Виндикация вклада, внесенного в уставный капитал при создании корпорации (ООО) (Д.В. Лоренц, журнал "Журнал российского права", N 4, апрель 2016 г.)

Виндикация вклада, внесенного в уставный капитал при создании корпорации (ООО)

Д.В. Лоренц,

кандидат юридических наук,

доцент кафедры гражданского права и процесса

Южно-Уральского государственного университета

Журнал "Журнал российского права", N 4, апрель 2016 г., с. 38-49.

В судебной практике и цивилистической доктрине продолжаются дискуссии относительно условий ограничения удовлетворения виндикационного иска. Особый интерес в этом плане в силу специфики корпоративных правоотношений и природы юридического лица представляет собой неуправомоченное отчуждение индивидуально-определенной вещи посредством ее внесения в качестве вклада в уставный капитал при создании хозяйственного общества.

В классической ситуации лицо, владение вещью которого нарушено, не сможет реализовать виндикацию при наличии сложного юридического факта, предусмотренного в ст. 302 ГК РФ:

1) приобретатель является добросовестным (не знал и не мог знать, что приобретал вещь у лица, которое не имело права ее отчуждать);

2) возмездное приобретение вещи;

3) выбытие вещи из владения виндиканта (потерпевшего) по его воле.

Иными словами, титульный владелец вправе истребовать вклад, внесенный в уставный капитал корпорации, если юридическое лицо приобрело индивидуально-определенную вещь недобросовестно и (или) безвозмездно либо спорный предмет выбыл из владения потерпевшего помимо его воли (вещь была похищена, потеряна и т.п.).

Р.С. Бевзенко отмечал, что особенность споров об изъятии имущества, переданного учредителями учрежденному ими хозяйственному обществу, заключается в следующем. Во-первых, правовой режим уставного капитала имеет ряд особенностей, связанных прежде всего с порядком его формирования. Во-вторых, именно в этих спорах удается наблюдать интереснейшую ситуацию определения состояния воли идеального субъекта права - юридического лица. В-третьих, рассмотрение вопросов истребования имущества, внесенного в уставный капитал, является своеобразной подготовкой перед обращением к слабо исследованной проблеме соотношения прав учредителей и созданного ими юридического лица на имущество, принадлежащее этому юридическому лицу. Последний вопрос представляется особенно актуальным в связи с тем, что создание покупателей - юридических лиц часто практикуется для "формирования фигуры добросовестного приобретателя"*(1).

Если потерпевший по своей воле передал вещь учредителю корпорации, который неправомерно внес ее в качестве вклада в уставный капитал, то при разрешении виндикационного спора основную сложность будет составлять оценка таких юридических состояний, как возмездность и добросовестность приобретения вклада юридическим лицом.

В настоящее время действуют разъяснения Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ*(2) о том, что при рассмотрении иска собственника об истребовании имущества, внесенного в качестве вклада в уставный (складочный) капитал хозяйственного общества (товарищества), судам следует учитывать, что получение имущества в качестве вклада в уставный (складочный) капитал является возмездным приобретением, так как в результате внесения вклада лицо приобретает права участника хозяйственного общества (товарищества).

Большинство нижестоящих судебных инстанций также высказывают позицию, согласно которой доля в капитале, обязательственные права участников приобретаются взамен на вклад*(3), внесение вклада в уставный капитал (сделка по учреждению хозяйственного общества) не является дарением (безвозмездной сделкой), поскольку отчуждатель вклада приобретает статус участника общества со всем объемом прав, в том числе на участие в управлении обществом, на получение прибыли, отчуждение своей доли в уставном капитале общества, выход из состава участников и выплату действительной стоимости доли*(4). Возмездный характер отношений по формированию уставного капитала не вызывает возражений и в юридической литературе*(5).

Однако есть и альтернативные подходы к определению правового характера внесения вклада в уставный капитал организации.

Некоторые суды утверждают, что сделка по передаче имущества в уставный капитал общества является безвозмездной*(6), а также подчеркивают, что Федеральный закон от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" не предусматривает возмездность такой сделки, как оплата уставного капитала*(7).

