Пояснительные записки к проектам решений, выносимых Комитетом министров Совета Европы

Дело "Герасимов и другие против Российской Федерации"
(Gerasimov and Others v. Russiа)

1243-е заседание, 8-9 декабря 2015 г.
CM/Notes/1243/H46-16, 10 декабря 2015 г.

Номера жалоб	Название дела	Дата вынесения Постановления	Дата вступления Постановления в силу	Классификация
29920/05 и др.	"Герасимов и другие против Российской Федерации" (Gerasimov аnd Others v. Russiа)	01/07/2014	01/10/2014	Пилотное постановление

Описание дела

Дело касается неисполнения или серьезных длительных задержек со стороны государственных и муниципальных органов при исполнении окончательных судебных решений, касавшихся обязательств в натуре, возникших в силу нарушений прав заявителей на доступ к суду (пункт 1 статьи 6 Конвенции), а также в делах о возмещении материального ущерба, прав на мирное осуществление права собственности (статья 1 Протокола N 1 к Конвенции). Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) отметил вопиющую неспособность властей выполнить свои обязательства по предоставлению жилья (§ 214), а также признал, что проблемы, лежащие в основе этих нарушений, являются широко распространенными и сложными по своей природе (§ 219).

Кроме того, Европейский Суд установил в этом отношении отсутствие на внутригосударственном уровне эффективных средств правовой защиты (нарушение статьи 13 Конвенции), что, по его мнению, указывает на серьезную структурную проблему, которая может быть решена путем внесения изменений во внутригосударственное законодательство (§ 221).

Европейский Суд постановил, что выявленные нарушения являются практикой, несовместимой с Конвенцией, и что вынесение пилотного Постановления является своевременной и эффективной мерой для оказания помощи властям Российской Федерации в поиске соответствующего решения. Он указал в соответствии со статьей 46 Конвенции, что власти Российской Федерации обязаны:

1) разработать в течение одного года с даты вступления настоящего Постановления в силу (то есть к 1 октября 2015 г.) в сотрудничестве с Комитетом министров Совета Европы (далее - Комитет министров) эффективные средства правовой защиты или совокупность таких средств, которые обеспечили бы получение надлежащей и достаточной компенсации за неисполнение или несвоевременное исполнение постановлений внутригосударственных судов, налагающих обязательства на государственные органы, и

2) предоставить компенсацию в течение двух лет с даты вступления настоящего Постановления в силу (то есть к 1 октября 2016 г.) всем жертвам задержек выполнения судебных решений, налагающих на государственные органы исполнение обязательств в натуре, которые представили свои жалобы в Европейский Суд до вынесения настоящего Постановления и чьи жалобы были коммуницированы властям Российской Федерации.

Европейский Суд также решил перенести рассмотрение схожих жалоб, поданных после вынесения настоящего Постановления, максимум на два года после вступления Постановления в силу.

Статус исполнения

Комитет министров впервые рассмотрел настоящее дело на 1222-м заседании представителей министров (в марте 2015 года) (DH) и принял во внимание новое пилотное Постановление Европейского Суда о структурной проблеме неисполнения постановлений судов Российской Федерации о выполнении обязательств в натуре. На 1236-м заседании (в сентябре 2015 года) (DH) Комитет министров предложил властям Российской Федерации представить дополнительные пояснения относительно того, будут ли поправки в Федеральный закон 2010 года "О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок"* (* Имеется в виду Федеральный закон от 30 апреля 2010 г. N 68-ФЗ (примеч. редактора).) (далее - Закон о компенсации) распространяться на имущественные и неимущественные обязательства в натуре, как того требует пилотное Постановление. Комитет министров просил власти Российской Федерации предоставить текст соответствующих поправок. Он также предложил властям Российской Федерации разъяснить, будет ли вновь принятый Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации содержать соответствующие положения. Кроме того, Комитет министров активно поддержал власти Российской Федерации в принятии всех необходимых мер для соблюдения установленного Европейским Судом срока, а именно до 1 октября 2015 г., для разработки внутригосударственных средств правовой защиты. Наконец, Комитет министров решил при следующем рассмотрении обратить внимание на вопрос, касающийся разработки внутригосударственных средств правовой защиты.

26 октября 2015 г. власти Российской Федерации предоставили обновленный план действий, который можно изложить нижеследующим образом (более подробную информацию см. в документе DH-DD(2015)1131) (обобщение ранее поданной информации об индивидуальных и общих мерах, а также о ее рассмотрении Комитетом министров см. в повестке дня 1236-го заседания (сентябрь 2015 года) (DH)).

Власти Российской Федерации указали, что законопроект о внесении изменений в Закон о компенсации проходит второй этап рассмотрения после получения предложений и комментариев со стороны заинтересованных лиц и внесения корректив с их учетом. Второй этап рассмотрения практически завершен. По его окончании законопроект должен быть представлен Министерством юстиции Правительству Российской Федерации (запланировано на ноябрь 2015 года) для его последующего направления в Государственную Думу. Власти Российской Федерации подтвердили, что законопроект о внесении изменений подлежит применению к делам о задержках в исполнении как имущественных, так и неимущественных обязательств в натуре. Они далее указали, что необходимые поправки будут внесены и в другое законодательство, в том числе в Бюджетный кодекс.

Далее власти Российской Федерации напомнили, что Европейский Суд признал Закон о компенсации эффективным средством правовой защиты (см. Решение Европейского Суда по делу "Наговицын и Налгиев против Российской Федерации" (Nagovitsyn and Nalgiyev v. Russia), жалоба N 27451/09). Они также напомнили о его позитивной оценке Комитетом министров (см. Промежуточную резолюцию CM/ResDH(2011)293). В результате количество похожих жалоб, поступающих в Европейский Суд, существенно уменьшилось (см. DH-DD(2014)259, приложение N 2). Власти Российской Федерации также отметили, что они ожидают, что измененный Закон о компенсации наряду с другими мерами решит проблему задержек, связанную с исполнением решений российских судов.

Наконец, в соответствии с последним решением Комитета министров власти Российской Федерации предоставили перевод на английский язык упомянутого законопроекта, в котором, inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (примеч. переводчика).), в статье 3 установлено, что изменения вступают в силу 1 января 2016 г. Также в течение шести месяцев с даты его вступления в силу заявители, подавшие жалобы в Европейский Суд, но в отношении которых еще не вынесены решения о приемлемости или по существу, имеют право подать иск в компетентный российский суд с целью получения компенсации за нарушение права на исполнение решения суда в разумный срок. В статье 2 законопроект предусматривает, что расходы и издержки, связанные с его осуществлением, покрываются за счет средств бюджета, предусмотренных на эти цели в соответствующих бюджетах Российской Федерации.* (* Имеются в виду федеральный бюджет, бюджеты субъектов Российской Федерации, местные бюджеты (примеч. редактора).)

Анализ Секретариата Европейского Суда

Что касается компенсационных средств правовой защиты, подлежащих введению законопроектом о внесении изменений в Закон о компенсации, ранее применявшийся лишь в случаях задержки исполнения денежных обязательств, с удовлетворением отмечается, что законопроект распространяет действие Закона о компенсации на имущественные и неимущественные обязательства в натуре. Таким образом, законопроект предусматривает устранение разницы, которая в настоящее время существует в законодательстве Российской Федерации в отношении средств правовой защиты против неисполнения обязательств в натуре (§ 221). Европейский Суд упомянул, что расширение сферы действия Закона о компенсации стало бы оптимальным решением (§ 224). Следует напомнить, что при оценке первоначального Закона о компенсации как средства правовой защиты против неисполнения денежных обязательств Комитет министров отметил, что "принятый Закон о компенсации [был] главным образом основан на требованиях Конвенции и рекомендациях Комитета министров, выраженных в Промежуточных резолюциях" (см. повестку дня 1100-го заседания (декабрь 2010 года) (DH)). Тот же вывод может быть сделан в отношении поправок, которые расширят сферу применения Закона о компенсации.

Принимая во внимание, что сроки, установленные Европейским Судом для разработки эффективного внутригосударственного средства правовой защиты, истекли 1 октября 2015 г., следует поощрить власти Российской Федерации в усилиях, предпринимаемых ими для обеспечения того, чтобы поправки к Закону о компенсации вступили в силу 1 января 2016 г., как это предусмотрено в статье 3 законопроекта.

Кроме того, исходя из информации о внесении изменений в Бюджетный кодекс и соответствующие положения законопроекта (см. статью 2), ожидается, что будут произведены соответствующие бюджетные ассигнования для обеспечения эффективного исполнения решений о выплате компенсации на основании измененного Закона о компенсации (см. для сравнения выраженное Комитетом министров удовлетворение относительно этих мер в первоначальном Законе о компенсации в Промежуточной резолюции CM/ResDH(2011)293).

Что касается схожих жалоб, уже поданных в Европейский Суд и ожидающих принятия решения по вопросу приемлемости и по существу, необходимо с удовлетворением отметить, что законопроект предусматривает для таких заявителей возможность требовать компенсации в российских судах в течение шести месяцев с момента его вступления в силу. Следует заметить, что аналогичные "переходные" положения содержались и в первоначальном Законе о компенсации.

Наконец, стоит напомнить, что ожидает ответа запрос Комитета министров о разъяснениях относительно того, станет ли Кодекс об административном судопроизводстве стимулирующим средством.

Дела группы "Гарабаев против Российской Федерации"
(Garabayev v. Russiа)

1250-е заседание, 8-10 марта 2016 г.
CM/Notes/1250/H46-18, 11 марта 2016 г.

Номер жалобы	Название дела	Дата вынесения Постановления	Дата вступления Постановления в силу	Классификация
22636/13	"Гарабаев против Российской Федерации" (Garabayev v. Russiа)	07/05/2014	08/09/2014	Структурная проблема

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеется в виду "постановление по Делу "Гарабаев (Garabayev) против Российской Федерации" от 7 июня 2007 г. жалоба N 38411/02"

Описание дел

Настоящая группа дел касается различных нарушений, связанных с экстрадицией (статьи 3, 5, 13 и 34 Конвенции).

