестой заявитель предоставил первичное доказательство в форме выписки из протокола заседания совета народных депутатов Лачинского района от 29 января 1974 г., которое содержало решение о выделении ему земли. Когда они бежали, у них не было времени взять с собой все документы. Вместе с тем в то время отсутствовал централизованный земельный реестр, откуда они могли бы получить дополнительные документы.

122. Заявители сообщили, что в соответствии с Жилищным кодексом 1970 года и Земельным кодексом 1983 года* (* Имеются в виду Жилищный кодекс 1983 года и Земельный кодекс 1970 года (примеч. переводчика).) Азербайджанской ССР, действовавшими во время их бегства, гражданин имел право собственности на его личный дом и наследуемое право использования земельного участка в соответствии с целью его предоставления. Оба права предположительно составляли имущество в значении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Кроме того, Закон о собственности Азербайджанской Республики 1991 года упоминал земельный участок в качестве объекта личной собственности и, таким образом, давал заявителям законное ожидание того, что они станут собственниками земли.

2. Власти Армении

123. Власти Армении утверждали, что за исключением шестого заявителя заявители не приложили к своей жалобе доказательств того, что они фактически имели имущество, не говоря об имуществе, расположенном на указанной территории, и что они владели им в соответствующий период. По мнению властей Армении, обращает на себя внимание, что, хотя все заявители утверждали, что бежали с пустыми руками, технические паспорта остальных пяти заявителей впоследствии возникли из ниоткуда. Кроме того, показания друзей и соседей, представленные в Европейский Суд, были основаны на слухах. В отношении всех заявителей власти Армении утверждали, что они не доказали "вне всякого разумного сомнения", что они были теми лицами, за кого себя выдавали, проживали на указанных ими территориях или владели данным имуществом. В частности, предоставленные ими документы содержали многочисленные противоречия и неточности. Например, второй заявитель сначала утверждал, что проживал в селе Чираг, а затем что в селе Чирагли. Большинство технических паспортов, предоставленных в доказательство владения, содержали другие цифры относительно площади домов, чем указывали сами заявители. Власти Армении также утверждали, что технический паспорт - это документ, показывающий техническое состояние здания и более ничего, если его происхождение и источник не установлены.

124. Власти Армении также ставили под сомнение, имели ли заявители право на предполагаемое имущество, которое признавалось законодательством, действовавшим в 1992 году, или было удостоверено компетентным органом. В частности, при социалистической системе СССР до 1991 года земля находилась в исключительной собственности государства. В то время как Закон о собственности 1991 года признал возможность частной собственности, он не перевел землю, занятую отдельными лицами, в их частную собственность. В отношении индивидуальных землепользователей и арендаторов законодательство установило, что их права оформляются свидетельством, регистрируемом в земельном реестре, который ведет местный совет народных депутатов. Таким образом, на право на землю нельзя ссылаться в отсутствие такого зарегистрированного свидетельства. Кроме того, Земельный кодекс Азербайджана 1992 года устанавливал, что права пользователя или арендатора могли быть аннулированы в связи с неиспользованием земли в течение двух лет. Поскольку заявители не возвращались в Лачинский район после 1992 года, власти Армении полагали, что их предполагаемые права были прекращены до того, как Армения стала относиться к юрисдикции Европейского Суда в 2002 году. Предполагаемое законное ожидание заявителей стать собственниками земли также не было реальным ожиданием в 2002 году. Вместе с тем до этой даты предполагаемое имущество заявителей было передано другим лицам с внесением их имен в земельный реестр в соответствии с законами "НКР". Таким образом, заявители не имели "существующего имущества", а пытались восстановить имущество или получить компенсацию. Власти Армении утверждали, что отсутствовало внутригосударственное законодательство или судебное решение, которое порождало бы законное ожидание подобной реституции или компенсации. Однако в тех же объяснениях власти Армении указали, что "НКР" не принимала правовой акт, лишавший заявителей права въезда на территорию г. Лачина или права беспрепятственного пользования имуществом.

3. Власти Азербайджана, третья сторона

125. Власти Азербайджана подчеркнули, что почти все перемещенные лица должны были быстро бежать из своих жилищ на оккупированных территориях и у них не было времени на сбор документов. В настоящее время было невозможно получить документы на имущество, поскольку документы, хранившиеся местными властями, и архивы, скорее всего, уничтожены. Тем не менее технический паспорт квалифицировался как "инвентарно-технический" документ, который косвенно устанавливал право на индивидуальный дом, если оригинальный документ отсутствовал. Данный документ являлся вторичным доказательством титула на дом и земельный участок, если его текст прямо упоминал документы, подтверждавшие имущественные права. Эта ссылка включалась в технические паспорта заявителей. Таким образом, в совокупности со свидетельскими показаниями и строительными счетами они доказывали, что заявители владели индивидуальными домами и имели право на использование выделенных им земельных участков. Указанные права все еще существуют.

126. Власти Азербайджана также отметили, что во время бегства заявителей частная собственность на индивидуальные дома защищалась действующим законодательством Азербайджанской ССР. Однако частная собственность не существовала в отношении земли, которая находилась в исключительной собственности государства. Все сделки с землей были запрещены, но земельные участки выделялись решением местного органа власти, совета народных депутатов в пользование граждан на определенный или неопределенный срок бесплатно. Право пользования, которое было наследуемым титулом, предоставлялось в таких целях, как индивидуальная застройка, то есть строительство домов, находившихся в частной собственности, а также выпас, заготовка сена и сельское хозяйство. Кроме того, Закон о собственности Азербайджанской Республики 1991 года, хотя еще не действовал в соответствующий период, усиливая у заявителей законное ожидание стать собственниками земли.

B. Мнение Европейского Суда

127. Рассмотрение вопроса о статусе жертвы заявителей имеет два аспекта. Прежде всего следует оценить, представили ли заявители достаточные доказательства их личностей и бывшего места жительства, а также наличия активов, которые они предположительно оставили. В этом случае необходимо определить, составляли ли эти активы "имущество" и способствовали ли образованию "жилищ" в соответствии с Конвенцией. Для разрешения второго вопроса важны внутригосударственная правовая квалификация или значение.

1. Общие принципы оценки жалоб, касающихся имущества и домов перемещенных лиц

128. Европейский Суд ранее рассматривал дела, касающиеся имущественных и жилищных прав лиц, перемещенных в результате международного или внутреннего вооруженного конфликта. Вопросы возникали в контексте оккупации Северного Кипра, действий сил безопасности в Турции и Российской Федерации, а также иных конфликтных ситуаций.

129. Европейский Суд впервые рассмотрел права перемещенных лиц в отношении их домов и имущества в Постановлении Большой Палаты по делу "Лоизиду против Турции" (Loizidou v. Turkey) (существо жалобы) от 18 декабря 1996 г., Reports 1996-VI. Заявительница утверждала, что является собственницей ряда участков земли на Северном Кипре. Власти Турции не ставили под сомнение действительность правоустанавливающих документов заявительницы, но утверждали, что она утратила право собственности на землю в силу статьи 159 Конституции "Турецкой Республики Северного Кипра" (далее - "ТРСК") 1985 года, которая признала всё брошенное недвижимое имущество собственностью "ТРСК". Европейский Суд, учитывая, что "ТРСК" не была признана международным сообществом в качестве государства, не признал наличия у данного положения юридической силы и счел, что заявительница не могла считаться утратившей титул на имущество в результате ее применения (§§ 42-47).

130. В ряде дел, относящихся к вышеупомянутому конфликту, Европейский Суд установил наличие у заявителей "собственности" в значении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции на основе доказуемых данных, которые государство-ответчик не смогло убедительно опровергнуть, включая копии оригинальных правоустанавливающих документов, свидетельств о регистрации, договоров купли-продажи и подтверждений права собственности, выданных Республикой Кипр. Как пояснил заявитель по делу Соломонидеса (см. Постановление Европейского Суда по делу "Соломонидес против Турции" (Solomonides v. Turkey) от 20 января 2009 г., жалоба N 16161/90, § 31), его право собственности было зарегистрировано в районном земельном отделе. Однако во время турецкой военной интервенции он был вынужден бежать и не мог взять с собой правоустанавливающие документы. Власти Республики Кипр восстановили земельные книги и выдали справки о подтверждении права собственности. Эти свидетельства были наилучшим доказательством, доступным в отсутствие оригинальных записей или документов. Следует отметить, что в деле Савериадеса (см. Постановление Европейского Суда по делу "Савериадес против Турции" (Saveriades v. Turkey) от 22 сентября 2009 г., жалоба N 16160/90) причины, по которым заявитель не мог предоставить оригинальные правоустанавливающие документы, были специально приняты во внимание. Заявитель утверждал, что он был вынужден покинуть помещения, где хранились документы, в большой спешке и впоследствии не мог вернуться туда или иным образом забрать правоустанавливающие документы. Европейский Суд признал, что документы, предоставленные заявителем (такие как договор купли-продажи, справки о праве собственности и разрешение на строительство), обеспечивали доказуемые данные о том, что он имел право собственности на спорное имущество, и продолжил (§ 18):

"...Поскольку государство-ответчик не предоставило убедительные доказательства в качестве опровержения, и принимая во внимание обстоятельства, при которых заявитель был вынужден покинуть Северный Кипр, Европейский Суд полагает, что он имел "собственность" в значении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции".

131. В деле Доана и других (см. Постановление Европейского Суда по делу "Доан и другие против Турции" (Dogan and Others v. Turkey), жалобы NN 8803-8811/02, 8813/02 и 8815-8819/02, ECHR 2004-VI (извлечения)), которое касалось принудительного выселения сельских жителей из зоны чрезвычайной ситуации на юго-востоке Турции и отказа в разрешении на возвращение в течение нескольких лет, государство-ответчик выдвинуло возражение о том, что некоторые заявители не предоставили правоустанавливающих документов, подтверждающих, что им принадлежало имущество в данном селе. Европейский Суд счел, что не было необходимо решать вопрос о том, имели ли заявители право собственности с точки зрения внутригосударственного законодательства в отсутствие правоустанавливающих документов. Вопрос, скорее, заключался в том, составляла ли в целом экономическая деятельность, которая осуществлялась заявителями, "собственность", относящуюся к сфере действия статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Отвечая на вопрос утвердительно, он указал следующее (§ 139):

"...Европейский Суд отмечает, что не оспаривается, что все заявители проживали в деревне Бойдаш до 1994 года. Хотя они не имели зарегистрированной собственности, они владели домами, построенными на землях их предков, либо проживали в домах своих родителей и обрабатывали землю, принадлежащую последним. Европейский Суд далее отмечает, что заявители имели неоспоримые права на общие земли в деревне, такие как пастбище, выгон и лес, и что они зарабатывали на жизнь животноводством и вырубкой леса. Соответственно, по мнению Европейского Суда, все эти экономические ресурсы и доходы, которые заявители извлекали из них, могут быть квалифицированы в качестве "собственности" для целей статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции".

132. Автономное значение концепции "собственности" было сформулировано во многих постановлениях и решениях Европейского Суда. В Постановлении Европейского Суда по делу "Ёнерилдыз против Турции" (Oneryildiz v. Turkey), жалоба N 48939/99, § 124, ECHR 2004-XII, оно было изложено таким образом:

"Европейский Суд напоминает, что концепция "собственности", отраженная в первом абзаце статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, имеет автономное значение, которое не ограничивается правом собственности на материальное имущество и не зависит от формальной классификации во внутригосударственном законодательстве: необходимо исследовать вопрос о том, был ли заявитель наделен при совокупности обстоятельств дела титулом на материальный интерес, защищенный этим положением... Соответственно, как и материальное имущество, некоторые иные права и интересы, представляющие собой активы, могут также рассматриваться как "имущественные права" и, таким образом, как "имущество" по смыслу данного положения... Понятие "собственность" не сводится к "существующей собственности", но может охватывать активы, включая требования, в отношении которых заявитель может доказать, что он имеет как минимум "правомерное ожидание" получения эффективного использования имущественного права...".

В указанном деле Европейский Суд счел, что жилье, незаконно возведенное на публичной земле возле свалки, в котором заявитель и его семья проживали беспрепятственно, хотя и без разрешения, но то же время уплачивая муниципальный налог и коммунальные платежи, представляло собой имущественный интерес, который фактически признавался властями и характер которого был достаточен для того, чтобы составлять собственность в значении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

133. Вопрос о том, обосновали ли заявители свое требование на основании статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, также возник в ряде дел против Российской Федерации, когда дома или иное имущество заявителей были уничтожены в результате авианалетов на города, в которых они проживали. Например, в Постановлении Европейского Суда по делу "Керимова и другие против Российской Федерации" (Kerimova and Others v. Russia) от 3 мая 2011 г., жалобы NN 17170/04, 20792/04, 22448/04, 23360/04, 5681/05 и 5684/05* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2013 (примеч. редактора).), § 293, Европейский Суд признал имущественные требования некоторых заявителей на основании выписок из жилищного кадастра, выданных городской администрацией после авианалета, которые свидетельствовали о том, что заявители были собственниками своих домов. Что касается заявителей, которые не предоставили каких-либо доказательств права, Европейский Суд установил их имущественные права на основании иных доказательств, таких как справка о месте жительства, выданная городской администрацией. Европейский Суд также счел вероятным, что документы, подтверждающие права заявителей на дома, были уничтожены во время авианалетов.

134. В ситуациях, когда установлено, что заявитель являлся собственником дома, Европейский Суд не требовал предоставления дополнительных документальных доказательств его или ее проживания там, чтобы подтвердить, что дом представлял собой "жилище" в значении статьи 8 Конвенции. Например, в Постановлении Европейского Суда от 20 января 2009 г. по делу "Орфанидес против Турции" (Orphanides v. Turkey), жалоба N 6705/97, § 39, указано следующее:

"Европейский Суд отмечает, что государство-ответчик не представило каких-либо доказательств, способных поставить под сомнение утверждение заявителя о том, что на момент турецкого вторжения он постоянно проживал в Лапитосе и что его дом служил жилищем ему и его семье".

135. Однако, если заявитель не представляет каких-либо доказательств в отношении титула на имущество или факта проживания, его жалобы подлежат отклонению (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Лордос и другие против Турции" (Lordos and Others v. Turkey) от 2 ноября 2010 г., жалоба N 15973/90, § 50, в котором Европейский Суд признал жалобу несовместимой ratione materiae* (* Ratione materiae (лат.) - ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения, критерий существа обращения, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (примеч. переводчика).) с положениями Конвенции в отсутствие доказательств права собственности, см. также вывод в отношении некоторых заявителей в вышеупомянутом деле "Керимова и другие против Российской Федерации"). В нескольких делах Европейский Суд напомнил, что заявители обязаны предоставить достаточные доказуемые данные в подтверждение своих жалоб. В Постановлении по делу "Дамаев против Российской Федерации" (Damayev v. Russia) от 29 мая 2012 г., жалоба N 36150/04* (* Опубликовано в "Российской хронике Европейского Суда" N 2/2015 (примеч. редактора).), §§ 108-111, Европейский Суд счел, что заявитель, жалующийся на разрушение своего дома, обязан предоставить как минимум краткое описание данного имущества. Поскольку не было предоставлено документов или подробных требований, его жалоба была признана необоснованной. В качестве дополнительных примеров доказуемых данных о праве собственности на имущество или о факте проживания Европейский Суд упоминал такие документы, как документы на землю или имущество, выдержки из земельных или налоговых реестров, документы местной администрации, планы, фотографии и квитанции за ремонт, а также почтовые квитанции, свидетельские показания или любые иные относимые доказательства (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Прокопович против Российской Федерации" (Prokopovich v. Russia), жалоба N 58255/00* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2006 (примеч. редактора).), § 37, ECHR 2004-XI, и Решение Европейского Суда по делу "Эльсанова против Российской Федерации" (Elsanova v. Russia) от 15 ноября 2005 г., жалоба N 57952/00).

136. В итоге в прецедентной практике Европейского Суда выработался гибкий подход к доказательствам, которые должны быть представлены заявителями, утверждающими, что они утратили имущество и дом в ситуациях международного или внутреннего вооруженного конфликта. Европейский Суд отмечает, что подобный подход отражен в пункте 7 статьи 15 Принципов Пиньейру ООН (см. § 98 настоящего Постановления).

2. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

(a) Доказательства личности и места жительства

137. В то время как заявители при подаче настоящей жалобы не предоставили документов об их личностях и местах жительства, они сделали это по требованию Большой Палаты Европейского Суда в апреле 2010 года. Документы включали свидетельства о рождении их самих и их детей, свидетельства о браке, паспорта СССР, трудовые документы и выписки из военных билетов (подробности см. §§ 33-57 настоящего Постановления). По мнению Европейского Суда, эти документы доказывают, что все заявители родились в Лачинском районе и что они жили и работали там, по крайней мере, бльшую часть жизни. С учетом сообщений заявителей - и в отсутствие данных о противоположном - они должны считаться проживавшими там со своими семьями во время, когда они бежали 17 мая 1992 г.

(b) Доказывание наличия собственности

138. Заявители утверждали, что они имели или защищали права на землю, дома и определенное движимое имущество, которые они были вынуждены оставить при бегстве. Неизвестно, сохранились ли дома, а движимое имущество, вероятно, более не существует. Таким образом, остались только земельные участки.

139. Первоначально только шестой заявитель предоставил документ, относящийся к имуществу, так называемый технический паспорт. Другие заявители предоставили это доказательство, только когда они отвечали на первые объяснения властей государства-ответчика. В дополнение к техническим паспортам все заявители предоставили свидетельские показания от бывших соседей, которые подтвердили, что заявители владели домами в соответствующих селах, а также показания представителей азербайджанской администрации г. Лачина. Шестой заявитель также предоставил решение о выделении земли, принятое Лачинским районным советом народных депутатов, а также счета на корма животных, строительные материалы и строительные субсидии.

140. Наиболее важными доказательствами, предоставленными заявителями, являются технические паспорта. Являясь официальными документами, они содержат чертежи домов и указывают, в частности, их размеры и количество комнат. Также указаны размеры земельных участков. Паспорта датированы периодом с июля 1985 года по август 1990 года и содержат имена заявителей. Представляется также, что паспорта включают ссылки на соответствующие решения о выделении земли.

141. С учетом объяснений властей Азербайджана Европейский Суд полагает, что технические паспорта заявителей должны рассматриваться как "инвентарно-технические документы", составляющие косвенное доказательство титула на дома и землю, которые к тому же соответствуют пункту 2.2 Инструкции 1985 года (см. § 92 настоящего Постановления). Кроме того, решение о выделении земли, предоставленное шестым заявителем, является первичным доказательством согласно пункту 2.1 Инструкции 1985 года. В то время как власти Армении оспаривали доказательную силу паспортов, полагая, что они доказывают техническое состояние здания и не более, Европейский Суд отмечает, что они не просто содержат технические характеристики данных домов, но и включают имена заявителей. При таких обстоятельствах они представляют prima facie доказательства* (* Доказательство prima facie - очевидное и достаточное доказательство, кажущееся достоверным при отсутствии опровержения (примеч. переводчика).) титула на имущество, которые принимались Европейским Судом во многих ранее рассмотренных делах.

142. Достойно внимания, что за исключением пятого и шестого заявителей имеются противоречия между первоначальными описаниями домов заявителями и цифрами, указанными в технических паспортах, представленных на более поздней стадии разбирательства. Например, первый заявитель первоначально сообщал, что владел домом площадью 250 кв. м. Однако в техническом паспорте указывалась общая площадь дома 408 кв. м, жилая площадь 300 кв. м (и амбар площадью 60 кв. м, ранее не упоминавшийся). Четвертый заявитель сначала утверждал, что площадь дома составляла 165 кв. м, тогда как в паспорте была указана общая площадь дома 448 кв. м и жилая площадь 223 кв. м (имелся также не упоминавшийся ранее амбар площадью 75 кв. м). Заявители указывали, что информация, указанная в паспортах, является правильной, тогда как первоначальные сведения излагались по памяти на краткой встрече с их представителем, когда они не имели доступа к документам.

Европейский Суд может принять объяснение заявителей, и противоречия между первоначальными сведениями и техническими паспортами при имеющихся обстоятельствах не могут ставить под сомнение подлинность документов, в частности, цифры, первоначально приведенные заявителями, сопоставимы с размерами жилой площади, указанной в паспортах.

143. Заявители предоставили дополнительные доказательства prima facie относительно имущества, включая показания бывших соседей. Также ранее рассмотренные документы относительно личностей и мест жительства заявителей, которые утверждали, что они проживали в Лачинском районе, поддерживают их имущественные требования. Кроме того, в то время как все, помимо шестого заявителя, не предоставили правоустанавливающих документов или иных первичных доказательств, следует учесть обстоятельства, при которых они были вынуждены покинуть район, оставив его при военном нападении. Соответственно, принимая во внимание совокупность представленных доказательств, заявители достаточно обосновали свои утверждения о владении домами и землей в момент бегства.

(с) Относятся ли права заявителей к сфере действия статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции и статьи 8 Конвенции

144. Остается определить, имели и имеют ли заявители права на имущество, которые защищены статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, и составляло ли имущество в совокупности с другими личными обстоятельствами заявителей их жилища в значении статьи 8 Конвенции. Как указывалось выше (см. § 132 настоящего Постановления), понятие "имущество" в статье 1 Протокола N 1 к Конвенции является автономным и не зависит от формальной классификации во внутригосударственном законодательстве. Однако исходным пунктом рассмотрения является установление того, передавали ли внутригосударственные законодательство и практика права, защищенные Конвенцией, или признавали ли они их.

145. Прежде всего следует отметить, что, хотя земельное законодательство, введенное в действие вскоре после провозглашения независимости Азербайджана, впервые признало право частной собственности на землю, в этот период, то есть в мае 1992 года, процедура приватизации земли не была установлена. В любом случае не оспаривается, что заявители не подавали обращений, чтобы стать собственниками земли. Поскольку права, приобретенные лицами на основании ранее действовавшего законодательства, не были аннулированы в результате принятия законодательства о собственности 1991/1992 года, права заявителей на дома и землю, которыми они владели на момент своего бегства, должны оцениваться со ссылкой на законодательство Азербайджанской ССР.

146. В соответствии с советской правовой системой граждане имели право владеть жилыми домами, но отсутствовала частная собственность на землю, которая считалась государственной собственностью. Для Азербайджанской ССР (включая Нагорный Карабах, Лачинский район и другие прилегающие ныне оккупированные территории) эти правила были установлены Конституцией 1978 года, Земельным кодексом 1970 года и Жилищным кодексом 1983 года. Статья 10.3 Жилищного кодекса предусматривала право собственности на дома, а Земельный кодекс, особенно его статьи 4, 25, 27 и 28, установил правила и порядок выделения земли в пользование. Соответственно, дома, в которых заявители проживали в Лачинском районе, были частью их личного имущества, тогда как на земельные участки, на которых находились эти дома, они имели "право пользования". Как уже упоминалось (см. § 138 настоящего Постановления), движимое имущество: скот, ковры, автомобили, - которым заявители, по их утверждению, владели (право на них также было защищено законодательством Азербайджанской ССР), вероятно, было уничтожено во время военного нападения на г. Лачин или в последующие годы. Также неясно, были ли дома разрушены или они полностью или частично сохранились. Следовательно, принципиально важно рассмотреть значение "права пользования".

147. "Право пользования" было единственным титулом на землю, который могло приобрести частное лицо. Передаваемое местным советом народных депутатов право могло передаваться в нескольких различных целях, включая скотоводство и земледелие и - что особенно важно в контексте настоящего дела - строительство дома. Приобретатели были обязаны использовать земельные участки строго в тех целях, в которых они выделялись. "Право пользования" передавалось на неопределенный срок или временно. Таким образом, если лицо получало "право пользования" на неопределенный срок и соблюдало указанную цель использования, оно могло пользоваться землей пожизненно. Кроме того, данное право могло наследоваться.

Следовательно, нет сомнения в том, что "права использования", предоставленные заявителям, являлись охраняемыми правами, представляющими значительный экономический интерес. Хотя отсутствуют данные о том, что права заявителей имели временный характер, Европейский Суд в интересах полноты отмечает, что данный вывод применим к постоянному и временному "правам пользования". С учетом автономного значения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции "право пользования" землей составляло "имущество" в соответствии с этим положением. Этот вывод также применим к правам на жилые дома и движимое имущество.

148. В своих объяснениях, представленных 11 июля 2012 г., власти государства-ответчика указали, что права заявителей предположительно могли быть прекращены в силу подпункта 8 пункта 1 статьи 32 Земельного кодекса 1992 года, поскольку они не возвращались на свою землю после мая 1992 года и потому не использовали ее в течение двух последовательных лет. Власти Армении также утверждали, что в любом случае земля предоставлялась другим лицам в соответствии с законодательством "НКР". В поддержку второго утверждения они представили ряд документов земельного реестра "НКР" за 2000 и 2001 годы.

Что касается первого утверждения властей Армении, Европейский Суд отмечает, что прекращение прав на землю в соответствии со статьей 32 Земельного кодекса 1992 года требовало решения местного совета народных депутатов и, кроме того, это было возможно, если земля не использовалась без уважительной причины. Последнее едва ли можно считать применимым с учетом военного присутствия на соответствующих территориях с 1992-1993 годов. При таких обстоятельствах утверждение, которое является умозрительным, должно быть отклонено. Что касается второго утверждения властей Армении, не ясно, к какой земле или владельцам относятся предоставленные документы земельного реестра. Кроме того, это утверждение, по-видимому, противоречит высказыванию о том, что "НКР" не принимала правового акта, лишающего заявителей права беспрепятственного пользования имуществом. В любом случае данный вопрос уже был рассмотрен на стадии приемлемости в отношении юрисдикции Европейского Суда ratione temporis после такого же утверждения властей государства-ответчика. Оно было отклонено по следующим основаниям (см. § 102 Решения о приемлемости):

"На поздней стадии разбирательства власти Армении выдвинули довод о том, что власти "НКР" в 1998 году приняли закон о приватизации и Земельный кодекс, которые прекратили земельные права заявителей и других лиц, покинувших оккупированные территории. Тексты этих законов не были представлены Европейскому Суду. В любом случае Европейский Суд отмечает, что "НКР" не признана в качестве государства согласно международному праву странами или международными организациями. Ввиду этого упомянутые законы не могут считаться юридически действительными для целей Конвенции, и заявители не могут считаться утратившими свои предполагаемые права на данную землю в силу данных законов (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции" (существо жалобы), §§ 42-47)".

149. Таким образом, на момент своего перемещения из Лачинского района заявители имели права на землю и дома, которые представляли собой собственность в значении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Ничто не свидетельствует о том, что эти права были впоследствии прекращены до или после ратификации Конвенции Арменией. Следовательно, их имущественные права до сих пор действительны. Поскольку заявители, соответственно, владеют существующим имуществом, нет необходимости рассматривать их довод о том, что они имели "законное ожидание" стать формальными собственниками своей земли после введения в действие Земельного кодекса 1992 года.

150. Кроме того, с учетом вышеизложенного вывода о том, что заявители проживали в Лачинском районе со своими семьями во время их бегства и зарабатывали там на жизнь, их земля и дома также должны считаться составляющими их "жилища" для целей статьи 8 Конвенции.

151. Отсюда следует, что возражение властей Армении по поводу статусов жертв заявителей подлежит отклонению.

IV. Юрисдикция Республики Армения

A. Доводы сторон

1. Заявители

152. Заявители утверждали, что Республика Армения осуществляла эффективный контроль над Нагорным Карабахом и окружающими территориями, в частности, над Лачинским районом, поэтому обжалуемые вопросы относятся к юрисдикции Армении в соответствии со статьей 1 Конвенции. В качестве альтернативы такая юрисдикция следовала из власти или контроля Армении над данной зоной вследствие действующих там ее агентов. Заявители утверждали, что прецедентная практика Европейского Суда является устоявшейся, и ссылались, в частности, на дела "Лоизиду против Турции" (упоминавшееся выше), "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации" (Ilacu and Others v. Moldova and Russia) (Постановление Большой Палаты Европейского Суда, жалоба N 48787/99* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2004 год" (примеч. редактора).), ECHR 2004-VII) и "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства" (Al-Skeini and Others v. United Kingdom) (Постановление Большой Палаты Европейского Суда, жалоба N 55721/07, ECHR 2011). Что касается бремени доказывания, они утверждали, что тест "вне всякого разумного сомнения" неприменим, вместо этого в настоящем деле действует презумпция факта о том, что Армения имеет юрисдикцию над упомянутыми территориями, презумпция, которую власти государства-ответчика не опровергли.

153. Заявители утверждали, что военное участие Армении в Нагорно-Карабахском конфликте было значительным, о чем свидетельствовали многочисленные данные. Они, в частности, отмечали, что призывники из Армении служили в Нагорном Карабахе. Согласно вышеупомянутому докладу "Хьюман райтс уотч" 1994 года призывники из Армении направлялись в Нагорный Карабах и окружающие азербайджанские провинции, и военные силы из Армении принимали участие в борьбе в Азербайджане. Заявители также ссылались на высказывания различных политических лидеров и наблюдателей, указывавших на причастность армянской армии, включая вышеупомянутые заявления Роберта Кочаряна и Вазгена Манукяна (см. § 62 настоящего Постановления).

154. Заявители также указали в качестве доказательства участия Вооруженных сил Армении в военных действиях на захват большого количества их солдат азербайджанскими частями и повышенные требования к призыву в Армении в период, относящийся к обстоятельствам дела. Они также утверждали, что призывники армянской армии до сих пор направлялись для прохождения службы в Нагорном Карабахе и эта служба предоставляла офицерам и солдатам более высокое денежное содержание, чем если бы они служили в Армении, и что призывники не имели выбора относительно места службы, в Армении или Нагорном Карабахе. В поддержку этого довода они ссылались, в частности, на несколько судебных и административных разбирательств, которые проходили в г. Степанакерте против армянского военного персонала и отказника из Армении от прохождения военной службы по убеждениям.

155. В дополнение к участию войск в конфликте Армения, как утверждают заявители, оказывала материальную помощь Нагорному Карабаху. Предположительно страна обеспечивала до 90% бюджета анклава в форме беспроцентных кредитов. Эти кредиты составляли финансовую помощь, которая способствовала эффективному контролю Армении над Нагорным Карабахом и прилегающими территориями. Что касается Всеармянского фонда "Айастан", заявители утверждали, что он не может рассматриваться как отдельный орган, независимый от Правительства Армении, поскольку он был учрежден указом президента, в соответствии с его уставом Президент Армении являлся председателем совета попечителей и в состав этого совета входили несколько высших представителей Правительства Армении, Парламента, Конституционного суда и Центрального банка. Кроме того, его миссия заключалась в поддержке устойчивого развития Армении и Нагорного Карабаха.

156. Вместе с тем Республика Армения оказала и продолжала оказывать политическую поддержку Нагорному Карабаху. Многочисленные ключевые фигуры политики Армении имели тесные связи с политической жизнью Нагорного Карабаха и продолжали участвовать в ней. Например, в августе 1993 года Правительство Армении назначило Сержа Саргсяна, министра обороны Нагорного Карабаха, министром обороны Армении, а в 1998 году Роберт Кочарян стал Президентом Армении после того, как занимал должности премьер-министра и президента Нагорного Карабаха. В то же время, поскольку "НКР" оставалась непризнанной международным сообществом, она зависела от Армении из-за политической поддержки и возможности вступления в отношения с другими государствами.

157. Заявители также утверждали, что в Нагорном Карабахе применялись многие законы Армении и армянский драм являлся основной валютой в обращении. Кроме того, жителям Нагорного Карабаха выдавались паспорта Армении для путешествий за границу.

2. Власти Армении

158. Власти Армении считали, что юрисдикция Республики Армения не распространялась на территорию Нагорного Карабаха и прилегающие территории, и предположительно Армения не имела и не могла иметь эффективный контроль над этими территориями или осуществлять там публичную власть. По их мнению, эффективный контроль предполагал детальное руководство или контроль над конкретными операциями контролируемого субъекта с возможностью начинать их и прекращать, а также определять их ход. Подчеркнув, что экстерриториальная юрисдикция составляла исключение из того принципа, что государство имеет юрисдикцию над собственной территорией, власти Армении утверждали, что бремя доказывания такого контроля возлагалось на заявителей в соответствии с высоким стандартом и что они не могли его исполнить, поскольку доказательства свидетельствовали об отсутствии влияния Армении на "НКР", не говоря о контроле. Власти Армении придерживались мнения о том, что дело Аль-Скейни (упоминавшееся выше) не имеет отношения к настоящим обстоятельствам, так как это постановление ссылалось на "власть и контроль государственного агента", неприменимые к фактам настоящего дела. Кроме того, чисто вспомогательная роль, которую играла Армения в отношении "НКР", фундаментально отличалась от количества турецких солдат, действовавших на севере Кипра, или количества российского военного арсенала, находившегося в Приднестровье (как установлено в делах Лоизиду, Илашку и других, упоминавшихся выше), и не составляла эффективного контроля в соответствии с любым разумным определением.

159. Власти Армении утверждали, что Армения не участвовала в данном военном конфликте. Нападение на г. Лачин 17-18 мая 1992 г., а также захват Шуши 9 мая осуществлялись силами обороны "НКР", которые на 90% состояли из жителей Нагорного Карабаха. Военные действия в действительности противоречили интересам Правительства Республики Армения, которое в то время вело переговоры о прекращении огня с лидерами Азербайджана, встреча проходила 8-9 мая в г. Тегеране. Тем не менее силы "НКР" считали необходимым захват этих двух городов для пресечения азербайджанских военных преступлений и открытия гуманитарного коридора в Армению.

160. Власти Армении также утверждали, что Армения не принимала участия в позднейших военных действиях. Это предположительно доказывал тот факт, что в международных документах отсутствовали упоминания участия Вооруженных сил Армении. В этих документах говорилось об участии "местных армянских сил". Власти Армении не принимали правовые акты, программы или иные официальные меры для участия в действиях. Данные действия полностью осуществляли силы обороны "НКР", которые были созданы в начале 1992 года, после принятия закона "НКР" о воинской повинности. Им помогали армянское население Нагорного Карабаха и окружающих территорий, а также добровольцы армянского происхождения из различных стран. Армения участвовала в войне, лишь поскольку она защищала себя от азербайджанских атак на территорию в пределах признанных границ Армении. Но поскольку Армения и "НКР" имели общего врага, их вооруженные силы сотрудничали в различных отношениях.

161. Армения в то время не имела военного присутствия в Нагорном Карабахе и на прилегающих территориях. Там не размещались военные отряды, части или органы. В Лачинском районе отсутствовали военные части вообще, так как г. Лачин находился на значительном расстоянии от границы "НКР" с Азербайджаном и отсутствовала необходимость содержания там войск. Не исключалась служба некоторых граждан Армении в силах обороны "НКР" на контрактной и добровольной основах. В соответствии с соглашением 1994 года о военном сотрудничестве, подписанным между Правительствами Армении и "НКР", призывники из Армении при их согласии могли проходить военную службу в "НКР" и наоборот, а также участвовать в военных учениях, организованных в "НКР" или Армении. Правовые разбирательства с участием призывников из Армении, служивших в "НКР", имели простое объяснение: в соответствии с соглашением 1994 года уголовные обвинения против призывников из Армении рассматривались прокурорами Армении, а обвинения против карабахских призывников рассматривались властями "НКР". Однако лишь небольшое количество добровольных призывников из Армении служило в Нагорном Карабахе, где они, кроме того, находились под прямым командованием сил обороны "НКР".

162. Власти Армении также отмечали, что "НКР" с самого начала ее создания осуществляла политическую, социальную и финансовую деятельность независимо. Армения не оказывала экономическую помощь "НКР" за исключением того, что в течение ряда лет она предоставляла "НКР" долгосрочные кредиты для осуществления конкретных проектов, включая восстановление школ и других образовательных учреждений и предоставление финансовой поддержки семьям убитых солдат. Подобную помощь оказывали и другие страны. Кроме того, в развитии "НКР" огромную роль играл Всеармянский фонд "Айастан". Его основной миссией было оказание финансовой помощи Армении и "НКР" с использованием ресурсов армянской диаспоры. Хотя в совете попечителей были представители Армении, большинство членов происходили из армянской диаспоры и "НКР". Программа фонда не определялась властями Армении, и часто доноры сами решали, на какие проекты должны расходоваться их деньги. Единственная правительственная помощь фонду состояла в предоставлении бесплатных помещений в здании правительства в г. Ереване. Таким образом, это был не инструмент контроля, а неполитическая благотворительная организация, которая предоставила "НКР" 111 000 000 долларов США на строительство школ и больниц, реконструкцию дорог и сел, содействие культурной жизни и поддержку труда и образования для бедных. Ресурсы поступали от других фондов и международных организаций. Благотворительность и международные инвестиции в "НКР" ежегодно составляли 20-30 и 30-40 млн долларов США соответственно.

