Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. N 8/2008

Бюллетень Европейского Суда по правам человека
Российское издание
N 8/2008

Редакционная: необходимые пояснения и краткие замечания

Россия выступила третьей стороной в судебном споре между Василием Кононовым и Латвией

Четырьмя голосами против трех Европейский Суд по правам человека постановил, что в деле N 36376/04 "Кононов против Латвии" была нарушена статья 7 ("Наказание исключительно на основании закона") Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Согласно этому Постановлению, государство-ответчик обязано выплатить заявителю 30 000 евро в качестве компенсации морального вреда. Другие материальные претензии Кононова Европейский Суд отклонил. Не согласились с мнением большинства и высказали особое мнение судьи Элизабет Фура-Сандстрем (Швеция), Давид Тор Бъоргвинссон (Исландия) и Инета Зимеле (Латвия).

Постановление по делу "Кононов против Латвии" вступит в силу, если стороны в течение трех месяцев не обратятся с просьбой передать дело в Большую палату Европейского Суда, которая, в свою очередь, может принять иное решение. Именно поэтому мы оставим пока в стороне юридическую аргументацию сторон и правовую позицию Европейского Суда (постановление опубликуем тогда, когда оно вступит в силу), а остановимся на политической стороне дела, чему были посвящены многие выступления в электронных и печатных средствах массовой информации.

Во время Великой Отечественной войны Василий Кононов был командиром партизанского отряда, в послевоенное годы - начальником отдела уголовного розыска и начальником транспортной милиции Латвийской ССР, имеет звание полковника милиции, награжден государственными наградами СССР, в том числе орденом Ленина.

Вот как описывает преследование бывшего партизана латвийскими властями независимая народная газета "Советская Россия". В 1998 году Василий Кононов был арестован по обвинению в военных преступлениях - убийстве в 1944 году "мирных жителей" деревни Малые Баты. Кононов в ответ заявлял, что уничтожал пособников фашистов. В самом деле "мирные жители" (и это не отрицала и латвийская сторона обвинения), включая женщин, были вооружены стрелковым оружием и снабжены немецкой военной амуницией. Между тем событиям 27 мая 1944 года, когда советские партизаны уничтожили в деревне Малые Баты группу предателей, предшествовала трагическая история. В феврале 1944-го в деревню пришла группа из 12 человек под руководством майора Чугунова. Они остановились в доме у Модеста Крупниекса, который выдал советских партизан немцам. Все подпольщики, в том числе находившиеся с ними медсестра и ребенок, были убиты. Операция по ликвидации предателей проводилась в соответствии с приговором партизанского трибунала, сведения о котором есть в Центральном историческом архиве Красной Армии.

В ходе долгих судебных тяжб Кононов продолжал твердо стоять на том, что девять человек, убитых в деревне Малые Баты, были предателями СССР, сотрудничавшими с немецкими оккупантами. "Во время войны любой, кто брал в руки оружие, был твоим врагом. Если ты его не уничтожишь, он убьет тебя", - говорил Кононов. В конце концов ветеран-антифашист был приговорен к одному году и восьми месяцам тюремного заключения и по отбытии срока освобожден из-под стражи.

Россия предоставила советскому партизану гражданство и выступила в его защиту третьей стороной в Европейском Суде по правам человека, куда он обратился с жалобой на Латвию. Напомним, что согласно статьи 36 ("Участие третьей стороны") Конвенции о защите прав человека и основных свобод "в отношении любого дела, находящегося на рассмотрении какой-либо из Палат или Большой Палаты, каждая Высокая Договаривающаяся Сторона, гражданин которой является заявителем, вправе представлять письменные замечания и принимать участие в слушаниях".

Вот как российские политики прокомментировали страсбургскую победу Василия Кононова.

Сергей Миронов, председатель Совета Федерации, лидер партии "Справедливая Россия": "Василий Кононов в войну сражался в партизанских отрядах и против немецких захватчиков, и против латышских коллаборационистов. Судя по всему, за это ему и мстят. Кононов попал "под немилосердную длань латвийской Фемиды" в 1998 году, когда ему был уже 81 год. Латвийское правосудие непринужденно применило к Кононову свои нормы уголовного права задним числом. Хотя совершенно очевидно, что в 1944-м, в условиях военного времени, он никак не мог считаться с принятыми в 90-х годах законами" (Информационное агентство "Росбалт").

Виктор Озеров, председатель Комитета Совета Федерации по обороне и безопасности: "Это решение суда может быть серьезным предупреждением властям Латвии о том, что переписывание истории чревато не только негативной реакцией со стороны тех, кто воевал против фашизма, но и со стороны всего мирового сообщества". Страсбургский суд по правам человека подтвердил, что борьба с фашизмом "была святым и справедливым делом для всего человечества" (РИА "Новости").

Леонид Слуцкий, первый заместитель председателя Комитета Госдумы по международным делам: "Решение Страсбургского суда я оцениваю, безусловно, положительно. Это хороший урок Латвии, которая в отношении национальных и языковых меньшинств проявляет, на мой взгляд, чудовищные для пространства Совета Европы двойные стандарты. Дело Кононова - одно из наиболее позорных в новейшей истории. Оно направлено против тех, кто отстаивал нашу победу против фашизма. Сродни ему и дело Арнольда Мери в Эстонии. Выиграть процесс было чрезвычайно важно. Ведь, по сути, решалось, кто возьмет верх: неофашисты, те, кто пытается насильственно ассимилировать русскоязычное население Латвии, или все же здравый смысл, историческая память, общая для всех нас, вне зависимости оттого, в какой из стран постсоветского пространства мы сегодня живем" ("Российская газета").

По жалобе о нарушении статьи 2 Конвенции

По жалобе о нарушении пункта 2 статьи 2 Конвенции

Вопрос о правомерности применения силы

По делу обжалуется неоспариваемое применение летальной силы государственными служащими и ставится вопрос об эффективности расследования. По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции.

Мансуролу против Турции
[Mansuroрlu v. Turkey] (N 43443/98)

Постановление от 26 февраля 2008 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Дело, в частности, касается убийства сына заявителей и жестокого обращения, которое претерпела вторая заявительница, г-жа Мансуролу, во время контртеррористической операции против PKK (Рабочей партии Курдистана), проводившейся в регионе, где было в то время объявлено чрезвычайное положение. Стороны не оспаривают, что смерть сына заявителей была вызвана умышленным применением силы служащими сил безопасности, но не пришли к соглашению относительно ее обстоятельств. Расследование было начато в 1996 году, вскрытие трупа проводилось трижды. Осмотром было установлено, что смерть наступила вследствие внутренних и внешних кровотечений, вызванных пулевыми ранениями. Траектория пуль свидетельствовала о том, что он был ранен в спину. Их воздействие показывало, что он не мог быть застрелен выстрелом в упор, но расстояние не поддавалось определению, поскольку требовалось проведение баллистической экспертизы одежды убитого, тогда как первая группа патологоанатомов, не специализировавшаяся на судебной медицине, не знала о необходимости сохранения этих предметов.

В 1997 году административный совет* (*Нижестоящий орган административной юстиции, рассматривающий жалобы на действия государственных органов и должностных лиц. Решения административного совета могут быть обжалованы в Государственный совет, возглавляющий систему органов административной юстиции (прим. переводчика).), рассматривавший дело в соответствии с законом об уголовном преследовании государственных служащих, уведомил адвоката заявителей, что его клиентов не будут информировать о состоянии дела, поскольку они не ходатайствовали о вступлении в дело. Все ходатайства заявителей о допросе свидетелей обвинения были отклонены. В 1998 году административный совет прекратил производство, поскольку была установлена принадлежность потерпевшего к PKK, и он был "найден мертвым после боестолкновения между силами безопасности и террористами". Совет заключил, что утверждение о незаконном лишении свободы потерпевшего и последующей его внесудебной казни является необоснованным. Государственный совет оставил решение о прекращении производства без изменения.

В то же время г-жа Мансуролу прошла медицинское обследование. В медицинском заключении указывалось, что она является нетрудоспособной и для полного восстановления нуждается в 10-дневном лечении. Она подала официальную жалобу на жестокое обращение со стороны полицейских. В конечном счете турецкие власти решили их не преследовать. Она безрезультатно обжаловала это решение.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований пункта 2 статьи 2 Конвенции.

(a) Что касается установления обстоятельств дела и бремени доказывания. Узнав о предполагаемом нарушении пункта 2 статьи 2 Конвенции не оспариваемым сторонами применением летальной силы государственными служащими при обстоятельствах, находившихся под их контролем, государство-ответчик вправе было доказывать, что указанное применение силы не превысило пределов "абсолютно необходимого", и что оно было "строго соразмерно" одной из целей, упомянутых в этой норме.

(b) Что касается гибели потерпевшего. Применительно к периоду, когда в Юго-Восточной Турции постоянно происходили теракты и в отношении троих лиц, которые были поименно известны в качестве боевиков PKK, Европейский Суд готов согласиться, что обжалуемая операция могла рассматриваться как следствие "добросовестной и допустимой уверенности" в ее необходимости. Однако он не находит в свете имеющихся материалов, что операция, проведенная с участием 37 полицейских, вооруженных автоматами и взрывчатыми веществами в виде гранат, планировалась в расчете на сведение к минимуму потребности в применении летальной силы. Европейский Суд также не принимает довод турецкого государства-ответчика о том, что боестолкновение повлекло такое насилие, что полицейские были вынуждены прибегнуть к самозащите. Он отмечает, с другой стороны, множество недостатков в определении источника выстрелов, причинивших смерть. В частности, оружие, использовавшееся полицейскими, не было осмотрено экспертами, и баллистический анализ одежды потерпевшего был невозможен. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что неспециалист не может быть наделен полномочиями решать, какие доказательства имеют значение для дела, и уничтожать ненужные предметы.

Другое вопиющее упущение, выявленное Европейским Судом, заключалось в том, что 37 полицейских, принимавших участие в операции, не были допрошены по поводу способа ее проведения. При таких условиях не представляется возможным считать, что власти предприняли реальные усилия для установления полицейского или полицейских, которые могли бы дать пояснения об обстоятельствах, предположительно сделавших неизбежной гибель человека. Что касается поведения потерпевшего, нет оснований полагать, что он применил оружие против полицейских. Поэтому невозможно понять, как была установлена необходимость реагировать применением такой силы - включая огнестрельное оружие и взрывчатые вещества - и причинением многочисленных тяжелых ранений, а также по какой причине в ходе перестрелки потерпевший получил все смертельные ранения в спину. Турецкое государство-ответчик не подтвердило, таким образом, что применение летальной силы против сына заявителей было "абсолютно необходимым" или "строго соразмерным".

(c) Что касается расследования. Власти не провели расследования, позволяющего установить обстоятельства смерти и лиц, несущих за нее ответственность. Еще до того как прокурор передал дело в административный совет, заявители находились почти в полном неведении по поводу расследования. Разбирательство в административном совете выявило решимость отстранить заявителей от расследования и благодаря этому обеспечить беспрепятственный отказ от подозрений в отношении служащих сил безопасности. Это подтверждает серьезные сомнения Европейского Суда в отношении расследований, проводимых административными органами, такими как в деле заявителей, в части отсутствия независимости от исполнительных органов власти.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции, что касается убийства сына заявителей полицейскими и отсутствия адекватного и эффективного расследования его гибели (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции, что касается г-жи Мансуролу. Европейский Суд вновь отмечает, что обязанность разъяснения обстоятельств, давших основание ссылаться на жестокое обращение с заявительницей, возложена на турецкое государство-ответчика. Медицинское заключение упоминает "травмы", влекущие пятидневную нетрудоспособность г-жи Мансуролу и требующие десяти дней для полного восстановления. Что касается расследования, проведенного в этой связи, Европейский Суд не усматривает оснований для сомнения в утверждениях заявительницы. Напротив, он отмечает отсутствие со стороны властей какого-либо намерения собрать доказательства, подкрепляющие ее жалобу, или хотя бы проверить имеющиеся доказательства, что порождает у граждан усиление чувства уязвимости перед государственными служащими, которое было весьма распространено в тот период. Европейский Суд полагает, что государство-ответчик руководствовалось результатами административных расследований, которые были неэффективными и недостаточными, и поэтому не смогло дать пояснения по обстоятельствам, обжалованным заявителями, в нарушение статьи 3 Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителям 5 000 евро, а также 150 долларов США в счет компенсации причиненного материального ущерба. Европейский Суд присудил выплатить 9 000 евро г-ну Мансуролу и 13 000 евро г-же Мансуролу в счет компенсации причиненного морального вреда.

По жалобам о нарушениях статьи 3 Конвенции

Вопрос о запрещении бесчеловечного или унижающего достоинство обращения

По делу обжалуется пожизненное лишение свободы без возможности освобождения в связи с хорошим поведением в результате изменений в законодательстве. По делу требования статьи 3 Конвенции нарушены не были.

Кафкарис против Кипра
[Kafkaris v. Cyprus] (N 21906/04)

Постановление от 12 февраля 2008 г. [вынесено Большой Палатой]

Обстоятельства дела

В 1989 году заявитель был признан виновным в совершении трех убийств и осужден к пожизненному лишению свободы на основании Уголовного кодекса. В этот период Правила (всеобщие) исполнения наказаний (с изменениями и дополнениями) устанавливали, что осужденные к пожизненному лишению свободы имеют право на уменьшение наказания в размере до четверти срока. Для этой цели пожизненное лишение свободы приравнивалось к лишению свободы на 20 лет. Перед вынесением приговора сторона обвинения предложила присяжным уточнить, подразумевает ли пожизненное лишение свободы в данном деле лишение свободы на всю жизнь или на срок 20 лет, указанный в правилах исполнения наказаний, так как в последнем случае она намеревалась просить о последовательном отбытии наказаний. Суд постановил, что срок наказания означает лишение свободы на всю оставшуюся жизнь осужденного. Однако по прибытии в тюрьму администрация уведомила заявителя, что при условии хорошего поведения он может быть освобожден в 2002 году.

Впоследствии Верховный суд постановил по другому делу, что правила, регулирующие смягчение наказаний, являются неконституционными и приняты с превышением полномочий, и было принято новое законодательство, не допускающее ходатайства осужденных к пожизненному лишению свободы о смягчении наказания в связи с хорошим поведением. Заявитель не был освобожден в дату, указанную тюремной администрацией, и обжаловал в Верховном суде незаконность содержания под стражей. Его заявление и последующая жалоба были отклонены. Возможности освобождения для лиц, осужденных к пожизненному лишению свободы, в настоящее время вытекают лишь из конституционных полномочий президента в части приостановления, смягчения или уменьшения наказания по рекомендации генерального прокурора или установленных законом полномочий по условному освобождению с согласия последнего.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 3 Конвенции.

(a) Что касается продолжительности содержания под стражей. Хотя возможности освобождения лиц, отбывающих пожизненное лишение свободы, на Кипре ограничены, это не означает, что пожизненные приговоры на Кипре являются несмягчаемыми, исключающими возможность освобождения. Напротив, такие приговоры де-юре и де-факто являются смягчаемыми. Множество заключенных, отбывавших пожизненное заключение, были освобождены с использованием конституционных полномочий президента, и такие лица могли воспользоваться преимуществами законодательных положений в любое время, без отбытия минимального срока лишения свободы. Соответственно, даже при наличии недостатков процедуры, которая в настоящее время реформируется, заявитель не вправе утверждать, что был лишен какой-либо надежды на освобождение, или что его продолжающееся заключение, хотя и долгое, представляет собой бесчеловечное и унижающее достоинство обращение.

(b) Что касается содержания под стражей по истечении срока, указанного тюремной администрацией. Хотя изменения применимого законодательства и последующий крах ожиданий освобождения могли вызвать беспокойство заявителя, оно не достигло той степени, которая подпадает под действие статьи 3 Конвенции. С учетом хронологии событий заявитель не мог обоснованно питать твердую надежду на освобождение в 2002 году, поскольку суд присяжных дал ясные указания относительно продолжительности срока его приговора, и соответствующие изменения национального законодательства имели место примерно через шесть лет после указания даты освобождения тюремной администрацией. Любые надежды, которые заявитель мог питать на досрочное освобождение, должны были, следовательно, уменьшиться в связи с изменениями национального законодательства, установившими необходимость отбытия пожизненного лишения свободы. Хотя пожизненное лишение свободы, не предусматривающее минимального срока отбытия, неизбежно порождает беспокойство и неопределенность в отношении жизни в тюрьме, они присущи природе такого приговора, и с учетом перспектив освобождения в соответствии с существующей системой не позволяют сделать вывод о бесчеловечном и унижающем достоинство обращении.

Постановление

По делу требования статьи 3 Конвенции нарушены не были (вынесено 10 голосами "за" и семью - "против").

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 5 Конвенции. Суд присяжных ясно дал понять, что заявитель приговорен к лишению свободы на всю оставшуюся жизнь, а не на 20 лет. Последующее уведомление тюремных властей об условном освобождении не могло повлиять и не повлияло на этот приговор и не делало его содержание под стражей после 2002 года незаконным.

Постановление

По делу требования статьи 5 Конвенции нарушены не были (вынесено 16 голосами "за" и одним - "против").

По поводу соблюдения требований статьи 7 Конвенции.

(a) Что касается качества закона. По вопросу о доступности и предсказуемости Европейский Суд отмечает, что во время совершения преступления Уголовный кодекс ясно устанавливал наказание за убийство в виде пожизненного лишения свободы. Однако в той же степени ясно, что, руководствуясь правилами исполнения наказаний, исполнительные и административные органы полагали, что такой приговор равнозначен 20 годам лишения свободы, и все заключенные, в том числе и осужденные к пожизненному лишению свободы, имеют право на смягчение наказания при условии хорошего поведения. Хотя Европейский Суд допускает, что правила касались исполнения наказаний, а не самого приговора, различие между продолжительностью пожизненного лишения свободы и способом его исполнения не было непосредственно очевидным. Соответственно, в момент совершения заявителем преступления кипрский закон в целом не был сформулирован с достаточной точностью, позволявшей заявителю отличить, при необходимости после консультирования, продолжительность пожизненного лишения свободы и способ его исполнения.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 7 Конвенции (вынесено 15 голосами "за" и двумя - "против").

(b) Что касается придания обратной силы более суровому наказанию и лишения возможности смягчения наказания. Европейский Суд не находит, что более суровому наказанию в отношении заявителя была придана обратная сила, поскольку с учетом материальных норм Уголовного кодекса нельзя утверждать, что в период рассматриваемых событий продолжительность пожизненного заключения прямо приравнивалась к 20 годам лишения свободы. Тот факт, что заявитель в качестве осужденного к пожизненному лишению свободы утратил право на смягчение наказания, относится к исполнению приговора в противоположность вынесенному ему "приговору", который оставался пожизненным лишением свободы. Хотя изменения в уголовно-исполнительном законодательстве и условиях освобождения могли значительно отягчить лишение заявителя свободы, нельзя считать, что они установили более суровое "наказание", чем назначенное судом. Вопросы, затрагивающие политику в отношении освобождения, способ ее исполнения и соответствующее обоснование, являются частью уголовно-правовой политики, которая определяется на национальном уровне.

Постановление

По делу требования статьи 7 Конвенции нарушены не были (вынесено 16 голосами "за" и одним - "против").

