Рассмотрение дел по заявлениям об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение таких решений (К.И. Забоев, "Закон", N 1, январь 2008 г.)

Рассмотрение дел по заявлениям об оспаривании решений
третейских судов и о выдаче исполнительных листов на
принудительное исполнение таких решений

В последнее время участники гражданского оборота все чаще для разрешения возникающих между ними споров обращаются в третейские суды, в связи с чем возрастает правовая значимость этого института, а судебная практика государственных судов по делам об оспаривании решений третейских судов и выдаче исполнительных листов на их принудительное исполнение требует изучения и систематизации.

В настоящей статье будут рассмотрены некоторые вопросы, возникающие при рассмотрении подобных дел арбитражными судами, рассматривающими их по спорам, вытекающим из гражданских правоотношений при осуществлении предпринимательской и иной экономической деятельности (ч. 2 ст. 230, ч. 2 ст. 236 АПК РФ).

Итак, в соответствии со ст. 11 ГК РФ третейский суд осуществляет защиту нарушенных или оспоренных гражданских прав наряду с судом общей юрисдикции и арбитражным судом.

Важным указанием, содержащимся в положениях данной статьи, является то, что употребляемое в Гражданском кодексе РФ понятие "суд" подразумевает под собой в том числе и суд третейский. Иными словами, Гражданский кодекс РФ не разграничивает в полномочиях и компетенции суды, составляющие собственно судебную систему Российской Федерации, к которым согласно п. 2 ст. 4 Федерального конституционного закона от 31.12.1996 N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" третейские суды не относятся, и суды третейские, чья деятельность регулируется Федеральным законом от 24.07.2002 N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации" (далее - ФЗ "О третейских судах в РФ").

Таким образом, третейские суды, осуществляющие судебную защиту гражданских прав, представляют собой альтернативу государственным судам. Эта альтернативная форма разрешения частноправовых споров существует параллельно с правосудием, не заменяя правосудие и не преграждая доступ к нему*(1).

Вместе с тем данное альтернативное разрешение хозяйственного спора обусловлено законодателем наличием у сторон такого спора добровольного волеизъявления о возможности его разрешения именно третейским судом, выраженного в заключении сторонами третейского соглашения, которое может быть заключено уже в ходе рассмотрения спора государственным арбитражным судом, но до принятия им решения по существу (ст. 5 ФЗ "О третейских судах в РФ"). Иными словами, третейский суд можно определить как особый негосударственный юрисдикционный орган, уполномоченный государством и сторонами спорного материального правоотношения рассматривать и разрешать гражданские дела и выносить по ним обязательные решения.*(2)

Законодатель особо регламентирует порядок заключения третейского соглашения в ст. 7 ФЗ "О третейских судах в РФ", в соответствии с которой третейское соглашение заключается в письменной форме. Оно также считается заключенным в письменной форме, если содержится в документе, подписанном сторонами, либо заключено путем обмена письмами, сообщениями по телетайпу, телеграфу или с использованием других средств электронной или иной связи, обеспечивающих фиксацию такого соглашения. Ссылка в договоре на документ, содержащий условие о передаче спора на разрешение третейского суда, является третейским соглашением при условии, что договор заключен в письменной форме и данная ссылка такова, что делает третейское соглашение частью договора. При несоблюдении данных правил третейское соглашение является незаключенным.

Такой строгий подход к заключению третейского соглашения вполне оправдан, поскольку при его наличии сторона, чье право будет являться нарушенным и требовать защиты, фактически лишается возможности обращения в государственный арбитражный суд, так как своевременно заявленное другой стороной возражение против рассмотрения дела этим судом является безусловным основанием для оставления искового заявления без рассмотрения в соответствии с п. 5 ст. 148 АПК РФ.

Исключение составляют только случаи, когда государственный арбитражный суд установит, что третейское соглашение недействительно, утратило силу или не может быть исполнено.

Следует особо отметить, что недействительность договора, содержащего третейскую оговорку, не влечет недействительности самой оговорки и соответственно не влечет прекращение компетенции третейского суда по рассмотрению переданного на его разрешение спора (ст. 17 ФЗ "О третейских судах в РФ").

Представляется, что аналогичные последствия должен иметь и вывод суда о незаключенности такого договора, в частности, по мотивам несогласования его существенных условий (ст. 432 ГК РФ), отсутствия государственной регистрации, когда факт заключения договора ставится законом в зависимость от ее наличия (например, ст. 651 ГК РФ). В такой ситуации принимается во внимание прежде всего подписание договора уполномоченными на это лицами и реальная направленность воли его сторон на придание компетенции третейскому суду.