163. По мнению властей Армении, "НКР" являлась суверенным независимым государством, обладающим всеми характеристиками независимого государства в соответствии с международным правом. Она осуществляла контроль и юрисдикцию над Нагорным Карабахом и прилегающими к нему территориями. Только законы и другие правовые акты "НКР" применялись на этих территориях, и для "НКР" было нормальной практикой заимствовать некоторые законы в Армении. "НКР" имела собственную судебную систему, которая функционировала совершенно независимо. В "НКР" проводились политические выборы, и тот факт, что некоторые лица занимали высокие политические должности в "НКР" и Армении, не был необычным в первые дни независимости обеих стран. Политическая поддержка Армении сводилась к участию в переговорах, проводимых в рамках Минской группы ОБСЕ с целью урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта. Паспорта "НКР" использовались ее гражданами, которые имели политические права и гражданские обязанности на основе их гражданства. Паспорта Армении выдавались только некоторым жителям Нагорного Карабаха, чтобы дать им возможность выезжать за границу. В "НКР" имели хождение несколько валют, а не только армянский драм.

164. Власти Армении также утверждали, что для рассмотрения Европейским Судом проблемы юрисдикции имели значение факты, датирующиеся маем 1992 года ("вопрос причинной связи") и периодом после апреля 2002 года ("вопрос юрисдикции"). Данные после 2002 года свидетельствуют, что Республика Армения и "НКР" являлись дружественными странами, имеющими много общего и тесные экономические и социальные связи, военный союз и общую национальность. Армения имела некоторое влияние, поскольку периодически оказывала финансовую и другую помощь "НКР". В качестве доброго соседа и союзника она помогала поддерживать со своей стороны гуманитарный коридор в Лачинском районе. Однако Республика Армения и "НКР" были разными странами.

3. Власти Азербайджана, третья сторона

165. Власти Азербайджана согласились с заявителями в том, что Республика Армения осуществляла эффективный контроль над Нагорным Карабахом и прилегающими территориями, включая Лачинский район. Они ссылались на заявления различных международных и неправительственных организаций и Госдепартамента США, а также многих политических лидеров, которые указывали, что в начале 1990-х годов Вооруженные силы Армении, стоявшие за сепаратистскими карабахскими силами, оккупировали Нагорный Карабах, а также г. Лачин и другие прилегающие территории и что данные территории оставались оккупированными Арменией, которая размещала там солдат. В последнем отношении они ссылались на дела Европейского Суда "Харутюнян против Армении" (Harutyunyan v. Armenia) (жалоба N 36549/03, ECHR 2007-III) и "Залян, Саргсян и Серобян против Армении" (Zalyan, Sargsyan and Serobyan v. Armenia) (упоминавшееся выше). "НКР" не являлась независимым государством, как утверждали власти государства-ответчика, а была подчинена местной администрации, существующей благодаря военной и иной поддержке, оказываемой Арменией. Предположительно было немыслимо, чтобы силы обороны "НКР" существовали в любой различимой форме без обширной поддержки Армении, выражавшейся, например, в оружии, снаряжении, подготовке и вдобавок в постоянном предоставлении высокозначимого процента, если не реального большинства солдат, дислоцированных на оккупированных территориях.

166. Власти Азербайджана также указывали, что "НКР" не могла существовать в политическом, экономическом или военном отношении без значительной поддержки, оказываемой Арменией. Они, в частности, подчеркивали тесные политические связи между Нагорным Карабахом и Республикой Армения, которые к тому же имели сильный личный элемент на высшем уровне. Кроме того, экономическая помощь, оказываемая Арменией, имела существенное значение для "НКР". Власти Армении ссылались на Всеармянский фонд "Аайастан", который предположительно следовало рассматривать как орган государства Армения в отношении помощи, оказываемой Нагорному Карабаху. Фонд оказывал значительное влияние на "НКР" не только в финансовом, но и в социальном отношении. Предположительно его поддерживала политическая воля, усиливавшая экономическую зависимость Нагорного Карабаха от Армении и дополнительно связывавшая "НКР" с Арменией. Они также ссылались на государственные кредиты Армении, которые составляли основную часть бюджета "НКР". Кроме того, власти Азербайджана утверждали, что жители Нагорного Карабаха и окружающих территорий имели паспорта Республики Армения.

B. Мнение Европейского Суда

167. В то время как юрисдикционная компетенция государства является прежде всего территориальной, понятие юрисдикции в значении статьи 1 Конвенции не ограничено национальной территорией Высоких Договаривающихся Сторон, и ответственность государства может возникать по причине действий и бездействия их органов, производящих последствия вне их территории.

Статья 1 Конвенции предусматривает следующее:

"Высокие Договаривающиеся Стороны обеспечивают каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в разделе I_ Конвенции".

1. Общие принципы экстерриториальной юрисдикции

168. Европейский Суд признавал осуществление экстерриториальной юрисдикции государством-участником, если это государство в результате эффективного контроля соответствующей территории и ее жителей за границей вследствие военной оккупации или за счет согласия, приглашения или уступки правительства этой территории реализует все или некоторые публичные полномочия, обычно осуществляемые этим правительством. Принципы изложены в нескольких делах, включая Илашку и других (упоминавшееся выше, §§ 311-319), Аль-Скейни и других (упоминавшееся выше, §§ 130-139) и "Катан и другие против Молдавии и Российской Федерации" (Catan and Others v. Moldova and Russia) (Постановление Большой Палаты Европейского Суда, жалобы NN 43370/04, 8252/05 и 18454/06* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2012 (примеч. редактора).), ECHR 2012 (извлечения)). Соответствующие выдержки из последнего Постановления приводятся здесь:

"_103. Европейский Суд разработал ряд четких принципов в своей прецедентной практике на основании статьи 1 Конвенции. Так, согласно этой статье обязательство, принятое государством-участником, сводится к обеспечению (reconnatre во французском тексте) перечисленных прав и свобод лицам, находящимся под их собственной юрисдикцией (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сёринг против Соединенного Королевства" (Soering v. United Kingdom) от 7 июля 1989 г., § 86, Series A, N 161, Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Банкович и другие против Бельгии и других" (Bankovic and Others v. Belgium and Others), жалоба N 52207/99, § 66, ECHR 2001-XII). "Юрисдикция" в соответствии со статьей 1 Конвенции является пороговым критерием. Осуществление юрисдикции является необходимым условием для возможности возложения на государство-участника ответственности за действия или бездействие, вменяемые ему, которые являются основанием жалобы на нарушение прав и свобод, провозглашенных в Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Молдавии и России", § 311, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства", § 130).

104. Юрисдикционная компетенция государства имеет прежде всего территориальный характер (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сёринг против Соединенного Королевства", § 86, упоминавшееся выше Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Банкович и другие против Бельгии и других", §§ 61, 67, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации", § 312, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства", § 131). Презюмируется, что юрисдикция, как правило, осуществляется в пределах территории государства (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации", § 312, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ассанидзе против Грузии" (Assanidze v. Georgia), жалоба N 71503/01, § 139, ECHR 2004-II). Напротив, действия государств-участников, осуществленные или породившие последствия за пределами их территории, могут приравниваться к осуществлению юрисдикции в значении статьи 1 Конвенции лишь в исключительных случаях (см. упоминавшееся выше Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Банкович и другие против Бельгии и других", § 67, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства", § 131).

105. На данный момент Европейский Суд установил ряд исключительных обстоятельств, способных повлечь осуществление юрисдикции государством-участником за пределами своих территориальных границ. В каждом случае вопрос о том, существуют ли исключительные обстоятельства, требующие и оправдывающие вывод Европейского Суда об осуществлении государством экстерриториальной юрисдикции, должен разрешаться с учетом конкретных фактов (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства", § 132).

106. Одно исключение из принципа, согласно которому юрисдикция на основании статьи 1 Конвенции ограничивается собственной территорией государства, возникает, если в результате законных или незаконных военных действий государство-участник осуществляет эффективный контроль над областью вне данной государственной территории. Обязательство по обеспечению в этой области прав и свобод, предусмотренных Конвенцией, следует из факта такого контроля, независимо от того, осуществляется ли он непосредственно через вооруженные силы государства-участника или через подчиненную местную администрацию (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции" (Loizidou v. Turkey) от 23 марта 1995 г. (предварительные возражения), § 62, Series A, N 310, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (Cyprus v. Turkey), жалоба N 25781/94, § 76, ECHR 2001-IV, упоминавшееся выше Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Банкович и другие против Бельгии и других", § 70, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации", §§ 314-316, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции" (существо жалобы), § 52, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства", § 138). Если факт такого господства над территорией установлен, нет необходимости определять, осуществляет ли государство-участник доскональный контроль за политикой и действиями подчиненной местной администрации. То обстоятельство, что местная администрация существует благодаря военной и иной поддержке государства-участника, обусловливает ответственность этого государства за ее политику и действия. На контролирующее государство возлагается обязанность на основании статьи 1 Конвенции обеспечивать в зоне, находящейся под его контролем, всю совокупность материальных прав, предусмотренных Конвенцией и ратифицированными им Протоколами к ней. Оно будет нести ответственность за любые нарушения этих прав (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции", §§ 76-77, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства", § 138).

107. Вопрос о том, осуществляет ли государство-участник эффективный контроль над областью за пределами его собственной территории, является вопросом факта. При определении того, существует ли эффективный контроль, Европейский Суд прежде всего учитывает степень военного присутствия государства в соответствующей области (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции" (существо жалобы), §§ 16 и 56, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации", § 387). Также могут иметь значение другие признаки, такие как степень, в которой его военная, экономическая и политическая поддержки местной подчиненной администрации обеспечивает ее влияние и контроль над регионом (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации", §§ 388-394, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства", § 139)...

115. ...Как демонстрирует вышеприведенное изложение прецедентной практики Европейского Суда, тест для установления существования "юрисдикции" на основании статьи 1 Конвенции никогда не был аналогичен тесту для установления ответственности государства за "международно-противоправные деяния" в соответствии с международным правом_".

2. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

169. Прежде всего Европейский Суд полагает, что ситуация, существующая в Нагорном Карабахе и на прилегающих территориях, не связана с агентами Армении, осуществляющими полномочия и контроль над лицами за границей, как в порядке альтернативы утверждали заявители. По фактам дела следует разрешить вопрос о том, осуществляла ли или продолжает ли осуществлять Республика Армения эффективный контроль над упомянутыми территориями и может ли на нее в результате быть возложена ответственность за предполагаемые нарушения. Как отмечал Европейский Суд в деле Катана и других (упоминавшееся выше, § 107), эта оценка в первую очередь зависит от военного участия, но могут иметь значение и другие показатели, такие как экономическая и политическая поддержка.

170. Хотя заявители проживали в Лачинском районе, проблема юрисдикции касается не только этой зоны. Фактически г. Лачин - это одна из частей упомянутых территорий, которая расположена дальше всего от линии контакта с Азербайджаном. Район граничит с Нагорным Карабахом на востоке, районами Кельбаджар, Кубатлы и Джабраил на севере и юге и с Арменией на западе. Чтобы определить, имеет ли Армения юрисдикцию в настоящем деле, необходимо оценить, осуществляет ли она эффективный контроль над Нагорным Карабахом и прилегающими территориями в целом.

171. Кроме того, хотя ответственность за предполагаемое нарушение не может быть возложена на Армению на основании событий, которые имели место до 26 апреля 2002 г., даты ратификации Конвенции, факты, относящиеся к более ранним событиям, также могут быть приняты во внимание как показатель длящейся ситуации, сохранившейся после этой даты.

(a) Военное участие

172. Нагорно-Карабахский конфликт перерос в полномасштабную войну в 1992 году, но он начался за несколько лет до этого с призывами ко включению Нагорного Карабаха в состав Армении, исходящими от обоих субъектов. Через несколько дней, в декабре 1989 года, Верховный Совет Армянской ССР и Нагорно-Карабахский областной совет приняли совместную резолюцию "О воссоединении Нагорного Карабаха с Арменией", был принят совместный бюджет. Ясно, что с самого начала конфликта Армянская ССР и Республика Армения активно поддерживали требования о включении Нагорного Карабаха в состав Армении или, в качестве альтернативы, о его независимости от Азербайджана.

173. Материалы, доступные Европейскому Суду, не предоставляют - и невозможно ожидать, что предоставят - решающие доказательства относительно состава вооруженных сил, которые оккупировали Нагорный Карабах и семь прилегающих районов и обеспечивали контроль над ними с начала войны в первой половине 1992 года до прекращения огня в мае 1994 года. Например, в резолюциях Совета Безопасности ООН, принятых в 1993 году, в которых выражалась серьезная озабоченность по поводу напряженности между Арменией и Азербайджаном, упоминались вторжение и оккупация "местных армянских сил" и содержались призывы к Армении оказать влияние на "армян Нагорно-Карабахского региона" (см. § 59 настоящего Постановления). Тем не менее доклад "Хьюман райтс уотч" (см. § 60 настоящего Постановления) свидетельствует об участии Вооруженных сил Республики Армения в этот период. Министр обороны Армении в 1992-1993 годах Вазген Манукян признал это положение дел (см. § 62 настоящего Постановления).

174. Кроме того, по мнению Европейского Суда, трудно представить, что Нагорный Карабах - субъект с населением менее чем в 150 000 этнических армян - мог без существенной военной поддержки Армении создать в начале 1992 года силы обороны, которые против Азербайджана с примерно 7 млн населения не только установили контроль над бывшей НКАО, но и до конца 1993 года захватили полностью или в бльшей части семь прилегающих районов Азербайджана.

175. В любом случае военное участие Армении в Нагорном Карабахе было в нескольких отношениях формализовано в июне 1994 года в результате заключения "Соглашения о военном сотрудничестве между правительствами Республики Армения и Нагорно-Карабахской Республикой" (см. § 74 настоящего Постановления). В дополнение к перечислению многих военных проблем, в которых субъекты должны были сотрудничать, соглашение особо предусматривает, что призывники Армении и "НКР" могут проходить военную службу в другом субъекте.

176. Позднейшие доклады и заявления подтверждают участие Вооруженных сил Армении в конфликте. Например, хотя и не повлекшие соглашения сторон "Пакетный вариант" и "Поэтапный" подход, выработанные в Минской группе ОБСЕ в 1997 году, указывали, что Вооруженные силы Армении должны быть отведены в пределы границ Республики Армения (см. § 61 настоящего Постановления). Подобные требования выдвигали Генеральная Ассамблея ООН в марте 2008 года (см. § 67 настоящего Постановления) и Европейский парламент в апреле 2012 года (см. § 70 настоящего Постановления). В январе 2005 года Парламентская Ассамблея Совета Европы, отметив оккупацию Вооруженными силами Армении "значительных частей территории Азербайджана", подтвердила, что независимость и выход какой-либо региональной территории из состава государства не могут быть достигнуты вследствие "фактической аннексии такой территории другим государством" (см. § 64 настоящего Постановления). В докладе ICG от сентября 2005 года заключалось на основании высказываний солдат и должностных лиц Армении, что "между Вооруженными силами Армении и Нагорного Карабаха существует высокая степень интеграции" (см. § 65 настоящего Постановления). Указания на службу солдат из Армении в "НКР" также имеются в делах, рассмотренных Европейским Судом и в других органах (см. §§ 76 и 77 настоящего Постановления).

177. Как Европейский Суд указывал в деле "Эль-Масри против Македонии" (El-Masri v. the Former Yugoslav Republic of Macedonia) (Постановление Большой Палаты Европейского Суда, жалоба N 39630/09, § 163, ECHR 2012), он в принципе с осторожностью относится к заявлениям министров или других высокопоставленных лиц, поскольку они склонны к поддержке правительства, которое они представляют или представляли. Однако высказывания высокопоставленных должностных лиц, даже бывших министров и чиновников, которые играли центральную роль в данном споре, имеют особое доказательное значение, когда они признают факты или поведение, ставящие власти в неблагоприятное положение. Они могут быть истолкованы как форма признания (см. в этом контексте mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (примеч. переводчика).) Решение Международного суда по делу "Действия военных и полувоенных формирований на территории Никарагуа и вблизи ее границ" (дело "Никарагуа против Соединенных Штатов Америки") (Military and Paramilitary Activities in and against Nicaragua (Nicaragua v. United States of America)) (существо дела), Решение, ICJ Reports 1986, p. 14, § 64).

178. Соответственно, удивительно отметить заявления представителей Республики Армения, которые, по-видимому, идут вразрез с официальной позицией о том, что Вооруженные силы Армении не размещены в "НКР" или на прилегающих территориях. Уже упоминалось заявление бывшего министра обороны Манукяна (см.  62 настоящего Постановления). Еще бльшее значение имеет речь, произнесенная действующим Президентом Армении Сержем Саргсяном перед руководителями Министерства обороны в январе 2013 года, в которой он провозгласил, что цель внешней политики Армении заключается в том, чтобы добиться правового признания победы, которой добилась "наша армия" в Нагорно-Карабахской войне (см. § 72 настоящего Постановления). Следует также отметить, что власти Армении в настоящем деле признали со ссылкой на соглашение о военном сотрудничестве 1994 года, что Вооруженные силы Армении и силы обороны "НКР" сотрудничают в оборонительном союзе.

179. Хотя Жирайр Сефилян не мог считаться официальным представителем Республики Армения, Европейский Суд учитывает заявление в интервью от октября 2008 года этого видного политического деятеля и бывшего военного командира, который служил во время войны: "Весь мир знает, что армия НКР является частью Вооруженных сил Армении" (см. § 68 настоящего Постановления).

Напротив, Европейский Суд отмечает, что заключение доктора Букур-Марку (см. § 73 настоящего Постановления) было заказано властями государства-ответчика и при данных обстоятельствах к нему следует подходить с осторожностью.

180. Количество солдат из Армении, служащих в "НКР", оспаривается. Власти государства-ответчика утверждали, что их было не более 1 500, тогда как заявители ссылались на цифры, приведенные IISS и ICG в 2002-2005 годах, которые указывали, что 8 000 или 10 000 солдат из Армении дислоцированы в Нагорном Карабахе (см. §§ 63 и 65 настоящего Постановления). Европейскому Суду не требуется разрешать этот вопрос, поскольку на основании многочисленных докладов и заявлений, изложенных выше, он находит установленным, что Республика Армения в результате своего военного присутствия и предоставления военного оборудования и специальных знаний была существенно вовлечена в Нагорно-Карабахский конфликт с раннего периода. Эта военная поддержка имела и имеет решающее значение для завоевания и продолжения контроля над данными территориями, и имеющаяся информация, в том числе не в последнюю очередь соглашение о военном сотрудничестве 1994 года, убедительно доказывают, что Вооруженные силы Армении и "НКР" в высокой степени интегрированы.

(b) Иная поддержка

181. Интеграция двух субъектов дополнительно доказывается количеством политиков, занявших высшие должности в Армении после того, как они занимали аналогичные должности в "НКР" (см. § 78 настоящего Постановления). Общая политическая поддержка, оказываемая "НКР" Арменией, также очевидна из заявлений, упомянутых выше в отношении военного участия Армении.

182. Власти Армении утверждали, что "НКР" имеет собственное законодательство и свои независимые политические и судебные органы. Однако ее политическая зависимость от Армении очевидна не только из упомянутого взаимообмена видными политиками, но также из того факта, что ее жители получают паспорта Армении для поездок за границу, поскольку "НКР" не признана ни одним государством или международной организацией (см. § 83 настоящего Постановления). В отношении законодательства и судебной власти имеются дополнительные данные об интеграции. Власти Армении признали, что несколько законов "НКР" заимствованы из законодательства Армении. Факты рассмотренного Европейским Судом дела "Залян, Саргсян и Серобян против Армении" (§ 76) показывают не только присутствие армянских войск в Нагорном Карабахе, но и деятельность агентов правоохранительных органов Армении и осуществление юрисдикции судов Армении на этой территории. Дело Григоряна (§ 77) содержит сходное указание.

183. Наконец, финансовая поддержка, оказанная "НКР" Арменией или через нее, является существенной. ICG сообщала, что в 2005 году бюджет "НКР" только на 26,7% покрывался собранными на месте доходами. "Межгосударственный кредит" Армении обеспечивал "НКР" значительные денежные суммы, в 2004 и 2005 годах в общей сложности 51 000 000 долларов США. Согласно ICG, ссылавшейся на официальные источники, кредит составлял 67,3% бюджета "НКР" в 2001 году и 56,9% в 2004 году. Хотя он действовал с 1993 года, на 2005 год кредит еще не погашался (см. §§ 80 и 81 настоящего Постановления).

184. Дополнительную помощь оказывает Всеармянский фонд "Аайастан", который, по данным властей Армении, направил примерно 111 000 000 долларов США на проекты в "НКР" с 1995 по 2012 год. Хотя фонд не является правительственным учреждением и его ресурсы состоят из индивидуальных пожертвований, заслуживает внимания, что он учрежден указом президента. Кроме того, Президент Армении по должности является председателем совета попечителей, в состав которого входят несколько действующих и бывших президентов и министров Армении и "НКР", а также другие видные деятели Армении. В то время как эти члены не составляют большинство, из состава совета ясно, что официальные представители Армении и их партнеры в "НКР" могут сильно влиять на деятельность фонда.

185. Действительно существенная финансовая помощь "НКР" оказывается также из других источников, включая Правительство США и прямые поступления от армянской диаспоры. Тем не менее вышеупомянутые цифры показывают, что "НКР" не могла бы выжить в экономическом отношении без значительной поддержки, исходящей от Армении.

(c) Заключение

186. Все вышеизложенное свидетельствует, что Республика Армения с первых дней Нагорно-Карабахского конфликта имела значительное и решающее влияние на "НКР", что два субъекта в высокой степени интегрированы почти во всех важных аспектах и что эта ситуация сохраняется по сей день. Другими словами, "НКР" и ее администрация существуют за счет военной, политической, финансовой и иной поддержки, оказываемой ей Арменией, которая, следовательно, осуществляет эффективный контроль над Нагорным Карабахом и прилегающими территориями, включая Лачинский район. Таким образом, обжалуемые вопросы относятся к юрисдикции Армении для целей статьи 1 Конвенции.

187. Соответственно, возражение властей Армении по поводу юрисдикции Республики Армения над Нагорным Карабахом и прилегающими территориями должно быть отклонено.

V. Предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

188. Заявители жаловались, что полная утрата контроля над имуществом, а также всех возможностей его использования, продажи, завещания, залога, улучшения и применения представляла собой длящееся нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения не умаляют права Государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".

A. Доводы сторон

1. Заявители

189. Заявители утверждали, что их права на основании статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции были нарушены в результате прямого следствия осуществления государственной власти Республикой Армения. Заявители боялись, что их имущество было разрушено или разграблено вскоре после того, как они были вынуждены покинуть Лачинский район. Вместе с тем их жалоба касалась всего их имущества, включая землю, которая оставалась в г. Лачине и в отношении которой они по-прежнему имели право собственности или пользования. Заявители утверждали, что они постоянно были лишены доступа к своему имуществу и что это составляло вмешательство, которое не соответствовало закону. Кроме того, независимо от цели оккупации г. Лачина полное отстранение заявителей от их имущества и возможное его уничтожение без выплаты компенсации не могут рассматриваться как пропорциональные для достижения этой цели. Заявители не видели перспективы того, что им будет разрешено вернуться в местонахождение своего имущества или иное место на оккупированных территориях в обозримом будущем.

2. Власти Армении

190. Власти Армении утверждали, что ничто не препятствовало въезду заявителей в г. Лачин или близлежащие села, и в действительности они не пытались въехать на эти территории после предполагаемого бегства и не обращались к властям Армении или "НКР" с целью защиты или восстановления своих прав. Как уже упоминалось в отношении вопроса исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, позиция Армении в переговорах в рамках Минской группы ОБСЕ - согласно которой вопрос о возвращении перемещенных лиц может рассматриваться лишь после того, как будет достигнуто соглашение об окончательном урегулировании статуса "НКР" - относилась к перемещенным лицам как к группе и не имела отношения к лицам, имеющим возможность получить въездные визы при наличии законного основания для въезда в "НКР" или Армению. Поездка в "НКР" не была опасной, поскольку единственный открытый пункт въезда - дорога из г. Еревана в г. Степанакерт - расположен далеко от линии контакта. Власти Армении далее утверждали, что захват г. Лачина, так же как и г. Шуши, являлся законным актом самозащиты против военных преступлений, совершенных Азербайджаном, в частности, военных атак на г. Степанакерт. Было необходимо создать "гуманитарный коридор" в Армению, так как многие жители Нагорного Карабаха были убиты или находились под угрозой смерти от голода. Повторяя, что Республика Армения не несла ответственности за действия, обжалуемые заявителями, они утверждали, что требования статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были.

3. Власти Азербайджана, третья сторона

191. Власти Азербайджана утверждали, что заявители не были высланы с соответствующих оккупированных территорий на основании какого-либо юридического акта, но были вынуждены бежать вследствие действий Вооруженных сил Армении. Их въезду на данные территории и использованию ими имущества по-прежнему физически препятствовали дислокация войск Армении и наличие мин на линии контакта, в то время как армянам предлагались различные стимулы, чтобы селиться на этих территориях. Подобное положение дел дополнительно подтверждалось позицией Армении относительно возвращения на переговорах в рамках Минской группы ОБСЕ. Предположительно, уровень и сила поддержки, оказываемые Арменией подчиненной местной администрации, не уменьшились, а даже увеличились со временем. Власти Азербайджана, таким образом, настаивали на том, что Республика Армения несет ответственность за длящееся нарушение прав заявителей на основании статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

B. Мнение Европейского Суда

192. Прежде всего Европейский Суд ссылается на свой вышеприведенный вывод (см. § 149 настоящего Постановления), согласно которому, в то время как неясно, сохранились ли до настоящего времени дома заявителей, все они имеют существующие права на свои участки земли, которые составляют "собственность" в значении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Учитывая, что предмет обжалования относится к юрисдикции Республики Армения (см. § 186 настоящего Постановления), рассмотрению подлежит вопрос о том, несет ли Армения ответственность за нарушение имущественных прав заявителей.

193. Заявители были вынуждены покинуть г. Лачин, когда район подвергся военному нападению в мае 1992 года. Однако задачей Европейского Суда является не проверка этого события как такового, но определение того, было ли заявителям отказано в доступе к их имуществу после 26 апреля 2002 г., даты, в которую Армения ратифицировала Конвенцию, и испытали ли они в связи с этим длящееся нарушение своих прав. Имевшие ранее место события могут быть признаком, свидетельствующим о наличии такой длящейся ситуации.

194. Как было указано выше (см. §§ 119-121 настоящего Постановления), не было выявлено каких-либо эффективных внутригосударственных средств правовой защиты как в Республике Армения, так и в "НКР". Следовательно, заявители не имели доступа к каким-либо правовым средствам, с помощью которых они могли получить компенсацию за утрату имущества либо - что более важно в настоящем контексте - посредством которых они могли получить физический доступ к местам, в которых они проживали, и, следовательно, к оставленным имуществу и домам. Длящийся отказ в доступе дополнительно подтверждается утверждением властей государства-ответчика, хотя и недоказанным, согласно которому имущество заявителей и, по-видимому, имущество, принадлежащее иным перемещенным лицам, было передано администрацией "НКР" иным лицам, которые были внесены в земельный реестр.

195. Кроме того, по прошествии 20 лет после соглашения о прекращении огня лица, перемещенные во время конфликта, не могли вернуться в Нагорный Карабах и на прилегающие территории. Европейский Суд отмечает в этом отношении резолюции, принятые Генеральной Ассамблеей ООН и Европейским парламентом (см. §§ 67 и 69 настоящего Постановления). По мнению Европейского Суда, для азербайджанцев не кажется реальным или хотя бы возможным возвращение на данные территории при обстоятельствах, преобладающих в течение этого периода, включая непрерывное присутствие войск Армении и поддерживаемых ею, нарушения соглашения о прекращении огня на линии контакта, общие враждебные отношения между Арменией и Азербайджаном и отсутствие видимых перспектив достижения политического решения.

196. Следовательно, имелось вмешательство в права заявителей на основании статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, поскольку они в течение длительного времени не имели доступа к своему имуществу и вследствие этого утратили контроль над ним и возможность его использования (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции", § 63). Это представляет собой вмешательство в их право на уважение собственности.

197. Власти Армении утверждали, что захват г. Лачина и создание наземного коридора между Арменией и Нагорным Карабахом являлись законным актом самозащиты. Европейский Суд принимает во внимание утверждение о том, что Лачинский район имел военно-стратегическое значение и существовала необходимость доставлять продукты питания, лекарства и иные товары в Нагорный Карабах. Однако независимо от того, могли ли эти обстоятельства составлять оправдание для вмешательства в индивидуальные права жителей данной области, захват г. Лачина в мае 1992 года не имел прямого влияния на вопрос, который заключается в том, может ли рассматриваться в качестве оправданной невозможность для заявителей вернуться и являющееся следствием этого длительное отсутствие доступа к их имуществу.

198. Также Европейский Суд не считает, что длящиеся переговоры в рамках Минской группы ОБСЕ по вопросам, касающимся перемещенных лиц, обеспечивают правовую основу для вмешательства в права заявителей. Эти переговоры не освобождают власти Азербайджана от принятия иных мер, особенно если переговоры продолжаются в течение столь длительного времени (см. mutatis mutandis упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции", § 64, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции", § 188). В этой связи Европейский Суд ссылается на Резолюцию N 1708(2010) "Решение вопросов, касающихся имущества беженцев и перемещенных лиц" Парламентской Ассамблеи Совета Европы, которая, основываясь на относимых международных стандартах, призывает государства-члены "гарантировать своевременное и реальное возмещение ущерба в связи с утратой жилища, земли и иного имущества, оставленного беженцами и ВПЛ, или прав на владение ими, вне зависимости от ведущихся переговоров о разрешении вооруженных конфликтов или статуса конкретной территории" (см. § 100 настоящего Постановления).

199. Указания относительно того, какие меры государство-ответчик могло и должно принять для защиты имущественных прав заявителя, могут быть получены из относимых международных стандартов, в частности, из Принципов Пиньейру ООН (см. § 98 настоящего Постановления) и вышеупомянутой резолюции Парламентской Ассамблеи Совета Европы. На настоящей стадии и до подписания всестороннего мирного соглашения представляется особенно важным установить механизм предъявления имущественных требований, который должен быть легкодоступным и обеспечивать процедуры, предусматривающие гибкие стандарты доказывания, позволяющие заявителю и иным лицам в его положении восстановить свои имущественные права и получить компенсацию в связи с утратой возможности пользования ими.

200. Европейский Суд полностью осведомлен, что государство-ответчик было вынуждено оказывать помощь сотням тысяч армянских беженцев и внутренне перемещенных лиц. Однако, хотя необходимость обеспечивать столь обширную группу людей требует значительных ресурсов, защита этой группы не освобождает государство-ответчика от его обязательств по отношению к иной группе, а именно к гражданам Азербайджана, таким как заявители, которые были вынуждены бежать в ходе конфликта. В этой связи Европейский Суд ссылается на принцип недискриминации, заложенный в статье 3 вышеупомянутых Принципов Пиньейру. Наконец, Европейский Суд отмечает, что рассматриваемая ситуация более не является чрезвычайной, но продолжает существовать в течение очень длительного периода.

201. В заключение, что касается периода, подлежащего проверке, то есть с 26 апреля 2002 г., не было названо ни одной цели, способной оправдать отказ заявителям в доступе к их имуществу и отсутствие компенсации за это вмешательство. Следовательно, Европейский Суд находит, что имело место длящееся нарушение прав заявителей в соответствии со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, за которое несет ответственность Республика Армения.

VI. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

202. Заявители утверждали, что невозможность их возвращения в Лачинский район включает длящееся нарушение также их права на уважение жилища и личной и семейной жизни. Они ссылались на статью 8 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

A. Доводы сторон

1. Заявители

203. Основа жалобы заявителей была в значительной степени та же, что и у жалобы, поданной в соответствии со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции: они утверждали, что длящийся отказ властей государства-ответчика разрешить им возвратиться в Лачинский район нарушал также их права, предусмотренные статьей 8 Конвенции. В этом отношении они ссылались на дело "Кипр против Турции" (упоминавшееся выше). Отличая свое дело от ситуации в деле "Лоизиду против Турции" (упоминавшееся выше), заявители подчеркивали, что в отличие от дела Лоизиду они проживали много лет в Лачинском районе, построили там жилища, личную и семейную жизнь. Оправдания вмешательству в их права в соответствии с пунктом 2 статьи 8 Конвенции предположительно отсутствовали.

2. Власти Армении

204. Доводы властей Армении также в значительной степени отражали их аргументы в соответствии со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции. Кроме того, они утверждали, что, поскольку дома и другое имущество, предположительно принадлежавшее заявителям, были уничтожены в 1992 году, заявители не могли утверждать, что имели личную или семейную жизнь или жилище в этом районе после указанной даты. Чтобы подкрепить это утверждение, власти Армении уподобили ситуацию заявителей делу "Лоизиду против Турции" (упоминавшемуся выше) и сослались на вывод Европейского Суда (в § 66 Постановления): "[В]ряд ли можно отнести понятие "жилище" в смысле статьи 8 Конвенции к земельному участку, на котором планировалось построить дом для последующего проживания в нем заявительницы. В равной степени это понятие нельзя использовать применительно к территории страны, где человек вырос и где когда-то жила его семья, однако сам он уже не живет". В любом случае, утверждали власти Армении, предполагаемое вмешательство соответствовало закону и было необходимо в демократическом обществе: обеспечивая "гуманитарный коридор", соединяющий "НКР" с внешним миром, контроль над Лачинским районом служил интересам национальной безопасности, общественного порядка и экономического благосостояния страны.

3. Власти Азербайджана, третья сторона

205. Власти Азербайджана поддержали позицию заявителей.

B. Мнение Европейского Суда

206. Понятия "личная жизнь", "семейная жизнь" и "жилище" в соответствии со статьей 8 Конвенции, как и "имущество" в соответствии со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, являются автономными, и их защита зависит не от классификации во внутригосударственном законодательстве, а от фактических обстоятельств дела. Как указывалось выше (см. §§ 137 и 150 настоящего Постановления), все заявители родились в Лачинском районе. До их бегства в мае 1992 года они жили и работали там всю жизнь или в течение большей ее части. Почти все они были женаты и имели детей в данном районе. Кроме того, они зарабатывали там на жизнь, и их предки жили на этом месте. Они также построили и владели домами, в которых жили. Таким образом, очевидно, что заявители длительно проживали и имели жилища в районе, и их ситуация противоположна ситуации заявительницы в деле "Лоизиду против Турции" (упоминавшемся выше). Заявители не избрали добровольно другое место жительства, а жили как внутренне перемещенные лица в г. Баку и других местах по необходимости. При обстоятельствах дела их принудительное перемещение и недобровольное отсутствие в Лачинском районе не могут считаться разрушающими их связь с районом, несмотря на длительность срока, прошедшего после их бегства.

207. По тем же причинам, которые изложены в контексте статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, Европейский Суд находит, что отказ в доступе к жилищам заявителей составляет неоправданное вмешательство в их право на уважение личной и семейной жизни, а также их жилищ.

208. Соответственно, Европейский Суд заключает, что имело место и продолжается нарушение прав заявителей, предусмотренных статьей 8 Конвенции, и что Республика Армения несет ответственность за это нарушение.

VII. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

209. Заявители отмечали, что эффективные средства правовой защиты в отношении их жалоб не были им доступны. Они ссылались на статью 13 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в_ Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Доводы сторон

1. Заявители

210. Заявители утверждали, что средство правовой защиты не было доступно лицам, перемещенным с оккупированных территорий. Они указали, что, поскольку они не являлись армянами по национальности, им было совершенно бесполезно требовать возмещения от властей Республики Армения или "НКР". По их мнению, отсутствовало средство правовой защиты по их жалобам, которое было им доступно в теории и на практике. Отсутствие внутригосударственных средств правовой защиты стало еще более очевидным с учетом того факта, что вопрос о праве на возвращение внутренне перемещенных лиц составил одно из основных противоречий между сторонами продолжающихся мирных переговоров и, соответственно, остался неразрешенным.

2. Власти Армении

211. Власти Армении утверждали, что заявители располагали эффективными административными и судебными средствами в Республике Армения и "НКР", которые не различали перемещенных лиц и лиц с иным статусом. Что касается средств правовой защиты в "НКР", власти Армении сослались на выводы Европейского Суда в деле "Кипр против Турции" (упоминавшемся выше, § 98) и отмечали, что средства правовой защиты международно непризнанного субъекта подлежат исчерпанию, если не может быть доказано их отсутствие или неэффективность. Власти Армении также сослались на аргументы и примеры дел, предоставленные относительно вопроса исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, и указали, что заявители не воспользовались доступными средствами правовой защиты и не предоставили доказательств того, что средства правовой защиты не существовали или были неэффективными.

3. Власти Азербайджана, третья сторона

212. Власти Азербайджана в основном согласились с доводами, выдвинутыми заявителями. Кроме того, со ссылкой на дело "Доан и другие против Турции" (упоминавшееся выше, § 106) они утверждали, что Армения не только не предоставила эффективного средства правовой защиты, но и не провела расследования в отношении лиц, ответственных за отказ в доступе к имуществу и жилищам.

