Дело Навального: пределы осуществления миноритарным акционером права на доступ к информации о деятельности общества (М.Т. Белова, "Законодательство", N 6, июнь 2013 г.)

Дело Навального: пределы осуществления миноритарным акционером права на доступ к информации о деятельности общества

18 апреля 2013 г. произошло весьма примечательное для российского корпоративного права событие. Известный блогер и оппозиционер А. Навальный окончательно проиграл в высшей судебной инстанции нашумевшее дело против ОАО "НК "Роснефть" - ему было отказано в передаче дела в Президиум ВАС РФ для пересмотра в порядке надзора*(1).

Казалось бы, в этом деле, которое в общей сложности длилось три года и последовательно прошло шесть инстанций*(2), поставлена точка - Высший Арбитражный Суд РФ поддержал позицию ответчика и выводы нижестоящих судов, согласно которым общество не обязано предоставлять информацию акционеру, в действиях которого усматриваются признаки злоупотребления своим правом.

Однако буквально годом раньше ВАС РФ поддержал А. Навального в другом его "крестовом походе" - против ОАО "АК "Транснефть" по делу с аналогичной фабулой: миноритарный акционер с мизерной долей участия требовал от крупной нефтяной компании предоставления ему копий протоколов заседаний совета директоров (в деле "Роснефти" Навальный запросил копии протоколов и некоторых гражданско-правовых сделок) за прошлые периоды, при этом довольно активно освещал подробности процесса в своем популярном блоге.

ВАС РФ, отказывая проигравшей в нижестоящих инстанциях "Транснефти" в передаче дела в Президиум ВАС РФ, констатировал: "Наличие законных оснований для отказа истцу в защите права на доступ к информации акционерного общества судами не установлено"*(3).

Однако, при внешней похожести, между делами есть одно важное различие. В деле "Роснефти" суд поддержал аргумент, который не прозвучал в споре с "Транснефтью", а именно - у истца отсутствует обоснованный (законный) материально-правовой, реальный правовой интерес в получении документов, а следовательно, он злоупотребляет своими правами в силу положений ст. 10 Гражданского кодекса РФ.

Из такого подхода с очевидностью следует, что проблема разрешения подобного рода споров отныне определяется ответами на два фундаментальных вопроса: что представляет собой этот "идеальный" интерес, который условно-абстрактный добросовестный акционер стремится удовлетворить, в том числе запрашивая информацию и документы у общества? Достаточно ли в отсутствие доказательств того, что акционер намеренно действует во вред компании, продемонстрировать лишь отсутствие у него стремления реализовать то благо, ради которого закон и наделил его соответствующими полномочиями?

На второй вопрос суд в деле "Роснефти" отвечает утвердительно. К сожалению, мы вынуждены оставить за рамками данной статьи вопрос о значимости субъективной стороны в делах, связанных с предоставлением информации, для квалификации действий субъекта по ст. 10 ГК РФ. Отметим лишь, что об отсутствии законного интереса в получении запрашиваемой информации как о признаке возможного злоупотребления упоминается в п. 3.5 определения Конституционного Суда РФ от 18 января 2011 г. N 8-О-П*(4), на который и ссылаются суды в деле "Роснефти" в обоснование своей позиции. Однако в указанном пункте говорится лишь о тех возражениях, которые вправе выдвигать против требований акционера органы общества. Иначе говоря, отсутствие видимого интереса - это всего лишь отправная точка, позволяющая поднять вопрос о злоупотреблении, а не конечный пункт судебного разбирательства.

Сказанное подтверждается и тем, что пунктом выше - в п. 3.4 того же определения, рассуждая о пределах оценки и исследования подобных споров судами, Конституционный Суд РФ уже говорит не об отсутствии законного интереса, а об установлении необоснованного интереса в получении соответствующей информации и "иных признаков, которые указывают на намеренное создание объективных трудностей, способных отрицательно влиять на хозяйственную деятельность конкретного акционерного общества в целом и на интересы его акционеров" (выделено мной. - М.Б.).