Кроме того, до принятия постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22 в доктрине обосновывалась неочевидность возмездности внесения вклада в уставный капитал общества с ограниченной ответственностью. Так, Р.С. Бевзенко исходил из того, что акционерное законодательство дает повод утверждать следующее: акционер приобретает акции по договору подписки на акции в обмен на имущество, вносимое в уставный капитал. Таким образом, эта сделка является возмездной как для самого акционера, так и для общества. Для общества с ограниченной ответственностью (ООО) такой же уверенный ответ о возмездности приобретения имущества дать весьма затруднительно. Основанием для внесения имущества в уставный капитал ООО является договор его участников. Возмездность этого договора, например, для учредителя совершенно неочевидна, поскольку возмездность может быть только там, где есть встречность исполнений. Более того, само общество не является участником договора об учреждении, в отличие от отношений по подписке на акции, когда эмитентом акций и их традентом выступает акционерное общество. Акт наделения имуществом в виде взноса в уставный капитал ООО не имеет явного синаллагматического характера. Передача имущества является исполнением взаимных обязанностей учредителей ООО, вытекающих из учредительного договора. При этом перспективы у виндикации будут самые хорошие - ведь имущество приобретено обществом без предоставления встречного эквивалента, стало быть, как полагал Р.С. Бевзенко, препятствий для виндикации нет*(8).

А.Ю. Тарасенко делал вывод, что считать договор о создании юридического лица возмездным (по типу простого товарищества) несколько преждевременно. На взгляд ученого, взаимоотношения общества и участника не основаны на обязательстве в том значении, которое заложено законодателем в ст. 307 ГК РФ. Это отношения корпоративные, где стороны по отношению друг к другу не являются должником и кредитором. Корпоративные отношения, возникающие между корпорацией как юридическим лицом, ее участниками (членами) и третьими лицами (управляющими), рассматриваются как самостоятельный вид гражданских отношений, имеющих ярко выраженный организационно-имущественный характер*(9).

В силу отсутствия признака встречности учредители не могут выступать в роли незаконного приобретателя имущества, поскольку не приобретают и не сберегают имущество другого учредителя. Не является таким "приобретателем" и юридическое лицо, которое до государственной регистрации еще не существует как правосубъектное образование*(10).

В целом, соглашаясь с мнением указанных авторов относительно специфики статуса субъектов корпоративных правоотношений, обратим внимание, что с 1 июня 2015 г. в соответствии со ст. 307.1 ГК РФ общие положения об обязательствах могут применяться к требованиям, возникшим из корпоративных отношений, поскольку иное не установлено Гражданским кодексом РФ, другими законами или не вытекает из существа соответствующих отношений. В связи с этим следует проанализировать, насколько общие правила о возмездности обязательств соответствуют существу внесения вклада в уставный капитал общества с ограниченной ответственностью.

В судебной практике встречаются позиции, в соответствии с которыми для внесения вклада в уставный капитал заключается условная сделка - договор об учреждении*(11), само же внесение вклада не является самостоятельной сделкой, а представляет собой исполнение данного договора об учреждении общества*(12).

Внесение вклада в уставный капитал суды рассматривают в качестве односторонней сделки*(13).

При этом в литературе передача вещи оценивается по-разному: юридический поступок (О.А. Красавчиков), односторонняя сделка (В.С. Толстой), двухсторонний акт овладения (Г.Ф. Шершеневич, А.В. Власова)*(14).

Если исходить из того, что передача вещи представляет собой действие, направленное на определенные юридические последствия, которое не только состоит из вручения, но и предполагает выражение воли на принятие предмета другой стороной, то с определенной долей условности передачу вклада в уставный капитал предварительно можно квалифицировать как двустороннюю сделку по исполнению договора об учреждении корпорации или решения об этом единственного учредителя, включающую акт внесения вклада и акт его принятия. Однако вклад в уставный капитал ООО передается создаваемой корпорации, которая не состоит с учредителем в договорных отношениях, а в соответствии со ст. 423 ГК РФ возмездными или безвозмездными могут быть именно договоры, т.е. такие сделки, которые по своей природе обеспечены возможностью принудительно требовать от контрагента исполнения обязательства. При этом договор, по которому сторона должна получить плату или иное встречное предоставление за исполнение своих обязанностей, является возмездным. Безвозмездным признается договор, по которому одна сторона обязуется предоставить что-либо другой стороне без получения от нее платы или иного встречного предоставления. Договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не вытекает иное.