B. Мнение Европейского Суда

213. Европейский Суд уже установил нарушения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции и статьи 8 Конвенции в связи с продолжающимся отказом в доступе к имуществу и жилищам заявителей. Таким образом, жалобы заявителей являются "доказуемыми" для целей статьи 13 Конвенции (см. например, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Доан и другие против Турции", § 163).

214. Настоящая жалоба в значительной степени отражает те же или сходные элементы, которые уже были рассмотрены в контексте возражения об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты. Европейский Суд напоминает вышеизложенный вывод о том, что власти государства-ответчика не исполнили бремени доказывания доступности средства правовой защиты, способного предоставить заявителям возмещение в отношении их конвенционных жалоб и представляющего разумные перспективы успеха (см. § 120 настоящего Постановления). По тем же причинам Европейский Суд считает, что отсутствовало доступное эффективное средство правовой защиты в отношении отказа в доступе к имуществу и жилищам заявителей в Лачинском районе.

215. Соответственно, Европейский Суд заключает, что имело место и продолжается нарушение прав заявителей, предусмотренных статьей 13 Конвенции, и что Республика Армения несет ответственность за это нарушение.

VIII. Предполагаемое нарушение статьи 14 Конвенции

216. Заявители утверждали, что в отношении вышеизложенных жалоб они подверглись дискриминации со стороны властей государства-ответчика по признаку национальной и религиозной принадлежности. Они ссылались на статью 14 Конвенции, которая гласит:

"Пользование правами и свободами, признанными в_ Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".

A. Доводы сторон

1. Заявители

217. Заявители полагали, что, если бы они были этническими армянами и христианами, а не азербайджанскими курдами и мусульманами, они не были бы принудительно перемещены из своих жилищ силами, за которыми стояла Армения. Они сослались на доклад Дэвида Аткинсона и резолюцию Парламентской Ассамблеи Совета Европы, согласно которой "военные действия, предшествовавшая им и широко распространенная этническая вражда привели к крупномасштабным выселениям по этническому признаку и созданию моноэтнических областей, что походит на ужасное понятие "этническая чистка"" (см. § 64 настоящего Постановления). В качестве альтернативы заявители указывали, что они подверглись косвенной дискриминации со стороны властей Республики Армения, поскольку действия, предпринятые военными Армении и поддерживаемыми армянами карабахскими силами, непропорционально затронули азербайджанских курдов, которые принадлежали к узнаваемой группе.

2. Власти Армении

218. Власти Армении утверждали, что вопросы в соответствии со статьей 14 Конвенции не возникают, поскольку отсутствовали нарушения других статей, на которые ссылались заявители. В любом случае заявители не подверглись дискриминационному обращению, так как военные действия в г. Лачине имели целью только открытие "гуманитарного коридора" между Арменией и Нагорным Карабахом и не были направлены против жителей района, независимо от их национальной или религиозной принадлежности. Кроме того, курды никогда не подвергались дискриминации в Республике Армения или "НКР", и население примерно из 1 500 курдов, живущих в Армении, в настоящее время активно участвовало в общественной и политической жизни и пользовалось всеми правами.

3. Власти Азербайджана, третья сторона

219. Власти Азербайджана утверждали, что военные действия в "НКР" и прилегающих районах имели целью создание моноэтничной области. Они также отметили, что заявители и другие азербайджанские внутренне перемещенные лица были по-прежнему лишены возможности возвращения в свои жилища и к имуществу, тогда как армянам предлагались различные стимулы (включая бесплатное жилье, деньги, скот и налоговые льготы) для поселения на территории, особенно в г. Лачине. Третья сторона также указала, что азербайджанские курды отличаются от курдов, проживающих в Армении, тем, что они мусульмане, тогда как последние практикуют религию езидов.

B. Мнение Европейского Суда

220. Выводы Европейского Суда о нарушениях статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции и статей 8 и 13 Конвенции в настоящем деле относятся к общей ситуации, которая включает бегство практически всех граждан Азербайджана, предположительно в большинстве мусульман, из Нагорного Карабаха и прилегающих территорий и невозможность возврата на эти территории. Таким образом, жалоба заявителей в соответствии со статьей 14 Конвенции по существу связана с другими жалобами. С учетом выводов о нарушениях других статей Европейский Суд полагает, что не возникает обособленных вопросов с точки зрения статьи 14 Конвенции (см., например, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции", § 199, Постановление Европейского Суда по делу "Ксенидес-Арестис против Турции" (Xenides-Arestis v. Turkey) от 22 декабря 2005 г., жалоба N 46347/99, § 36, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Молдавии и Российской Федерации", § 160).

IX. Применение статьи 41 Конвенции

221. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

222. Заявители требовали компенсации материального ущерба в различных суммах, колебавшихся от 808 950 до 2 093 050 азербайджанских (новых) манатов (AZN), составлявших в общей сложности для шестерых заявителей 8 386 600 AZN. Эта сумма соответствует примерно 7 900 000 евро. Кроме того, они требовали 50 000 евро в пользу каждого из них в качестве компенсации морального вреда. Наконец, судебные расходы и издержки на 6 октября 2013 г. составляли 41 703 фунтов стерлингов 37 пенсов. Однако на слушании Европейского Суда 22 января 2014 г. представители заявителей просили назначить эксперта для оценки ущерба, который был причинен заявителям.

223. Власти Армении не согласились с требованиями заявителей.

224. С учетом исключительного характера настоящего дела Европейский Суд полагает, что вопрос применения статьи 41 Конвенции не готов к разрешению. Соответственно, его рассмотрение откладывается, и разбирательство дела будет возобновлено.

На основании изложенного Суд:

1) отклонил 14 голосами "за" и тремя - "против" предварительное возражение государства-ответчика о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты;

2) отклонил 15 голосами "за" и двумя - "против" предварительное возражение государства-ответчика о статусе жертв заявителей;

3) постановил 14 голосами "за" и тремя - "против", что обжалуемые вопросы относятся к юрисдикции Республики Армения, и отклонил предварительное возражение государства-ответчика по поводу юрисдикции;

4) постановил 15 голосами "за" и двумя - "против", что имело место длящееся нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции;

5) постановил 15 голосами "за" и двумя - "против", что имело место длящееся нарушение статьи 8 Конвенции;

6) постановил 14 голосами "за" и тремя - "против", что имело место длящееся нарушение статьи 13 Конвенции;

7) постановил 16 голосами "за" и одним - "против", что не возникает обособленного вопроса в соответствии со статьей 14 Конвенции;

8) постановил 15 голосами "за" и двумя - "против", что вопрос о применении статьи 41 Конвенции не готов к разрешению и, соответственно:

(а) отложил рассмотрение указанного вопроса;

(b) предложил властям Армении и заявителям представить в течение 12 месяцев с даты уведомления о настоящем Постановлении письменные объяснения по данному вопросу и, в частности, уведомить Европейский Суд о любом соглашении, которое может быть ими достигнуто;

(c) отложил дальнейшее разбирательство дела и поручил Председателю Европейского Суда возобновить его при необходимости.

Совершено на английском и французском языках, вынесено на открытом слушании во Дворце прав человека в г. Страсбурге 16 июня 2015 г.

Майкл О'Бойл Заместитель Секретаря-канцлера Суда

Дин Шпильманн Председатель Большой Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к Постановлению прилагаются следующие особые мнения:

(а) совпадающее особое мнение судьи Юлии Антоанеллы Моток;

(b) частично совпадающее и частично несовпадающее особое мнение судьи Инеты Зиемеле;

(с) частично несовпадающее особое мнение судьи Ханлара Гаджиева;

(d) несовпадающее особое мнение судьи Альвины Гюлумян;

(e) несовпадающее особое мнение судьи Паулу Пинту де Альбукерке.

Совпадающее особое мнение судьи Юлии Антоанеллы Моток

Европейский Суд, которому предлагается разрешить один аспект многогранного и сложного спора с исключением других аспектов, неизбежно ставится в сложное положение. Тем не менее его решение должно быть ограничено исключительно предметом спора, определенным заявителями. Международный суд не может отказаться от решения на основании сложного политического контекста или продолжающихся Минских переговоров, non liquet* (* Non liquet (лат.) - неясность, сомнительность (примеч. переводчика).) не может быть принята.

Настоящее Постановление имеет особое значение в связи с контекстом, Нагорно-Карабахским конфликтом, и также вызывает вопросы относительно того, своевременно ли оно. Юридический, исторический и политический аспекты Нагорно-Карабахского конфликта особо сложны. "Какая причина исторических событий? - Власть. Что есть власть? - Власть есть совокупность воль, перенесенных на одно лицо. При каких условиях переносятся воли масс на одно лицо? - При условиях выражения лицом воли всех людей. То есть власть есть власть. То есть власть есть слово, значение которого нам непонятно" (Толстой Л.Н. "Война и мир").

Как мы можем ожидать, что Европейский Суд даст полный ответ? Соответственно, постановления Европейского Суда по поводу Нагорно-Карабахского конфликта будут еще одним примером эмпирического подхода Европейского Суда. "Я сижу с философом в саду; он вновь и вновь повторяет: "Я знаю, что это дерево", - указывая на дерево возле нас. Кто-то еще приходит и слышит это, и я говорю ему: "Этот человек не сумасшедший: просто мы философствуем"", - слова выдающегося эмпирического автора Людвига Витгенштейна. Пределы эмпирического подхода Европейского Суда хорошо видны во втором Постановлении Европейского Суда о Нагорно-Карабахском конфликте "Саргсян против Азербайджана" (Sargsyan v. Azerbaijan) (жалоба N 40167/06* (* Опубликовано в "Прецедентах Европейского Суда по правам человека" N 9/2015 (примеч. редактора).)).

Разрешите мне кратко пояснить три вопроса: 1) доказательств, 2) юрисдикции и 3) сецессии.

1. Вопрос доказательств

На мой взгляд, в настоящем деле отсутствовала необходимость в миссии установления фактов. Параграф Постановления широко цитирует доказательства, подобные доказательствам, требуемым Международным судом. Европейский Суд дал обширные ссылки на стандарты доказывания, используемые в решении по делу Никарагуа.

2. Вопрос юрисдикции

В настоящем деле для установления экстерриториальной юрисдикции Армении Европейский Суд использует понятие "эффективный контроль" и полагает (см. § 186 настоящего Постановления), что центральным элементом установления этой юрисдикции является тот факт, что Армения и Нагорный Карабах "в высокой степени интегрированы":

"...Республика Армения с первых дней Нагорно-Карабахского конфликта имела значительное и решающее влияние на "НКР_ два субъекта в высокой степени интегрированы почти во всех важных аспектах и_ эта ситуация сохраняется по сей день_ "НКР" и ее администрация существуют за счет военной, политической, финансовой и иной поддержки, оказываемой ей Арменией, которая, следовательно, осуществляет эффективный контроль над Нагорным Карабахом и прилегающими территориями, включая Лачинский район_".

Европейский Суд также использует другую концепцию важного юридического значения - военной оккупации и присутствия.

Прежде чем перейти к анализу применения Европейским Судом этих различных правовых концепций, в частности, "эффективного контроля", необходимо определить, какие концепции применимы в настоящем деле. Действительно, поскольку они являются lex specialis* (* Lex specialis (лат.) - специальный закон, специальная норма, при расхождении общего и специального закона действует специальный закон (примеч. редактора).), различные отрасли международного права дают разные правовые ответы на вопрос толкования эффективного контроля. Сам Европейский Суд прояснил этот вопрос в деле "Катан и другие против Молдавии и Российской Федерации" (Catan and Others v. Moldova and Russia) (Постановление Большой Палаты Европейского Суда, жалобы NN 43370/04, 8252/05 и 18454/06* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2012 (примеч. редактора).), ECHR 2012), § 115 которого цитируется в настоящем Постановлении. Чтобы выявить элементы, на основе которых прецедентная практика Европейского Суда может стать более систематической и последовательной в сфере юрисдикции, надо рассмотреть эти разные ответы.

a) Общее международное право

Применимые правила относительно вменения внешней власти ответственности за действия сецессионистского субъекта изложены в статьях 4 - 8 и 11 Проекта статей Комиссии международного права (ООН) об ответственности государств за международно-противоправные деяния. Соответствующие части этих статей сформулированы следующим образом:

"_Статья 4. Поведение органов государства

1. Поведение любого органа государства рассматривается как деяние данного государства по международному праву независимо от того, осуществляет ли этот орган законодательные, исполнительные, судебные или какие-либо иные функции, независимо от положения, которое он занимает в системе государства, и независимо от того, является ли он органом центральной власти или административно-территориальной единицы государства...

Статья 5. Поведение лиц или образований, осуществляющих элементы государственной власти

Поведение лица или образования, не являющегося органом государства в соответствии со статьей 4, но уполномоченного правом этого государства осуществлять элементы государственной власти, рассматривается как деяние этого государства по международному праву, при условии, что в данном случае это лицо или образование действует в этом качестве.

Статья 6. Поведение органов, предоставленных в распоряжение государства другим государством

Поведение органа, предоставленного в распоряжение государства другим государством, рассматривается как деяние первого государства по международному праву, если этот орган действует в осуществление элементов государственной власти того государства, в распоряжение которого он предоставлен.

Статья 7. Превышение полномочий или нарушение указаний

Поведение органа государства либо лица или образования, уполномоченных осуществлять элементы государственной власти, рассматривается как деяние этого государства по международному праву, если этот орган, лицо или образование действуют в этом качестве, даже если они превышают свои полномочия или нарушают указания.

Статья 8. Поведение под руководством или контролем государства

Поведение лица или группы лиц рассматривается как деяние государства по международному праву, если это лицо или группа лиц фактически действует по указаниям либо под руководством или контролем этого государства при осуществлении такого поведения_".

Для установления международной ответственности внешней власти за международно-противоправное деяние сецессионистского субъекта должно быть доказано, что пределы международного обязательства внешней власти распространяются вне ее собственной территории на сецессионистский субъект, а именно что данное международное обязательство может применяться экстерриториально и что действия или бездействие сецессионистского субъекта, которые нарушают это обязательство, могут быть присвоены этой внешней власти.

Международный суд установил два критерия для определения существования экстерриториальной юрисдикции. Один из них тест "эффективного контроля".

Критерий "эффективного контроля" применяется, когда имеются данные "частичной зависимости" сецессионистского субъекта от внешней власти. Частичная зависимость может презюмироваться, если, в частности, внешняя власть оказывает сецессионистскому субъекту финансовую, логистическую и военную помощь, разведывательную информацию, выбирает и материально поддерживает лидеров этого субъекта. Такая частичная зависимость порождает возможность контроля субъекта внешней властью.

Однако в отличие от полной зависимости частичная зависимость не позволяет Европейскому Суду рассматривать органы сецессионистского субъекта как фактические органы внешней власти и устанавливать, что общее поведение этих органов может рассматриваться как действия этой власти, ответственность за конкретное поведение должна определяться в каждом отдельном случае. Ответственность органов внешней власти не может возникать чисто и просто на основании поведения органов сецессионистского субъекта, она приписывается поведению органов этой власти, действующих в соответствии с их собственными правилами. Кроме того, данный контроль осуществляется не над самим сецессионистским субъектом, а над деятельностью или операциями, которые вызвали международно-противоправное деяние.

За несколькими исключениями международные юридические комментарии и юриспруденция ссылаются только на один из критериев Международного суда: "эффективный контроль". Однако Международный суд фактически применял два различных критерия контроля в двух ведущих решениях, которые он вынес по данному вопросу: "Действия военных и полувоенных формирований на территории Никарагуа и вблизи ее границ" ("Никарагуа против Соединенных Штатов Америки") (Military and Paramilitary Activities in and against Nicaragua) (Nicaragua v. United States of America)), существо дела, Решение, I.C.J. Reports 1986, p. 14, и "Применение Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него" (Босния и Герцеговина против Сербии и Черногории) (Application of the Convention on the Prevention and Punishment of the Crime of Genocide) (Bosnia and Herzegovina v. Serbia and Montenegro), решение, I.C.J. Reports 2007, p. 43). Первое касалось ответственности США за действия контрас, вооруженной оппозиции, действовавшей в Никарагуа, тогда как последнее затрагивало ответственность Сербии и Черногории за деятельность Республики Сербской, сецессионистского субъекта, созданного в 1992 году при поддержке Федеративной Республики Югославия (ФРЮ) на территории Боснии и Герцеговины и "имевшего некоторую фактическую независимость".

В деле Никарагуа Международный суд установил три элемента, которые должны существовать для установления строгого контроля:

- сецессионистский субъект должен быть полностью зависим от внешней власти;

- эта полная зависимость должна распространяться на все сферы деятельности сецессионистского субъекта;

- внешняя власть должна действительно использовать потенциал контроля, присущий этой полной зависимости, то есть она должна действительно осуществлять особенно высокую степень контроля.

Сецессионистский субъект должен быть "полностью зависим от помощи" внешней власти, чтобы в результате этой полной зависимости возникал строгий контроль. Полная зависимость означает, что сецессионистский субъект не имеет "реальной автономии" и является "только инструментом" или "агентом" внешней власти, которая действует через него. Хождение одной валюты или тот факт, что значительная часть населения сецессионистского субъекта имела, обратилась или могла обратиться за принятием в гражданство внешней власти, сами по себе не являются достаточной основой для заключения о том, что сецессионистский субъект является "агентом" внешней власти. То же относится к выплате зарплат, пенсий и другим преимуществам, которые могут получать лидеры сецессионистского субъекта. В целом ни тесные политические, военные, экономические, этнические или культурные отношения между внешней властью и сецессионистским субъектом, ни оказание логистической поддержки в виде оружия, подготовки или финансовой помощи не позволяют выявить отношения полной зависимости без других доказательств, даже если сецессионистский субъект и получаемая им поддержка извне являются взаимодополняющими или преследуют те же политические цели.

В деле Никарагуа Международный суд указал два фактора, на основе которых он нашел возможным установить существование "полной зависимости". По его мнению, тот факт, что внешняя власть спланировала, создала и организовала сецессионистский субъект или вооруженную оппозиционную группу, которая создала сецессионистский субъект, представляется создающим твердую презумцию того, что сецессионистский субъект полностью зависим от внешней власти - чьим продуктом он был - и не является не чем иным, как ее инструментом или агентом. Однако для внешней власти недостаточно иметь выгоду от существования сецессионистского движения и использовать его в своей политике против материнского движения. Чтобы зависимость от внешней власти была полной, последняя должна также оказывать помощь, принимающую различные формы (финансовая помощь, логистическая поддержка, предоставление разведывательной информации), которая имеет решающее значение для осуществления деятельности сецессионистского субъекта. Иными словами, сецессионистский субъект полностью зависим от внешней власти, только если он может осуществлять свою деятельность с различными формами поддержки, оказываемой этой властью, и устранение этой помощи влечет прекращение деятельности субъекта.

В деле Никарагуа Международный суд провел различие между помощью, оказываемой США контрас в первые годы и впоследствии. Он решил, что контрас были полностью зависимы от США в начале, но впоследствии положение изменилось, поскольку контрас продолжали свою деятельность, несмотря на тот факт, что они более не получали военной помощи от США. В отношении последнего периода Международный суд соответственно заключил, что США не осуществляли "эффективный контроль" в Никарагуа, и последняя не доказала, что США направляли любую деятельность контрас на территории.

(b) Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод

Нет необходимости повторять здесь прецедентную практику нашего Суда, ссылки на соответствующие прецеденты можно найти в настоящем Постановлении. Так, в § 168 настоящего Постановления указывалось, что Европейский Суд признавал осуществление экстерриториальной юрисдикции государством-участником, если это государство за счет эффективного контроля соответствующей территории и ее жителей за границей вследствие военной оккупации или в результате ее согласия, приглашения или уступки правительства этой территории осуществляет все или некоторые публичные полномочия, обычно осуществляемые этим правительством. За этим следовали относимые отрывки из дела Катана, в котором прецедентная практика Европейского Суда в данной сфере суммирована и проиллюстрирована рядом примеров. Однако в настоящем Постановлении не цитируются параграфы Решения по делу Банкович (см. Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Банкович и другие против Бельгии и других" (Bankovi and Others v. Belgium and Others), жалоба N 52207/99, ECHR 2001-XII), которое обильно цитирует международное право, или § 152 Постановления по делу Джалуда (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Джалуд против Нидерландов" (Jaloud v. Netherlands), жалоба N 47708/08, ECHR 2014), в котором Европейский Суд впервые рассмотрел понятие "присвоение" в международном праве.

Соответственно, даже если можно говорить о lex specialis в отношении прецедентной практики Европейского Суда, этот lex specialis устанавливает, за исключением дела Джалуда (упоминавшегося выше, § 154), автоматическую связь между контролем и юрисдикцией.

(c) Принципы и их применение

Европейский Суд использует в настоящем деле ряд правовых понятий: оккупация, военное присутствие и, наконец, эффективный контроль.

Можно сказать, что в деле Чирагова Европейский Суд повышает порог эффективного контроля, который был установлен в более ранних делах. В деле Лоизиду (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции" (Loizidou v. Turkey) (существо жалобы) от 18 декабря 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-VI) он учел значительное количество военных, находившихся на Кипре - критерий, вновь использованный в деле Иссы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Исса и другие против Турции" (Issa and Others v. Turkey) от 16 ноября 2003 г., жалоба N 31821/96), в котором он заключил, что Турция не осуществляла свою юрисдикцию. Однако в настоящем деле он отмечает, что "[к]оличество солдат из Армении, служащих в "НКР", оспаривается", но "не требуется разрешать этот вопрос, поскольку на основании многочисленных докладов и заявлений, изложенных выше, он находит установленным, что Республика Армения в результате своего военного присутствия и предоставления военного оборудования и специальных знаний была существенно вовлечена в Нагорно-Карабахский конфликт с раннего периода". Он полагает, что "эта военная поддержка имела и имеет решающее значение для завоевания и продолжения контроля над данными территориями", и "имеющаяся информация, в том числе не в последнюю очередь соглашение о военном сотрудничестве 1994 года, убедительно доказывают, что Вооруженные силы Армении и "НКР" в высокой степени интегрированы" (см. § 180 настоящего Постановления).

Найдя, что "высокая степень" интеграции между "НКР" и Арменией - критерий, использованный здесь впервые, - также существует в политической и судебной сферах, Европейский Суд заключает, что последняя осуществляет "эффективный контроль" над первой.

Тем не менее он не считает необходимым проводить различие между эффективным контролем и типом контроля, который он установил в деле Илашку (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации" (Ilacu and Others v. Moldova and Russia), жалоба  48787/99, ECHR 2004-VII).

Действительно в настоящем деле Европейский Суд не рассматривал вопроса о присвоении действий, за счет которых заявители были лишены своего имущества. Вместе с тем ситуация в соответствии с общим международным правом была не той, что в более ранних делах. Здесь Европейский Суд уже установил существование высокой степени интеграции между двумя субъектами. Государство, возможно, могло быть способно доказать причастность Вооруженных сил Армении к действиям властей "НКР", но для лица, желающего защитить свои фундаментальные права, это было очень трудно, если вообще осуществимо. Вот почему был введен этот lex specialis. Логику Европейского Суда намного легче увидеть в настоящем деле, чем в более ранних делах: даже если он не рассматривает вопрос присвоения и не стремится установить действительное участие Вооруженных сил Армении в действиях, которые повлекли лишение заявителей их имущества, осуществление юрисдикции государства-ответчика здесь убедительно установлено.

В этом отношении дело Чирагова кажется мне более близким критериям эффективного контроля, введенным Международным судом. Даже если слова "полный контроль" не использованы Европейским Судом, он использует слова "оккупация" и "высокая степень интеграции". Мотивировка Европейского Суда следует резолюциям Совета Безопасности, которые используют слова "местные армянские силы" и указывают особый путь Совета Безопасности (см. мое мнение: I. Motoc. Interprter la guerre, les exceptions de larticle 2&4 devant le Conseil de Securit de lONU). По моему мнению, это постановление представляет одно из сильнейших возвращений к общему международному праву или, образно говоря, в "мир Оппенгейма".

3. Вопрос сецессии

Власти Армении ссылались на тот факт, что "НКР" является государством. Европейский Суд находится не в том положении, чтобы высказываться в этом деле по вопросам создания государства и сецессии или самоопределения. Судья Вильдхабер выразил сходную позицию в совпадающем особом мнении по делу Лоизиду. Любое заявление Европейского Суда в этом отношении будет чистой спекуляцией, поскольку Европейскому Суду не представлены доводы для разрешения вопроса о сецессии, являющегося средством правовой защиты или нет. Европейскому Суду не следует разрешать вопросы за пределами доводов и доказательств, представленных ему, и развивать теории самоопределения.

Частично совпадающее и частично несовпадающее особое мнение судьи Инеты Зиемеле

1. По моему мнению, идея этого Постановления не совсем ясна. Эта сложность частично вызвана методологией, которую большинство судей избрало в деле, которое по существу касается международного конфликта со слишком многими открытыми и скрытыми измерениями для рассмотрения Европейским Судом в пределах его традиционной компетенции. Если сообщается идея о том, что Армения должна делать всё возможное для эффективного сотрудничества с Азербайджаном в нахождении решения конфликта в Минском или любом другом процессе, я могу согласиться с выводом о нарушении статьи 8 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Действительно я голосовала вместе с большинством судей, имея в виду это понимание. Единственный вопрос заключается в том, что такие лица, как заявители, которые не имеют доступа к своему имуществу или не могут требовать компенсации за него, должны иметь такую возможность. Однако ответственность Армении заключается в ее позитивных обязательствах согласно этим статьям. Европейский Суд не имеет компетенции ratione temporis для выяснения того, как это имущество было утрачено или претерпело вмешательство в то время. Сейчас Европейский Суд может только рассмотреть вопрос о том, сделала ли Армения к моменту подачи заявителями жалобы в Европейский Суд всё, что входит в ее обязанности, для нормализации ситуации этих лиц. Я вижу это обязательство как имеющее позитивный характер.

2. Наиболее сложные вопросы в деле опять возникают в сфере юрисдикции и присвоения ответственности. В деле "Джалуд против Нидерландов" (Jaloud v. Netherlands) (Постановление Большой Палаты Европейского Суда, жалоба N 47708/08, ECHR 2014) со ссылкой на дело "Катан и другие против Молдавии и Российской Федерации" (Catan and Others v. Moldova and Russia) (Постановление Большой Палаты Европейского Суда, жалобы NN 3370/04, 418454/06, 8252/05* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека"12/2012 (примеч. редактора).), ECHR 2012) Европейский Суд попытался дополнительно выяснить, что эти понятия не являются идентичными. Они могут частично совпадать, но могут быть и различными. В § 154 указанного Постановления Европейский Суд напомнил, что "тест для установления существования юрисдикции на основании статьи 1 Конвенции никогда не был аналогичен тесту для установления ответственности государства за "международно-противоправные деяния"" (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты "Катан и другие против Молдавии и Российской Федерации", § 115)". Иными словами, Европейский Суд не может признать, что юрисдикция автоматически влечет ответственность данного государства за предполагаемые нарушения конвенционных обязательств. В то же время отсутствие территориальной юрисдикции не означает, что государство не несет ответственности за действия, которые оно осуществило, хотя бы в соответствии с общим международным правом. Прецедентная практика Европейского Суда критиковалась за создание неопределенности или даже смешивание этих двух понятий. Довод Европейского Суда заключается в том, что с учетом статьи 1 Конвенции он не может действовать иначе, поскольку согласно обычному значению статьи 1 Конвенции предпосылкой для оценки ответственности является установление юрисдикции государства-ответчика. В рамках этой логики юрисдикция является пороговым критерием, как всегда подчеркивал Европейский Суд.

3. Необходимость установления юрисдикции Армении над Лачинским районом для того, чтобы была возможность оценить, имеет ли Армения обязательства, вытекающие из Конвенции, в отношении имущества заявителей, это именно тот вопрос, который составляет суть этого невозможного дела. Как указывалось выше, хотя я считаю, что Армения имеет важные обязательства, у меня возникают большие трудности в следовании мотивировке Европейского Суда в §§ 169-187, поэтому я голосовала против установления юрисдикции Армении способом, предложенным в указанных параграфах. Точно так же я не могу согласиться с включением в раздел "Соответствующее международное право" ссылок на Гаагскую и Женевскую конвенции. Дальнейшие ссылки на данные международные тексты в оценке Европейского Суда отсутствуют. Предложенное правовое значение ссылки на эти документы, регулирующие военную оккупацию, вообще не ясно.

4. Ранее Европейский Суд рассматривал такие дела, как "Лоизиду против Турции" (Loizidou v. Turkey) (существо жалобы), Постановление от 18 декабря 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-VI, или "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации" (Ilascu and Others v. Moldova and Russia), жалоба N 48787/99, ECHR 2004-VII, в которых было очевидное и значительное присутствие Вооруженных сил Турции и Российской Федерации соответственно на спорных или оккупированных территориях. Ситуация на Северном Кипре была четко определена как противоречащая Уставу ООН. Ситуация после распада СССР с оставлением его 14-й армии на территории Приднестровья не вызывает больших сомнений по поводу контроля этой территории. Однако что касается настоящего дела, мы имеем информацию, которая в определенной степени оспаривается. Европейский Суд не принял предложение о миссии установления фактов, которая, как в деле Илашку, могла бы предоставить так необходимые доказательства. По моему мнению, Европейскому Суду следовало придать надлежащее значение оценке Совета Безопасности ООН. Резолюции Совета Безопасности ООН указали, что "местные армянские силы" хорошо организованы и создали собственное управление территориями, которые они оккупировали. Из резолюций Совета Безопасности ООН также очевидно, что Армения может оказывать влияние на армян Нагорного Карабаха. Остается вопрос: достаточно ли этого, чтобы установить юрисдикцию Армении на оспариваемых территориях и заключить, что между Арменией и "НКР" существует высокая интеграция фактически во всех важных сферах?

5. В отличие от особенно скрупулезного установления фактов, обычно осуществляемого Международным судом в спорах о территориях, юрисдикции и присвоении ответственности, Европейский Суд, по-видимому, разбавляет некоторые доказательные стандарты в высокопротиворечивых ситуациях. Кроме того, даже если Армения имеет юрисдикцию над Нагорным Карабахом, для установления нарушений Конвенции необходимо приписать эти предполагаемые нарушения Армении, поэтому требуются доказательства того, что Армения препятствовала заявителям в доступе к их имуществу в г. Лачине. Европейский Суд может не нуждаться в этом, если он примет другое толкование юрисдикции и ответственности для целей Конвенции, даже хотя он всегда напоминал, что ссылается на определение юрисдикции, традиционно используемое в международном праве. Что касается международного права, установление факта юрисдикции не означает, что Армения: a) имела конкретные обязательства в соответствии с Конвенцией и b) совершила международно-противоправное деяние. В обоих отношениях требуется тщательное исследование.

6. Следующий фрагмент прецедентной практики Европейского Суда действительно указывает, что он разработал собственное толкование "юрисдикции и ответственности" для целей соответствия конвенционным обязательствам. Европейский Суд указал: "Если факт такого господства над территорией [то есть эффективного контроля] установлен, нет необходимости определять, осуществляет ли государство-участник доскональный контроль за политикой и действиями подчиненной местной администрации. То обстоятельство, что местная администрация существует благодаря военной и иной поддержке государства-участника, обусловливает ответственность этого государства за ее политику и действия" (см. § 168 настоящего Постановления, цитирующий § 106 дела Катана и других). Данный подход контрастирует с методологией, используемой Международным судом, который использует стандарт "полной зависимости". Кроме того, это стандарт государственной ответственности независимо от вопроса юрисдикции.

7. Международный суд напомнил свой подход к вопросу присвоения ответственности относительно подчиненных местных администраций или аналогичных групп в деле "Применение Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него" (Босния и Герцеговина против Сербии и Черногории) (Application of the Convention on the Prevention and Punishment of the Crime of Genocide) (Bosnia and Herzegovina v. Serbia and Montenegro, Решение Международного суда от 26 февраля 2007 г.). Он указал, что "[в]озникает первый вопрос... возможно ли в принципе приписывать государству поведение лиц или групп лиц, которые, не имея правового статуса государственных органов, фактически действуют под таким строгим контролем государства, что могут рассматриваться как его органы для целей необходимого присвоения, влекущего ответственность государства за международно-противоправное деяние". Международный суд фактически уже рассмотрел этот вопрос и в принципе дал ответ в своем решении от 27 июня 1986 г. в деле "Действия военных и полувоенных формирований на территории Никарагуа и вблизи ее границ (дело "Никарагуа против Соединенных Штатов Америки") (Nicaragua v. United States of America) (существо дела, Решение, I.C.J. Reports 1986, pp. 62-64). В § 109 этого решения Международный суд указал, что должен "определить... представляло ли отношение контрас к Правительству Соединенных Штатов в такой степени зависимость с одной стороны и контроль с другой, что было бы правильно уравнять контрас для правовых целей с органом Правительства Соединенных Штатов или с действующим от имени этого правительства" (p. 62). Затем, рассмотрев факты в свете имеющейся у него информации, Международный суд отметил, что "не имеется ясных данных о том, что Соединенные Штаты действительно осуществляли такую степень контроля во всех сферах, чтобы оправдать отношение к контрас как к действующим от их имени" (§ 109), и далее заключил, что "данные, имеющиеся у Международного суда... недостаточны для доказывания полной зависимости [контрас] от помощи Соединенных Штатов", поэтому Международный суд "не мог определить, что силы контрас могут быть уравнены для правовых целей с силами Соединенных Штатов" (pp. 62-63, § 110)" (см. ICJ, 391). Международный суд подвел итог, указав (в §§ 392 и 393 вышеупомянутого решения), что "[п]роцитированные фрагменты показывают, что согласно практике Международного суда лица, группы лиц или организации могут для целей международной ответственности быть уравнены с государственными органами, даже если этот статус не следует из внутреннего законодательства, при условии, что лица, группы или организации действуют в "полной зависимости" от государства, простым инструментом которого они, в конечном счете, являются. В таком случае целесообразно не ограничиваться только правовым статусом, чтобы осознать реальность отношений между лицом, совершающим действия, и государством, к которому оно так крепко привязано, что представляется не более чем его агентом: любое другое решение позволило бы государствам избежать своей международной ответственности путем предпочтения действий через лиц или организации, чья предполагаемая независимость являлась чисто фиктивной. Однако такое уравнивание лиц или организаций с государственными органами, когда они не имеют этого статуса согласно внутреннему законодательству, должно быть исключением, поскольку оно требует особо высокой степени государственного контроля над ними, отношение, которое вышепроцитированное решение Международного суда ясно описало как "полную зависимость"" (курсив мой. - И.З.).

8. Требуемый стандарт доказывания Международного суда высок, и в нескольких делах он разработал подробную методологию относительно различных элементов доказательств, представленных сторонами. Например, в нашем деле заявители представили в Европейский Суд высказывания, предположительно сделанные высокопоставленными политиками Армении. Европейский Суд предпочел сослаться на дело Никарагуа, чтобы объяснить решение о принятии этих высказываний, которые согласно толкованию Европейского Суда показывают высокий уровень интеграции между Вооруженными силами Армении и НКР (см. §§ 178-179). Европейский Суд ссылается на § 64 решения по делу Никарагуа, которое действительно объясняет, что "Международный суд придерживается мнения о том, что заявления подобного рода, исходящие от высокопоставленных политических деятелей, иногда действительно высшего ранга, имеют особое доказательное значение". В то же время в § 65 того же решения, на который Европейский Суд не ссылался, Международный суд разъясняет пределы этого метода. Он указывает: "Однако так же естественно, что Международному суду следует относиться к таким заявлениям с осторожностью, сделано ли официальное заявление органом ответчика или заявителя. Ни статья 53 Устава, ни любое другое основание не могут оправдать выборочный подход, который может умалять последовательность методов Международного суда и его элементарную обязанность обеспечить равенство между сторонами. Международный суд должен принять во внимание способ, которым заявления публикуются; очевидно, он не может придавать им одинаковую ценность, независимо от того, находится ли текст в официальной национальной или международной публикации, или в книге, или в газете. Он должен также учесть, опубликован ли текст официального заявления на языке, используемом автором, или на основе перевода (см. I.C.J. Reports 1980, p. 10, § 13). Также может иметь значение, было ли заявление доведено до сведения Международного суда путем официальных коммуникаций в соответствии с относимыми требованиями Устава и Регламента Суда. Кроме того, Международный суд иногда неизбежно должен толковать заявления, чтобы убедиться в точности, в какой степени они составляют признания факта". Согласно фактам настоящего дела заявители ссылались на заявления армянских лидеров и интервью, опубликованное в газете (см. §§ 62 и 68 настоящего Постановления). В соответствии с принципами, изложенными Международным судом в деле Никарагуа, при таких обстоятельствах принцип равенства сторон имеет первостепенное значение, как и надлежащая оценка источника этих заявлений. Процедура, которой Европейский Суд следовал относительно этих фрагментов информации, остается неясной и не представляется соответствующей принципам справедливости и осторожности.