Нарушения пункта 1 статьи 5 Конвенции связаны с отсутствием ясных положений законодательства о порядке назначения и продления срока содержания под стражей с целью экстрадиции, а также с предельными сроками такого содержания под стражей, незапротоколированными и произвольными задержаниями ("Искандаров против Российской Федерации"), с содержанием под стражей дольше установленных законодательством предельных сроков ("Мухитдинов против Российской Федерации"). Нарушения пункта 4 статьи 5 Конвенции вызваны отсутствием правовой возможности для лица, содержащегося под стражей до экстрадиции, добиться судебной проверки законности содержания под стражей, невозможностью суда рассмотреть доводы заявителей относительно законности их содержания под стражей при рассмотрении жалоб и длительностью рассмотрения таких жалоб, если судебный контроль имеет место (обычно в связи с ходатайством прокурора о продлении срока содержания под стражей).* (* Нарушения пункта 2 статьи 5 Конвенции ("Зохидов против Российской Федерации"), пункта 3 статьи 5 Конвенции ("Гарабаев против Российской Федерации") рассмотрены в группе дел Кляхина как вопросы, не относящиеся к специфике настоящей группы дел. Вопросы о нарушениях при содержании под стражей до административного выдворения рассмотрены в заметках по делу ("Ким против Российской Федерации").)

В значительном количестве постановлений делались выводы о том, что будет иметь место нарушение статьи 3 Конвенции в случае, если заявители будут экстрадированы в соответствующие страны, а также о нарушении статьи 13 Конвенции в связи с тем, что суды Российской Федерации не смогли со всей тщательностью рассмотреть утверждения заявителей о риске жестокого обращения с ними. В ряде дел Европейский Суд признал, что была явно нарушена статья 3 Конвенции, поскольку заявители были выдворены с территории Российской Федерации, несмотря на наличие риска подвергнуться жестокому обращению. В этом отношении Европейским Судом был отмечен ряд случаев исчезновения/похищения заявителей.

В шести делах ("Искандаров против Российской Федерации", "Абдулхаков против Российской Федерации", "Савриддин Джураев против Российской Федерации", "Низомхон Джураев против Российской Федерации", "Эрмаков против Российской Федерации", "Касымахунов против Российской Федерации") Европейский Суд заключил, что заявители не могли быть похищены, исчезнуть или принудительно перемещены с территории Российской Федерации без ведома либо пассивного или активного участия властей Российской Федерации. Кроме того, в четырех делах ("Савриддин Джураев против Российской Федерации", "Эрмаков против Российской Федерации", "Касымахунов против Российской Федерации", "Мамажонов против Российской Федерации") Европейский Суд признал, что власти Российской Федерации нарушили статью 3 Конвенции, не обеспечив заявителям защиту против риска подвергнуться пыткам или жестокому обращению и не проведя эффективного расследования по фактам исчезновения/похищения.

В семи делах ("Абдулхаков против Российской Федерации", "Савриддин Джураев против Российской Федерации", "Зохидов против Российской Федерации", "Низомхон Джураев против Российской Федерации", "Эрмаков против Российской Федерации", "Касымахунов против Российской Федерации", "Мамажонов против Российской Федерации") Европейский Суд решил, что, не исполняя обеспечительные меры, предусмотренные правилом 39 Регламента Суда, и не соблюдая запрет на выдворение заявителей с территории Российской Федерации, российские власти нарушили право заявителей на индивидуальную жалобу, предусмотренное статьей 34 Конвенции.

В одном деле ("Щебет против Российской Федерации") Европейский Суд установил, что условия содержания заявителя под стражей в отделении транспортной полиции аэропорта Домодедово г. Москвы нарушали статью 3 Конвенции.* (* Нарушения пункта 2 статьи 6 Конвенции ("Исмоилов и другие против Российской Федерации", "Эргашев против Российской Федерации", "Эшонкулов против Российской Федерации") рассмотрены в делах группы Хужин и другие. Нарушение статьи 38 Конвенции ("Низомхон Джураев против Российской Федерации") рассмотрено в группе дел Трубникова.)

Что касается проблемы похищений/исчезновений и их насильственного перемещения в Таджикистан и Узбекистан, Европейский Суд в соответствии со статьей 46 Конвенции в Постановлении по делу "Савриддин Джураев против Российской Федерации" отметил, что "тревожные жалобы на [такие] исчезновения и принудительное перемещение заявителей... продолжают поступать, несмотря на указание о применении обеспечительных мер и заверения властей Российской Федерации о том, что такие меры будут исполнены" (§ 243). В данной ситуации Европейский Суд указал, ссылаясь на статью 46 Конвенции, что "обязанности государства по [этому] Постановлению требуют безотлагательного решения этой неизменной проблемы" (§ 259), а также что принятие "решительных общих мер" должно включать совершенствование внутригосударственных средств правовой защиты в делах об экстрадиции и выдворении, обеспечивая законность любых действий государства в этой области, эффективную защиту потенциальных жертв наряду с обеспечительными мерами, на которые указал Европейский Суд, и эффективным расследованием по факту каждого нарушения таких мер или аналогичных незаконных действий" (§ 258). Особое внимание было обращено на две меры, на которых настаивал Европейский Суд: 1) создание надлежащего практического механизма, способного предоставить заявителям эффективную защиту против похищений (§ 262), и 2) проведение тщательного расследования по факту исчезновений заявителей на соответствующем официальном уровне (§ 263). Европейский Суд также признал, что при обстоятельствах рассматриваемого дела на власти государства-ответчика возлагается обязанность найти и добросовестно использовать правовые, дипломатические и/или практические средства, которые могут оказаться необходимыми для максимально возможного обеспечения прав, гарантированных статьей 3 Конвенции (§ 253). Европейский Суд также указал, что для государства-ответчика оказалось невозможным принять какие-либо меры для защиты заявителя от существующего риска для его жизни и здоровья во время нахождения под юрисдикцией иностранного государства (§ 254).

Статус исполнения

См. предыдущие утверждения властей Российской Федерации в планах действий по постановлениям, указанным выше. Их краткое изложение содержится в заметках для 1230-го заседания (июнь 2015 года) (DH).

После вынесения ряда постановлений и появления фактов исчезновения заявителей, начиная с Постановления по делу "Искандаров против Российской Федерации" в 2010 году, внимание Комитета министров в основном было направлено на решение этой проблемы.

Рассматривая в последний раз группу дел в июне 2015 года, Комитет министров приветствовал поступление регулярной информации о мерах по защите заявителей, оставшихся в Российской Федерации, от риска экстрадиции или выдворения в нарушение статьи 3 Конвенции, и запросил более свежую информацию о ситуации всех заявителей. В отношении лиц, перемещенных из Российской Федерации в нарушение положений Конвенции и в настоящее время содержащихся под стражей в Таджикистане и Узбекистане, Комитет министров напомнил, что он настаивал на принятии мер по обеспечению регулярного доступа в целях контроля к заявителям либо дипломатических сотрудников Российской Федерации, либо представителей авторитетных и независимых внутригосударственных или международных организаций. Он выразил тревогу по поводу того, что судьба некоторых исчезнувших заявителей остается неизвестной, и более общую обеспокоенность в связи с тем, что в предоставленной информации не содержится сведений о проведении по всем делам расследований, соответствующих требованиям Конвенции. Что касается общих мер, Комитет министров изучил, в частности, практику уведомления заявителей о возможности требовать государственной защиты и признал, что эффективность этих мер еще предстоит оценить.

Однако в июне 2015 года поступила информация о факте исчезновения четверых заявителей в деле "Низамов и другие против Российской Федерации". Результаты расследования были рассмотрены в июне и сентябре 2015 года. На момент последнего заседания представителей министров судьба четверых заявителей оставалась неизвестной, и Комитет министров призвал власти Российской Федерации продолжать предпринимать дальнейшие усилия и предложил им предоставить дополнительную информацию о том, как, где и когда заявители и/или их представители были уведомлены об их праве требовать защиты, а также о том, предполагала ли процедура ознакомления их письменного подтверждения.

Индивидуальные меры

(а) Защита от экстрадиции/выдворения и освобождение из-под стражи

В своем решении, принятом на 1230-м заседании, Комитет министров предложил властям Российской Федерации, inter alia, предоставить актуальную информацию о принятых мерах по защите от риска экстрадиции в отношении всех заявителей, остававшихся на свободе, а также предоставить информацию о ситуации тех лиц, кто, как представляется, оставался под стражей на момент вынесения соответствующих постановлений Европейского Суда. В своем письме от 21 декабря 2015 г. власти Российской Федерации предоставили информацию о 20 заявителях из списка Секретариата Европейского Суда, в отношении которых ожидается поступление указанной информации. В последней редакции плана действий от 15 января 2016 г. (см. DH-DD(2016)67) власти Российской Федерации указали нижеследующую информацию.

Пятеро заявителей, которые оставались под стражей на момент вынесения постановлений Европейского Суда, были освобождены. Девятерым заявителям было предоставлено временное убежище или его срок был продлен до февраля - ноября 2016 года. Четверым заявителям из списка Секретариата Европейского Суда было отказано во временном убежище или продлении срока его предоставления* (* Заявители Эгамердиев, Гайратбек Салиев, Хамракулов и Султанов.). Какой-либо информации относительно правового положения этих заявителей не поступало. Один заявитель* (* Заявитель Хайдаров.) добровольно покинул территорию Российской Федерации в неустановленный день. Временное убежище было предоставлено нескольким заявителям, по делам которых Европейский Суд принял решение о применении обеспечительных мер в соответствии с правилом 39 Регламента Суда, наложив запрет на их выдворение. Кроме того, Генеральная прокуратура Российской Федерации дала инструкции Министерству внутренних дел Российской Федерации об исключении нескольких заявителей, которым предоставлена защита, согласно самым последним постановлениям, из списков лиц, находящихся в розыске.

(b) Защита заявителей, выдворенных в Таджикистан и Узбекистан в нарушение положений Конвенции

Власти Российской Федерации ссылались на информацию, полученную от властей Узбекистана и Таджикистана о том, что заявители Зохидов, Касымахунов, Муминов, Эрмаков, Искандаров и Савриддин Джураев содержатся под стражей в удовлетворительных условиях, и они не подавали каких-либо жалоб.

(с) Расследования по фактам исчезновения/похищения

Власти Российской Федерации вновь подали информацию в отношении заявителей Низом-хона Джураева, Мамажонова, Абдулхакова, Якубова, Савриддина Джураева, Касымахунова и Искандарова. В отношении заявителя Эрмакова они добавили, что предыдущее решение об отказе в возбуждении уголовного дела было отменено, было начато дополнительное расследование.