Необходимо констатировать, что учредитель ООО имеет юридическую обязанность внести вклад (ст. 9, 16 Федерального закона об обществах с ограниченной ответственностью), но это не образует гражданско-правового обязательства, поскольку, как обоснованно отмечается в доктрине*(15) и судебной практике*(16), общество не вправе требовать от участника исполнения им обязанности внести вклад в уставный капитал, так как данную обязанность нельзя рассматривать в буквальном смысле ст. 309 ГК РФ. Из Гражданского кодекса РФ и Федерального закона об обществах с ограниченной ответственностью следует, что обязательственные правоотношения применимы к участнику общества в случае неполного внесения им вклада в рамках лишь ответственности по требованиям кредиторов к обществу как к должнику*(17). В итоге отсутствие возможности принудительно реализовать встречность предоставления ставит под сомнение классическое понимание возмездности рассматриваемых гражданских правоотношений.

А.П. Стрельников предполагает, что встречное удовлетворение не обязательно должно последовать от контрагента, для того чтобы отношение квалифицировалось как возмездное*(18). Данное замечание вполне справедливо, но в любом случае встречное предоставление во всех возмездных правоотношениях должно осуществляться каким-либо лицом принадлежащим ему имуществом: контрагентом или по его поручению третьим лицом (ст. 313 ГК РФ). В ситуации оплаты уставного капитала корпорации Пленумы ВС РФ и ВАС РФ исходили из того, что учредитель вносит вклад и взамен приобретает права участника, иными словами, долю в уставном капитале. Но хозяйственное общество не владеет и не является собственником доли в своем уставном капитале, кроме случаев, установленных законом*(19), поэтому создаваемое юридическое лицо не совершает встречного предоставления по передаче учредителю доли участия в капитале. Право корпоративного участия возникает в силу закона, поскольку приобретатель такого права создает корпорацию. Сама корпорация право управления собой учредителю не предоставляет. В этом плане весьма оригинально выглядит судебная позиция, в соответствии с которой доля в уставном капитале определяется как преобразованный вклад*(20). Следует полагать, что учредитель получает долю в капитале не как классическое встречное предоставление, которое является имуществом другого участника гражданского оборота, а трансформирует своим поведением свое же имущество (вклад) в иное благо (долю в уставном капитале), которое представляет собой совокупность имущественных прав и обязанностей*(21), совокупность имущественных и неимущественных прав*(22), являющихся объектом вещных и корпоративных отношений*(23). Само юридическое лицо в традиционном понимании не рассчитывается с учредителем, фактических расходов не производит, поэтому возникает искусственная возмездность под отлагательным условием, когда участник сможет требовать от юридического лица предоставить, к примеру, прибыль или действительную стоимость доли участия в случае выхода или исключения из общества с ограниченной ответственностью.

Косвенно это подтверждается тем, что бывший участник общества, получивший при выходе действительную стоимость доли в уставном капитале, не вправе требовать односторонней реституции вклада в случае признания его внесения недействительным без возврата доли (стоимости доли)*(24).

В пункте 4 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13 ноября 2008 г. N 126 и постановлении Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22 обращается внимание, что для целей применения п. 1 и 2 ст. 302 ГК РФ приобретатель не считается получившим имущество возмездно, если отчуждатель не получил в полном объеме плату или иное встречное предоставление за передачу спорного имущества к тому моменту, когда приобретатель узнал или должен был узнать о неправомерности отчуждения.

Применительно к рассматриваемой категории споров по одному делу*(25) суд пришел к выводу, что при истребовании третьим лицом вложенного в уставный капитал имущества такое имущество сохраняется за обществом при его добросовестности не только на момент внесения вклада, но и на момент расчета с учредителем, т.е. юридическое лицо должно оставаться добросовестным до приобретения участником доли в уставном капитале.