9. Что касается соглашения о военном сотрудничестве между Арменией и Нагорным Карабахом (см. § 175 настоящего Постановления), существует много подобных соглашений между двумя и большим количеством государств. Можно надеяться, что они не автоматически влекут утрату юрисдикции или приобретение контроля над новыми территориями для целей международной ответственности и сами по себе не представляют угрозы для соседних стран. Буква, правовой характер и практические следствия соглашения должны быть тщательно рассмотрены. Может быть так, что с точки зрения международного права такое соглашение между государством и непризнанным субъектом не имеет правовой ценности. Может также случиться, что международное сообщество, желающее положить конец конфликту в регионе, не принимает во внимание такой документ и осуждает его. Однако способ, которым Европейский Суд привлекает соглашение 1994 года, в сочетании с утверждением о том, что Республика Армения "была существенно вовлечена в Нагорно-Карабахский конфликт с раннего периода" (см. § 180 настоящего Постановления), заставляет задаться вопросом: каков объем дела? Является ли это в действительности делом об отсутствии доступа к имуществу после ратификации Конвенции Арменией или это дело о войне 1992 года в Азербайджане и его последствиях (см. §§ 18-20 настоящего Постановления)?

10. Нет сомнения в том, что у Европейского Суда было много вариантов. Он мог предпочесть высказаться по более широким вопросам международного права, таким как война и ее последствия. В настоящем деле он нашел возможными некоторые заявления. Он делал это и в более ранних делах, но подобный выбор все же является необычным для Европейского Суда. Я не вижу проблемы в том, что международный суд, такой как Европейский Суд, принимает к рассмотрению более широкую картину. Напротив. Однако в данном случае Европейский Суд должен быть последователен и делать это во всех соответствующих делах. Были дела, в которых Европейский Суд, напротив, открыто отказывался принимать во внимание аргументы, вытекающие из международного права. Тем не менее данный пункт не дает ответа на более сложный вопрос о том, должен ли Европейский Суд применять другой стандарт ответственности, чем стандарт международного права, и должен ли более или менее один и тот же стандарт определять юрисдикцию. У меня есть серьезные оговорки в этом отношении.

11. Европейский Суд установил, что Армения контролирует "НКР" таким же образом, как Турция контролирует Северный Кипр или Российская Федерация контролирует Приднестровье. С настоящего времени презумпция, по-видимому, будет заключаться в том, что предполагаемые нарушения прав человека в "НКР" должны вменяться Армении. Нет сомнения в том, что не следует поддерживать конвенционный вакуум в Европе. Я не думаю, что Нагорный Карабах представляет такой вакуум. Ясно, что дела, исходящие оттуда, должны разрешаться.

12. Вместе с тем, на мой взгляд, существенно, что в этой категории дел, как и в других случаях, должен применяться надлежащий тест присвоения ответственности после того, как Европейский Суд определил характер конвенционного обязательства. Европейский Суд уже сделал это, например, в делах, которые возникли после распада Социалистической Федеративной Республики Югославия и, в частности, в делах о так называемых банковских сбережениях. В деле "Ковачич и другие против Словении" Европейский Суд рассмотрел вопрос присвоения ответственности относительно особого контекста правопреемства государств (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ковачич и другие против Словении" (Kovai and Others v. Slovenia) от 3 октября 2008 г., жалобы NN 44574/98, 45133/98 и 48316/99), а также совпадающее особое мнение судьи Ресса). В настоящем деле сделано заключение о том, что "отказ в доступе к жилищам заявителей составляет неоправданное вмешательство в их право на уважение личной и семейной жизни, а также их жилищ" (см. § 207 настоящего Постановления). Ранее не объяснялось, какими средствами Армения отказывала в доступе к их жилищам, если не считать, что самим фактом отнесения к Армении, по мнению Европейского Суда, юрисдикции над Нагорным Карабахом, она отказывала в доступе к жилищам. Имея это в виду, я голосовала против установления нарушения статьи 13 Конвенции, поскольку, по моему мнению, Европейский Суд не имел достаточной информации по поводу того, действительно ли имущественные требования не были рассмотрены местными судами. Как я пояснила ранее, данный подход не позволил рассмотреть реальный вопрос по делу. На мой взгляд, вопрос заключается в том, действительно ли Армения с учетом того, что она может влиять на местное армянское правительство в Нагорном Карабахе и что она является одной из сторон переговоров, несет ответственность за непринятие в течение многих лет позитивных мер, которые позволили бы возвращение перемещенных лиц или компенсацию. Я не могу квалифицировать это как отказ в имущественных правах. Это вопрос позитивных обязательств с учетом более общего контекста международного права. По всем изложенным причинам я не считаю, что Армения имеет юрисдикцию над Нагорным Карабахом способом, указанным в настоящем Постановлении, но нахожу, что Армения не соблюдала своих позитивных обязательств в соответствии со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции и статьей 8 Конвенции.

Частично несовпадающее особое мнение судьи Ханлара Гаджиева

Очевидный факт оккупации Нагорного Карабаха и прилегающего региона, составляющих почти одну пятую территории Азербайджана, Республикой Армения политически признан четырьмя резолюциями Совета Безопасности ООН, резолюциями Генеральной Ассамблеи ООН, парламентом Европейского союза, Парламентской Ассамблеей Совета Европы и решениями других международных организаций. Я с удовлетворением отмечаю, что с настоящим Постановлением Европейский Суд вновь подтвердил этот факт судебным решением. Европейский Суд пришел к данному заключению на основании неопровержимых доказательств, свидетельствующих о том, что Республика Армения за счет военного присутствия и предоставления военного снаряжения была существенно вовлечена в Нагорно-Карабахский конфликт с раннего периода. Военная поддержка имела и продолжает иметь решающее значение для завоевания и длящегося контроля над азербайджанскими территориями. Согласно Европейскому Суду доказательства, не в последнюю очередь соглашение о военном сотрудничестве 1994 года, убедительно свидетельствуют о том, что Вооруженные силы Армении и "НКР" в высокой степени интегрированы, так называемая НКР находится под влиянием Армении и пользуется ее военной, финансовой и политической поддержкой и что Нагорный Карабах и все прилегающие оккупированные районы Азербайджана находятся под прямым контролем Армении. Как правильно отметил Т. Ферраро, эффективный контроль - это основная характеристика оккупации, поскольку в соответствии с международным гуманитарным правом не может быть оккупации территории без осуществления над ней эффективного контроля враждебными иностранными силами (см.: Ferraro T., Determining the beginning and the end of an occupation under international humanitarian law // International Review of the Red Cross, 2012, p. 140). Вышеизложенное, на мой взгляд, полностью соответствует требованиям статьи 42 Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны, г. Гаага, 18 октября 1907 г. (далее - Гаагская конвенция 1907 года), на которую Европейский Суд ссылается в § 96 настоящего Постановления: "...оккупация в значении Гаагской конвенции существует, если государство может осуществлять реальную власть на территории или части территории вражеского государства" (см., например: Benvenisti E., The International Law of Occupation (Oxford: Oxford University Press, 2012), at p. 43; Arai-Takahashi Y., The Law of Occupation: Continuity and Change of International Humanitarian Law, and its Interaction with International Human Rights Law (Leiden: Martinus Nijhoff Publishers, 2009), pp. 5-8; Dinstein Y., The International Law of Belligerent Occupation (Cambridge: Cambridge University Press, 2009), pp. 42-45, §§ 96-102; и Roberts A., Transformative Military Occupation: Applying the Laws of War and Human Rights, 100 American Journal of International Law 580 (2006), pp. 585-586). Требование реальной власти считается синонимом требования эффективного контроля. Военная оккупация считается существующей на территории или части территории, если могут быть доказаны следующие элементы: присутствие иностранных войск, которые могут осуществлять эффективный контроль без согласия суверена. Согласно распространенному экспертному мнению физическое присутствие иностранных войск является обязательным требованием к оккупации (большинство экспертов, консультировавших МККК в контексте проекта оккупации и других форм управления иностранной территорией, соглашались с тем, что для установления оккупации требуются "сапоги на земле", см.: Ferraro T., Occupation and Other Forms of Administration of Foreign Territory (Geneva: ICRC, 2012), pp. 10, 17 and 33; см. также упоминавшееся выше Benvenisti E., pp. 43 и последующие, и Koutroulis V., Le debut et la fin de l'application du droit de l' occupation (Paris: Editions Pedone, 2010), pp. 35-41)".

В параграфе 174 настоящего Постановления Европейский Суд правомерно отмечает, что "трудно представить, что Нагорный Карабах - субъект с населением менее чем в 150 000 этнических армян - мог без существенной военной поддержки Армении создать в начале 1992 года силы обороны, которые против Азербайджана с примерно 7 млн населения [в настоящее время более 9 млн. - Х.Г.] не только установили контроль над бывшей НКАО, но и до конца 1993 года захватили полностью или в бльшей части семь прилегающих районов Азербайджана".

Я бы добавил, что оккупация сопровождалась принудительным выселением почти 800 000 человек, что само по себе требовало значительных военных сил, военного снаряжения и принудительного удержания. Соответственно, длящаяся оккупация требует не меньших людских и материальных ресурсов. Несмотря на неудовлетворенность, выраженную армянскими родителями по поводу военной службы их сыновей на оккупированных территориях, что можно видеть в прессе (http://www.epress.am, новостной бюллетень за 11 июня 2014), ситуация оккупации продолжается. Уже в ноябре 2014 года Армения проводила военные маневры на оккупированных территориях под символическим названием "Единство" с участием 47 000 военных и большого количества военной техники (www.regnum.ru, новостной бюллетень за 12 ноября 2014 г.). Существующая ситуация противоречила существу Европейской конвенции о защите прав человека в момент ее ратификации Республикой Армения и продолжает противоречить ей по сей день. Конвенция провозглашает в Преамбуле, что государства, подписавшие настоящую Конвенцию, являющиеся членами Совета Европы, должны продемонстрировать глубокую приверженность основным свободам, которые являются основой справедливости и всеобщего мира. Этот парадокс всегда напоминал мне слова Оскара Уайлда: "Я могу поверить во что угодно при условии, что это просто невероятно".

Совет Европы отреагировал на текущую ситуацию в Резолюции N 1416, принятой Парламентской Ассамблеей 25 января 2005 г., в которой указывалось: "Ассамблея выражает озабоченность тем, что военные действия, предшествовавшая им и широко распространенная этническая вражда привели к крупномасштабным выселениям по этническому признаку и созданию моноэтнических областей, что походит на ужасное понятие "этническая чистка". Ассамблея вновь подтверждает, что независимость и выход какой-либо региональной территории из состава государства возможны лишь в результате законного и мирного процесса, в основе которого лежит демократическая поддержка жителей этой территории, а не вследствие вооруженного конфликта, ведущего к изгнанию по признаку этнической принадлежности и фактической аннексии такой территории другим государством. Ассамблея вновь заявляет о том, что оккупация иностранной территории любым государством-членом представляет собой серьезное нарушение обязательств этого государства как члена Совета Европы и вновь подтверждает право перемещенных из района конфликта лиц на безопасное и достойное возвращение в свои дома".

Как можно видеть из вышеупомянутой резолюции, Ассамблея, отражая существующую картину, указывает на этнический характер изгнания людей с их родины.

Принимая во внимание обстоятельства и доводы заявителей, которые, по моему мнению, требовали адекватного ответа, я не согласен с заключением большинства о том, что не возникает отдельного вопроса в соответствии со статьей 14 Конвенции.

Так, утрата заявителями всякого контроля над их имуществом, как и возможности использовать, продать, завещать, заложить, улучшить его, длящийся отказ государства-ответчика в разрешении на возвращение к их жилищам в г. Лачине, и его уклонение от предоставления эффективного или какого-либо другого средства правовой защиты лицам, перемещенным с оккупированных территорий, являются результатом дискриминации и, соответственно, по моему мнению, нарушают требования статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции и статьей 8 и статьей 13 Конвенции. Европейский Суд неоднократно указывал, что статья 14 Конвенции не запрещает любое отличие в обращении. Как утверждает Европейский Суд, необходимо разработать критерии, на основе которых можно определить, противоречит ли данное отличие в обращении при обеспечении прав и свобод человека, гарантированных Конвенцией, статье 14 Конвенции. Следуя принципам, которые могут быть выведены из правовых практик многочисленных демократических стран, Европейский Суд находит, что принцип равного обращения нарушен, если различие в обращении не имеет объективного и разумного оправдания. Различие в обращении при обеспечении прав и свобод человека, гарантированных Конвенцией, должно не только преследовать законную цель, но статья 14 Конвенции будет нарушена, если отсутствует "разумное отношение пропорциональности между примененными средствами и преследуемой целью" (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Расмуссен против Дании" (Rasmussen v. Denmark) от 28 ноября 1984 г., § 38, Series A, N 87, и Постановление Европейского Суда по делу "Литгоу и другие против Соединенного Королевства" (Lithgow and Others v. United Kingdom) от 8 июля 1986 г., § 177, Series A, N 102).

Вышеупомянутый правовой подход Европейского Суда, примененный к обстоятельствам настоящего дела, демонстрирует явное неравенство обращения в отношении заявителей. Это отличие не преследует законную цель и не имеет объективного и разумного оправдания. Заявители не без основания подчеркивают, что они подверглись дискриминации, поскольку действия Вооруженных сил Армении непропорционально затронули их. Я также согласен, что при рассмотрении требования заявителей в соответствии со статьей 14 Конвенции стандарт доказывания, который принимает Европейский Суд, не должен приравниваться к уголовному стандарту доказывания, применимому во внутригосударственных судах общего права. Другие суды по правам человека не требуют этого высокого стандарта. Судья Муларони в своем частично несовпадающем особом мнении по делу "Хасан Ильхан против Турции" (Hasan Ilhan v. Turkey), отметила: "Я полагаю, что, поскольку Европейский Суд настаивает на требовании стандарта доказывания "вне всякого разумного сомнения" в контексте жалоб на дискриминацию по признакам расового или национального происхождения в соответствии со статьей 14 Конвенции, это повлечет устранение на практике защиты прав человека, гарантированных статьей 14 Конвенции, в сферах, где приоритетом должен быть высочайший уровень защиты, а не высочайший уровень доказывания. Не может быть более эффективного инструмента для обеспечения того, чтобы защита от дискриминации по признакам расового или национального происхождения стала иллюзорной и бездействующей, чем ожидание от жертв столь высокого стандарта доказывания. В действительности применение такого высокого стандарта равнозначно лишению заявителей возможности доказывания наличия статьи 14 Конвенции. Я бы хотела добавить, что этот высокий стандарт не требуется другими ведущими судами по правам человека". Данный принцип был признан Европейским Судом в деле "Начова против Болгарии" (Nachova v. Bulgaria) (Постановление Большой Палаты Европейского Суда, жалобы NN 43577/98 и 43579/98, ECHR 2005-VII). Если, как в настоящем деле, на первый взгляд имеются ясные данные о различном обращении с двумя разными этническими группами, государство должно доказать, что такое обращение не являлось дискриминационным. Это объясняется тем, что оно имеет исключительный доступ к мотивам своих действий и, соответственно, сознает, имеет ли видимо различное обращение какое-то другое невинное объяснение.

Доказательства свидетельствуют не только о том, что изгнание было дискриминационным, но также о том, что государство-ответчик с тех пор разрешило возвращение неазербайджанцев, подвергшихся перемещению. Это не единственное очевидное доказательство дискриминационной политики, но оно иллюстрирует длящийся характер нарушений. Кроме того, в поддержку вывода о том, что обращение с заявителями было дискриминационным, мы можем добавить тот факт, что после этнической чистки неармянских жителей Лачинского района проводилась политика заселения региона армянами из Республики Армения. Так, согласно докладу миссии ОБСЕ по установлению фактов на оккупированных территориях Азербайджана, прилегающих к Нагорному Карабаху, миссия проводила в Лачинском районе опросы некоторых жителей района, которые имели паспорта Армении и утверждали, что участвуют в выборах в Армении.

Соответственно, заявители, которые были изгнаны из г. Лачина более 20 лет назад и не имеют доступа к их жилищам в г. Лачине, не в состоянии защитить свои гарантированные Конвенцией права, поскольку подвергаются дискриминации вопреки статье 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции и статьями 8 и 13 Конвенции.

Несовпадающее особое мнение судьи Альвины Гюлумян

К сожалению, я глубоко не согласна с Постановлением Большой Палаты Европейского Суда в настоящем деле и не могу подписаться под мотивировкой или выводами большинства судей по нескольким причинам.

Во-первых, не рассмотрев вопроса о международной правосубъектности НКР (вопросы самоопределения и государственности), Европейский Суд слишком упростил данную правовую проблему. Я считаю, что при определении того, что предполагаемые нарушения относятся к юрисдикции Республики Армения, Европейский Суд смешал два совершенно различных понятия международного права - юрисдикцию и присвоение - и фактически создал объединение двух понятий. При этом Европейский Суд косвенно снизил до беспрецедентного уровня порог ответственности государств за действия третьих сторон, а также способствовал фрагментации международного права.

Во-вторых, по моему мнению, доказательства, представленные Европейскому Суду, недостаточны для исполнения высокого доказательного бремени, которое должно применяться в этом типе чувствительного дела. Кроме того, способ, которым Европейский Суд решал вопрос о допустимости и оценки доказательств, был неприемлемым и представлял неудачный пример применения различных стандартов в разных делах. Мне трудно принять выборочный подход большинства судей относительно резолюций международных организаций - с принятием благоприятных для заявителей и третьей стороны и полным игнорированием благоприятных для государства-ответчика.

Я изложу собственные взгляды по некоторым существенным вопросам, чтобы прояснить основания своего несогласия.

Вопросы государственности и самоопределения народов: статус НКР в соответствии с международным правом

1. Европейский Суд не затронул даже поверхностно вопрос о статусе НКР. По моему мнению, это вопрос первостепенной важности с учетом различных правил присвоения и разных стандартов привлечения ответственности государств, которые применяются в случае действий негосударственных акторов и групп, с одной стороны, и государств (признанных или непризнанных), с другой.

2. Так, государство, оказывающее финансовую или иную форму помощи другому государству, несет ответственность не за действия последнего, а только за оказанную помощь (статья 16 Статей Комиссии международного права об ответственности государств за международно-противоправные деяния (далее - ARS), доклад Комиссии Генеральной Ассамблее на ее 53-й сессии, Yearbook of the International Law Commission (ILC) (2001), vol. 2, p. 26), если, конечно, не доказано, что последнее государство действовало под его руководством и контролем (ARS, статья 17) или под принуждением (ARS, статья 18) первого, что крайне трудно доказать. Согласно мнению Комиссии выражение "осуществляет контроль" относится "к случаям властных полномочий в отношении совершения противоправного деяния, тогда как слово "руководит" не предполагает "простого подстрекательства или предложения, а несет смысл фактического управления" (см. комментарии к Проекту статей об ответственности государств за международно-противоправные деяния, UN Doc. A/56/10, Yearbook of the International Law Commission, 2001, vol. 2, p. 69).

3. Так, если НКР является государством, любая помощь и поддержка, оказанная ей Республикой Армения, не отнесет территории, контролируемые НКР, под юрисдикцию Армении, если не доказано, что действия, совершенные НКР, совершены под властью и фактическим управлением Республики Армения.

4. Важно различать настоящее дело и другие ситуации, ранее рассмотренные Европейским Судом, чтобы показать, почему вопрос статуса имеет значение сейчас, тогда как он не имел значения в более ранних делах. Например, в ситуации с так называемой Турецкой Республикой Северного Кипра - ТРСК имелись резолюции Совета Безопасности, прямо "выражающие сожаление" по поводу провозглашения независимости ТРСК и считающие его "не имеющим юридической силы", а также "осуждающие" сецессию ТРСК и призывающие международное сообщество воздержаться от ее признания (Резолюция Совета Безопасности N 541, UN Doc. S/RES/541, 18 ноября 1983 г., Резолюция Совета Безопасности N 550, UN Doc. S/RES/550, 11 мая 1984 г.).

5. В кипрских делах просто отсутствовала необходимость определения статуса ТРСК. Статус последней был уже определен Советом Безопасности, который квалифицировал ее как незаконный режим. Статус ТРСК не мог играть роль в определении ответственности Турции, он просто не имел правового значения.

6. Однако здесь ситуация совершенно иная. Совет Безопасности ООН никогда не признавал движение Нагорного Карабаха не имеющим юридической силы. Кроме того, сам факт того, что мирный процесс продолжается, также предполагает, что вопрос статуса до сих пор остается открытым и является предметом политических переговоров (см. § 29 настоящего Постановления).

7. Соответственно, отсутствие международного осуждения и признания недействительности НКР и провозглашения ее независимости означает, что ее международное признание в будущем как государства также является возможным вариантом. Таким образом, важное значение в данном случае имеет определение государства.

8. Согласно классической формулировке государственности Конвенции Монтевидео о правах и обязанностях государств, государство "как субъект международного права должно обладать следующими признаками:

(a) постоянное население;

(b) определенная территория;

(c) правительство;

(d) способность ко вступлению в отношения с другими государствами" (статья 1, 26 декабря 1933 г., 165 LNTS 19).

9. Это определение государственности широко принято международными учеными (Rosenne Sh., The Perplexities of Modern International Law // Hague Recueil, vol. 291 (2001), p. 262; Trindade A.A.C., International Law for Humankind: Towards a New Jus Gentium // Hague Recueil, vol. 316 (2005), p. 205), различными международными учреждениями (доклад рабочей группы о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности, приложение к докладу ILC о работе на 51-й сессии, UN Doc. A/54/10 (1999), p. 157) и даже судами (Deutsche Continental Gas-Gesellschaft v. Polish State, [1929] ILR, vol. 5, p. 13). Кроме того, государства последовательно и единообразно использовали эти критерии при определении своей политики признания (см., например, SC Meetings Record, UN Doc. S/PV.383 (2 декабря 1948 г.)).

10. Таким образом, НКР имеет правительство, постоянное население и способна вступать в отношения, что подтверждается тем фактом, что НКР в действительности имеет представительства в ряде государств. Вместе с тем НКР также контролирует территорию, но центральный вопрос заключается в том, имеет ли НКР право на всю эту территорию или, по крайней мере, на ее часть. Именно в этом отношении приобретает важность вопрос самоопределения.

Значение права на самоопределение народов

11. Определение Европейского Суда о том, что НКР в высокой степени интегрирована с Республикой Армения, по сути является вмешательством в определение статуса и правосубъектности НКР, тем, от чего воздержался даже Совет Безопасности.

12. Заслуживает внимания, что, как указывалось выше, провозглашение независимости НКР никогда не критиковалось или не признавалось недействительным Советом Безопасности, в отличие от аналогичных деклараций в Южной Родезии, Северном Кипре или Республике Сербской.

13. В этом отношении толкование Международным судом подхода Совета Безопасности к некоторым декларациям независимости, выраженное в консультативном заключении "О соответствии международному праву одностороннего провозглашения независимости Косово" ("Accordance with International Law of the Unilateral Declaration of Independence in Respect of Kosovo") (консультативное заключение по Косово) имеет основное значение. В этом заключении Международный суд указал следующее:

"_Некоторые участники ссылались на резолюции Совета Безопасности, осуждавшие конкретные декларации независимости: см., в частности, Резолюции Совета Безопасности NN 216(1965) и 217(1965) относительно Южной Родезии, Резолюцию Совета Безопасности N 541(1983) относительно Северного Кипра и Резолюцию Совета Безопасности N 787(1992) относительно Республики Сербской.

Однако Международный суд отмечает, что во всех этих случаях Совет Безопасности давал определение конкретной ситуации, существовавшей во время, когда эти декларации независимости принимались. Таким образом, незаконность, приданная декларациям независимости, следовала не из одностороннего характера этих деклараций как такового, а из того факта, что они были или могли быть связаны с незаконным использованием силы или другими вопиющими нарушениями норм общего международного права, в частности, имеющих императивный характер (jus cogens). В контексте Косово Совет Безопасности не занимал подобной позиции. Исключительный характер перечисленных выше резолюций представляется подтверждающим Европейскому Суду, что из практики Совета Безопасности не может быть выведен общий запрет односторонних деклараций независимости" (2010 ICJ Reports 403, pp. 437-438, § 81).

14. Таким образом, эти резолюции Совета Безопасности, рассмотренные Международным судом, были проявлениями доктрины коллективного непризнания, то есть ситуациями, в которых Совет Безопасности призывал международное сообщество воздержаться от признания определенных новых субъектов в качестве государств с учетом нарушений фундаментальных международных обязательств в процессе их создания (см., например: Dugard J. & D. Rai, The role of recognition in the law and practice of secession // Secession: International Law Perspectives (Kohen M.G. ed., Cambridge University Press, 2006), pp. 100-101).

15. Такое признание незаконности поведения или призыв к международному сообществу воздержаться от признания НКР отсутствовали в Резолюциях Совета Безопасности NN 822, 853, 874 и 884 по поводу конфликта в НКР. Соответственно, Совет Безопасности оставил открытой возможность того, что НКР станет полным и законным членом международного сообщества и осуществит свое право на самоопределение.

16. Несмотря на это и в виде полного контраста с подходом Совета Безопасности Европейский Суд ввел оговорки, которые, напротив, вредны для осуществления этого права и, следовательно, не признал, что создание НКР и ее существование не только являются выражением воли местного населения, но также воплощены на фоне дискриминационной политики Азербайджана.

17. В этом отношении недавнее развитие права на самоопределение народов и проявление этого права, которое все чаще именуется правом на "ремедиальную сецессию", имеет главное значение.

18. Понятие ремедиальной сецессии означает возможность выхода определенных связанных групп людей из государства в случае грубых нарушений прав человека и подавления последним или в случае невозможности реализации их права на самоопределение внутренне (см.: Tomuschat C., Secession and Self-Determination in Secession: International Law Perspectives (Kohen M.G. ed., Cambridge University Press, 2006), p. 35; Cassese A., Self-Determination of Peoples: A Legal Reappraisal (Cambridge University Press, 1995, p. 120).

19. Понятие основано на обратном прочтении "защитительной оговорки" Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций (Резолюция Генеральной Ассамблеи N 2625 (XXV) (24 октября 1970 г.)) (Декларация о принципах международного права), которая упомянута Международным судом в качестве отражающей обычное международное право (консультативное заключение по Косово, p. 436, § 80) и широко принята видными учеными как являющаяся авторитетным толкованием Устава ООН (см.: Arangio-Ruiz G., The United Nations Declaration on Friendly Relations and the System of Sources of International Law (Sijthoff & Noordhoff 1979), pp. 73-88; Brownlie I., Principles of Public International Law (7th ed., Oxford University Press 2008, p. 581).

20. В Декларации, в частности, указывается следующее:

"Ничто в приведенных выше пунктах [по поводу права самоопределения народов] не должно истолковываться как санкционирующее или поощряющее любые действия, которые вели бы к расчленению или к частичному или полному нарушению территориальной целостности или политического единства суверенных и независимых государств, соблюдающих в своих действиях принцип равноправия и самоопределения народов, как этот принцип изложен выше, и вследствие этого имеющих правительства, представляющие без различия расы, вероисповедания или цвета кожи весь народ, проживающий на данной территории".

21. Та же "защитительная оговорка" используется в Венской декларации и программе действий (adopted by the World Conference on Human Rights, UN Doc. A/CONF.157/23 (25 июня 1993 г.)). "Защитительная оговорка" предполагает, что в ситуациях, в которых государства не следуют поведению, описанному во второй части оговорки, они не заслуживают защиты их территориальной целостности (см.: Murswiek D., The Issue of a Right of Secession - Reconsidered in Modern Law of Self-Determination (Tomuschat C. ed., Martinus Nijhoff Publishers, 1993, p. 92)).

22. Понимание того, что нарушения прав человека создают ситуации, в которых преследуемая группа приобретает право на создание собственной государственности, дополнительно подкрепляется значительным количеством решений международных и национальных учреждений.

23. Это право предполагалось в делах Африканской комиссии по правам человека и народов "Kevin Mgwanga Gunme et al v. Cameroon" ("Kevin Mgwanga Gunme et al v. Cameroon", African Commission on Human and Peoples' Rights, Communication N 266/03 (2009), §199) и "Katangese Peoples' Congress v. Zaire", которые указывали, что обязанность "осуществлять вариант самоопределения, который совместим с суверенитетом и территориальной целостностью Заира" существует в отсутствие "конкретных доказательств нарушения прав человека до степени, ставящей под вопрос территориальную целостность Заира" ("Katangese Peoples' Congress v. Zaire", African Commission on Human and Peoples' Rights, Communication N 75/92 (1995), § 6).

24. Тот же подход отражен в совпадающем мнении судей Вильдхабера (Wildhaber) и Рисдаля (Ryssdal) по делу "Лоизиду против Турции" и в деле "Reference Re Secession of Quebec" Верховного суда Канады, которое предполагает, что, "если народ лишен значимого осуществления права на самоопределение, он имеет в качестве последнего средства право на осуществление его путем сецессии" ([1998] 2 S.C.R. 217, 134 (Can.)).

25. Это право ремедиальной сецессии также признано многими видными учеными по международному праву, такими как Томас Франк (Thomas Franck) (Postmodern Tribalism and the Right to Secession // Brlmann C. et al. (ed.), Peoples and Minorities in International Law (Martinus Nijhoff Publishers, 1993, pp. 13-14) или Джеймс Кроуфорд (James Crawford) (The Creation of States in International Law ( ed., Clarendon Press, 2006, p. 126).

26. Подход также очевиден в практике государств. Так, всего через два года после принятия Декларации о принципах международного права 47 государств признали государство Бангладеш в связи с насилием, направленным против местного населения, хотя Пакистан признал его только в 1976 году. В настоящее время 110 государств признают государство Косово.

27. Таким образом, право ремедиальной сецессии ныне широко признано в международных инструментах, постановлениях и решениях международных судов и органов, практике государств и доктрине международного права.

28. С учетом вышеизложенного следует отметить, что антиармянское насилие в г. Сумгаите в феврале 1988 года, преследование армян в г. Баку в январе 1990 года, так называемая операция "Кольцо" весной 1991 года, повлекшая опустошение более чем 20 армянских сел, были событиями, предшествовавшими провозглашению независимости НКР, которое стало только логичным ответом. Достойно внимания, что все эти события были признаны независимыми правозащитными организациями, органами Европейского союза и ООН (см., например, "Хьюман райтс уотч", "Azerbaijan: Seven Years of Conflict in Nagorno-Karabakh" ("Семь лет конфликта в Нагорном Карабахе") (Human Rights Watch: New York, Washington, Los Angeles, London, Brussels, 1994); Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин, "Consideration of Reports Submitted by States Parties under Article 18 of the Convention on the Elimination of All Forms of Discrimination against Women: Armenia" (Рассмотрение докладов, представленных государствами-участниками в соответствии со статьей 18 Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин: Армения) (UN Doc. CEDAW/C/ARM/1/Corr.1, 11 февраля 1997 г.).

29. Продолжающаяся политика Азербайджана по этнической дискриминации в наше время признается также Комитетом по ликвидации расовой дискриминации (Заключительное замечание КЛРД: Азербайджан, UN Doc. CERD/C/AZE/CO/4 (14 апреля 2005 г.), Европейской комиссией по борьбе с расизмом и нетерпимостью Совета Европы во всех трех докладах по Азербайджану (принятых соответственно 28 июня 2002 г., 15 декабря 2006 г. и 23 марта 2011 г., а также Консультативным комитетом Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств (Заключение по Азербайджану, ACFC/INF/OP/I(2004)001 (22 мая 2003 г.), Второе заключение по Азербайджану, ACFC/OP/II(2007)007 (9 ноября 2007 г.)).

30. Государственный уровень пропаганды этнической ненависти против армян дополнительно подтверждается продолжающимся разрушением армянского культурного наследия - самым варварским его проявлением было разрушение некрополя Джуга - или прославлением азербайджанского офицера, осужденного за убийство армянского коллеги в Венгрии, когда последний спал.

31. Именно на этом фоне следует рассматривать вопрос о самоопределении народа НКР, поскольку самоопределение народа НКР являлось единственным средством обеспечения его защиты от этой дискриминационной политики, и именно это Европейский Суд полностью проигнорировал при осуществлении своей юрисдикции. Данный фон является правозащитным, и Европейский Суд, функция которого в защите прав человека, фактически произвел постановление, которое, как я указала выше, вредит осуществлению права на самоопределение и, следовательно, для фундаментальных прав и свобод народа НКР.

Исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты

32. С вопросом международной правосубъектности НКР тесно связан вопрос исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. Отклоняя довод государства-ответчика о неисчерпании средств защиты, Европейский Суд указал, что нереально, чтобы любое возможное средство правовой защиты "в непризнанной "НКР"" могло на практике обеспечить перемещенным азербайджанцам эффективное возмещение (см. § 119 настоящего Постановления). Этот подход противоречит установившейся прецедентной практике.

33. Заслуживает внимания, что в деле Демопулоса и других Европейский Суд признал, что даже фактические субъекты могут иметь эффективные средства правовой защиты и именно особенности данных средств делали их неэффективными. Таким образом, Европейский Суд установил, что отсутствовала прямая или автоматическая корреляция вопроса признания самопровозглашенного государства и его предполагаемого принятия суверенитета на Северном Кипре в международной плоскости и применения пункта 1 статьи 35 Конвенции (см. Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Демопулос и другие против Турции" (Demopoulos and Others v. Turkey), жалобы NN 46113/99, 3843/02, 13751/02, 13466/03, 10200/04, 14163/04, 19993/04 и 21819/04, ECHR 2010, § 100). На основе выводов Европейского Суда по делу "Демопулос и другие против Турции" можно отметить, что тот факт, что суверенный статус Нагорного Карабаха не признан каким-либо государством, не освобождает заявителей от обязанности исчерпать внутригосударственные средства правовой защиты в рамках НКР.

34. Нет абсолютно никаких сомнений в том, что в Нагорном Карабахе существует утвердившаяся и работающая судебная система. Однако заявители не предпринимали попыток предъявить требование в суды НКР и не представили доказательств того, что имелись непреодолимые препятствия в возбуждении разбирательства в этих судах. Тот факт, что заявители проживали вне территории НКР, не оправдывает неиспользование ими таких средств правовой защиты.

35. Границы, фактические или юридические, не являются препятствием для исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. Так, в Решении по делу "Пад и другие против Турции" (Pad and Others v. Turkey) от 28 июня 2007 г., жалоба N 60167/00, § 69) по поводу сельских жителей Ирана, застреленных в пограничной зоне силами безопасности Турции, Европейский Суд поддержал возражение государства-ответчика по поводу неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты и добавил, что с учетом способности заявителей привлечь адвоката в Соединенном Королевстве они не могут утверждать, что судебный механизм Турции, иностранного государства, был физически и финансово недоступен для них. Тот факт, что заявители в настоящем деле успешно привлекли английских адвокатов для действий в их интересах, свидетельствует, что их возможности не были ограничены.

36. Единственное препятствие для возможности заявителей исчерпать средства правовой защиты, доступные им в НКР, было устроено их собственным правительством. Азербайджан объявил о намерении "наказывать" людей, которые посещают НКР без его разрешения, объявляя их persona non grata и отказывая в последующем въезде в Азербайджан. В "черном списке" члены Парламентов из Соединенного Королевства, Германии, Франции, Российской Федерации, ряд других европейских стран и даже таких далеких стран, как Австралия и Уругвай. Это могло быть причиной того, почему адвокаты заявителей не пытались предъявлять требование в суды НКР.

37. Вывод большинства судей о том, что государство-ответчик не исполнило бремя доказывания о наличии адекватного и эффективного средства правовой защиты, доступного заявителям, является результатом процессуальных недостатков.

Как можно видеть из §§ 113-114 настоящего Постановления, государство-ответчик исполнило бремя доказывания наличия эффективного средства правовой защиты, доступного заявителям, но Председатель Европейского Суда решил, что дополнительный документальный материал, включая два решения о признании прав двух перемещенных истцов азербайджанского происхождения, вынесенные судом первой инстанции НКР, не будет приобщен к делу.

38. В отсутствие прямых положений о допустимости доказательств в Конвенции Европейский Суд, как правило, принимает гибкий подход, позволяя себе абсолютную дискрецию, когда речь идет о допустимости и оценке доказательств. Для приемлемости доказательств отсутствуют процессуальные препятствия, как указала Большая Палата Европейского Суда в Постановлении по делу "Начова против Болгарии" (Nachova v. Bulgaria) (жалобы NN 43577/98 и 43579/98, § 147, ECHR 2005-VII). В некоторых делах Европейский Суд принимал новые доказательства даже до совещания по существу жалобы и до вынесения постановления (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Вучкович и другие против Сербии" (Vuckovic and Others v. Serbia) от 25 марта 2014 г., жалоба N 17153/11, и Решение Европейского Суда по делу "W.A. против Франции" (W.A. v. France) от 21 января 2014 г., жалоба N 34420/07).