По поводу соблюдения требований статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьями 3, 5 и 7 Конвенции.

(a) Что касается предполагаемой дискриминации заявителя по сравнению с лицами, осужденными к пожизненному лишению свободы, которые были освобождены. Указанные лица, осужденные к пожизненному лишению свободы, были освобождены не на основании правил исполнения наказаний или их приговора, а президентом республики, использовавшим свои дискреционные конституционные полномочия. Более того, в деле заявителя суд присяжных ясно указал содержание понятия пожизненного лишения свободы и приговорил его к лишению свободы на оставшуюся жизнь. Имея в виду многообразие факторов, принимаемых во внимание при осуществлении дискреционных полномочий президента, таких как характер преступления и общественное доверие к системе криминальной юстиции, нельзя утверждать, что использование такого усмотрения порождает вопрос о применении статьи 14 Конвенции.

(b) Что касается предполагаемой дискриминации заявителя как осужденного к пожизненному лишению свободы по сравнению с другими заключенными. С учетом природы пожизненного лишения свободы заявитель не вправе утверждать, что находится в аналогичном или относительно сходном положении по отношению к заключенным, не отбывающим пожизненное лишение свободы.

Постановление

По делу требования статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьями 3, 5 и 7 Конвенции нарушены не были (вынесено 16 голосами "за" и одним - "против").

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд счел, что установление факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией причиненного морального вреда.

Вопрос о запрещении бесчеловечного или унижающего достоинство обращения

По делу обжалуется жестокое обращение в период операции сил безопасности против PKK в регионе, где было объявлено чрезвычайное положение. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Мансуролу против Турции
[Mansuroрlu v. Turkey] (N 43443/98)

Постановление от 26 февраля 2008 г. [вынесено IV Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 2 Конвенции.)

Вопрос о запрещении бесчеловечного или унижающего достоинство обращения

По делу обжалуется размер пенсии по старости, недостаточный для обеспечения адекватного уровня жизни. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Будина против России
[Budina v. Russia] (N 45603/05)

Частичное решение от 12 февраля 2008 г. [вынесено I Секцией]

Заявительницей по делу выступает нетрудоспособная 60-летняя женщина. С апреля 2003 г. она получает пенсию по старости, составляющую приблизительно 27 евро в месяц. По ее словам, после оплаты счетов у нее остается примерно 50 центов в день, на которые она может купить буханку хлеба. Она просила об увеличении пенсии, представив подробный расчет сумм, необходимых для обеспечения ее неотложных потребностей, но ей было отказано.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статьи 3 Конвенции; остальная часть жалобы признана неприемлемой частичным решением.

Вопрос о запрещении унижающего достоинство обращения

По делу обжалуется решение поместить ребенка под опеку в связи с подозрением в насилии и неспособностью диагностировать заболевание врожденной хрупкости костей. Жалоба признана неприемлемой.

D. и другие против Соединенного Королевства
[D. and Others v. United Kingdom] (N 38000/05)

Решение от 12 февраля 2008 г. [вынесено IV Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 8 Конвенции.)

Вопрос о правомерности высылки

По делу обжалуется угроза жестокого обращения в деле о высылке в Тунис террориста, осужденного заочно. Высылка будет рассматриваться как нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Саади против Италии
[Saadi v. Italy] (N 37201/06)

Постановление от 28 февраля 2008 г. [вынесено Большой Палатой]

Обстоятельства дела

Заявителем по делу выступает тунисский гражданин. В 2001 году ему был выдан итальянский вид на жительство. В 2002 году он был задержан и помещен в предварительное заключение в связи с подозрением в международном терроризме. В 2005 году итальянский суд присяжных приговорил его к лишению свободы за преступный сговор, подделку документов и сбыт краденого. На дату вынесения постановления Большой Палаты жалоба находилась на рассмотрении в итальянских судах. Также в 2005 году военный суд в Тунисе заочно приговорил заявителя к 20 годам лишения свободы за участие в террористической организации, действующей за границей в мирное время, и подстрекательство к терроризму. В августе 2006 г. он был освобожден после отбытия наказания в Италии. Однако министр внутренних дел отдал распоряжение о его высылке в Тунис согласно законодательству о борьбе с международным терроризмом. Ходатайство заявителя о предоставлении политического убежища было отклонено. Согласно правилу 39 Регламента (предварительные меры) Европейский Суд предложил итальянскому правительству приостановить высылку заявителя до соответствующих указаний.

Вопросы права

Европейский Суд не может недооценивать угрозу терроризма и значительные трудности, с которыми сталкиваются государства в защите населения от террористической угрозы. Тем не менее нельзя оценивать риск жестокого обращения, которому может подвергнуться данное лицо, с точки зрения опасности, которую он может представлять для населения в случае, если он не будет выслан на родину. То, что он мог представлять серьезную угрозу для населения, не уменьшает риск того, что он мог претерпеть вред в случае высылки. По этой причине было бы неправильно требовать более высокого стандарта доказательств в случае, когда лицо считается представляющим серьезную угрозу для общества или даже угрозу для государственной безопасности, поскольку такой подход не совместим с абсолютными требованиями статьи 3 Конвенции. Это означало бы, что в отсутствие доказательств, отвечающих более высоким стандартам, защита государственной безопасности делает более приемлемым риск жестокого обращения с лицом.

Европейский Суд подтверждает, что для вывода о нарушении Конвенции принудительной высылкой необходимо и достаточно наличия оснований, позволяющих предположить, что заявитель может подвергнуться жестокому обращению в стране назначения. Европейский Суд принимает к сведению доклады "Международной амнистии" и "Хьюман райтс уотч", описывающие тревожную ситуацию в Тунисе, которые подкрепляются докладом госдепартамента США. В этих докладах упоминаются многочисленные и систематические случаи пыток, применяемых к лицам, обвиняемым в терроризме. Зафиксированные методы, которые, как сообщается, часто применяются к лицам в полицейских участках, включают подвешивание к потолку, угрозы изнасилования, воздействие электротоком, погружение головы в воду, избиение и прижигание сигаретой. Имеются сведения о том, что данные о пытках и жестоком обращении не расследовались компетентными тунисскими органами, и последние систематически использовали признания, полученные под давлением, в целях осуждения. Европейский Суд не ставит под сомнение достоверность данных докладов и отмечает, что итальянское правительство не представило каких-либо доказательств, способных их опровергнуть. С учетом осуждения заявителя в Тунисе за преступления, связанные с терроризмом, имелись существенные основания полагать, что имеется реальная угроза того, что он подвергнется обращению, противоречащему статье 3 Конвенции, в случае если он будет выслан в Тунис.

Кроме того, тунисские власти не предоставили дипломатических заверений, о которых просило итальянское государство-ответчик. Существование национального законодательства, гарантирующего права заключенных, и присоединение к соответствующим международным договорам, упоминаемые в вербальных нотах Министерства иностранных дел Туниса, не являются достаточными для обеспечения адекватной защиты от риска жестокого обращения при условиях, когда, как в деле заявителя, достоверные источники сообщают о практике, очевидно противоречащей принципам Конвенции. Кроме того, даже если бы тунисские власти предоставили дипломатические заверения, это не освобождало бы Европейский Суд от обязанности проверить, обеспечивают ли такие заверения достаточную гарантию того, что заявитель будет огражден от риска жестокого обращения.

Постановление

Исполнение решения о высылке заявителя в Тунис будет рассматриваться как нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд счел, что установление факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией причиненного морального вреда.

По жалобам о нарушениях статьи 6 Конвенции

По жалобам о нарушениях пункта 1 статьи 6 Конвенции [гражданско-правовой аспект]

Вопрос о наличии гражданских прав и обязанностей

Спор, касающийся правомерности обыска и выемки, проведенных налоговыми органами. Положения статьи 6 Конвенции применимы к делу.

Равон и другие против Франции
[Ravon and Others v. France] (N 18497/03)

Постановление от 21 февраля 2008 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

В связи с подозрением компаний-заявителей в налоговом мошенничестве налоговые органы на основании постановлений суда провели обыски и изъяли документы в офисах компаний и в доме первого заявителя. Заявители безуспешно требовали признания указанных действий незаконными.

Вопросы права

По поводу применимости к делу положений пункта 1 статьи 6 Конвенции. Пункт 1 статьи 6 Конвенции в гражданско-правовом аспекте применим к спору, касающемуся законности действий по обыску в жилых помещениях и выемке документов у заявителей, при этом основной вопрос заключается в том, имело ли место нарушение властями права заявителей на уважение жилища. "Гражданский" характер права очевиден, поскольку оно признается в национальном праве как в статье 9 Гражданского кодекса, так и в силу того, что оно охраняется статьей 8 Конвенции, которая обладает прямым действием в рамках французской правовой системы.

По существу дела. Заявители обжаловали отсутствие доступа к эффективному средству правовой защиты для обжалования незаконности обысков и выемок, произведенных согласно статье L.16 B Налогового процессуального кодекса. Согласно данной статье постановления, разрешающие обыск в жилых помещениях, могли быть обжалованы только в кассационном порядке. Европейский Суд заключает, что сама по себе возможность кассационного обжалования, которой заявители, более того, воспользовались, не отвечала требованиям пункта 1 статьи 6 Конвенции, поскольку такая жалоба в Кассационный суд, рассматривающий только вопросы права, не позволяла исследовать факты, на которых были основаны спорные постановления. Тот факт, что разрешения на проведение обысков жилых помещений были выданы судьей, в результате чего на первый взгляд судебная проверка, включающая исследование фактов, проводилась при принятии соответствующих решений, не был достаточен для исправления этого недостатка. Лицо, в чьих помещениях должен был проводиться обыск, которое на данной стадии не было осведомлено о том, что в его или ее отношении начато разбирательство, не имело возможности заявить свои доводы.

Европейский Суд подчеркивает ряд дополнительных обстоятельств. На должностных лиц, производивших обыск, законом не возлагалась обязанность информировать заинтересованных лиц об их праве передавать любые проблемы на рассмотрение судьи, который не был обязан ссылаться в постановлении на возможность обращения в суд для отложения или прекращения обыска либо на условия для этого. Присутствие заинтересованных лиц не требовалось, и закон не содержал положений о том, что они должны пользоваться помощью адвоката или иметь контакт с внешним миром. После завершения действия заинтересованные лица более не имели возможности обращаться к судье, который разрешил его проведение. Наконец, Европейский Суд полагает, что заявители не имели доступа к "суду" с целью получить решение по спору, касающемуся их, после разбирательства, отвечающего требованиям пункта 1 статьи 6 Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить первому заявителю 5 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда. Европейский Суд счел, что установление факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией нематериального вреда, причиненного компаниям.

Вопрос о соблюдении права на доступ к правосудию

По делу обжалуется невозможность судебного обжалования постановлений об обыске и выемке, проведенных налоговыми органами в жилище заявителя. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Равон и другие против Франции
[Ravon and Others v. France] (N 18497/03)

Постановление от 21 февраля 2008 г. [вынесено III Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела.)

По жалобе о нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции [уголовно-правовой аспект]

Вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство дела

По делу обжалуется осуждение за получение взятки по подстрекательству полиции. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Раманаускас против Литвы
[Ramanauskas v. Lithuania] (N 74420/01)

Постановление от 5 февраля 2008 г. [вынесено Большой Палатой]

Обстоятельства дела

Заявитель работал прокурором. Он утверждал, что к нему в частном порядке обратилось ранее не известное ему лицо, которое оказалось служащим специального антикоррупционного подразделения полиции. Служащий предложил заявителю взятку в размере 3 000 долларов за обещание содействовать в оправдании третьего лица. Заявитель первоначально отказался, но затем согласился после того, как полицейский повторил свое предложение несколько раз. Полицейский уведомил свое начальство, и в январе 1999 г. заместитель генерального прокурора санкционировал провокацию взятки. Вскоре после этого заявитель принял взятку от служащего. В августе 2000 г. он был осужден за получение взятки в размере 2 500 долларов США и приговорен к лишению свободы. Жалоба на приговор была оставлена без удовлетворения. Отклоняя кассационную жалобу заявителя, Верховный суд отметил отсутствие доказательств того, что первоначальные переговоры с заявителем велись по указанию полиции; что власти были информированы только после того, как заявитель согласился принять взятку, и что, санкционировав дальнейшие действия полицейского, они только присоединились к уже совершавшемуся преступлению. По мнению Верховного суда, вопрос подстрекательства не влиял на правовую квалификацию деяния заявителя.

Вопросы права

Национальные власти не могут быть освобождены от ответственности за действия полицейских только благодаря ссылке на то, что полицейские действовали "от своего имени". Особое значение имеет тот факт, что власти должны нести ответственность, поскольку начальная стадия операции осуществлялась в отсутствие какой-либо правовой базы или судебной санкции. Более того, уполномочив полицейского симулировать дачу взятки и освободив его от какой-либо уголовной ответственности, власти одобрили предварительную стадию операции задним числом и использовали ее результаты. Кроме того, не было представлено удовлетворительное объяснение причинам или личным мотивам, которые заставили полицейского обратиться к заявителю по собственной инициативе, не доводя вопрос до сведения своего начальства, а также отказу от его преследования за действия на предварительной стадии. В этом отношении государство-ответчик ограничилось ссылкой на уничтожение документов по данному вопросу. Ответственность властей вытекает из действий полицейского и его знакомства с заявителем до одобрения симуляции взятки. Иной вывод открывал бы путь злоупотреблениям и произволу, позволяя обходить применимые принципы. Действия полицейского и знакомство с заявителем вышли за пределы пассивного контроля существующей криминальной деятельности: отсутствуют данные о том, что заявитель ранее когда-либо совершал преступления, в частности, связанные с коррупцией; все встречи заявителя и полицейского имели место по инициативе последнего; со стороны полицейского и его знакомого заявитель, по-видимому, подвергся провокации к совершению преступления, хотя отсутствуют объективные доказательства того, что он имел намерение принять участие в такой деятельности. На протяжении всего разбирательства заявитель утверждал, что его подстрекали к совершению преступления. Соответственно, национальным властям необходимо было, по меньшей мере, провести тщательное расследование по вопросу подстрекательства к совершению преступления со стороны органов преследования. Для этой цели необходимо было, в частности, установить, по каким причинам была организована операция, пределы участия полиции в преступлении и характер и природу любого подстрекательства или давления, которому подвергся заявитель. Это особенно важно с учетом того, что знакомый, который представил полицейского заявителю и играл существенную роль в событиях, приведших к даче взятки, не привлекался в качестве свидетеля по делу, поскольку место его пребывания было неизвестно. Заявитель должен был располагать возможностью установить каждое из этих обстоятельств. Однако национальные власти отрицали наличие полицейского подстрекательства и не приняли на уровне судов никаких мер для серьезной проверки утверждений заявителя. В частности, они не сделали никаких попыток для установления роли, которую играли участники дела заявителя, несмотря на тот факт, что заявитель был осужден на основании доказательств, полученных в результате обжалуемого полицейского подстрекательства.

Европейский Суд отмечает вывод Верховного суда о том, что поскольку вина заявителя установлена, вопрос о наличии какого-либо внешнего влияния на него не имеет значения. Тем не менее признание в преступлении, совершенном в результате подстрекательства, не устраняет ни самого подстрекательства, ни его последствий. Действия полицейского и знакомого заявителя представляли собой подстрекательство заявителя к совершению преступления, за которое он был осужден. Данных о том, что преступление было бы совершено без их вмешательства, не имеется. С учетом такого вмешательства и его использования в оспариваемом уголовном деле суд над заявителем не может считаться справедливым.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 30 000 евро в счет компенсации всех видов причиненного вреда.

По жалобам о нарушениях статьи 7 Конвенции

По жалобам о нарушениях пункта 1 статьи 7 Конвенции

Вопрос о соблюдении принципа наказания исключительно на основании закона

По делу обжалуется осуждение за геноцид в связи с деяниями, совершенными в 1949 году. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Ларионов против Латвии
[Larionovs v. Latvia] (N 45520/04)

[III Секция]

В 1998 году Генеральная прокуратура начала предварительное расследование деятельности заявителя в 1949 году, когда в качестве должностного лица Министерства государственной безопасности Латвийской Советской Социалистической Республики он издал и подписал несколько административных распоряжений о задержании и высылке большого числа состоятельных сельских хозяев (кулаков) и членов их семей. Следствие требовало заключить заявителя под стражу на время разбирательства; тем не менее это требование было отклонено. Над заявителем было установлено полицейское наблюдение, которое действовало постоянно, и он был привлечен к уголовной ответственности за преступления против человечности и геноцид. Согласно решению заявитель был активным участником широкомасштабной депортации крестьян из республик Прибалтики 25 марта 1949 г., известной как операция "Прибой", издав и подписав 150 распоряжений о депортации 150 кулаков и членов их семей. Прокурор подготовил обвинительное заключение, и дело направлялось в различные региональные суды, а затем было передано в один из них для рассмотрения по существу. Региональный суд провел подготовительное слушание, на котором заявитель подал несколько процессуальных ходатайств, в частности, о приостановлении разбирательства дела и обращении по предварительному вопросу в Конституционный суд. Региональный суд отклонил все ходатайства. Заявитель пытался оспорить это решение в коллегии по уголовным делам Верховного суда. Однако региональный суд отказался передать жалобу в коллегию по уголовным делам на том основании, что такие решения не обжалуются.

Обвинения, выдвинутые против заявителя, рассматривались региональным судом приблизительно в течение года, с многочисленными перерывами, вызванными плохим состоянием здоровья обвиняемого. Заявитель не признал своей вины. Он утверждал, что действовавшее в 1949 году советское законодательство не допускало привлечения к уголовной ответственности за действия, которые ему вменяются в вину. Он также ссылался на то, что его действия не составляли преступления с точки зрения международного права того времени. В этой связи он указывал, что статья 2 Конвенции 1948 года о предупреждении преступления геноцида и наказания за него касалась только преступлений, совершенных против "национальной, этнической, расовой или религиозной группы". Операция "Прибой" предусматривала депортацию состоятельных крестьян, другими словами, социальной группы. Следовательно, это не может считаться "геноцидом", как его понимали в тот период. Что касается соответствующей статьи Уголовного кодекса, его нормы расширены с учетом упомянутой Конвенции, и им не может придаваться обратная сила. Заявитель был признан виновным в преступлении геноцида в значении Уголовного кодекса.

Региональный суд подчеркнул, что предупреждение геноцида и наказание за него не зависят от даты вступления в силу Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказания за него или существования корреспондирующих ей норм в национальном законодательстве. Соответственно, нельзя утверждать, что принцип наказания исключительно на основании закона был нарушен в настоящем уголовном деле. Суд также не усмотрел правовых затруднений в том, что Уголовный кодекс в отличие от Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказания за него прямо упоминают социальные группы в качестве потенциальных жертв геноцида. Поскольку преступление геноцида, запрещенное Конвенцией, не отличается по сути от преступления, преследуемого Уголовным кодексом, на него можно не распространять сроки давности в соответствии с последним. Норма Уголовного кодекса о геноциде содержала упоминание о социальных группах. Поэтому принудительное и насильственное перемещение лиц с их обычного места проживания в отдаленное и полностью незнакомое для них место означало создание для них условий жизни, которые, как предполагалось, приведут к их физическому уничтожению полностью или частично.