При этом в арбитражной практике разъясняется, что вклад в уставный капитал трансформируется в долю только после регистрации ООО*(26). Соответственно, если потерпевший, чье владение вещью было нарушено, успеет предъявить виндикационный иск и представителями будущей организации будет получена повестка в суд до внесения записи в ЕГРЮЛ о создании корпорации, то правила защиты добросовестного приобретателя не будут действовать, так как право участия у неуполномоченного отчуждателя (учредителя) еще не возникло, значит, потенциальный приобретатель не успел осуществить оплату внесенного вклада к моменту, как он узнал или должен был узнать о неправомерности отчуждения.

Позиция высшей судебной инстанции в этом аспекте весьма спорная, поскольку ст. 302 ГК РФ исходит из добросовестного приобретения имущества на возмездных началах, а не из наличия добросовестности приобретателя на период взаимного предоставления. По общему правилу приобретение не включает в себя действия по оплате. В литературе встречаются взгляды, согласно которым в ст. 302 ГК РФ правообразующее значение имеет не фактическое осуществление добросовестным приобретателем встречного предоставления неуправомоченному отчуждателю, а наличие условия возмездности между ними*(27). Добросовестность приобретателя исследуется только на момент совершения сделки, направленной на отчуждение и приобретение спорного имущества, и на момент его поступления во владение ответчика. В отношении вклада в уставный капитал добросовестность должна сохраняться на весь период приобретения вклада: при этом право собственности на вклад в уставный капитал не может возникнуть у юридического лица до момента государственной регистрации организации; право собственности на движимый вклад по общему правилу возникает у общества после его фактической передачи обществу; право собственности на недвижимость в качестве вклада в капитал возникает у общества не в силу факта внесения, а с момента государственной регистрации права*(28). Недвижимое имущество, переданное учредителем в качестве вклада в уставный капитал, но в срок для оплаты доли не зарегистрированное за обществом, подлежит возврату учредителю*(29). Состояние добросовестности корпорации формируется только после ее государственной регистрации, когда юридически появляется сам субъект (приобретатель вклада), но определяется bona fide такого фиктивного участника гражданского оборота по предшествующему поведению лиц, участвующих в правоотношении по созданию организации и формированию ее уставного капитала.

В рассмотренном примере получение ответчиком копии искового заявления о виндикации до оплаты приобретаемой вещи само по себе нисколько не должно влиять на его статус в качестве добросовестного приобретателя, он лишь перестает быть добросовестным владельцем, что имеет значение не для виндикации вещи, а для расчетов между сторонами в случае удовлетворения иска (ст. 303 ГК РФ).

Весьма загадочным, в том числе с философских позиций, является вопрос о статусе ответчика по виндикации незаконно фактически внесенного вклада в уставный капитал до государственной регистрации корпорации в Инспекции ФНС России.

Как вариант, можно предложить использовать конструкцию "лежачего вклада в уставный капитал" по аналогии с "лежачим наследством" (п. 3 ст. 1175 ГК РФ). Виндикант сможет предъявить требование к лежачему вкладу в капитал до государственной регистрации хозяйственного общества. Суд должен будет приостановить рассмотрение дела о виндикации до создания корпорации или возврата вклада учредителю в случае отказа в государственной регистрации юридического лица. К слову, в теории европейского права наследственная масса как имущественный комплекс сама по себе рассматривается в качестве "юридического лица"*(30), что устраняет парадоксальность предъявления к ней иска, поскольку притязание будет направлено не в сторону объекта, а в отношении субъекта, пусть и фиктивного.

Возмездность приобретения сама по себе не свидетельствует о добросовестности приобретателя*(31).

Следующим условием ограничения виндикации вклада, незаконно переданного в уставный капитал, выступает добросовестность корпорации.