Теоретической предпосылкой возникновения данных положений закона является доктрина автономности третейской оговорки как независимой от иных условий договора, т.е. от условий материально-правового характера.*(3)

Автономный характер соглашения о третейском суде прямо упомянут в п. 22 Обзора практики рассмотрения арбитражными судами дел о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов, об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов, являющегося приложением к Информационному письму Президиума ВАС РФ от 22.12.2005 N 96 (далее - Информационное письмо N 96).

По обстоятельствам описанного в этом пункте Обзора дела третейским судом было принято решение о взыскании долга по договору, срок действия которого истек, в связи с чем судом первой инстанции было отказано в выдаче исполнительного листа на его принудительное исполнение со ссылкой на утрату силы и арбитражной оговорки. Но указанное определение было отменено судом кассационной инстанции по причине автономности соглашения о третейском суде и отсутствия установленного соглашением сторон условия о прекращении обязательств о передаче спора в третейский суд по истечении срока действия договора.

Несколько неоднозначно судебная практика подходит к оценке действительности третейского соглашения при незаключенности договора, в котором оно содержится, хотя более распространены судебные акты, в которых автономность третейской оговорки и в этом случае влечет его заключенность и действительность.*(4)

Небольшим диссонансом в общей массе таких судебных актов звучат постановления ФАС Уральского округа от 23.11.2005 по делу N Ф09-3846/05-С3 и ФАС Восточно-Сибирского округа от 07.10.2002 по делу N Э-434/01-Ф02-2956/02-С2, в которых фактически делается вывод об отсутствии силы у третейской оговорки, содержащейся в незаключенном договоре, что применительно к доктрине автономности третейского соглашения вряд ли можно признать правильным.

Близость формулировки ст. 7 ФЗ "О третейских судах в РФ" о порядке заключения третейского соглашения к положениям ст. 434 ГК РФ о заключении гражданско-правового договора позволяет сделать вывод и о возможности его последующего одобрения в порядке ст. 183 ГК РФ при условии соблюдения требований к его форме и содержанию.

Вместе с тем, по мнению автора настоящей статьи, не имеется оснований для однозначного вывода о возможности заключения третейского соглашения путем совершения сторонами конклюдентных действий, поскольку подобное не предусмотрено положениями ст. 7 указанного Закона.

Необходимо отметить отличие ее формулировки от аналогичной статьи Федерального закона от 07.07.1993 N 5338-1 "О международном коммерческом арбитраже", допускающей заключение арбитражного соглашения путем обмена исковым заявлением и отзывом на иск, в которых одна из сторон утверждает о наличии соглашения, а другая против этого не возражает.

Поэтому применительно к положениям данного Закона судебная практика исходит из возможности заключения арбитражного соглашения путем совершения сторонами конклюдентных действий.*(5) Но формулировка ст. 7 ФЗ "О третейских судах в РФ" более строга к форме соглашения и подобного способа его заключения не предусматривает.

Так, ФАС Западно-Сибирского округа в постановлении от 21.06.2007 по делу N Ф09-3867/2007(35279-А70-12), применяя положения данной нормы, прямо указал, что фактическое исполнение договора, в котором содержится третейская оговорка, не является свидетельством одобрения юридическим лицом условия о компетентном органе по рассмотрению споров, вытекающих из данного договора.

В Обзоре практики ФАС Московского округа по применению норм глав 30 и 31 АПК РФ также содержится вывод о том, что совершение действий, направленных на исполнение договора, не заключенного сторонами в предусмотренной законом форме, не может свидетельствовать о достижении ими соглашения о передаче споров на разрешение третейского суда, а фактическое исполнение договора по поставке и принятие товара структурным подразделением (филиалом) не являются свидетельством одобрения юридическим лицом условия о компетентном органе по рассмотрению споров, вытекающих из данного договора.*(6)

Важным моментом при определении подведомственности спора третейскому суду является действительность самого третейского соглашения. Третейское соглашение, имеющее существенные изъяны, влекущие его недействительность, в литературе именуется патологической арбитражной (третейской) оговоркой.*(7)

Например, А.В. Попова пишет о том, что патология арбитражных оговорок может быть результатом:

их неопределенности, если, например, арбитражная оговорка не позволяет точно определить наименование коммерческого арбитража;

неполноты, если имеет место недостаточно полное определение порядка назначения арбитров или процедуры рассмотрения дела арбитражем;

утраты силы, если, например, стороны установили жесткие временные рамки для определенных действий и соответствующие сроки уже истекли.*(8)

