Подделка подписи на договоре (М. Сологубенко, "Акционерный вестник", N 11, ноябрь 2008 г.)

Подделка подписи на договоре

Без преувеличения скажу, что каждое лицо, заключающее договор в простой письменной форме, несет риск отказа контрагента от проставленной подписи и выявления, в последующем, факта ее подделки. При этом, несмотря на то, что данное неприглядное явление, казалось бы, всегда сопутствовало гражданскому обороту, судебной практикой до сих пор не выработан однозначный подход к разрешению подобных споров.

Подпись и ее значение для заключения договора

При рассмотрении вопросов о правовых последствиях выявленной подделки подписи на договоре, суды обращаются к положениям Гражданского кодекса*(1) о заключении договора. Статья 432 ГК РФ предусматривает два условия, при одновременном исполнении которых сделка является заключенной:

стороны должны достигнуть соглашения по всем существенным условиям договора, которые поименованы таковыми в законе или иных правовых актах, а также по тем условиям, относительно которых было заявлено одной из сторон;

соглашение по всем условиям указанным выше, должно быть достигнуто в форме, которая требуется законом в соответствующих случаях.

При одновременном исполнении двух указанных выше условий сделка полагается заключенной.

Поскольку существенные условия определяются нормативным регулированием конкретных типов гражданско-правовых договоров и заявлениями, сделанными сторонами, то данные вопросы являются предметом отдельного изучения и не играют основополагающей роли в рассматриваемой проблеме. Что же касается второго условия, то как раз именно оно становится предметом оценки суда на соответствие действий сторон требованиям ст. 160 ГК РФ. Основными требованиями к письменной форме сделки являются (1) совершение ее путем составления документа, выражающего ее содержание, и (2) подписание данного документа лицом или лицами, совершающими сделку, или лицами, должным образом уполномоченными. Если ответ на вопрос, что считать соблюдением правила о составлении документа, выражающего содержание сделки, содержится в п. 2 ст. 434 ГК РФ, то в отношении того, что считать фактом надлежащего подписания, разъяснений ГК РФ не содержит. Автор полагает, что условие, содержащееся в ст. 160 ГК РФ, о подписании договора лицами, его совершающими, считается исполненным при собственноручном проставлении каждой из сторон "отметки" о своем согласии и при отсутствии в последующем факта отрицания подписантом данного события. Таким образом, в соответствии с упоминавшейся выше нормой ст. 432 ГК РФ, такая сделка является заключенной, ввиду выполнения условия о достижении соглашения в установленной форме, при этом, вопросы истинного "авторства" подписи не будут являться предметом судебного спора.

Иная ситуация складывается, когда одна из сторон отказывается от исполнения договора, отрицая факт подписания документа. Подобный отказ от подписи, заявленный в рамках судебного разбирательства, оформляется заинтересованной стороной как заявление о фальсификации доказательств. Этот шаг запускает предусмотренный ст. 161 АПК РФ процессуальный механизм по проверке поступившего заявления. Если оспариваемое доказательство не исключено, а результаты проведенной экспертизы свидетельствуют о совершении подписи на договоре не указанным в договоре подписантом, а иным лицом с подражанием подписи подписанта, то суд должен исследовать вопрос о роли подписи лица на договоре и правовом значении подписи, выполненной с подражанием.

На взгляд автора, следует исходить из того, что роль подписи на договоре - это волеизъявление участника гражданского оборота, подтверждающего направленность его воли на приобретение гражданских прав и обязанностей, установленных договором. Таким образом, в отсутствие факта собственноручного проставления подписи нельзя сделать вывод о наличии воли стороны договора на его заключение. В тоже время, если подпись проставлена иным лицом, не указанным в договоре, то следует говорить о фиксировании факта волеизъявления другого лица - лица, подделавшего подпись.

Влияние поддельной подписи на правовой статус договора

Судебная практика не содержит выводов об однозначной правовой оценке подобных договоров и, арбитражные суды, рассматривающие данную категорию дел, выносят решения, которые демонстрируют приверженность одному из двух существующих подходов.

Большинство судов, склоняется к позиции, что договор, подпись на котором подделана, является недействительным.