Другими словами, отсутствие в действиях акционера явно прослеживаемого интереса - это лишь повод для возражений со стороны компании, суд же должен проанализировать все обстоятельства дела и применить ст. 10 ГК РФ, только если доказано, что акционер умышленно действует во вред обществу.

Перейдем к рассмотрению ключевого для данной статьи вопроса - ради чего акционеру в принципе могут понадобиться запрашиваемые у общества документы. Для этого кратко изложим основные аргументы, выдвинутые судами в делах "Транснефти" и "Роснефти", и выделим те, которые позволили двум таким внешне похожим делам завершиться противоположным образом.

I. Предоставление обществом акционеру информации

Судами всех инстанций, как в деле "Транснефти", так и в деле "Роснефти", при разрешении данного спора не оспаривалось само по себе формальное право акционера на получение истребуемых документов. В силу положений ст. 89, 91 Закона об АО*(5) истец имеет право на получение протоколов заседаний совета директоров общества и копий гражданско-правовых договоров общества, акционером которого он является, вне зависимости от размера его участия в обществе. К документам бухгалтерского учета и протоколам заседаний коллегиального исполнительного органа имеют право доступа акционеры, имеющие в совокупности не менее 25% голосующих акций общества. Применяя указанные нормы в деле "Роснефти", суд признает, что право истца на ознакомление с копиями протоколов совета директоров по вопросам, составляющим исключительную компетенцию совета, как и копий хозяйственных договоров, ничем не ограничено. Лишь в случае наделения совета директоров дополнительными полномочиями за счет компетенции исполнительных органов право акционера на ознакомление с протоколами может быть урезано, но лишь в том смысле, что из таких протоколов будет изъята информация, касающаяся вопросов расширенной компетенции совета директоров.

II. Злоупотребление акционером правом на предоставление информации

Итак, суд в деле "Роснефти" пришел к выводу о том, что акционер просит то, на что по Закону об АО имеет право, однако отказал ему в защите этого права, "поскольку в действиях истца как акционера указанного общества усматриваются элементы злоупотребления правом"*(6).

Аргументы, которые легли в основу такого вывода суда, можно условно разделить на три основные группы. Рассмотрим каждую в отдельности.

1. Акционер запрашивает документы ради собственной пиар-компании в Интернете

По мнению суда, документы запрашивались А. Навальным не ради принятия обоснованных инвестиционных решений, как он указал в исковом заявлении, а ради забавы или для пиара в авторском блоге, в том числе путем создания неких виртуальных "рейтингов законопослушности" компаний, в которых он является акционером.

Как отметил суд, "истец одновременно направил в различные акционерные общества требования о предоставлении ему протоколов заседания совета директоров за период с 01.01.2009 по 31.12.2009 с целью, как указано на... интернет-страницах, "получить протоколы совета директоров" для составления "рейтинга законопослушности" компаний, в которых он является миноритарным акционером. <...> Применительно к обстоятельствам дела указанная цель входит в противоречие с той целью, которая указана была истцом в требованиях о предоставлении документов, направленных ответчику, а именно для принятия экономически обоснованных решений по приобретению или отчуждению акций общества"*(7).

С данным выводом сложно согласиться. Этот аргумент уже был исследован и отвергнут в деле "Транснефти" судом, который указал, что развернутая истцом в Интернете пиар-компания (даже если считать ее таковой) не говорит о его недобросовестном поведении. Не свидетельствует о недобросовестности истца, по мнению суда, и отсутствие доказательств того, что истец распространял фальшивые документы или делал это ради того, чтобы затруднить деятельность компании.