В. Хвалей, классифицируя основания недействительности арбитражных соглашений, пишет о том, что таковое может быть признано недействительным, если оно:

было заключено с пороком воли (под влиянием обмана, заблуждения, насилия и т.д.);

было совершено лицом, не обладающим необходимой правоспособностью или дееспособностью;

совершено без соблюдения установленной законом формы;

не содержит в себе все существенные условия, установленные для арбитражного соглашения, в том числе не содержит явно выраженного намерения передать спор на разрешение арбитража;

противоречит императивным нормам применимого законодательства об арбитраже;

заключено по вопросам, которые не могут являться предметом третейского разбирательства.*(9)

Несложно заметить близость этой классификации к основаниям недействительности гражданско-правовых сделок, однако полностью согласиться с таким подходом сложно, поскольку, в частности, несоблюдение формы третейского соглашения в силу упомянутой выше нормы закона влечет его незаключенность, а не недействительность, а совершение его с пороком воли является основанием для признания его недействительным как оспоримой сделки (например, по ст. 179 ГК РФ), и в отсутствие отдельного судебного акта о признании его таковым оно не может рассматриваться как недействительное.

Несмотря на неоднозначность правовой природы третейского соглашения, широко обсуждаемой в доктрине,*(10) практика исходит из того, что оно может быть признано недействительным как гражданско-правовая сделка, при этом такая оценка может быть дана третейскому соглашению арбитражным судом как при наличии самостоятельного иска с таким предметом, так и при рассмотрении дела в порядке главы 30 АПК РФ.*(11)

Также следует отметить, что третейское соглашение должно достаточно определенно выражать намерения сторон о придании компетенции третейскому суду для того, чтобы быть оцененным как заключенное.

Так, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в Постановлении от 27.02.1996 N 5278/95 указал, что в соглашении о передаче спора третейскому суду должны содержаться сведения о том, какому конкретно постоянно действующему третейскому суду будет поручено третейское разбирательство, либо о том, что стороны самостоятельно создадут третейский суд для рассмотрения конкретного спора в установленном порядке. Поскольку стороны не представили доказательств согласования определенного третейского суда в качестве органа, компетентного рассматривать споры между ними, или принятия мер по созданию такого суда, суд счел соглашение между сторонами о передаче спора третейскому суду незаключенным.

Поскольку сама передача спора на рассмотрение третейскому суду обусловлена законодателем свободой договора, т.е. свободой сторон на заключение третейского соглашения, то тот же принцип диспозитивности превалирует и в законодательном регулировании исполнения решений третейских судов.

Так, в соответствии со ст. 31 ФЗ "О третейских судах в РФ", именуемой "Обязательность решения третейского суда", стороны, заключившие третейское соглашение, принимают на себя обязанность добровольно исполнять решение третейского суда. Стороны и третейский суд прилагают все усилия к тому, чтобы решение третейского суда было юридически исполнимо.

Согласно же ст. 44 данного Закона решение третейского суда исполняется добровольно в порядке и в сроки, которые установлены в данном решении. Если в решении третейского суда срок не установлен, то оно подлежит немедленному исполнению.

Решение третейского суда может быть оспорено в компетентный суд согласно ст. 41 ФЗ "О третейских судах в РФ" и в порядке, установленном арбитражным процессуальным и гражданским процессуальным законодательством Российской Федерации. При этом опять же только сами стороны могут придать решению третейского суда характер окончательного, исключив возможность его оспаривания, если предусмотрят соответствующее положение в третейском соглашении (ст. 40 ФЗ "О третейских судах в РФ").

В то же время это не значит, что нарушения, допущенные при рассмотрении дела третейским судом и являющиеся основанием для его отмены, не могут быть выявлены и соответствующим образом оценены государственным арбитражным судом при окончательном характере данного решения. Дальнейшая судебная защита прав и законных интересов стороны третейского разбирательства, не в чью пользу было принято решение третейского суда, возможна и на стадии выдачи исполнительного листа.*(12)

В том случае, если сторона третейского разбирательства обратится в арбитражный суд с заявлением об оспаривании решения третейского суда, а в ходе рассмотрения данного заявления будет установлено наличие в третейском соглашении положения о том, что решение третейского суда является окончательным, производство по делу об отмене решения третейского суда подлежит прекращению.*(13)

В соответствии со ст. 45 ФЗ "О третейских судах в РФ" в том случае, если решение третейского суда не исполняется в добровольном порядке в установленный срок, оно подлежит принудительному исполнению. Принудительное исполнение решения третейского суда осуществляется по правилам исполнительного производства, действующим на момент исполнения решения третейского суда, на основе выданного компетентным судом исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда.