Тенденция вынесения подобных решений обусловлена, на взгляд автора, сугубо формальным подходом к оценке юридической силы документа, в рамках которой суды ограничиваются проверкой факта согласования всех условий, названных существенными для договора соответствующего типа. Ввиду того, что текст договора все-таки содержит подписи, проставленные напротив реквизитов сторон (пусть и не самими подписантами), то суд не считает необходимым углубляться в анализ правоотношений между лицами, указанными в договоре, и лицом, фактически совершившим подпись. Результатом такого формального подхода к рассмотрению дела является вывод о соблюдении всех предусмотренных законом требований, для удостоверения факта заключения договора. Что же до вопроса собственноручного проставления подписи или ее подделки, то данный факт, по мнению значительного числа судей, может влиять лишь на решение вопроса о действительности договора. Автор считает возможным привести далее цитату из постановления ФАС Московского округа по одному из дел*(2), ввиду исчерпывающей аргументации, положенной судом в обоснование своей позиции: "В соответствии со ст. 432 ГК РФ договор считается заключенным, если между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. Таким образом, договор может быть определен как незаключенный, в случае, если стороны не согласовали его существенные условия.

Наличие в договоре поддельной подписи одного из его участников при том, что в нем присутствуют все существенные условия, свидетельствует о недействительности договора, как сфальсифицированного документа, но не его незаключении сторонами, поскольку формальные требования (наличие подписей участников) к его заключению соблюдены.

Поэтому вывод суда (вывод Арбитражного суда г. Москвы - прим. автора) о том, что спорные сделки ввиду их незаключения не состоялись, а потому нет оснований для признания их недействительными и применения последствий их недействительности, нельзя признать верным".

Из анализа приведенной цитаты следует, что суды необоснованно ограничивают сферу регулирования ст. 432 ГК РФ, поскольку в соответствии с ней, договор не может быть определен как заключенный и в случае, если требуемая форма не соблюдена. Кроме того, выводы суда противоречат приведенному выше принципу, в соответствии с которым волеизъявление не только должно соответствовать воле, но и оба этих элемента должны исходить от одного и того же субъекта, чего, очевидно, не произошло в рассматриваемом договоре.

Следует заметить, что подобный подход имеет широкое распространение, что находит свое отражение в судебной практике Федеральных арбитражных судов РФ, и такого рода позиция встречается в значительном количестве судебных актов*(3). В иных случаях суды, оценивающие данную категорию договоров как недействительные, излагая мотивы принятия такого решения, ссылаются на нормы ст. 154 ГК РФ. Делая промежуточные выводы о том, что ввиду неисполнения требования п. 3 ст. 154 ГК РФ, договор, подпись в котором подделана, не был заключен указанными в тексте сторонами, суды, тем не менее, подводят окончательный итог арбитражного разбирательства выводом о недействительности (ничтожности) договора по указанному выше основанию. Такие судебные акты можно было назвать случайными и не отражающими действительные тенденции правоприменительной практики. Подобная точка зрения находит поддержку не только в судах различных округов, но и выражается научно-консультативными советами при федеральных арбитражных судах как рекомендуемая к применению. В частности, выработанные рекомендации советуют "При рассмотрении споров данной категории следует иметь в виду, что вопрос о заключенности либо незаключенности сделки может обсуждаться лишь после установления ее действительности (соответствия требованиям закона), поэтому иск о признании сделки недействительной должен быть разрешен судом по существу заявленного требования, даже при условии наличия признаков незаключенности сделки"*(4).

По мнению автора, такие рекомендации нельзя признать обоснованными. В соответствии с п. 3 ст. 154 ГК РФ "для заключения договора необходимо выражение согласованной воли двух сторон (двусторонняя сделка) либо трех или более сторон (многосторонняя сделка)". Таким образом, в отсутствие выраженной согласованной воли лиц, принимающих участие в заключении договора, нет оснований говорить о факте его заключения. Кроме того, поскольку последствием недействительной сделки, согласно ст. 167 ГК РФ, является недействительность сделки с момента ее совершения, то в отсутствие совершения (заключения)*(5) договора положения ГК РФ о недействительных сделках не могут быть применены.

К сожалению, примеры такой логики, связывающей воедино п. 3 ст. 154 ГК РФ и ст. 168 ГК РФ, можно найти и в судебных актах Высшего Арбитражного суда РФ*(6).