39. Письмом от 7 июня 2013 г. заместитель секретаря Большой Палаты Европейского Суда уведомил правительственного агента государства-ответчика о том, что Председатель Большой Палаты Европейского Суда решил получить устные материалы сторон. Кроме того, "Рекомендации для лиц, являющихся на слушания в Европейском Суде", приложенные к вышеупомянутому письму, позволяли сторонам ссылаться на "любой дополнительный документальный материал" при единственном условии, что он "должен быть представлен не менее чем за три недели до слушания или включен дословно в устные материалы". После указания секретаря о возможности представления доказательств государство-ответчик сослалось в своих устных материалах на два решения (включило дословно), вынесенные судами НКР в пользу двух азербайджанцев.

40. Имея в виду установившуюся практику Европейского Суда о допустимости доказательств, представленных Европейскому Суду, и принимая во внимание важность двух вышеупомянутых решений для рассмотрения настоящего дела и тот факт, что эти доказательства были представлены, по крайней мере, устно, государством-ответчиком своевременно, отказ от получения решающего доказательства на том основании, что документы представлены поздно, неубедителен и создает впечатление, что Европейский Суд просто изъял доказательство, которое было неудобным для его заключений. Я надеюсь, что в первый и последний раз сам Европейский Суд не гарантировал наглядное осуществление правосудия.

41. С учетом вышеизложенных соображений я не могу согласиться с мнением большинства судей Большой Палаты Европейского Суда о том, что заявителям не требовалось исчерпать внутригосударственные средства правовой защиты.

Установление фактов

42. В огромном большинстве случаев Европейский Суд мог устанавливать факты по предоставленным ему документальным доказательствам. Ввиду конвенционного требования об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты до подачи жалобы в Европейский Суд в большинстве дел существенные факты более не оспариваются при наличии решений внутригосударственных судов. В исключительных ситуациях, как в настоящем деле, где национальные власти не могут осуществлять функцию установления фактов по причине того, что заявители им свои требования не предъявляли, Европейскому Суду приходится устанавливать обстоятельства дела. Очевидно, что в настоящем деле между сторонами были фундаментальные споры о фактах, которые не могли быть разрешены в результате рассмотрения только предоставленных документов. Заявители выступили с десятками утверждений и доказательств, достоверность которых могла быть установлена только следственными мерами. Стоит отметить, что заявители сообщали противоречивые сведения относительно размеров земельных участков и жилья, а позднее предоставили технические паспорта с другими, существенно отличающимися цифрами.

43. Кроме того, факт наличия Вооруженных сил Армении на территории НКР не может быть установлен Европейским Судом на основе показаний с чужих слов, на которые ссылались представители заявителей и сомнительные экспертные заключения. Таким образом, установление фактов было предварительным условием и составным элементом любого обязывающего правового определения относительно наличия или отсутствия военного контроля Армении над НКР. Единственными способами, которыми Европейский Суд мог установить факты дела, были миссия по установлению фактов, как в делах "Лоизиду против Турции" и "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации", или заслушивание свидетелей и проведение расследования, как в деле "Грузия против Российской Федерации (N I)" (Georgia v. Russia) (N I* (* Опубликовано в "Прецедентах Европейского Суда по правам человека" N 2/2014 (примеч. редактора).)). Статья 19 Конвенции обязывает Европейский Суд к "обеспечению соблюдения обязательств, принятых на себя Высокими Договаривающимися Сторонами", которое требует полного анализа приемлемости и существа каждой жалобы. Когда факты не могут быть установлены на основе письменных материалов сторон, право Европейского Суда инициировать миссию по установлению фактов превращается в правовую обязанность сделать это для соблюдения своих обязательств в соответствии с Конвенцией.

44. Миссия по установлению фактов была необходима не только для решения о приемлемости дела, но также для его рассмотрения по существу. Европейский Суд не мог прийти к обоснованному решению относительно размера домов и земельных участков, предположительно принадлежавших заявителям, исключительно на основании противоречивых документов, предоставленных ими. В частности, что касается предполагаемого имущества Чирагова, его представители утверждали, что он имел дом площадью 250 кв. м. Однако в документе, предоставленном в подтверждение факта собственности на дом, указывалось, что площадь дома составляла 260 кв. м. С другой стороны, в техническом паспорте, относящемся к дому, сообщалось, что дом имеет площадь 408 кв. м. Европейский Суд сослался в этом отношении на пункт 7 статьи 15 Принципов Пиньейру (см. § 136 настоящего Постановления), который не имеет отношения к делу, поскольку касается отсутствия документальных доказательств, тогда как здесь мы имеем противоречивые документы по поводу одного и того же предмета.

45. В этом отношении, что касается фактов, Европейский Суд не имел альтернативы, кроме использования процедуры установления фактов или принятия других следственных мер, изложенных в правиле A1 Приложения к Регламенту Суда, для осуществления надлежащего и справедливого правосудия. Без проведения какой-либо из этих процедур Европейский Суд не мог прийти к определенному заключению, по крайней мере, при оценке статуса жертвы заявителей (критерии приемлемости) и существа дела.

46. Также странно, если не сказать больше, что Европейский Суд принял резолюции некоторых международных организаций как факт, полностью игнорируя другие. В этом отношении важно отметить доклад миссии по установлению фактов ОБСЕ, которая весьма ясно указала, что "миссия по установлению фактов не нашла данных о прямом вовлечении Правительства Армении в Лачинском поселении". Резолюции Совета Безопасности ООН, которые я процитирую ниже, составляют еще одну группу документов, которые важны и которые, хотя и отмечены в настоящем Постановлении, проигнорированы в оценке Европейского Суда.

Юрисдикция и присвоение

47. Центральным для настоящего дела является вопрос о том, должны ли заявители считаться относящимися к юрисдикции Республики Армения для целей статьи 1 Конвенции. По моему мнению, предыдущая практика Европейского Суда по проблеме экстерриториальной юрисдикции соответствовала общепринятым стандартам ответственности государств за международно-противоправные деяния, кодифицированным Комиссией международного права (ILC) или примененным и истолкованным Международным судом (ICJ). Однако мнение, выраженное Европейским Судом в настоящем деле, является новой и, на мой взгляд, заслуживающей сожаления тенденцией.

48. Фундаментальный вопрос заключается в методе, с помощью которого Европейский Суд нашел юрисдикцию Армении установленной. Как Европейский Суд указывает в § 169 настоящего Постановления, он ссылается не на исключение агентов, а на исключение "эффективного контроля над территорией". Европейский Суд указывает:

"По фактам дела следует разрешить вопрос о том, осуществляла ли или продолжает ли осуществлять Республика Армения эффективный контроль над упомянутыми территориями, и может ли на нее в результате быть возложена ответственность за предполагаемые нарушения".

49. Суть Постановления по вопросу юрисдикции изложена в § 180 настоящего Постановления, где Европейский Суд указывает следующее:

"_[Н]а основании многочисленных докладов и заявлений, изложенных выше, он находит установленным, что Республика Армения в результате своего военного присутствия и предоставления военного оборудования и специальных знаний была существенно вовлечена в Нагорно-Карабахский конфликт с раннего периода. Эта военная поддержка имела и имеет решающее значение для завоевания и продолжения контроля над данными территориями, и имеющаяся информация, в том числе не в последнюю очередь соглашение о военном сотрудничестве 1994 года, убедительно доказывают, что Вооруженные силы Армении и "НКР" в высокой степени интегрированы".

Таким образом, согласно мнению большинства судей это дело - как "Катан и другие против Молдавии и Российской Федерации" (Catan and Others v. Moldova and Russia) (Постановление Большой Палаты Европейского Суда, жалобы NN 43370/04, 8252/05 и 18454/06* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2012 (примеч. редактора).), ECHR 2012) - представляет собой ситуацию, в которой экстерриториальное осуществление юрисдикции основано на исключении "эффективного контроля над территорией". Однако чем оно отличается от дел, ранее рассмотренных Европейским Судом, это тем, что контроль предположительно осуществляется через "подчиненную местную администрацию" (как я укажу ниже, в кипрских делах такой контроль был установлен на основе прямого вовлечения военных сил Турции, а не через "подчиненную местную администрацию").

50. Фундаментальная проблема заключается в том, что Европейский Суд не различает ситуации, в которых контроль над территорией установлен через "подчиненную местную администрацию", от ситуаций, в которых контроль установлен через "собственные вооруженные силы государства-участника". И это не просто различие факта, это различие права, поскольку обе ситуации касаются разных правил присвоения.

В деле Катана Европейский Суд утверждал, что не занимался присвоением вообще, указав, что "тест для установления существования "юрисдикции" на основании статьи 1 Конвенции никогда не был аналогичен тесту для установления ответственности государства за "международно-противоправные деяния" в соответствии с международным правом" (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Молдавии и Российской Федерации", § 115, см. также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Джалуд против Нидерландов" (Jaloud v. Netherlands) (жалоба N 47708/08, § 154, ECHR 2014)). Это, по моему мнению, фатальное упрощение и основная причина того, что Европейский Суд пришел к заключению о том, что Армения несет ответственность за события, имевшие место на территории г. Лачина.

51. Это упрощение также основная причина того, что я не могу согласиться с Европейским Судом. Ниже я попытаюсь объяснить, почему.

Юрисдикция не может быть установлена без присвоения поведения

52. По моему мнению, само понятие "подчиненная местная администрация" предполагает, что правила присвоения обязательно применяются (см., например, Cassese A., The Nicaragua and Tadi Tests Revisited in Light of the ICJ Judgment on Genocide in Bosnia // European Journal of International Law, vol. 18 (2007), p. 658, fn. 17).

53. Контроль над территорией местной администрацией, неважно, насколько эффективный или очевидный, может не иметь последствий для ответственности государства-участника, если действия этой местной администрации не присваиваются данному государству или - на языке, примененном Европейским Судом - если эта местная администрация "подчинена" государству. В отсутствие такого присвоения (или "подчинения") отсутствует контроль государства над территорией и, таким образом, его юрисдикция не может быть установлена и, следовательно, ответственность не может возникать.

54. Фактически присвоение также привлекается, когда контроль осуществляется за счет "собственных вооруженных сил государства-участника". Разница только в применяемом правиле присвоения.

Эти правила присвоения, конечно, следует искать в Статьях Комиссии международного права об ответственности государств за международно-противоправные деяния (Доклад Комиссии Генеральной Ассамблее о работе ее 53-й сессии, 2 Yearbook of the International Law Commission (2001) 2, p. 26) (далее - ARS), одобренных Генеральной Ассамблеей (Резолюция Генеральной Ассамблеи N 56/83, UN Doc. A/56/589, 28 января 2002 г.) и широко принятых в качестве отражающих обычное право по данному вопросу. В частности, на ARS ссылался Европейский Суд в ряде дел (см., в частности, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Блечич против Хорватии" (Blei v. Croatia), жалоба  59532/00,  48, ECHR 2006-III, см. также упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации", §§ 319-321).

55. Таким образом, в случае контроля территории, осуществляемого через "собственные вооруженные силы государства-участника", применяемое правило - это присвоение "Поведения органов государства" (статья 4 ARS), в то время как в случае контроля территории, осуществляемого через "подчиненную местную администрацию", применяемое правило - это присвоение "Поведения под руководством или контролем государства" (статья 8 ARS).

56. Соответственно, присвоение применяется всегда. Различие в том, что присвоение поведения вооруженных сил государства этому государству по существу подразумевается, тогда как присвоение действий местной администрации требует доказывания, и порог контроля, требуемый для такого присвоения, должен быть определен (с учетом продолжающейся дискуссии по данному вопросу в доктрине международного права).

57. Следовательно, не будет излишним подчеркнуть еще раз, что понятие "эффективный общий контроль", использованное Европейским Судом в кипрских делах, является юрисдикционным тестом и квалифицирует уровень контроля, осуществляемого государством над территориями вне его признанных границ, тогда как понятия "эффективный контроль" или "общий контроль" являются тестами присвоения и ссылаются на контроль государства над лицами, группами или организациями (см., например: Milanovi M. , State Responsibility for Genocide // 17 European Journal of International Law (2006), p. 586).

58. Уравнение двух понятий также неприемлемо и является попыткой показать необходимость доказывания одного фактора, а не двух.

Было бы уместно еще раз отметить, что, несмотря на специальный характер Конвенции о защите прав человека как правозащитного договора (см., в частности, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Макэлхинни против Ирландии" (McElhinney v. Ireland), жалоба N 31253/96, § 36, ECHR 2001-XI (извлечения)), Европейский Суд не раз указывал, что "принципы, лежащие в основе Конвенции, не могут толковаться и применяться в вакууме" и что Европейский Суд "должен также принимать во внимание все относимые нормы международного права при рассмотрении вопросов его юрисдикции и, следовательно, определять ответственность государства в соответствии и гармонии с руководящими принципами международного права, часть которого он составляет* (* Здесь и далее выделено в тексте оригинала автором особого мнения (примеч. редактора).)..." (см. Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бехрами и Бехрами против Франции и Сарамати против Франции, Германии и Норвегии" (Behrami and Behrami v. France and Saramati v. France, Germany and Norway), жалобы NN 71412/01 и 78166/01, § 122, см. также Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Банкович и другие против Бельгии и других государств - членов НАТО" (Bankovic et al. v. Belgium and Other NATO member states), жалоба N 52207/99, § 57).

59. С учетом этого подход, примененный Европейским Судом в настоящем деле, является не чем иным, как обходом и закрытием глаз на нормы общего международного права. Данный подход эффективно влечет смешение и слияние понятий юрисдикции и присвоения и создание стандарта ответственности, которое беспрецедентно в практике международных судов и трибуналов и является именно тем, против чего Европейский Суд предостерегал ранее: применением Конвенции в вакууме.

Более ранняя прецедентная практика Европейского Суда полностью совместима с дифференцированным применением правил присвоения и юрисдикции

60. Как указывалось выше, более ранняя прецедентная практика Европейского Суда по вопросу экстерриториальной юрисдикции, по моему мнению, соответствовала общепринятым стандартам ответственности государств за международно-противоправные деяния, кодифицированным Комиссией международного права или применяемых и толкуемых Международным судом. Соответственно, текущая позиция Европейского Суда этой практикой не поддерживается.

Начиная с кипрских дел, несмотря на тот факт, что Европейский Суд неоднократно указывал, что эффективный контроль государства над территорией может быть установлен через подчиненную местную администрацию, до последнего времени Европейский Суд не имел ясного дела, в котором контроль устанавливался только через такую администрацию, и кипрские дела не являются исключением. Действительно, во всех делах, рассмотренных Европейским Судом, кроме дела Катана, государство-участник было прямо вовлечено в силу своего значительного военного присутствия (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции" (Loizidou v. Turkey) (существо жалобы) от 18 декабря 1996 г., § 56, Reports of Judgments and Decisions 1996-VI, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (Cyprus v. Turkey), жалоба N 25781/94, § 77, ECHR 2001-IV) или через прямую причастность к данным нарушениям (что составляет исключение "полномочий государственного агента").

В этом отношении кипрские дела являются важным ориентиром. Действительно, в делах "Лоизиду против Турции" и "Кипр против Турции" Европейский Суд указывал, что "эффективный общий контроль над территорией" может осуществляться через подчиненную местную администрацию (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции" (Loizidou v. Turkey) (предварительные возражения) от 23 марта 1995 г., § 62, Series A, N 310, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции" (существо жалобы), § 52). Однако, в конечном счете, такой контроль был фактически установлен не в связи с контролем территории ТРСК, а в связи со значительным военным присутствием Турции на Северном Кипре и ее прямой причастностью к оккупации Северного Кипра и к воспрепятствованию в возвращении заявительницы к ее имуществу (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции" (предварительные возражения), § 63). Европейский Суд указал в деле Лоизиду (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции" (существо жалобы), § 56):

"Очевидно, учитывая большое количество войск [Турции], находящихся в Северном Кипре... что ее армия осуществляет эффективный общий контроль над этой частью острова".

Европейский Суд далее заключил, что возникает ответственность Турции за действия ТРСК, но решающее значение имеет не уровень контроля над ТРСК, а факт прямого контроля над самой территорией.

61. Это означает, что степень контроля, осуществляемого над подчиненной местной администрацией, в действительности была неважна для Европейского Суда, поскольку независимо от степени контроля над самой ТРСК тот факт, что Турция имела прямой контроль над островом за счет собственных сил, порождал позитивные и негативные правозащитные обязательства Турции.

62. Следовательно, применимое в этих случаях правило ARS - это присвоение поведения органов государства (статья 4):

"1. Поведение любого органа государства рассматривается как деяние данного государства по международному праву независимо от того, осуществляет ли этот орган законодательные, исполнительные, судебные или какие-либо иные функции, независимо от положения, которое он занимает в системе государства, и независимо от того, является ли он органом центральной власти или административно-территориальной единицы государства.

2. Понятие "орган" включает любое лицо или любое образование, которое имеет такой статус по внутригосударственному праву".

Таким образом, турецкие силы, чье поведение явно присваивается Турции, были средством установления контроля над территорией.

63. Как указал Европейский Суд в деле "Кипр против Турции" (упоминавшемся выше, § 77):

"С учетом эффективного общего контроля над Северным Кипром ее [Турции] ответственность не может сводиться к действиям ее собственных солдат или должностных лиц на Северном Кипре, но также должна существовать за счет действий местной администрации...".

Итак, этот контроль был над территорией Северного Кипра (вопрос юрисдикции), а не над ТРСК (вопрос присвоения), и в этом отношении вторичными вопросами являются вопросы о том, выживает ли местная администрация за счет помощи Турции или какую степень контроля Турции осуществляет над этой администрацией, значение имеет прямой контроль Турции над территорией (следовательно, утверждение третьей стороны о том, что указанные дела подкрепляют тест присвоения "общего контроля", необосновано).

64. Таким образом, кипрские дела в действительности также не дают решающее основание для установления косвенного контроля государства над территорией через подчиненную администрацию, поскольку в данных делах подчиненная местная администрация фактически не являлась средством установления эффективного общего контроля над территорией, им была армия Турция.

65. Во время слушаний представители заявителей и представители третьей стороны ссылались на Постановление Большой Палаты по делу "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации" (упоминавшееся выше) в качестве примера государственного контроля, осуществляемого над подчиненной местной администрацией.

66. Однако я полагаю, что дело Илашку было не случаем эффективного общего контроля над территорией - прямо или косвенно - а исключением полномочий государственного агента и потому полностью отличным и не имеющим значения.

67. В анализе Европейского Суда экстерриториального осуществления юрисдикции Российской Федерации по делу Илашку (§§ 379-394) отсутствуют такие термины, как "эффективный общий контроль над территорией", "марионеточное государство" или "подчиненная местная администрация". Эти термины используются только в общем описании Европейским Судом ситуаций, в которых может быть установлена экстерриториальная юрисдикция государства (рассмотрение законодательства по вопросу экстерриториальной юрисдикции), а не там, где Европейский Суд применяет законодательство к фактам дела.

68. Соответственно, мотивировка Европейского Суда была основана на причинной связи между действиями российских сил и последующим лишением свободы заявителей местной администрацией. Хотя она получала некоторую политическую и военную поддержку от Российской Федерации, эта поддержка не была решающим фактором определения ответственности России.

69. Если поддержка Российской Федерацией властей Приднестровья была бы сама по себе достаточна для квалификации последней в качестве "подчиненной местной администрации", через которую Российская Федерация осуществляла эффективный общий контроль над территорией, абсолютно отсутствовала бы необходимость в установлении прямой причастности российских сил к задержанию и последующему обращению с заявителями по этому делу, поскольку, как пояснил Европейский Суд, "эффективный общий контроль над территорией" влечет ответственность государства за все события, происходящие на этой территории, независимо от прямого участия государства, так как "контролирующее государство в соответствии со статьей 1 Конвенции обязано обеспечить в пределах территории под его контролем весь диапазон материальных прав, предусмотренных Конвенцией и теми дополнительными Протоколами, которые оно ратифицировало". Оно несет ответственность за любые нарушения этих прав" (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации", § 316, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции", § 77).

70. Так, Европейский Суд не указывал в деле Илашку, что все действия властей Приднестровья присваиваются Российской Федерации, но только в связи с поддержкой, оказываемой этим властям, "ответственность Российской Федерации возникла в отношении незаконных действий, совершенных приднестровскими сепаратистами, с учетом их военной и политической поддержки, которую она им оказала, помогая создать сепаратистский режим, и участия ее военного персонала в боевых действиях" (§ 382, выделение добавлено мною. - А.Г.).

71. С точки зрения публичного международного права, это не присвоение действий приднестровских властей Российской Федерацией (что равносильно квалификации Приднестровской Молдавской Республики в качестве "марионеточного государства"), но установление ответственности государства за помощь и содействие другому субъекту. Так, статья 16 статей Комиссии международного права об ответственности государств за международно-противоправные деяния предусматривает ответственность государств за "[п]омощь или содействие в совершении международно-противоправного деяния". Последняя предусматривает:

"Государство, которое помогает или содействует другому государству в совершении последним международно-противоправного деяния, несет международную ответственность за это, если:

а) данное государство делает это, зная об обстоятельствах международно-противоправного деяния;

b) деяние являлось бы международно-противоправным в случае его совершения данным государством".

72. Однако такая ответственность не может быть установлена абстрактно, а должна быть связана с каждым конкретным действием или нарушением, отсюда требование статьи 16(a) о том, что помогающее и содействующее государство должно "знать об обстоятельствах международно-противоправного деяния". И Европейский Суд явно следовал этой линии мотивировки, когда устанавливал прямую вовлеченность властей Российской Федерации в задержание заявителей и подчеркивал осознание ими последующих событий, которые имели место, когда заявители были переданы приднестровским властям (§ 384):

"...следует считать, что события, которые породили ответственность Российской Федерации, включают не только действия, в которых участвовали агенты этого государства, такие как задержание и заключение под стражу заявителей, но и их передачу в руки приднестровской милиции и режима и последующее жестокое обращение, причиненное им этой милицией, поскольку, действуя таким образом, агенты Российской Федерации полностью сознавали, что они передают их незаконному и неконституционному режиму.

Кроме того, с учетом действий, в которых обвинялись заявители, агенты Правительства Российской Федерации знали или, по крайней мере, должны были знать судьбу, которая их ожидала".

73. Итак, Европейский Суд не заключил, что действия властей Приднестровья присваиваются Российской Федерации, что было бы логическим следствием того, что эти власти рассматривались как "марионеточное государство", но лишь что ответственность Российской Федерации возникает в отношении конкретных действий, что является языком, присущим ответственности государства за помощь и содействие (см. там же, § 385):

"С точки зрения Европейского Суда, все действия, совершенные солдатами Российской Федерации в отношении заявителей, включая их передачу сепаратистскому режиму, в контексте сотрудничества властей Российской Федерации с этим незаконным режимом могут влечь ответственность за действия этого режима".

74. Таким образом, совокупность сотрудничества Российской Федерации с властями Приднестровья (не контроль над ними), осознания судьбы жертв и прямого участия агентов Российской Федерации в этих событиях порождает ответственность последней. Данные элементы полностью соответствуют вышеупомянутому правилу ответственности государства за помощь и содействие в совершении незаконных действий.

75. Другим важным элементом здесь является причинная связь между действиями агентов Российской Федерации и последующим обращением с жертвами.

76. Впервые это было определено Европейским Судом не в деле Илашку, а в более раннем деле - "Сёринг против Соединенного Королевства", в котором используется тот же язык, что и в деле Илашку (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сёринг против Соединенного Королевства" (Soering v. United Kingdom) от 7 июля 1989 г., § 88, Series A, N 161):

"Остается вопрос о том, влечет ли ответственность государства-участника экстрадиция скрывающегося от правосудия лица другому государству, где он станет жертвой или с бльшой степенью вероятности может стать жертвой пыток или бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания_ Едва ли соответствовало бы основополагающим ценностям Конвенции, а именно "общему наследию политических традиций и идеалов, уважения свободы и верховенства права", о которых говорится в Преамбуле, если бы государства-участники сознательно выдавали преступника, скрывающегося от правосудия, другому государству, имея веские основания полагать, что он может быть подвергнут пыткам, каким бы ужасным ни было преступление, предположительно совершенное им".

77. Вышеизложенная формулировка, использованная в Постановлении по делу Сёринга, ясно и очевидно показывает, что сам факт возникновения ответственности государства через определенные действия не имеет ничего общего с присвоением. Довод о противоположном привел бы нас к нелепому заключению о том, что потенциальные действия властей США могли быть присвоены Соединенному Королевству. Итак, в случае с Постановлением по делу Сёринга мы фактически имеем дело с ответственностью за помощь и содействие.

78. В деле Илашку ответственность Российской Федерации была установлена вследствие совокупности нескольких факторов: (1) прямого вовлечения российских войск в задержание заявителей, (2) передачи заявителей российскими войсками властям Приднестровья и осознание ими судьбы заявителей, (3) поддержки, оказанной властями Российской Федерации Приднестровью. Соответственно, в деле Илашку ответственность государства была установлена в связи с оказанием им помощи и содействия группе, осуществляющей незаконные действия, тогда как пороговый критерий экстерриториального осуществления юрисдикции был установлен через исключение агента, а не через исключение "эффективного общего контроля над территорией", что ясно из ссылки Европейского Суда на причинную связь между действиями российских войск и последующим обращением и лишением свободы, которому подверглись заявители.

79. Таким образом, дело Илашку также не подкрепляет позицию Европейского Суда, выраженную в настоящем деле, которое полностью отличается от него. В отсутствие прямых доказательств причастности сил Республики Армения к лишению заявителей их имущества или доказательств огромной численности этих сил, прямо контролирующих данные территории, единственный способ доказывания экстерриториального осуществления юрисдикции Армении - это доказывание подчинения НКР Армении, тогда как НКР должна быть средством установления контроля над территорией.

80. На первый взгляд отступление от указанного подхода можно наблюдать в Постановлении по делу Катана. В нем Европейский Суд указал, что дело не имеет ничего общего с присвоением вообще (§ 115). Однако Европейский Суд далее заключил, что "высокий уровень зависимости ПМР от поддержки Российской Федерации убедительно свидетельствовал о том, что Российская Федерация осуществляла эффективный контроль и решающее влияние на администрацию "ПМР" в период школьного кризиса" (§ 122). Таким образом, в отличие от формулировки, использованной в кипрских делах, это не контроль над территорией (юрисдикция), а контроль над субъектом.

81. Вместе с тем к моменту обсуждения дела Катана Европейский Суд уже рассмотрел дело Илашку. Следовательно, выводы Европейского Суда могут в определенной степени объясняться склонностью Европейского Суда применять те же стандарты для защиты всех прав человека в той же геополитической ситуации.

Стандарт присвоения, который должен применяться

82. После указания на то, что вопрос присвоения является обязательным для определения осуществления экстерриториальной юрисдикции через подчиненную местную администрацию, следующий вопрос, требующий ответа, это стандарт присвоения, который должен применяться, то есть стандарт присвоения, который должен использоваться для определения того, действительно ли местная администрация является подчиненной или, иными словами, может ли местная администрация квалифицироваться как фактический орган государства-ответчика.

83. Определяя данный стандарт, мы должны иметь в виду, что это часть общего международного права по вопросу ответственности государства и поэтому ее следует искать в практике государств. Другой вопрос, требующий осторожности при определении названного стандарта, это обязанность любого международного суда избегать действий, способствующих фрагментации международного права, или, точнее, особого вида этого явления, в котором одни и те же правовые понятия по-разному толкуются различными судами.

84. Как ILC отметила в своем докладе о фрагментации, существует твердая презумпция против нормативного конфликта в международном праве. ILC также отметила, что "[р]азличные взгляды о содержании общего права... уменьшают правовую защищенность" и "ставят субъектов права в неравное положение друг по отношению к другу", поскольку "[п]рава, которыми они пользуются, зависят от того, какая юрисдикция привлекается для их исполнения" ("Fragmentation of International Law: Difficulties Arising from the Diversification and Expansion of International Law" ("Фрагментация международного права: трудности, обусловленные диверсификацией и расширением сферы охвата международного права"), UN Doc. A/CN.4/L.682, § 52).

85. Единообразие толкования и применения общего международного права различными судами и другими учреждениями является предпосылкой международного правосудия и правопорядка. С учетом этого необходимо принять во внимание практику других международных учреждений.

86. Общее правило содержится в Статьях Комиссии международного права об ответственности государств за международно-противоправные деяния (ARS), а именно в статье 8 ("Поведение под руководством или контролем государства"), которая предусматривает:

"Поведение лица или группы лиц рассматривается как деяние государства по международному праву, если это лицо или группа лиц фактически действует по указаниям либо под руководством или контролем этого государства при осуществлении такого поведения".

87. Таким образом, уместный вопрос заключается в том, какой вид контроля должен осуществляться государством для присвоения ему действий лиц или групп лиц (или субъекта, имеющего все признаки государства).

88. Согласно мотивировке Международного суда в деле "Действия военных и полувоенных формирований на территории Никарагуа и вблизи ее границ" ("Military and Paramilitary Activities in and Against Nicaragua"):

"Участие государства, даже преобладающее или решающее, в финансировании, организации, подготовке, снабжении и снаряжении [негосударственных акторов] и планирование всех их операций само по себе недостаточно... для целей присвоен[ия]. [...Д]аже общий контроль... государства над силой с высокой степенью зависимости от него не означает без дополнительных доказательств, что [...государство] направля[ет] или осуществля[ет]... действия... Чтобы это поведение порождало правовую ответственность [...государства], в принципе должно быть доказано, что государство имело эффективный контроль над военными или полувоенными операциями, в ходе которых предполагаемые нарушения были совершены" (1986 ICJ Reports 14, p. 65, § 115, выделено мною. - А.Г.).

89. Заслуживает внимания, что Международный суд никогда не отступал от правила "эффективного контроля", последовательно применяя его во всех сходных делах. Так, в деле "Вооруженные действия на территории Конго" ("Демократическая Республика Конго против Уганды") ("Armed Activities on the Territory of the Congo (DRD v. Uganda")) Международный суд не присвоил действия так называемого Освободительного движения Конго Уганде, несмотря на установленный факт обеспечения Угандой финансовой поддержки и подготовки первому, решающим фактором стало то, что Освободительное движение Конго не было создано Угандой и Уганда не контролировала порядок использования оказываемой помощи (2005 ICJ Reports 168, p. 226, § 160).

90. В самом последнем деле, относимом к предмету, "Применение Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него" ("Application of the Convention on the Prevention and Punishment of the Crime of Genocide"), Международный суд вновь подтвердил данный подход, отказав в присвоении действий Республики Сербской Сербии и Черногории, несмотря на военную, финансовую и логистическую поддержку, оказанную Сербией первой, активный обмен военным персоналом между двумя субъектами, который был намного больше, чем любая поддержка, оказанная Республикой Армения Нагорно-Карабахской Республике, и несмотря на тот факт, что многие высокопоставленные военные деятели Республики Сербской занимали одновременно должности в Сербии и что, в отличие от дел Никарагуа и Конго, силы Республики Сербской были фактически созданы Сербией (см., например, Milanovi M., State Responsibility for Genocide, op. cit., p. 598). Международный суд отметил:

"_Однако должно быть доказано, что этот "эффективный контроль" осуществлялся или указания государства давались в отношении каждой операции, в которой имели место предполагаемые нарушения, а не в целом в отношении общих действий, совершаемых лицами или группами лиц, совершивших нарушения" ("Применение Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него" (Босния и Герцеговина против Сербии и Черногории), 2007, ICJ Reports 43, p. 208, § 400_).

91. Таким образом, практика Международного суда - основного судебного органа, решающего вопросы ответственности государств - в этой сфере абсолютно последовательна. Однако третьей стороной было выдвинуто альтернативное утверждение о том, что "общий контроль достаточен", и данный вопрос также должен быть здесь рассмотрен.

92. Понятие "общий контроль" было разработано и применено Международным уголовным трибуналом по бывшей Югославии (ICTY) (Prosecutor v. Tadic, Case N IT-94-1-A, решение Апелляционной камеры от 15 июля 1999 г., § 137).

93. Однако ICTY занимается не вопросами ответственности государства, а вопросами международной уголовной ответственности лиц. Поэтому его основная цель (или, точнее, единственная цель) при применении теста "общего контроля" - определение характера данного вооруженного конфликта, то есть доказывание причастности при ее наличии Сербии и Черногории к конфликту, который имел место на территории Боснии и Герцеговины, а не определение присвоения действий местных сербских сил Сербии.

94. Международный суд прямо отверг возможность применения теста "общего контроля" в отношении вопросов ответственности государства (см. "Босния и Герцеговина против Сербии и Черногории", op. cit., p. 209, § 403). Согласно Международному суду тест "общего контроля" может применяться, например, при определении того, является ли конфликт международным, но не в случае рассмотрения вопросов ответственности государства (см. там же, p. 210, § 404). Поэтому ссылка третьей стороны на тест "общего контроля", по моему мнению, не имеет значения.

95. С учетом вышеизложенного, по моему мнению, определение того, осуществляет ли Армения экстерриториальную юрисдикцию над территорией г. Лачина, прямо зависит от вопроса о том, имеет ли Армения эффективный контроль над силами Нагорного Карабаха, которые, в свою очередь, действительно контролируют данную территорию.

Применение теста эффективного контроля к отношениям между Республикой Армения и Нагорно-Карабахской Республикой

96. Если суммировать тест эффективного контроля, описанный выше, его применение требует доказательства руководства и осуществления поведения государством. Он требует не только оказания материальной помощи государством, но и доказательства контроля способа использования такой помощи. Дополнительно данные в поддержку вывода о том, что само государство создало этот объект, могут способствовать установлению наличия эффективного контроля, осуществляемого над этим объектом государством. Однако ничто из вышеизложенного не было установлено в настоящем деле.

97. Что нам известно: (i) Армения предоставляла средства НКР, но в действительности не была единственным государством, делавшим это, (ii) несколько высокопоставленных государственных деятелей сделали политическую карьеру в Республике Армения после того, как совершили ее вначале в НКР, (iii) несколько должностных лиц государства сделали заявления о единстве народа Республики Армения и народа НКР. Это, по моему мнению, едва ли доказывает, что НКР подчинена Республике Армения.

98. Европейский Суд нашел установленным, что Республика Армения и Всеармянский фонд оказывали финансовую помощь. Ничто в деле не подкрепляет утверждение, что Армения фактически влияла каким-либо образом на метод и способ, которыми НКР использовала финансовую помощь.

99. Вместе с тем до более подробного рассмотрения данного вопроса следует подчеркнуть одну вещь, забытую Европейским Судом: почему такая помощь оказывалась? В Постановлении не отражен тот факт, что помощь оказывалась для улучшения бесчеловечных условий, в которых народ НКР оказался в результате продолжающейся блокады и военных действий со стороны единственного соседа - Азербайджана.

100. Однако основной вопрос заключается в том, может ли Республика Армения направлять или фактически направляла действия НКР. По моему мнению, соответствующие резолюции Совета Безопасности и другие документы ООН имеют основное значение при оценке этого вопроса.

101. Начиная с толкования соответствующих резолюций Совета Безопасности, необходимо отметить, что эти документы, как и другие правовые документы, подлежат точным и строгим правилам интерпретации.

102. Данные правила интерпретации следует искать в общем международном праве. Как указала ILC, "[п]ри попытке определения отношения двух или более норм друг к другу нормы должны толковаться в соответствии с ВКПД [Венской конвенцией о праве договоров] или аналогично ей и особенно с положениями ее статей 31 - 33, регулирующих толкование договоров" ("Conclusions of the work of the Study Group on the Fragmentation of International Law: Difficulties Arising from the Diversification and Expansion of International Law" ("Заключения исследовательской группы по фрагментации международного права: трудности, обусловленные диверсификацией и расширением сферы охвата международного права"), UN Doc. A/61/10, § 251).

103. Соответственно, эти правила дают указания по толкованию резолюций Совета Безопасности, которые должны толковаться добросовестно в соответствии с обычным значением, которое следует придать терминам договора в их контексте, а также в свете объекта и целей договора (Венская конвенция о праве договоров, 1155 UNTS 331, 23 мая 1969 г., Art. 31).

104. Однако, с другой стороны, Международный суд привлек внимание к "различиям между резолюциями Совета Безопасности и договорами, [что означает], что толкование резолюций Совета Безопасности также требует учета других факторов" ("О соответствии международному праву одностороннего провозглашения независимости Косово" ("Accordance with International Law of the Unilateral Declaration of Independence in Respect of Kosovo") (консультативное заключение), 2010 ICJ Reports, p. 442, § 94). Таким образом, согласно Международному суду:

"Толкование резолюций Совета Безопасности может требовать... анализа заявлений представителей членов Совета Безопасности, сделанных во время их принятия, других резолюций Совета Безопасности по тому же вопросу, а также последующей практики соответствующих органов ООН или государств, затронутых этими данными резолюциями".

105. Следовательно, соответствующие положения резолюций Совета Безопасности должны также толковаться в их контексте с учетом всех событий - заявлений, докладов и так далее - которые сопровождали совещания Совета Безопасности в то время.