Применительно к положениям Арбитражного процессуального кодекса (вступившего в силу 01.09.2002) арбитражным судам подведомственно рассмотрение заявлений об отмене решений третейских судов (§ 1 главы 30 АПК РФ), а также заявлений о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решений третейского суда (§ 2 главы 30 АПК РФ).

Так, решение третейского суда может быть оспорено лицом, участвующим в третейском разбирательстве, в государственный арбитражный суд субъекта Российской Федерации, на территории которого принято решение третейского суда, в течение трех месяцев со дня получения оспариваемого решения этой стороной (ст. 230 АПК РФ).

Следует обратить внимание на тот факт, что срок подачи заявления об оспаривании решения начинает течь именно с момента его получения, иными словами, длительность временного периода, прошедшего с момента вынесения решения до подачи заявления о его оспаривании, не имеет правового значения.

В связи с этим с учетом того факта, что в соответствии с п. 2 ст. 44 ФЗ "О третейских судах в РФ" при неуказании в решении третейского суда соответствующего срока оно подлежит немедленному исполнению, на практике возможны ситуации, когда заявление об оспаривании решения может быть подано в арбитражный суд после подачи заявления о выдаче исполнительного листа на его принудительное исполнение.

Более того, поскольку для рассмотрения заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда не требуется представления доказательств получения такого решения другой стороной третейского разбирательства, возможна ситуация, когда оспаривание решения в пределах установленного для этого срока состоится уже после выдачи исполнительного листа на его исполнение.

При одновременном нахождении в производстве одного арбитражного суда заявления об отмене решения третейского суда и заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение того же решения целесообразно их объединение в одно производство в соответствии с ч. 2 ст. 130 АПК РФ для совместного рассмотрения, поскольку они обладают признаками основного и встречного требования (ч. 3 ст. 132 АПК РФ), так как отмена решения третейского суда может явиться основанием для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение этого решения.*(14)

Следует отметить, что лицами, участвующими в деле, рассматриваемом арбитражным судом в порядке главы 30 АПК РФ, являются только стороны третейского разбирательства. Привлечение к участию в деле иных лиц, в том числе организаций, при которых создан постоянно действующий третейский суд, вынесший спорное решение, законодательством не предусмотрено. При этом производство по таким делам не является исковым и лицо, подавшее заявление в арбитражный суд, именуется заявителем (п. 6 ч. 2 ст. 231, п. 5 ч. 2 ст. 237 АПК РФ).

Решения третейских судов не обладают свойством преюдиции и не освобождают установленные ими обстоятельства от повторного доказывания в силу отсутствия указания на то в ст. 69 АПК РФ.

Третейский суд вправе утверждать мировые соглашения сторон, при этом итоговый процессуальный акт в данном случае также именуется решением (п. 3 ст. 32 ФЗ "О третейских судах в РФ"), поскольку принудительное исполнение возможно только в отношении решения третейского суда.

Как и в любом другом процессе, заявитель, оспаривающий решение третейского суда либо заявляющий о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение такого решения, несет бремя доказывания обстоятельств, на которые он ссылается как на основание своих требований (ст. 65 АПК РФ).

Так, решение по общему правилу, содержащемуся в ч. 2 ст. 233 АПК РФ, может быть отменено, если сторона, обратившаяся в суд с заявлением об отмене решения третейского суда, представит арбитражному суду доказательства наличия оснований для его отмены, в том числе доказательства его ненадлежащего уведомления об избрании (назначении) третейских судей или о третейском разбирательстве. Аналогичные обстоятельства должен доказать и заявитель при рассмотрении заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда (ч. 2 ст. 239 АПК РФ).

Однако решение третейского суда может либо содержать сведения о том, что извещение заявителя о данных фактах было надлежащим, либо не содержать сведений о данных фактах вовсе, но в любом случае доводы заявителя следует проверить, что в полной мере возможно только путем исследования материалов дела третейского производства.

Но здесь заявитель может столкнуться с неразрешимой проблемой, не позволяющей ему в полной мере исполнить свою процессуальную обязанность. Так, в соответствии с ч. 2 ст. 232 АПК РФ при подготовке дела к судебному разбирательству по ходатайству обеих сторон третейского разбирательства судья может истребовать из третейского суда материалы дела, решение по которому оспаривается в арбитражном суде, по правилам, которые предусмотрены настоящим Кодексом для истребования доказательств.