Что касается расследования по факту исчезновения или предполагаемого похищения заявителя Мухитдинова, было установлено, что в настоящее время он отбывает наказание в Узбекистане. В целях исправления недостатков расследования, указанных в Постановлении Европейского Суда, власти Российской Федерации допросили сотрудников Федеральной миграционной службы, друга заявителя и охранника мечети, где предположительно был задержан заявитель, которые подтвердили обстоятельства задержания и факт проживания заявителя в помещениях мечети, таким образом, разрешив противоречия между показаниями сотрудников миграционной службы и показаниями представителей заявителя. Миграционные органы также подтвердили факт освобождения заявителя после установления его личности. Данные, полученные от местных и региональных органов власти и баз данных, не подтверждают, что заявитель пересекал государственную границу или покупал билеты. По запросу Российской Федерации об оказании правовой помощи органы расследования Республики Узбекистан допросили заявителя. Согласно протоколу допроса и письменным показаниям заявителя заявитель вернулся в Узбекистан добровольно. Расследование до сих пор не завершено в силу необходимости, inter alia, выяснить способ возвращения заявителя в Узбекистан.

Что касается расследования по недавнему факту предполагаемого исчезновения заявителей в деле "Низамов и другие против Российской Федерации", рассматриваемых Комитетом министров на регулярных заседаниях в июне 2015 года (см. соответствующие заметки) и на 1236-м заседании в сентябре 2015 года (см. соответствующие заметки), власти утверждали, что заявители не содержатся под стражей в Узбекистане. Остальная информация от властей аналогична поданной ими ранее. Второе постановление об отказе в возбуждении уголовного дела было вновь отменено, и было начато дополнительное расследование.

Общие меры

Власти Российской Федерации продолжают применять меры, перечисленные в предыдущих объяснениях (см. статус исполнения в заметках к 1230-му заседанию).

(а) Меры по предотвращению экстрадиции/выдворения в нарушение положений Конвенции

Судебные приставы продолжают выполнять судебные решения о приостановлении исполнения решений об административном выдворении в отношении заявителей, в делах которых был наложен запрет в силу применения обеспечительных мер или в соответствии с окончательным постановлением Европейского Суда. Ссылаясь на доклад Верховного комиссара ООН по делам беженцев (далее - Комиссар) от 27 мая 2015 г. (см. DH-DD(2015)567), власти Российской Федерации уточнили, что один из заявителей, Рахманалиев, доставленный в аэропорт во исполнение предыдущего решения о его административном выдворении, был возвращен в специальный центр содержания мигрантов, когда властям стало известно о применении Европейским Судом в отношении него обеспечительных мер согласно правилу 39 Регламента Суда. Таким образом, процедура выдворения была приостановлена по требованию службы судебных приставов. Власти Российской Федерации также прояснили ситуацию в отношении двух других заявителей, упомянутых в докладе Комиссара: одному из них предоставлено временное убежище, другой добровольно покинул территорию Российской Федерации.

Генеральная прокуратура Российской Федерации перед принятием решения об экстрадиции запрашивала от властей Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана получение гарантий доступа дипломатических работников Российской Федерации к лицам, содержащимся под стражей, для контроля за соблюдением прав человека. После получения данных гарантий Генеральная прокуратура Российской Федерации дает указание Министерству иностранных дел Российской Федерации об организации таких регулярных контрольных визитов. Кроме того, была предоставлена информация о посещении сотрудниками Генерального консульства Российской Федерации лиц, содержащихся под стражей в Кыргызстане.

(b) Специальная защита от похищений и незаконного перемещения из Российской Федерации

Власти Российской Федерации предоставили список заявителей, которые были уведомлены во время личных встреч и под расписку об их праве просить о защите государства через территориальные органы Федеральной миграционной службы. В случае невозможности организовать личную встречу информация об указанном праве была направлена представителям заявителей, в Федеральную службу исполнения наказаний или прокуратуру, если заявители содержались под стражей до экстрадиции, или в Министерство внутренних дел в целях информирования заявителей после установления их местонахождения.

В отношении дела "Низамов и другие против Российской Федерации" в ответ на запрос Комитета министров о предоставлении информации "о том, когда и где заявители и/или их представители были уведомлены о [праве просить защиту государства], и включала ли процедура письменное подтверждение со стороны заявителя" (см. пункт 3 решения Комитета министров, принятого на 1236-м заседании), власти Российской Федерации утверждали, что "согласно информации, полученной от Федеральной миграционной службы, заявители были уведомлены об их праве 29 мая 2015 г. (за день до их освобождения) в установленном порядке".

Анализ Секретариата Европейского Суда

Индивидуальные меры

(a) Защита от экстрадиции/выдворения и освобождение из-под стражи

Из информации, предоставленной властями Российской Федерации в ответ на запрос Комитета министров, представляется, что заявители, имевшие право на освобождение, были освобождены из-под стражи. Кроме того, заявители, которые ходатайствовали о предоставлении временного убежища, включая заявителей, чье выдворение было запрещено в силу применения Европейским Судом обеспечительных мер, получили его. Эти меры заслуживают одобрения.

Вызывает тревогу тот факт, что заявители, не подававшие ходатайства о предоставлении временного убежища, все еще подвергаются риску выдворения как нелегальные мигранты. Власти Российской Федерации должны обеспечить, чтобы их имена были включены в "запретный лист" и чтобы последний являлся эффективным средством против выдворения заявителей.

(b) Защита заявителей, выдворенных в Таджикистан и Узбекистан в нарушение положений Конвенции

В отношении заявителей, незаконно выдворенных с территории Российской Федерации и содержащихся под стражей за границей, остается лишь напомнить, что информация, полученная от органов, ответственных за содержание под стражей Таджикистана и Узбекистана, с учетом неизменной практики Европейского Суда, запрещающей выдворение в эти государства в связи с риском жестокого обращения, не может считаться достаточным доказательством того, что условия их содержания под стражей остаются удовлетворительными и не связаны с обращением, нарушающим статью 3 Конвенции. Власти Российской Федерации по-прежнему призываются к организации регулярного доступа дипломатических работников или представителей авторитетных внутригосударственных или международных организаций к заключенным в Таджикистане и Узбекистане. Власти Российской Федерации должны поощряться в поиске возможностей для дальнейшего контроля за положением заявителей, в настоящее время содержащихся под стражей за границей.

(c) Расследования по фактам исчезновения/похищения

Несмотря на доводы властей Российской Федерации о том, что изучение Комитетом министров мер по расследованиям, проведенным в делах "Абдулажон Исаков против Российской Федерации" и "Азимов против Российской Федерации", является преждевременным в силу рассмотрения Европейским Судом их новых жалоб, следует повторить требование к властям Российской Федерации сделать всё возможное для установления местонахождения этих заявителей.

Усилия властей Российской Федерации по устранению недостатков расследования, указанных Европейским Судом в деле "Мухитдинов против Российской Федерации", и их успешные попытки выяснить местонахождение заявителя заслуживают одобрения. Однако серьезную тревогу вызывает то обстоятельство, что местонахождения нескольких других заявителей до сих пор неизвестны. Также вызывает тревогу, что ни в одном из дел, в которых заявители оказались в соответствующих государствах, органы расследования не установили со всей убедительностью факты, согласующиеся с выводами Европейского Суда, и не установили лиц, ответственных за их незаконное перемещение. Следует напомнить, что показания заявителей, взятые с помощью органов соответствующих государств, в силу уязвимого положения заявителей не влияют на необходимость проведения эффективного расследования, способного дать убедительные ответы на перечисленные вопросы. Власти Российской Федерации должны продолжать предпринимать дальнейшие меры в этом направлении.

(d) Выплата справедливой компенсации

В дополнение к вышеизложенному стоит отметить, что выплата справедливой компенсации, присужденной Европейским Судом, остается проблемным моментом в делах "Искандаров против Российской Федерации" и "Муминов против Российской Федерации". Властям Российской Федерации должно быть предложено в сотрудничестве с Секретариатом Европейского Суда найти доступные средства для исполнениях своих денежных обязательств по этим делам.

Общие меры

(а) Меры по предотвращению экстрадиции/выдворения в нарушение положений Конвенции

Практика принятия решений о приостановлении экстрадиции/выдворения во время производств по их отмене и урегулирования ситуации заявителей в Российской Федерации при наличии соответствующих рисков заслуживает одобрения. С интересом отмечаются новые инициативы со стороны Генеральной прокуратуры Российской Федерации по получению гарантий доступа российских дипломатических работников до удовлетворения запросов об экстрадиции и организации последующего контроля. Однако отмечается, что это применимо лишь к тем делам, в которых запросы о предоставлении гарантий относительно риска жестокого обращения отвечают требованиям, разработанным в прецедентной практике Европейского Суда. Было бы крайне полезно получить подтверждение тому, что дела обстоят именно подобным образом.

(b) Особая защита от похищений и незаконного перемещения с территории Российской Федерации

Крайне важно, чтобы власти Российской Федерации неукоснительно продолжали следовать практике извещения заявителей об их праве просить защиты государства в делах, где существует риск незаконного перемещения, включая получение письменного подтверждения факта ознакомления заявителя с предоставленной ему информацией. При поступлении соответствующих жалоб властям должно быть предложено извещать о таких случаях Комитет министров, а также сообщать об ответных действиях властей.

В этой связи указывается, что в информации, предоставленной властями Российской Федерации в ответ на запрос Комитета министров относительно дела "Низамов и другие против Российской Федерации", указана только дата уведомления заявителей согласно "установленному порядку" (учитывая, что заявители были извещены в месте содержания под стражей). Требуется уточнить информацию по поводу того, включала ли процедура уведомления получение письменного подтверждения стороны заявителя.

(c) Другие важные вопросы

Некоторые вопросы в этой группе дел не стали объектом рассмотрения, поскольку Комитет министров в основном сосредоточился на проблеме исчезновения и похищения.