2. Истец создает угрозу разглашения конфиденциальной информации компании

Суд полагает, что исходя из отсутствия между сторонами соглашения о соблюдении режима секретности сведений, имеющих конфиденциальный характер, возможное опубликование истребуемых документов на сайте акционера создает угрозу разглашения таких сведений. "Кроме того, - рассуждает суд, - обеспечив неограниченный доступ к данным договорам фактически любого пользователя сети Интернет, истец нарушает свою обязанность как акционера соблюдать конфиденциальную информацию о деятельности общества, предусмотренную пунктом 1 статьи 67 Гражданского кодекса Российской Федерации"*(8).

Этот вывод суда нам также представляется спорным. Во-первых, непонятно, почему суд говорит в настоящем времени ("истец нарушает") о возможном в будущем нарушении им режима конфиденциальности еще не предоставленных ему сведений. Истец пока ничего не получил и, соответственно, ничего не выложил в Интернете, едва ли ему в вину могут вменяться некие гипотетические действия, возможные в будущем.

Во-вторых, защите компании именно от этих рисков посвящен п. 15 информационного письма ВАС РФ от 18 января 2011 г. N 144 "О некоторых вопросах практики рассмотрения арбитражными судами споров о предоставлении информации участникам хозяйственных обществ" (далее - Информационное письмо). Если испрашиваемые документы содержат конфиденциальную информацию, то общество, прежде чем передать такие документы, как сказано в разъяснении, вправе требовать выдачи расписки, в которой акционер подтверждает, что предупрежден о конфиденциальности получаемой информации и об обязанности ее сохранять.

Таким образом, акционера достаточно связать под расписку обязанностью соблюдать режим конфиденциальности ставших ему известными сведений, а не отказывать в их предоставлении на том основании, что он, может быть, распространит их среди неограниченного круга интернет-пользователей. На этот момент обратил внимание и судья С.Г. Нужнов в своем особом мнении по делу "Роснефти": как он отметил, ответчиком не доказано, что компания предлагала, а истец уклонялся от заключения соглашения об обязанности хранить в тайне сведения, имеющие конфиденциальный характер*(9).

3. Право акционера на информацию не было нарушено

Этот аргумент касается копий хозяйственных договоров, которые просил у общества истец. Здесь суд выдвигает два возражения: 1) сведения о существенных условиях интересующих истца сделок были размещены компанией на своем интернет-сайте (т.е. предполагается, видимо, что акционер при желании мог с ними легко ознакомиться); 2) копии запрашиваемых договоров не представляют ценности с точки зрения их анализа, так как истек срок исковой давности для их оспаривания*(10).

Заметим, что в соответствии с п. 7, 9 Информационного письма право акционера на информацию может быть реализовано в двух формах - ознакомления с документами и получения копий документов. При этом выбор конкретной формы реализации права на получение информации осуществляется участником. То есть не компании, а акционеру принадлежит право решать, в какой форме ему получать интересующую информацию. И если запрашивались копии договоров, едва ли ссылка на корпоративный сайт, где выложены даже не сами договоры, а сообщения об их существенных условиях, может считаться адекватной заменой.

Что касается второй части возражений о том, что срок исковой давности для оспаривания данных сделок истек, здесь суд оперирует ссылкой на п. 1 Информационного письма, согласно которому участнику общества может быть отказано в случае затребования им документов, относящихся к прошлым периодам деятельности хозяйственного общества и явно не представляющих ценности с точки зрения их анализа (экономического, юридического), в том числе по причине истечения сроков исковой давности.

Однако, во-первых, ВАС РФ отграничивает ситуацию, когда акционер просит бесполезные (в частности, по причине истечения сроков исковой давности) документы (абз. 3 п. 1 Информационного письма), от случаев злоупотребления с его стороны (абз. 4 п. 1 того же письма), судя по всему, предполагая сценарии, в которых обстоятельства невозможности использования документов были неизвестны или неправильно оценены акционером на момент обращения с требованием об их получении, что исключает злонамеренность его действий, а значит, и основания для применения ст. 10 ГК РФ.