То есть из буквального смысла данной нормы следует, что для истребования материалов дела третейского производства необходимо ходатайство обеих сторон, что вряд ли будет возможным, поскольку другая сторона не станет рисковать и оказывать процессуальную помощь своему противнику в представлении доказательств, подтверждающих его требования.

В такой ситуации заявитель может не получить возможности доказать свои требования и вынужден будет дожидаться заявления другой стороны третейского разбирательства о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, поскольку аналогичная норма ч. 2 ст. 238 АПК РФ имеет более "щадящую" формулировку, где говорится, что материалы третейского дела могут быть истребованы арбитражным судом по ходатайству лиц, участвующих в деле. Отсутствие слова "обоих" предполагает возможность заявления такого ходатайства одним из них.

В такой ситуации представляется логичным изменить вышеприведенную редакцию ч. 2 ст. 232 АПК РФ, добавив перед словом "обеих" слова "одной или", что позволит принимать и удовлетворять подобные ходатайства от одной из сторон третейского разбирательства.

Основания для отмены решения третейского суда, а также для отказа в выдаче исполнительного листа на его исполнение перечислены в ст. 233 и 239 АПК РФ, и перечень таких оснований является закрытым.

Как уже отмечалось, решение может быть отменено, а в выдаче исполнительного листа может быть отказано, если соответствующей стороной будет доказано, что третейское соглашение является недействительным, она не была должным образом уведомлена об избрании третейских судей или о третейском разбирательстве, решение третейского суда принято по спору, не предусмотренному третейским соглашением, состав третейского суда или процедура третейского разбирательства не соответствовали соглашению сторон или федеральному закону. В выдаче исполнительного листа также может быть отказано, если решение третейского суда не стало обязательным для сторон, было отменено либо его исполнение было приостановлено.

Однако, кроме этого, вне зависимости от доводов сторон арбитражный суд отменяет решение третейского суда и отказывает в выдаче исполнительного листа на его принудительное исполнение в том случае, если спор, рассмотренный третейским судом, не может быть предметом третейского разбирательства в соответствии с федеральным законом либо если решение третейского суда нарушает основополагающие принципы российского права.

Если перечень процедурных нарушений, доказываемых стороной, вполне конкретен, то последние два основания в силу своей значимости и определенного оценочного характера заслуживают более пристального внимания.

Важным является то обстоятельство, что при рассмотрении заявления об отмене решения третейского суда или заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда государственный арбитражный суд не вправе переоценивать фактические обстоятельства, установленные третейским судом.

Так, в ст. 233 АПК РФ и ст. 42 ФЗ "О третейских судах в РФ" имеется перечень оснований, только при наличии которых решение третейского суда может быть отменено. В п. 1 ст. 46 данного Закона содержится прямой запрет для арбитражного суда ставить под сомнение обоснованность решения, принятого третейским судом. Из данных норм АПК РФ и Закона следует, что при исследовании материалов дела, в том числе истребованных из третейского суда, арбитражный суд ограничивается установлением наличия или отсутствия оснований для отмены решения третейского суда, не переоценивая конкретные обстоятельства дела и рассмотрения дела по существу требований. Это же касается и рассмотрения заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, основания для отказа в выдаче которого перечислены в ст. 239 АПК РФ и ст. 46 Закона.*(15)

Иными словами, рассмотрение государственным арбитражным судом дел об оспаривании решений третейских судов, а также заявлений о выдаче исполнительных листов на их принудительное исполнение не является пересмотром дела вышестоящей инстанцией по существу, поскольку оценка доказательств государственным судом не производится.

Так, например, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ Постановлением от 19.09.2006 N 4780/06 отменил судебные акты первой и кассационной инстанций об отказе в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, мотивированные выводом судов о ничтожности договора, во исполнение которого третейским судом были взысканы денежные средства, и соответственно нарушением третейским судом основополагающего принципа российского права (принципа законности), что является основанием для отказа в выдаче исполнительного листа в силу п. 2 ч. 3 ст. 239 АПК РФ.

При этом Высший Арбитражный Суд РФ указал, что данный вывод сделан судом первой инстанции в результате исследования и оценки доказательств, которые формально были представлены стороной в обоснование ее возражений на заявление о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, а фактически - в обоснование возражений по существу требований, рассмотренных и удовлетворенных третейским судом.

Таким образом, в рамках рассмотрения арбитражными судами требования о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда фактически рассмотрено по существу и удовлетворено требование о признании недействительным договора, положенного в основу указанного решения, и применены последствия недействительности сделки (в виде отказа в выдаче исполнительного листа), касающиеся одной стороны. Однако подобное материально-правовое требование могло быть предметом самостоятельного рассмотрения в арбитражном суде только в рамках искового производства при условии, что данное требование не подлежало рассмотрению третейским судом.