Ю.А. Тарасенко полагает, что выработанные в цивилистике критерии определения добросовестности фактического владельца не могут в полной мере быть применимы к юридическим лицам, получившим имущество при своем создании. Этому препятствует субъективный критерий определения добросовестности в виндикационном отношении ("лицо знало или должно было знать"). Ученый делает выводы только применительно к акционерному обществу. На первом этапе создания акционерное общество лишено возможности предпринимать какие-либо действия, направленные на определение юридической чистоты деятельности своих учредителей. Общество получает имущество при образовании, когда уставный капитал еще окончательно не сформирован, следовательно, общество еще не является полноценным участником коммерческого оборота из-за неполной сделкоспособности, так как до оплаты 50% акций общества, распределенных среди учредителей, общество не вправе совершать сделки, не связанные с учреждением общества (п. 3 ст. 2 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах"). Ю.А. Тарасенко считает, что в этом случае добросовестность общества не может быть поставлена под сомнение. Поэтому требования, фактически имеющие цель вернуть имущество в натуре, не должны подлежать удовлетворению. Размещая дополнительные акции, эмитент уже имеет возможность предпринимать меры для установления правомочности покупателя акций на отчуждение имущества*(32).

Обозначенные суждения, разумеется, заслуживают внимания, хотя весьма сомнительно относить действия представителей будущей или уже созданной корпорации по проверке правомочий учредителей на отчуждения вклада именно к коммерческим сделкам, которые не допускается совершать до оплаты уставного капитала. Законодатель запретил совершать сделки, не связанные с учреждением акционерного общества, чтобы гарантировать интересы кредиторов такого общества, поскольку уставный капитал еще не сформирован. А проверка добросовестности поведения учредителей затрагивает исключительно интересы самой корпорации. Кроме того, в ст. 2 Федерального закона об обществах с ограниченной ответственностью подобные ограничения относительно указанных сделок отсутствуют, значит, предложенный критерий определения добросовестности корпорации по отсутствию сделкоспособности на период формирования уставного капитала не является универсальным.

К.И. Скловский полагает, что обнаружить добрую совесть у общества, созданного недобросовестным учредителем, в принципе невозможно*(33). На взгляд Р.С. Бевзенко, этот подход может быть принят лишь с известными оговорками - в частности, если руководителем вновь созданного лица является его единственный учредитель, знавший о том, что он не имел прав на имущество, которым была оплачена его доля в уставном капитале. Но если учредителей пятеро и двое из них недобросовестные, а трое других - вполне добросовестные, то вряд ли следует сравнивать доли первых и последних. В связи с этим, по мнению ученого, единственным лицом, на которое следует ориентироваться при определении доброй совести юридического лица, является его руководитель*(34).

Здесь возникает лишь единственная проблема: всегда ли осведомленность руководителя корпорации о неуправомоченности учредителя на отчуждения вклада в уставный капитал следует вменять самой компании?

В работе А.Л. Назыкова*(35) рассматриваются доктринальные разработки обозначенного дискуссионного вопроса на основе английской судебной практики. В статье идет речь о недобросовестном поведении директора по отчуждению имущества юридического лица. В нашей ситуации, наоборот, руководитель организации недобросовестно приобретает имущество в пользу корпорации, поэтому проанализируем английский опыт по аналогии применительно к теме нашего изыскания.

В некоторых случаях, именуемых как "дела одного актера" ("sole actor" cases), компания не имеет какого-либо человеческого воплощения, отличного от самого мошенника, и, таким образом, нет никого в компании, кого мог бы этот мошенник обмануть. Принято считать, что в подобных делах, когда единственный учредитель совпадает с директором, защита добросовестного юридического лица не применяется, поскольку знание мошенника есть знание самой компании.

Согласно доктрине английского корпоративного права, если лица, представляющие "руководящий ум и волю" компании, бесчестно присваивают собственность компании, они не могут ссылаться на доктрину, в соответствии с которой их разум и воля есть разум и воля самой компании, для того чтобы доказать наличие согласия компании с их действиями или наличие полномочия, данного компанией. В связи с этим наличие воли компании не всегда следует определять исключительно по фактическим действиям директора. Принимать во внимание нужно фидуциарные обязанности директора и разумные интересы самой компании.

Английские апелляционные суды и Палата лордов полагают неразумным рассматривать директоров, предположительно являющихся участниками заговора, как передавших с теоретической точки зрения их знание самой компании, поскольку, если агент действует во вред его принципалу и вопрос, в отношении которого агент получил определенную информацию, относится к его мошенническим действиям, такое знание агента не должно вменяться его принципалу. Компания не должна рассматриваться как участник заговора в связи с отсутствием необходимого виновного сознания.