Анализируя практику по договорам, в отношении которых подтвержден факт подделки подписи, нельзя обойти вниманием Постановление Президиума ВАС РФ от 10.01.2003 N 6498/02 по делу N А50-14081/2000-Г-12. В данном деле суд рассматривал спор из договора купли-продажи, подписанного от имени генерального директора главным бухгалтером общества, который также подписал и акт приема-передачи недвижимости. Президиум ВАС РФ поддержал выводы арбитражного суда первой инстанции, применившего последствия недействительности ничтожной сделки и обязавшего ответчика возвратить объект недвижимости истцу, при этом, в качестве оснований принятия решения, суд сослался на пункт 2 Постановления Пленума ВАС РФ от 14.05.1998 N 9 "О некоторых вопросах применения статьи 174 Гражданского кодекса Российской Федерации при реализации органами юридических лиц полномочий на совершение сделок". В соответствии с указанным пунктом, "если полномочия органа юридического лица определены в учредительных документах в соответствии с требованиями иного правового акта, принятого до введения в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации, и орган юридического лица совершил сделку за пределами установленных полномочий, статья 174 не применяется. При оценке этих правоотношений следует исходить из положений статьи 168". Добавив, что в данном случае не может также применяться и п.1 ст. 183 ГК РФ, Президиум ВАС указал, что иное решение, нарушило бы единообразие в толковании и применении арбитражными судами норм права.

В тоже время, обоснованность принятого решения и, в частности, ссылка на практику применения ст. 174 ГК РФ, вызывают сомнение. Указанное Постановление N 9 призвано способствовать выработке единого подхода к спорам, связанным с превышением полномочий органами юридического лица, и проведенное разграничение между случаями применения ст. 174 ГК РФ и ст. 168 ГК РФ, является несомненным. Куда менее бесспорной, автору кажется попытка применить гражданско-правовое регулирование деятельности органа юридического лица и его правовых последствий, к деятельности физического лица, поскольку, очевидно, что в рассматриваемом деле, подпись в отсутствие надлежащих полномочий была совершена главным бухгалтером, который не является органом юридического лица.

Следует отметить, что, поддержав выводы судов первой и апелляционной инстанций, Президиум отменил постановление кассационной инстанции, которая, направив дело на новое рассмотрение, указала на отсутствие факта заключения договора сторонами, указанными в нем, сославшись на то, что согласно ст. 183 ГК РФ совершение сделки от имени общества лицом, не имевшим на это полномочий, означает, что договор заключен от имени главного бухгалтера, в то время как обществом и фирмой договор купли - продажи не заключался. Таким образом, по мнению суда кассационной инстанции, основания для применения последствий недействительности ничтожной сделки отсутствовали.

Позиция суда кассационной инстанции отражает другой подход в судебной практике, являющийся более верным, по мнению автора, в соответствии с которым факт подделки подписи свидетельствует об отсутствии факта заключения договора, указанными в нем сторонами*(7).

Этот вывод следует из требуемого соответствия воли и волеизъявления, а также презумпции в пользу того, что воля и волеизъявление принадлежат одному и тому же субъекту права и должны быть выражены им же. Если воля лица на приобретение и осуществление гражданских прав не была выражена, то оснований для вывода о вступлении данного лица в правоотношение с другим участником оборота, путем заключения договора, не может быть. Допущение иной точки зрения привело бы к противоречию с постулатом о том, что сделка суть волевой акт: в отсутствие воли нет и всей совокупности условий, обуславливающих заключение сделки. Таким образом, договор, в котором подделана подпись одной из сторон следует отнести к категории, так называемых, "несостоявшихся" сделок*(8) между указанными в договоре лицами.

