Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 3 марта 2023 г. N 10АП-25389/22 по делу N А41-2827/2020

г. Москва

03 марта 2023 г.

Дело N А41-2827/20

Резолютивная часть постановления объявлена 01 марта 2023 года.

Постановление изготовлено в полном объеме 03 марта 2023 года.

Десятый арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего судьи Катькиной Н.Н.,

судей Муриной В.А., Семикина Д.С.,

при ведении протокола судебного заседания: Магомадовой К.С.,

при участии в заседании:

от публичного акционерного общества "БАНК УРАЛСИБ": Шипилова А.А. по доверенности от 18.01.23, выданной в порядке передоверия ООО "Онлайн юридические сервисы", действующим на основании доверенности N 10 от 18.01.23,

от Беляева Сергея Евгеньевича: Беляев С.Е. лично,

от Беляевой Марины Викторовны: Беляева М.В. лично,

рассмотрев в судебном заседании апелляционную жалобу Беляевой Марины Викторовны на определение Арбитражного суда Московской области от 21 ноября 2022 года по делу N А41-2827/20, по заявлению публичного акционерного общества "БАНК УРАЛСИБ" о признании сделки Беляева Сергея Евгеньевича с Беляевой Мариной Викторовной недействительной и применении последствий недействительности сделки,

УСТАНОВИЛ:

Публичное акционерное общество (ПАО) "БАНК УРАЛСИБ" обратилось в Арбитражный суд Московской области с заявлением о признании соглашения о разделе общего имущества бывших супругов от 18.06.18, заключенного между Беляевым Сергеем Евгеньевичем и Беляевой Мариной Викторовной, недействительным; применении последствий недействительности сделки, а именно: восстановлении режима общей собственности на имущество, приобретенное в период брака (т. 1, л.д. 2-6).

Заявление подано на основании статей 61.1, 61.2, 61.9 Федерального закона N 127-ФЗ от 26.10.02 "О несостоятельности (банкротстве)".

Определением Арбитражного суда Московской области от 24 мая 2021 года, оставленным без изменения постановлением Десятого арбитражного апелляционного суда от 22 декабря 2021 года, заявление ПАО "БАНК УРАЛСИБ" было оставлено без удовлетворения (т. 1, л.д. 176-179, т. 2, л.д. 64-68).

Постановлением Арбитражного суда Московского округа от 28 марта 2022 года определение Арбитражного суда Московской области от 24 мая 2021 года и постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 22 декабря 2021 года были отменены, обособленный спор направлен на новое рассмотрение в Арбитражный суд Московской области (т. 2, л.д. 98-107).

При новом рассмотрении дела определением Арбитражного суда Московской области от 21 ноября 2022 года было признано недействительной сделкой соглашение о разделе общего имущества от 18.06.18, заключенное между должником Беляевым С.Е. и Беляевой М.В., применены последствия недействительности сделки в виде возврата сторон в первоначальное положение, с Беляевой М.В. в пользу ПАО "БАНК УРАЛСИБ" взысканы расходы по оплате государственной пошлины в размере 6 000 рублей (т. 4, л.д. 126-129).

Не согласившись с вынесенным судебным актом, Беляева М.В. обратилась в Десятый арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой, в которой просит определение отменить, ссылаясь на отсутствие оснований для удовлетворения заявленных требований (т. 4, л.д. 132, 138-144).

Законность и обоснованность определения суда проверены апелляционным судом в соответствии со статьями 266-268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Исследовав материалы дела и доводы апелляционной жалобы, заслушав представителей лиц, участвующих в судебном заседании, апелляционный суд приходит к выводу о том, что обжалуемое определение подлежит отмене.

Как следует из материалов дела, на основании решения и.о. мирового судьи судебного участка N 227 Сергиево-Посадского судебного района Московской области от 12 апреля 2018 года был расторгнут брак между Беляевым С.Е. и Беляевой М.В., о чем 17 мая 2018 года составлена запись акта о расторжении брака (т. 1, л.д. 24).

18.06.18 между Беляевым С.Е. и Беляевой М.В. было заключено соглашение о разделе общего имущества между бывшими супругами, по условиям которого в период брака к моменту заключения настоящего соглашения бывшими супругами было нажито следующее имущество:

- квартира, находящаяся по адресу: Московская область, Сергиево-Посадский муниципальный район, городское поселение Сергиев Посад, улица Воробъевская, д. 33а, кв. 61, общей площадью 166,6 кв.м., кадастровой стоимостью 8 044 027 рублей 77 копеек;

- помещение, находящееся по адресу: Московская область, Сергиево-Посадский муниципальный район, городское поселение Сергиев Посад, улица Воробъевская, д. 33а, пом. 125, площадью 5,3 кв.м., назначение: нежилое, расположено на 04 этаже, кадастровой стоимостью 33 584 рубля 51 копейка (т. 1, л.д. 23).

В силу пункта 2.2. соглашения от 18.06.18 стороны договариваются по взаимному согласию, что вышеназванное имущество остается в собственности Беляевой М.В.

В соответствии с пунктом 2.3. соглашения Беляева М.В. в возмещение полученного имущества обязалась выплатить Беляеву С.Е. 1 010 000 рублей не позднее 30.06.18.