Исходя из рассмотренных конструкций, российские суды также могли бы оценивать разумность и добросовестность поведения руководителя корпорации при создании юридического лица, и если директор действует во вред организации, то его поведение по недобросовестному приобретению вклада в уставный капитал не должно рассматриваться как недобросовестное поведение самой корпорации, если виндикация вклада приведет к несправедливому лишению иных заинтересованных лиц их прав участия в корпорации или повлечет крайне негативные социальные и другие публично значимые последствия, что отражает общую тенденцию в реформе корпоративного законодательства России.

Кроме того, ситуация осложняется еще и тем, что с 1 сентября 2014 г. уставом корпорации может быть предусмотрено предоставление полномочий единоличного исполнительного органа нескольким лицам, действующим совместно или независимо друг от друга, причем это могут быть как физические, так и юридические лица (п. 3 ст. 65.3 ГК РФ). Соответственно, добросовестность создаваемой корпорации может оказаться многоуровневой, когда одни руководители добросовестны, а другие нет, либо, если руководителем будет выступать юридическое лицо, оценка его добросовестности потребует проверки добросовестности его собственного руководителя. В связи с этим от Верховного Суда РФ требуются разъяснения, как оценивать добрую совесть корпорации, если она управляется несколькими директорами. На данный момент Суд определил только то, что наступившие негативные последствия для юридического лица сами по себе не свидетельствуют о недобросовестности и (или) неразумности поведения органа управления, так как возможность таких последствий связана с риском предпринимательской деятельности*(36).

Приведенные обоснования относительно специфики возмездности и добросовестности приобретения вклада концептуально применимы к дополнительным вкладам в правоотношениях по увеличению уставного капитала уже созданной организации. Но здесь арбитражная практика также неоднозначна и встречаются противоположные судебные позиции:

1) увеличение уставного капитала не признают сделкой, поскольку оно основано на решении участников и к нему не применяются общие правила ГК РФ о недействительности сделок*(37), либо увеличение уставного капитала путем приема вклада от третьего лица квалифицируют в качестве сделки*(38);

2) внесение третьим лицом вклада в уставный капитал не является безвозмездной сделкой*(39); увеличение уставного капитала общества за счет внесения вклада третьим лицом не является куплей-продажей доли*(40); увеличение уставного капитала за счет вклада третьего лица аналогично отношениям по продаже принадлежащих обществу долей*(41).

Отсутствие права собственности у лица на дополнительный вклад является условием признания вклада не внесенным в уставный капитал, что исключает приобретение юридическим лицом права собственности на такой вклад*(42).

Таким образом, хозяйственное общество может приобрести неуправомоченно внесенную его учредителем индивидуально-определенную вещь в уставный капитал в случае добросовестного возмездного завладения вкладом, который выбыл из владения виндиканта по его воле.

Возмездность внесения вклада в уставный капитал ООО является искусственной и нетипичной, поскольку учредитель и корпорация не вступают в синаллагматическое обязательство. Хозяйственное общество встречно не предоставляет учредителю долю в уставном капитале, поскольку не обладает ею; доля приобретается учредителем в силу закона в связи с государственной регистрацией ООО и представляет собой преобразованный вклад.

Добросовестность корпорации определяется по осведомленности директора юридического лица, но с учетом доктрины английского права можно, исходя из принципов справедливости и разумности, при определенных обстоятельствах отходить от теории директора и не расценивать недобрую совесть руководителя в качестве воли самой компании.

В случае предъявления требования о виндикации вклада в уставный капитал до государственной регистрации корпорации в ЕГРЮЛ иск следует заявлять непосредственно в отношении внесенного имущества, которое целесообразно позиционировать в качестве "лежачего" вклада, и суд должен приостанавливать рассмотрение дела до создания юридического лица, являющегося обладателем пассивной легитимации (ответчиком) по виндикационному притязанию.

Библиографический список

Бевзенко Р.С. Истребование имущества, внесенного в уставной капитал юридического лица // Законодательство. 2004. N 12.

Белова Д.А. Защита владения и вещных прав в свете реформирования гражданского законодательства России // Законы России: опыт, анализ, практика. 2011. N 6.