Во-вторых, в Информационном письме говорится о документах, явно не представляющих интереса с точки зрения их анализа, при этом допускается, что анализ документа может быть системным (экономическим, юридическим и т.д.). Копия договора, который уже нельзя оспорить, тем не менее может стать вполне ценным источником информации о деятельности общества, а возможно, и основанием для самостоятельного иска о привлечении к ответственности руководителей корпорации по ст. 71 Закона об АО.

И наконец, в-третьих, если документ не представляет юридической и экономической ценности, непонятна готовность компании судиться в шести инстанциях ради того, чтобы сохранить его содержание в тайне.

4. Истец не участвовал в проведении годовых и внеочередных общих собраний акционеров, что свидетельствует об отсутствии у него реального интереса в управлении обществом

Этот аргумент представляется самым интересным и ключевым в цепочке рассуждений о злоупотреблении со стороны акционера. Во-первых, факт неучастия истца в корпоративных собраниях вообще не исследовался в деле "Транснефти" (то ли потому, что А. Навальный в собраниях акционеров "Транснефти" участвовал, то ли суд просто не придал этому материально-правового значения). Во-вторых, именно этот аргумент ближе всего к фундаментальным, на наш взгляд, для правильного разрешения подобных споров вопросам о том, что же на самом деле составляет интерес акционера (в отсутствии которого суд упрекает Навального) и действительно ли этот интерес должен сочетаться с заинтересованностью акционера в делах корпоративного управления.

Для начала суд пытается своеобразно "обыграть" п. 1 Информационного письма, согласно которому участники хозяйственных обществ не обязаны раскрывать цели и мотивы, которыми они руководствуются, требуя предоставления информации об обществе, а также иным образом обосновывать наличие интереса в получении соответствующей информации. Суд как будто не спорит с этим, но указывает, что "в отличие от цели получения документов, наличие у истца материально-правового интереса в их получении имеет основополагающее правовое значение и входит в предмет доказывания по настоящему делу"*(11).

Такая попытка противопоставить цель истребования акционером документов и материально-правовой интерес в их получении едва ли может считаться удачной, потому что цель и интерес - две стороны одной медали. Это подтверждается и формулировками упомянутого пункта Информационного письма, в котором раскрытие цели и мотивов акционера рассматривается как один из способов обоснования наличия интереса в получении соответствующей информации, т.е. как частное и общее. При этом, как указано в документе, свой интерес акционер обосновывать не должен ни путем раскрытия цели запроса документов, ни как-либо иначе.

В деле "Роснефти" суд заявил, по сути, следующее: хорошо, дорогой акционер, ты не обязан нам рассказывать, ради чего запрашиваешь эти документы. Но все же мы порассуждаем, зачем они тебе в принципе могут быть нужны. Умозаключения привели суд к выводу о том, что дополнительные права (включая право на доступ к документам общества) даны акционеру не абстрактно, а ради реализации основной триады прав, как они сформулированы в ст. 31 Закона об АО, и в первую очередь права на участие в управлении обществом. Далее, установив, что истец в собраниях акционеров "Роснефти" не участвовал, суд решил, что "получение запрашиваемой истцом информации <...> не является предпосылкой для реализации им своих прав на участие в общем собрании акционеров общества - поскольку он в них не участвует ни лично, ни заочно. <...> Суды, с учетом представленных доказательств пришли к обоснованному выводу о том, что интерес истца в получении протоколов заседаний совета директоров не связан с реализацией его права на участие в управлении обществом... и, соответственно, не отвечает критериям законного (обоснованного) интереса".*(12) В связи с этим суд сделал вывод о том, что истец пытался получить информацию не ради реализации им прав акционера общества, что расценивается как злоупотребление правами.