Заявитель обжаловал приговор в коллегию по уголовным делам Верховного суда. Он повторно привел доводы, выдвинутые им в суде первой инстанции. Кроме того, он указывал, что региональный суд смешал вопросы нераспространения на преступление давностных сроков и придания обратной силы уголовному закону. По его мнению, основания для придания обратной силы Уголовному кодексу в настоящем деле отсутствовали.

Одновременно заявитель обратился в Конституционный суд с требованием о признании Уголовного кодекса противоречащим латвийской Конституции, статье 2 Конвенции 1948 года о предупреждении преступления геноцида и наказания за него и статье 7 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Он признавал, что его жалоба не отвечает требованиям закона о Конституционном суде, который обязывает исчерпать обычные средства правовой защиты до обращения в этот суд. Однако он утверждал, что его дело отвечает общественным интересам, и обычные средства правовой защиты не могут обеспечить ему возмещения, в связи с чем просил Конституционный суд освободить его от требований закона. Конституционный суд признал жалобу неприемлемой в связи с неисчерпанием обычных средств правовой защиты. Он указал в этой связи, что приговор суда первой инстанции может быть обжалован в апелляционном и кассационном порядке. Заявитель скончался в конце 2005 года, до рассмотрения его жалобы. Коллегия по уголовным делам Верховного суда отклонила жалобу, согласившись с доводами, приведенными в приговоре регионального суда. Адвокат заявителя подал кассационную жалобу от имени и в интересах сына заявителя. Сенат Верховного суда отклонил жалобу, подтвердив доводы оспариваемого приговора.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статьи 7, пункта 1 статьи 5 и пункта 2 статьи 35 Конвенции.

(См. также дело "Тесс против Латвии" [Tess v. Latvia] (N 2), N 19363/05.)

Вопрос о соблюдении принципа наказания исключительно на основании закона

По делу обжалуются противоречивые положения законодательства о содержании приговора к пожизненному лишению свободы для целей определения пригодности к освобождению. По делу допущено нарушение требований статьи 7 Конвенции.

По делу обжалуется изменение законодательства об освобождении лица, приговоренного к пожизненному лишению свободы, которое было информировано при вынесении приговора о том, что он означает лишение свободы до конца жизни. По делу требования статьи 7 Конвенции нарушены не были.

Кафкарис против Кипра
[Kafkaris v. Cyprus] (N 21906/04)

Постановление от 12 февраля 2008 г. [вынесено Большой Палатой]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

По жалобам о нарушениях статьи 8 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на уважение личной и семейной жизни

По делу обжалуются похороны мертворожденного ребенка без согласия матери и в отсутствие последней, произведенные в общей могиле, куда он был доставлен на торговом фургоне. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции.

Адри-Вионне против Швейцарии
[Hadri-Vionnet v. Switzerland] (N 55525/00)

Постановление от 14 февраля 2008 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

Заявительница алжирского происхождения родила мертвого ребенка, отец которого являлся швейцарским гражданином. В состоянии шока она была доставлена в больницу из центра искателей убежища, в котором находилась. Она и ее партнер заявили, что не желают видеть тело ребенка. В тот же день социальный работник и регистратор были уведомлены о рождении и с учетом того, что траурная церемония не обязательна при рождении мертвого ребенка, распорядились о похоронах в отсутствие заявительницы. После помещения в деревянный гроб сотрудниками ритуальной фирмы тело ребенка было по указанию социального работника доставлено в фургоне на кладбище, где его похоронили в общей могиле для мертворожденных детей.

Заявительница выписалась из больницы на следующий день. Через два дня она в сопровождении работника психиатрической службы явилась на кладбище для возложения цветов. Заявительница оспорила утверждение государства-ответчика о том, что была информирована о возможности организации траурной церемонии в более поздний срок. Поэтому она вернулась на кладбище со священником и возложила там камни и цветы. Она обратилась с заявлением о возбуждении уголовного дела против неустановленного лица или лиц и просила о вступлении в дело в качестве гражданского истца, требующего возмещения ущерба. Уголовное дело было возбуждено против социального работника и регистратора в связи со злоупотреблением должностными полномочиями и неуважением к мертвому, а в качестве альтернативы в связи с незаконным перемещением движимого имущества. Заявительница утверждала, что тело ее ребенка забрали у нее незаконно, и что оно перевозилось в не приспособленном для этого транспорте и без разрешения, необходимого для этого вида перевозок. Она жаловалась на нарушение ее личной свободы, гарантированной федеральной конституцией, которая, по ее мнению, защищает чувства лица, испытываемые по отношению к умершему члену семьи.

Прокуратура двумя постановлениями прекратила дела против двоих обвиняемых.

Заявительница подала две жалобы в Высший суд, которые были признаны неприемлемыми. В части неуважения к мертвому суд указал, что признаки состава преступления отсутствуют. Тем не менее он рассмотрел утверждение о том, что, отдавая распоряжение о похоронах ребенка без траурной церемонии, двое обвиняемых действовали в нарушение действующего законодательства, устанавливавшего, что похороны могут быть организованы лишь по истечении двух дней после рождения мертвого ребенка и с проведением траурной церемонии. Соответственно, изначально было допущено нарушение права заявительницы на проведение церемонии. Кроме того, психологическое и физическое состояние заявительницы не препятствовало ее присутствию на похоронах, поскольку она была выписана из больницы сразу после них. Но Высший суд указал, что церемония могла иметь место после похорон, но заявительница не предъявила таких требований. Что касается жалобы на перевозку тела ребенка, Высший суд признал, что регистратор действовал в нарушение правил дорожного движения, и разрешение на это не было получено. Однако он счел, что деяние ответственного должностного лица, имевшего недостаточно опыта в таких вопросах, должно рассматриваться в перспективе, как и фактические последствия его поведения. В связи с этим прокуратура, обосновывая свое решение о целесообразности возбуждения дела, имела законное право отказаться от преследования заинтересованных лиц.

Заявительница подала две публично-правовые жалобы и две жалобы по мотивам недействительности в Федеральный суд. Двумя решениями последний отклонил четыре жалобы. Он признал неприемлемым довод жалобы о праве на похороны умершего. Оставляя открытым вопрос, имеются ли объективные признаки состава преступления неуважения к умершему, Федеральный суд счел, что в любом случае у обвиняемых отсутствовал умысел. Наконец, что касается довода о нарушении личной свободы, который заявительница приводила в контексте воспрепятствования участию в оплакивании, и предполагаемого нарушения права на похороны умершего, Федеральный суд посчитал, что эти рассуждения являются или могли бы быть обоснованными, но они не являются относимыми в рамках указанных разбирательств, где рассматривается вопрос о виновности или невиновности лиц, совершивших упомянутые действия. Одновременно с этими разбирательствами заявительница предъявила требование о возмещении морального вреда, который она претерпела вследствие нарушения ее прав личности. Требование было отклонено социальными службами и впоследствии административным судом и Федеральным судом; последний отметил, что рассматриваемое правонарушение, а именно злоупотребление должностными полномочиями, по своей природе не входит в сферу регулирования указанного закона.

Вопросы права

С учетом своей прецедентной практики Европейский Суд находит, что статья 8 Конвенции применима к вопросу о том, имела ли право заявительница участвовать в похоронах ее ребенка, возможно, при наличии церемонии, и на перевозку тела в соответствующем транспортном средстве. Европейский Суд ни в коем случае не хотел бы ставить под сомнение добросовестность должностного лица, в обязанности которого входит деликатная задача организации перевозки и похорон тела ребенка, имея в виду, в частности, что заявительница находилась в состоянии шока, и необходимо было действовать быстро.

С учетом этого освобождение служащего от уголовной ответственности не обязательно освобождает государство-ответчика от обязательств, вытекающих из Конвенции. Ответственность государства-ответчика в этом отношении вытекает из положений Конвенции, которые должны толковаться и применяться в соответствии с целями последней и в свете относимых принципов международного права. Поэтому отсутствие умысла или недобросовестности со стороны муниципальных служащих в любом случае не освобождает Швейцарию от международно-правовой ответственности согласно Конвенции. Высокие Договаривающиеся Стороны обязаны были организовать государственную службу и обучить служащих таким образом, чтобы обеспечить исполнение требований Конвенции. В такой глубоко личной сфере, как смерть близкого родственника, требуется особенно высокая степень старательности и заботливости. Следовательно, было допущено вмешательство в осуществление заявительницей прав, гарантированных статьей 8 Конвенции в отношении похорон ребенка и перевозки его останков. Европейский Суд, таким образом, должен проверить в первую очередь, имели ли действия муниципальных служащих достаточную правовую основу. С учетом права родителей на посещение похорон и участие в церемонии Европейский Суд усматривает противоречие между достаточно ясным законодательством и его применением в деле заявительницы. Регистратор провел похороны без консультаций с родственниками в нарушение правил о похоронном деле. Кроме того, похороны не были организованы родственниками. В части жалобы на перевозку останков ребенка Высший суд признал, что тело перевозилось в нарушение правил дорожного движения, поскольку разрешение на это не было получено. Федеральный суд не оспаривал этого вывода. С учетом изложенных выше соображений основания для вмешательства в права заявительницы, предусмотренные статьей 8 Конвенции, отсутствовали.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявительнице 3 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на уважение личной и семейной жизни

По делу обжалуется лишение возможности проведения генетического исследования, имеющего значение для решения вопроса о праве заявительницы на аборт. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

R.R. против Польши
[R.R. v. Poland] (N 27617/04)

[IV Секция]

После ультразвукового сканирования на 18-й неделе беременности заявительница была уведомлена о том, что плод может страдать синдромом Тернера* (*Синдром Шерешевского-Тернера - хромосомная болезнь, сопровождающаяся характерными аномалиями физического развития, низкорослостью и половым инфантилизмом (прим. ред.).). Она немедленно выразила желание сделать аборт, но прошла еще два сканирования для подтверждения диагноза. Ей было рекомендовано пройти генетическое исследование путем амниоцентеза* (* Амниоцентез - исследование околоплодной жидкости и находящихся в ней клеток плода (прим. ред.).), однако ее лечащий врач отказал ей в направлении на такое исследование, поскольку полагал, что она не вправе требовать аборта. В государственной больнице заявительнице отказали в генетическом исследовании, так как категорически исключали производство абортов. Другой врач заявил, что не имеет права направлять на такое исследование. На 23-й неделе заявительница наконец прошла генетические исследования в другой больнице, куда была госпитализирована в неплановом порядке, и направление для этого не требовалось. Ей пришлось ждать результатов в течение еще двух недель. Тем временем заявительница вновь безуспешно просила сделать ей аборт. На 25-й неделе беременности она получила результаты амниоцентеза, которые подтверждали заболевание плода синдромом Тернера. Согласно национальному законодательству аборт по причине дефектов развития плода возможен не позднее 24-й недели беременности, поэтому заявительница более не могла требовать сделать его. Она родила дочь, страдающую синдромом Тернера. Впоследствии она безуспешно просила о возбуждении уголовного дела против лиц, принимавших решение по ее делу. Она также возбудила гражданское разбирательство против врачей и больниц, отказавших ей в помощи. Данное разбирательство в настоящее время продолжается.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статей 3, 8 и 13 Конвенции с отдельным вопросом об исчерпании внутренних средств правовой защиты.

Вопрос о соблюдении права на уважение личной и семейной жизни

По делу обжалуются лишение родительских прав и запрет на общение с детьми. Жалоба признана неприемлемой.

Хазе и другие против Германии
[Haase and Others v. Germany] (N 34499/04)

Решение от 12 февраля 2008 г. [вынесено V Секцией]

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 46 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права на уважение личной и семейной жизни

По делу обжалуются меры, принятые властями для защиты детей, которых ошибочно считали жертвами насилия. (a) Внесение в реестр риска. Жалоба признана неприемлемой. (b) Приказ об опеке. Жалоба признана приемлемой.

D. и другие против Соединенного Королевства
[D. and Others v. United Kingdom] (N 38000/05)

Решение от 12 февраля 2008 г. [вынесено IV Секцией]

Жалобы заявителей затрагивают два различных дела, в которых властями принимались меры по защите детей, поскольку врачи ошибочно подозревали, что последние являлись жертвами жестокого обращения.

В первом деле (D.) врач в больнице ошибочно посчитал, что заявительница преувеличивает или имитирует серьезные аллергические проблемы своего шестилетнего сына, которые последний испытывал с момента рождения. Заявительница не была информирована об этом выводе и узнала о нем только два года спустя (в марте 1997 г. ), случайно ознакомившись с медицинской карточкой сына. В июне 1997 г. ребенок был внесен в реестр риска категории эмоционального насилия. Однако после оценки его состояния, проведенной после согласия заявительницы на пристальное наблюдение, симптомы были признаны подлинными, и имя ребенка было исключено из реестра.

В деле RK и AK заявителями является семья иммигрантов, недостаточно владеющих английским языком. Их двухмесячный ребенок перенес перелом бедра в то время, когда за ним ухаживала бабушка по материнской линии. Мать и бабушка были опрошены педиатром в отсутствие переводчика, который ввиду их неспособности объяснить причину повреждения сделал вывод о том, что оно было причинено кем-то из взрослых. Возможность генетической предрасположенности в связи с тем, что родители являлись двоюродными братом и сестрой, не исследовалась. Были поставлены в известность полиция и социальные службы, и после выписки из больницы ребенок был передан под временную опеку тети. Приказ о полной опеке был выдан спустя три месяца после первоначального происшествия и после того, как судья суда графства счел показания матери и бабушки ложными. Однако после причинения повторного повреждения во время пребывания у тети ребенку был поставлен диагноз врожденной хрупкости костей. Приказ об опеке был отменен, и ребенок возвращен родителям спустя девять месяцев после первого повреждения. К этому времени местное население и родственники и знакомые за границей были осведомлены о том, что семья подозревается в причинении вреда ребенку.

Заявители в обоих делах предъявили к больничной администрации иски о возмещении ущерба. Их требования были отклонены в первой инстанции, в частности, на том основании, что по отношению к ним как к родителям отсутствовала обязанность соблюдать осторожность. Эти решения были оставлены без изменения Апелляционным судом и палатой лордов, причем последняя добавила собственный довод о том, что серьезность социальной проблемы насилия над детьми освобождает специалистов здравоохранения, добросовестно действующих в интересах детей, от потенциально противоречивых обязанностей при решении вопроса о том, подвергся ли ребенок насилию со стороны родителей. Соответственно, к ним не могут быть предъявлены претензии в связи с профессиональной неосторожностью, и иск возможен только в случае недобросовестности.

Решение

(a) Жалоба признана неприемлемой, что касается статей 6, 8 и 13 Конвенции, по делу D. Заявительница никогда не была изолирована от сына, формально или юридически. Без ее согласия не предпринимались также меры для оказания сыну медицинской помощи или ухода. Хотя впоследствии заявительница узнала о том, что различные специалисты подозревали ее в преувеличении или имитации симптомов болезни сына, Европейский Суд не убежден в том, что это имело непосредственное влияние на осуществление ею права на уважение семейной или личной жизни. Внесение имени ее сына в реестр являлось административной мерой, которая привлекала внимание властей к необходимости оказания неотложной помощи. Если даже она являлась предварительным шагом для мер опеки, последние не были приняты, поскольку подозрения в насилии были отклонены специалистом.

Таким образом, если предположить, что заявительница могла утверждать, что является жертвой вмешательства в права, гарантированные статьей 8 Конвенции, такое вмешательство может считаться необходимым для защиты прав ее ребенка. Делая такой вывод, Европейский Суд подчеркивает, что ошибочные решения или оценки медицинского персонала сами по себе не означают процессуальных нарушений, что здоровье ребенка внушало озабоченность, что у многих специалистов создалось отрицательное впечатление о поведении заявительницы и что после дачи заявительницей согласия на обследование ребенка подозрения в симуляции или провоцировании болезни были сняты, а имя ее сына немедленно исключено из реестра риска, после того как оно находилось в нем не больше четырех месяцев. Жалоба в части статьи 13 Конвенции отклоняется в связи с отсутствием доказуемых данных о нарушении конвенционных прав. Что касается статьи 6 Конвенции, нет оснований полагать, что какое-либо предполагаемое процессуальное нарушение, допущенное при рассмотрении дела, затронуло какое-либо существующее гражданское право. Жалоба признана явно необоснованной.

(b) Жалоба признана приемлемой, что касается статей 8 и 13 Конвенции, по делу RK и AK.

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается статьи 3 Конвенции. Европейский Суд отмечает, что статья 3 Конвенции не может применяться в случаях, когда страдания и мучения, даже глубокие, с неизбежностью вытекают из мер, в других отношениях не противоречащих Конвенции, если отсутствует особый элемент, причиняющий страдания, выходящие за рамки присущих применению таких мер. С учетом основанной на статье 3 Конвенции ответственности властей за защиту детей от серьезного насилия следует считать противоречащим эффективной защите автоматическое возложение на них ответственности перед родителями на основании того же положения за любые ошибки, в том числе разумные, при исполнении ими своих обязанностей. Для применения статьи 3 Конвенции к такому делу требуется фактор отклонения от нормального исполнения этих обязанностей. В деле заявителей не оспаривается, что их ребенок перенес травму, которая вначале не могла быть объяснена. Хотя Европейский Суд не ставит под сомнение затруднительное положение заявителей, тот факт, что они ошибочно подозревались в применении насилия, и их объяснение событий было сочтено неудовлетворительным или ложным, не может рассматриваться как содержащий особые элементы в указанном смысле. Жалоба признана явно необоснованной.

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается пункта 1 статьи 6 Конвенции.

(i) Уголовно-правовой аспект. Обвинение заявителям не предъявлялось, и уголовное дело не возбуждалось. Даже если полиция могла бы вернуться к этому вопросу впоследствии, этого недостаточно для определения какого-либо "уголовного обвинения". Жалоба не совместима ratione materiae* (*Ratione materiae - ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения, критерий, применяемый при оценке приемлемости жалобы (прим. переводчика).) с положениями Конвенции.

(ii) Гражданско-правовой аспект. Статья 6 Конвенции не применяется по отношению к внутренним процедурам защиты детей как таковым. Также отсутствуют данные о том, что какие-либо аспекты таких процедур затрагивали справедливость любого судебного разбирательства с участием заявителей. Жалоба признана явно необоснованной.

Вопрос о соблюдении права на уважение личной и семейной жизни

Вопрос о соблюдении права на уважение жилища

По делу обжалуется шумовое воздействие ветряной турбины, построенной рядом с домом. Жалоба признана неприемлемой.

Фегершельд против Швеции
[Fegershiold v. Sweden] (N 37664/04)

Решение от 26 февраля 2008 г. [вынесено III Секцией]

В 1998 году примерно в 400 м от дома заявителей была построена ветряная турбина. Заявители жалуются на беспокойство, причиняемое ее шумом, несмотря на реализацию мер, снижающих его уровень. Они также жалуются на незаконность строительства и на значительное снижение стоимости их имущества в результате шумового воздействия. Обращения заявителей в административные и судебные органы были отклонены.