106. Первая резолюция Совета Безопасности по вопросу, Резолюция N 822 (30 апреля 1993 г.), прямо ссылается в своей преамбуле на "вторжение местных армянских сил в Кельбаджарский район Азербайджана" (Резолюция Совета Безопасности N 822, UN Doc. S/RES/822, 30 апреля 1993 г., преамбула, добавлено выделение), а не Республики Армения. То же различие между Республикой Армения и местными армянскими силами следует из записки Председателя Совета Безопасности, процитированной в преамбуле резолюции, в которой Председатель, обращаясь к Совету от имени Совета Безопасности, проводит четкую линию отличия между вопросом отношений между Арменией и Азербайджаном и военными действиями на территории" (записка Председателя Совета Безопасности, UN Doc. S/25539, 6 апреля 1993 г.):

"Совет Безопасности выражает серьезную озабоченность по поводу ухудшения отношений между Республикой Армения и Азербайджанской Республикой и эскалации враждебных актов в Нагорно-Карабахском конфликте, особенно по поводу вторжения местных сил Армении в Кельбаджарский район Азербайджана".

107. Еще один документ, на который Резолюция Совета Безопасности N 822 (1993) ссылается в своей преамбуле - доклад генерального секретаря от 14 апреля 1993 г. (UN Doc. S/25600, §§ 7 и 8) - ясно указывает, что в то время как районы Республики Армения, примыкающие к границе, подвергались обстрелам с азербайджанской стороны, сама Республика Армения враждебные действия в ответ не предпринимала:

"Во время его первой полевой миссии, с 9 по 10 апреля, исполняющий обязанности представителя ООН в Армении посетил южные провинции Арарат и Горис. В нескольких селах около азербайджанской границы миссии были предъявлены свидетельства значительных разрушений вследствие минометного обстрела. При посещении села Хндзореск мина взорвалась всего в 20 м от транспортного средства ООН, ясно обозначенного в качестве такового. Миссия также должна была покинуть село Корнидзор, когда начался танковый обстрел, по-видимому, с территории Азербайджана.

...12 апреля представитель ООН смог провести разведку с самолета Армении границы между Республикой Армения и Кельбаджарским районом Азербайджана. Признаков военных действий, передвижений войск или присутствия вооруженных сил Республики Армения обнаружено не было".

108. Речь постоянного представителя Франции после принятия Резолюции Совета Безопасности N 822 дополнительно подтвердила эту позицию. Он подчеркнул, что в преамбуле резолюции достигнут "разумный баланс между подтверждением факта наличия напряженности в отношениях между Арменией и Азербайджаном и признанием того, что столкновения носят локальный характер" (см. Предварительный стенографический отчет о 3205-м заседании Совета Безопасности, UN Doc. S/PV.3205, 30 апреля 1993 г., p. 11). Также отмечалось, что столкновения не должны перерасти в межгосударственный конфликт - что означало между Арменией и Азербайджаном (там же).

109. Таким образом, ничто в тексте Резолюции Совета Безопасности N 822, упомянутых в ней документах или заявлениях государств-участников, сделанных в этой связи, не подкрепляет прямо или косвенно утверждение о том, что силы НКР контролировались Республикой Армения и что Республика Армения осуществляла контроль над регионом через силы НКР. Кроме того, во время принятия указанной резолюции г. Лачин уже находился под контролем НКР.

110. То же относится к трем другим резолюциям Совета Безопасности. Резолюция N 853 упоминает "армян Нагорного Карабаха" как сторону, которая должна была соблюдать Резолюции NN 822 и 853 (Резолюция Совета Безопасности N 853, UN Doc. S/RES/853, 29 июля 1993 г., § 9).

111. Она также призвала "Правительство Республики Армения продолжать оказывать свое влияние в целях обеспечения соблюдения армянами нагорно-карабахского региона Азербайджанской Республики положений Резолюции N 822(1993) и настоящей резолюции..." (там же). Однако признание влияния не имеет ничего общего с фактическим контролем. Формулировка "продолжать оказывать" является недвусмысленной и может быть истолкована только как: (1) Армения имеет влияние на НКР, и (2) Армения оказала влияние на НКР для достижения соблюдения ранее.

112. В своих выступлениях после принятия резолюции члены Совета Безопасности - Франция, Российская Федерация, США, Бразилия, Испания, Венесуэла - прямо и недвусмысленно упоминали "армян Нагорного Карабаха", "армянскую общину Нагорного Карабаха" или "местные армянские силы" (см. Предварительный стенографический отчет о 3259-м заседании Совета Безопасности, UN Doc.S/PV.3259, 29 июля 1993 г.). Единственной страной, говорившей о причастности Армении, был Пакистан - государство, которое до настоящего времени не признало Республику Армения.

113. Еще один документ, упомянутый в преамбуле Резолюции N 853 - доклад председателя Минской конференции СБСЕ - также подтверждает различие политических подходов, существующих в НКР и Армении. Согласно этому докладу в то время, как Президент Армении подтвердил поддержку графика Минской группы СБСЕ во время визита председателей в Ереван, позиция лидеров НКР была совершенно иной ("В Нагорном Карабахе я встретил совершенно другое отношение со стороны лидеров местной армянской общины", доклад председателя Минской конференции Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе по Нагорному Карабаху Председателю Совета Безопасности от 27 июля 1993 г., UN Doc.S/26184, 28 июля 1993 г., §§ 4-5). Это еще одно указание на то, что Армения и НКР не направлялись одной и той же политической волей.

114. Резолюции Совета Безопасности NN 874 и 884 не отличаются. Резолюция Совета Безопасности N 874 поддержала ту же линию различия между "конфликтом в Нагорном Карабахе и вокруг него" и "напряженностью в отношениях между Республикой Армения и Азербайджанской Республикой" (UN Doc.S/RES/874, 14 октября 1993 г., преамбула), тогда как резолюция Совета Безопасности N 884 также использует формулировку, сходную с Резолюцией N 853, призывающей "Правительство Армении использовать свое влияние достичь соблюдения армянами нагорно-карабахского региона..." (UN Doc.S/RES/884, 12 ноября 1993 г., § 2).

115. Итак, ничто в четырех резолюциях Совета Безопасности не подкрепляет позицию об осуществлении Республикой Армения контроля над НКР.

116. Еще один аргумент, приведенный в поддержку утверждения о контроле Республики Армения над НКР, это так называемый довод об "обмене должностными лицами". В данном отношении следует прежде всего вновь отметить, что это фактор, применяемый ICTY в контексте теста "общего контроля" при определении характера конфликта, а не для решения вопросов присвоения. Классическое дело в этом отношении это "Прокурор против Блашкича" (Prosecutor v. Blaski) (дело  IT-95-14-T, решение Судебной палаты от 3 марта 2000 г.), которое разбирает природу вооруженного конфликта между Боснией и Герцеговиной и Хорватским советом обороны так называемой Хорватской Республики Герцег-Босны.

117. В деле Блашкича тот факт, что военный персонал Хорватии служил в силах Хорватского совета обороны, был не единственным фактором, определяющим наличие общего контроля. Судебная палата сочла критерии общего контроля достигнутыми в связи с наличием ряда факторов, которые включали, в частности, (i) обмен персоналом, (ii) прямое назначение генералов Хорватией, (iii) тот факт, что персонал продолжал получать денежное содержание от Хорватии, (iv) тот факт, что они получали прямые указания от Хорватии, и (v) получение финансовой и логистической поддержки (там же, §§ 100-120).

118. Ничто из этого не было доказано в связи с отношениями сил Республики Армения и НКР. Ни прямые назначения из Армении, ни поступления денежного содержания непосредственно из Армении, ни приказы, поступающие из Армении, не были доказаны фактами дела. Вместо этого Европейский Суд говорит про обобщенное понятие высокой интеграции.

119. Кроме того, в деле Блашкича обмен персоналом был циркулярным по характеру, так что хорватские офицеры какое-то время служили в Хорватском совете обороны, а затем возвращались к службе в Республике Хорватия (там же, § 115). При таких обстоятельствах было очевидно, что служба в Хорватском совете обороны была частью службы в Вооруженных силах Республики Хорватия и частью политической программы последней. Однако подобная ситуация отсутствовала в отношениях Республики Армения и НКР, и несколько примеров, приведенных третьей стороной, не указывают на политическую программу перевода государственных служащих, а иллюстрируют особенности политической карьеры этих немногих лиц, неважно, насколько влиятельных.

120. Кроме того, это движение было из НКР в Республику Армения, а не наоборот, поэтому я затрудняюсь усмотреть, как это подтверждает заключение о том, что Республика Армения контролировала НКР, даже если бы мы применяли и полагались на стандарты "общего контроля", используемые ICTY.

121. Еще один фактор, который, по мнению Европейского Суда, доказывает "высокую интеграцию" сил Республики Армения и НКР и с которым я вновь не могу согласиться, относится к заявлениям должностных лиц государства.

Как Европейский Суд указывает в § 177 настоящего Постановления, "высказывания высокопоставленных должностных лиц, даже бывших министров и чиновников, которые играли центральную роль в данном споре, имеют особое доказательное значение, когда они признают факты или поведение, ставящие власти в неблагоприятное положение" (см. также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Эль-Масри против Македонии" (El-Masri v. the Former Yugoslav Republic of Macedonia) (жалоба N 39630/09, § 175, ECHR 2012). Это обоснование дословно заимствовано из решения Международного суда по делу "Никарагуа против Соединенных Штатов Америки" (op. cit., p. 41, § 64).

122. Однако, по моему мнению, Европейский Суд применил логику Международного суда принципиально иным и неверным способом.

123. Международный суд использовал заявления должностных лиц при оценке утверждений относительно фактов (таких как направляли ли США помощь контрас в Никарагуа или нет), а не при оценке утверждений относительно права (присваиваются ли действия контрас США или нет).

124. Так, вопросы юрисдикции, присвоения поведения, "высокой интеграции" сил, подчинения местной администрации и так далее являются вопросами права, которые должны разрешаться Европейским Судом на основе фактов, а не заявлений должностных лиц государства. Эти заявления могут использоваться только для доказывания фактов, на которых, в свою очередь, может базироваться разрешение правовых вопросов. Данное разрешение не может быть основано непосредственно на общих заявлениях.

125. Европейский Суд также не учел, это что заявления могут руководствоваться патриотическими и внутренними, а также внешними политическими соображениями. Международный суд также отметил, что должен "толковать заявления, чтобы точно удостовериться, в какой степени они составляют признание факта" (Никарагуа, op. cit. p. 41, § 65, курсив мой. - А.Г.). Однако я не вижу такой оценки Европейского Суда в данном деле.

126. В любом случае подобные заявления далеки от достаточности основы для заключения о том, что Республика Армения фактически контролирует и руководит действиями НКР и что НКР - это подчиненная местная администрация, установленная Республикой Армения.

127. Таким образом, я заключаю, что Европейский Суд не истолковал заявления в их контексте и что было также неверным использовать такие заявления как прямое доказательство интеграции Вооруженных сил Армении и НКР вместо того, чтобы использовать их как средство доказывания фактов, что, в свою очередь, могло быть использовано для доказывания такой интеграции.

128. С учетом вышеизложенного я не могу согласиться с определением Европейского Суда о том, что Республика Армения имеет юрисдикцию над территориями, контролируемыми НКР, и что Республика Армения несет ответственность за любые предполагаемые нарушения прав человека, которые могут иметь место на этих территориях.

Несовпадающее особое мнение судьи Паулу Пинту Де Альбукерке

I. Введение

1. Дело Чирагова и других является упущенной возможностью обратиться к самой важной проблеме международного публичного права начала XXI века, а именно проблеме признания права на ремедиальную сецессию в неколониальном контексте. Ключевой вопрос в настоящем деле касается международной правомерности сецессии "Нагорно-Карабахской Республики" после объявления независимости Азербайджанской Республики от Советского Союза, а также ее последствий для прав и обязанностей предположительно перемещенных лиц из новой, отделившейся "республики", включая право на уважение собственности и семейной жизни в Лачинском районе, а также обязанность исчерпать местные средства правовой защиты "Нагорно-Карабахской Республики"* (* Название "Нагорный Карабах" имеет русское, персидское и турецкое происхождение. "Нагорный" является русским словом, обозначающим "гористый". "Кара" происходит из турецкого языка, а "бах" - из персидского. Карабах можно перевести как "черный сад". Армянское наименование территории - Арцах. Я буду использовать транслитерированное наименование Нагорный Карабах для единообразия с Постановлением, принятым большинством судей.).

2. Помимо сложности данных правовых вопросов, дело имеет крайне сложную фактическую основу, которая развивалась в течение более 20 последних лет. Умноженная слабость доказательств, представленных сторонами, а также заслуживающий сожаления отказ Европейского Суда по правам человека (далее - Европейский Суд) как от заслушивания свидетельских показаний, так и от расследования на месте лишь сделал более сложным, даже невозможным, установление большинства фактов, на которые ссылались стороны. По одной этой причине и независимо от правовых проблем, связанных с оспариваемым статусом жертвы заявителей, и даже еще более спорной юрисдикцией государства-ответчика над территорией, где имели место предполагаемые нарушения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция), мое внутреннее убеждение состоит в том, что вывод по существу дела является преждевременным. Вывод по существу дела без тщательной оценки совокупности фактов дела, просто замененный набором в высшей степени неопределенных фактических допущений, и влечет риск не увидеть лес за деревьями или, что еще хуже, за некоторыми из деревьев.

II. Неисчерпание внутригосударственных средств правовой защиты

A. Конституционно-правовая основа "Нагорно-Карабахской Республики"

3. Жалоба подлежит отклонению уже на основании неисчерпания внутренних средств правовой защиты. В обоснование этого заключения можно привести ряд доводов. Во-первых, в "Нагорно-Карабахской Республике" отсутствуют конституционные или законодательные положения, запрещающие иметь в собственности землю или иное имущество лицам азербайджанской или курдской национальности* (* См. статью 33 Конституции "Нагорно-Карабахской Республики".). Во-вторых, любое лицо, законно проживающее на территории "Нагорно-Карабахской Республики", независимо от его гражданства, имеет право вернуться туда* (* См. статью 25 Конституции "Нагорно-Карабахской Республики".). Следовательно, лица азербайджанской или курдской национальности могут вернуться на прежние места жительства и потребовать свои участки земли и дома и компенсацию за неправомерные действия Вооруженных сил "Нагорно-Карабахской Республики"* (* В Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (Cyprus v. Turkey), жалоба N 25781/94, § 184, ECHR 2001-IV, Европейский Суд согласился с выполненным Комиссией анализом соответствующих конституционных положений ТРСК. Я не могу понять, почему конституционные нормы "Нагорно-Карабахской Республики" аналогичным образом не рассматривались в настоящем деле.).

4. Даже допуская, что Нагорно-Карабахская Республика" не была признана международным сообществом, внутригосударственные средства правовой защиты в отношении любых предполагаемых нарушений прав человека должны быть исчерпаны, если они доступны заявителям на территории Нагорного Карабаха или в прилегающих районах, включая г. Лачин. Так называемое намибийское исключение было закреплено в прецедентной практике Европейского Суда после дел, касающихся турецкого вторжения на Кипр, с тем практическим следствием, что в случаях столкновения с нарушениями статьи 8 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции нынешние и бывшие жители территории должны исчерпать местные средства правовой защиты, даже если речь идет о судебной системе, учрежденной непризнанным политическим режимом, и даже если они не решили добровольно признать для себя ее юрисдикцию* (* См. Постановление Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции" (Loizidou v. Turkey) (существо жалобы) от 18 декабря 1996 г., § 45, Reports of Judgments and Decisions 1996-VI, на основе консультативного заключения Международного суда "О правовых последствиях для государств, вызываемых продолжающимся присутствием Южной Африки в Намибии (Юго-Западная Африка) вопреки Резолюции Совета Безопасности N 276(1970)" ("Legal Consequences for States of the Continued Presence of South Africa in Namibia (South West Africa) notwithstanding Security Council Resolution N 276(1970")), ICJ Reports 1971, p. 56, § 125.). Государству, которое предположительно нарушило свои международные обязательства, в первую очередь должна быть предоставлена возможность возместить предполагаемый вред собственными средствами и в рамках собственной правовой системы* (* Это является прочно установленным правилом обычного международного права (см. дело "Интерхандель" (Interhandel), Решение от 21 марта 1959 г., ICJ Reports 1959, p. 27, и статью 14 проекта статей о дипломатической защите Комиссии международного права ООН.).

5. Таким образом, поскольку отсутствует корреляция между международным признанием государства и статьей 35 Конвенции, требование от заявителей исчерпать внутренние средства правовой защиты в Нагорном Карабахе, очевидно, не соотносится с признанием "Нагорно-Карабахской Республики"* (* См. Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Демопулос и другие против Турции" (Demopoulos and Others v. Turkey) от 1 марта 2010 г., жалобы NN 46113/99, 3843/02, 13751/02, 13466/03, 10200/04, 14163/04, 19993/04, 21819/04, § 100.). Заявители должны исчерпать доступные средства правовой защиты в "Нагорно-Карабахской Республике" просто потому, что на этой территории существует судебная система, фактически действующая и способная обеспечить им эффективное возмещение.

B. Доступные внутригосударственные средства правовой защиты

6. В действительности компетентный суд г. Лачина доступен для принятия требований заявителей относительно реституции имущества международно перемещенных лиц азербайджанской или курдской национальности и компенсации за лишение имущества. Доказательство доступности было представлено самим судьей компетентного суда г. Лачина. Местный судья недвусмысленно заявил, что согласно правовым нормам "Нагорно-Карабахской Республики" он мог принять решение о возвращении имущества и справедливой компенсации жертвам любого принудительного перемещения. Поскольку фактическая подлинность и юридическая сила этого доказательства не были опровергнуты заявителями, оно не может игнорироваться Европейским Судом* (* Очень жаль, что это доказательство, которое имелось в деле с 2006 года, было просто проигнорировано большинством судей. Этому доводу государства-ответчика не было уделено какого-либо внимания в §§ 117 и 118 настоящего Постановления.). Тем не менее попытка представить жалобы заявителей в компетентный суд не предпринималась.

7. Кроме того, в отношении предполагаемого отказа властей Нагорного Карабаха разрешить лицам азербайджанской или курдской национальности вернуться к их имуществу в Нагорном Карабахе или прилегающих районах, следует отметить, что не было приведено никаких конкретных примеров, когда лицу не было бы позволено сделать это. В любом случае, учитывая, что заявители были в состоянии поручить ведение дело адвокату в Соединенном Королевстве, они не могли утверждать, что судебная система "Нагорно-Карабахской Республики" была физически и финансово недоступна для них* (* См. Решение Европейского Суда по делу "Пад и другие против Турции" (Pad and Others v. Turkey) от 28 июня 2007 г., жалоба N 60617/00, § 69, и Третий доклад ILC о дипломатической защите (A/CN.4/523), § 83.).

8. Таким образом, краткая мотивировка, с которой большинство судей отклонило возражения государства-ответчика, совершенно не является обоснованной. Лишь два довода содержатся в § 118 настоящего Постановления: недостаточность внутригосударственной правовой основы и отсутствие внутригосударственных судебных решений именно по предмету, который рассматривается в настоящем деле. Кроме того, большинство судей отрицало применимость норм "общего характера", касающихся имущества, к требованиям заявителей, подразумевая без дополнительных объяснений, что оценка фактов дела не может быть основана на этих нормах, и, таким образом, предполагая то, что должно быть доказано. Логическая ошибка налицо. Circulus in demonstrando* (* Circulus in demonstrando (лат.) - круг в доказательстве, логическая ошибка в доказательстве, заключающаяся в том, что истинность доказываемого положения (тезиса) обосновывается с помощью аргумента, истинность которого обосновывается с помощью доказываемого тезиса (примеч. переводчика).)

Поступая подобным образом, большинство судей дало собственную оценку внутригосударственного законодательства, как будто они являлись судом первой инстанции, не давая судам страны возможности высказать собственное мнение по поводу применения внутригосударственного законодательства к новому правовому вопросу, с возможными системными крупными правовыми последствиями ввиду предполагаемого количества перемещенных лиц* (* Я уже упоминал этот предосудительный способ ведения разбирательства в деле, где лица, потенциально заинтересованные в исходе дела, не были столь многочисленными (см. мое особое мнение, приложенное к Постановлению Большой Палаты Европейского Суда по делу "Валлианатос и другие против Греции" (Vallianatos and Others v. Greece), жалобы NN 29381/09 и 32684/09, ECHR 2013).).

C. Предварительное заключение: отход от дела "Кипр против Турции"

9. Сравнение настоящего дела с Постановлением Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (Cyprus v. Turkey) (жалоба N 25781/94, ECHR 2001-IV) разоблачает. В межгосударственном деле Кипра и Турции турецкое государство предоставило список дел, возбужденных греками-киприотами в турецких кипрских судах, которые включали дела о нарушении права владения и незаконном возделывании земли, принадлежащей истцам грекам-киприотам в районе Карпас, и где требования истцов были удовлетворены компетентными судами "Турецкой Республики Северного Кипра" (далее - "ТРСК"). Власти Кипра утверждали, что любые средства правовой защиты, которые могли существовать в Турции или "ТРСК", не были практическими или эффективными для греков-киприотов, проживающих в районе, контролируемом властями, и что они не были эффективными для анклавных греков-киприотов с учетом особого характера жалоб и правовой и административной основы, созданной на севере Кипра. Что касается прецедентной практики судов "ТРСК", упомянутой властями Турции, власти Кипра утверждали, что она относилась к ситуациям, отличным от обжалуемых, то есть к спорам между частными лицами, а не к оспариванию законодательства и административных действий. Судьба, ожидавшая аргументы властей Кипра, хорошо известна: Европейский Суд нашел, что власти Кипра не опровергли представленные в Комиссию данные о том, что потерпевшие греки-киприоты имели доступ в местные суды для предъявления гражданских требований против правонарушителей, и постановил, что по делу требования статьи 13 Конвенции нарушены не были в силу предполагаемого отсутствия средств правовой защиты в отношении вмешательств частных лиц в права проживающих на Северном Кипре греков-киприотов, предусмотренные статьей 8 Конвенции и статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции. То же следовало применить в настоящем деле.

10. Европейский Суд не должен иметь двойные стандарты, следуя одной линии мотивировки в отношении Кипра и противоположной в отношении Армении. В кипрском межгосударственном деле Европейский Суд не требовал, чтобы дела, рассмотренные в оккупированной части Кипра судами "ТРСК", точно относились к реституции имущественных требований. Он удовлетворился тем, что гражданские требования греков-киприотов были поддержаны судами "ТРСК", чтобы заключить, что эти суды должны рассматриваться как предоставляющие средства правовой защиты, требующие исчерпания. Власти Армении представили доказательства в поддержку своего утверждения о том, что судебные средства правовой защиты были доступны, и указали требования, успешно предъявленные рядом лиц азербайджанского и курдского происхождения в суды по гражданским и уголовным делам Армении и "Нагорно-Карабахской Республики". Эти неопровергнутые доказательства должны были быть достаточными для принятия возражения властей Армении.

11. Большинство судей полагает разумным завершить рассмотрение возражения, касающегося неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, со ссылкой на "политический и общий контекст" (см. § 119 настоящего Постановления). К сожалению, Европейский Суд предпринимает не являющуюся необходимой политическую оценку конфликта, основанную на предположениях ("по-видимому, усилилась"). Эта мера не приветствуется, поскольку политическое звучание некоторых заявлений Европейского Суда может создать впечатление, разумеется, необоснованное, но в любом случае достойное сожаления, что Европейский Суд является игроком с собственными политическими взглядами на нагорно-карабахский конфликт.

12. В заключение я не убежден, что любая попытка использовать доступные внутригосударственные средства правовой защиты была обречена на провал. Если бы соблюдался стандарт дела "Кипр против Турции", большинство судей должно было бы заключить, что в данном деле также имелись внутренние средства правовой защиты, принимая во внимание внутригосударственную правовую основу и судебную практику, представленную государством-ответчиком. Кроме того, суд страны готов принять требования заявителей, и это было так, по крайней мере, начиная с 2006 года. Даже если Парламентская Ассамблея заявила, что Нагорный Карабах является одной из "географических "черных дыр", где не могут быть полностью реализованы правозащитные механизмы Совета Европы"* (* См. Резолюцию N 1547(2007) Парламентской Ассамблеи Совета Европы "О состоянии прав человека и демократии в Европе".), наличие сомнений относительно эффективности внутренних средств правовой защиты не освобождает заявителя от обязанности, по крайней мере, попытаться использовать их* (* См., например, Решение Европейского Суда по делу "Сардинас Альбо против Италии" (Sardinas Albo v. Italy), жалоба N 56271/00, ECHR 2004-I, и Решение Европейского Суда по делу "Бруско против Италии" (Brusco v. Italy), жалоба N 69789/01, ECHR 2001-IX.). Достойно сожаления, что данный принцип не был поддержан в настоящем деле. Иными словами, для большинства судей субсидиарность в этой части Европы роли не играет.

III. Отсутствие статуса жертвы

A. Статус жертвы относительно домов заявителей

13. Заявители жаловались на лишение возможности доступа к их домам и участкам земли и пользования ими. Я рассмотрю эти вопросы отдельно.

Что касается домов заявителей, Европейский Суд не располагает средствами узнать, существовали ли они и, если так, когда, как и кем они были разрушены. Если допустить, что дома были разрушены в 1992 году, связанные с этим жалобы будут вне сферы действия Конвенции во времени, поскольку Армения ратифицировала ее 10 лет спустя. Предвидя это возражение, заявители ссылались не только на свое право на имущество, но и на постоянную эмоциональную связь с областью, в которой они проживали. Доказывание этой эмоциональной связи, не говоря уже об эмоциях, испытываемых на протяжении более чем 20 лет, является сложнейшей задачей, с которой заявители не справились. Европейскому Суду не было представлено доказательств, поддерживающих утверждение о том, что заявители имели - и до сих пор имеют - постоянную эмоциональную связь с областью, которую они покинули более 22 лет назад. В любом случае это чисто вымышленное утверждение призвано лишь подменить необоснованную жалобу, касающуюся права заявителей на их дома, неопределенным "правом жить в селе", тем самым расширяя сферу действия статьи 8 Конвенции за ее известные пределы* (* В упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции" (существо жалобы), § 66, Европейский Суд указал в процессе толкования концепции "дома" в статье 8 Конвенции: "Это понятие нельзя использовать применительно к территории страны, где человек вырос и где когда-то жила его семья, однако сам он уже не живет".).

B. Статус жертвы относительно участков земли заявителей

14. Что касается прав заявителей в отношении спорных участков земли, ситуация не является более ясной. Заявители признали, что у них никогда не было права собственности на основании Конституции СССР, Конституции Азербайджанской ССР и статьи 4 (государственная собственность на землю) Земельного кодекса 1970 года, но лишь право пользования землей. Они утверждали, что все еще имели это право в 2005 году, когда подали свои жалобы, хотя они покинули г. Лачин за 13 лет до этого, в 1992 году. В материалах дела нет достаточных доказательств этого права в виде документов или показаний свидетелей.

Серьезные противоречия между различными версиями жалоб заявителей, которые подавались на различных стадиях разбирательства, и между этими версиями и документальными доказательствами, так называемыми техническими паспортами, которые они сами представили Европейскому Суду, не были убедительно разрешены* (* Само большинство судей признало наличие этих противоречий в § 142, но приняло их с учетом "совокупности представленных доказательств", имея в виду показания бывших соседей и документы, удостоверяющие личность заявителей.). Информация, которая содержалась в технических паспортах, значительно отличалась от информации, содержащейся в формуляре жалобы. Например, первый заявитель первоначально утверждал, что ему принадлежал дом площадью 250 кв. м, но его "технический паспорт" составлен на дом площадью 408 кв. м и амбар площадью 60 кв. м, который ранее не упоминался. Аналогично четвертый заявитель сначала утверждал, что его дом имеет площадь 165 кв. м, тогда как дом, описанный в "техническом паспорте", имеет площадь 448 кв. м и дополнен ранее не упоминавшимся амбаром площадью 75 кв. м. Заявителям неоднократно предлагалось предоставить дополнительные документы на свое имущество и разъяснить расхождения между первоначальными утверждениями и "техническими паспортами". Какой-либо дополнительной документации на имущество, предположительно принадлежащее заявителям, не было предоставлено, так как заявители сообщили, что они не могли получить дополнительные документы. Что касается вышеупомянутых разночтений, заявители сообщили, что, когда они встречались со своим представителем в г. Баку в начале 2005 года, из-за краткости встречи они предоставили ему лишь общую информацию, и было согласовано, что они направят копии официальных документов почтой позднее. Предположительно, первоначальные показания делались по памяти, когда они не имели доступа к документам, в связи с чем следовало принимать во внимание информацию, содержащуюся в "технических паспортах".

Объяснения, предоставленные заявителями, неубедительны, поскольку их первоначальные показания не имели общего характера, но достаточно подробно описывали состав имущества, которое, как утверждалось, им принадлежало, и площадь земли и домов. Кроме того, первоначальные объяснения заявителей - в настоящее время измененные в связи с предоставлением "технических паспортов" - в некоторых случаях подтверждаются показаниями бывших соседей. Показания свидетелей, которые не были подвергнуты перекрестному допросу, конечно, не могут восполнить пробела в доказательствах заявителей, учитывая столь вопиющие противоречия.

15. Большинство судей признало "неясность" конечного состояния домов и иного движимого имущества, относительно которых жаловались заявители* (* См. §§ 146 и 149 настоящего Постановления. Следовательно, простой вопрос о самом существовании домов, который был оставлен открытым в решении Европейского Суда о приемлемости, остается неразрешенным даже сейчас.). Что касается земли, и для установления наличия "частной собственности" или "личной собственности" в ее отношении, большинство втянулось в дискуссию относительно толкования Земельного кодекса 1970 года и Жилищного кодекса 1983 года Азербайджанской ССР, не обращаясь к относимой внутригосударственной судебной практике или экспертно-правовым заключениям. Эта умозрительная конструкция становится еще более сложной, когда большинство судей рассматривает последующую процедуру приватизации земли, имевшую место в мае 1992 года. Непризнание большинством юридической силы этой процедуры исключительно на основании того, что она исходила от непризнанного государства и, таким образом, является недействительной, не может быть принято, поскольку оно просто ставит под сомнение легитимность процедуры приватизации исходя из допущения о международной недействительности всего законодательства Нагорно-Карабахской Республики, тем самым противореча, как указано выше, предыдущей позиции Европейского Суда по вопросу действительности законодательства, принятого непризнанными государствами. В материалах дела отсутствуют доказательства, подтверждающие допущение о том, что закон о приватизации был принят в целях укрепления выгодной позиции этнических армян или умаления прав граждан азербайджанской или курдской национальности. Наконец, большинство, как представляется, не учитывает права добросовестных вторичных владельцев, чей юридический статус также защищается международным правом, а именно принципом 17 Принципов Пиньейру.

C. Предварительное заключение: пределы Принципов Пиньейру

16. Когда судебные органы сталкиваются с недокументированными требованиями беженцев и перемещенных лиц об имущественной реституции, может требоваться определенная степень гибкости в соответствии с Принципами Пиньейру* (* См. принцип Пиньейру 15.7, упомянутый в Постановлении. Значительную степень гибкости Европейского Суда можно видеть в § 142, последнее предложение, и § 143 настоящего Постановления.). Действительно, в ситуациях принудительного массового перемещения людей для потерпевших может быть невозможно представить формальные доказательства их бывших жилищ, земли, имущества или даже места жительства. Тем не менее, даже если некоторая гибкость может быть допустимой с учетом доказательных стандартов Европейского Суда в контексте имущественных требований особо уязвимых лиц, таких как беженцы и перемещенные лица, должны быть пределы гибкого подхода Европейского Суда, поскольку опыт показывает, что массовое перемещение людей благоприятствует ненадлежащим имущественным требованиям авантюристов, надеющихся извлечь выгоду из хаоса. Иначе неограниченная гибкость поставит под сомнение фактическую оценку Европейского Суда. Не исполнив свое бремя доказывания, заявители полагались на гибкость Европейского Суда, которая в этом деле превзошла все разумные пределы, поскольку явно противоречивые показания и документы были приняты как доброкачественные и достоверные доказательства. Такие вопиющие противоречия указывают на сфабрикованную версию фактов, тем самым умаляя статус жертвы заявителей.

IV. Отсутствие юрисдикции

A. Временные рамки оценки Европейского Суда

17. Еще хуже любых ранее упомянутых недостатков позиции заявителей является ситуация с возражением об отсутствии юрисдикции, выдвинутым государством-ответчиком. На основании доказательств, имеющихся в материалах дела, нельзя серьезно установить, что армянское государство имело эффективный контроль над территорией "Нагорно-Карабахской Республики". Также нельзя утверждать, что Армения осуществляла властные полномочия и контроль в отношении государственных представителей этой "республики". В деле просто нет фактической основы для данных заключений.

При обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд должен был удостовериться, действительно ли Армения фактически имела эффективный контроль над территорией "Нагорно-Карабахской Республики" и прилегающим районом, по крайней мере, после 18 мая 1992 г., то есть даты захвата г. Лачина и бегства его жителей, и до даты вынесения настоящего Постановления* (* В Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации" (Ilacu and Others v. Moldova and Russia), жалоба N 48787/99, §§ 330 и 392, ECHR 2004-VII, Европейский Суд оценил эффективный контроль до даты вынесения Постановления Большой Палаты. Этот подход был подтвержден в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Молдавии и Российской Федерации" (Catan and Others v. Moldova and Russia), жалобы NN 43370/04, 8252/05 и 18454/06, §§ 109 и 111, ECHR 2012.). Как в деле Шилих, военные действия в Лачинском районе в соответствующий момент (18 мая 1992 г.) не составляли "источника спора", напротив, они были "источником прав, отстаиваемых" заявителями, и в этом отношении относятся к юрисдикции данного Суда ratione temporis.

В действительности большинство судей приняло доказательства, относящиеся к событиям, которые имели место до вступления в силу Конвенции в отношении Армении, на том основании, что "[и]мевшие место ранее события могут быть признаком, свидетельствующим о наличии такой длящейся ситуации" (§ 193). Эти доказательства оценивались для цели установления "длящегося нарушения", как просили заявители, но не для цели "оправдания" лишения заявителей прав, как просило государство-ответчик (§ 197). Я не могу согласиться с подобным односторонним подходом к доказательствам.

18. Осуществляя такую оценку, Европейский Суд мог взять в качестве ее основы все материалы, предоставленные ему, и, при необходимости, материалы, полученные им по собственной инициативе* (* См. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Молдавии и Российской Федерации", § 116.). К сожалению, недостатки доказательств, представленных заявителями, не были устранены какими бы то ни было мерами Европейского Суда по сбору иных доказательств по собственной инициативе.

Я оценю возражение об отсутствии юрисдикции на основании имеющихся доказательств, принятых большинством, относящихся к различным военным, политическим, административным и финансовым доводам, выдвинутым заявителями в обоснование того, что Армения осуществляет эффективный контроль над "Нагорно-Карабахской Республикой". Для этой цели я рассмотрю одно за другим все доказательства, на которые опирались большинство судей в настоящем Постановлении.

B. Оценка доказательств военного характера

(i) Соглашение о военном сотрудничестве между Арменией и "Нагорно-Карабахской Республикой" 1994 года

19. Большинство судей заключило, что Республика Армения "была существенно вовлечена в Нагорно-Карабахский конфликт с раннего периода. Эта военная поддержка имела и имеет решающее значение для завоевания и продолжения контроля над данными территориями" (§ 180). Фактически мотивировка большинства построена на ошибочном argumentum ad ignorantum* (* Argumentum ad ignorantiam (лат.) - аргумент к незнанию, невежеству, аргумент или довод, рассчитанный на неосведомленность убеждаемого, когда делается вывод, что некоторое утверждение верно, поскольку никто не доказал, что оно ошибочно, или, наоборот, что утверждение ошибочно, поскольку никто не доказал его истинности (примеч. переводчика).), когда вывод, неблагоприятный для государства-ответчика, делается из отсутствия информации или неполных или недостаточных источников информации и предполагаемой невозможности получения необходимой информации (см. § 173: "и невозможно ожидать"), чтобы утверждать, что доводы заявителей были доказаны, а противоположные доводы государства-ответчика не были доказаны. Эта мотивировка противоречит базовому принципу onus probandi* (* Onus probandi (лат.) - бремя доказывания (примеч. переводчика).), освобождая на практике лиц, выдвигающих обвинения, от их обязанности доказывания, и возлагая на ответчика бремя опровержения этих обвинений.

20. Еще худшим является то, что в высшей степени гипотетический характер общей оценки большинством судей военной действительности (см. § 174 настоящего Постановления: "трудно представить, что") ясно показывает, что последующая мотивировка была нацелена на доказывание предрешенного вывода. Ни один из трех последующих доводов большинства не подтверждает адекватно названную общую оценку, точность которой может быть поставлена под сомнение. Ни Соглашение о военном сотрудничестве между Республикой Армения и "Нагорно-Карабахской Республикой" (см. § 175 настоящего Постановления), ни различные политические заявления международных организаций (см. § 176 настоящего Постановления) и политиков из Армении (§ 177 настоящего Постановления) не могут быть приняты в качестве "решающего доказательства" военного контроля Армении над "Нагорно-Карабахской Республикой".