В обоснование данной позиции может быть также положен следующий довод. Исходя из буквального содержания ст. 160 ГК РФ, при отсутствии подписей лица или лиц, совершающих сделку, требование ГК РФ о письменной форме сделки не может считаться соблюденным. П. 2 ст. 162 ГК РФ указывает на то, что несоблюдение простой письменной формы сделки может влечь за собой ее недействительность только в случаях, предусмотренных законом. Это также подтверждается, положением п. 1 ст. 434 ГК РФ, в соответствии с которым до момента придания договору требуемой формы (пусть и обусловленной сторонами, а не указанной законом), договор не будет считаться заключенным. Следовательно, в случаях, в которых законодатель не обусловил действительность сделки соблюдением письменной формы, стороны вправе доказывать факт своего вступления в гражданско-правовые отношения на указанных условиях своей волей и в своем интересе. При этом, объективная невозможность для лица, проставившего подпись на договоре, доказать факт заключения сделки (например, при наличии фактов, однозначно свидетельствующих об отсутствии и воли, и волеизъявления другой стороны на совершение сделки), не влечет за собой право суда расширять круг последствий, предусмотренных ст. 162 ГК РФ, и, в отсутствие, специального указания закона, признавать такую сделку совершенной, но недействительной. Иными словами, несостоявшимися по основанию несоблюдения требования о простой письменной форме сделки, должны признаваться все договоры, в отношении которых в законе специально не указано, что такие договоры являются недействительными*(9).

Правовые последствия последующего одобрения сделки

В соответствии с положением ст. 183 ГК РФ, при отсутствии полномочий (или их превышения) воля представителя создает правовые последствия лишь для него самого, но не влияет каким-либо образом на правовое положение представляемого. При этом, представляемый всегда обладает возможностью одобрить сделки, заключенные от его имени, проявив впоследствии необходимую для вступления в правоотношения волю и приобретя соответствующие гражданские права и обязанности по сделке. Совершение стороной договора, чья подпись подделана, действий, которые сложившейся практикой могут быть квалифицированы как прямое последующее одобрение сделки, означает проявление стороной договора воли, направленной на установление правоотношений. Таким образом, применение ст. 183 ГК позволяет нивелировать дефект, связанный с отсутствием воли одной сторон, путем предоставления ей в последующем возможности принять на себя права и обязанности по сделке, на вступление в которую она изначально воли не проявляла, что соответствует приведенному выше постулату о необходимости проявления субъектом своей воли для заключения сделки. При этом, как указал Президиум ВАС РФ в постановлении по одному из дел, связанных с применением ст. 183 ГК РФ, если совокупность обстоятельств свидетельствует об одобрении сделки после ее заключения, то "последующий отказ от одобрения сделки не имеет правового значения"*(10).

Следует отметить, что встречается мнение о невозможности применения к отношениям лица, чья подпись подделана, и лица, фактически проставившего подпись, положений ст.ст. 182-183 ГК РФ. В обоснование указанной позиции приводится довод о том, что при проставлении на договоре не своей подписи, а при изображении подписи представляемого (или его уполномоченного органа), не происходит волеизъявления в смысле выражения согласия с условиями сделки, поскольку проявление воли может опосредоваться только действительной личной подписью лица. Автор не может согласиться с данной точкой зрения. Закон не обязывает лицо проставлять только такую подпись, которая позволяет провести идентификацию с лицом ее проставившим. Только ряд нормативных правовых актов обуславливает право лица на совершение определенных правовых действий идентичностью проставленной подписи заранее предоставленному образцу*(11). В остальных случаях, добросовестность участников гражданских правоотношений предполагается. Однако, нет препятствий в наделении лица правами и обязанностями, исходящими из договора, в случае подтверждения данным лицом (или заключением экспертизы) факта собственноручного проставления подписи, подтверждающей изложенные в тексте договора условия. В этом случае, в соответствии со ст.ст. 160 и 432 ГК РФ, условие о достижении соглашения в установленной форме будет считаться исполненным, а сделка - заключенной.

В завершение будет справедливым заметить, что судебные решения, свидетельствующие о корректном применении п. 1 ст. 183 ГК РФ крайне редки. Очевидно, что добросовестные контрагенты, не видят практического смысла в обращении в судебные органы с требованиями об исполнении обязательств по сделке лицом подделавшим подпись, если лицо, чья подпись была подделана, отказывается от одобрения сделки, не говоря уже о том, что личность фактического подписанта далеко не всегда удается установить. В лучшем случаем, при разрешении спора суды ограничиваются указанием на то, что у лица, которое впоследствии не одобрило сделку, обязанности, следующие из указанного договора, не возникли*(12).

Выводы

Как указывалось выше, в существующем в настоящее время подходе к разрешению споров из договоров, в отношении которых установлен факт подделки подписи одной из сторон, выявляются две тенденции: установление обстоятельств, с которыми закон связывает прямое последующее одобрение сделки стороной, чья подпись была подделана, и вынесение решений о недействительности сделок, заключение которых не было впоследствии одобрено соответствующей стороной.