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается статьи 8 Конвенции. Уровень шума в месте нахождения имущества заявителей составлял около 39 дБ. Хотя заявители оспаривали результаты измерения уровня шума, они не представили альтернативных показателей. Также они не требовали углубленного исследования, хотя такое требование привело бы к принятию Комитетом по окружающей среде решения, которое могло быть обжаловано в суде. Однако даже если согласиться с доводом заявителей, согласно которому уровень шума мог быть выше, чем следует из результатов измерения (примерно от 42 до 45 дБ), такой уровень не превышал рекомендованный Всемирной организацией здравоохранения как для открытых пространств, так и для помещений, и лишь незначительно превышал рекомендованный максимальный уровень в Швеции. Также этот показатель был значительно ниже уровней шума, измеренных в других делах, которые рассматривались Европейским Судом (см. дела "Морено Гомес против Испании" [Moreno Gуmez v. Spain], "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 69* (* Содержание "Информационного бюллетеня по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N69 изложено в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2005 (прим. переводчика).); "Хаттон против Соединенного Королевства" [Hatton and Others v. the United Kingdom], "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 55; и "Эшуорт и другие против Соединенного Королевства" [Ashworth and Others v. United Kingdom], "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 60)* (*См. соответственно "Бюллетень Европейского Суда по правам человека" N 12/2003, N 5/2004.).

Таким образом, нельзя признать, что беспокойство, причиняемое ветряной турбиной, достигло уровня, составляющего серьезное загрязнение окружающей среды. Хотя имущество заявителей использовалось для рекреационных целей и располагалось в пригородной зоне, уровень шума не мог серьезно влиять на заявителей или препятствовать им в использовании дома и реализации права на частную и семейную жизнь. Более того, до рассмотрения жалоб как административные, так и судебные власти инспектировали имущество заявителей для создания собственного мнения об уровне шума, установив, что хотя шум от ветряной турбины мог рассматриваться как беспокоящее обстоятельство, он находился на приемлемом уровне. Заявители не представили Европейскому Суду или национальным властям каких-либо медицинских документов для подтверждения серьезного влияния шума на их здоровье. Таким образом, шум в настоящем деле не был настолько серьезным, чтобы достичь пороговых значений, установленных по делам, связанным с проблемами окружающей среды. Жалоба признана явно необоснованной.

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Разрешение на строительство ветряной турбины было предоставлено в соответствии с национальным законодательством после консультаций с местным населением и компетентными властями. Беспокойство, причиняемое заявителям, не может быть признано столь значительным, чтобы серьезно влиять на них или препятствовать использованию ими имущества. В отношении интересов общества в целом Европейский Суд напоминает, что ветер является возобновляемым источником энергии, использование которого благоприятно как для окружающей среды, так и для общества. Ветряная турбина в настоящем деле могла производить достаточно энергии для отопления 40-50 частных домовладений в течение года. С целью снижения уровня шума от турбины Комитет по окружающей среде установил определенные временные ограничения ее работы, которые впоследствии были усилены. Заявители могли требовать развития таких мер. Предполагаемое вмешательство в права заявителей, таким образом, было соразмерно преследуемым целям. Жалоба признана явно необоснованной.

По жалобе о нарушении статьи 9 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу исповедовать религию или убеждения

По делу обжалуется принуждение заявителя, приведенного к адвокатской присяге, к сообщению о том, что он не является православным христианином и не желает приносить религиозную присягу. По делу допущено нарушение требований статьи 9 Конвенции.

Александридис против Греции
[Alexandridis v. Greece] (N 19516/06)

Постановление от 21 февраля 2008 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель, допущенный к адвокатской практике в суде первой инстанции, был обязан принести присягу. Согласно действующему законодательству это предусматривало религиозную церемонию. Чтобы заменить ее торжественным заявлением, г-н Александридис был обязан заявить, что является атеистом, или что его религия не допускает присяги.

Заявитель утверждает, что в соответствии с обычной практикой секретариат суда выдал ему формуляр, содержавший стандартный текст. На публичном слушании он передал надлежащим образом заполненный формуляр председателю суда. Когда последняя предложила ему положить правую руку на Библию для принесения присяги, он заявил, что не является православным, и потому желает сделать торжественное заявление, на что и получил разрешение.

Греческое государство-ответчик в то же время утверждает, что вместо обращения в секретариат суда заявитель обратился непосредственно к председателю суда за разрешением сделать торжественное заявление. Председатель дала разрешение. После этого заявитель обратился в секретариат суда. Там имелись два формуляра: один - для религиозной присяги, другой - для торжественного заявления; заявитель не просил нужный формуляр и заполнил тот, что предназначался для религиозной присяги.

В своих возражениях на доводы заявителя государство-ответчик отмечало, что заявитель действительно имел при себе формуляр для религиозной присяги при обращении к председателю суда, но после этого просил разрешения на торжественное заявление. Он не делал попыток исправить документ.

Вопросы права

Европейский Суд отмечает, что государство-ответчик представило две версии событий, не совместимые друг с другом, и ни один документ не свидетельствовал о том, что заявитель не следовал надлежащей процедуре принятия присяги. Кроме того, протокол слушания, единственный официальный документ для указанной процедуры, подтверждает версию событий, изложенную заявителем.

В настоящем деле процедура принесения присяги предполагает, что адвокаты, допущенные к судебной практике, являются православными христианами и желают принести религиозную присягу. Поэтому когда заявитель предстал перед судом, он был обязан заявить, что не является православным христианином, и таким образом частично раскрыть свои религиозные убеждения для получения разрешения на торжественное заявление.

Свобода исповедовать свою религию содержит также негативный аспект, а именно право не исповедовать свою религию или религиозные убеждения и не принуждаться к действиям, которые позволяли бы сделать вывод о том, имеет лицо такие убеждения или нет. Государственные органы не имеют права вмешиваться в эту сферу индивидуального сознания и удостоверять религиозные убеждения или вынуждать раскрывать свои убеждения по духовным вопросам. Это тем более верно в делах, где лицо обязано совершить действия для исполнения определенных обязанностей, в частности, для того, чтобы принести присягу для допуска к должности. Тот факт, что протокол слушания, являвшийся единственным официальным документом, подтверждающим принесение присяги, устанавливает, что заявитель принес религиозную присягу, несовместимую с его убеждениями, позволяет предположить, что адвокаты, приносящие присягу, в принципе считаются православными христианами. В то время как государство-ответчик утверждает, что существовали два формуляра: один - для религиозной присяги и другой - для торжественных заявлений, из имеющихся доказательств Европейский Суд не может заключить, что в период спора существовали два формуляра.

В заключение следует отметить, что тот факт, что заявитель был вынужден раскрыть суду, что не является православным христианином и желает сделать торжественное заявление вместо принесения религиозной присяги, свидетельствует о вмешательстве в его право не раскрывать свои религиозные убеждения.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 9 Конвенции (принято единогласно).

Европейский Суд также установил нарушение требований статьи 13 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 2 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

По жалобам о нарушениях статьи 10 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения

По делу обжалуется привлечение к уголовной ответственности главного редактора газеты за диффамацию в отношении следственных судей в статье, посвященной пресс-конференции, организованной гражданскими истцами. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Жюли и компания "Сарл Либерасьон" против Франции
[July and Sarl Liberation v. France] (N 20893/03)

Постановление от 14 февраля 2007 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Дело касается приговора в отношении ежедневной французской газеты "Либерасьон" (Liberation) и ее главного редактора Сержа Жюли в связи с диффамацией, допущенной посредством публикации статьи, касающейся уголовного дела по факту смерти при подозрительных обстоятельствах французского судьи во время нахождения в зарубежной командировке. Статья под заголовком "Гибель судьи: вдова наступает на судей и полицию" ("Mort d'un juge: la veuve attaque juges et policiers") содержала высказывания, сделанные на пресс-конференции, посвященной делу. Цель пресс-конференции заключалась в сообщении общественности об официальном требовании вдовы погибшего о проведении проверки действий судей, которые осуществляли расследование по делу. Расследование при этом было подвергнуто критике. Следственные судьи начали разбирательство против заявителей в связи с диффамацией, утверждая, что четыре эпизода в статье носили диффамационный характер: "1. Предвзятость. Она [вдова погибшего] жалуется на предвзятость судей. 2. Расследование осуществлялось в "странной" манере. 3. [Председатель Союза судей], между тем, привел "список ошибок". 4. Поскольку они [следственные судьи] были медлительны". Суд по уголовным делам оправдал обоих заявителей. Диффамационным был признан лишь эпизод, касавшийся "пристрастности судей". Суд, однако, принял довод о добросовестности заявителей, учитывая, что газета, освещая критику расследования, лишь выполняла свою задачу информирования общественности.

Апелляционный суд частично отменил оправдательный приговор в отношении заявителей. Он постановил, что помимо заявления о предвзятости судей также носило диффамационный характер обвинение в том, что расследование ведется в "странной" манере. Суд счел, что данные эпизоды умалили достоинство и репутацию двух следственных судей. Апелляционный суд, тем не менее, не принял довод заявителей о добросовестности, поскольку они явно нарушили требования осмотрительности и объективности. Серж Жюли был признан виновным в публичной диффамации в отношении государственных служащих, а на компанию-заявителя была возложена гражданская ответственность. Серж Жюли был приговорен к уплате штрафа в размере 10 000 франков (приблизительно 1 500 евро) и аналогичной компенсации каждому из гражданских истцов, а также обязан опубликовать в "Либерасьон" и другой национальной ежедневной газете объявление, включающее основные положения приговора. Апелляционный суд также взыскал с заявителей в пользу гражданских истцов солидарно 20 000 франков (приблизительно 3 000 евро) в отношении расходов, не уплаченных государством. Заявители безрезультатно подавали кассационную жалобу на основании, в частности, статьи 10 Конвенции.

Вопросы права

Приговор в отношении заявителей представлял собой вмешательство в их право на свободу выражения мнения. Это вмешательство было предусмотрено французским законодательством и преследовало правомерные цели защиты репутации следственных судей в качестве государственных служащих и поддержания авторитета и беспристрастности судебной власти.

В отношении вопроса о том, было ли такое вмешательство "необходимо в демократическом обществе", следует отметить, что пресса является одним из инструментов, позволяющих политическим деятелям и общественному мнению убедиться в том, что судьи исполняют свои сложные обязанности в соответствии с основополагающей целью возложенной на них миссии. Это особенно справедливо в отношении настоящего дела, поскольку высказывания на пресс-конференции имели прямое отношение к судебному расследованию значимого уголовного дела, получившего широкое освещение в прессе. Таким образом, свобода усмотрения властей в оценке "необходимости" спорной меры носила ограниченный характер.

Европейский Суд не убеждают доводы Апелляционного суда. Спорная статья представляла собой описание пресс-конференции, касающейся дела, уже известного общественности, и национальные суды не должны были подменять своим мнением мнение прессы об уместном методе изложения при распространении информации. Более того, в статье надлежащим образом использовались условное наклонение и кавычки в определенных местах с целью избежать смешения читателями утверждений участников пресс-конференции с мнением газеты. Имена выступающих также каждый раз указывались для удобства читателя, в результате чего нельзя утверждать, как Апелляционный суд, что некоторые высказывания могли быть приписаны журналисту и, следовательно, заявителям. Более того, статья не выражала какой-либо личной враждебности к судьям.

Границы приемлемой критики шире в отношении государственных служащих при исполнении ими обязанностей. Основания, приведенные Кассационным судом для отклонения жалобы заявителей, не были относимы и достаточны, учитывая, что судьи, являвшиеся государственными служащими "основополагающих институтов государства", могли в "приемлемых" пределах подвергаться личной критике не только теоретического и общего характера. Что касается довода Апелляционного суда, основанного на использовании прилагательного "странный", то эта характеристика, хотя и не была положительной, принадлежала согласно статье одному из участников пресс-конференции, а не использовалась журналистом самостоятельно. В любом случае заявители даже не прибегали к доводу о степени преувеличения или провокации, хотя это допустимо при осуществлении свободы журналиста. Европейский Суд не находит данные выражения "явно оскорбительными" для судей и полагает, что основания для признания заявителей недобросовестными вряд ли совместимы с принципами, касающимися свободы выражения мнения, и ролью прессы как "контролера".

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителям совместно 7 500 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения

По делу обжалуется осуждение репортера газеты за диффамацию в отношении политика путем необоснованных заявлений о факте. По делу требования статьи 10 Конвенции нарушены не были.

Румяна Иванова против Болгарии
[Rumyana Ivanova v. Bulgaria] (N 36207/03)

Постановление от 14 февраля 2008 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

После серьезного банковского кризиса в конце 1990-х годов было принято новое законодательство с целью реформирования болгарского закона о банковской деятельности, в частности, в отношении невозвращенных и необеспеченных кредитов. В соответствии с новым законодательством Национальный банк Болгарии составлял список всех должников, просрочивших возврат кредита более чем на шесть месяцев, публикуемый в специальном бюллетене. Список был представлен Народному собранию в 1998 году. Должники в списке получили неофициальное название "кредитных миллионеров".

В 2001 году "24 часа", ведущая ежедневная газета, опубликовала статью заявительницы, в которой утверждалось, что M.D., известный политик и член парламента, входил в официальный список Национального банка за счет своего владения тремя компаниями. В статье предполагалось, что включение M.D. - на тот момент кандидата на пост заместителя министра финансов - в список должно обеспокоить министра-председателя. Затем M.D. сообщил редактору газеты "24 часа" о том, что он не являлся акционером трех данных компаний, и в тот же день позднее был опубликован исправленный вариант статьи. Два дня спустя "24 часа" также выпустила дополнительную статью, в которой M.D. отрицал любую причастность к компаниям-должникам.

M.D. впоследствии начал уголовное разбирательство против заявительницы в связи с клеветой. В свою защиту заявительница ссылалась на то, что она лишь привела информацию, полученную от членов парламента, которые в частном порядке поделились своими сомнениями по поводу кандидатуры M.D. Она проверила эти сведения, обратившись в пресс-службу таможенного управления, которая направила ее к полному списку кредитных миллионеров, опубликованному другой ведущей национальной газетой. Две компании были названы во вводной части публикации, и заявительница установила, проверив электронную юридическую базу данных, что M.D. был участником еще одной компании из списка должников, которая не была упомянута в ее статье.

Районный суд признал заявительницу виновной в уголовной диффамации и приговорил ее к уплате административного штрафа в размере 500 новых болгарских левов (примерно 256 евро), компенсации морального вреда и судебных издержек. Приговор был оставлен в силе после обжалования. Суды решили, что заявительнице следовало доказывать лишь то, что M.D. находился в официальном списке должников по причине связи с одной компанией, а не с тремя компаниями, упомянутыми в статье. Предположение о том, что M.D. был "кредитным миллионером" вследствие косвенного участия в одной компании, совершенно отличалось от утверждения, что он полностью владел тремя компаниями из списка неисправных должников. Решения судов также содержали общий вывод, согласно которому заявительница не проверила надлежащим образом свою информацию до публикации и вследствие желания быстро опубликовать новости не обратилась к достоверным источникам вопреки наилучшей журналистской практике.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 10 Конвенции. Стороны признают, что осуждение заявительницы за диффамацию составило вмешательство в ее право на свободу выражения мнения, "предусмотренное законом". Рассматривая вопрос о том, было ли данное вмешательство "необходимым в демократическом обществе" и отвечало ли оно "настоятельной общественной потребности", Европейский Суд напоминает о важнейшей роли прессы как публичного контролера и ее обязанности в демократическом обществе предоставлять информацию по вопросам, представляющим всеобщий интерес. Спорная статья касалась вопроса, представляющего значительный всеобщий интерес, а именно предполагаемого назначения известного политика на должность заместителя министра финансов. Более того, в качестве политика и кандидата на публичную должность M.D. неизбежно и заведомо подчинялся общественному контролю, особенно в части финансовой добросовестности.

Однако статья 10 Конвенции не гарантирует неограниченной свободы выражения мнения. Утверждение в статье заявительницы о том, что M.D. числился в официальном списке должников вследствие владения тремя прямо названными компаниями, несомненно, представляло собой заявление о факте и, как таковое, подлежало доказыванию. Кроме того, чем серьезнее заявления, как в данном деле, тем более убедительными должны быть доказательства, особенно с учетом публикации в популярной национальной ежедневной газете с большим тиражом.

Европейский Суд не видит оснований ставить под сомнение выводы национальных судов, согласно которым заявительница не представила достаточных доказательств того, что ее утверждения не были диффамационными, и в действительности знала или должна была знать о сомнительном характере опубликованных фактов. Более того, она сформулировала свои утверждения таким образом, что не оставалось сомнений в том, что они исходят от нее, а не от членов парламента, которые поделились с ней информацией. Из ее утверждений также следовало, что сведения непосредственно основаны на официальном списке, а не на каких-либо других публикациях. Заявительница привела утверждения как свои собственные и, таким образом, несла ответственность за их достоверность. Более того, отсутствовали какие-либо специальные основания освобождать заявительницу от обязанности проверять достоверность своих утверждений. Не вызывает сомнений, что другая публикация, на которой основывалась заявительница, не являлась официальным документом, и неформальные заявления двух членов парламента в холле здания Народного собрания не могли приниматься безоговорочно. Несмотря на изменение спорной статьи и публикацию ответа M.D., к тому времени первоначальный вариант был многими прочитан, и ущерб репутации уже нанесен.

Таким образом, основания осуждения заявительницы, приведенные болгарскими судами, были относимы и достаточны, и разбирательство свидетельствовало о полном понимании конфликта между правом распространять информацию, с одной стороны, и защитой репутации или прав иных лиц, с другой стороны. Более того, учитывая относительную мягкость наказания, поскольку вместо уголовной ответственности был применен минимальный административный штраф, национальные власти не вышли за пределы своей свободы усмотрения.

Постановление

По делу требования статьи 10 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

По поводу соблюдения требований пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции. Жалобы заявительницы относительно того, что районным судом не были установлены определенные факты, были исправлены на стадии обжалования, и в любом случае это не влияло на диффамационный характер ее утверждений о владении M.D. спорными компаниями. Более того, районный суд не может подвергаться критике за отказ вызвать в качестве свидетеля члена парламента, который сообщил сведения заявительнице, поскольку она не назвала его. Кроме того, согласно сложившимся прецедентным нормам Европейского Суда, определение необходимости вызова свидетеля находится в сфере компетенции национальных судов. Толкование и применение национального законодательства осуществляются прежде всего национальными властями, особенно судами, и их решения по делу заявительницы не были произвольными.

Постановление

По делу требования пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

Вопрос о соблюдении права на свободу распространения информации

По делу обжалуется увольнение сотрудника Генеральной прокуратуры за передачу прессе доказательств очевидного вмешательства властей в осуществление правосудия по уголовному делу. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Гуджа против Молдавии
[Guja v. Moldova] (N 14277/04)

Постановление от 12 февраля 2008 г. [вынесено Большой Палатой]

Обстоятельства дела

В январе 2003 г. президент Молдавии выступил с обращением, в котором он подчеркнул необходимость борьбы с коррупцией и призвал сотрудников правоохранительных органов не поддаваться неправомерному давлению со стороны публичных должностных лиц. Обращение президента было освещено в средствах массовой информации. Несколько дней спустя заявитель, который возглавлял пресс-службу Генеральной прокуратуры, передал два письма, полученные этим ведомством, национальной газете. Письма не были отмечены как конфиденциальные.