Власова А.В. Правовая природа принятия исполнения по обязательству // Государство и право. 1995. N 5.

Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. М., 1958.

Назыков А.Л. О виндикации имущества, отчужденного директором компании помимо ее воли, или в каких случаях действия директора не являются выражением воли компании (британский опыт для российской практики) // Закон. 2013. N 1.

Пилипсон Э.Г. Договорное наследование: необходимость и перспективы формирования предмета правового регулирования и исследования правового института // Вопросы правоведения. 2014. N 4.

Подшивалов Т.П. Критерии для ограничения виндикации в арбитражной практике // Законодательство. 2014. N 1.

Сикачев М.Н. Особенности изменения и прекращения договора о создании юридического лица // Законодательство и экономика. 2013. N 10.

Скловский К.И. О защите прав собственника и владельца имущества, реализованного на публичных торгах // Хозяйство и право. 2000. N 1.

Стрельников П.А. Виндикационный иск в защите права собственности на недвижимое имущество юридических лиц // Журнал российского права. 2014. N 9.

Тарасенко Ю.А. О недействительности основания внесения вклада в уставной капитал акционерного общества // Законодательство. 2005. N 1.

Толстой В.С. Исполнение обязательства. М., 1973.

Ушаков О.В. Добросовестное приобретение от неуправомоченного лица: дис. ... канд. юрид. наук. Ижевск, 2002.

Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. Т. 1. 2005.

Шитик И.Н. Виндикационные иски: нерешенные вопросы (интервью с М.А. Ероховой, главным консультантом Управления анализа и обобщения судебной практики ВАС РФ, государственным советником юстиции III класса, кандидатом юридических наук) // Арбитражное правосудие в России. 2009. N 1.

------------------------------------------------------------------------

*(1) Бевзенко Р.С. Истребование имущества, внесенного в уставной капитал юридического лица // Законодательство. 2004. N 12. С. 18-25.

*(2) См. п. 37 постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав".

*(3) См. постановления ФАС Северо-Кавказского округа от 6 июня 2007 г. N Ф08-3071/07-1270А, ФАС Западно-Сибирского округа от 8 октября 2007 г. N Ф04-5394/2007(38883-А27-37).

*(4) См. постановления ФАС Дальневосточного округа от 22 октября 2012 г. N Ф03-4630/12 по делу N А73-4021/2011, ФАС Уральского округа от 19 апреля 2010 г. N Ф09-5943/09-С2 по делу N А76-28331/2008-33-831/43, ФАС Центрального округа от 7 мая 2003 г. N А08-6141/02-4, ФАС Северо-Западного округа от 18 сентября 2000 г. N 1912.

*(5) См.: Стрельников П.А. Виндикационный иск в защите права собственности на недвижимое имущество юридических лиц // Журнал российского права. 2014. N 9. С. 53-61; Подшивалов Т.П. Критерии для ограничения виндикации в арбитражной практике // Законодательство. 2014. N 1. С. 24-31; Шитик И.Н. Виндикационные иски: нерешенные вопросы (интервью с М.А. Ероховой, главным консультантом Управления анализа и обобщения судебной практики ВАС РФ, государственным советником юстиции III класса, кандидатом юридических наук) // Арбитражное правосудие в России. 2009. N 1.

*(6) См. постановление ФАС Волго-Вятского округа от 19 октября 2011 г. N Ф01-3959/11 по делу N А43-2688/2009.

*(7) См. постановление ФАС Московского округа от 10 ноября 2008 г. N КГ-А40/9078-08.

*(8) См.: Бевзенко Р.С. Указ. соч. С. 18-25.

*(9) См.: Тарасенко Ю.А. О недействительности основания внесения вклада в уставной капитал акционерного общества // Законодательство. 2005. N 1. С. 27-34.

*(10) См.: Сикачев М.Н. Особенности изменения и прекращения договора о создании юридического лица // Законодательство и экономика. 2013. N 10. С. 17-29.

*(11) См. постановление ФАС Московского округа от 9 марта 2011 г. N КГ-А41/96-11 по делу N А41-11236/10.