Кроме того, Высший Арбитражный Суд РФ также отметил, что вывод о том, что решение третейского суда нарушает основополагающие принципы российского права, поскольку оно основано на недействительной сделке, был сделан судами без учета содержания и смысла норм закона, нарушенных при заключении сделки, и без анализа того, какие в силу этого основополагающие принципы российского права нарушает решение третейского суда.*(16)

По результатам рассмотрения данного дела Высший Арбитражный Суд РФ удовлетворил заявление о выдаче исполнительного листа.

При этом следует отметить, что в п. 30 Информационного письма N 96 в качестве случая, в котором решение третейского суда нарушает основополагающие принципы российского права, указан пример, когда оно основано на подложных документах.

Описанные прецеденты наглядно показывают оценочность, или, как отмечает В.В. Ярков, "эластичность",*(17) такого основания для отмены решения третейского суда и отказа в выдаче исполнительного листа на его принудительное исполнение, как нарушение решением третейского суда основополагающих принципов российского права.

К сожалению, на настоящий момент приходится констатировать, что единства в понимании данного понятия нет ни у ученых, ни и у правоприменителей.

Так, в теоретических изысканиях есть несколько подходов к трактовке основополагающих принципов российского права, согласно которым таковые могут отождествляться с публичным порядком, конституционными принципами, основами правопорядка, принципами права, а также основополагающими принципами права - исходными положениями права, определяющими его сущность.*(18)

ФАС Московского округа в постановлении от 03.04.2003 по делу N КГ-А40/1672 отметил, что решение третейского суда может быть признано нарушающим основополагающие принципы российского права (противоречащим публичному порядку Российской Федерации) в том случае, если в результате его исполнения будут совершены действия либо прямо запрещенные законом, либо наносящие ущерб суверенитету или безопасности государства, затрагивающие интересы больших социальных групп, являющиеся несовместимыми с принципами построения экономической, политической, правовой системы государства, затрагивающие конституционные права и свободы граждан, а также противоречащие основным принципам гражданского законодательства, таким как равенство участников, неприкосновенность собственности, свобода договора.

В то же время этот же суд в постановлении от 01.04.2004 по делу N КГ-А40/2124-04 сделал вывод о том, что ст. 18 ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации" к основополагающим принципам российского права относит принципы законности, конфиденциальности, независимости и беспристрастности третейских судей, диспозитивности, состязательности и равноправия сторон, а в числе гражданско-правовых принципов следует назвать принципы неприкосновенности собственности, свободы договора, диспозитивности, запрета злоупотребления правом и др.

ФАС Уральского округа указал, что предметом оценки арбитражного суда для применения п. 2 ч. 3 ст. 239 АПК РФ является проверка соответствия публичному порядку самого решения третейского суда, соблюдения при его принятии основополагающих принципов права, т.е. его основных начал, которые обладают универсальностью, высшей императивностью и особой значимостью, поскольку только их нарушение может служить основанием для отмены решения третейского суда, а не вопросы исследования третейским судом доказательств по делу или правильность применения норм материального права или норм процессуального права.*(19)

Однако, как уже было отмечено, в полной степени судебная практика пока не дает ответа на вопрос о том, что же является основополагающими принципами российского права. Видимо, следует согласиться с О.Ю. Скворцовым, утверждающим, что это является задачей юридической доктрины, которая должна при определении принципов опираться на букву и дух законодательства и прежде всего Конституции. В свою очередь, общепризнанные разработки юридической теории должны проникать в судебную практику, которая и призвана "легализовывать" в решениях, принимаемых при рассмотрении конкретных споров, представления об основополагающих принципах российского права.*(20)

В то же время в связи с приведенными примерами несложно заметить, что при запрете на переоценку доказательств государственным арбитражным судом вышеотмеченной сложности реализации бремени доказывания стороной третейского разбирательства наличия допущенных третейским судом процедурных нарушений и небольшой вероятности существования таких грубых нарушений, а также с учетом столь оценочного подхода к нарушению третейским судом основополагающих принципов права вероятность отмены решения третейского суда, принятого в пределах его компетенции, крайне мала, что, с одной стороны, способствует развитию третейских судов как юрисдикционного института, с другой, увы, может быть причиной для различного рода злоупотреблений сторонами третейского разбирательства и собственно третейскими судами.