21. Вышеупомянутое Соглашение о военном сотрудничестве 1994 года предусматривает, в частности, "совместные военные учения" и "взаимную техническую поддержку", включая возможность призывников из Армении проходить военную службу в "Нагорно-Карабахской Республике". Формулировка соглашения является ясной, прямо указывая на "право" призывников из Армении проходить срочную военную службу в Вооруженных силах Нагорного Карабаха, а также право призывников "Нагорно-Карабахской Республики" проходить службу в Вооруженных силах Армении (статья 4 Соглашения). Таким образом, формулировка Соглашения не должна неверно толковаться как возлагающая на призывников из Армении обязанность проходить службу в "Нагорно-Карабахской Республике". Кроме того, отсутствуют доказательства наличия письменно зафиксированной или иной политики обязательной военной службы армянских солдат в "Нагорно-Карабахской Республике"* (* Ссылка на отдельные дела не является достаточным доказательством. В действительности, в §§ 76 и 182 настоящего Постановления большинство судей ссылается на три дела ("Залян, Саргсян и Серобян против Армении" (Zalyan, Sargsyan and Serobyan v. Armenia), жалобы NN 36894/04 и 3521/07), которые еще не завершены, несмотря на время, истекшее с момента вынесения решения о приемлемости. Также упоминается четвертое дело, а именно дело Армена Григоряна, в отношении которого Европейский Суд не располагает прямыми доказательствами.). Точное количество призывников Армянской Республики, проходящих военную службу в "Нагорно-Карабахской Республике", не было раскрыто государством-ответчиком, которое утверждало, что это было военной тайной. Поскольку Регламент Суда не предусматривает особого режима нераскрытия доказательств сторонам, государство-ответчик явно освобождено от обязанности предоставлять Европейскому Суду в высшей степени конфиденциальные доказательства, которые могут быть чувствительными для национальной и военной безопасности, и оно не может порицаться за это* (* Правило 33 Регламента Суда предусматривает возможность ограничения публичного доступа к определенным документам в интересах общественного порядка или национальной безопасности. Оно не содержит правила об ограничении раскрытия доказательств стороне. Общая инструкция Секретариата об обращении с внутренними секретными документами, утвержденная Председателем Европейского Суда в марте 2002 года, не применяется к доказательствам, представленным сторонами. Наконец, распоряжение по практическим вопросам производства о подаче состязательных бумаг, изданное Председателем Европейского Суда в ноябре 2003 года и измененное в 2008 и 2014 годах ("Секретные документы направляются заказным письмом"), является очевидно недостаточным.). В любом случае государство-ответчик предоставило некоторую показательную информацию в отношении военного присутствия армянских призывников согласно статье 4 Соглашения 1994 года (см. § 75 настоящего Постановления).

Таким образом, относимое Соглашение о военном сотрудничестве само по себе не является чем-то исключительным. Тысячи военнослужащих Европейского cоюза проходят военную службу на иностранной земле, бок о бок с местными вооруженными силами, на основании международных соглашений между принимающими государствами и размещающими вооруженные силы государствами, часть из которых поддерживается ООН* (* См. отдельные примеры таких соглашений: http://www.army.mod.uk/operations-deployments/22753.aspx., http://www.defense.gouv.fr/operations/rubriques_complementaires/carte-des -operations-exterieures и http://www.emgfa.pt/pt/operacoes/estrangeiro). Ни один из этих случаев не порождал выводы об осуществлении контроля со стороны размещающего вооруженные силы государства, включая случаи, когда в сотрудничестве участвуют многочисленные военнослужащие и значительные финансовые средства.

(ii) Мнения международных организаций

22. Большинство судей признали, что отсутствуют "решающие доказательства" относительно состава вооруженных сил, которые оккупировали и контролировали Нагорный Карабах, и даже сослалось на неоднозначные формулировки, использованные в резолюциях Совета Безопасности ООН (см. § 173 настоящего Постановления). В действительности формулировки Резолюций NN 822(1993) от 30 апреля 1993 г.* (* S/RES/882(1993).), 853(1993) от 29 июля 1993 г.* (* S/RES/853(1993).), 874(1993) от 14 октября 1993 г.* (* S/RES/874(1993).) и 884(1993) от 12 ноября 1993 г.* (* S/RES/884(1993). Использованы выражения "местные армянские силы" (Резолюция N 822) и "армяне Нагорно-Карабахского региона Азербайджана" (Резолюции NN 853 и 884).) и Резолюции Генеральной Ассамблеи N 62/243 от 14 мая 2008 г. "Ситуация на оккупированных территориях Азербайджана"* (* A/RES/62/243. Использовано выражение "все силы Армении". Так, ссылка на эту Резолюцию в § 176 настоящего Постановления является вводящей в заблуждение, поскольку Генеральная Ассамблея не указывает на вывод Вооруженных сил Республики Армения.) не подтверждают довод заявителей о прямом военном вмешательстве армянского государства в Нагорном Карабахе, то есть об оккупации им азербайджанской территории. Не делается прямой ссылки на вмешательство Вооруженных сил Армении в Азербайджане или на войну как на международный вооруженный конфликт между Арменией и Азербайджаном, в текстах упоминается лишь "напряженность между Республикой Армения и Азербайджаном", которая "создала бы угрозу миру и безопасности в регионе".

Более того, Резолюция Совета Безопасности N 884(1993) "призывает Правительство Армении использовать свое влияние с целью достичь соблюдения армянами нагорно-карабахского региона Азербайджана Резолюций NN 822(1993), 853(1993) и 874(1993)". Используя эту формулировку, он признает, что предыдущие резолюции были адресованы, прежде всего, армянам нагорно-карабахского региона" как противоборствующей стороне, а не армянскому государству, которое описывается как третья сторона в конфликте между армянами Нагорного Карабаха и Азербайджаном.

23. Большинство судей также ссылается на "пакетный вариант", предложенный в июле 1997 года, и "поэтапный" подход от декабря 1997 года Минской группы Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) (§ 176), но упускает важные подробности обоих предложений. Во-первых, "пакетный вариант" также включает следующее: "Вооруженные силы Нагорного Карабаха выводятся в пределы рубежей 1988 года Нагорно-Карабахской автономной области (НКАО; с исключениями, указанными ниже в пунктах VIII и IX), Вооруженные силы Азербайджана выводятся к линиям, согласованным в Приложении I на основе рекомендаций Группы планирования высокого уровня (ГПВУ)". Во-вторых, "поэтапный" подход от декабря 1997 года и предложение "общее государства" от ноября 1998 года были даже еще более подробными, упоминая о Лачинском коридоре и вторжении Азербайджана в Армению: "Силы Нагорного Карабаха выводятся в пределы рубежей 1988 года Нагорно-Карабахской автономной области (НКАО), за исключением Лачинского коридора. Вооруженные силы Азербайджана выводятся за линии, указанные в Приложении 1 на основе рекомендаций ГПВУ, и выводятся с любой территории Армении". Эти пропущенные аспекты ясно показывают, что военная ситуация в 1997 и 1998 годах была гораздо более сложной, чем упрощенная картина, изображенная большинством судей.

(iii) Политическая риторика государственных деятелей Армении

24. К риторическим политическим заявлениям государственных деятелей и должностных лиц Армении, которые упоминаются в Постановлении, следует подходить с крайней осторожностью по двум причинам: во-первых, потому что они очевидно не имеют юридической силы, во-вторых, потому что при цитировании этих политических заявлений возникает сильное искушение сделать поспешные обобщения и ложные выводы, от чего следует воздерживаться. Искушение становится еще сильнее, когда эти заявления вырваны из контекста. Неудачным примером является цитирование речи Сержа Саргсяна (см. § 178 настоящего Постановления). Цитировать лишь слова "наша армия" и связывать их с Нагорно-Карабахским конфликтом, как если бы эти слова были использованы выступающим в этой связи, означает вводить в заблуждение. Они не использовались таким образом, что подтверждается простым прочтением предыдущих реплик выступающего.

Последующее использование аргумента ad hominem* (* Ad hominem (лат. "аргумент к человеку") - аргумент, основанный на личности оппонента, а не на сути дискуссии, объективных фактах и логических рассуждениях (примеч. переводчика).) для дискредитации заключения доктора Букур-Марку из-за предполагаемого отсутствия у него беспристрастности (см. § 179 настоящего Постановления), без допроса эксперта лично или без предоставления ему, по крайней мере, возможности ответить на сомнения Европейского Суда, дополняет общую картину несбалансированной оценки имеющихся в деле доказательств.

25. В конечном счете, большинство не имеет ни малейшего представления о том, сколько солдат Республики Армения предположительно проходили или все еще проходят службу в "Нагорно-Карабахской Республике" и прилегающих районах (§ 180 настоящего Постановления: "Европейскому Суду не требуется разрешать этого вопроса"). Однако эти факты имеют ключевое значение. Сравнение с относимыми прецедентами Европейского Суда вновь могло бы пролить некоторый свет на обсуждаемый предмет. Настоящее дело нельзя уподоблять турецкому вторжению на Кипр, применительно к которому Европейский Суд установил, что 30-тысячные Вооруженные силы Турции вторглись и оккупировали Северный Кипр* (* См. подробное установление фактов в § 16 упоминавшегося выше Постановления Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции".), или приднестровскому конфликту, применительно к которому Европейский Суд также установил, что сепаратисты были вооружены и поддерживались военными частями 14-й армии СССР, размещенной в Приднестровье, которая получала прямые приказы из г. Москвы* (* В упоминавшемся выше Постановлении по делу "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации" Большая Палата Европейского Суда сочла установленным "вне всякого разумного сомнения" (§ 26), что поддержка, оказываемая сепаратистам силами 14-й армии, и масштабная передача им оружия и боеприпасов со складов 14-й армии ставило армию Молдавии в неблагоприятное положение, что препятствовало ей восстановить контроль над Приднестровьем. 1 апреля 1992 г. Президент Российской Федерации перевел 14-ю армию под юрисдикцию Российской Федерации, и она стала впоследствии "Оперативной группой российских войск в Приднестровском регионе Республики Молдова" (ОГРВ). Европейский Суд затем описал военную деятельность ОГРВ в поддержку сепаратистов. Тот же самый критерий доказывания был применен в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции", § 113, и в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Катан и другие против Молдавии и Российской Федерации", §§ 19 и 118.). Здесь имеет место иная ситуация, в которой отсутствуют доказательства размещения армянских частей в "Нагорно-Карабахской Республике", массовой передачи силам обороны "Нагорно-Карабахской Республики" вооружения и боеприпасов, прямого командования из г. Еревана силами, находящимися в "Нагорно-Карабахской Республике", или прямых нападений, организованных армянскими вооруженными силами в поддержку сепаратистов.

C. Оценка доказательств политического характера

(i) Официальная позиция ООН

26. Большинство судей утверждало, что "Нагорно-Карабахская Республика" не признана официально ни одним государством, входящим в ООН, в том числе Арменией (см. § 182 настоящего Постановления)* (* Тем не менее она была признана Приднестровьем, Абхазией и Южной Осетией, которые сами пользуются ограниченным международным признанием.). Кроме того, в вышеупомянутых Резолюциях Совета Безопасности ООН (NN 822(1993), 853(1993), 874(1993) и 884(1993)) и Резолюции Генеральной Ассамблеи N 62/243 от 14 марта 2008 г. Нагорный Карабах упоминался как регион Азербайджана. Однако ни одна из резолюций Совета Безопасности не была принята на основании главы VII Устава ООН* (* Это не ставит с необходимостью под вопрос их обязательную силу (см. упоминавшееся выше консультативное заключение "О правовых последствиях для государств, вызываемых продолжающимся присутствием Южной Африки в Намибии (Юго-Западная Африка) вопреки Резолюции N 276(1970) Совета Безопасности", p. 53, § 113). Формулировки, использованные в этих резолюциях, свидетельствуют о том, что они являются не просто рекомендациями или призывами, но имеющими обязательную юридическую силу решениями. Относительно дискуссии по поводу юридической силы актов Совета Безопасности, утвержденных не в рамках главы VII, см., например, комментарии Herve Cassan и Suy/Angelet, в Cot et al., La Charte des Nations Unies, Commentaire article par article, I, 3rd edition, Paris, 2005, соответственно, pp. 896-897 и 912-915.), а резолюция Генеральной Ассамблеи была принята незначительным большинством, при этом было множество воздержавшихся, а страны, участвующие в процессе мирных переговоров, такие как США, Франция и Российская Федерация, голосовали "против"* (* Результаты голосования по резолюции были следующими: 39 государств "за", семь - "против" и 100 - воздержались. Три сопредседателя голосовали против "одностороннего текста" проекта резолюции, поскольку он "угрожал подрывом мирного процесса". Большинство судей Большой Палаты Европейского Суда сослались на этот документ в разделе "Факты", но умолчали о результатах голосования и не использовали данную ссылку в разделе "Право". В настоящем Постановлении не упомянуты две предыдущие резолюции Генеральной Ассамблеи, принятые без голосования.). Две предыдущие Резолюции Генеральной Ассамблеи, N48/114 от 23 марта 1994 г. ("Чрезвычайная международная помощь беженцам и перемещенным лицам в Азербайджане"* (* A/RES/48/114.)) и N 60/285 от 7 сентября 2006 г. ("Положение на оккупированных территориях Азербайджана"* (* A/RES/60/285.)), даже не упоминают о Нагорном Карабахе.

Кроме того, ни Совет Безопасности, ни Генеральная Ассамблея не характеризовали Армению как "оккупационные силы" или "агрессора". Поскольку основным источником беспокойства для обоих органов ООН была "серьезная гуманитарная катастрофа в регионе", они призывали все стороны воздержаться от любых нарушений международного гуманитарного права и разрешить беспрепятственный доступ для международных усилий по оказанию гуманитарной помощи во всех районах, затронутых конфликтом. Они также повторно подтвердили суверенитет и территориальную целостность не только Азербайджана, но и "всех иных государств региона", и, соответственно, осудили "нарушения режима прекращения огня", "боевые действия", "нападения на гражданских лиц и бомбардировки" и призвали "все государства региона" воздерживаться от любых враждебных актов и от любого вмешательства или вторжения, которые приведут к разрастанию конфликта и подорвут мир и безопасность в регионе.

(ii) Официальная позиция Совета Европы

27. В 1994 году Парламентская Ассамблея Совета Европы приветствовала соглашение, подписанное 26 июля 1994 г. министрами обороны Армении и Азербайджана и командующим армией Нагорного Карабаха. Важнее всего то, что она настойчиво призывала Азербайджан и Турцию "незамедлительно прекратить блокаду их средств коммуникации с Арменией" и призывала стороны конфликта организовать возвращение домой беженцев в срочном порядке и соблюдать права меньшинств, как указано в ее Рекомендации 1201* (* Резолюция N 1047(1994) по поводу конфликта в Нагорном Карабахе и Рекомендация N 1251(1994) по поводу конфликта в Нагорном Карабахе Парламентской Ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ).).

В 1997 году Ассамблея подчеркнула, что политическое урегулирование конфликта должно обсуждаться всеми участвующими в нем сторонами, на основании, в частности, следующих принципов, основанных на Хельсинкском заключительном акте 1975 года и Парижской хартии 1990 года: нерушимость границ, гарантированная безопасность для всех народов на соответствующих территориях, в частности, при помощи многонациональных миротворческих сил, обсуждение всеми заинтересованными сторонами статуса расширенной автономии для Нагорного Карабаха, право беженцев и перемещенных лиц на возвращение, и их реинтеграция с соблюдением прав человека* (* Резолюция N 1119(1997) ПАСЕ по поводу конфликтов в Закавказье.).

В 2002 году Ассамблея признала и приветствовала "предпринимаемые Арменией неоспоримые усилия по поддержанию регулярных контактов с Азербайджаном на высоком уровне и их позитивное влияние на армян в Нагорном Карабахе в целях выработки приемлемого мирного решения"* (* Резолюция ПАСЕ N 1304(2002) по поводу соблюдения обязательств Арменией.).

Заявив, что "[з]начительные части территории Азербайджана продолжают оставаться оккупированными силами Армении, а сепаратистские силы всё еще контролируют Нагорно-Карабахский регион", Ассамблея вновь подтвердила в 2005 году, что "независимость и выход какой-либо региональной территории из состава государства возможны лишь в результате законного и мирного процесса, в основе которого лежит демократическая поддержка жителей этой территории, а не вследствие вооруженного конфликта, ведущего к изгнанию по признаку этнической принадлежности и фактической аннексии такой территории другим государством"* (* Отредактированная ссылка на этот фрагмент Резолюции ПАСЕ в § 176 настоящего Постановления вводит в заблуждение, поскольку ПАСЕ не упоминала ни оккупацию азербайджанской территории армией Республики Армения, ни аннексию территории Азербайджана Арменией. Не следует читать в тексте резолюции того, о чем в ней явно не сказано.). Ассамблея вновь заявила о том, что оккупация иностранной территории любым государством-членом представляет собой серьезное нарушение обязательств этого государства как члена Совета Европы, и вновь подтвердила право перемещенных из района конфликта лиц на безопасное и достойное возвращение в свои дома. Она также сослалась на Резолюции NN 822(1993), 853(1993), 874(1993) и 884(1993) Совета Безопасности ООН и настоятельно призвала соответствующие стороны соблюдать их и, в частности, воздерживаться от любых враждебных актов и вывести вооруженные силы со всех оккупированных территорий. Ассамблея отметила, что и Азербайджан, и Армения обязались при вступлении в члены Совета Европы в январе 2001 года использовать лишь мирные средства для урегулирования конфликта, воздерживаясь от угроз применения силы против своих соседей. В то же время Армения обязалась использовать свое значительное влияние в Нагорно-Карабахском регионе для содействия разрешению конфликта. Ассамблея настоятельно призывала правительства обеих стран соблюдать свои обязательства и воздерживаться от применения друг против друга вооруженной силы, а также от эскалации военных действий* (* Рекомендация ПАСЕ N 1690(2005) о конфликте в Нагорно-Карабахском регионе, решением которого занимается Минская конференция ОБСЕ, и Резолюция N 1416(2005) о конфликте в Нагорно-Карабахском регионе, решением которого занимается Минская конференция ОБСЕ.).

(iii) Официальная позиция Европейского союза

28. Европейский союз (далее также - ЕС) располагает четырьмя основными инструментами реализации политики, посредством которых он обращается к конфликту по поводу территории Нагорного Карабаха: Европейская политика соседства, которая разрабатывается и реализуется Европейской комиссией посредством планов действий* (* См. Резолюции Европейского парламента от 19 января 2006 г. о Европейской политике соседства (ЕПС), от 15 ноября 2007 г. об укреплении ЕПС, от 6 июля 2006 г. о Европейском инструменте соседства и партнерства (ЕИСП), от 7 апреля 2011 г. о пересмотре Европейской политики соседства - восточное направление и более поздняя от 23 октября 2013 г. о Европейской политике соседства: в сторону укрепления партнерства. Позиция Европейского парламента по докладам 2012 года.), стратегия ЕС по Южному Кавказу* (* См. Резолюцию Европейского парламента от 20 мая 2010 г. о необходимости стратегии Европейского союза по Южному Кавказу.), переговоры по поводу соглашения об ассоциации ЕС и Армении* (* Резолюция Европейского парламента от 18 апреля 2012 г. с Рекомендациями Европейского парламента Совету, Комиссии и Европейской службе внешнеполитической деятельности относительно переговоров о соглашении об ассоциации Европейского союза и Армении.) и специальный представитель ЕС по Южному Кавказу, который действует на основании мандата Совета Европейского союза.

Согласно этим инструментам позиция ЕС заключается в том, что оккупация одной страной Восточного партнерства территории другой страны нарушает фундаментальные принципы и задачи Восточного партнерства и что разрешение Нагорно-Карабахского конфликта должно соответствовать Резолюциям Совета Безопасности ООН NN 822, 853, 874 и 884 1993 года и Основным принципам Минской группы ОБСЕ, провозглашенным в "аквильских" совместных заявлениях. Европейский союз осуждает идею военного решения и тяжкие последствия уже допущенного применения вооруженных сил и призывает обе стороны избегать любых дальнейших нарушений соглашения о прекращении огня 1994 года. Он также призывает к выводу "сил Армении" со всех оккупированных территорий Азербайджана в сочетании с организацией размещения международных сил в соответствии с Уставом ООН для обеспечения необходимых гарантий безопасности в переходный период, что обеспечит безопасность населения Нагорного Карабаха и позволит перемещенным лицам вернуться к своим домам, тем самым предотвращая дальнейшие конфликты, вызванные бездомностью. Наконец, он призывает Армению и Азербайджан принять существенные меры по укреплению доверия, такие как общая демилитаризация и вывод снайперов с линии контакта* (* Таким образом, ссылка в § 176 настоящего Постановления на Резолюцию Европейского парламента 2012 года является вводящей в заблуждение, поскольку Европейский парламент не ссылался на оккупацию азербайджанской территории армией Армении. Призыв Армении прекратить направление призывников для прохождения службы в Нагорном Карабахе, основанный на упомянутом выше соглашении 1994 года, должен пониматься в контексте предложения ЕС об общей демилитаризации региона.).

(iv) Официальная позиция Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе

29. ОБСЕ взяла на себя задачу работать над достижением соглашения, основанного, в частности, на принципах Заключительного Акта Хельсинкских соглашений о неприменении силы или угрозы применения силы, территориальной целостности, равноправии и праве народов на самоопределение. Ее усилия пока являются безуспешными.

В 1992 году Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) создало Минскую группу с целью содействия мирному, согласованному разрешению Нагорно-Карабахского конфликта. На Лиссабонском саммите ОБСЕ 1996 года государства-участники заложили три принципа в качестве правовой основы процесса мирного урегулирования. Принципы были сформулированы следующим образом: территориальная неприкосновенность Республики Армения и Азербайджана, правовой статус Нагорного Карабаха, определенный в соглашении, основанном на принципе самоопределения, наделяющем Нагорный Карабах самой высокой степенью самоуправления в составе Азербайджана, и гарантированная безопасность для Нагорного Карабаха и его населения, включая взаимные обязательства обеспечивать соблюдение другими сторонами положений соглашения.

В следующем году всеобъемлющее соглашение по урегулированию Нагорно-Карабахского конфликта, предложенное в рамках "пакетного варианта" Минской группой, предусматривало следующие меры относительно Лачинского коридора: "А. Азербайджан предоставляет аренду на коридор ОБСЕ, которая заключит контракт на исключительное использование коридора нагорно-карабахскими властями (с исключениями для транзита, указанными ниже в пункте Е). B. ОБСЕ наблюдает за безопасностью в сотрудничестве с нагорно-карабахскими властями. С. Рубежи Лачинского коридора согласованы в Приложении II с надлежащим учетом рекомендаций ГПВУ. D. ОБСЕ наблюдает за строительством дороги в объезд г. Лачин. По завершении строительства дороги г. Лачин исключается из Лачинского коридора. Он возвращается под азербайджанскую администрацию (как часть разделительной зоны), и его прежние жители смогут вернуться. Е. В коридоре не допускаются постоянные поселения или вооруженные силы, за исключением разрешенных контингентов сил безопасности. Представители официальных органов, наблюдатели и члены сил по поддержанию мира ОБСЕ имеют право на транзит в любом направлении при предварительном извещении, как и азербайджанские жители региона, проезжающие транзитом из Лачинского района в Кубатлинский район или обратно. Территория Лачинского района за рамками коридора явится частью разделительной зоны".

Предложение Минской группы "Общее государство" от ноября 1998 года предусматривало следующее относительно Лачинского коридора: "Вопрос об использовании Лачинского коридора Нагорным Карабахом в целях обеспечения беспрепятственных сообщений между Нагорным Карабахом и Арменией явится предметом отдельной договоренности, если с согласия Азербайджана и Нагорного Карабаха не будут приняты иные решения, касающиеся особого режима Лачинского района. Лачинский район должен оставаться постоянно полностью демилитаризованной зоной".

Миссия ОБСЕ по установлению фактов на оккупированных территориях Азербайджана, окружающих Нагорный Карабах (далее - FFM) (Агдам, Джабраил, Физули, Зангелан, Кубатлы, Кельбаджар и г. Лачин), которая была проведена с 30 января по 5 февраля 2005 г., заключила, что: "FFM не увидела доказательств прямого присутствия властей Армении на территориях, за исключением подачи электричества на часть Джабраильского и Кубатлинского районов из Капана, Армения". Что касается конкретно ситуации в г. Лачине, "FFM провела ряд интервью на всей территории Лачинского района, которые показали, что движущей силой, заставляющей переезжать в г. Лачин, была личная инициатива, а не действия правительства. FFM не получила доказательств того, что власти действительно планомерно и организованно просили или отбирали людей для заселения в г. Лачин... Нет доказательств недобровольного переселения или систематической вербовки... FFM не получила доказательств прямого присутствия властей Армении в населенном пункте г. Лачин"* (* Большинство сослалось на это доказательство в разделе "Факты", но не приняло его во внимание в разделе "Право".).

В Мадриде в ноябре 2007 года министры США, Франции и Российской Федерации представили Армении и Азербайджану предварительную версию Основных принципов урегулирования. Основные принципы, в частности, призывали к возвращению территорий, прилегающих к Нагорному Карабаху, под азербайджанский контроль, предусматривали временный статус Нагорного Карабаха, содержащий гарантии безопасности и самоуправления, коридор, связывающий Армению с Нагорным Карабахом, будущее определение окончательного правового статуса Нагорного Карабаха через юридически обязательный референдум, право всех внутренне перемещенных лиц и беженцев на возвращение к бывшим местам проживания, и международные гарантии безопасности, которые включали миротворческую операцию.

20 июля 2009 г. президенты стран - сопредседателей Минской группы ОБСЕ, Франции, Российской Федерации и США выступили с совместным заявлением, подтвердив свою решимость поддерживать лидеров Армении и Азербайджана, поскольку они сформулировали в окончательной редакции Основные принципы урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта. Они также поручили своим посредникам представить президентам Армении и Азербайджана обновленную версию Мадридского документа от ноября 2007 года.

Вторая оценочная миссия сопредседателей Минской группы ОБСЕ на семи оккупированных территориях Азербайджана, прилегающих к Нагорному Карабаху, которая была проведена в октябре 2010 года (но ее результаты были опубликованы лишь в марте 2011 года), подтвердила, что отсутствовал значительный рост населения после 2005 года. Поселенцы, по большей части этнические армяне, которые были переселены на эти территории из разных частей Азербайджана, живут в тяжелых условиях, с неразвитой инфраструктурой, низкой экономической активностью и ограниченным доступом к коммунальным услугам.

(v) Внешнее представительство "Нагорно-Карабахской Республики"

30. "Нагорно-Карабахская Республика" имела собственных представителей при подписании Бишкекского протокола 5 мая 1994 г., а также соглашения о прекращении огня, основанного на нем и подписанного соответственно М. Мамедовым в г. Баку 9 мая, С. Саргсяном в г. Ереване 10 мая и С. Бабаяном в г. Степанакерте 11 мая 1994 г.* (* См. также Железноводское коммюнике от 23 сентября 1991 г., Сочинское соглашение от 19 сентября 1992 г., военно-технический протокол о реализации Сочинского соглашения от 25 сентября 1992 г., график неотложных мер, предложенный председателем Минской группы СБСЕ, от сентября 1993 г., в которых Нагорный Карабах в первый раз предстает в качестве стороны конфликта.). Кроме того, в выводе N 9 Хельсинкской дополнительной встречи Совета СБСЕ от 24 марта 1992 г. указывалось: "Избранные и другие представители Нагорного Карабаха будут приглашены на конференцию ее председателем в качестве заинтересованных сторон после консультаций с участвующими в конференции государствами". Представители Нагорного Карабаха были официальной стороной на мирных переговорах, пока Азербайджан не отказался продолжать переговоры с ними в 1998 году.

Комитет Парламентской Ассамблеи Совета Европы по связям со странами, не являющимися членами Европейского союза, организовал серию слушаний начиная с 1992 года с участием делегаций Парламентов Армении и Азербайджана, "лидеров Нагорного Карабаха" и "азербайджанской заинтересованной стороны Нагорного Карабаха"* (* Рекомендация N 1251(1994)1 о конфликте в Нагорном Карабахе.).

В 2005 году Парламентская Ассамблея Совета Европы призвала Правительство Азербайджана установить контакты, без предварительных условий, "с политическими представителями обеих общин в Нагорно-Карабахском регионе" для обсуждения с ними вопроса о будущем статусе региона. Она прибавила, что готова создать условия для таких контактов в Страсбурге, напоминая, что уже неоднократно делала это в форме слушаний с участием Армении* (* Резолюция N 1416(2005) о конфликте в Нагорно-Карабахском регионе, решением которого занимается Минская конференция ОБСЕ.).

Следовательно, внешнее представительство интересов "Нагорно-Карабахской Республики" местными представителями было признано ключевыми участниками переговорного процесса. Если государственные деятели и должностные лица Армении также принимали на себя такие задачи, это не является необычным с точки зрения дипломатической практики. Также не является необычным назначение иностранных граждан на высокопоставленные должности в иных странах Восточной Европы, как в случае первого и третьего министров иностранных дел Армении, оба из которых являлись гражданами США. Таким образом, подобные практики сами по себе не могут считаться умаляющими независимость соответствующего государства.

D. Оценка доказательств судебного, административного и финансового характера

(i) Независимость судебной власти

31. Контроль государства-участника над судебной, административной и финансовой организацией территории другого государства-участника с одновременным осуществлением публичной власти может повлечь распространение юрисдикции первого на территорию второго* (* См. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства", § 139.). В настоящем деле Европейскому Суду не было представлено "решающих доказательств" наличия такого контроля.

Законодательство Армении не применяется автоматически в "Нагорно-Карабахской Республике". Поскольку законодательство Армении добровольно принимается и независимо применяется и толкуется, нельзя делать вывод о наличии контроля. Следовательно, довод большинства о том, что "несколько законов "НКР" заимствованы из законодательства Армении", ничего не доказывает (§ 182 настоящего Постановления). На основании показаний председателя Верховного суда и главы коллегии адвокатов "Нагорно-Карабахской Республики", а также иных местных судей и адвокатов, которые заявители не опровергли, а большинство предпочло проигнорировать, следует заключить, что "Республика" не только имеет судебную систему, отличную от судебной системы Армении, но также не признает армянских судов Армении прецедентами или хотя бы авторитетными источниками. Суды "Республики" действуют совершенно независимо и не укомплектованы армянскими судьями, прокурорами или сотрудниками аппарата.

(ii) Автономность администрации

32. Выдача паспортов Армении гражданам "Нагорно-Карабахской Республики" регулируется международным соглашением от 24 февраля 1999 г. между Арменией и "Нагорно-Карабахской Республикой", которое допускает данную возможность только в "исключительных" случаях (см. § 83 настоящего Постановления). Ни выдача "в исключительных случаях" паспортов Армении гражданам "Нагорно-Карабахской Республики", ни использование в настоящее время армянского драма на территории последней не доказывают, что государство, выпускающее такие паспорта или денежные единицы, контролирует администрацию или территорию "Нагорно-Карабахской Республики". Лучшие доказательства автономного характера администрации Нагорного Карабаха предоставлены двумя миссиями ОБСЕ по установлению фактов на территориях под его контролем, которые заключили, что отсутствуют доказательства прямого участия Армении в управлении этими территориями* (* См. приведенные выше упоминания миссии ОБСЕ 2005 года, результаты которой были подтверждены миссией 2010 года.).

(iii) Внешняя финансовая поддержка

33. Еще менее убедительно утверждение о том, что финансовая поддержка, предоставляемая "Нагорно-Карабахской Республике" Арменией и мировой диаспорой, либо гражданами США и организациями армянского происхождения или симпатизирующими Армении, легитимирует правовую презумпцию эффективного контроля Армении над соответствующей территорией. Взятые по отдельности или вместе эти различные финансовые поступления не могут служить убедительным аргументом с учетом современной практики международного финансового сотрудничества* (* Например, Армения получает финансирование в рамках Европейского инструмента соседства и партнерства (ЕNPI) посредством национальной программы. Двухсторонняя помощь Европейского союза Армении составляет 157 млн евро в 2011-2013 годах (по сравнению с 98,4 млн евро в 2007-2010 годах). В результате прогресса в реформах, управлении и демократии Армении Европейским союзом были выделены дополнительные средства (15 млн евро в 2012 году и 25 млн евро в 2013 году) в рамках Программы интеграции и сотрудничества Восточного партнерства (EAPIC) на основе принципа "бльше за бльшее" обновленной Европейской политики соседства. Армения также получает помощь благодаря ряду тематических программ, таких как Европейский инструмент за демократию и права человека (EIDHR). Никто не станет утверждать, что из-за этого Армения находится под эффективным контролем Европейского союза.).

E. Предварительное заключение: ослабление дела Аль-Скейни и других

34. В деле Аль-Скейни и других Европейский Суд подытожил состояние своей прецедентной практики, касающейся "степени военного присутствия государства в данной зоне" в качестве "основного" элемента при оценке наличия эффективного контроля над зоной вне национальной территории* (* См. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аль-Скейни и другие против Соединенного Королевства" (Al-Skeini and Others v. United Kingdom), жалоба N 55721/07, § 139, ECHR 2011). Другие признаки, такие как "степень, в которой его военная, экономическая и политическая поддержка местной подчиненной администрации обеспечивает ему влияние и контроль над регионом" были "относимы", но явно не могли заменить "основной" фактор. Именно это произошло в настоящем деле. Таким образом, критерии Европейского Суда были перевернуты вверх дном. В деле Чирагова и других большинство судей Большой Палаты Европейского Суда отказывается от "основного фактора" "сапог на земле" и заменяет его неясной смесью иных факторов, включая "военную поддержку"* (* В конечном счете, большинство судей противоречат сами себе, поскольку в § 96 настоящего Постановления они заключили, что военная оккупация всегда связана с "присутствием иностранных войск, которые могут осуществлять эффективный контроль без согласия суверена", и в § 146 они прямо ссылаются на Нагорный Карабах, Лачинский район и иные прилегающие территории как на "ныне оккупированные", в то время как в § 180 они отходят от критерия "сапог на земле" в пользу более гибкого и нечеткого критерия "существенного вовлечения", основанного на военной помощи в виде военного оборудования и специальных знаний. Контраст § 180 Постановления по делу Чирагова и других с §§ 144 и 224 Постановления по делу Саргсяна еще более удивителен. В параграфе 144 Постановления по делу Саргсяна большинство вернулось к "присутствию иностранных войск" как необходимому критерию для установления оккупации, и в § 224 оно указало, что Азербайджан "утратил контроль над частью своей территории в результате войны и оккупации".). Запутавшись в своих противоречиях, большинство судей отказывается от устоявшихся критериев, которые использовались Европейским Судом в прошлом в отношении военного контроля над иностранной территорией, закрывая глаза на реальный размер и мощь вооруженных сил, находящихся на иностранной земле. Подобная методология толкает на скользкий путь без каких-либо видимых пределов расширения концепции "эффективного контроля" над иностранной территорией.

"Сапоги на земле" в смысле физического присутствия вражеской армии на оккупированной территории более не являются непременным признаком оккупации. Принимая отдаленное дистанционное осуществление властных полномочий государством Армения в Нагорном Карабахе, большинство отошло также от давно сложившегося международного обычного и договорного права, которое, на основании статьи 42 Гаагской конвенции 1907 года, подтверждает, что нет оккупации без несомненного физического присутствия иностранной армии на земле и без замены власти местного правительства ее собственной властью* (* Таким образом, критерий эффективного контроля в международном гуманитарном праве зависит от кумулятивных требований несомненного присутствия вражеских войск на земле и замещения местной власти (см. дело "Вооруженные действия на территории Конго" (Демократическая Республика Конго против Уганды) ("Armed Activities on the Territory of the Congo" ("Democratic Republic of the Congo v. Uganda")), решение, ICJ Reports 2005, p. 230, § 173, и Консультативное заключение "О правовых последствиях строительства стены на оккупированной палестинской территории" ("Legal Consequences of the Construction of a Wall in the Occupied Palestinian Territory") от 9 июля 2004 г., p. 167, § 78; см. также: Ferraro, Determining the beginning and end of an occupation under international humanitarian law // International Review of the Red Cross, 94 (2012), pp. 143-148; Koutroulis, Le dbut et la fin de lapplication du droit de loccupation. Paris, 2010, pp. 35-41; Benvenisti, The International Law of Occupation, 2 ed. Oxford, 2012, pp. 43-54). "Непрямое управление" через различные конголезские повстанческие группировки было признано возможным Международным судом в первом деле, упоминавшемся выше, но отклонено в связи с недоказанностью. В любом случае конкретные действия негосударственного субъекта должны рассматриваться как деяния иностранного государства в смысле статьи 8 проекта статей Комиссии международного права ООН об ответственности государств за международно-противоправные деяния.).