Следует напомнить, что последняя оценка Комитетом министров структурных проблем, относящихся к нарушению статей 3, 5 и 13 Конвенции (см. описание дел выше), произведена на 1150-м заседании в сентябре 2012 года (см. DH). В частности, Комитет министров принял во внимание Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации, принятое в июне 2012 года, о разъяснении судам применения ими действующего законодательства в соответствии с требованиями Конвенции. В то же время отмечается, что "позитивные изменения не исключают необходимости внесения законодательных изменений". В настоящее время ожидается предоставление информации о дальнейших мерах, предпринятых в отношении следующих нарушений, для рассмотрения дел этой группы:

1) отсутствие эффективной и тщательной оценки властями риска предполагаемого жестокого обращения и отсутствие эффективного средства правовой защиты в этой связи в силу постоянной невозможности проявления усердия со стороны судов Российской Федерации (нарушения статей 3 и 13 Конвенции);

2) отсутствие четких положений в законодательстве, устанавливающих порядок назначения и продления срока содержания под стражей в целях экстрадиции, а также предельные сроки такого содержания, незапротоколированные и произвольные задержания, содержание под стражей за пределами сроков, предусмотренных законодательством (нарушения пункта 1 статьи 5 Конвенции);

3) отсутствие для лица, содержащегося под стражей до экстрадиции, возможности инициировать судебную проверку законности его содержания под стражей, невозможность суда рассмотреть доводы заявителей о законности их содержания под стражей при рассмотрении их жалоб, а также длительное рассмотрение подобных жалоб, когда судебный контроль имеет место (нарушения пункта 4 статьи 5 Конвенции);

4) условия содержания под стражей в транспортной полиции аэропорта Домодедово г. Москвы (нарушение статьи 3 Конвенции).

Дело "Алексеев против Российской Федерации"
(Alekseyev v. Russia)

1250-е заседание, 8-10 марта 2016 г.
CM/Notes/1250/H46-19, 11 марта 2016 г.

Номер жалобы	Название дела	Дата вынесения Постановления	Дата вступления Постановления в силу	Классификация
4916/07	"Алексеев против Российской Федерации" (Alekseyev v. Russia)	21/10/2010	11/04/2011	Структурная проблема

Описание дела

Неоднократные запреты московских властей на проведение гей-парадов в течение трех лет (2006-2008 годы) являлись непропорциональным вмешательством в право заявителя на свободу собраний вследствие отсутствия надлежащей оценки риска для безопасности участников и общественного порядка, включая приемлемую оценку относящихся к делу фактов (нарушение статьи 11 Конвенции), отсутствия эффективного средства правовой защиты из-за неустановления каких-либо обязательных временных рамок для рассмотрения дела властями и судами и вынесения окончательного решения до планируемой даты марша или пикета (нарушение статьи 13 Конвенции в совокупности со статьей 11 Конвенции), дискриминации по отношению к заявителю и другим участникам предполагаемого мероприятия на основании их сексуальной ориентации, поскольку власти не обосновали свой запрет способом, совместимым с требованиями Конвенции (нарушение статьи 14 в совокупности со статьей 11 Конвенции).

В Постановлении по делу Алексеева Европейский Суд ссылался, inter alia, на тот факт, что гей-парад, организованный заявителем, являлся призывом к уважению прав человека и толерантности по отношению к сексуальным меньшинствам и не предполагал какую-либо непристойность, его участники не намеревались демонстрировать наготу, допускать сексуально провокационные действия или критиковать общественную нравственность или религиозные взгляды.

Статус исполнения

Индивидуальные меры

Индивидуальные меры в этом деле тесно связаны с общими мерами. Заявитель подавал многочисленные уведомления о проведении мероприятий с момента вступления Постановления Европейского Суда по его делу в силу. Однако местные власти не соглашались на указанные им в уведомлениях время и места проведения мероприятий. Некоторые решения властей были признаны судами Российской Федерации незаконными. В одном из судебных решений в отношении мероприятия, планируемого на июнь 2012 года, заявителю была присуждена компенсация морального вреда.

В то же время из переписки с неправительственными организациями (см. DH-DD(2016)159) следует, что заявитель подвергся административному аресту на 10 суток и был оштрафован Тверским районным судом г. Москвы после того, как он организовал акцию протеста (публичное собрание) в г. Москве в поддержку прав представителей ЛГБТ-сообщества и против отклонения местными властями его заявления о проведении мероприятия в мае 2015 года. Суд признал его виновным в неподчинении требованиям сотрудников полиции и нарушении правил проведения публичных собраний. Московский городской суд отклонил жалобу заявителя.

Общие меры

Информация, предоставленная властями Российской Федерации в ответ на решение представителей министров Комитета министров, принятое на 1236-м заседании в сентябре 2015 года (см. DH), приведена ниже (информация от неправительственной организации получена 3 февраля 2016 г. (см. DH-DD(2016)159) и содержит сведения о событиях в период с мая 2015 года по февраль 2016 года.

1. Статистическая информация о проведении аналогичных публичных мероприятий в городах Москве, Санкт-Петербурге, Костроме, Архангельске, Мурманске и Тюмени в период с 1 октября 2014 г. по 30 сентября 2015 г.

Уведомления о проведении мероприятий. Властям были поданы 44 уведомления о проведении в соответствующий период публичных мероприятий, аналогичных рассматриваемому в настоящем деле. Власти не согласовали указанные время и место для проведения мероприятия главным образом на основании несоблюдения требований законодательства о запрете "пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений" среди несовершеннолетних. Следует отметить, что в некоторых случаях местные власти предложили организаторам изменить место и время проведения мероприятия. Однако организаторы не предприняли каких-либо действий в этом направлении.

События, которые имели место до согласования. Власти Российской Федерации указали, что одно мероприятие состоялось на специально отведенной для этого площадке в г. Санкт-Петербурге без предварительного согласования времени и места его проведения. Кроме того, представители ЛГБТ-сообщества приняли участие в демонстрации, а затем в мероприятии 1 мая 2015 г. в г. Санкт-Петербурге и свободно, на недискриминационной основе выразили свое мнение о сексуальной ориентации.

Жалобы на решения об отказе со стороны властей. Жалобы были поданы на отказы властей в ответ на 35 уведомлений. Все жалобы были отклонены российскими судами. Большинство жалоб было отклонено, поскольку заявления не удовлетворяли требованиям соответствующего законодательства, в основном о "запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений" среди несовершеннолетних. Суды Российской Федерации также ссылались на необходимость защиты традиционных семейных ценностей и приходили к выводу, что распространяемая информация о гомосексуальных отношениях не должна создавать среди несовершеннолетних привлекательного образа нетрадиционных сексуальных отношений (подробную информацию по региону см. в разделе "Судебный контроль", H/Exec(2016)1).

Административная ответственность. Никто не был привлечен к административной ответственности за "пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений" среди несовершеннолетних ни в одном регионе, подлежащем контролю.

2. Влияние Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 23 сентября 2014 г.* (* Имеется в виду Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 23 сентября 2014 г. N 24-П "По делу о проверке конституционности части 1 статьи 6.21 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с жалобой граждан Н.А. Алексеева, Я.Н. Евтушенко и Д.А. Исакова" (примеч. редактора).) на решения местных властей о принятии и отклонении уведомлений о проведении мероприятия, а также информация по формированию единообразной судебной практики с учетом этого Постановления

Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 23 сентября 2014 г. было распространено среди муниципалитетов в рассматриваемых регионах и доведено до сведения судей и сотрудников российских судов. Верховный Суд Российской Федерации, Московский городской суд, Санкт-Петербургский городской суд, суды Архангельской, Костромской, Мурманской и Тюменской областей организовали специальные семинары для судей, направленные на обучение и разъяснение выводов Конституционного Суда Российской Федерации.

Власти Российской Федерации привели примеры из недавней судебной практики после вынесения Постановления Конституционного Суда Российской Федерации (они ссылались на 25 дел). В большинстве дел суды апелляционной инстанции оставили без изменения решения нижестоящих судов, ссылавшихся на законодательство о запрете пропаганды, и признали законными отказы властей в согласовании места и времени планируемых мероприятий. В трех делах (из 25) Верховный Суд Российской Федерации отклонил жалобы местных властей и согласился с выводами нижестоящих судов о том, что отказ властей в проведении мероприятия был незаконным. Верховный Суд Российской Федерации признал, что в обстоятельствах этих трех дел предложенные для использования в ходе мероприятия лозунги не могут быть истолкованы как "пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений" среди несовершеннолетних (см. более подробную информацию по этим судебным решениям в разделе "Судебный контроль").

Кроме того, 27 октября 2015 г. Конституционный Суд Российской Федерации вынес Определение об отклонении ходатайства заявителя об уточнении Конституционным Судом Российской Федерации предыдущего Постановления от 23 сентября 2014 г.* (* Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 27 октября 2015 г. N 2534-О-Р "Об отказе в принятии к рассмотрению ходатайства гражданина Алексеева Николая Александровича о разъяснении Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 23 сентября 2014 года N 24-П" (примеч. редактора).). Конституционный Суд Российской Федерации вновь подчеркнул, что запрет "пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений" среди несовершеннолетних не направлен на вмешательство в сферу индивидуальной автономии, включая сексуальную самоидентификацию. Этот запрет не может служить препятствием для объективной публичной дискуссии по вопросу, связанному с правовым статусом сексуальных меньшинств, и не должен создавать препятствий для выражения мнения сексуальных меньшинств законными средствами, включая организацию и проведение публичных мероприятий. Только действия, направленные на несовершеннолетних, будут признаны незаконными. Согласно позиции Конституционного Суда Российской Федерации все обстоятельства планируемых публичных мероприятий должны быть рассмотрены компетентными исполнительными органами, которые обязаны принять решение о соответствии закону заявлений на проведение в каждом конкретном случае. Местные власти не должны, таким образом, игнорировать выводы Конституционного Суда Российской Федерации, который подчеркнул значение свободы собраний граждан.

Анализ Секретариата Европейского Суда

1. Статистическая информация

Уведомления о проведении публичных мероприятий. Из предоставленной информации усматривается, что местные власти не согласовали ни одно из поданных уведомлений (всего 44) о проведении публичных мероприятий в рассматриваемый период (см. для сравнения: за предыдущий период были согласованы два из 20 уведомлений о проведении публичных мероприятий* (* См. документ H/Exec(2015)13.)).

Представляется, что закон о "запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений" среди несовершеннолетних продолжает широко использоваться местными властями как повод для отказа в проведении публичных мероприятий, несмотря на уверения властей Российской Федерации, поступивших в адрес Комитета министров, о том, что этот закон не препятствует осуществлению права на мирные собрания (см. Решение Комитета министров на 1179-м заседании представителей министров (сентябрь 2013 года)). Кроме того, отсутствуют какие-либо указания на то, что власти приняли во внимание Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 23 сентября 2014 г. и провели оценку противоположных интересов и конкретных обстоятельств по каждому уведомлению при принятии решения об отказе.