Денежные средства в сумме 1 010 000 рублей были получены Беляевым С.Е. от Беляевой М.В. 19.06.18 согласно расписке должника (т. 1, л.д. 25).

Определением Арбитражного суда Московской области от 27 января 2020 года на основании заявления ПАО "БАНК УРАЛСИБ" было возбуждено производство по делу о банкротстве Беляева С.Е.

Решением Арбитражного суда Московской области от 24 июля 2020 года Беляев С.Е. был признан банкротом, в отношении него введена процедура реализации имущества гражданина, финансовым управляющим утвержден Беликов Евгений Евгеньевич.

Обращаясь в арбитражный суд с рассматриваемым заявлением, ПАО "БАНК УРАЛСИБ" указало, что соглашение о разделе имущества является недействительной сделкой, совершенной в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов должника.

Принимая обжалуемое определение, суд первой инстанции руководствовался пунктом 2 статьи 61.2 Федерального закона N 127-ФЗ от 26.10.02 "О несостоятельности (банкротстве)".

Апелляционный суд не может согласиться с выводами суда первой инстанции по следующим основаниям.

Частью 1 статьи 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и статьей 32 Федерального закона N 127-ФЗ от 26.10.02 "О несостоятельности (банкротстве)" закреплено, что дела о банкротстве рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы о несостоятельности (банкротстве).

Отношения, связанные с банкротством граждан, регулируются главой X Закона о банкротстве, а в случае отсутствия в ней каких-либо положений - главами I - III.1, VII, VIII, параграфом 7 главы IX и параграфом 2 главы XI указанного Закона (п. 1 ст. 213.1 Закона о банкротстве).

В силу пункта 1 статьи 61.1 Закона о банкротстве сделки, совершенные должником или другими лицами за счет должника, могут быть признаны недействительными в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации, а также по основаниям и в порядке, которые указаны в настоящем Федеральном законе.

Согласно пункту 1 статьи 213.32 Закона о банкротстве заявление об оспаривании сделки должника-гражданина по основаниям, предусмотренным статьей 61.2 или 61.3 настоящего Федерального закона, может быть подано финансовым управляющим по своей инициативе либо по решению собрания кредиторов или комитета кредиторов, а также конкурсным кредитором или уполномоченным органом, если размер его кредиторской задолженности, включенной в реестр требований кредиторов, составляет более десяти процентов общего размера кредиторской задолженности, включенной в реестр требований кредиторов, не считая размера требований кредитора, в отношении которого сделка оспаривается, и его заинтересованных лиц.

В соответствии с разъяснениями, данными в пункте 1 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 63 от 23.12.10 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", под сделками, которые могут оспариваться по правилам главы III.1 этого Закона, понимаются в том числе действия, направленные на исполнение обязательств и обязанностей, возникающих в соответствии с гражданским, трудовым, семейным законодательством, законодательством о налогах и сборах, таможенным законодательством Российской Федерации, процессуальным законодательством Российской Федерации и другими отраслями законодательства Российской Федерации, а также действия, совершенные во исполнение судебных актов или правовых актов иных органов государственной власти.

В связи с этим по правилам главы III.1 Закона о банкротстве могут, в частности, оспариваться брачный договор, соглашение о разделе общего имущества супругов.

Обращаясь в арбитражный суд с рассматриваемым заявлением, ПАО "БАНК УРАЛСИБ" указало, что соглашение о разделе имущества, заключенное между Беляевым С.Е. и Беляевой М.В., является недействительной сделкой, совершенной в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов должника.

В силу пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, может быть признана арбитражным судом недействительной, если такая сделка была совершена в течение трех лет до принятия заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления и в результате ее совершения был причинен вред имущественным правам кредиторов и если другая сторона сделки знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки (подозрительная сделка). Предполагается, что другая сторона знала об этом, если она признана заинтересованным лицом либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

Цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если на момент совершения сделки должник отвечал или в результате совершения сделки стал отвечать признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества и сделка была совершена безвозмездно или в отношении заинтересованного лица, либо направлена на выплату (выдел) доли (пая) в имуществе должника учредителю (участнику) должника в связи с выходом из состава учредителей (участников) должника, либо совершена при наличии одного из следующих условий:

стоимость переданного в результате совершения сделки или нескольких взаимосвязанных сделок имущества либо принятых обязательства и (или) обязанности составляет двадцать и более процентов балансовой стоимости активов должника, а для кредитной организации - десять и более процентов балансовой стоимости активов должника, определенной по данным бухгалтерской отчетности должника на последнюю отчетную дату перед совершением указанных сделки или сделок;

должник изменил свое место жительства или место нахождения без уведомления кредиторов непосредственно перед совершением сделки или после ее совершения, либо скрыл свое имущество, либо уничтожил или исказил правоустанавливающие документы, документы бухгалтерской и (или) иной отчетности или учетные документы, ведение которых предусмотрено законодательством Российской Федерации, либо в результате ненадлежащего исполнения должником обязанностей по хранению и ведению бухгалтерской отчетности были уничтожены или искажены указанные документы;

после совершения сделки по передаче имущества должник продолжал осуществлять пользование и (или) владение данным имуществом либо давать указания его собственнику об определении судьбы данного имущества.