Первое возражение, которое напрашивается, - чисто формальное. Если запрашиваемая информация для добросовестного акционера является "предпосылкой для реализации им своих прав на участие в общем собрании акционеров общества", то судить о том, употребит ли акционер эту информацию по назначению, можно только постфактум (когда, получив эту информацию, истец пропустит очередное собрание), но никак не на основании того, что ранее истец в таких собраниях не участвовал. Некоторая логика в рассуждениях суда была бы, если бы истец был замечен в регулярном истребовании документов у этой компании, а после их получения систематически пропускал собрания. Но в данном деле мы этого не наблюдаем. И опять суд ставит в вину акционеру гипотетически возможные в будущем действия, которых он еще не совершил, на основании некоего шаблона поведения в прошлом (логика суда примерно такова: он не участвовал в собраниях в прошлом, значит, и в будущем участвовать в них не собирается, а зачем нужна информация, как не ради такого участия? Значит, она ему не нужна).

Второй момент куда более серьезный. Рассуждая о том, что составляет интерес акционера, суд нам предлагает интересную формулу: интерес в участии в общем собрании акционеров общества = интересу в управлении обществом = интересу акционера. Лицо, систематически пропускающее собрания акционеров, по мнению суда, демонстрирует отсутствие интереса к управлению обществом, а значит, и отсутствие интереса акционера, достойного уважения суда и охраны.

Другими словами, интерес в управлении обществом и есть интерес акционера (или, во всяком случае, одна из его фундаментальных составляющих).

Такой подход нам представляется неверным. В литературе, посвященной проблемам корпоративного управления, неоднократно высказывалась мысль о том, что большинство миноритарных акционеров - пассивные инвесторы, которые просто ищут способ вложения денег в ликвидные активы*(13). Каждому из них, как правило, экономически невыгодно вникать в дела компании и самостоятельно разбираться в вопросах, по которым требуется принятие корпоративного решения, так как плодами усилий отдельно взятого акционера бесплатно воспользуются все другие участники, что делает индивидуальную активность экономически бессмысленной (знаменитая проблема фрирайдерства).

Таким образом, в интересах рациональных миноритарных акционеров не только не стремиться к управлению компанией, а, наоборот, всячески воздерживаться от такого поведения. Умаляет ли или как-то дискредитирует права акционера или его интересы такая управленческая пассивность? Нет, конечно. Напротив, только такое поведение максимально соответствует его интересам, к которым в первую очередь относятся наличие прибыли*(14), дивиденды*(15), максимизация личных доходов на коротком промежутке времени*(16). Участие в корпоративном управлении следует рассматривать лишь как способ обслуживания этих интересов, причем малоэффективный для мелкого инвестора.

III. Заключение

Как показывает судебная практика по аналогичным делам, последовавшим за рассмотрением дела А. Навального против "Роснефти", речь идет не просто о решении отдельно взятого частного спора, а по сути, о прецеденте, алгоритме для решения подобных корпоративных конфликтов. Уже в феврале 2013 г. в решении по делу компании "Аэрофлот" против владельца 10 обыкновенных акций компании суд практически дословно повторил текст решения кассационной инстанции по делу "Роснефти" и отказал акционеру со ссылкой на то, что тот не участвовал в годовых и внеочередных общих собраниях акционеров, а следовательно, его интерес в получении документов не связан "с реализацией его права на участие в управлении обществом или принятием экономически оправданных решений... и, соответственно, не отвечает критериям законного (обоснованного) интереса"*(17).

Обращает на себя внимание тот факт, что в деле "Аэрофлота" уже нет красочных деталей, которые тянутся шлейфом за корпоративными спорами А. Навального. Истец не замечен ни в параллельной тяжбе сразу с несколькими промышленными и финансовыми "тяжеловесами", ни в ведении популярного блога, ни в оппозиционной деятельности. Единственное, что объединяет дела "Роснефти" и "Аэрофлота" (и одновременно отличает дела "Транснефти" и "Роснефти" друг от друга), - это установленный судом факт: акционер не посещал ежегодные и внеочередные собрания. Его оказалось достаточно для применения норм о злоупотреблении с практически дословным цитированием мотивировочной части дела "Роснефти".