События, имевшие место до согласования. Что касается событий, имевших место в г. Санкт-Петербурге, по-видимому, организаторы не получали предварительного согласия властей. Тем не менее власти не вмешивались в право организаторов на мирное собрание. Подобная практика воодушевляет, и власти Российской Федерации приветствуются в применении данного подхода по всей стране.

Судебный контроль. С озабоченностью отмечается, что суды Российской Федерации отклонили все жалобы на отказы, ссылаясь на действующее законодательство, включая закон о запрете "пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений" среди несовершеннолетних. Представляется, что суды не рассматривали вопрос о том, являются ли отказы вмешательством в право организаторов на мирное собрание.* (* 15 января 2016 г. Европейский Суд коммуницировал властям Российской Федерации 51 жалобу, включая жалобу заявителя, в которых они жаловались на нарушение их права на свободу собраний.)

2. Значение Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 23 сентября 2014 г. и формирование единообразной судебной практики

Информация, предоставленная властями Российской Федерации, о значении Постановления Конституционного Суда Российской Федерации и формировании единообразной судебной практики представляет смешанную картину. По крайней мере, в трех делах Верховный Суд Российской Федерации признал, что лозунги, предложенные организаторами, не могут быть расценены как пропаганда по смыслу закона о запрете "пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений" среди несовершеннолетних. В одном случае заявителю по настоящему делу была присуждена компенсация вследствие отказа в согласовании уведомления о проведении публичного мероприятия. Однако в большинстве дел российские суды толковали постановление Конституционного Суда Российской Федерации ограничительно и оставили без изменений решения местных властей об отказе в согласовании уведомлений о проведении публичных мероприятий. В этой связи важно отметить, что Постановлением, принятым в октябре 2015 года, Конституционный Суд придал особую силу Постановлению, вынесенному в сентябре 2014 года, особенно указав, что местные власти не должны игнорировать его выводы. Таким образом, нельзя сделать вывод о том, что судебная практика стала настолько гармонизирована, что стала единообразно обеспечивать право на мирное собрание и в соответствии с практикой Европейского Суда.

3. Вывод

По-прежнему серьезную тревогу вызывает тот факт, что местные власти продолжают отклонять уведомления о проведении публичных мероприятий, а последующие жалобы также отклоняются российскими судами главным образом на основании Федерального закона о запрете "пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений" среди несовершеннолетних* (* По-видимому, имеется в виду Федеральный закон от 29 декабря 2010 г. N 436-ФЗ "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию" (примеч. редактора).). Хотя и существует ряд решений российских судов, в которых Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 23 сентября 2014 г. было истолковано способом, обеспечивающим реализацию права на мирные собрания, нельзя сделать вывод о том, что местные власти и российские суды неизменно защищали право организаторов на мирное собрание. При таких обстоятельствах необходимо принятие конкретных целенаправленных мер для обеспечения и защиты права на мирное собрание в соответствии с требованиями Конвенции, за исключением случаев наличия обоснованных причин, оправдывающих вмешательство в осуществление данного права. Эти меры могут, в частности, быть направлены на развитие и реализацию местными властями и российскими судами постановлений Конституционного Суда Российской Федерации, принятых в сентябре 2014 года и октябре 2015 года. Кроме того, действие властей Российской Федерации во время событий в г. Санкт-Петербурге в мае 2015 года следует рассматривать как положительную практику в обеспечении применения требований Конвенции на внутригосударственном уровне. Таким образом, власти Российской Федерации должны поощряться в поддержке подобного подхода по всей стране. Власти Российской Федерации могут также найти поддержку в соответствующих документах Совета Европы.

Группа дел "Кляхин против Российской Федерации"
(Klyakhin v. Russia)

1243-е заседание, 8 - 9 декабря 2015 г.
CM/Notes/1243/H46-17, 10 декабря 2015 г.

Номер жалобы	Название дела	Дата вынесения Постановления	Дата вступления Постановления в силу	Классификация
46082/99	"Кляхин против Российской Федерации" (Klyakhin v. Russia)	30/11/2004	06/06/2005	Структурная проблема

Описание дела

Все дела этой группы касаются нарушений права заявителей на свободу и неприкосновенность в условиях предварительного содержания под стражей (статья 5 Конвенции) в период с 1999 по 2011 год главным образом по нижеследующим причинам.

Пункт 1 статьи 5 Конвенции. Содержание под стражей в отсутствие судебного решения (главным образом содержание лица под стражей в течение срока до шести месяцев на основании того, что дело передано на рассмотрение в суд, нечеткие положения законодательства об исчислении срока содержания под стражей при возвращении дела судом для проведения расследования, судебная практика о том, что отказ в освобождении из-под стражи является основанием для продления срока содержания под стражей, перерывы между решениями о продлении срока содержания под стражей, применение решения о заключении под стражу задним числом, неоднократное продление срока содержания под стражей для ознакомления с материалами дела), а также отсутствие обоснования в таких решениях, обычно когда дело передается из одной инстанции в другую, и невозможность указать дату, до которой продлено содержание под стражей.

Пункт 2 статьи 5 Конвенции. Невозможность незамедлительно уведомить о причинах задержания.

Пункт 3 статьи 5 Конвенции. Невозможность судов Российской Федерации привести относимые и достаточные причины в обоснование длительного предварительного содержания под стражей (в том числе, невозможность рассмотрения альтернативной "меры пресечения", а также принятие коллективных решений о содержании под стражей без проведения оценки конкретных оснований заключения под стражу в отношении каждого заключенного), отсутствие необходимой тщательности.

Пункт 4 статьи 5 Конвенции. Чрезмерная длительность процедуры обжалования, невозможность рассмотрения жалоб заявителя на решения о заключении под стражу (например, на том основании, что в отношении заявителя вынесен приговор или что решение о заключении под стражу не было принято судом и отсутствует судебное решение для обжалования), слушания проведены в отсутствие заявителя и его адвоката.

Пункт 5 статьи 5 Конвенции. Отсутствие реального права на компенсацию в связи с нарушением статьи 5 Конвенции.

Другие нарушения. В некоторых делах Европейский Суд также признавал наличие других нарушений, а именно несправедливое производство по уголовному делу в связи с отсутствием проведения публичных слушаний, отсутствие возможности оспорить показания свидетелей обвинения, отсутствие доступа к адвокату во время нахождения под стражей, невозможность представить альтернативное заключение эксперта, незаконный состав суда (статья 6 Конвенции), нарушение прав собственности, поскольку на заявителей была возложена корпоративная ответственность за уплату налогов без каких-либо правовых оснований.

Дополнение. Кроме того, рассматривались следующие вопросы: неудовлетворительные условия содержания под стражей (статья 3 Конвенции), отсутствие эффективного средства правовой защиты (статья 13 Конвенции), неудовлетворительные условия содержания под стражей во время этапирования, в здании суда и в связи с невозможностью властей предоставить заявителю достаточное количество пищи и сна во время судебных слушаний (статья 3 Конвенции), унизительные правила безопасности в зале суда (металлические решетки) (статья 3 Конвенции), чрезмерная длительность производства по делу (пункт 1 статьи 6 Конвенции), отсутствие эффективного средства правовой защиты (статья 13 Конвенции), нарушение принципа презумпции невиновности (пункт 2 статьи 6 Конвенции), ограничение свободы по иным основаниям, нежели перечислены в статье 5 Конвенции (статья 18 в совокупности со статьей 5 Конвенции), направление заявителей для отбывания наказания в отдаленные исправительные колонии (статья 8 Конвенции), перлюстрация тюремной корреспонденции (статья 8 Конвенции), препятствие осуществлению права на подачу индивидуальной жалобы (статья 34 Конвенции).

Статус исполнения

Индивидуальные меры

1. Средства правовой защиты в отношении нарушения статьи 5 Конвенции

Все заявители, в отношении которых Европейский Суд признал наличие нарушения статьи 5 Конвенции в связи с незаконным или необоснованным предварительным содержанием под стражей, в настоящий момент не содержатся предварительно под стражей (они либо освобождены, либо отбывают наказание), за исключением пяти дел, в которых ожидается подтверждение того, что заявители были освобождены вскоре после принятия Постановления Европейского Суда.* (* В делах "Алексей Макаров против Российской Федерации", "Попков против Российской Федерации", "Пущеленко и другие против Российской Федерации", "Шкилев против Российской Федерации", "Сорокин против Российской Федерации" Европейский Суд отметил, что на момент вынесения Постановлений по этим делам, разбирательства в судах Российской Федерации по ним еще продолжались.)

В ряде дел внутригосударственное производство было начато по инициативе властей и оспариваемые решения о содержании под стражей в нарушение статьи 5 Конвенции были отменены.

2. Mеры правовой защиты в отношении иных нарушений

Во всех делах, в которых Европейский Суд установил наличие нарушения статьи 6 Конвенции в связи с чрезмерной длительностью разбирательства, производство было завершено к дате вынесения постановлений Европейского Суда, за исключением трех дел, по которым ожидается подтверждение ускорения или возможного завершения производства по делу.* (* "Коршунов против Российской Федерации", "Мацкуc против Российской Федерации", "Рохлина против Российской Федерации".)

В четырех делах, по которым Европейский Суд установил наличие нарушения статьи 6 Конвенции вследствие несправедливого судопроизводства, власти предоставили следующую информацию.

Дело "Московец против Российской Федерации". Верховный Суд Российской Федерации возобновил производство по уголовному делу, отменил оспариваемый приговор и направил дело на рассмотрение суда в новом составе в целях исправления нарушений, вызванных незаконным составом суда первой инстанции. От заявителя с тех пор не поступало какой-либо информации.

Дело "Романова против Российской Федерации". Верховный Суд Российской Федерации возобновил производство по уголовному делу, отменил оспариваемый приговор и направил дело на новое рассмотрение в целях исправления нарушений, допущенных судом в заседании in camera* (* In camera (лат.) - в закрытом судебном заседании (примеч. переводчика).). Рассмотрение дела состоялось в Московском городском суде, на этот раз в открытом судебном заседании, за исключением изучения некоторых материалов по обоснованным причинам. От заявителя не поступало новой информации.