Согласно разъяснениям, данным в пункте 5 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 63 от 23.12.10 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", пункт 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве предусматривает возможность признания недействительной сделки, совершенной должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов (подозрительная сделка).

В силу этой нормы для признания сделки недействительной по данному основанию необходимо, чтобы оспаривающее сделку лицо доказало наличие совокупности всех следующих обстоятельств:

а) сделка была совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов;

б) в результате совершения сделки был причинен вред имущественным правам кредиторов;

в) другая сторона сделки знала или должна была знать об указанной цели должника к моменту совершения сделки (с учетом пункта 7 настоящего Постановления).

В случае недоказанности хотя бы одного из этих обстоятельств суд отказывает в признании сделки недействительной по данному основанию.

При определении вреда имущественным правам кредиторов следует иметь в виду, что в силу абзаца тридцать второго статьи 2 Закона о банкротстве под ним понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приведшие или могущие привести к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

В пункте 6 названного Постановления закреплено, что согласно абзацам второму - пятому пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если налицо одновременно два следующих условия:

а) на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества;

б) имеется хотя бы одно из других обстоятельств, предусмотренных абзацами вторым - пятым пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Установленные абзацами вторым - пятым пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве презумпции являются опровержимыми - они применяются, если иное не доказано другой стороной сделки.

При определении наличия признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества следует исходить из содержания этих понятий, данного в абзацах тридцать третьем и тридцать четвертом статьи 2 Закона о банкротстве. Для целей применения содержащихся в абзацах втором - пятом пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве презумпций само по себе наличие на момент совершения сделки признаков банкротства, указанных в статьях 3 и 6 Закона, не является достаточным доказательством наличия признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества.

Производство по делу о банкротстве Беляева С.Е. было возбуждено определением Арбитражного суда Московской области от 27 января 2020 года, оспариваемое соглашение о разделе имущества заключено должником с Беляевой М.В. 18 июня 2018 года, то есть в период подозрительности, установленный пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

На дату заключения указанного договора Белаев С.Е. обладал признаками несостоятельности, поскольку имел следующие неисполненные обязательства:

1. кредитный договор N 1663021/1120 от 30.09.16 на сумму 250 000 рублей (ПАО "РОССЕЛЬХОЗБАНК"),

2. кредитный договор N 9210-723/00324 от 28.03.18 (ПАО "БАНК УРАЛСИБ");

3. кредитный договор N 30074-Р006556 от 02.07.13 на сумму 350 000 рублей (ПАО "КРЕДИТ ЕВРОПА БАНК");

4. кредитный договор N 33591477 от 20.06.05, задолженность 179 000 рублей (ПАО "РУССКИЙ СТАНДАРТ Банк");

5. кредитный договор N 0177764909 от 14.09.15 (к/карта) (ПАО "ТИНЬКОФФ Банк"),

6. кредитный договор N 625/0000-0735181 от 30.05.18 (ПАО "ВТБ Банк");

7. кредитный договор N 48018005537011 от 31.05.18 (ПАО "Банк ВОЗРОЖДЕНИЕ");

8. кредитный договор N 722725362 от 31.05.18 (ПАО "ПСББанк"), задолженность в сумме 707 842 рубля 20 копеек;

9. кредитная карта (N счета 40817810811440010422 от 31.05.18 на сумму 500 000 рублей (Восточный Банк);

10. кредитный договор от 31.05.18 на сумму 600 000 рублей от 31.05.18 (СИТИ Банк);

11. кредитный договор N 1763411/0236 от 31.05.18 на сумму 750 000 рублей (РОССЕЛЬХОЗ Банк);

12. кредитный договор N 1863021/1327 от 31.05.18 на сумму 415 814 рублей 60 копеек (РОССЕЛЬХОЗ Банк);

13. кредитный договор N 00042ML000000000798 от 31.05.18 на сумму 750 000 рублей (КРЕДИТ Европа Банк);

14. кредитный договор N 121274004 от 31.05.18 на сумму 560 000 рублей (РУССКИЙ СТАНДАРТ Банк);

15. кредитный договор N 142479/18 от 31.05.18 на сумму 1 500 000 рублей (МКБ Банк);

16. кредитный договор N MN1448053 от 31.05.18 на сумму 182 000 рублей;

17. кредитный договор N 17470118777 от 01.06.18 (СОВКОМБАНК);

18. кредитный договор N 121249546 от 02.06.18 на сумму 299 000 рублей (РУССКИЙ СТАНДАРТ Банк);

19. кредитный договор (к/карта) от 26.06.18 на сумму 600 000 рублей (СБЕРБАНК).

Соответствующие требования кредиторов были включены в реестр требований кредиторов должника.

Согласно правовой позиции, изложенной в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 12 февраля 2018 года N 305-ЭС17-11710(3), по смыслу абзаца тридцать шестого статьи 2 Закона о банкротстве и абзаца третьего пункта 6 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" наличие на дату совершения сделки у должника просроченного обязательства, которое не было исполнено впоследствии и было включено в реестр, подтверждает факт неплатежеспособности должника в период заключения оспариваемой сделки.

Таким образом, оспариваемая сделка совершена при наличии признаков неплатежеспособности должника.

При этом, как правильно указал суд первой инстанции, Беляев С.Е. в течение непродолжительного времени до заключения оспариваемой сделки принял на себя значительные обязательства перед кредитными организациями.