Первое содержало обращение заместителя спикера парламента к генеральному прокурору с приложением письма четырех полицейских, которые хотели заручиться поддержкой прокуратуры после того, как им были предъявлены обвинения в незаконном лишении свободы и жестоком обращении с заключенными. Обращение содержало критику в отношении генеральной прокуратуры и положительно характеризовало полицейских, называя их "одним из лучших отделов" в министерстве. Оно заканчивалось просьбой заместителя спикера к генеральному прокурору "принять личное участие в деле и разрешить его в строгом соответствии с законом". Во втором письме, адресованном заместителем министра заместителю генерального прокурора, указывалось, что один из полицейских ранее был осужден за насилие в отношении заключенных, но затем амнистирован.

После получения писем газета опубликовала статью об антикоррупционной кампании президента, в которой было отмечено, что злоупотребление должностным положением широко распространено в Молдавии. В качестве примера газета привела явные попытки заместителя спикера защитить четырех полицейских и напечатала копии двух писем. Заявитель впоследствии признал, что именно он передал письма в газету, но утверждал, что сделал это в контексте антикоррупционной кампании президента с целью создания положительного образа прокуратуры, и эти письма не были конфиденциальными. Однако он был уволен за самоуправство и раскрытие предположительно секретных документов. Он безрезультатно обращался в гражданские суды с требованием о восстановлении на работе.

Вопросы права

Европейский Суд ранее не рассматривал дела, в которых гражданский служащий допускал публичное разглашение внутренней информации. Суд отмечает, что гражданские служащие могут при исполнении своих обязанностей получать внутреннюю, включая секретную, информацию, разглашение или публикация которой отвечают значительному всеобщему интересу. Сообщение гражданским служащим или работником государственного сектора о незаконных действиях или злоупотреблениях на рабочем месте должно, таким образом, при определенных обстоятельствах пользоваться защитой, например, когда гражданский служащий или работник является единственным лицом или частью небольшой группы лиц, осведомленных о происшедшем и потому имеющих возможность действовать. В таких случаях раскрытие должно осуществляться в первую очередь руководителю или иному компетентному лицу или органу. При условии, что это совершенно неосуществимо, информация в крайнем случае может быть раскрыта общественности.

Различные факторы должны быть приняты во внимание при определении соразмерности вмешательства властей в право гражданского служащего на свободу выражения мнения в таких делах. Первый фактор касается того, имелись ли иные эффективные меры для исправления нарушений. Европейский Суд отмечает, что в свете отсутствия законов или внутренних правил, регулирующих сообщение о нарушениях, заявитель мог обратиться лишь к своим руководителям, и отсутствовала установленная процедура сообщения о таких вопросах. Генеральный прокурор не высказывал намерения отвечать на письмо заместителя спикера, и вместо этого создавалось впечатление, что он попал под политическое давление. При таких обстоятельствах раскрытие информации, включая ее предоставление газете, может быть оправданным.

Второй вопрос заключается в том, имелся ли всеобщий интерес в раскрытии информации. В этом отношении Европейский Суд не убежден, что обращение заместителя спикера к генеральному прокурору имело целью лишь передачу писем полицейских в компетентный орган, и - несмотря на инструкции рассмотреть дело "в строгом соответствии с законом" - нельзя исключить возможность, что на прокуратуру оказывалось давление. Он также отмечает, что президент Молдавии активно выступал против вмешательства политиков в деятельность системы уголовного правосудия, и средства массовой информации Молдавии широко освещали данную тему. Письма, раскрытые заявителем, касались крайне важных для демократического общества вопросов, таких как разделение властей, ненадлежащее поведение высокопоставленного политика и отношение государства-ответчика к насилию в полиции, в информировании о которых общественность имела правомерный интерес. Таким образом, в раскрытии информации имелся всеобщий интерес.

Третий критерий, а именно была ли достоверной разглашенная информация, не оспаривается. Что касается вопроса о том, какой ущерб будет причинен заинтересованному органу власти, Европейский Суд находит, что вопреки невыгодным последствиям раскрытия информации для прокуратуры, всеобщий интерес в предоставлении информации о ненадлежащем давлении и злоупотреблениях в этом учреждении был достаточно важен, чтобы перевесить взятый отдельно интерес поддержания общественного доверия. Что касается вопроса о том, было ли раскрытие информации осуществлено добросовестно, отсутствуют основания полагать, что заявитель действовал под влиянием соображений личной выгоды, имел личное недовольство или иные скрытые мотивы.

Последний фактор, который подлежит рассмотрению для определения соразмерности вмешательства властей, это наказание, примененное к заявителю. Следует отметить, что была избрана самая строгая из возможных санкций, а именно увольнение. В дополнение к негативным последствиям для карьеры заявителя это имело серьезный сдерживающий эффект в отношении гражданских служащих и работников в целом, поскольку дело заявителя привлекло значительное внимание прессы. Столь серьезная мера могла лишь препятствовать сообщению о ненадлежащих действиях и не являлась оправданной.

После оценки всех интересов в рамках настоящего дела Европейский Суд заключает, что вмешательство в право заявителя на свободу выражения мнения, в частности в свободу распространения информации, не было "необходимым в демократическом обществе".

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 10 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на свободу распространения информации

По делу обжалуется дисциплинарное взыскание, наложенное на врача за рекламу косметической хирургии. Жалоба признана неприемлемой.

Вилно против Бельгии
[Villnow v. Belgium] (N 16938/05)

Решение от 29 января 2008 г. [вынесено II Секцией]

Заявитель занимается косметической хирургией. В течение ряда лет компания L. рекламировала свои трансплантаты волос через различных парикмахеров, получавших комиссионные, и регулярно помещала публикации в газетах и рекламных журналах, а также в Интернете. Служебные помещения L. располагались на первом этаже здания, в котором осуществлял свою практику заявитель (на втором этаже). Клиенты, откликнувшиеся на рекламу компании L., направлялись к заявителю. Медицинская ассоциация предложила заявителю обосновать с точки зрения этики рекламирование им своей деятельности через компанию L. Медицинская ассоциация установила, что им допущено серьезное нарушение своих этических обязательств, и наложила на него дисциплинарные санкции в виде 31-недельного запрета практики. Впоследствии размер санкции был снижен до полугодового запрета. В решении указывалось, что в соответствии с кодексом медицинской этики медицина ни в коем случае не может рассматриваться как коммерческая деятельность. В частности, подчеркивалось, что коммерческий характер медицинской деятельности заявителя, подкреплявшейся широкомасштабной рекламой компании L., несмотря на указание в кодексе медицинской этики о том, что она должна осуществляться осмотрительно, подрывал доверие клиентов/пациентов к медицинской и научной ценности этой деятельности. Заявитель безуспешно обжаловал решение в кассационном порядке.

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается статьи 10 Конвенции. Временный запрет на медицинскую практику представлял собой вмешательство в право заявителя на свободное распространение информации. Вмешательство было "предусмотрено законом", а именно кодексом медицинской этики, и преследовало правомерную цель защиты здоровья и прав других лиц. Европейский Суд подчеркнул в этой связи, что медицинская практика не может быть приравнена к коммерческой деятельности, которая регулируется собственными правилами. Роль врача имеет иную природу, затрагивающую защиту здоровья и возлагающую особую ответственность перед обществом.

Что касается вопроса о необходимости вмешательства в демократическом обществе, суды страны сочли, что указанная реклама использовалась не как средство информирования о существовании и эффективности конкретной формы лечения, но в целях публичности, направленных на убеждение клиентов в необходимости пройти конкретные виды лечения и привлечение пациентов в ущерб другим специалистам. Европейский Суд учитывает, что медицина не является товаром, продаваемым в обмен на деньги. В большинстве стран кодекс медицинской этики содержит положения, регулирующие медицинскую рекламу. Бельгийский кодекс сформулирован более точно, устанавливая запрет на заманивание пациентов (за что как раз и подвергся критике заявитель) и строгие правила рекламы. В некоторых странах все формы прямой и скрытой рекламы запрещены.

Кроме того, любая хирургия, даже нереконструктивная косметическая хирургия, являющаяся предметом рассмотрения настоящего дела, представляет риски для пациента. Эта отрасль хирургии должна регулироваться теми же строгими правилами, которые относятся к реконструктивной хирургии. Соответственно, доводы, приведенные судами страны, являются относимыми и достаточными. Жалоба признана явно необоснованной.

В порядке применения статьи 21 Конвенции

В порядке применения пункта 1 статьи 21 Конвенции

Вопрос о предъявляемых к судьям требованиях

Отклонение списка кандидатов для избрания на должность судей Европейского Суда исключительно на основе признаков, связанных с половой принадлежностью. Практика Парламентской ассамблеи противоречит Конвенции.

Консультативное заключение относительно состава списков кандидатов для избрания на должность судей Европейского Суда 12 февраля 2008 г. [вынесено Большой Палатой]

(Текст консультативного заключения см. в разделе "В порядке применения статьи 47 Конвенции".)

В порядке применения статьи 35 Конвенции

В порядке применения пункта 1 статьи 35 Конвенции

Вопрос об исчерпании внутренних средств правовой защиты в целях подачи жалобы в Европейский Суд

Вопрос о соблюдении права на эффективное внутреннее средство правовой защиты (бывшая Югославская Республика Македония)

Эффективность нового средства правовой защиты страны от чрезмерной продолжительности судебного разбирательства не подтверждена. Предварительные возражения государства-ответчика о неисчерпании заявителем внутренних средств правовой защиты отклонены.

Паризов против бывшей Югославской Республики Македонии
[Parizov v. Former Yugoslav Republic of Macedonia] (N 14258/03)

Постановление от 7 февраля 2008 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

В 1986 году заявитель возбудил гражданское разбирательство о признании недействительным договора. Дело несколько раз пересматривалось. В настоящее время кассационная жалоба заявителя рассматривается Верховным судом.

Вопросы права

Что касается приемлемости жалобы. Средство правовой защиты от чрезмерной продолжительности разбирательства введено Законом 2006 года с 1 января 2007 г. Заявитель им не воспользовался. Закон 2006 года предусматривал компенсаторное средство - заявление о справедливой компенсации, благодаря которому стороне при наличии оснований могла быть присуждена справедливая компенсация за любой материальный ущерб и моральный вред, который она претерпела. Компенсаторное средство устанавливалось в связи с нарушением, которое уже имело место. Тем не менее отдельные положения закона допускали различное толкование. В нем устанавливались две инстанции, которым были подсудны требования о такой компенсации: непосредственно вышестоящая и Верховный суд, но не указывалось, какой суд будет иметь юрисдикцию в случае, если, как при обстоятельствах заявителя, дело рассматривалось Верховным судом. Законодательные акты не могут быть абсолютно точными. Толкование и применение их положений зависят от практики. Однако, хотя с момента введения средства правовой защиты прошло более 12 месяцев, национальная практика по данному вопросу отсутствовала. Наконец, в отличие от словенского, польского и итальянского законодательства, содержавшего переходные положения относительно дел, находящихся на рассмотрении Европейского Суда, Закон 2006 года не содержал никаких положений, прямо относящих к юрисдикции национальных судов все жалобы, находящиеся на рассмотрении Европейского Суда, независимо оттого, продолжается ли рассмотрение на уровне стран. Имея в виду, что дело заявителя рассматривалось судами страны более 20 лет до введения средства правовой защиты Законом 2006 года и не было разрешено до сих пор, и из замечаний государства-ответчика нельзя сделать выводы о его эффективности при конкретных обстоятельствах настоящего дела, требование к заявителю об исчерпании данного средства было бы несоразмерным. Соответственно, возражение государства-ответчика о неисчерпании заявителем внутренних средств правовой защиты отклонено.

По поводу соблюдения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции. Продолжительность разбирательства (свыше 21 года, из которых 10 лет и 9 месяцев относятся к временной юрисдикции Европейского Суда) является чрезмерной.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 4 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

В порядке применения статьи 41 Конвенции

Вопрос о присуждении справедливой компенсации

Значение большого количества созаявителей при определении размера компенсации морального вреда в связи с чрезмерной продолжительностью разбирательств. Факторы, которые должны приниматься во внимание.

Арванитаки-Роботи и другие против Греции
[Arvanitaki-Roboti and Others v. Greece] (N 27278/03)

Какамукас и другие против Греции
[Kakamoukas and Others v. Greece] (N 38311/02)

Постановления от 15 февраля 2008 г. [вынесены Большой Палатой]

Обстоятельства дела

В обоих случаях дела в административных судах были возбуждены совместно большим числом заявителей (91 в деле "Арванитаки-Роботи против Греции" и 58 в деле "Какамукас против Греции"). Заявители впоследствии жаловались в Европейский Суд по поводу чрезмерной продолжительности разбирательств. Большая Палата поддержала вывод Палаты о нарушении требования "разумного срока", предусмотренного пунктом 1 статьи 6 Конвенции. Затем был рассмотрен вопрос о компенсации морального вреда.

Вопросы права

Государство-ответчик утверждало, что в делах о продолжительности разбирательств, в которых большое число заявителей подают жалобу совместно, размер компенсации морального вреда подлежит снижению. Большая Палата допускает, что в случае слишком долгого рассмотрения общего дела Европейскому Суду следует учитывать, что число участников могло оказывать влияние на уровень сложностей, неудобства и неопределенности отдельного заявителя, и что большое число лиц, участвующих в деле, может отражаться на сумме, присуждаемой в счет морального вреда. В таких делах имеются факторы, способные повлечь снижение компенсации, но некоторые могут увеличить ее. В обоих рассматриваемых делах возбуждение разбирательства с общим предметом снизило неудобства и неопределенность, испытываемые в связи с задержкой, что влечет уменьшение присуждаемой компенсации. Однако имеются и основания для ее увеличения, учитывая значительность сумм, получение которых заявителями зависело, хотя и косвенно, от исхода данных разбирательств (15 000 и 20 000 евро в деле "Арванитаки-Роботи против Греции" и 24 000 000 евро в деле "Какамукас против Греции"). Европейский Суд оценивает размер компенсации на справедливой основе, с учетом числа заявителей, природы нарушения и необходимости определения общей суммы таким образом, чтобы она соответствовала прецедентной практике и являлась разумной ввиду предмета разбирательства.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителям в счет компенсации причиненного морального вреда:

(a) по делу "Арванитаки-Роботи против Греции" 3 500 евро каждому заявителю (вынесено 15 голосами "за" и двумя - "против");

(b) по делу "Kакамукас против Греции" от 2 500 до 4 000 евро каждому заявителю (вынесено 15 голосами "за" и двумя - "против").

В порядке применения статьи 46 Конвенции

Вопрос об исполнении постановлений Европейского Суда

По делу обжалуется предполагаемое неисполнение национальными властями ранее принятого постановления Европейского Суда. Жалоба признана неприемлемой.

Хазе и другие против Германии
[Haase and Others v. Germany] (N 34499/04)

Решение от 12 февраля 2008 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

В своем первом обращении в Европейский Суд в 2002 году заявители обжаловали лишение родительских прав в отношении их семерых детей и временные судебные предписания, запрещающие общение с ними. В своем Постановлении от 8 апреля 2004 г. Европейский Суд установил нарушение требований статьи 8 Конвенции, в том числе в части непривлечения заявителей к принятию решений и способа реализации данной меры (дело "Хазе против Германии" [Haase v. Germany]), N 1057/02 (Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека ECHR 2004-III (выдержки); "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 63)* (*Содержание "Информационного бюллетеня по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 63 изложено в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2004 (прим. переводчика).).

Настоящее дело касается последующих решений германских судов в основном разбирательстве, оставивших в силе лишение заявителей родительских прав, кроме как в отношении двоих детей, а также запреты и ограничения на общение с детьми.

Решение

Жалоба признана неприемлемой, что касается статьи 8 Конвенции. Проверяя обоснованность решений национальных судов об опеке и праве доступа к детям, Европейский Суд отмечает, что германские власти тщательно исследовали ситуацию заявителей и указали свои доводы в подробных решениях, основанных на исчерпывающих доказательствах, включая ряд экспертных заключений. Суды заключили, что неспособность первого и второго заявителей обеспечить достаточные заботу и воспитание подвергали опасности умственное, физическое и психологическое благополучие детей. В свете этих разбирательств Европейский Суд не находит оснований сомневаться в том, что изоляция детей от заявителей служила наилучшим интересам детей. Более того, учитывая, что заявители были привлечены к принятию решений в объеме, необходимом для защиты их интересов, и со стороны властей не усматривается небрежности, явной недобросовестности или отсутствия решимости, Европейский Суд заключает, что процессуальные требования, предусмотренные статьей 8 Конвенции, были также соблюдены. Жалоба признана явно необоснованной.

В порядке применения статьи 46 Конвенции. Заявители полагают, что при принятии решений в основном разбирательстве германские суды допустили несоблюдение предыдущего постановления Европейского Суда по их делу и не учли в достаточной степени положения Конвенции в толковании Европейского Суда. Согласно статье 46 Конвенции Договаривающиеся Стороны принимают на себя обязательство исполнять окончательные постановления Европейского Суда, согласно которым они не только уплачивают компенсацию, но также избирают, под надзором Комитета министров Совета Европы, общие и/или индивидуальные меры, которые должны быть приняты с целью прекращения установленных нарушений. Таким образом, проверка соблюдения Договаривающейся Стороной обязательств, возложенных на нее постановлением Европейского Суда, не является обязанностью последнего. Жалоба не совместима ratione materiae* (*Ratione materiae - ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения, критерий, применяемый при оценке приемлемости жалобы (прим. переводчика).) с положениями Конвенции.

В порядке применения статьи 47 Конвенции

Вопрос о вынесении консультативных заключений

Отклонение списка кандидатов для избрания на должность судей Европейского Суда исключительно на основе признаков, связанных с половой принадлежностью. Практика Парламентской ассамблеи противоречит Конвенции.

Консультативное заключение относительно состава списков кандидатов для избрания на должность судей Европейского Суда 12 февраля 2008 г. [вынесено Большой Палатой]

Комитет министров Совета Европы обратился к Европейскому Суду с просьбой о вынесении консультативного заключения по определенным юридическим вопросам, связанным с балансом полов в списке кандидатов для избрания судей Европейского Суда.

Проблемы и вопросы

Судья Европейского Суда от каждой из Высоких Договаривающихся Сторон избирается Парламентской ассамблеей большинством поданных за него голосов из списка, включающего трех кандидатов, представляемых этой Высокой Договаривающейся Стороной. Пункт 1 статьи 21 Конвенции устанавливает, что судьи должны обладать самыми высокими моральными качествами и удовлетворять требованиям, предъявляемым при назначении на высокие судебные должности, или быть правоведами с общепризнанным авторитетом. Кандидаты не обязательно должны быть гражданами заинтересованного государства, но обычно являются ими. В своих резолюциях 1366 (2004) и 1426 (2005) Парламентская ассамблея установила, что подлежат рассмотрению только те списки, которые включают, по крайней мере, одного кандидата каждого пола, за исключением случаев, когда кандидаты принадлежат к полу, который недостаточно представлен в Европейском Суде. На практике это означает, что отвергаются все списки, в которые включены только лица мужского пола. На основании такой политики в июле 2006 г. Парламентская ассамблея отклонила список Мальты, состоявший исключительно из лиц мужского пола. Мальтийское правительство возражало, ссылаясь на то, что исполнило требования пункта 1 статьи 21 Конвенции, и что сама Конвенция не предъявляет каких-либо требований к балансу полов.