На фоне того факта, что третейский суд может быть создан самими сторонами для разрешения конкретного спора (т.е. состоять из одного физического лица), его решение может быть окончательным, а переоценка доказательств - недопустимой (в сравнении с государственным арбитражным судом, где дело проходит четыре инстанции с той или иной степенью оценки доказательств), вполне логичным выглядит законодательное ограничение компетенции третейских судов только спорами, возникающими из гражданских правоотношений (ст. 1 ФЗ "О третейских судах в РФ"), и запретом на рассмотрение дел, возникающих из административно-правовых и иных публичных отношений как наиболее значимых для государства.

Так, Высший Арбитражный Суд РФ в п. 27 Информационного письма N 96 указал, что государственная регистрация прав на недвижимое имущество является вопросом публично-правового характера, поскольку в силу статьи Федерального закона от 21.07.1997 N 122-ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" является единственным доказательством существования зарегистрированного права и представляет собой юридический акт признания и подтверждения государством возникновения, перехода или прекращения прав на недвижимое имущество. В связи с чем арбитражным судом было отказано в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, которым третейский суд признал право собственности заявителя на не завершенный строительством объект недвижимого имущества и обязал регистрирующий орган зарегистрировать это право.*(21)

Относительно же возможных злоупотреблений правами на передачу дела на рассмотрение третейскому суду следует привести один весьма показательный пример из практики Арбитражного суда Свердловской области. Так, общество обратилось в арбитражный суд с заявлением о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, которым была произведена государственная регистрация перехода права собственности на недвижимое имущество в порядке п. 3 ст. 551 ГК РФ в связи с уклонением другой стороны сделки от такой регистрации. При этом уклонявшаяся от регистрации права сторона сделки (продавец) представила отзыв, в котором согласилась с удовлетворением заявления и просила его рассмотреть в отсутствие ее представителя.

Поскольку правоотношение, которое было предметом третейского разбирательства, связано с государственной регистрацией права собственности на недвижимость и имеет публично-правовой характер, а решение третейского суда влечет публично-правовые последствия, с учетом правовой позиции, изложенной в п. 27 Информационного письма N 96, арбитражным судом было отказано в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда.*(22)

В дальнейшем то же общество обратилось в арбитражный суд с иском, аналогичным ранее рассмотренному третейским судом, с целью той же государственной регистрации права собственности на недвижимое имущество. Ответчик отзыв на иск не представил, но и против удовлетворения исковых требований не возражал. При рассмотрении дела в качестве третьего лица к участию в деле было привлечено Управление Федеральной регистрационной службы, представившее документы о регистрации прав и обременений на спорный объект недвижимости, из которых следовало, что на него был наложен арест определением арбитражного суда по другому делу. В связи с этим к участию в настоящем деле в качестве третьего лица было также привлечено юридическое лицо, в чьих интересах был наложен арест на имущество, и оно уже представило отзыв с приложением необходимых документов, из которых следовало, что договор купли-продажи, являющийся правоустанавливающим документом продавца имущества по данному делу, в судебном порядке был признан недействительным, а после этого в судебном же порядке было признано недействительным и зарегистрированное право собственности продавца. Остается добавить, что договор купли-продажи, переход права собственности по которому в порядке п. 3 ст. 551 ГК РФ хотели зарегистрировать стороны, был заключен уже после признания недействительным правоустанавливающего документа продавца, но соответственно до признания недействительным зарегистрированного за ним права и исключения записи в ЕГРП. В связи с тем, что недействительная сделка не влечет юридических последствий и недействительна с момента ее совершения, суд отказал в данном иске, указав на отсутствие у продавца права по распоряжению спорным имуществом.*(23) Решение оставлено без изменения постановлением арбитражного апелляционного суда.*(24)

Злоупотребление правами в данной ситуации представляется очевидным и не возымело желаемого сторонами результата только благодаря тому, что дело рассматривалось по существу государственным судом, который с достаточной полнотой исследовал необходимые обстоятельства и правильно определил круг лиц, участвующих в деле. Между тем первоначально стороны "получили" необходимое им решение через третейский суд, которое не было принудительно исполнено только по причине нарушения им своей компетенции. Однако если бы ситуация касалась движимого имущества, то она могла закончиться несколько иначе.