Должник не представил обоснование получения такой значительной суммы и цели заключения в столь короткий период времени сразу нескольких кредитных договоров.

Беляев С.Е. принял на себя заведомо не исполнимые обязательства, ввел кредиторов в заблуждение, то есть совершил действия, которые и привели его к банкротству.

О наличии у Беляева С.Е. обязательств перед кредиторами не могло быть неизвестно Беляевой М.В. в силу ее статуса супруги должника на момент возникновения данных обязательств.

По условиям рассматриваемого соглашения недвижимое имущество кадастровой стоимостью 8 077 611 рублей 51 копейка (половина стоимости которого причиталась бы должнику при разделе) фактически было отчуждено Беляевым С.Е. за 1 010 000 рублей.

Таким образом, оспариваемая сделка была совершена в период неплатежеспособности должника в отношении заинтересованного лица при неравноценном встречном исполнении.

Вместе с тем, по смыслу действующего законодательства, заявителю необходимо доказать, что в отсутствие данного договора конкурсная масса должника была бы пополнена за счет общего имущества супругов.

В соответствии с пунктом 1 статьи 34 Семейного кодекса Российской Федерации имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью.

К имуществу, нажитому супругами во время брака (общему имуществу супругов), относятся доходы каждого из супругов от трудовой деятельности, предпринимательской деятельности и результатов интеллектуальной деятельности, полученные ими пенсии, пособия, а также иные денежные выплаты, не имеющие специального целевого назначения (суммы материальной помощи, суммы, выплаченные в возмещение ущерба в связи с утратой трудоспособности вследствие увечья либо иного повреждения здоровья, и другие). Общим имуществом супругов являются также приобретенные за счет общих доходов супругов движимые и недвижимые вещи, ценные бумаги, паи, вклады, доли в капитале, внесенные в кредитные учреждения или в иные коммерческие организации, и любое другое нажитое супругами в период брака имущество независимо от того, на имя кого из супругов оно приобретено либо на имя кого или кем из супругов внесены денежные средства (п. 2 ст. 34 СК РФ).

В конкурсную массу может включаться имущество гражданина, составляющее его долю в общем имуществе, на которое может быть обращено взыскание в соответствии с гражданским законодательством, семейным законодательством. Кредитор вправе предъявить требование о выделе доли гражданина в общем имуществе для обращения на нее взыскания (п. 4 ст. 213.25 Закона о банкротстве).

Имущество гражданина, принадлежащее ему на праве общей собственности с супругом (бывшим супругом), подлежит реализации в деле о банкротстве гражданина по общим правилам, предусмотренным настоящей статьей (п. 7 ст. 213.26 Закона о банкротстве).

В результате заключения оспариваемого соглашения на приобретенное в период брака имущество (квартира и нежилое помещение) был установлен режим раздельной собственности супругов.

В Определении Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 2016 года N 5-КГ16-174 изложена правовая позиция, согласно которой реализация супругами права по определению режима имущества и распоряжения общим имуществом путем заключения брачного договора не должна ставить одного из супругов в крайне неблагоприятное положение, например вследствие существенной непропорциональности долей в общем имуществе либо лишения одного из супругов полностью права на имущество, нажитое в период брака.

Из материалов дела следует, что в спорной квартире по адресу: Московская область, г.п. Сергиев Посад, ул. Воробъевская, д. 33а, кв. 61, зарегистрированы сам должник Беляев С.В., его бывшая супруга Беляева М.В. и их дети - Беляева В.С. и Беляев Д.С. (т. 1, л.д. 26-32, 35-38).

Иного жилого помещения, пригодного для проживания, у Беляева С.Е. не имеется (т. 1, л.д. 39).

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 4 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25.12.2018 N 48 "О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан", целью оспаривания сделок в рамках дела о банкротстве является возврат в конкурсную массу того имущества, которое может быть реализовано для удовлетворения требований кредиторов. Поэтому не подлежит признанию недействительной сделка, направленная на отчуждение должником жилого помещения, если на момент рассмотрения спора в данном помещении продолжают совместно проживать должник и члены его семьи и при возврате помещения в конкурсную массу оно будет защищено исполнительским иммунитетом.

В силу пункта 1 статьи 213.25 Закона о банкротстве все имущество гражданина, имеющееся на дату принятия решения арбитражного суда о признании гражданина банкротом и введении реализации имущества гражданина и выявленное или приобретенное после даты принятия указанного решения, составляет конкурсную массу, за исключением имущества, определенного пунктом 3 указанной статьи.

В соответствии с пунктом 3 статьи 213.25 Закона о банкротстве из конкурсной массы исключается имущество, на которое не может быть обращено взыскание в соответствии с гражданским процессуальным законодательством (статья 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, статья 101 Закона о банкротстве).

Таким образом, действующее законодательство предусматривает исключение из конкурсной массы должника имущества, на которое не может быть обращено взыскание.