Таким образом, судебная практика, по сути, требует от миноритарных акционеров очно или заочно участвовать в собраниях общества (чего обычно разумный миноритарий не делает, да и не обязан делать), в противном случае они фактически лишаются права на реализацию своих прав, предусмотренных ст. 91 Закона об АО.

Данный подход нам представляется своеобразным компромиссом между формальным запретом ставить право акционера на получение информации в зависимость от размера принадлежащего ему пакета акций (за рядом уже упомянутых исключений, установленных Законом об АО) и все чаще раздающимися в юридической литературе мнениями о том, что "если в силу незначительности участия в капитале участник хозяйственного общества в принципе не в состоянии принять... управленческое решение, зачем наделять его правом на информацию?"*(18).

Мы полностью согласны с указанными авторами в том смысле, что участником общества не становятся лишь ради того, чтобы реализовывать право на информацию. Но точно так же им не становятся только ради того, чтобы участвовать в собраниях. И то, и другое служит в конечном итоге иной хозяйственной цели - получению дохода от корпоративного участия. Думается, нет необходимости доказывать, что к максимально возможной доходности своих инвестиций в предприятие (а следовательно, и пресечению необоснованных "утечек" корпоративной прибыли, первым шагом на пути к которому является направление подобных запросов) одинаково страстно стремятся все акционеры, вне зависимости от принадлежности к акционерной власти и от управленческой активности.

Список литературы

1. Белов В.А. Гражданское право. Общая часть. М., 2002.

2. Белов В.А. Самое сокровенное знание: заметки о содержании и пределах права участников хозяйственных обществ на получение информации об их деятельности и на ознакомление с документацией // Закон. 2012. N 8.

3. Габов А.В., Молотников А.Е. Корпоративный шантаж как правовое явление // Журнал российского права. 2008. N 6.

4. Гражданское право: Учебник / Отв. ред. Е.А. Суханов. М., 2008. Т. 1.

5. Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2001 (серия "Классика российской цивилистики").

6. Долинская В.В. Понятие корпоративных конфликтов // Законы России: опыт, анализ, практика. 2010. N 6.

7. Иншакова А.О. Разумно понимаемые интересы акционера в дивидендной политике законодателя России и ЕС // Законы России: опыт, анализ, практика. 2012. N 7.

8. Каминка А.И. Основы предпринимательского права. Пг., 1917.

9. Кудрявцев О.Н. Условия осуществления гражданских прав // Научная конференция профессорско-преподавательского состава Харьковского юридического института (тезисы докладов). Харьков, 1968.

10. Приходько А.И. Воспрепятствование разрешению дел в арбитражных судах: актуальные вопросы судебного правоприменения. М., 2008.

11. Рясенцев В.А. Условия и юридические последствия отказа в защите гражданских прав // Советская юстиция. 1962. N 9.

12. Easterbrook F.H., Fischel D.R. The Proper Role of a Target's Management in Responding to a Tender Offer. 94 Harv. L. Rev. 1161 (1981).

13. Shleifer A., Vishny R. A survey of Corporate Governance // Journal of Finance. Vol. LII. N 2. June 1997.

М.Т. Белова,

юрист, LL.M, аспирантка НИИСЗП

"Законодательство", N 6, июнь 2013 г.

------------------------------------------------------------------------

*(1) Определение ВАС РФ от 18 апреля 2013 г. N ВАС-4580/13 об отказе в передаче дела в Президиум ВАС РФ.

*(2) См. решения и постановления, вынесенные по делу N А40-46040/10-134-348: решение Арбитражного суда г. Москвы от 24 августа 2010 г. (иск Навального удовлетворен частично); постановление Девятого апелляционного суда от 21 апреля 2011 г. N 09АП-26367/2010 (решение суда первой инстанции изменено); постановление ФАС Московского округа от 1 августа 2011 г. N КГ-А40/7795-11 (решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции отменены, дело направлено на новое рассмотрение); решение Арбитражного суда г. Москвы от 14 мая 2012 г. (в иске отказано); постановление Девятого апелляционного суда от 8 августа 2012 г. N 09АП-20244/2012 (решение суда первой инстанции оставлено без изменения); постановление ФАС Московского округа от 20 декабря 2012 г. (решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции оставлены без изменения).