В связи с этим Комитет министров просит Европейский Суд вынести консультативное заключение по следующим двум вопросам:

1. Может ли список кандидатов на должность судьи Европейского Суда по правам человека, удовлетворяющий критериям, изложенным в статье 21 Конвенции, быть отклонен на основе признаков, связанных с половой принадлежностью?

2. Противоречат ли резолюция 1366 (2004) и резолюция 1426 (2005) предусмотренной статьей 22 Конвенции обязанности Парламентской ассамблеи рассматривать список или кандидатуру в этом списке на основании критериев, изложенных в статье 21 Конвенции?

Заключение

(a) Пределы консультативной юрисдикции. Согласно статье 47 Конвенции юрисдикция Европейского Суда ограничена "юридическими вопросами, касающимися толкования положений Конвенции и Протоколов к ней". Ограничение консультативных заключений "юридическими вопросами" было подчеркнуто при подготовке Протокола N 2 к Конвенции. При этом было решено сохранить прилагательное "юридические" с целью исключения юрисдикции Европейского Суда по вопросам политики.

Первый вопрос - о возможности отклонения списка кандидатов исключительно на основе признаков половой принадлежности - касается прав и обязанностей Парламентской ассамблеи в процедуре избрания судей, вытекающих из статьи 22 в частности и конвенционной системы в целом. Таким образом, какими бы ни были выводы, сам он имеет юридический характер и потому относится к пределам консультативной юрисдикции Европейского Суда. Ответ на этот вопрос целесообразно дать также в интересах надлежащего функционирования конвенционной системы, поскольку необходимо обеспечить, чтобы ситуация, вызвавшая запрос о консультативном заключении, не повлекла блокирование системы. По мнению Европейского Суда, ответ на первый вопрос (см. ниже) освобождает от необходимости ответа на второй вопрос.

Постановление

Европейский Суд обладает юрисдикцией для ответа на первый вопрос (принято единогласно).

(b) По существу дела (первый вопрос). Хотя Парламентская ассамблея обладает определенной свободой усмотрения при установлении процедуры избрания судей, она руководствуется прежде всего пунктом 1 статьи 21 Конвенции и должна обеспечить, чтобы каждый кандидат в представленном списке удовлетворял всем условиям, предусмотренным этим положением, поскольку для авторитета Европейского Суда и качества принимаемых им решений весьма важно, чтобы он состоял из лиц, обладающих самыми высокими профессиональными и моральными качествами. В то же время Парламентская ассамблея может принимать во внимание дополнительные критерии, которые считает относимыми для целей избрания кандидатов. Поставленный вопрос заключается в том, вправе ли она отклонять список из-за того, что не достигнуто условие, прямо не установленное пунктом 1 статьи 21 Конвенции. В данном случае Европейский Суд различает критерии, которые, как требование о достаточном знании одного из двух официальных языков, имеют прямую связь с общими критериями, предусмотренными пунктом 1 статьи 21 Конвенции, и те, которые, как требование о выдвижении хотя бы одного кандидата, принадлежащего к недостаточно представленному полу, такой связи не имеют. Могут ли последние, тем не менее, являться основанием для отклонения списка Парламентской ассамблеей?

Европейский Суд отмечает, что хотя указанный критерий вытекает из политики равенства полов, поддерживаемой Комитетом министров, последний тем не менее предпочел не действовать в соответствии с предложением Парламентской ассамблеи о внесении изменений в статью 22 Конвенции с целью обеспечения включения в списки по крайней мере одного кандидата каждого пола, поскольку находил, что при исключительных обстоятельствах это может противоречить правильному применению других критериев. Отклонив эти изменения, Высокие Договаривающиеся Стороны, которые обладают исключительным правом внесения изменения в Конвенцию, установили таким образом границы, которые не может переходить Парламентская ассамблея: политика равенства полов не должна порождать для Высоких Договаривающихся Сторон затруднения в выдвижении кандидатов, удовлетворяющих требованиям пункта 1 статьи 21 Конвенции, которые имеют приоритетное значение. Таким образом, противоречило бы Конвенции требование к государству о выдвижении кандидата, имеющего иное гражданство, исключительно с целью достижения баланса полов. Соответственно, хотя цель обеспечения смешанного состава в списке кандидатов является законной и общепризнанной, она не может достигаться без введения некоторых исключений, направленных на предоставление каждому государству возможности избрания национальных кандидатов, удовлетворяющим всем требованиям пункта 1 статьи 21 Конвенции. Конкретный характер и природа таких исключений должны быть определены.

Следовательно, не допуская никаких исключений правила о равном представительстве полов, текущая практика Парламентской ассамблеи противоречит Конвенции, если заинтересованное государство приняло все необходимые и целесообразные меры для включения в список кандидата недостаточно представленного пола, особенно когда оно следует рекомендациям Парламентской ассамблеи, направленным на обеспечение открытой и прозрачной процедуры, включая отбор кандидатов, и Парламентская ассамблея не вправе отклонять указанный список исключительно на том основании, что в нем отсутствует такой кандидат. Соответственно, исключения из принципа, устанавливающего, что списки должны включать кандидата, принадлежащего к недостаточно представленному полу, должны быть определены как можно скорее.

Постановление

На вопрос дан отрицательный ответ (принято единогласно).

По жалобам о нарушениях статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

Вопрос о наличии имущества для целей статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

По делу обжалуется отклонение требования о реституции предметов искусства, которые были переданы музею несколько десятилетий назад. По делу требования статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были.

Гласер против Чехии
[Glaser v. Czech Republic] (N 55179/00)

Постановление от 14 февраля 2008 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

В июне 1948 г., после прихода к власти коммунистической партии в феврале 1948 г., заявитель решил эмигрировать в Соединенные Штаты Америки. До отъезда он передал свою коллекцию предметов искусства Еврейскому музею в Праге. В 1997 году, после безуспешного требования вернуть коллекцию, он предъявил иск о реституции. Суд указал, что в рамках такого иска истец должен доказать свое право собственности на спорные предметы, что не удалось заявителю. Жалобы, поданные заявителем, удовлетворены не были.

Вопросы права

Национальные суды, подробно исследовав обстоятельства дела и доводы сторон, заключили, что заявитель не доказал с достаточной определенностью, что он был первоначальным собственником предметов искусства, возвращения которых он требовал, или что Национальный музей владел предметами, переданными в Еврейский музей перед эмиграцией в 1948 году. Суды привели подробное обоснование своих выводов.

Следует признать, что для заявителя было сложно, если не невозможно, представить какие-либо дополнительные доказательства в поддержку своего требования о реституции, учитывая длительность периода, прошедшего после эмиграции, и в особенности обстоятельства отъезда из страны, которые, вероятно, не позволили ему сделать более подробную опись предметов, переданных музею. Однако Европейский Суд не находит, что национальные суды произвольно рассмотрели требование заявителя. Таким образом, заявитель не доказал, что он обладал правом требования, достаточно обоснованным для его принудительного исполнения, и поэтому нельзя признать, что оно приравнивалось к "имуществу".

Постановление

По делу требования статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были (вынесено шестью голосами "за" и одним - "против").

Вопрос о соблюдении права на беспрепятственное пользование имуществом

По делу обжалуется шумовое воздействие ветряной турбины, построенной рядом с домом. Жалоба признана неприемлемой.

Фегершельд против Швеции
[Fegershiold v. Sweden] (N 37664/04)

Решение от 26 февраля 2008 г. [вынесено III Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 8 Конвенции.)

По жалобе о нарушении статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободное волеизъявление народа при выборе органов законодательной власти

По делу обжалуется произвольное признание недействительным голосования в пользу лидирующего кандидата на нескольких избирательных участках при выборах в парламент, повлекшее победу его соперника. По делу допущено нарушение требований статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции.

Ковач против Украины
[Kovach v. Ukraine] (N 39424/02)

Постановление от 7 февраля 2008 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

Заявитель выставил свою кандидатуру на парламентских выборах 2002 года в одномандатном избирательном округе. Согласно первым результатам он получил незначительное большинство голосов. Его главным соперником был глава районной администрации. Наблюдатели, действовавшие от имени последнего, заявили, что несколько дополнительных избирательных бюллетеней (меньше 10) были незаконно поданы неизвестными лицами на трех избирательных участках. На этом основании окружная избирательная комиссия объявила результаты на этих трех участках недействительными. Также недействительными были признаны результаты на другом участке на том основании, что члены избирательной комиссии незаконно открыли опечатанный избирательный участок и забрали оригиналы отчетов и несколько недействительных избирательных бюллетеней. На данных четырех участках заявитель получил значительное большинство голосов. Благодаря аннулированию голосов на этих участках главный соперник заявителя был объявлен избранным в парламент от данного избирательного округа. По жалобе заявителя Центральная избирательная комиссия отменила решение об аннулировании результатов голосования вследствие отсутствия убедительных доказательств предполагаемых нарушений закона или того, что количество избирательных бюллетеней, поданных незаконно, превысило 10% голосов на каждом избирательном участке, как предусмотрено статьей 70 Закона о выборах в парламент ("Закон") в части признания голосования недействительным. Вскоре после этого окружная избирательная комиссия объявила недействительными результаты голосования на четырех участках на тех же основаниях, что и прежде, отмечая, что нарушения закона, которые были доказаны и отмечены наблюдателями, могут быть расценены как "иные обстоятельства, не позволяющие установить волю избирателей", как это предусмотрено статьей 72 Закона. Это решение было поддержано Центральной избирательной комиссией и Верховным судом, который пришел к выводу о том, что установление "иных обстоятельств", предусмотренных вышеупомянутой статьей Закона, относится к исключительной компетенции окружной избирательной комиссии.

Вопросы права

Настоящее дело затрагивает способ пересмотра итога выборов компетентными национальными властями. Свобода усмотрения государств в этой сфере, оставаясь широкой, не лишает Европейский Суд права проверки обоснованности таких решений. Признавая недействительными итоги голосования по четырем избирательным участкам, компетентные органы руководствовались статьей 72 Закона. Однако не имеется законодательного положения или правоприменительной практики, разъясняющих, какие факторы могут считаться "иными обстоятельствами, не позволяющими установить волю избирателей", а также охватываются ли они статьей 70, специально предусматривающей ситуацию неоднократного голосования. Неясность указанной нормы законодательства и связанный с нею потенциальный риск для избирательных прав требуют особого внимания со стороны национальных органов власти. При этом ни в одном решении окружной избирательной комиссии, ни в последующих решениях Центральной избирательной комиссии или Верховного суда не рассматривался вопрос противоречия между статьями 70 и 72 Закона или доверия различным участникам избирательного процесса. Кроме того, ни одно из решений не содержало объяснений того, каким образом предполагаемые нарушения исказили исход голосования на четырех участках до степени, делавшей невозможным установление воли избирателей (особенно с учетом правил статьи 70 Закона). Таким образом, решение о признании недействительным голосования на четырех избирательных участках следует считать произвольным и несоразмерным какой-либо законной цели, на которую ссылалось государство-ответчик.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 8 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

От редакции

Далее в Information Note N 105 on the case-law of the Court. February 2007, перевод которого представлен в настоящем номере "Бюллетеня Европейского Суда по правам человека", расположены разделы "Вступившие в силу Постановления согласно статьи 44 Конвенции" и "Статистика".

Редакция сочла целесообразным не приводить эти разделы. При интересе к этой информации вы можете ознакомиться с ней на официальном сайте Европейского Суда по правам человека, в разделе публикаций Information Note в базе данных HUDOC, по адресу: http://cmiskp.echr.coe.int/tkp197/search.asp?skin=hudoc-in-en

Наши публикации

Избранные решения, вынесенные Европейским Судом по правам человека в 2007 году

В разряд избранных решения Европейского Суда по правам человека (далее - Европейский Суд) попали впервые. До сих пор Европейский Суд акцентировал внимание лишь на постановлениях (напомним, что постановления - это акты Европейского Суда по существу жалобы, а решения - лишь о приемлемости или неприемлемости жалобы, а также об исключении жалоб из списка дел, подлежащих рассмотрению). В двух предыдущих номерах Бюллетеня (NN 6 и 7) мы познакомили вас с избранными постановлениями, теперь настала очередь избранных решений.

Но сначала необходимая для понимания сути вопроса статистика. В 2007 году Европейский Суд принял 27 057 решений и вынес 1 735 постановлений. Таким образом, Постановления составили лишь 6% всех актов, принятых Европейским Судом; остальные - это решения о приемлемости или неприемлемости жалоб, а также решения об исключении жалоб из списка дел, подлежащих рассмотрению. Хотя решения не содержат результатов рассмотрения дел по существу, однако правовые позиции Европейского Суда, а значит, и судебные прецеденты там присутствуют. Приведем несколько тому свидетельств из публикуемого ниже списка.

Во-первых, в решениях о приемлемости или неприемлемости может содержаться толкование положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) о пределах юрисдикции Европейского Суда, как, например, в делах "Берами и Берами против Франции" [Behrami and Behrami v. France], "Сарамати против Франции, Германии и Норвегии" [Saramati v. France, Germany and Norway] и "Берич и другие против Боснии и Герцеговины" [Beric and Others v. Bosinia and Herzegovina]. Заявители обжаловали решения и действия институтов, источником полномочий которых являлся ООН (KFOR и UNMIK в Косово, высокий представитель в Боснии и Герцеговине). Суд счел данные жалобы несовместимыми с юрисдикцией ratione personae* (*Ratione personae - ввиду обстоятельств, относящихся к лицу, критерий, применяемый при оценке приемлемости жалобы (прим. ред).) Европейского Суда.

Во-вторых, решения о приемлемости или неприемлемости могут решать важные вопросы о пределах применения положений Конвенции. Например, в деле "Саккочча против Австрии" [Saccoccia v. Austria] заявитель, признанный судами США виновным в легализации доходов, полученных незаконным путем, и чье имущество, хранившееся в австрийском банке, впоследствии было конфисковано в порядке исполнения приказа американского суда, утверждал, что положения статьи 6 Конвенции распространяются на австрийские судебные процедуры исполнения приказа иностранного суда о конфискации имущества. Власти Австрии утверждали обратное, полагая, что действие статьи 6 Конвенции не охватывает указанные процедуры, поскольку последние не связаны ни с предъявлением уголовного обвинения, ни с определением гражданских прав и обязанностей заявителя: и то, и другое было осуществлено судами США. Европейский Суд согласился с австрийскими властями в том, что касается уголовно-правового аспекта статьи 6 Конвенции, однако поддержал позицию заявителя в отношении гражданско-правовой составляющей этой статьи. Суд отметил, что окончательная судьба имущества, принадлежавшего заявителю, решалась в судах Австрии, поэтому данные процедуры следует считать рассмотрением спора о гражданских правах и обязанностях заявителя.

В-третьих, решения позволяют расширить наши знания о содержании отдельных понятий, содержащихся в Конвенции (например, злоупотребление правом на подачу жалобы), а также проливают свет на отдельные процедуры (мировое соглашение, временные меры).

Наконец, многие решения, включенные Европейским Судом в перечень избранных, приняты по делам, Постановления по которым, вероятнее всего, будут носить прецедентный характер. Например, дело "Гефген против Германии" [Gafgen v. Germany], в котором Суд принял решение о приемлемости в прошлом году и которое он разрешил в июне нынешнего года. Дело ставит вопрос о допустимости применения к заявителю - студенту-юристу, признанному виновным в похищении ради выкупа и последующем убийстве мальчика, - угроз жестокого обращения со стороны полиции с целью получения от него показаний и признания в совершении преступления. Оно также поднимает вопрос о допустимости использования в уголовном процессе доказательств, полученных в результате применения угроз жестокого обращения, - так называемых "плодов отравленного дерева"* (*"Плоды отравленного дерева" - словосочетание, используемое в американском уголовном процессе для обозначения доктрины, в соответствии с которой любое дополнительное доказательство, производное от того, которое было получено незаконным путем, исключается из рассмотрения на суде. Дело "Гефген против Германии" интересно тем, что в нем формулируется изъятие из правила "плоды отравленного дерева не могут быть не ядовитыми" (прим. ред.).).

Надеемся, наши рассуждения убедили вас в том, что ознакомление с перечнем избранных решений Европейского Суда - дело не только полезное, но и увлекательное. Если так, то - за дело.

Статья 1 Конвенции

Ответственность государств

Берич и другие против Боснии и Герцеговины
[Beric and Others v. Bosinia and Herzegovina], NN 36357/04, 36360/04, 38346/04, 41705/04, 45190/04, 45578/04, 45579/04, 45580/04, 91/05, 97/05, 100/05, 101/05, 1121/05, 1123/05, 1125/05, 1129/05, 1132/05, 1133/05, 1169/05, 1172/05, 1175/05, 1177/05, 1180/05, 1185/05, 20793/05 and 25496/05

Решения высокого представителя в Боснии и Герцеговине, полномочия которого основаны на резолюциях Совета Безопасности ООН: жалоба признана неприемлемой.

Статья 2 Конвенции

Пункт 1 статьи 2 Конвенции

Право на жизнь

Элезай и другие против Швеции
[Elezaj and Others v. Sweden], N 17654/05

Предстоящая высылка в Албанию, где жизни первого заявителя предположительно угрожает кровная месть: жалоба признана неприемлемой.

Колак и другие против Германии
[Colak and Others v. Germany], NN 77144/01 and 35493/05

Уклонение врача от информирования заявительницы о том, что ее партнер ВИЧ-инфицирован: жалоба признана приемлемой.

Позитивные обязательства

Будаева и другие против России
[Budayeva and Others v. Russia], NN 15339/02, 21166/02, 20058/02, 11673/02 and 15343/02

Отсутствие предупреждения граждан о стихийном бедствии, наступление которого можно было предвидеть, и неисполнение государством-ответчиком обязанности по защите их жизней, здоровья, жилья и имущества: жалоба признана приемлемой.

Пункт 2 статьи 2 Конвенции

Применение силы

Джулиани против Италии
[Giuliani v. Italy], N 23458/02

Причинение участнику демонстрации смертельного ранения выстрелом сотрудника сил безопасности из джипа, атакованного группой демонстрантов: жалоба признана приемлемой.

Статья 3 Конвенции

Пытки

Гефген против Германии
[Gafgen v. Germany], N 22978/05

Угрозы жестокого обращения со стороны полиции с целью получения от подозреваемого в похищении ребенка показаний и признания в совершении преступления: жалоба признана приемлемой.

Бесчеловечное и унижающее достоинство обращение

Друзенко и другие против Украины
[Druzenko and Others v. Ukraine], NN 17674/02 and 39081/02

Нападение на заключенных колонии во время учений отряда специального назначения, а также условия содержания в заключении: жалоба признана приемлемой.

Сотиропулу против Греции
[Sotiropoulou v. Greece], N 40225/02

Условия содержания под стражей подозреваемой в терроризме: жалоба признана неприемлемой.

Джулиани против Италии
[Giuliani v. Italy], N 23458/02

Наезд полицейского автомобиля на получившего смертельное ранение участника демонстрации: жалоба признана приемлемой.