При этом, анализ судебных актов, дает основания полагать, что при рассмотрении споров, связанных с подделкой подписи, судебные органы в меньшей степени, чем следовало бы, следуют буквальному прочтению закона. Автору кажется обоснованным предположить, что при рассмотрении данной категории дел, суды, в первую очередь, руководствуются целью защиты оборота и принципом процессуальной экономии, и нельзя не признать, наличия в этом рационального зерна. Действительно, если не выявлено безусловных законных оснований для признания сделки недействительной, то суду следует оценивать все возможности "исцеления" сделки, поскольку, как указывал Д.И. Мейер, "только в крайности нужно признавать сделку недействительной: коренное правило для юриста - всячески поддерживать сделку, ибо нельзя предполагать, что участники ее действовали напрасно, а напротив, должно дать место предположению, что они хотели постановить нечто действительное"*(13). С другой стороны, решение, вынесенное в соответствии с п. 1. ст. 183 ГК РФ о том, что договор будет заключен от имени и в интересах лица, фактически проставившего подпись на договоре, вряд ли повлечет за собой исполнение такого договора (несмотря на то, что юридическая сила его подтверждена судом) сторонами, пусть даже обязательства по ним являются для участников правоотношения исполнимыми. Вероятным будет предположить последующее обращение добросовестной стороны в суд с иском о расторжении договора на основании существенного изменения обстоятельств (п. 1 ст. 451 ГК РФ) или с требованием о признании договора недействительным как совершенного под влиянием обмана (ст. 179 ГК РФ) и взыскании убытков с лица, совершившего подделку подписи. Таким образом, для гражданского оборота это сделка, даже будучи квалифицированной, как заключенная и действительная, так и останется неисполненной, однако, для этого потребуется инициирование и проведение дополнительных судебных разбирательств.

В тоже время, тенденция рассмотрения вопроса о действительности договора, не являющегося заключенным, приводит к смешению гражданско-правовых последствий, которые должны следовать за сделками недействительными и за сделками несостоявшимися*(14), а главное - препятствует четкому разграничению тех обстоятельств, совокупность которых влияет на действительность сделки, и тех условий, которые необходимы для того, чтобы сделка была заключена. Автор полагает, что для вынесения судебных решений, путь даже и продиктованных благими мотивами защиты оборота и освобождения добросовестных участников гражданского оборота от излишнего экономического бремени, а судебных составов - от дополнительной нагрузки, судам следует выработать единый подход, который в своей аргументации, прежде всего, опирался бы на нормы гражданского права и обладал внутренней логикой, очевидной, для практикующих юристов.

М. Сологубенко,

юрист департамента "Корпоративное право"

компании Sameta

"Акционерный вестник", N 11, ноябрь 2008 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Гражданский Кодекс Российской Федерации (Часть Первая) от 30.11.1994 N 51-ФЗ.

*(2) Постановление ФАС Московского округа по делу N КГ-А40/4641-03 от 14.07.2003.

*(3) Постановление ФАС Московского округа от 08.11.2007 N КГ-А40/11535-07 по делу N А40-6135/06-138-420 (Определением ВАС РФ от 12.02.2008 N 475/08 отказано в передаче в Президиум ВАС РФ для пересмотра в порядке надзора); Постановление ФАС Московского округа от 24.07.2006, 31.07.2006 N КГ-А40/6582-06 по делу N А40-56287/05-48-505 (Определением ВАС РФ от 07.09.2006 N 10785/06 отказано в передаче данного дела для пересмотра судебного акта).

*(4) Рекомендации Научно-консультативного совета "О практике применения законодательства" (выработаны Научно-консультативным советом при Федеральном арбитражном суде Волго-Вятского округа по итогам заседания Совета от 8 июня 2007 года в г. Саранске).

*(5) Анализ положений главы 9 ГК РФ приводит к выводу, что законодатель признает понятия "заключение" и "совершение" сделки синонимичными в смысле их значения, как исполнения лицом (или лицами) всех необходимых условий, совокупность которых рассматривается законом как сделка (договор).

*(6) Определение ВАС РФ от 31.01.2008 N 554/08 по делу N А56-19369/2006.