Дело "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации". Верховный Суд Российской Федерации возобновил производство по делу 23 января 2014 г. Что касается нарушения статьи 6 Конвенции, Президиум Верховного Суда Российской Федерации пришел к выводу, что этот факт не ставит под сомнение справедливость производства по уголовному делу в целом. Ввиду вновь открывшихся обстоятельств он, тем не менее, смягчил наказание, указав, что заявитель Ходорковский уже был помилован, и освободил из-под стражи заявителя Лебедева. Что касается нарушения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в связи с тем, что наложение на них обязательства о возмещении вреда в рамках уголовного дел при отсутствии, по мнению Европейского Суда, оснований для этого в российском законодательстве, Верховный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что в Постановлении Европейского Суда не указано оснований для отмены этого обязательства. Заявители жаловались на отсутствие правового средства в отношении последнего нарушения.* (* См. дополнительную информацию в объяснениях властей (DH-DD(2014)1173), а также представителя заявителя (DHDD(2014)1084).)

Дело "Пичугин против Российской Федерации". Европейский Суд отметил, что наиболее приемлемой формой компенсации будет проведение судопроизводства de novo* (* De novo (лат.) - заново (примеч. переводчика).) или возобновление оспариваемого производства по уголовному делу в случае необходимости. В ответ Верховный Суд Российской Федерации "возобновил" производство по уголовному делу в отношении заявителя 23 октября 2013 г., однако не отменяя приговор и не направляя дело на новое рассмотрение судом, поскольку он признал, что нарушения, установленные Европейским Судом, не влияют на исход разбирательства по делу. Заявитель жаловался на то, что нарушение не было устранено, а сумма компенсации, присужденная Европейским Судом, была переведена неизвестному получателю.* (* См. дополнительную информацию в объяснениях властей (DH-DD(2014)1252) а также представителя заявителя (DHDD(2014)970, DH-DD(2015)803 и DH-DD(2015)804).)

В одном деле, по которому было признано нарушение статьи 18 Конвенции в совокупности со статьей 5 Конвенции* (* Дело "Гусинский против Российской Федерации".) в связи с использованием заключения под стражу в качестве способа ведения переговоров в целях запугать заявителя в процессе подписания договора о продаже его компании корпорации, контролируемой государством, договор, в конечном счете, не был исполнен (§ 32). Заявитель не подавал жалоб после вынесения Европейским Судом постановления.

Общие меры

I. Законодательные меры

Был принят ряд законодательных актов в целях решения проблемы незаконного и необоснованного (или недостаточно обоснованного) длительного предварительного содержания под стражей.* (* См. более подробно план действий по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации": DH-DD(2012)1009 и DHDD(2014)580, а также недавний план действий по делам группы Кляхина: DH-DD(2015)1171.)

В частности, было внесено прямое указание в правовые нормы о продлении срока содержания под стражей в случаях, когда дело передано судом обратно прокурору или следователю на стадии расследования или прокурором - суду, а также порядок исчисления срока в таких ситуациях (Федеральный закон от 2 декабря 2008 г. о внесении изменений в статью 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ), дальнейшие уточнения по этому вопросу сделаны Конституционным Судом Российской Федерации (Постановление от 16 июля 2015 г.* (* По-видимому, имеется в виду Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июля 2015 г. N 23-П "По делу о проверке конституционности положений частей третьей - седьмой статьи 109 и части третьей статьи 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина С.В. Махина" (примеч. редактора).)).

Кроме того, были введены иные правовые нормы о мерах, альтернативных заключению под стражу, в частности, об упрощенном порядке подачи заявления о залоге, заменяющем заключение под стражу. Залог может применяться на любой стадии производства по делу (Федеральный закон от 7 апреля 2010 г., а также Федеральный закон от 6 декабря 2011 г. о внесении изменений в статью 106 УПК РФ), а также был уточнен порядок применения меры пресечения в виде домашнего ареста (в частности, установлен предельный срок в два месяца, Федеральный закон от 7 декабря 2011 г. о внесении изменений в статью 107 УПК РФ, Постановление Правительства Российской Федерации от 18 февраля 2013 г. уточняет информацию о методах контроля за лицами, находящимися под домашним арестом.

Далее были предусмотрены правовые нормы, ограничивающие возможность применения заключения под стражу, в частности, установление пределов применения меры пресечения при грозящем наказании от двух до трех лет лишения свободы (Федеральный закон от 30 декабря 2012 г. о внесении изменений в статью 108 УПК РФ), а также введены нормы о возможности освобождения тяжело больных заключенных (Федеральный закон от 29 декабря 2010 г.).

Все дальнейшие правовые нормы направлены на ограничение времени, проводимого в предварительном заключении: новая возможность подачи ходатайства об ускорении производства (статья 6.1 УПК РФ) должна сократить срок предварительного содержания под стражей (Федеральный закон от 30 апреля 2010 г.). Кроме того, появилась возможность сокращения стадии предварительного расследования в случае, если обвиняемый признает вину и согласится с фактом причинения вреда (Федеральный закон от 4 марта 2013 г. о внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и ряд положений УПК РФ), решения по таким делам принимаются в рамках сокращенного производства (согласно статье 40 УПК РФ без стадии "судебного расследования"). Это должно сократить длительность производства в целом и, соответственно, срок предварительного заключения.

В целях предотвращения содержания под стражей за пределами установленных сроков прокуроры обязаны обеспечивать, чтобы в случаях передачи дела со стадии расследования на стадию судопроизводства перед тем, как судья мог принять решение о возможном продлении срока содержания под стражей, он еще не истек (Федеральный закон от 5 июня 2012 г. о внесении изменений в статьи 221 и 226 УПК РФ).

II. Меры по изучению и изменению судебной практики

1. Общие меры по изучению судебной практики

Изучение соответствующих положений Конвенции было включено в программы обучения судей, следователей, прокуроров и сотрудников полиции, а также в учебный курс Всероссийского государственного университета юстиции (ранее - Российская государственная академия юстиции), Академии Следственного комитета Российской Федерации, Института повышения квалификации Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, а также Всероссийского института последипломного образования Министерства внутренних дел* (* См. подробнее §§ 6-8 плана действий по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации", DH-DD(2014)580, а также часть IV плана действий по делам группы Кляхина, принятого в ноябре 2015 года, DH-DD(2015)1171.). Верховным Судом был организован ряд обучающих мероприятий, включая регулярное обучение в Европейском Суде судей региональных судов.

В апреле 2012-2014 годов причины нарушения статьи 5 Конвенции обсуждались среди вопросов, связанных с исполнением постановлений Европейского Суда, на ежегодных конференциях, организованных Институтом европейского права МГИМО с участием около 200 должностных лиц различных государственных органов.

В информации, полученной по ряду дел, власти Российской Федерации ссылались на письма, направленные работникам соответствующих органов (Федеральной службы исполнения наказаний, Министерства внутренних дел, прокуратуры и Следственного комитета), в которых содержались информация о постановлениях и требование об исполнении положений Конвенции.

Все постановления были переведены на русский язык, опубликованы и распространены среди соответствующих государственных органов.

2. Специальные меры в отношении различных нарушений статьи 5 Конвенции

A. Нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

(a) Развитие прецедентной практики Конституционного Суда Российской Федерации

Незаконное содержание под стражей вследствие отсутствия судебного решения. 22 марта 2005 г. Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении N 4-П* (* Имеется в виду Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 22 марта 2005 г. N 4-П "По делу о проверке конституционности ряда положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих порядок и сроки применения в качестве меры пресечения заключения под стражу на стадиях уголовного судопроизводства, следующих за окончанием предварительного расследования и направлением уголовного дела в суд, в связи с жалобами ряда граждан (примеч. редактора).) указал на обязанность обеспечения того, чтобы подозреваемые и обвиняемые содержались под стражей лишь на основании действующего решения суда в течение срока, установленного судом, или подлежали немедленному освобождению. Он также подчеркнул, что эти правила одинаковы на всех стадиях производства по делу, а также при передаче дела из одной инстанции к другой.

Содержание лица под стражей до шести месяцев исключительно на основании того, что дело передано в суд для рассмотрения. В вышеуказанном Постановлении Конституционный Суд Российской Федерации осудил подобную практику и признал ее несоответствующей Конвенции и прецедентной практике Европейского Суда.

Ex post facto* (* Ex post facto (лат.) - задним числом (примеч. переводчика).) продление срока "содержания под стражей во время суда". Конституционный Суд Российской Федерации 15 июля 2003 г. вынес Определение N 292-O* (* Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Худоерова Дониера Тошпулатовича на нарушение его конституционных прав частью третьей статьи 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).), в котором уточнялось, что законодательство Российской Федерации не содержит "положений, позволяющих судам принимать решение о продлении срока предварительного содержания обвиняемых под стражей после истечения предельного срока, установленного ранее, в случае чего лицо содержится под стражей без судебного решения". Конституционный Суд Российской Федерации также отметил: "часть вторая статьи 10 и часть четвертой статьи 109 УПК Российской Федерации прямо предписывают суду, прокурору, следователю... немедленно освободить всякого незаконно содержащегося под стражей свыше срока, установленного данным Кодексом. Это вытекает из положений пунктов 3 и 4 статьи 5 Конвенции... [являющейся] составной частью правовой системы Российской Федерации)...".

Невозможность установления срока предварительного содержания под стражей. Уточняя действующее законодательство, которое определяет предельные сроки содержания под стражей, Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 20 марта 2008 г. N 245-O-O отметил, что он неоднократно (см. Определения, вынесенные им в июне 1996 года, марте 2005 года, декабре 2003 года и июле 2005 года) напоминал о том, что суд, принимая решение о заключении лица под стражу или продлении срока содержания под стражей, обязан, inter alia, исчислить и указать срок такого содержания.

(b) Развитие судебной практики Верховного Суда Российской Федерации

Подчеркивание необходимости соблюдения требований Конвенции в целом. Пленум Верховного Суда Российской Федерации неоднократно подчеркивал необходимость соблюдения требований Конвенции (Постановления от 10 октября 2003 г. и 27 июня 2013 г.* (* Перевод Постановления от 27 июня 2013 г. см. в приложении к плану действий по делам группы Кляхина, принятому в ноябре 2015 года, DH-DD(2015)1171. (Имеются в виду Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации" и от 27 июня 2013 г. N 21 "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней" (примеч. редактора).))).