Сказанное, по нашему мнению, свидетельствует в пользу необходимости несколько большего контроля со стороны государственных арбитражных судов за третейским судопроизводством и наличия у них полномочий по меньшей мере по проверке правильности применения третейскими судами норм материального и процессуального права, что в конечном итоге положительно отразилось бы на соблюдении законности и стабильности гражданского оборота. Хотя при выработке судебной практикой более однозначных критериев противоречия решений третейских судов основополагающим принципам российского права (например, путем принятия информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ или при рассмотрении им конкретных споров) единообразное понимание и применение таких принципов само по себе во многом облегчило бы рассмотрение арбитражными судами дел по заявлениям об оспаривании решений третейских судов и заявлениям о выдаче исполнительных листов на их принудительное исполнение, а третейским судам придало бы информированности, способствующей более тщательному разрешению дел в пределах их компетенции.

К.И. Забоев,

судья Арбитражного суда Свердловской области,

кандидат юридических наук

"Закон", N 1, январь 2008 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Рожкова М.А. Выдача исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда. Комментарий судебно-арбитражной практики. Вып. 11 / под ред. В.Ф. Яковлева. М., 2004.

*(2) Курочкин С.А. Третейское разбирательство гражданских дел в Российской Федерации: теория и практика. М., 2007. С. 19.

*(3) См., напр.: Скворцов О.Ю. Третейское разбирательство предпринимательских споров в России: проблемы, тенденции, перспективы. М., 2005. С. 359-363.

*(4) Постановления ФАС Уральского округа от 03.04.2003 по делу N Ф09-687/03-ГК; ФАС Волго-Вятского округа от 30.11.2006 по делу N А43-6367/2006-23-166, от 11.05.2005 по делу N А28-23169/2004-599/2Т; ФАС Московского округа от 30.01.2007-01.02.2007 по делу N КГ-А40/13835-06; ФАС Поволжского округа от 10.04.2007 по делу N А65-26618/2006-СГ5-52.

*(5) Определение ФАС Московского округа от 29.03.2005 по делу N КГ-А40/6068-04-П, ФАС Московского округа от 20.07.2004 по делу N КГ-А40/6068-04-П.

*(6) Пункт 4 Обзора практики ФАС Московского округа по применению норм об оспаривании решений третейских судов и выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов (Глава 30 АПК РФ) и о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов и иностранных арбитражных решений (Глава 31 АПК РФ) (дела N КГ-А40/7535-02, А40-3423/02-63-400т; КГ-А40/6780-02, А40-19947/02-41-212т).

*(7) Брунцева Е.В. Международный коммерческий арбитраж. СПб., 2001. С. 141; Арбитражный процесс: учебник / отв. ред. проф. В.В. Ярков. М., 2004. С. 665-667; Хвалей В. Как убить арбитражное соглашение // Третейский суд. 2003. N 5. С. 45; Попова А.В. Проблема патологических арбитражных оговорок во внешнеторговых контрактах // Альманах молодых ученых. Правоведение. 2003. N 1 (3). С. 124-128; Скворцов О.Ю. Указ. соч. С. 366.

*(8) Попова А.В. Указ. соч. С. 125.

*(9) Хвалей В. Указ. соч. С. 47-48.

*(10) См., напр.: Курочкин С.А. Указ. соч. С. 1-19.

*(11) Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 10.04.2001 N 3515/00; ФАС Дальневосточного округа от 20.07.1999 по делу N Ф03-А59/99-1/894; ФАС Уральского округа от 03.10.2007 по делу N Ф09-8106/07-С5, от 24.08.2005 по делу N Ф09-2657/05-С6.

*(12) См., напр.: Определение Высшего Арбитражного Суда РФ от 15.11.2007 N 12410/07.

*(13) Пункт 9 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22.12.2005 N 96.

*(14) Пункт 13 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22.12.2005 N 96.

*(15) Пункты 12, 20 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22.12.2005 N 96.

*(16) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 19.09.2006 N 4780/06.

*(17) Ярков В.В. Постатейный научно-практический комментарий к Федеральному закону "О третейских судах в Российской Федерации". М., 2004. С. 26.

*(18) Подробнее см.: Скворцов О.Ю. Указ. соч. С. 566-587.

*(19) Постановление ФАС Уральского округа от 31.07.2007 по делу N Ф09-6047/07-С5.

*(20) Скворцов О.Ю. Указ. соч. С. 586.

*(21) См. также: Определение Высшего Арбитражного Суда РФ от 29.01.2007 N 15324/06; Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 17.04.2007 N 15324/06.

*(22) Определение Арбитражного суда Свердловской области от 16.05.2007 по делу N А60-6586/2007-С4.

*(23) Решение Арбитражного суда Свердловской области от 12.09.2007 по делу А60-9365/2007-С4.

*(24) Постановление Семнадцатого Арбитражного апелляционного суда от 13.11.2007 N 17АП-7677/2007-ГК по делу N А60-9365/2007-С4.