Положениями статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации установлено, что взыскание по исполнительным документам не может быть обращено на принадлежащее гражданину-должнику на праве собственности следующее имущество, в том числе жилое помещение (его части), если для гражданина-должника и членов его семьи, совместно проживающих в принадлежащем помещении, оно является единственным пригодным для постоянного проживания помещением, за исключением указанного в настоящем абзаце имущества, если оно является предметом ипотеки и на него в соответствии с законодательством об ипотеке может быть обращено взыскание.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в определении Конституционного Суда Российской Федерации от 04.12.03 N 456-О, положения статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, запрещающие обращать взыскание не на любое принадлежащее должнику жилое помещение, а лишь на то, которое является для него единственным пригодным для проживания, направлены на защиту конституционного права на жилище не только самого должника, но и членов его семьи, в том числе находящихся на его иждивении несовершеннолетних, престарелых, инвалидов, а также на обеспечение охраны государством достоинства личности, как того требует статья 21 (часть 1) Конституции Российской Федерации, условий нормального существования и гарантий социально-экономических прав в соответствии со статьей 25 Всеобщей декларации прав человека.

Исходя из того, что положение абзаца второго части первой статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, устанавливая соответствующий имущественный иммунитет, имеет конституционные основания и само по себе не посягает на конституционные ценности, Конституционный Суд Российской Федерации заключил, что назначение исполнительского иммунитета состоит не в том, чтобы в любом случае сохранить за гражданином-должником право собственности на жилое помещение, а в том, чтобы не допустить нарушения конституционного права на жилище в самом его существе, как и умаления человеческого достоинства, гарантируя гражданину-должнику и членам его семьи сохранение обеспеченности жильем на уровне, достаточном для достойного существования.

Следовательно, запрет обращения взыскания на единственное пригодное для постоянного проживания гражданина-должника и членов его семьи жилое помещение конституционно оправдан постольку, поскольку он обеспечивает этим лицам сохранение жилищных условий, приемлемых в конкретной социально-экономической обстановке, от которой и зависят представления о том, какое жилое помещение можно или следует считать достаточным для удовлетворения разумной потребности человека в жилище.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в определении Конституционного Суда Российской Федерации от 04.12.2003 N 456-О, положения статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, запрещающие обращать взыскание не на любое принадлежащее должнику жилое помещение, а лишь на то, которое является для него единственным пригодным для проживания, направлены на защиту конституционного права на жилище не только самого должника, но и членов его семьи, в том числе находящихся на его иждивении несовершеннолетних, престарелых, инвалидов, а также на обеспечение охраны государством достоинства личности, как того требует статья 21 (часть 1) Конституции Российской Федерации, условий нормального существования и гарантий социально-экономических прав в соответствии со статьей 25 Всеобщей декларации прав человека.

Исходя из того, что положение абзаца второго части первой статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, устанавливая соответствующий имущественный иммунитет, имеет конституционные основания и само по себе не посягает на конституционные ценности, Конституционный Суд Российской Федерации заключил, что назначение исполнительского иммунитета состоит не в том, чтобы в любом случае сохранить за гражданином-должником право собственности на жилое помещение, а в том, чтобы не допустить нарушения конституционного права на жилище в самом его существе, как и умаления человеческого достоинства, гарантируя гражданину-должнику и членам его семьи сохранение обеспеченности жильем на уровне, достаточном для достойного существования.

Следовательно, запрет обращения взыскания на единственное пригодное для постоянного проживания гражданина-должника и членов его семьи жилое помещение конституционно оправдан постольку, поскольку он обеспечивает этим лицам сохранение жилищных условий, приемлемых в конкретной социально-экономической обстановке, от которой и зависят представления о том, какое жилое помещение можно или следует считать достаточным для удовлетворения разумной потребности человека в жилище.

В Постановлении Конституционного суда от 26.04.2021 N 15-П по делу о проверке конституционности положений абзаца второго части первой статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и пункта 3 статьи 213.25 Закона о банкротстве в связи с жалобой гражданина И.И. Ревкова Конституционный Суд Российской Федерации указал на то, что пока и поскольку абзац второй части первой статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации действует в правовом регулировании без корректив, предписанных Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 14.05.2012 N 11-П, в законодательстве и практике нет ясных ориентиров, допускающих дифференцированное применение имущественного (исполнительского) иммунитета в отношении жилого помещения, принадлежащего на праве собственности гражданину-должнику. Это препятствует обращению взыскания по исполнительным документам на такие жилые помещения, объективные характеристики которых превышают разумно достаточные для удовлетворения потребности в жилище, при том что их стоимость может позволить удовлетворить имущественные притязания взыскателя (значительной их части) и при этом сохранить для гражданинадолжника и членов его семьи возможность реализовать конституционное право на жилище.

Обусловленные конституционно значимыми ценностями границы института исполнительского иммунитета в отношении жилых помещений, как они вытекают из Постановлений Конституционного Суда Российской Федерации от 14.05.2012 N 11-П, от 26.04.2021 N 15-П состоят в том, чтобы гарантировать гражданам уровень обеспеченности жильем, необходимый для нормального существования без умаления достоинства человека.

Это, однако, не должно исключать ухудшения жилищных условий гражданина-должника и членов его семьи на том лишь основании, что жилое помещение, принадлежащее ему на праве собственности, - независимо от его количественных и качественных характеристик, включая стоимостные, - является для этих лиц единственным пригодным для постоянного проживания.

Такое ухудшение жилищных условий тем более не исключено для тех случаев несостоятельности (банкротства), когда права кредиторов нарушает множественное и неоднократное (систематическое) неисполнение должником обязательств при общих размерах долга, явно несоразмерных имущественному положению гражданина.