Постановления, касающиеся статьи 5 Конвенции. В постановлении о предварительном содержании под стражей от 29 октября 2009 г. Верховный Суд прямо сослался на требования статьи 5 Конвенции и подчеркнул, что никто не должен быть заключен под стражу без наличия обоснованного судебного решения. 19 декабря 2013 г. было принято другое Постановление* (* Перевод Постановления см. в приложении к плану действий по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации", принятому в апреле 2014 года, DH-DD(2014)580, а также см. приложение к плану действий по делам группы Кляхина, принятому в ноябре 2015 года, DH-DD(2015)1171.), в котором были даны дальнейшие разъяснения по вопросам, связанным с принятием решения о заключении под стражу (включая вопросы, на которые указывал Европейский Суд), обязательством рассмотреть возможность применения иной, нежели заключение под стражу, меры пресечения, а также вынести в этом отношении обоснованное решение (также относится к нарушению пункта 3 статьи 5 Конвенции). Например, в пункте 21 Постановления Верховный Суд Российской Федерации приводит ряд принципов, разработанных в практике Европейского Суда, включая обязанность судов рассмотреть вопрос о том, не прекратили ли существовать с истечением времени основания для заключения под стражу.

Кроме того, в своих регулярных обзорах судебной практики Верховный Суд Российской Федерации часто ссылается на позицию Европейского Суда в отношении статьи 5 Конвенции.

(c) Дальнейшие меры, планируемые законодателем

Что касается особой проблемы, связанной с неоднократными продлениями сроков содержания под стражей для ознакомления с материалами, было отмечено следующее:

- подготовлены поправки к УПК РФ, касающиеся установления предельных сроков ознакомления с материалами дела для обвиняемого и/или его представителя и порядка его продления;

- рассматривается возможность подготовки изменений в УПК РФ в связи с проблемой неоднократных продлений срока содержания под стражей для целей изучения материалов дела без прямого правового регулирования (подготовка согласованных предложений запланирована на март 2016 года).

B. Нарушение пункта 2 статьи 5 Конвенции

В информации, предоставленной по делу "Зуев против Российской Федерации" (Zuyev v. Russia) (DH-DD(2014)1384) и плане действий по делам группы Кляхина, принятом в ноябре 2015 года (DH-DD)2015)1171), власти Российской Федерации отметили, что неуведомления о причинах задержания являются редкими случаями, вызванными из-за нарушения должностными лицами положений российского законодательства, соответствующего Конвенции. Согласно Конституции Российской Федерации (часть 2 статьи 24), УПК РФ и Федеральному закону "О полиции" должностные лица обязаны сообщать задержанным о причинах и основаниях лишения свободы.

C. Нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

(a) Развитие судебной практики Верховного Суда Российской Федерации

Подробную информацию о постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации с 2009 по 2013 год о необходимости согласно практике Европейского Суда приводить достаточные и относимые основания для продления предварительного содержания под стражей на каждой стадии производства по уголовному делу см. раздел "A" выше. Верховный Суд Российской Федерации также обобщил практику Европейского Суда, содержавшуюся в ряде дел против Российской Федерации, в которых были установлены как наличие, так и отсутствие нарушений пункта 3 статьи 5 Конвенции. Эти документы были опубликованы 19 сентября 2013 г. и используются судами в их работе.

(b) Меры, принятые другими органами

Следственным комитетом Российской Федерации, Генеральной прокуратурой Российской Федерации, Министерством внутренних дел Российской Федерации, а также Федеральной службой Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков* (* Федеральная служба Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков упразднена Указом Президента Российской Федерации от 5 апреля 2016 г. N 156 "О совершенствовании государственного управления в сфере контроля за оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров и в сфере миграции". Функции и полномочия ФСКН России переданы МВД России (примеч. редактора).) был принят ряд мер, направленных, inter alia, на ускорение рассмотрения уголовных дел и более сбалансированное отношение к запросам о назначении и продлении меры в виде предварительного заключения под стражу* (* См. подробнее: §§ 10-11 плана действий по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации", принятого в апреле 2014 года, DH-DD(2014)580, а также §§ 69 плана действий по делам группы Кляхина, принятого в ноябре 2015 года, DHDD(2015)1171.). В целях развития межведомственного взаимодействия регулярно проводятся координационные встречи с участием судей. Кроме того, принимаются межведомственные правовые акты (см., например, межведомственный приказ от 3 июня 2015 г.).

D. Нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

Невозможность рассмотреть жалобу на решение о заключении под стражу. В Определении от 2 июля 1998 г. Конституционный Суд Российской Федерации* (* По-видимому, имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 2 июля 1998 г. N 20-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 331 и 464 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами ряда граждан (примеч. редактора).) указал, что некоторые положения российского законодательства противоречат Конституции Российской Федерации в той части, в которой они исключают возможность обжалования решения суда о продлении срока применения мер пресечения в отношении обвиняемого до вынесения постановления по существу. Действующее законодательство Российской Федерации предусматривает такую возможность (см. часть одиннадцатую статьи 108, часть третью статьи 107, часть восьмую статьи 109 УПК РФ, с изменениями 2010 года). Действующее законодательство Российской Федерации предусматривает право следователя ходатайствовать о прекращении применения заключения под стражу в качестве меры пресечения и в случае отказа в удовлетворении ходатайства обжаловать этот отказ в суд.

Отказ судов разрешать заключенным присутствовать на слушаниях при рассмотрении вопроса о продлении срока содержания под стражей. 22 января 2004 г. Конституционный Суд вынес Определение N 66-O* (* По-видимому, имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "По жалобе гражданина Худоерова Дониера Тошпулатовича на нарушение его конституционных прав частями второй и третьей статьи 376 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).), в котором он отметил, что "положения статьи 376 УПК Российской Федерации, регламентирующие участие осужденного, содержащегося под стражей... не могут рассматриваться как лишающие содержащегося под стражей обвиняемого... права путем личного участия в судебном заседании или иным предусмотренным законом способом изложить суду кассационной инстанции свое мнение по существу вопросов, связанных с рассмотрением жалобы или представления на промежуточное судебное решение, затрагивающее его конституционные права и свободы".

Невозможность рассмотреть вопрос о заключении под стражу без необоснованных задержек. Верховный Суд Российской Федерации подчеркнул необходимость незамедлительного принятия решения о законности заключения под стражу в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Конвенции и законодательством Российской Федерации (пункт 14 Постановления Пленума от 27 июня 2013 г. N 21).

E. Нарушение пункта 5 статьи 5 Конвенции

Согласно части третьей статьи 133 главы 18 УПК РФ лицо, незаконно содержащееся под стражей, имеет право на компенсацию в порядке, предусмотренном этой главой ("реабилитация"), в толковании Конституционного Суда Российской Федерации (в Определениях от 21 апреля 2005 г., 18 января и 17 ноября 2011 г., 16 июля 2015 г.) и Верховного Суда Российской Федерации (см. Постановление Пленума от 29 ноября 2011 г. N 17). Кроме того, предусмотрено право на компенсацию в связи чрезмерной длительностью производства по делу (Закон о компенсации, принятый в связи с Постановлением Европейского Суда по делу "Бурдов против Российской Федерации (N 2)").

III. Достигнутые результаты и планируемые меры

Власти Российской Федерации указали, что в результате принятия перечисленных выше мер количество ходатайств, представляемых в суды следственными органами о заключении под стражу, сократилось с 152 000 в 2011 году до 146 000 в 2014 году. Количество удовлетворенных ходатайств сократилось за тот же период с 135 900 до 133 000. Применение альтернативных заключению под стражу мер пресечения, таких как домашний арест, возросло с 1 300 в 2011 году до 3 200 в 2014 году. В целом количество лиц, заключенных под стражу, снизилось с 386 800 в 2006 году до 114 000 в 2014 году.

По мнению властей Российской Федерации, принятые меры позволяют исключить большое количество нарушений, устанавливаемых Европейским Судом, что подтверждается его практикой.

Запланированы дальнейшие меры общего характера, в частности:

- продолжается работа по анализу правоприменительной практики о назначении и продлении мер пресечения в виде предварительного заключения под стражу (согласно календарю, установленному в плане действий по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации") с целью разработки предложений по дальнейшим изменениям, а также дальнейшему межведомственному сотрудничеству (в частности, через регулярные координационные встречи с участием Федеральной службы исполнения наказания Российской Федерации, Генеральной прокуратуры Российской Федерации, Министерства внутренних дел Российской Федерации, Следственного комитета Российской Федерации и судов);

- обновляются обзоры практики применения меры пресечения в виде заключения под стражу (планируется к принятию Верховным Судом в июне 2016 года).

IV. Меры в отношении иных нарушений Конвенции

Что касается нарушения статьи 18 в сочетании со статьей 5 Конвенции, следует напомнить, что власти Российской Федерации указали в 2006 году, что это нарушение было тесно связано с неопределенностью формулировки статьи 90 УПК 1960 года, допускающей содержание под стражей до принятия формального решения о предъявлении обвинений, утратившего силу. Он был заменен новым УПК РФ в 2001 году, содержащим четкие требования к такому заключению.

В отношении других нарушений Конвенции, в частности, статьи 6, общие меры были рассмотрены в других соответствующих группах.* (* Соответствующие нарушения статей 3 и 13 Конвенции были допущены в делах группы Калашникова, Гулиева и Салманова, а также в деле "Свинаренко и Сляднев против Российской Федерации", нарушения статьи 6 Конвенции - в делах группы Белашева, Федотова, Хужина и других, Смирновой и Мельникова, в делах "Моисеев против Российской Федерации" и "Матыцина против Российской Федерации", нарушения статьи 8 Конвенции - в делах группы Власова и Бориса Попова, нарушения статьи 34 Конвенции - в делах группы Шугаев и Понушков.)

Анализ Секретариата Европейского Суда

Индивидуальные меры

В большинстве дел не было необходимости в принятии дальнейших индивидуальных мер. Как указано в статусе исполнения, по ряду дел ожидается поступление информации.

Что касается четырех дел о несправедливости судебного разбирательства, вопрос об индивидуальных мерах представляется урегулированным в делах "Московец против Российской Федерации" и "Романова против Российской Федерации", поскольку были проведены новые разбирательства, и дальнейших жалоб от заявителей не поступало.

В деле "Ходорковский и Лебедев против Российской Федерации" принятие дальнейших мер представляется необходимым в силу выводов Европейского Суда о том, что в законодательстве Российской Федерации отсутствуют основания для присуждения компенсации.

В отношении дела "Пичугин против Российской Федерации", если дальнейшее возобновление производства по ходатайству заявителя более невозможно, важно найти другие средства устранения нарушения (включая помилование с последующим освобождением из-под стражи).