Чеку против Германии
[Ceku v. Germany], N 41559/06

Судебный приказ об отбытии двух лет лишения свободы до получения права на условно-досрочное освобождение от отбывания наказания, вынесенный в отношении заключенного с неблагоприятным прогнозом течения смертельного заболевания: жалоба признана неприемлемой.

Джусто и другие против Италии
[Giusto and Others v. Italy], N 38972/06

Возвращение ребенка в Республику Белорусь, где он подвергался насилию: жалоба признана неприемлемой.

Тьерманн и другие против Норвегии
[Thiermann and Others v. Norway], N 18712/03

Обращение, которое предположительно претерпели "дети войны", родившиеся в ходе реализации нацистской программы "Источник жизни", и последующее уклонение властей от принятия компенсационных мер: жалоба признана неприемлемой.

Экстрадиция

Аль-Моайад против Германии
[Al-Moayad v. Germany], N 35865/03

Экстрадиция в США йеменского гражданина, обвиняемого в принадлежности к террористическим организациям, предположительно рисковавшего подвергнуться методам допроса, приравненным к пытке: жалоба признана неприемлемой.

Коллинс и Аказиби против Швеции
[Collins and Akaziebie v. Sweden], N 23944/05

Предполагаемая опасность для женщины подвергнуться калечащей операции на половых органах в случае высылки в Нигерию: жалоба признана неприемлемой.

Гхош против Германии
[Ghosh v. Germany], N 24017/03

Отсутствие непосредственной угрозы выдачи для привлечения к уголовной ответственности заключенного, проглотившего лезвие ножа и отказавшегося от его удаления из опасения подвергнуться жестокому обращению и пыткам в случае выдачи: жалоба признана неприемлемой.

Статья 5 Конвенции

Пункт 1 статьи 5 Конвенции

Лишение свободы

Парадис и другие против Германии
[Paradis and Others v. Germany], N 4065/04

Принудительное содержание заявительницы под стражей за отказ от исполнения решения иностранного суда, обязавшего ее возвратить детей отцу: жалоба признана неприемлемой.

Подпункт "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции

Экстрадиция

Аль-Моайад против Германии
[Al-Moayad v. Germany], N 35865/03

Склонение йеменского гражданина с помощью обмана американскими властями к выезду в Германию, где он был арестован с целью экстрадиции в США: жалоба признана неприемлемой.

Статья 6 Конвенции

Пункт 1 статьи 6 Конвенции (гражданские права и обязанности)

Приемлемость

Саккочча против Австрии
[Saccoccia v. Austria], N 69917/01

Исполнение приказа иностранного суда о конфискации: положения статьи 6 Конвенции применимы к делу.

Национальная ассоциация бывших военнопленных, интернированных лиц и ветеранов Освободительной войны и другие заявители против Германии
[Associazione Nazionale Reduci Dalla Prigionia dall'Internamento e Dalla Guerra di Liberazione and Others v. Germany], N 45563/04

Отсутствие компенсации за принудительный труд при нацистском режиме: положения статьи 6 Конвенции применимы к делу.

Сукут против Турции
[Sukut v. Turkey], N 59773/00

Невозможность для военнослужащего обжаловать решение военного совета об увольнении его со службы по дисциплинарным основаниям: положения статьи 6 Конвенции не применимы к делу.

Компания I.T.C. против Мальты
[I.T.C. Ltd. v. Malta], N 2629/06

Разбирательство в связи с определением победителя на публичном конкурсе: положения статьи 6 Конвенции не применимы к делу.

Право на судебное разбирательство

Гуаданьино против Италии и Франции
[Guadagnino v. Italy and France], N 2555/03

Решения итальянских и французских судов о неподсудности им разрешения по существу спора, затрагивающего исполнение трудового договора: жалоба признана приемлемой.

Доступ к правосудию

Антонио Эспозито против Италии
[Antonio Esposito v. Italy], N 34971/02

Предоставление иммунитета от гражданско-правовой ответственности членам Высшего совета магистратуры в связи с мнениями, высказанными при исполнении ими обязанностей: жалоба признана неприемлемой.

Реклос и Давурлис против Греции
[Reklos and Davourlis v. Greece], N 234/05

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "234/05" следует читать "1234/05"

Отклонение кассационной жалобы на том лишь основании, что в ней недостаточно ясно изложены обстоятельства дела, установленные апелляционным судом: жалоба признана приемлемой.

Справедливое судебное разбирательство

Мийон против Франции
[Millon v. France] (N 1), N 6051/06

Отсутствие предельного срока на обжалование в суд административного решения: жалоба признана неприемлемой.

Фока против Франции
[Phocas v. France], N 15638/06

Принятие нового законодательства после подачи заявителем требования об изменении приказа, в то время как подача такого требования не рассматривалась как предварительная стадия судебного разбирательства: жалоба признана неприемлемой.

Пункт 1 статьи 6 Конвенции (уголовное обвинение)

Приемлемость

R. против Соединенного Королевства
[R. v. United Kingdom], N 33506/05

Полицейское предупреждение школьнику в связи с непристойным поведением в отношении учениц его школы: положения статьи 6 Конвенции не применимы к делу.

Саккочча против Австрии
[Saccoccia v. Austria], N 69917/01

Исполнение приказа иностранного суда о конфискации: положения статьи 6 Конвенции не применимы к делу.

Справедливое судебное разбирательство

Аль-Моайад против Германии
[Al-Moayad v. Germany], N 35865/03

Экстрадиция в США лица, предположительно рисковавшего подвергнуться заключению на неопределенный срок без права доступа к суду или помощи адвоката: жалоба признана неприемлемой.

Гефген против Германии
[Gafgen v. Germany], N 22978/05

Осуждение заявителя, предположительно основанное на доказательствах, полученных в результате применения угроз жестокого обращения: жалоба признана приемлемой.

Саис Осеха против Испании
[Saiz Oceja v. Spain], N 74182/01

Утечка информации и публикация в прессе решения Верховного суда об осуждении заявителей, имевшие место до вынесения решения: жалоба признана неприемлемой.

Независимый и беспристрастный суд

Вера Фернандес-Уидобро против Испании
[Vera Fernandez-Huidobro v. Spain], N 74181/01

Наличие личной и политической неприязни между заявителем и следственным судьей и широкая осведомленность последнего относительно обстоятельств дела и участвующих в нем лиц, приобретенная в связи с иной деятельностью: жалоба признана приемлемой.

Саис Осеха против Испании
[Saiz Oceja v. Spain], N 74182/01

Утечка информации и публикация в прессе решения Верховного суда об осуждении заявителей, имевшие место до вынесения решения: жалоба признана неприемлемой.

Пункт 2 статьи 6 Конвенции

Презумпция невиновности

Мулле против Франции
[Moullet v. France], N 27521/04

Вывод Государственного совета о нарушении дисциплинарных правил на основе выводов суда по уголовным делам, снявшего обвинения в связи с истечением срока давности: жалоба признана неприемлемой.

Пункт 3 статьи 6 Конвенции

Права защиты

Хани против Италии
[Hany v. Italy], N 17543/05

Невозможность подачи обвиняемым ходатайства о рассмотрении дела в упрощенном порядке: жалоба признана неприемлемой.

Статья 7 Конвенции

Пункт 1 статьи 7 Конвенции

Nullum crimen sine lege*

(*Нет преступления без предусматривающего его закона (лат.).)

Кононов против Латвии
[Kononov v. Latvia], N 36376/04

Осуждение за военные преступления в связи с деяниями, совершенными в 1944 году: жалоба признана приемлемой.

Nulla poena sine lege*

(*Нет наказания без предусматривающего его закона (лат.).)

Компания Сюд фонди Срл и другие против Италии
[Sud Fondi S.r.l. and Others v. Italy], N 75909/01

Конфискация судом по уголовным делам земли и зданий вследствие незаконного строительства в прибрежной зоне, хотя по уголовному делу, возбужденному в связи с данным строительством, собственники имущества были оправданы: положения статьи 7 Конвенции применимы к делу - жалоба признана приемлемой.

Пункт 2 статьи 7 Конвенции

Общие принципы права, признанные цивилизованными странами

Кононов против Латвии
[Kononov v. Latvia], N 36376/04

Осуждение за военные преступления в связи с деяниями, совершенными в 1944 году: жалоба признана приемлемой.

Статья 8 Конвенции

Частная жизнь

Смит против Соединенного Королевства
[Smith v. United Kingdom], N 39658/05

Отказ в раскрытии заявителю записей, хранящихся в его банке: жалоба признана неприемлемой.

Реклос и Давурлис против Греции
[Reklos and Davourlis v. Greece], N 1234/05

По делу обжалуется фотографирование новорожденного ребенка без согласия его родителей: жалоба признана приемлемой.

Мушо против Италии
[Muscio v. Italy], N 31358/03

Получение по электронной почте порнографических сообщений против воли заявителя и отказ прокурора в возбуждении уголовного дела: жалоба признана неприемлемой.

Частная и семейная жизнь

Княкаль против Чехии
[Knakal v. Czech Republic], N 39277/06

Невозможность оспорить в суде признание отцовства после истечения срока давности: жалоба признана неприемлемой.

М. против Соединенного Королевства
[M. v. United Kingdom], N 30357/03

Отсутствие у психиатрической пациентки возможности оспорить статус отчима как "ближайшего родственника", определенного законом: достигнуто мировое соглашение.

Каракая (Ялчин) против Турции
[Karakaya (Yalsin) v. Turkey], N 29586/03

Запрет на возбуждение нового разбирательства о разводе в течение трех лет после отклонения первоначального заявления, действие которого прекратилось в связи с истечением соответствующего срока: жалоба признана неприемлемой.

Татар против Румынии
[Tatar v. Romania], N 67021/01

Использование химического вещества на предприятии, расположенном неподалеку от города: жалоба признана приемлемой.

K.H. и другие против Словакии
[K.H. and Others v. Slovakia], N 32881/04

Запрет на копирование историй болезни бывшими пациентами: жалоба признана приемлемой.

Халлер и другие против Австрии
[Haller and Others v. Austria], N 57813/00

Установленный национальным законодательством запрет на использование донорских яйцеклеток и спермы для экстракорпорального оплодотворения: жалоба признана приемлемой.

Семейная жизнь

Шефер против Германии
[Schaefer v. Germany], N 14379/03

Решение судов страны, согласно которому заявительница не имела права на возвращение облигаций, заложенных ее мужем в пользу кредитора: жалоба признана неприемлемой.

Статья 9 Конвенции

Свобода религии

Священный синод Болгарской православной церкви и другие против Болгарии
[Holy Synod of the Bulgarian Orthodox Church and Others v. Bulgaria] NN 412/03 and 35677/04

Предполагаемое государственное вмешательство во внутрицерковный спор о руководстве и последующая утрата имущества: жалоба признана приемлемой.

Свобода исповедовать религию или убеждения

Перри против Латвии
[Perry v. Latvia], N 30273/03

Отказ в выдаче вида на жительство в связи с предположительно вредоносной религиозной деятельностью: жалоба признана приемлемой.

Статья 10 Конвенции

Свобода выражения мнений

Сотиропулу против Греции
[Sotiropoulou v. Greece], N 40225/02

Дисциплинарное взыскание, наложенное на лицо, содержащееся в предварительном заключении, за контакты со средствами массовой информации без предварительного судебного разрешения: жалоба признана неприемлемой.

Грюнер Клуб им Ратхаус против Австрии
[Gruner Klub im Rathaus v. Austria], N 13521/04

Осуждение за диффамацию в связи с публичными высказываниями о злоупотреблении полномочиями со стороны министра юстиции: жалоба признана неприемлемой.

Эрдель против Германии
[Erdel v. Germany], N 30067/04

Отмена призыва офицера запаса в связи с членством в политической партии, подозреваемой в нелояльности конституционному порядку: жалоба признана неприемлемой.

Павел Иванов против России
[Pavel Ivanov v. Russia], N 35222/04

Осуждение заявителя за публикации, возбуждающие вражду по отношению к евреям: жалоба признана неприемлемой.

Керн против Германии
[Kern v. Germany], N 26870/04

Увольнение муниципального служащего в связи с выпуском пресс-релиза, предположительно оправдывающего нападение на Всемирный торговый центр и Пентагон: жалоба признана неприемлемой.

Салиев против России
[Saliyev v. Russia], N 35016/03

Изъятие из киосков и уничтожение части тиража муниципальной газеты, содержавшей статью заявителя по чувствительному политическому вопросу, по распоряжению ее главного редактора: жалоба признана приемлемой.

"Эрри Батасуна" и "Батасуна" против Испании
[Herri Batasuna and Batasuna v. Spain], NN 25803/04 and 25817/04

Судебные решения о роспуске политических партий на том основании, что они являлись политическим инструментом террористической организации, а также отстранение кандидатов или политических групп от участия в выборах: жалоба признана приемлемой.

Эчеберрия и другие против Испании
[Etxeberria and Others v. Spain], NN 35579/03, 35626/03, 35579/03 and 35634/03]

Роспуск избирательных групп на том основании, что они продолжали деятельность партии, которая была распущена ранее: жалоба признана приемлемой.

Эгеланн и Хансей против Норвегии
[Egeland and Hanseid v. Norway], N 34438/04

Признание редакторов газет виновными за публикацию фотографий осужденной непосредственно перед взятием под стражу для отбывания длительного срока лишения свободы, к которому она только что была приговорена за соучастие в тройном убийстве: жалоба признана приемлемой.

Статья 11 Конвенции

Свобода ассоциаций

"Эрри Батасуна" и "Батасуна" против Испании
[Herri Batasuna and Batasuna v. Spain], NN 25803/04 and 25817/04

Судебные решения о роспуске политических партий на том основании, что они являлись политическим инструментом террористической организации, а также отстранение кандидатов или политических групп от участия в выборах: жалоба признана приемлемой.

Статья 13 Конвенции

Эффективное средство правовой защиты

Будаева и другие против России
[Budayeva and Others v. Russia], NN 15339/02, 21166/02, 20058/02, 11673/02 and 15343/02

Отсутствие эффективного расследования по вопросу привлечения государства к ответственности за ущерб, причиненный стихийным бедствием, наступление которого можно было предвидеть: жалоба признана приемлемой.

Статья 14 Конвенции

Дискриминация (подпункт "a" пункта 3 статьи 4 Конвенции и статья 1 Протокола N 1 к Конвенции)

Штуммер против Австрии
[Stummer v. Austria], N 37452/02

Отказ учитывать труд в тюрьме при определении пенсионных прав: жалоба признана приемлемой.

Дискриминация (статья 9 Конвенции)

Перри против Латвии
[Perry v. Latvia], N 30273/03

Ограничение пасторской деятельности в связи с отсутствием богословского образования, применимое исключительно к иностранным гражданам: жалоба признана приемлемой.

Дискриминация (статья 9 Конвенции и статья 1 Протокола N 1 к Конвенции)

Карло Спампинато против Италии
[Carlo Spampinato v. Italy], N 23123/04

Возложение на налогоплательщика обязанности предназначать часть налога на доходы определенным получателям без права уменьшения их долей, за исключением доли государства: жалоба признана неприемлемой.

Дискриминация (статья 1 Протокола N 1 к Конвенции)

Лучак против Польши
[Luczak v. Poland], N 77782/01

Отказ иностранному гражданину в регистрации в системе социального страхования фермеров: жалоба признана приемлемой.

Вселенский патриархат против Турции
[Patriarcat Oecumenique (Fener Rum Patrikliрi) v. Turkey], N 14340/05

Лишение имущества вопреки тому, что недвижимое имущество немусульманских меньшинств в Турции защищено международным правом: жалоба признана приемлемой.

Национальная ассоциация бывших военнопленных, интернированных лиц и ветеранов Освободительной войны и другие заявители против Германии
[Associazione Nazionale Reduci Dalla Prigionia dall'Internamento e Dalla Guerra di Liberazione and Others v. Germany], N 45563/04

Положения закона, исключающие из перечня получателей компенсации определенные категории лиц, привлекавшихся к принудительному труду: жалоба признана неприемлемой.

Фока против Франции
[Phocas v. France], N 15638/06

Отказ в выплате к пенсии отца надбавки на детей при определении его пенсионных прав после введения в действие нового законодательства, применимого только к мужчинам и имеющего обратную силу: жалоба признана неприемлемой.

Дискриминация (статья 3 Протокола N 1 к Конвенции)

Севингер и Эман против Нидерландов
[Sevinger and Eman v. Netherlands], NN 17173/07 and 17180/07

Лишение подданных Нидерландов, проживающих на Арубе, права участия в выборах в нидерландский парламент: жалоба признана неприемлемой.

Статья 17 Конвенции

Упразднение прав и свобод

Павел Иванов против России
[Pavel Ivanov v. Russia], N 35222/04

Уголовное осуждение заявителя за публикации, возбуждающие вражду по отношению к евреям: жалоба признана неприемлемой.

Статья 34 Конвенции

Статус жертвы

Гхош против Германии
[Ghosh v. Germany], N 24017/03

Отсутствие у заявителя статуса жертвы в связи с тем, что его дело подлежало пересмотру апелляционным судом, вследствие чего отсутствовала непосредственная угроза экстрадиции: жалоба признана неприемлемой.

Воспрепятствование осуществлению права на подачу жалобы

Друзенко и другие против Украины
[Druzenko and Others v. Ukraine], NN 17674/02 and 39081/02

Предполагаемое давление на заключенных со стороны тюремной администрации с целью отзыва жалобы, направленной в Европейский Суд: жалоба признана приемлемой.

Аль-Моайад против Германии
[Al-Moayad v. Germany], N 35865/03

Экстрадиция, состоявшаяся предположительно вопреки уведомлению властей о подаче заявителем просьбы о применении обеспечительных судебных мер согласно правилу 39 Регламента Европейского Суда: жалоба признана неприемлемой.

Статья 35 Конвенции

Пункт 1 статьи 35 Конвенции

Исчерпание и эффективность внутренних средств правовой защиты (Бельгия)

Депо против Бельгии
[Depauw v. Belgium], N 2115/04

Признание несправедливым требования об исчерпании средства правовой защиты, которое недавно введено в правовую систему путем изменения судебной практики и которое могло приобрести достаточную определенность только по истечении шести месяцев: предварительные возражения государства-ответчика о неисчерпании заявителем внутренних средств правовой защиты отклонены.

Исчерпание внутренних средств правовой защиты (Франция)

Долине и Метена против Франции
[Doliner and Maitenaz v. France], N 24113/04

Непредставление соответствующих оснований для обжалования при разбирательстве в Кассационном суде: жалоба признана неприемлемой.

Исчерпание внутренних средств правовой защиты (Турция)

Мансур Пад и другие против Турции
[Mansur Pad and Others v. Turkey], N 60167/00

Неспособность иранских заявителей оспорить Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, вынесенного в Турции: жалоба признана неприемлемой.

Эффективные внутренние средства правовой защиты (Чешская Республика)

Вокурка против Чехии
[Vokurka v. Czech Republic], N 40552/02

Вопрос об эффективности новых внутренних средств правовой защиты против чрезмерной длительности разбирательства дела в суде: жалоба признана неприемлемой.