35. На данном этапе Европейский Суд просто не имеет в своем распоряжении доказательств, позволяющих установить с необходимой уверенностью факты, подтверждающие объяснения заявителей. Европейский Суд не может действовать на основе умозрительных суждений и необоснованных утверждений, не прибегая к судебной миссии по установлению фактов или к получению свидетельских показаний или даже к предварительной оценке фактов компетентными судебными органами на внутригосударственном уровне. Большинство судей Большой Палаты Европейского Суда отказались принять такие меры, несмотря на то, что Европейский Суд в делах аналогичной значимости демонстрировал свою готовность проводить расследования, например, "направленные на установление соответствующих фактов для того, чтобы быть в состоянии установить, имелась ли юрисдикция у Молдавии и Российской Федерации, в частности, в отношении ситуации в Приднестровье, отношения между Приднестровьем, Молдавией и Российской Федерацией и условия содержания под стражей заявителей" (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации", § 12), что даже включало получение показаний судьями Европейского Суда от свидетелей, принадлежащих к Вооруженным силам Российской Федерации в штабе Оперативной группы российских войск в Приднестровском регионе Молдовы. Напротив, даже возможность заслушивания свидетелей в Европейском Суде не рассматривалась, как это происходило в делах сходного характера, прежде всего, в деле "Грузия против Российской Федерации (N I)" (Georgia v. Russia) (N I) (Постановление Большой Палаты Европейского Суда, жалоба N 13255/07* (* Опубликовано в "Прецедентах Европейского Суда по правам человека" N 12/2014 (примеч. редактора).), ECHR 2014). Европейский Суд является европейским конституционным судом, и, учитывая принцип субсидиарности, задача установления фактов и получения доказательств должна осуществляться в исключительных случаях, ограничиваясь, например, делами с серьезными общеевропейскими последствиями* (* О природе Европейского Суда как европейского конституционного суда см. мое особое мнение к Постановлению Большой Палаты Европейского Суда по делу "Фабрис против Франции" (Fabris v. France), жалоба N 16574/08, ECHR 2013.). Настоящее дело было именно таким* (* Трудно понять, почему данное дело не заслуживает такой же тщательности и внимания, как другие дела с меньшими последствиями, такие как "Давыдов и другие против Украины" (Davydov and Others v. Ukraine), жалобы NN 17674/02 и 39081/02, "Науменко против Украины" (Naumenko v. Ukraine), жалоба N 42023/98, и "Текин Йылдыз против Турции" (Tekin Yildiz v. Turkey), жалоба N 22913/04, в которых проводились подобные расследования в целях получения доказательств. Европейский Суд даже не мотивировал отказ от мер по получению доказательств, предложенных сторонами. Например, в Постановлении по делу "Маккерр против Соединенного Королевства" (McKerr v. United Kingdom), жалоба N 28883/95, § 117, ECHR 2001-III, Европейский Суд отказался от проведения расследования, поскольку счел, что процесс установления фактов дублировал бы продолжающуюся процедуру на уровне страны. Этого не было в настоящем деле, в котором именно отсутствие процедур на внутригосударственном уровне делало необходимым дополнительное расследование в целях получения доказательств.).

36. В целом Европейский Суд в результате собственного бездействия просто не знает, что происходит на территории "Нагорно-Карабахской Республики" и прилегающих районов сегодня, и еще меньше он знает о том, что происходило там в течение последних 23 лет, начиная с 1992 года. Можно привести довод о том, что это дело о получении общего впечатления о ситуации в "Нагорно-Карабахской Республике", основанного на совокупной выборке различных элементов, и что даже если один или несколько элементов этой выборки окажутся ложными, общее впечатление останется неизменным. Данную линию аргументации следует решительно отвергнуть.

37. Международный суд в принципе должен принимать решение на основании не впечатлений, но фактов, предпочтительно установленных внутригосударственными судами. Очевидно, что несогласованная масса сомнительных доказательных элементов не может служить основой дела. Истина не может быть установлена на основе разброса сомнительных утверждений предполагаемых жертв в совокупности с противоречивыми свидетельскими показаниями, неопределенными фактическими допущениями посторонних субъектов и извилистыми умозаключениями из документальных доказательств. Давно установившийся в практике Европейского Суда критерий доказывания, требующий "установления фактов вне всякого разумного сомнения", не должен заменяться субъективным обзором доказательств. Одновременно существенный критерий Европейского Суда относительно "эффективного контроля" не должен ослабляться для удобства в конкретном деле. Дело Чирагова и других, таким образом, следует запомнить как неудачный пример негативной корреляции судебной инерции, отсутствия доказательств, недостатка фактов и размытия установленных правовых критериев.

V. Право на ремедиальную сецессию в международном праве

A. Презумпция против сецессии

38. Государством-ответчиком было подтверждено, что захват г. Лачина был оправдан согласно законам войны, так как он явно имел большое военно-стратегическое значение для создания наземной связи между Арменией и Нагорным Карабахом, чтобы доставлять в последний военную технику, продукты питания и другие товары. Иными словами, захват г. Лачина был необходимой военной защитной мерой, позволяющей избежать блокады Нагорно-Карабахского региона Вооруженными силами Азербайджана. Кроме того, государство-ответчик ссылалось на право сецессии армянского населения бывшей советской Нагорно-Карабахской области в связи с предполагаемыми преступлениями против человечности, совершенными в отношении него, а именно нападениями на г. Степанакерт и другие населенные пункты со стороны азербайджанского населения и армии. Эти вопросы были проигнорированы большинством судей в настоящем Постановлении* (* Хотя большинство отметило проблему "оправдания вмешательства в индивидуальные права жителей данной области" в § 197 настоящего Постановления, оно обошло эту проблему, просто допустив, что "оправдание" захвата г. Лачина в мае 1992 года и создание наземной связи между Арменией и Нагорным Карабахом не имело "прямого влияния" на последующие события или на сегодняшнюю ситуацию. Большинство судей не объяснило, почему. Оно также пренебрегло необходимостью обосновать, почему текущая ситуация более не является "чрезвычайной ситуацией" (§ 200 настоящего Постановления). Данная позиция не согласуется с позицией, принятой в §§ 231-232 Постановления Большой Палаты Европейского Суда по делу Саргсяна, где то же самое большинство обсуждало относимость международного гуманитарного права для целей оправдания лишения конвенционного права. В отличие от большинства судей по делу Чирагова и других, но подобно большинству по делу Саргсяна, я убежден, что лишь оценка "оправданности" событий 1992 года может обеспечить прочную правовую основу для оценки как сегодняшней ситуации, так и ситуации, имевшей место в течение всего прошедшего периода, как будет показано ниже. Аналогичная методологическая критика, согласно которой "невозможно отделить ситуацию лица от комплексного исторического процесса, и не менее того - от комплексной текущей ситуации", может быть найдена в особом мнении судьи Бернхардта, к которому присоединился судья Лопес Роха, к упоминавшемуся выше Постановлению Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции", и в особом мнении судьи Ковлера к упоминавшемуся выше Постановлению Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации".).

39. Ни одного слова не было сказано о проблеме "самозащиты" армянского населения в Нагорно-Карабахском регионе и тесно связанной проблеме ремедиальной сецессии в международном праве, которая широко обсуждалась не только в литературе* (* См. среди многочисленных голосов в литературе в пользу права на ремедиальную сецессию: Umozurike, Self-determination in International Law. Hamden, 1972, p. 199; Buchanan, Secession: the Legitimacy of Self-Determination. New Haven, 1978, p. 332; Kingsbury, Claims by non-state groups in international law // Cornell International Law Journal, 25 (1992), p. 503; Kirgis, The degrees of self-determination in the United Nations era // American Journal of International Law, 88 (1994), p. 306; McCorquordale, Self-determination: a Human Rights Approach // International and Comparative Law Quarterly, 43 (1994), pp. 860-861; Cassese, Self-determination of Peoples. Cambridge, 1995, pp. 112-118; Okafor, Entitlement, Process, and Legitimacy in Emergent International Law of Secession // International Journal on Minority and Group Rights, 9 (2002), pp. 53-54; Raic, Statehood and the Law of Self-Determination. Leiden, 2002, pp. 324-332; Doehring, в Simma (ed), The Charter of the United Nations, 2002, article 1, annex: self-determination, notes 40 and 61; Novak, UN Covenant on Civil and Political Rights Commentary, revised edition, Kehl, 2005, pp. 19-24; Suski, Keeping the lid on the secession kettle: a review of legal interpretation concerning claims of self-determination by minority populations // International Journal of Minority and Group Rights, 12 (2005), p. 225; Tomuschat, Secession and self-determination, в Kohen (ed.), Secession, International Law Perspectives, Cambridge University Press, 2006, pp. 41-45; Dugard and Raic, The role of recognition in the law and practice of secession", в Kohen (ed), там же, p. 103; Dugard, The Secession of States and their Recognition in the Wake of Kosovo // Collected Courses of the Hague Academy of International Law, Leiden, 2013, pp. 116-117; и Ben Saul et al., The International Covenant on Economic, Social and Cultural Rights Commentary, Cases and Materials, Oxford, 2014, pp. 25-52, но также и национальными и международными судами, особенно после консультативного заключения Международного суда 2010 года об одностороннем провозглашении независимости Косово* (* Консультативное заключение "О соответствии международному праву одностороннего провозглашения независимости Косово" ("Accordance with International Law of the Unilateral Declaration of Independence in Respect of Kosovo"), ICJ Reports 2010.) и дела, рассмотренного в 1998 году Верховным судом Канады, относительно права провинции Квебек на выход в одностороннем порядке из канадской федерации* (* [1998] 2 SCR 217.). Молчание Европейского Суда еще менее поддается пониманию с учетом недавней международной практики признания ремедиальной сецессии в качестве права, особенно в Соглашении 1999 года между Индонезией и Португалией о признании права на самоопределение и ремедиальную сецессию Восточного Тимора посредством всенародного опроса населения Восточного Тимора в форме референдума* (* Всеобщий характер права на самоопределение был авторитетно подтвержден Международным судом в деле Восточного Тимора ("Португалия против Австралии") (East Timor Case ("Portugal v. Australia")), решение Международного суда от 30 июня 1995 г., p. 102, § 29. В этом конкретном деле, в то время как контролируемые Индонезией боевики занимались убийствами жителей Восточного Тимора, Генеральный секретарь ООН Аннан был вынужден угрожать правительству Индонезии международным преследованием за преступления против человечности, совершаемые вместо сотрудничества с международным сообществом и допущения принципа самоопределения Восточного Тимора (см. пресс-конференцию Генерального секретаря ООН в штаб-квартире ООН 10 сентября 1999 г.). Это причина того, что некоторые рассматривают позицию Индонезии как "вынужденное согласие", что делает сецессию Восточного Тимора действительно несогласованной сецессией (см.: Evans, The Responsibility to Protect: Ending mass atrocity crimes once and for all. Washington, 2008, p. 63, и Bellami, Responsibility to Protect. London, 2009, pp. 147 и 148).).

40. Международное право регулирует создание новых государств, включая создание в результате сецессии. Поскольку создание государства путем сецессии или иным образом не является чисто политическим вопросом, признание не является дискреционным, не говоря уже произвольным, решением каждого государства* (* Как и сэр Герш Лаутерпахт (Hersch Lauterpacht) (Recognition in International Law, Cambridge, 1947, p. 1), я убежден, что признание не находится вне орбиты международного права, но зависит от объективной правовой оценки действительных фактов. Данный вопрос, хотя и чреват политическими последствиями, не относится к сфере чистой политики.). В международном праве действует принцип запрета несогласованной сецессии, который вытекает из принципов территориальной неприкосновенности и суверенитета, как установлено статьей 10 Устава Лиги Наций и пунктом 4 статьи 2 Устава Организации Объединенных Наций. Презумпция против сецессии является даже более сильной, если она осуществляется посредством применения силы, так как это противоречит обычному и договорному запрету применения силы, провозглашенному Генеральным договором об отказе от войны 1928 года, статьями 10 и 11 Конвенции Монтевидео о правах и обязанностях государств 1933 года и пунктом 4 статьи 2 Устава Организации Объединенных Наций. Это же применимо к случаям, когда допускаются "иные вопиющие нарушения норм общего международного права, в частности, носящих императивный характер (jus cogens)"* (* Jus cogens (лат.) - императивная норма (примеч. переводчика).), * (* Международный суд сослался на резолюции Совета Безопасности ООН, осуждающие некоторые декларации независимости (см. Резолюции Совета Безопасности NN 216(1965) и 217(1965) относительно Южной Родезии; Резолюцию Совета Безопасности N 541(1983) относительно Северного Кипра, Резолюцию Совета Безопасности N 787(1992) относительно Республики Сербской), чтобы заключить, что "во всех этих случаях Совет Безопасности оценивал конкретную ситуацию, существующую на момент провозглашения независимости, незаконность данных деклараций о независимости, таким образом, следовала не из одностороннего характера этих деклараций как такового, но из того факта, что они были или были бы связаны с незаконным применением силы или иными вопиющими нарушениями норм общего международного права, в частности, носящих императивный характер (jus cogens)_ Исключительный характер перечисленных выше резолюций, как представляется Международному суду, подтверждает, что нельзя сделать вывод об общем запрете односторонних деклараций о независимости на основании практики Совета Безопасности". См. также статьи 40 и 41 проекта статей Комиссии международного права ООН об ответственности государств за международно-противоправные деяния, указывающие в том же направлении.). Ex injuria jus non oritur* (* Ex injuria jus non oritur (лат.) - право не может возникнуть из правонарушения (примеч. переводчика).).

B. Несогласованная сецессия как выражение самоопределения

(i) Фактические и юридические требования сецессии

41. Как и колониальные народы* (* Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 1514(XV) 1960 года, содержащая Декларацию о предоставлении независимости колониальным странам и народам (A/RES/1514(XV), см. также A/L.323 и Add.1-6(1960)), и, в числе устойчивых прецедентов Международного суда, упоминавшееся выше консультативное заключение "О правовых последствиях для государств, вызываемых продолжающимся присутствием Южной Африки в Намибии (Юго-Западная Африка) вопреки Резолюции N 276(1970) Совета Безопасности", p. 31, § 52, консультативное заключение "О Западной Сахаре" (Western Sahara), ICJ Reports 1975, pp. 31-33, §§ 54-59, дело Восточного Тимора ("Португалия против Австралии"), решение, ICJ Reports 1995, p. 102, § 29, и упоминавшееся выше консультативное заключение "О правовых последствиях строительства стены на оккупированной палестинской территории", pp. 171-172, § 88.), неколониальные народы имеют право на самоопределение, как было признано в международных пактах-близнецах о гражданских и политических правах и об экономических, социальных и культурных правах 1966 года* (* Комитет по правам человека ООН подтвердил, что принцип самоопределения применяется ко всем народам, а не только к колониальным (Заключительные замечания в отношении Азербайджана, CCPR/C/79/Add.38, § 6, а также его Общее замечание 12, § 7, которое ссылается на Резолюцию Генеральной Ассамблеи 2625(XXV)).), в Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 2625(XXV) от 24 октября 1970 г., содержащей Декларацию о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций* (* A/RES/25/2625(XXV) (см. также A/8082 (1970)). Хотя эта Декларация была принята без голосования, она отражает обычное международное право (см. дело "О военной и военизированной деятельности в Никарагуа и против Никарагуа" ("Никарагуа против США") ("Military and Paramilitary Activities in and against Nicaragua" ("Nicaragua v. United States of America")), решение по существу дела, ICJ Reports 1986, pp. 101-103, §§ 191-193).) и в Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 48/121 от 14 февраля 1994 г.* (* A/RES/48/121. Резолюция была принята без голосования.), которой были одобрены Декларация и Программа действий Венской конференции, принятые на Всемирной конференции ООН по правам человека* (* A/CONF.157/24 (Part I) at 20 (1993). Венская декларация была принята консенсусом представителей 171 государства.), в контексте Африки, в статье 20 Африканской хартии прав человека и народов* (* См.: Африканская комиссия по правам человека и народов, "Katangese People's Congress v. Zaire" (communication) N 75/92(2000), и "Kevin Mgwanga Gunme v. Cameroon" (communication) N 266/2003, с двумя выводами об отсутствии нарушения статьи 20 Африканской хартии.), в контексте Америки, Верховным судом Канады в деле re Secession of Quebec (1998)* (* Параграф 138: "право на самоопределение в международном праве порождает лишь в лучшем случае право на внешнее самоопределение в ситуациях бывших колоний, где народ подвергается угнетению, как, например, в условиях иностранной военной оккупации, или где группа, которую возможно определить, лишена значимого доступа к правительству для достижения политического, экономического, социального и культурного развития".), и, наконец, в контексте Европы, в Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 года (Хельсинкские соглашения)* (* Учитывая, что государства - члены СБСЕ являются исключительно европейскими, "равноправие и право народов распоряжаться своей судьбой" явно не могут относиться к колониальным народам.) и в Руководящих принципах Европейского Сообщества для признания новых государств в Восточной Европе и Советском Союзе 1991 года* (* См. также заключение N 2 Арбитражной комиссии Бадинтера по Югославии (Opinion N 2 of the Badinter Arbitration Commission on Yugoslavia).).

42. В рамках реализации права на самоопределение новые государства могут создаваться путем несогласованной сецессии* (* Комитет по ликвидации расовой дискриминации, Общая рекомендация 21(1996), § 6, признана "возможность соглашений, достигаемых на основе свободного согласия всех затрагиваемых сторон".), если и когда ими исполнены следующие фактические и юридические требования: (1) монтевидеоские критерии государственности, а именно постоянное население, определенная территория, правительство и способность вступать в отношения с другими государствами, (2) до сецессии сецессионистскому населению не разрешалось справедливое участие в правительстве, которое представляло все население материнского государства, и (3) сецессионистское население подвергалось правительством или частью населения материнского государства, чьи действия поддерживались правительством, дискриминационному обращению или отношению, не соблюдающему их права человека* (* См. статью 1 Конвенции Монтевидео о правах и обязанностях государств 1933 года.). В данных ограничительных условиях право на ремедиальную сецессию неколониальных народов постоянно получает поддержку со стороны развивающейся практики государств и opinio juris* (* Opinio juris (лат., буквально мнение права) - выражение, которое применяется в международном праве для констатации признания субъектами правотворчества правил поведения как нормы права или убеждение субъектов международного права в юридической полноценности (действительности) нормы права (примеч. переводчика).), выкристаллизовавшись в норму обычного международного права* (* В дополнение к уже приведенным выше ссылкам, см., в частности, упоминавшуюся выше Декларацию о принципах международного права, касающихся дружественных отношений, принцип V, § 7, который требует соблюдения принципов равноправия и самоопределения народов и наличия "правительства, представляющего без различия расы, вероисповедания или цвета кожи весь народ, проживающий на данной территории". От обратного эта "защитительная оговорка" должна пониматься в том смысле, что правительство, которое дискриминирует часть своего населения на основании расы, вероисповедания или цвета кожи, не представляет всех людей и не может требовать от них уважения своей территориальной целостности. Как систематическое, так и телеологическое толкование Декларации укрепляет это заключение, учитывая ее преамбулу и признание в ней первостепенного значения права на самоопределение. Упоминавшаяся выше Венская декларация о правах человека 1993 года расширила право на внешнее самоопределение на основании нарушений прав человека, ссылаясь на "правительства, представляющие интересы всего народа на их территории без каких-либо различий" (A/Conf.157.24(1993)). Резолюция Генеральной Ассамблеи 50/6 от 14 октября 1995 г., которой была принята "без голосования" Декларация по случаю 50-й годовщины Организации Объединенных Наций, повторила венскую формулировку. Историческим предшественником права на сецессию является позиция Комитета докладчиков, назначенных Лигой Наций для дачи заключения по спору относительно Аландских островов, которая содержала следующий вывод: "Отделение меньшинства от государства, частью которого оно является, и его включение в другое государство может рассматриваться только в качестве совершенно исключительного решения, последнего средства, когда государству не хватает воли или сил для принятия и применения справедливых и эффективных гарантий" (доклад Комитета докладчиков, 16 апреля 1921 г., League of Nations Council Document B7 21/68/106(1921)). Дополнительные ссылки на практику см. также в моем особом мнении к упоминавшемуся выше Постановлению Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саргсян против Азербайджана".).

(ii) Монтевидеоские критерии государственности

43. Дискуссия относительно квалификации армянского населения Нагорного Карабаха как "народа" является излишней ввиду его бесспорной этнической, религиозной, языковой и культурной идентичности и его исторических связей с этой территорией. Если косовские албанцы составляют "народ", как постановил Международный суд* (* Упоминавшееся выше консультативное заключение "О соответствии международному праву одностороннего провозглашения независимости Косово", p. 448, § 109.), армяне Нагорного Карабаха неизбежно должны также считаться народом. Кроме того, если по логике Международного суда "принцип территориальной неприкосновенности относится к сфере отношений между государствами", следует заключить от обратного, что данный принцип не ограничивает сецессию негосударственных субъектов в рамках многонационального государства в неколониальном контексте* (* См. там же, p. 437, § 80. Это основной, хотя и нерешительный, вклад Международного суда в дискуссию относительно права на сецессию в международном праве. С учетом данного узкого толкования принципа территориальной целостности позицию Международного суда следует рассматривать как молчаливое подтверждение данного права для негосударственных субъектов в многонациональных государствах, что также являлось позицией Албании, Эстонии, Финляндии, Германии, Ирландии, Иордании, Нидерландов, Норвегии, Польши, Российской Федерации, Словении и Швейцарии. Та же линия аргументации может быть выведена из статьи 11 проекта Декларации прав и обязанностей государств Комиссии международного права ООН ("Каждое государство обязано воздерживаться от признания каких бы то ни было территориальных приобретений другого государства, действующего в нарушение статьи 9"). Судья Антониу Кансаду Триндади выразил аналогичные взгляды в своем убедительном особом мнении, приложенном к консультативному заключению Международного суда по Косово, согласно которому систематические нарушения права человека косовских албанцев породили право на внешнее самоопределение по отношению к материнскому государству (см. особое мнение судьи Антониу Кансаду Триндади, там же, pp. 594-595, §§ 177-181). Судья Абдулкави Ахмед Юсуф также признал существование такого права, с точки зрения которого Международному суду следовало рассматривать конкретные факты дела (см. особое мнение судьи Абдулкави Ахмеда Юсуфа, там же, pp. 622-623, §§ 11-13). Аналогично судья Вильдхабер признал в своем особом мнении, к которому присоединился председатель Рюссдал, к упоминавшемуся выше Постановлению Европейского Суда по делу "Лоизиду против Турции", существование "права на самоопределение, если их права человека постоянно и вопиюще нарушаются или если они совершенно не имеют представительства или в массовом порядке недопредставлены недемократическими и дискриминационным образом".). В свете этого монтевидеоские критерии населения и территории не будут представлять проблемы для признания права на сецессию за армянским населением Нагорного Карабаха. Имеющиеся доказательства иных юридических элементов государственности, то есть наличие правительства и способности вступать в отношения с иными государствами, также бесспорны* (* Что касается государственной структуры и ее функционирования, следует обратить внимание на Конституцию республики, упомянутую выше, и регулярные многопартийные выборы, проводимые на территории. Что касается способности вступать в отношения с другими государствами даже до Бишкекского протокола от мая 1994 года и последующего соглашения о прекращении огня, см. упомянутые выше в настоящем особом мнении доказательства.).

(iii) Отсутствие внутреннего самоопределения сецессионистского населения

44. Право создания нового независимого государства (то есть право на внешнее самоопределение) возникает всякий раз, когда сецессионистское население не имеет правовых и фактических средств, чтобы выразить свою политическую волю в рамках конституционной структуры материнского государства, то есть когда его право на внутреннее самоопределение игнорируется* (* См. вышеупомянутое дело, рассмотренное Верховным судом Канады, а также дела Африканской комиссии "Katangese People's Congress v. Zaire" и "Kevin Mgwanga Gunme v. Cameroon", где населению Квебека, Катанги и Южного Камеруна было отказано в праве на внешнее самоопределение с учетом их внутреннего самоопределения. Данная позиция подтверждена статьей 4 Декларации ООН о правах коренных народов, которая была утверждена Резолюцией Генеральной Ассамблеи 61/295 от 13 сентября 2007 г. (A/RES/61/295), принятой большинством голосов государств (143 голоса "за", четыре - "против" и 11 воздержавшихся).). Военные действия в Лачинском районе, лежащие в основе дела, имели место 18 мая 1992 г., через восемь месяцев после даты декларации о сецессии 2 сентября 1991 г. и за два года до подписания Бишкекского протокола и соглашения о прекращении огня в мае 1994 года и его вступления в силу 12 мая 1994 г.

Чтобы пролить свет на предполагаемое отсутствие внутреннего самоопределения армянского населения, необходимо поставить следующие существенные вопросы: представляли ли власти Азербайджана армянское население Нагорного Карабаха до 2 сентября 1991 г.? Пользовалось ли армянское население конституционным статусом, который позволял ему свободно выражать свою политическую волю в рамках азербайджанского государства? Осуществляло ли армянское население свое право на внутреннее самоопределение в этих рамках?

(iv) Систематическое нарушение прав человека сецессионистского населения

45. Право внешнего самоопределения также требует наличия систематических нарушений прав человека сецессионистского населения со стороны правительства материнского государства или со стороны части его населения, действия которой оправдываются правительством* (* Молчаливое согласие или попустительство государства в отношении действий частных лиц, которые нарушают конвенционные права других лиц, находящихся под его юрисдикцией, может повлечь за собой ответственность государства в соответствии с Конвенцией (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции", § 81, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илашку и другие против Молдавии и Российской Федерации", § 318).). По словам Гроция, народ не имеет права на сецессию, "если только иначе он не может сохраниться"* (* Гроций. Три книги о праве войны и мира, 2.6.5.).

Чтобы выяснить, было ли соблюдено это требование, следует обратиться к ключевым вопросам, которые касаются столкновений между армянским и азербайджанским населением Азербайджана до наступления критической даты и формулируются следующим образом: совершали ли власти Азербайджана или оправдывали ли они совершаемые частными лицами систематические нарушения прав человека армянского населения на территории государства? Имели ли место эти нарушения до или после критической даты 2 сентября 1991 г.?

46. Наконец, для установления возможной международной ответственности государства-ответчика за деяния, имевшие место во время сецессионной войны, и, в частности, за уничтожение имущества и перемещение гражданского населения, имеют первостепенную важность следующие вопросы: имелись ли случаи военного вмешательства Армении на территории Нагорного Карабаха или прилегающих районов до критической даты 2 сентября 1991 г.? Имелись ли случаи военного вмешательства Армении при открытии Лачинского коридора и захвате этого района и если да, имелось ли оправдание этих действий, такое как блокада, агрессия и неминуемая угроза исчезновения армянского населения в Нагорном Карабахе? Осуществляла ли Армения уничтожение имущества гражданских лиц, включая имущество заявителей, на тот момент или позднее, и, если да, имелось ли оправдание этих действий? Осуществляла ли Армения высылку или перемещение местного населения, включая заявителей, на тот момент или позднее, и, если да, имелось ли оправдание этих действий? Препятствовала ли Армения возвращению местного населения, включая заявителей, в Лачинский район, и, если да, имелось ли оправдание этих действий? Остается ли это оправдание действительным на сегодняшний день?

47. Вопросы о том, было ли армянское население лишено права на внутреннее самоопределение в Азербайджане, и совершали ли власти Азербайджана или оправдывали ли они совершаемые частными лицами систематические нарушения прав человека армянского населения на территории государства до критической даты 2 сентября 1991 г., а также военное вмешательство Армении после этой даты в пользу армянского населения Нагорного Карабаха, включая открытие Лачинского коридора, если оно имело место, должны рассматриваться в свете гуманитарных обязательств и "обязанности по защите" международного сообщества* (* В данный момент имеет смысл напомнить особую важность Лачинского коридора, прямо признанную Советом Безопасности и СБСЕ/ОБСЕ. Так, в Резолюциях Совета Безопасности NN 822(1993) и 853(1993) повторено: "Вновь призывает обеспечить беспрепятственное осуществление международной деятельности по оказанию гуманитарной помощи в регионе, в частности, во всех районах, затронутых конфликтом, с тем чтобы облегчить страдания гражданского населения, и вновь подтверждает, что все стороны обязаны соблюдать принципы и нормы международного гуманитарного права". В Резолюции N 874 указано: "Призывает все стороны воздерживаться от всех нарушений международного гуманитарного права и возобновляет свой призыв, содержащийся в Резолюциях NN 822(1993) и 853(1993), обеспечить беспрепятственное осуществление международной деятельности по оказанию гуманитарной помощи во всех районах, затронутых конфликтом". Хельсинкская дополнительная встреча Совета СБСЕ (резюме выводов, Хельсинки, 24 марта 1992 г., § 10) призвала "все государства - участники СБСЕ и все заинтересованные стороны предпринять все необходимые шаги для обеспечения того, чтобы гуманитарная помощь предоставлялась всем, кто в ней нуждается, с использованием быстрых и эффективных средств, включая коридоры безопасности под международным контролем". Из этих призывов ясно, что ситуация в течение относимого периода требовала срочного гуманитарного вмешательства, при необходимости посредством коридоров безопасности. Относительно гуманитарного вмешательства в качестве как права, так и обязанности международного сообщества см. мое особое мнение к упоминавшемуся выше Постановлению Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саргсян против Армении".).

C. Предварительное заключение: оставшиеся без ответа вопросы по делу

48. По моему мнению, судьба настоящего дела тесно связана с ответами, которые следует дать на вышеупомянутые вопросы. Без логически последовательной интеллектуальной "дорожной карты" для оценки дела непредсказуемый результат, достигнутый Европейским Судом, не вызывает доверия. Сводя рассмотрение дела к самым узким пределам, Европейский Суд уклоняется от полного разъяснения предпосылок своей мотивировки, дополнительно дискредитируя этот результат. Даже допуская, что заявители проживали в районе г. Лачина и владели там имуществом, как они утверждали, но не доказали надлежащим образом, дело не могло быть разрешено без тщательного анализа правомерности военных действий в Лачинском районе в соответствующий период (18 мая 1992 г.) в контексте сецессии "Нагорно-Карабахской Республики", включая открытие гуманитарного коридора между Нагорным Карабахом и Арменией для защиты находящегося в угрожаемом положении армянского населения и, в конечном счете, последующее перемещение гражданских лиц и уничтожение гражданского имущества для этой цели* (* Обстоятельный ответ на эти вопросы потребовал бы внимательного рассмотрения имеющихся официальных доказательств нарушений прав человека армянского населения в Азербайджане в то время, таких как, например, резолюции Европейского парламента от 7 июля 1988 г. ("принимая во внимание тот факт, что ухудшение политической ситуации, приведшее к антиармянским погромам в г. Сумгаите и серьезным актам насилия в г. Баку, само по себе угрожает безопасности армян, проживающих в Азербайджане_ [Европейский парламент] [о]суждает насилие, примененное в отношении армянских демонстрантов в Азербайджане"), от 18 января 1990 г. ("учитывая возобновление антиармянских действий со стороны азербайджанцев в г. Баку (первоначальная оценка свидетельствует о многочисленных жертвах, часть которых погибла при ужасающих обстоятельствах) и нападений на армянские села вне Нагорного Карабаха, такие как Шаумян и Геташен_ в то время как блокада Нагорного Карабаха была возобновлена Азербайджаном так жестко как никогда"), от 15 марта 1990 г. ("обеспокоен ситуацией с правами человека в Нагорном Карабахе, который управляется Азербайджаном против воли большинства его населения, более 75% которого составляют армяне, и продолжающимся насилием в Азербайджане"), от 14 марта 1991 г. ("армянские погромы в Азербайджане"), от 16 мая 1991 г. ("выражая сожаление по поводу постоянного обострения насилия на Кавказе, особенно против армян в Карабахской автономной области"), от 13 февраля 1992 г. ("в то время как армянское население, проживающее в Нагорном Карабахе, подвергнуто постоянной блокаде и агрессии в течение последних трех лет, в то время как в конце декабря 1991 года Азербайджан начал масштабное и беспрецедентное наступление на армян, проживающих в Нагорном Карабахе, в то время как армянские села в Нагорном Карабахе подвергались обстрелам тяжелой артиллерии 34 раза в течение января 1992 г., когда по ним было выпущено более 1100 ракет и минометных снарядов, которые ранили около 100 мирных жителей, включая женщин и детей, в то время как ситуация у населения Нагорного Карабаха с продуктами питания и здравоохранением ухудшилась до непереносимости"), от 21 января 1993 г. ("будучи осведомлен о трагической ситуации 300 000 армянских беженцев, которые бежали от погромов в Азербайджане_ [Европейский парламент] [п]олагает, что беспощадная блокада со стороны Азербайджана составляет нарушение международного права, и настаивает на том, чтобы власти Азербайджана немедленно сняли ее) и от 10 февраля 1994 г. ("в то время как воздушные силы Азербайджана прекратили бомбардировку гражданских лиц, особенно в г. Степанакерте"), статья 907 Акта о поддержке свободы Соединенных Штатов Америки от 24 октября 1992 г., которая все еще действует ("Помощь Соединенных Штатов Америки на основании данного Акта или любого иного Акта (отличная от помощи на основании раздела V данного Акта) не может быть предоставлена Правительству Азербайджана, пока президент не установит и не сообщит об этом Конгрессу, что Правительство Азербайджана принимает доказуемые меры для прекращения всех блокад и иного неправомерного применения силы против Армении и Нагорного Карабаха"), и Резолюция Сената США от 17 мая 1991 г. ("Поскольку советские и азербайджанские силы разрушили армянские села и изгнали армянское население из Нагорного Карабаха и прилегающих районов в нарушение международно признанных прав человека_ [Сенат США] осуждает нападения на невинных детей, женщин и мужчин в армянских районах и общинах в Нагорном Карабахе и прилегающих районах и в Армении; осуждает неизбирательное применение силы, включая обстрел гражданских районов на восточной и южной границах Армении; призывает прекратить блокады и иное применение силы и запугивание в отношении Армении и Нагорного Карабаха"). Европейский Суд сам признал осуществление "правительственными силами" "высылок", сопровождавшихся "задержаниями и насилием" в отношении армянского гражданского населения на территории Азербайджана в апреле-мае 1991 года (§ 32 упоминавшегося выше Постановления Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саргсян против Азербайджана").).

Полная оценка правовых последствий открытия Лачинского коридора как ключевой военной меры в ходе сецессионной войны явно имеет значение для целей принятия решения относительно законности и пропорциональности предполагаемых длящихся ограничений прав заявителей на уважение собственности и семейной жизни в Лачинском районе. Таким образом, Европейскому Суду не следовало разрешать вопрос о предполагаемом лишении этих прав без оценки "источника заявляемых прав"* (* См. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Шилих против Словении", §§ 159-163.).

49. Выражаясь языком Конвенции, основной вопрос, который затрагивает это дело и который большинство предпочло проигнорировать, касается того, в какой степени "общие принципы международного права", включая право сецессии государств и международное гуманитарное право, могут ограничивать право на уважение собственности, предусмотренное статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции (второе предложение). Эффект такой отсылки в том, чтобы сделать применение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции зависимым от способа, которым Европейский Суд толкует в конкретном деле право сецессии и международное гуманитарное право. Как положения Конвенции о правах человека и Протокола N 1 к ней могут быть согласованы с императивными нормами права сецессии государств и международным гуманитарным правом? Как права человека, провозглашенные в Конвенции и Протоколе N 1 к ней, могут быть защищены в контексте ремедиальной сецессии государства и военных действий, осуществляемых силами обороны национального и религиозного меньшинства, находящегося в угрожаемом положении? Данные вопросы привели бы нас к совершенно иному подходу к делу.

VI. Окончательное заключение

50. Самоопределение не является делом прошлого. Это не просто политический лозунг, но законное право, которое превратилось из исторического антиколониального требования в более широкое требование, основанное на правах человека. Право на внешнее самоопределение в принципе признается в международном праве не только в колониальном, но и в неколониальном контексте. Каждый раз, когда часть населения государства не представлена ее правительством и права человека этой части населения систематически нарушаются его собственным правительством или частными лицами, чьи действия одобряются этим правительством, виктимизированное население может прибегать "в качестве последнего средства к восстанию против тирании и угнетения", используя сильную формулировку преамбулы к Всеобщей декларации прав человека.

51. Настоящий Суд имеет компетенцию ratione materiae, чтобы устанавливать такие нарушения прав человека и правовые последствия, которые следуют из них, с точки зрения имущественных прав перемещенных гражданских лиц. Тем не менее жалоба по настоящему делу подлежала отклонению в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты, отсутствием статуса жертвы и отсутствием компетенции. Если бы Европейский Суд отнесся серьезнее к своей роли в сборе доказательств, эти возражения, возможно, были бы преодолены. Тогда и только тогда Европейский Суд был бы в состоянии в полном объеме обращаться к существенным вопросам, возникшим по настоящему делу. Он этого не сделал. Более всего пострадают от этих упущений, несомненно, добросовестные армяне и азербайджанцы, которые просто хотят жить в мире в Нагорном Карабахе и прилегающих районах.