*(3) См. решения и постановления, вынесенные по делу N А40-682/11-83-6: определение ВАС РФ об отказе в передаче дела в Президиум ВАС РФ от 29 сентября 2011 г. N ВАС-12027/11; см. также решение Арбитражного суда г. Москвы от 17 февраля 2011 г. (иск Навального удовлетворен); постановление Девятого апелляционного суда от 28 апреля 2011 г. N 09АП-7510/2011-ГК (решение суда первой инстанции оставлено без изменения); постановление ФАС Московского округа от 30 июня 2011 г. N КГ-А40/6870-11 (решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции оставлены без изменения).

*(4) Определение Конституционного Суда РФ от 18 января 2011 г. N 8-О-П "По жалобе открытого акционерного общества "Нефтяная компания "Роснефть" на нарушение конституционных прав и свобод положением абзаца первого пункта 1 статьи 91 Федерального закона "Об акционерных обществах".

*(5) Федеральный закон от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" // СПС "Гарант".

*(6) Постановление ФАС Московского округа от 20 декабря 2012 г. по делу N А40-46040/10-134-348.

*(7) Там же.

*(8) Там же.

*(9) Особое мнение судьи Федерального арбитражного суда Московского округа Нужнова С.Г. по делу N А40-46040/10-134-348.

*(10) Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 8 августа 2012 г. N 09АП-20244/2012, N 09АП-20245/2012; постановление ФАС Московского округа от 20 декабря 2012 г. по делу N А40-46040/10-134-348.

*(11) Постановление Девятого апелляционного суда N 09АП-20244/2012 и N 09АП-20245/2012; дословно воспроизведено затем в Постановлении кассационной инстанции.

*(12) Постановление ФАС Московского округа от 20 декабря 2012 г. по делу N А40-46040/10-134-348.

*(13) Easterbrook F.H., Fischel D.R. The Proper Role of a Target's Management in Responding to a Tender Offer. 94 Harv. L. Rev. 1161 (1981); Shleifer A., Vishny R. A survey of Corporate Governance // Journal of Finance. Vol. LII. N 2. June 1997.

*(14) Иншакова А.О. Разумно понимаемые интересы акционера в дивидендной политике законодателя России и ЕС // Законы России: опыт, анализ, практика. 2012. N 7. С. 10-5.

*(15) Каминка А.И. Основы предпринимательского права. Пг., 1917. С. 60-113.

*(16) Долинская В.В. Понятие корпоративных конфликтов // Законы России: опыт, анализ, практика. 2010. N 6. С. 4-11.

*(17) Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 6 февраля 2013 г. N 09АП-41576/2012-ГК по делу N А40-97295/12-62-907. Даже в части тех некоторых документов, которые суд апелляционной инстанции все же признал подлежащими передаче истцу, постановлением ФАС Московского округа от 17 мая 2013 г. указанное решение отменено и дело отправлено на новое рассмотрение.

*(18) Кузнецов В.А., Степанов Д.И. Право акционера на информацию: Комментарии к информационному письму Президиума ВАС РФ от 18.01.2011 N 144 "О некоторых вопросах практики рассмотрения арбитражными судами споров о предоставлении информации участникам хозяйственных обществ" // Судебная практика. Комментарии. М., 2011. С. 102. См. также: Габов А.В., Молотников А.Е. Корпоративный шантаж как правовое явление // Журнал российского права. 2008. N 6; Белов В.А. Самое сокровенное знание: заметки о содержании и пределах права участников хозяйственных обществ на получение информации об их деятельности и на ознакомление с документацией // Закон. 2012. N 8.