Эффективные внутренние средства правовой защиты (Франция)

Канали против Франции
[Canali v. France], N 26744/05

Жалоба в порядке уголовного судопроизводства и заявление о вступлении в дело в качестве гражданского истца в связи с условиями предварительного заключения, не совместимыми с человеческим достоинством: жалоба признана неприемлемой.

Эффективные внутренние средства правовой защиты (Словения)

Жунич против Словении
[Zunic v. Slovenia], N 24342/04

Вопрос об эффективности нового компенсаторного средства правовой защиты против чрезмерной длительности разбирательства дела в суде: жалоба признана неприемлемой.

Пункт 3 статьи 35 Конвенции

Компетенция ratione personae*

(*Ratione personae - ввиду обстоятельств, относящихся к лицу, критерий, применяемый при оценке приемлемости жалобы (прим. ред.).)

Берами и Берами против Франции
[Behrami and Behrami v. France]

Сарамати против Франции, Германии и Норвегии
[Saramati v. France, Germany and Norway], NN 71412/01 and 78166/01

Жалобы, касающиеся действий KFOR и UNMIK в Косово, совершенные под эгидой ООН: жалоба признана неприемлемой.

Лейбористская партия Грузии против Грузии
[The Georgian Labour Party v. Georgia], N 9103/04

Интересы политической партии в действительности не были затронуты при проведении оспариваемых выборов: жалоба признана неприемлемой.

Берич и другие против Боснии и Герцеговины
[Beric and Others v. Bosnia and Herzegovina], NN 36357/04, 36360/04, 38346/04, 41705/04, 45190/04, 45578/04, 45579/04, 45580/04, 91/05, 97/05, 100/05, 101/05, 1121/05, 1123/05,1125/05, 1129/05, 1132/05, 1133/05, 1169/05, 1172/05, 1175/05, 1177/05, 1180/05, 1185/05, 20793/05 и 25496/05

Отстранение заявителей от публичных должностей решением высокого представителя в Боснии и Герцеговине, полномочия которого были основаны на резолюциях Совета Безопасности ООН: жалоба признана неприемлемой.

Злоупотребление правом подачи жалобы

Ди Сальво против Италии
[Di Salvo v. Italy], N 16098/05

Использование заявителем оскорбительных выражений в адрес представителя государства-ответчика в своих возражениях: жалоба признана неприемлемой.

Багери и Малики против Нидерландов
[Bagheri and Maliki v. Netherlands], N 30164/06

Заявителями использованы подложные судебные документы: жалоба признана неприемлемой.

Лейбористская партия Грузии против Грузии
[Georgian Labour Party v. Georgia], N 9103/04

Лидер партии-заявителя принес извинения Европейскому Суду за искажение информации о страсбургском разбирательстве: возражения государства-ответчика, касающиеся злоупотребления заявителем правом подачи жалобы, отклонены.

Гадрабова и другие против Чехии
[Hadrabova and Others v. Czech Republic], NN 42165/02 and 466/03

Отказ заявителей предоставить Европейскому Суду важную информацию при одновременном раскрытии содержания проводившихся ими переговоров о мировом соглашении: жалоба признана неприемлемой.

Пункт 4 статьи 35 Конвенции

Отклонение жалобы на любой стадии разбирательства

Саммут и компания Виза инвестментс лимитед против Мальты
[Sammut and Visa Investments Limited v. Malta], N 27023/03

Повторное рассмотрение предварительных возражений государства-ответчика по инициативе Европейского Суда после признания жалобы приемлемой: жалоба признана неприемлемой.

Статья 37 Конвенции

Пункт 1 статьи 37 Конвенции

Урегулирование спора

Яджи и другие против Турции
[Yagci and Others v. Turkey], N 5974/02

Решение Государства-ответчика добровольно выплатить суммы в возмещение материального ущерба и морального вреда, причиненного жителям взрывом метана на близлежащей свалке: жалобы исключены из списка дел, подлежащих рассмотрению.

Волькенберг и другие против Польши
[Wolkenberg and Others v. Poland], N 25525/03

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "25525/03" следует читать "50003/99"

Витковская-Тобола против Польши
[Witkowska-Tobola v. Poland], N 11208/02

Предпринятые государством-ответчиком общие меры, включающие введение в действие нового законодательства, для урегулирования системной проблемы в национальном праве: жалобы исключены из списка дел, подлежащих рассмотрению.

Отсутствие оснований, оправдывающих дальнейшее рассмотрение жалобы

Беназе против Франции
[Benazet v. France], N 49/03

Решение судьи по делам опеки о нецелесообразности поддержания жалобы единственной наследницей заявителя с учетом интересов ее собственной защиты: жалоба исключена из списка дел, подлежащих рассмотрению.

Макдональд против Соединенного Королевства
[MacDonald v. United Kingdom], N 301/04

Заявитель отклонил предложение государства-ответчика о выплате ему компенсации в связи с увольнением с военной службы по причине гомосексуализма: жалоба исключена из списка дел, подлежащих рассмотрению.

Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции

Имущество

Национальная ассоциация бывших военнопленных, интернированных лиц и ветеранов Освободительной войны и другие против Германии
[Associazione Nazionale Reduci Dalla Prigionia dall'Internamento e Dalla Guerra di Liberazione and Others v. Germany], N 45563/04

Отсутствие компенсации за принудительный труд при нацистском режиме: положения статьи 1 Протокола N1 к Конвенции применимы к делу.

Компания Пэффген ГмбХ (I-IV) против Германии
[Paeffgen GmbH (I-IV) v. Germany], NN 25379/04, 21688/05, 21722/05 and 21770/05

Судебные приказы, запрещающие использование и требующие аннулирования доменных имен в Интернете, нарушающих права третьих лиц: жалоба признана неприемлемой.

Право на беспрепятственное пользование своим имуществом

Общество с ограниченной ответственностью "Унистар венчерс ГмбХ" против Молдавии
[Unistar Ventures GmbH v. Moldova], N 19245/03

Неисполнение вступившего в законную силу решения суда о признании недействительным договора о создании совместного предприятия-авиакомпании и возврате вложенных инвестиций: жалоба признана приемлемой.

Будаева и другие против России
[Budayeva and Others v. Russia], NN 15339/02, 21166/02, 20058/02, 11673/02 and 15343/02

Отсутствие предупреждения граждан о стихийном бедствии, наступление которого можно было предвидеть, и неисполнение государством-ответчиком обязанности по защите их жизней, здоровья, жилья и имущества: жалоба признана приемлемой.

Вселенский патриархат против Турции
[Patriarcat Oecumenique (Fener Rum Patrikliрi) v. Turkey], N 14340/05

Признание недействительным первоначального титула и регистрация имущества на имя фонда, которому имущество было передано в пользование: жалоба признана приемлемой.

Лишение имущества

Познанский и другие против Германии
[Poznanski and Others v. Germany], N 25101/05

Аннулирование гражданско-правовых требований в связи с принудительным трудом при нацистском режиме в результате установления законом общего порядка компенсаций: жалоба признана неприемлемой.

Компания Сюд фонди Срл и другие против Италии
[Sud Fondi S.r.l. and Others v. Italy], N 75909/01

Конфискация судом по уголовным делам земли и зданий вследствие незаконного строительства в прибрежной зоне, хотя по уголовному делу, возбужденному в связи с данным строительством, собственники имущества были оправданы: жалоба признана приемлемой.

Контроль над использованием имущества

Лонгобарди и другие против Италии
[Longobardi and Others v. Italy], N 7670/03

Перинелли и другие против Италии
[Perinelli and Others v. Italy], N 7718/03

Абсолютный запрет без предоставления компенсации на застройку земельных участков, которые были отведены под строительство, установленный с целью обеспечения обзора расположенного поблизости древнего памятника: жалоба признана неприемлемой.

Статья 3 Протокола N 1 к Конвенции

Свободное волеизъявление народа

Лейбористская партия Грузии против Грузии
[Georgian Labour Party v. Georgia], N 9103/04

Ненадлежащий порядок составления списков избирателей, президентский контроль над деятельностью избирательных комиссий и завершение общегосударственного подсчета голосов без проведения голосования в двух округах: жалоба признана приемлемой.

Партия "Яуние демократи" и партия "Мусу земе" против Латвии
[Partija "Jaunie Demokrati" and Partija "Musu Zeme" v. Latvia], NN 10547/07 and 34049/07

Нарушения, допущенные в период избирательной кампании: жалоба признана неприемлемой.

Право избирать

Дойл против Соединенного Королевства
[Doyle v. United Kingdom], N 30158/06

Лишение гражданина, проживающего за границей в течение более чем 15 лет, права участия во всеобщих выборах в стране происхождения: жалоба признана неприемлемой.

Севингер и Эман против Нидерландов
[Sevinger and Eman v. Netherlands], NN 17173/07 and 17180/07

Лишение подданных Нидерландов, проживающих на Арубе, права участия в выборах в нидерландский парламент: жалоба признана неприемлемой.

Право быть избранным

Эчеберрия и другие против Испании
[Etxeberria and Others v. Spain], NN 35579/03, 35626/03, 35579/03 and 35634/03

Роспуск избирательных групп на том основании, что они продолжали деятельность партии, которая была распущена ранее: жалоба признана приемлемой.

Статья 2 Протокола N 4 к Конвенции

Свобода выбора места жительства

Омвениеке против Германии
[Omwenyeke v. Germany], N 44294/04

Территориальные ограничения места пребывания лица, просившего о предоставлении убежища, в ожидании окончательного решения по его делу: жалоба признана неприемлемой.

Статья 1 Протокола N 7 к Конвенции

Высылка иностранца, законно проживающего на территории государства

Йилдырым против Румынии
[Yildirim v. Romania], N 21186/02

Предполагаемая невозможность обжалования распоряжения о высылке, принятого после отказа в разрешении на повторный въезд в страну: положения статьи 1 Протокола N 7 к Конвенции не применимы к делу.

Статья 3 Протокола N 7 к Конвенции

Компенсация

Матвеев против России
[Matveyev v. Russia], N 26601/02

Невозможность требования компенсации за моральный вред, причиненный осуждением в результате судебной ошибки: жалоба признана приемлемой.

Статья 4 Протокола N 7 к Конвенции

Non bis in idem*

(*Право не быть судимым или наказанным дважды (лат.).)

Сторбротен против Норвегии
[Storbraten v. Norway], N 12277/04

Мьельде против Норвегии
[Mjelde v. Norway], N 11143/04

Осуждение в порядке уголовного судопроизводства за преступления, связанные с банкротством, после издания приказа о временной дисквалификации заявителей, влекущего запрет на учреждение ими компаний или занятие руководящих должностей: жалоба признана неприемлемой.

Правило 39 Регламента Суда

Временные меры

Аль-Моайад против Германии
[Al-Moayad v. Germany], N 35865/03

Экстрадиция, состоявшаяся предположительно вопреки уведомлению властей о подаче заявителем просьбы о применении обеспечительных судебных мер согласно правилу 39 Регламента Европейского Суда: жалоба признана неприемлемой.

В Совете Европы

Европейская комиссия по эффективности правосудия (CEPEJ) опубликовала четыре новых документа.

"Качество судебных решений" - сборник статей, докладов, исследований, представленных на коллоквиуме, организованном в марте 2007 года факультетом права и социальных наук Университета Пуатье (Франция). Основными темами коллоквиума (и сборника) стали критерии оценки качества судебных решений, а также стандарты качественных решений.

Документ "Совершенствование института медиации в государствах - членах Совета Европы: конкретные правила и нормы" содержит детальные предписания по медиации при разрешении семейных и гражданских споров, а также в уголовном и административном процессах, выработанные на основе соответствующих Рекомендаций Комитета министров Совета Европы.

Отчет "Мониторинг и оценка судебной системы" представляет результаты сравнительного исследования соответствующих систем в шести странах (Франции, Италии, Нидерландах, Хорватии, Сербии и Словении). Основное внимание в работе уделено делопроизводству в судах.

Исследование "Применение информационных и коммуникационных технологий в европейских судебных системах" содержит информацию о существующих стратегических инновационных подходах к использованию информационных и коммуникационных технологий в целях совершенствования работы судов, а также для обмена данными между судебными системами различных европейских стран.

Все эти документы размещены в Интернете, на странице Европейской комиссии по эффективности правосудия, по адресу: http://www.coe.int/t/dg1/legalcooperation/cepej/series/default_EN.asp?. Сборник "Качество судебных решений" доступен на французском языке, остальные документы - на английском.

Источник информации: www.coe.int

Постановления и решения по жалобам против Российской Федерации

Нартова против Российской Федерации
[Nartova v. Russia]

Заявительница, жительница г. Воронеж, жаловалась на неисполнение вступившего в законную силу судебного решения о взыскании задолженности по пособию на ребенка, вынесенного в ее пользу.

Европейский Суд единогласно признал жалобу приемлемой, постановил, что российские власти допустили нарушения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявительнице 75 евро в качестве компенсации материального ущерба и 3 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Сергей Тарасов против Российской Федерации
[Sergey Tarasov v. Russia]

Заявитель, военный пенсионер из Пермской области, жаловался на то, что время, прошедшее с момента вступления в законную силу судебного решения о перерасчете его пенсии до момента исполнения, не соответствует требованиям о разумном сроке судебного разбирательства.

Европейский Суд единогласно признал жалобу приемлемой, постановил, что российские власти допустили нарушения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 1 600 евро в качестве компенсации морального вреда и 2 000 рублей в возмещение судебных расходов и издержек.

Гребенченко против Российской Федерации
[Grebenchenko v. Russia]

Заявитель из г. Батайск обжаловал отмену, а также неисполнение вступившего в законную силу судебного решения об индексации пенсии и специального пособия, вынесенного в его пользу.

Европейский Суд единогласно признал жалобу приемлемой исключительно в части отмены судебного решения в порядке надзора и, постановив, что российские власти нарушили требования пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, решил не присуждать заявителю справедливую компенсацию.

Коломиец и Коломиец против Российской Федерации
[Kolomiyets v. Russia]

Заявительницы, Светлана Евгеньевна Коломиец и Галина Николаевна Коломиец, проживающие в г. Киреевске Тульской области, жаловались на нарушения их права на справедливое судебное разбирательство, которые выразились в чрезмерной продолжительности производства по их иску о разделе имущества и изменении территориальной подсудности спора. Они также заявляли о том, что были нарушены их право на уважение частной и семейной жизни и право на беспрепятственное пользование своим имуществом.

Европейский Суд единогласно признал жалобу приемлемой исключительно в части нарушения требования Конвенции о разумном сроке судебного разбирательства и, постановив, что российские власти нарушили требования пункта 1 статьи 6 Конвенции, решил не присуждать заявителям справедливую компенсацию.

Андрей Фролов против Российской Федерации
[Andrey Frolov v. Russia]

Заявитель жаловался, что условия его содержания под стражей в следственном изоляторе ИЗ-47/1 г. Санкт-Петербурга, известном как "Кресты", нарушили требования Конвенции о достойном человека обращении, и что национальный суд в его деле неверно истолковал и применил нормы права и дал неверную оценку фактическим обстоятельствам дела.

Европейский Суд единогласно признал заявление приемлемым исключительно в части жалобы на условия его содержания под стражей и, постановив, что российские власти допустили нарушение требований статьи 3 Конвенции, обязал государство-ответчика выплатить заявителю 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Григорьев и Какаурова против Российской Федерации
[Grigoryev and Kakaurova v. Russia]

Заявители, жители г. Иркутск, жаловались на нарушение их права на справедливое судебное разбирательство и права на беспрепятственное пользование имуществом в связи с продолжительным неисполнением вступивших в законную силу судебных решений в связи с отчуждением их дома и земельного участка в общественных интересах.

Европейский Суд единогласно признал жалобу приемлемой в части неисполнения судебных решений и, постановив, что российские власти допустили нарушения требований пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, обязал государство-ответчика предпринять меры, необходимые для обеспечения исполнения решений российских судов, и выплатить компенсацию морального вреда первому заявителю в сумме 3 000 евро, второй заявительнице - 750 евро.

Геннадий Кот против Российской Федерации
[Gennadiy Kot v. Russia]

Заявитель, житель Ростовской области, утверждал, что судебное решение по его иску к Управлению социальной защиты г. Шахты о взыскании задолженности по возмещению вреда здоровью, вынесенное в его пользу и вступившее в законную силу, не было исполнено в разумный срок.

Европейский Суд, установив, что жалоба разрешена на национальном уровне, единогласно решил исключить ее из списка дел, подлежащих рассмотрению.

Акалинский против Российской Федерации
[Akalinskiy v. Russia]

Заявитель, житель пос. Букачача Читинской области, жаловался на отмену в порядке надзора двух вступивших в законную силу судебных решений по его иску к работодателю о взыскании единовременного пособий в связи с утратой профессиональной трудоспособности и компенсации морального вреда. Он также утверждал, что был лишен возможности участвовать в слушании одного из дел судом надзорной инстанции.

Суд единогласно постановил, что российские власти допустили нарушения требований статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, и обязал государство-ответчика выплатить заявителю компенсацию материального ущерба в сумме 752 рублей и морального вреда в размере 1 500 евро.

Лю и Лю против Российской Федерации
[Liu and Liu v. Russia]

Гражданин Китая Лю Цзинцай (далее - первый заявитель) и гражданка Российской Федерации Юлия Александровна Лю (далее - вторая заявительница) жаловались на то, что содержание первого заявителя под стражей во время рассмотрения вопроса о его выдворении из России являлось незаконным и что его депортация в Китай препятствовала семейной жизни заявителей.

Европейский Суд, единогласно постановив, что в случае приведения в исполнение постановления о депортации первого заявителя будет нарушена статьи 8 Конвенции в отношении обоих заявителей, обязал государство-ответчика выплатить заявителям на двоих 6 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Роберт Владимирович Алексанян против Российской Федерации
[Robert Vladimirovich Aleksanyan v. Russia]

Заявитель, житель г. Сочи, жаловался на нарушение его права на справедливый суд в связи с отказом администрации Адлеровского района зарегистрировать его право на земельный участок.

Европейский Суд, установив, что жалоба заявителя разрешена на национальном уровне, и он в силу этого не может считаться жертвой нарушения Конвенции, единогласно объявил жалобу неприемлемой для рассмотрения по существу.

Рудольф Викторович Федоров и другие против Российской Федерации
[Rudolf Viktorovich Fyedorov and Others v. Russia]

Рудольф Викторович Федоров, ставший нетрудоспособным при ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, и его родственники, проживающие в г. Ижевске Удмуртской Республики, жаловались на длительное неисполнение вступившего в законную силу судебного решения об улучшении жилищных условий первого заявителя.

Европейский Суд признал жалобу явно необоснованной и объявил ее неприемлемой для рассмотрения по существу.

Виктор Давидчук против Российской Федерации
[Viktor Davidchuk v. Russia]

Заявитель, осужденный Клинцовским районным судом Брянской области за убийство, жаловался на то, что производство по его уголовному делу было несправедливым. В частности, он обжаловал отказ в предоставлении ему бесплатного адвоката на кассационное судебное заседание, несмотря на его соответствующее ходатайство.

Европейский Суд, установив, что жалоба заявителя разрешена на национальном уровне, и он в силу этого не может считаться жертвой нарушения Конвенции, единогласно объявил жалобу неприемлемой для рассмотрения по существу.