*(7) Постановление ФАС Уральского округа от 03.03.2008 N Ф09-977/08-С5 по делу N А50-10149/06; Постановление ФАС Московского округа от 08.12.2005, 01.12.2005 г. N КГ-А40/11979-05; Постановление ФАС Поволжского округа от 28.01.2005 N А65-8560/03-СГ3-33; Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 25.05.2006, 01.06.200 г. N 09АП-4997/2006-ГК по делу N А40-71628/05-136-221 (Постановлением ФАС Московского округа от 28.09.2006 N КГ-А40/8169-06 постановление оставлено без изменения).

*(8) Следует заметить, что ГК РФ, выделяя категорию недействительных сделок, не содержит определения сделок незаключенных и оперирует лишь термином "заключенный договор". Так, например, ст. 465 ГК РФ, указывая на отсутствие факта заключения договора купли-продажи, говорит о том, что "если договор купли-продажи не позволяет определить количество подлежащего передаче товара, договор не считается заключенным". Это, на взгляд автора, является корректным указанием на наступающие гражданско-правовые последствия. Однако, уже через несколько статей, в этой же главе ГК РФ, в ст. 555, законодатель называет договор, в котором отсутствует согласованное сторонами в письменной форме условие о цене недвижимости, незаключенным. Автор склонен это считать примером не совсем удачной юридической техники, и до момента выделения в законе специальной категории "недействительных сделок", считает более корректным традицию теоретической литературы именовать такие сделки несостоявшимися, что отражает их правовой статус и не противоречит при этом терминологическому аппарату, разработанному законодателем.

*(9) Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 25.10.2007 N Ф04-7585/2007(39635-А27-13) по делу N А27-15764/2006-1 (Определением ВАС РФ от 28.01.2008 N 422/08 в передаче в Президиум ВАС РФ для пересмотра в порядке надзора отказано); Постановление ФАС Московского округа от 07.12.2006 N КГ-А40/11164-04 по делу N А40-71042/05-132-560 (Определением ВАС РФ от 13.03.2007 N 3061/07 отказано в передаче данного дела для пересмотра судебного акта).

*(10) Постановление Президиума ВАС РФ от 10.08.1999 N 3771/99 по делу N А73-6809/27.

*(11) Например, п.п. 2.14, 8.4. Положения "О безналичных расчетах в Российской Федерации" (утв. ЦБ РФ 03.10.2002 N 2-П); п.п. 7.2.1., 8 Постановления ФКЦБ РФ от 02.10.1997 N 27 "Об утверждении положения о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг".

*(12) Постановление Президиума ВАС РФ N 1112/98 от 23.06.1998. Другим, редким примером рассмотрения судом вопроса о возложении прав и обязанностей по сделке, совершенной в отсутствие надлежащих полномочии, является Постановление Президиума ВАС РФ N 9507/99 от 30.05.2000. Следует, однако, отметить, что изложенные судом аргументы представляются автору достаточно спорными и, прежде всего, ввиду приведенной в постановлении аналогии действий коммерческого директора с действиями органа юридического лица.

*(13) Мейер Д.И. Русское гражданское право (в 2 ч.). По исправленному и дополненному 8-му изд., 1902. Изд. 3-е, испр. М.: "Статут", 2003. - 831 с. (Классика российской цивилистики).

*(14) В арбитражной судебной практике нередки примеры формулирования исковых требований, в которых в отношении одного и того же договора заявлены требования и о недействительности, и о "незаключенности" (Постановление Президиума ВАС РФ N 38-811-95 от 12.09.1995, Постановление ФАС Северо-Западного округа от 19.09.2006 по делу N А56-40228/2005, Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 26.08.2003 N Ф04/3990-767/А03-2003 по делу N А03-14114/02-19). В иных случаях, истец приравнивает эти два понятия друг к другу, обращаясь за признанием договора "недействительным (незаключенным)" (Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 15.02.2005 N А19-14371/04-26-Ф02-277/05-С2).

Более того, анализ судебной практики свидетельствует о том, что порой и суды не делают различий между этими двумя правовыми категориями, указывая на то, что "последствия признания сделки незаключенной и недействительной являются аналогичными" (Постановление Девятого Арбитражного апелляционного суда от 14.08.2006, 15.08.2006, N 09АП-8723/2006-ГК по делу N А40-2305/06-104-19).