*(12) См. постановление ФАС Северо-Западного округа от 10 марта 2006 г. N А21-2745/03-С2.

*(13) См. постановление ФАС Московского округа от 8 мая 2009 г. N КА-А40/3500-09.

*(14) См.: Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. М., 1958. С. 154-157; Толстой В.С. Исполнение обязательства. М., 1973. С. 24; Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. Т. 1. 2005; Власова А.В. Правовая природа принятия исполнения по обязательству // Государство и право. 1995. N 5. С. 59.

*(15) См.: Тарасенко Ю.А. Указ. соч. С. 27-34.

*(16) См. определение ВАС РФ от 16 января 2014 г. N ВАС-12200/13; постановление ФАС Волго-Вятского округа от 29 октября 2003 г. N А31-1082/14.

*(17) См. постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 18 апреля 2002 г. N Ф04/1377-216/А70-2002.

*(18) См.: Стрельников П.А. Указ. соч. С. 53-61.

*(19) См. постановление ФАС Волго-Вятского округа от 20 августа 2010 г. по делу N А82-8134/2009.

*(20) См. постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 25 июня 2008 г. N Ф08-3356/2008.

*(21) См.: Белова Д.А. Защита владения и вещных прав в свете реформирования гражданского законодательства России // Законы России: опыт, анализ, практика. 2011. N 6. С. 3-12.

*(22) См. определение ВАС РФ от 7 сентября 2009 г. N 11093/09; Рекомендации Научно-консультативного совета при ФАС Центрального округа (г. Брянск, 28 мая 2010 г.).

*(23) См. постановление ФАС Дальневосточного округа от 25 февраля 2011 г. N Ф03-9481/2010 по делу N А51-22419/2009.

*(24) См. постановление ФАС Уральского округа от 2 ноября 2009 г. N Ф09-8363/09-С6.

*(25) См. постановление ФАС Уральского округа от 3 ноября 2010 г. N Ф09-9143/10-С6 по делу N А60-7895/2010-С1.

*(26) См. постановление ФАС Северо-Западного округа от 21 августа 2000 г. N 6847/1045.

*(27) См.: Ушаков О.В. Добросовестное приобретение от неуправомоченного лица: дис. ... канд. юрид. наук. Ижевск, 2002. С. 203.

*(28) См. постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22, ФАС Московского округа от 29 декабря 2007 г. N КГ-А41/12562-07, ФАС Волго-Вятского округа от 11 июля 2007 г. N А39-3899/2006-344/16, ФАС Поволжского округа от 26 февраля 2004 г. N А72-5931/03-з394.

*(29) См. постановление Президиума ВАС РФ от 19 июня 2012 г. N 2665/12.

*(30) См.: Пилипсон Э.Г. Договорное наследование: необходимость и перспективы формирования предмета правового регулирования и исследования правового института // Вопросы правоведения. 2014. N 4. С. 219.

*(31) См. п. 37 постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22.

*(32) См.: Тарасенко Ю.А. Указ. соч. С. 27-34.

*(33) См.: Скловский К.И. О защите прав собственника и владельца имущества, реализованного на публичных торгах // Хозяйство и право. 2000. N 1. С. 74-75.

*(34) См.: Бевзенко Р.С. Указ. соч. С. 18-25.

*(35) См.: Назыков А.Л. О виндикации имущества, отчужденного директором компании помимо ее воли, или в каких случаях действия директора не являются выражением воли компании (британский опыт для российской практики) // Закон. 2013. N 1. С. 157-167.

*(36) См. п. 25 постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации".

*(37) См. постановление ФАС Московского округа от 24 октября 2013 г. N Ф05-12897/13 по делу N А41-33404/2012.

*(38) См. постановление ФАС Московского округа от 25 февраля 2014 г. N Ф05-3311/13 по делу N А40-42618/2012.

*(39) См. постановление ФАС Поволжского округа от 31 января 2011 г. по делу N А12-11340/2010.

*(40) См. постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 15 декабря 2010 г. по делу N А45-15993/2009.

*(41) См. постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 21 декабря 2006 г. N Ф08-6569/06.

*(42) См. постановление Президиума ВАС РФ от 22 сентября 2009 г. N 7154/09.