Что касается дела "Гусинский против Российской Федерации", в Постановлении Европейского Суда указано, что подписанный договор не был исполнен, а обвинения с заявителя были сняты после того, как он подписал оспариваемый договор, таким образом, он был освобожден из-под стражи и смог покинуть страну. Каких-либо жалоб или дополнительной информации от заявителя не поступало. В подобной ситуации вопрос об индивидуальных мерах представляется урегулированным.

Общие меры

Предоставленные статистические данные подтверждают, что законодательные реформы, проведенные в 2008-2013 годах, наряду с разъяснениями и руководящими указаниями, предоставленными Конституционным и Верховным Судами Российской Федерации, привели к важным изменениям в решении различных проблем, связанных с незаконным или необоснованным заключением под стражу, а также, в целом, чрезмерным применением этой меры пресечения. В свете этих реформ в настоящий момент можно предложить закрыть ряд дел, в то же время поощряя дальнейшие усилия по урегулированию нерешенных проблем.

Решенные проблемы представлены ниже, наряду с указанием ситуации исполнения в отношении оставшихся проблем. Перечень дел, рекомендованных к закрытию, приложен к передаваемому проекту окончательной резолюции.

1. Нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

В отношении неоднократных продлений сроков содержания под стражей для ознакомления с материалами уголовного дела Европейский Суд много раз подчеркивал, что соответствующие положения законодательства Российской Федерации являются непредсказуемыми в своем применении и не отвечают требованию "качества закона"* (* См. в этом отношении недавний вывод в Постановлении Европейского Суда по делу "Юрий Рудаков против Российской Федерации" от 15 января 2015 г., вступившем в силу 15 апреля 2015 г., § 64.). Следует с интересом отметить подготовку необходимых поправок к законодательству, на которую власти Российской Федерации ссылались в своем плане действий, подготовленном в ноябре 2015 года (§ 1.7). Ожидается информация о результатах.

Отсутствие четких законодательных положений относительно того, как исчислять длительность содержания под стражей в случаях возращения дела судом следственным органам было восполнено в ходе законодательных реформ 2008 года с внесением изменений в статью 237 УПК РФ и дополнительных разъяснений Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июля 2015 г. Действительно, после вступления изменений в силу Европейский Суд не установил каких-либо нарушений в этом отношении. Таким образом, данный вопрос закрыт* (* Постановление Европейского Суда по делу "Шапошников против Российской Федерации" от 29 июля 2010 г., вступившее в силу 29 октября 2010 г., жалоба N 8998/05.).

Представляется, что остальные нарушения пункта 1 статьи 5 Конвенции не требуют проведения законодательных реформ. Необходимые изменения в судебной практике введены решениями Конституционного Суда и Верховного Суда. Учитывая, что Европейский Суд не коммуницировал жалобы и не устанавливал нарушений по схожим делам, в которых заключение под стражу имело место после 2010 года* (* Последние события, которые привели к установлению нарушения пункта 1 статьи 5 Конвенции, имели место в 2010 году, см. Постановление Европейского Суда по делу "Арутюнян против Российской Федерации".), по-видимому, принятые меры оказались способны предотвратить сходные нарушения. Следовательно, надзор за исполнением постановлений о нарушении пункта 1 статьи 5 Конвенции исключительно по этому основанию снят (проблема незапротоколированного/произвольного заключения под стражу полицией рассмотрена в группе дел Михеева).* (* Это касается следующих восьми дел: "Петр Пономарев против Российской Федерации", "Племенцев против Российской Федерации", "Сергей Чеботарев против Российской Федерации", "Сергей Соловьев против Российской Федерации", "Сигарев против Российской Федерации", "Степанов против Российской Федерации", "Тараканов против Российской Федерации", "Евдокимов против Российской Федерации". Кроме того, это относится также к следующим трем делам, в которых имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции, в отношении которого были приняты необходимые общие меры: "Мухарев против Российской Федерации", "Ражев против Российской Федерации", "Шуленков против Российской Федерации".)

2. Нарушение пункта 2 статьи 5 Конвенции

Что касается права быть уведомленным о причинах задержания, власти Российской Федерации подтвердили, что существует право быть уведомленным незамедлительно и должностные лица правоохранительных органов обязаны это делать. При таких обстоятельствах было бы полезно получать информацию о том, предоставлены ли этим должностным лицам руководство или иные инструкции, содержащие определение понятия "незамедлительно" в свете прецедентной практики Европейского Суда.* (* См. практику Европейского Суда, приведенную в Постановлении Европейского Суда по делу "Зуев против Российской Федерации", § 83.)

3. Нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

В отношении невозможности привести достаточные и относимые основания для длительного предварительного содержания под стражей следует с интересом отметить предпринятые меры. Они включают разъяснения и руководящие указания Верховного Суда Российской Федерации, внутренние инструкции и директивы, а также меры по совершенствованию внутриведомственного взаимодействия. Однако представляется, что Европейский Суд продолжает устанавливать сходные нарушения в отношении недавних фактов* (* Например, в деле "Шаля против Российской Федерации" оспариваемые события произошли в 2013 году, в делах "Пущеленко и другие против Российской Федерации" и "Заворин против Российской Федерации" - в 2014 году.). Как подчеркнул Европейский Суд в постановлении, вынесенном в январе 2015 года, это указывает на "недостатки в функционировании судебной системы Российской Федерации в связи с чрезмерной длительностью содержания под стражей без надлежащего обоснования".* (* Постановление Европейского Суда по делу "Заворин против Российской Федерации", § 27.)

Несмотря на принимаемые меры, такие как более частое применение мер пресечения, не связанных с заключением под стражу (например, домашний арест), что заслуживает одобрения, тем не менее властям Российской Федерации следует предложить предоставлять дополнительную информацию о достигнутых результатах, дальнейшем развитии судебной практики и принятии дополнительных мер. В этой связи власти Российской Федерации могут рассмотреть возможность включения непосредственно в УПК РФ требований, следующих из статьи 5 Конвенции (как указано в § 202 Постановления Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации").

4. Нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

В отношении длительности процедуры обжалования Европейский Суд продолжает устанавливать нарушения в сравнительно недавних событиях* (* См., например, Постановление Европейского Суда по делу "Мхитарян против Российской Федерации", § 106, о событиях 2011-2012 годов.). Соответственно, с интересом отмечается, что в Постановлении Пленума от 27 июня 2013 г. N 21 Верховный Суд Российской Федерации указал судам на необходимость соблюдать сроки, установленные для рассмотрения жалоб, ссылаясь на пункт 4 статьи 5 Конвенции. Ожидается поступление информации о том, как это требование соблюдается на практике.

Что касается проведения слушаний в отсутствие заявителя и его представителя, с удовлетворением отмечается, что Европейский Суд не устанавливал нарушений в отношении событий, произошедших после 2009 года, когда Верховным Судом Российской Федерации были даны соответствующие разъяснения (см. Постановление Пленума, принятое в октябре 2009 года, пункты 9, 12-14). Относительно иных нарушений пункта 4 статьи 5 Конвенции (в частности, невозможности рассмотреть жалобы на решение о заключении под стражу), с удовлетворением отмечается, что Европейский Суд не устанавливал нарушений в отношении событий, произошедших после 2007 года. Таким образом, представляется, что принятые меры оказались способны предотвратить новые похожие нарушения. По-видимому, нет необходимости в принятии дополнительных общих мер в этой связи, и надзор за исполнением постановлений, в которых было установлено нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции исключительно в связи с этим нарушением, может быть прекращен.* (* Это касается дела "Беднов против Российской Федерации". Кроме того, это относится к следующим трем делам, в которых также имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции, в отношении которого были приняты общие меры (см. выше): "Мухарев против Российской Федерации", "Ражев против Российской Федерации", "Шуленков против Российской Федерации".)

5. Нарушение пункта 5 статьи 5 Конвенции

Что касается отсутствия реального права на компенсацию в связи с нарушением статьи 5 Конвенции, то все еще существует ряд проблем. Отмечается, что в плане действий, принятом в ноябре 2015 года, власти Российской Федерации ссылались на главу 18 УПК РФ, в то время как недостатки, установленные Европейским Судом, касались других положений российского законодательства, а именно статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации. Европейский Суд постановил, что формулировка и способ применения этой статьи препятствуют заявителям в получении компенсации как до, так и после постановления в связи с заключением под стражу или задержанием, произведенных с нарушением статьи 5 Конвенции, и, отклоняя требования о компенсации в основном по формальным основаниям, российские суды не толковали или не применяли положения законодательства Российской Федерации в духе статьи 5 Конвенции* (* См. Постановление Европейского Суда по делу "Абашев против Российской Федерации", § 42.). Более того, Европейский Суд установил, что законодательство Российской Федерации не предусматривает ответственности государства за содержание под стражей, которое не было основано на "относимых и достаточных" причинах или длительность которого превышала "разумный срок", и что, таким образом, не существует правовой возможности получения компенсации в отношении содержания под стражей в нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции* (* См., например, Постановление Европейского Суда по делу "Чуприков против Российской Федерации", § 99, или "Алёхин против Российской Федерации", § 153.). Представляется, что власти Российской Федерации не сообщили информации о принятых или планируемых мерах, направленных на устранение недостатков, выявленных Европейским Судом в отношении пункта 5 статьи 5 Конвенции. Соответственно, им должно быть предложено сделать это, в частности, предоставить информацию о законодательных мерах, которые необходимо выполнить согласно выводам Европейского Суда.

6. Нарушение статьи 18 Конвенции в сочетании со статьей 5 Конвенции

Очевидно, что такое нарушение тесно связано с неопределенностью закона, действовавшего на тот момент, и отсутствием эффективного судебного контроля в отношении содержания под стражей подозреваемых. Представляется, что в новом УПК РФ, принятом в 2001 году, устранена неопределенность статьи 90 УПК 1960 года. Был также введен эффективный судебный контроль (см. выше). Соответственно, случаи превышения полномочий сотрудниками исполнительных органов и прокуратуры, имевшие место в деле "Гусинский против Российской Федерации", подлежат эффективному судебному контролю. Вероятно, данные изменения направлены также на предотвращение нарушений статьи 5 Конвенции, установленных в указанном деле.

7. Иные нарушения

Во многих делах этой группы были установлены нарушения иных положений Конвенции. В отношении них также требуется принятие общих мер, которые рассмотрены в других группах. Перечень этих групп указан в сноске 1* (* См. сноску 2 на с. 144 настоящего издания (примеч. редактора).) в разделе IV "Меры в отношении иных нарушений Конвенции".