Назначение судом по ходатайству кредиторов оценки рыночной стоимости жилого помещения, подпадающего под исполнительский иммунитет, Конституционный Суд Российской Федерации признает предпочтительным либо необходимым в зависимости от обстоятельств дела, поскольку установление этой стоимости может иметь решающее значение в определении оснований к применению указанного исполнительского иммунитета либо к отказу от его применения.

Вместе с тем, в частности, должно быть учтено соотношение рыночной стоимости жилого помещения с величиной долга, погашение которого в существенной части могло бы обеспечить обращение взыскания на жилое помещение, поскольку отказ от исполнительского иммунитета должен иметь реальный смысл именно как способ и условие удовлетворения требований кредиторов, а не карательная санкция (наказание) за неисполненные долги и не средство устрашения должника угрозой отобрания у него и членов его семьи единственного жилища.

Соответственно, решающее значение имеют также перспективы и гарантии обеспечения гражданину-должнику и членам его семьи возможности реализации права на жилище без посягательств на достоинство этих лиц, что вместе с тем не означает отказ от законного принуждения к исполнению обязательств.

Кроме того, Конституционный Суд Российской Федерации установил в названном Постановлении, что отказ при определенных обстоятельствах от применения исполнительского иммунитета не может приводить к нарушению предусмотренного статьей 27 (часть 1) Конституции Российской Федерации права каждого, кто законно находится на территории Российской Федерации, выбирать место пребывания и жительства.

Ухудшение жилищных условий вследствие отказа в применении исполнительского иммунитета не может вынуждать гражданина-должника к изменению места жительства (поселения), что, однако, не препятствует ему согласиться с последствиями, допустимыми по соглашению участников исполнительного производства и (или) производства по делу о несостоятельности (банкротстве).

Таким образом, полагая по-прежнему необходимым предписанное ранее изменение законодательного регулирования, Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что со вступлением в силу итогового решения по настоящему делу (Постановление от 26.04.2021 N 15-П) абзац второй части первой статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в дальнейшем не может служить нормативно-правовым основанием безусловного отказа в обращении взыскания на жилые помещения, в нем указанные, если суд считает необоснованным применение исполнительского иммунитета, в том числе при несостоятельности (банкротстве) гражданинадолжника, поскольку отказ в применении этого иммунитета не оставит его без жилища, пригодного для проживания самого должника и членов его семьи, площадью по крайней мере не меньшей, чем по нормам предоставления жилья на условиях социального найма (поскольку законодателем во исполнение Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 14.05.2012 N 11-П не установлено иное, а наличие хотя бы таких - близких по своему назначению и установленных жилищным законодательством - критериев принятия соответствующего решения необходимо для защиты прав должника и кредитора в их балансе), и в пределах того же поселения, где эти лица проживают. Это условие может быть обеспечено, в частности, если соответствующее жилое помещение предоставляет гражданину-должнику кредитор (взыскатель) в порядке, который установит суд, в том числе в процедуре несостоятельности (банкротства).

Конституционный Суд Российской Федерации напомнил, кроме того, что суды согласно положениям статьи 17 Конституции Российской Федерации, которым корреспондируют и положения пунктов 1 и 2 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, - вправе отказать гражданам-должникам в защите прав, образующих исполнительский иммунитет согласно абзацу второму части первой статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в его взаимосвязи с пунктом 3 статьи 213.25 Закона о банкротстве, если по делу установлено, что само приобретение жилого помещения, формально защищенного таким иммунитетом, состоялось со злоупотреблениями, наличие которых позволяет применить к должнику предусмотренные законом последствия злоупотребления.

Среди обстоятельств, которые могли бы иметь значение в соответствующей оценке поведения должника, предшествующего взысканию долга, суды, помимо прочего, вправе учесть и сопоставить, с одной стороны, время присуждения долга этому гражданину, в том числе момент вступления в силу соответствующего судебного постановления, время возбуждения исполнительного производства, а также извещения должника об этих процессуальных событиях и, с другой стороны, время и условия, в том числе суммы (цену) соответствующих сделок и других операций (действий), если должник вследствие их совершения отчуждал деньги, имущественные права, иное свое имущество, с тем чтобы приобрести (создать) объект, защищенный исполнительским иммунитетом.

Как следует из пункта 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25.12.2018 N 48 "О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан" при наличии у должника нескольких жилых помещений, принадлежащих ему на праве собственности, помещение, в отношении которого предоставляется исполнительский иммунитет, определяется судом, рассматривающим дело о банкротстве, исходя из необходимости как удовлетворения требований кредиторов, так и защиты конституционного права на жилище самого гражданина-должника и членов его семьи, в том числе находящихся на его иждивении несовершеннолетних, престарелых, инвалидов, обеспечения указанным лицам нормальных условий существования и гарантий их социально-экономических прав.

Рассматривая заявление об исключении имущества из конкурсной массы должника, суд должен учитывать, что механизм банкротства граждан является правовой основой для чрезвычайного (экстраординарного) способа освобождения должника от требований (части требований кредиторов), как заявленных в процедурах банкротства, так и не заявленных. При этом должник, действующий добросовестно, должен претерпеть неблагоприятные для себя последствия признания банкротом, выражающиеся, прежде всего, в передаче в конкурсную массу максимально возможного по объему имущества и имущественных прав в целях погашения (частичного погашения) требований кредиторов, обязательства перед которыми должником надлежащим образом исполнены не были. Механизм банкротства граждан не может быть использован в ущерб интересов кредиторов, необходимо соблюдение разумного баланса.

Статус банкрота подразумевает весьма существенные ограничения гражданина в правах, как личных, так и имущественных. Признание гражданина банкротом и введение процедуры реализации имущества должника означает, что арбитражный суд при рассмотрении вопроса об исключении имущества гражданина из конкурсной массы обязан соблюсти минимально возможный стандарт обеспечения достаточной жизнедеятельности должника.

При этом, исходя из позиции Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в Определении N 305-ЭС18-15724 от 29.11.2018, тот факт, что жилое помещение является единственным жильем, не является безусловным основанием для исключения данного имущества из конкурсной массы, а исследованию подлежат обстоятельства добросовестности должника (с учетом повышенного стандарта доказывания), которые в своей совокупности, могли привести к тому, что иное имущество, в том числе, жилые помещения, выбыли из собственности должника, что и привело к тому, что спорное имущество приобрело статус единственного.

Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. Поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения (пункт 1 названного постановления).

Доказательств того, что Беляевым С.Е. были совершены умышленные действия, направленные на придание квартире, расположенной по адресу: Московская область, г.п. Сергиев Посад, ул. Воробъевская, д. 33а, кв. 61, статуса единственного жилья в целях предотвращения обращения взыскания на нее не представлено.

Спорная квартира была образована путем объединения трех жилых помещений, приобретенных Беляевой М.В. по договорам участия в долевом строительстве N 33Б-15 от 22.08.11, N 33Б-16/1 от 22.08.11 и договору купли-продажи квартиры от 20.03.12 (т. 3, л.д. 13-39, 47-48).

При этом приобретенную ей в 1998 году до брака с Беляевым С.Е. однокомнатную квартиру по адресу: Московская область, Пушкинский район, поселок Лесные Поляны, ул. Центральная, д. 4, кв. 32, Беляева М.В. реализовала по договору купли-продажи от 25.10.11 в целях приобретения вышеуказанных жилых помещений (т. 3, л.д. 49-53).

Сведений о том, что супругам Беляевым принадлежали иные жилые помещения, которые были реализованы в целях искусственного придания спорной квартире статуса единственного жилья, не представлено.

Доказательств злоупотребления правом сторонами оспариваемой сделки при определении режима собственности в отношении квартиры по адресу: Московская область, г.п. Сергиев Посад, ул. Воробъевская, д. 33а, кв. 61, не представлено.

Поскольку данная квартира является единственным жильем должника и защищена исполнительским иммунитетом, оснований для неприменения которого не имеется, данное имущество не может быть реализовано в составе конкурсной массы, а значит изменение режима собственности супругов на него не привело к причинения вреда имущественным правам кредиторов должника.

С учетом изложенного у суда первой инстанции не имелось оснований для удовлетворения требований в части названной квартиры, в связи с чем обжалуемое определение подлежит отмене.

Оспариваемым соглашением стороны также определили режим собственности в отношении нежилого помещения N 125 площадью 5,3 кв.м., расположенного по адресу: Московская область, г.п. Сергиев Посад, ул. Воробъевская, д. 33а, кв. 61.

Данное помещение было приобретено Беляевой М.В. по договору уступки права требования (цессии) N 33Б-Н4 от 07.07.12 (т. 3, л.д. 40-46) и подлежало включению в конкурсную массу должника как совместно нажитое имущество.

Действующее законодательство не относит нежилые помещения вспомогательного назначения к имуществу, на которое распространяется исполнительский иммунитет, как на единственное жилое помещение должника.

Следовательно, отчуждение данного помещения по оспариваемому соглашению повлияло на состав конкурсной массы должника.

Как указывалось выше, по соглашению от 18.06.18 Беляевой М.В. было передано имущество кадастровой стоимостью 8 077 612 рублей 28 копеек (в том числе, нежилое помещение, стоимостью 33 584 рубля 51 копейка), за которое она обязалась выплатить Беляеву С.Е. 1 010 000 рублей не позднее 30.06.18.

В подтверждение факта передачи денежных средств Беляевой М.В. в сумме 1 010 000 рублей в материалы дела была представлена расписка Беляева С.Е. от 19.06.18 (т. 1, л.д. 25).

В соответствии с разъяснениями, данными в абзаце 3 пункта 26 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 35 от 22.06.12 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве", при оценке достоверности факта наличия требования, основанного на передаче должнику наличных денежных средств, подтверждаемого только его распиской или квитанцией к приходному кассовому ордеру, суду надлежит учитывать среди прочего следующие обстоятельства: позволяло ли финансовое положение кредитора (с учетом его доходов) предоставить должнику соответствующие денежные средства, имеются ли в деле удовлетворительные сведения о том, как полученные средства были истрачены должником, отражалось ли получение этих средств в бухгалтерском и налоговом учете и отчетности и т.д. Также в таких случаях при наличии сомнений во времени изготовления документов суд может назначить соответствующую экспертизу, в том числе по своей инициативе (пункт 3 статьи 50 Закона о банкротстве).

Аналогичный подход применяется и при рассмотрении судом заявлений об оспаривании сделок.

В подтверждение факта наличия у нее денежных средств для передачи должнику Беляева М.В. представила в материалы дела:

- договор займа от 28.05.18, заключенный с Мирошниченко Е.О.,

- расписку от 28.05.18 о получении от Мирошниченко Е.О. денежных средств в сумме 1 100 000 рублей по договору займа от 28.05.18,

- справки о доходах и суммах налога физического лица по форме 2-НДФЛ в отношении Мирошниченко Е.О. за 2016-2018 годы,

- расписку от 31.07.19 о возврате Мирошниченко Е.О. денежных средств в сумме 1 100 000 рублей,

- договор купли-продажи квартиры от 24.06.19, заключенный с Беляевой Л.И.,

- расписку от 24.06.19 о получении от Беляевой Л.И. 3 150 000 рублей в счет оплаты по договору купли-продажи,

- налоговую декларацию за 2019 год (т. 3, л.д. 76-89).

Исследовав и оценив представленные документы в порядке статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, апелляционный суд приходит к выводу о том, что они не являются достаточными доказательствами факта наличия у Беляевой М.В. денежных средств в сумме 1 010 000 рублей для передачи Беляеву С.Е. по расписке от 19.06.18.

Так, из справок по форме 2-НДФЛ следует, что совокупный доход Мирошниченко Е.О. за 2016-2017 годы и 5 месяцев 2018 года (до заключения договора займа с Беляевой М.В.) составил 2 014 624 рубля 13 копеек после вычета налога.

Доказательств того, что Мирошниченко Е.О. на протяжении указанного периода аккумулировал денежные средства в целях передачи Беляевой М.В. или снял их с расчетного счета непосредственно перед заключением договора займа от 28.05.18 не представлено.

Наличие экономической целесообразности для Мирошниченко Е.О. в предоставлении Беляевой М.В. беспроцентного займа в сумме 1 100 000 рублей на длительный срок (около 11 месяцев) не раскрыто.

Кроме того, отсутствуют доказательства, что обязательства Беляева С.Е. перед кредитными организациями были погашены именно за счет полученных от Беляевой М.В. денежных средств не представлено. Имеющиеся в материалах дела выписки по счетам должника (т. 3, л.д. 90-113), не позволяют соотнести даты внесения наличных денежных средств и соответствующие суммы с фактом получения Беляевым С.Е. от Беляевой М.В. денежных средств в сумме 1 010 000 рублей.

При таких обстоятельствах апелляционный суд приходит к выводу о том, что обжалуемым соглашением в части определения режима единоличной собственности Беляевой М.В. на нежилое помещение были нарушены права кредиторов должника, которые лишись возможности получить удовлетворение своих требований за счет данного имущества, отчужденного должником безвозмездно.

Таким образом, соглашение о разделе общего имущества от 18.06.18 является недействительным в части передачи в собственность Беляевой М.В, помещения площадью 5,3 кв.м., находящегося по адресу: г. Сергиев Посад, ул. Воробьевская, д. 33а, пом. 125.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в пункте 29 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 63 от 23.12.10 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", в случае, если сделка, признанная в порядке главы III.1 Закона о банкротстве недействительной, была исполнена должником и (или) другой стороной сделки, суд в резолютивной части определения о признании сделки недействительной также указывает на применение последствий недействительности сделки (пункт 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункт 1 статьи 61.6 и абзац второй пункта 6 статьи 61.8 Закона о банкротстве) независимо от того, было ли указание на это в заявлении об оспаривании сделки.

Согласно пункту 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

В силу пункта 1 статьи 61.6 Закона о банкротстве в случае признания сделки в соответствии с настоящей главой недействительной все, что было передано должником или иным лицом за счет должника или в счет исполнения обязательств перед должником, а также изъято у должника по такой сделке подлежит возврату в конкурсную массу. В случае невозможности возврата имущества в конкурсную массу в натуре приобретатель должен возместить действительную стоимость этого имущества на момент его приобретения, а также убытки, вызванные последующим изменением стоимости имущества, в соответствии с положениями Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах, возникающих вследствие неосновательного обогащения.

С учетом обстоятельств настоящего спора, последствием признания оспариваемой сделки недействительной в части передачи в собственность Беляевой М.В. помещения площадью 5,3 кв.м., находящегося по адресу: г. Сергиев Посад, ул. Воробьевская, д. 33а, пом. 125, будет являться восстановление права совместной собственности Беляева С.Е. и Беляевой М.В. на это имущество.

Руководствуясь статьями 266, 268, пунктом 3 части 4 статьи 272, статьей 271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда Московской области от 21 ноября 2022 года по делу N А41-2827/20 отменить.

Признать недействительным соглашение о разделе общего имущества от 18.06.18 в части передачи в собственность Беляевой М.В. помещения площадью 5,3 кв.м., находящегося по адресу: г. Сергиев Посад, ул. Воробьевская, д. 33а, пом. 125.

В остальной части в удовлетворении заявления отказать.

Постановление может быть обжаловано в Арбитражный суд Московского округа через Арбитражный суд Московской области в месячный срок со дня его принятия.

Председательствующий

Н.Н. Катькина

Судьи

В.А. Мурина Д.С. Семикин