Решение Европейского Суда по правам человека 22 февраля 2022 г. по вопросу приемлемости жалобы N 11279/17 "Ольга Васильевна Ольховик (Olga Vasilyevna Olkhovik) против Российской Федерации" и 2 другие жалобы" (Третья Секция)

Европейский Суд по правам человека

(Третья Секция)

Решение по вопросу приемлемости
жалобы N 11279/17
"Ольга Васильевна Ольховик (Olga Vasilyevna Olkhovik) против Российской Федерации" и 2 другие жалобы"

Европейский Суд по правам человека (Третья Секция) 22 февраля 2022 г. Палатой в составе:

Жоржа Раварани, Председателя Палаты Суда,

Георгия А. Сергидеса,

Дариана Павли,

Ани Зайберт-Фор,

Пеэтера Роосма,

Фредерика Кренка,

Михаила Лобова, судей,

а также при участии Милана Блашко, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев вышеупомянутые жалобы, поданные в разные даты, указанные в таблице в Приложении,

принимая во внимание замечания по делу, представленные властями государства-ответчика, и ответные замечания, представленные заявительницами,

проведя заседание,

вынес следующее Решение:

Факты

1. Список заявительниц и другая касающаяся их информация приведены в Приложении I.

2. Власти Российской Федерации первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по права человека М.Л. Гальпериным, а затем сменившим его в этой должности М.В. Виноградовым.

А. Обстоятельства дела

3. Обстоятельства дела в том виде, в котором они были представлены сторонами по делу, могут быть кратко изложены следующим образом.

4. Заявительницы приобрели квартиры у частных лиц. Их право собственности так же, как перед этим и право собственности продавцов, было каждый раз надлежащим образом зарегистрировано органом, осуществляющим государственную регистрацию прав на недвижимое имущество и сделок с ним в Едином государственном реестре недвижимости (далее - орган, осуществляющий государственную регистрацию).

5. Позже выяснилось, что прежние собственники указанных квартир скончались, не оставив наследников. Города Москва и Санкт-Петербург, соответственно, в качестве правопреемников скончавшихся собственников предъявили к заявительницам и их продавцам иски об истребовании имущества из чужого незаконного владения или присоединились к таким искам. Суды сочли, что прежние собственники и города не выразили какого-либо желания лишиться квартир, а истцы действовали без ошибок и своевременно. Суды отнесли квартиры к выморочному имуществу, передали их в муниципальную собственность и признали недействительными свидетельства о праве собственности заявительниц без выплаты какой-либо компенсации.

Более подробная информация об этих делах приведена в Приложении II.

В. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

1. Соответствующие положения о защите приобретателей жилых помещений

6. В соответствии со статьей 31.1 Федерального закона от 3 июля 1997 г.* (* Так в тексте. Речь идет о Федеральном законе от 21 июля 1997 г. (примеч. переводчика).) N 122-ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", действовавшего с 28 января 1998 г. до 1 января 2020 г. (далее - прежний федеральный закон)* (* Следует отметить, что прежний федеральный закон действовал до 1 января 2020 г., но новый федеральный закон (см. § 8 настоящего Решения) вступил в силу до этой даты, а именно с 1 января 2017 г. В течение трех лет указанные законы сосуществовали.), добросовестный приобретатель, от которого было истребовано жилое помещение, имел право на разовую компенсацию за счет казны Российской Федерации. Размер данной компенсации не мог превышать 1 млн рублей. Условия выплаты указанной компенсации были следующими:

i) добросовестный приобретатель должен был получить решение суда о возмещении ему вреда, причиненного в результате утраты жилого помещения;

ii) по не зависящим от добросовестного приобретателя причинам в соответствии с вступившим в законную силу вышеупомянутым решением суда взыскание по исполнительному документу не производилось в течение одного года со дня начала исчисления срока для предъявления этого документа к исполнению.

7. 4 июня 2015 г. Конституционный Суд Российской Федерации вынес постановление N 13-П о толковании указанной статьи 31.1* (* Речь идет о постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 4 июня 2015 г. N 13-П "По делу о проверке конституционности положений статьи 31.1 Федерального закона ''О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним'' в связи с жалобой граждан В.А. Князик и П.Н. Пузырина" (примеч. переводчика).). Конституционный Суд Российской Федерации провел различие между двумя ситуациями, в которых добросовестный приобретатель может требовать возмещения причиненного ему вреда:

i) в случае ошибки, допущенной государственными органами (в частности, органом, осуществляющим государственную регистрацию);

ii) в случае мошенничества или иного преступления, совершенного третьими лицами. В первом случае, по мнению Конституционного Суда Российской Федерации, государство должно нести ответственность за истребование жилого помещения. Во втором случае государство добровольно возлагало на себя обязанность частично возместить вред, причиненный третьими лицами, и выплата предусмотренной статьей 31.1 компенсации не должна была зависеть от установления ошибки государственных органов. Конституционный Суд Российской Федерации сослался на Постановление Европейского Суда по делу "Гладышева против Российской Федерации" (Gladysheva v. Russia) (от 6 декабря 2011 г., жалоба N 7097/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 6 (примеч. редактора).)).

8. 1 января 2017 г. вступил в силу новый Федеральный закон N 218-ФЗ "О государственной регистрации недвижимости" (далее - новый федеральный закон). В нем, в частности, содержится глава 10 о гражданской ответственности за ошибки органа, осуществляющего государственную регистрацию, которая предусматривала, что убытки возмещаются в полном объеме за счет казны Российской Федерации.

9. Федеральным законом от 2 августа 2019 г. N 299-ФЗ в новый федеральный закон были внесены изменения. Он был дополнен вступившей в силу с 1 января 2020 г. главой 10.1 с единственной статьей 68.1, которая содержит положения о компенсации за счет казны Российской Федерации добросовестному приобретателю за утрату им жилого помещения. Условия и порядок получения компенсации схожи с условиями и порядком, установленными в статье 31.1 прежнего федерального закона (см. выше § 6), за исключением следующего:

i) "добросовестный приобретатель", имеющий право на выплату компенсации, может быть только физическим лицом;

ii) понятие "решение суда о возмещении вреда, причиненного в результате утраты жилого помещения" было заменено понятием "судебный акт о возмещении убытков, возникших в связи с истребованием жилого помещения";

iii) взыскание по указанному судебному акту должно не производиться в течение не одного года, а в течение шести месяцев со дня предъявления исполнительного документа к исполнению;

iv) размер компенсации определяется исходя из суммы, составляющей реальный ущерб, либо, если соответствующее требование заявлено добросовестным приобретателем, в размере кадастровой стоимости жилого помещения, действующей на дату вступления в силу судебного акта об истребовании от него соответствующего жилого помещения;

v) для получения компенсации добросовестный приобретатель должен обратиться в суд с иском к Российской Федерации.

10. Федеральный закон N 299-ФЗ также предусматривает следующее:

i) если истребование жилого помещения стало следствием ненадлежащего исполнения органом регистрации прав своих полномочий, то возмещение убытков добросовестному приобретателю осуществляется на основе главы 10 нового федерального закона (см. выше § 8);

ii) если жилое помещение было истребовано до 1 января 2020 г.:

- добросовестный приобретатель вправе обратиться с иском к Российской Федерации о выплате однократной компенсации в течение трех лет начиная с 1 января 2020 г. при условии, что жилое помещение было истребовано в собственность публично-правового образования;

- требования о компенсации подлежат рассмотрению судом в соответствии с законодательством, действовавшим на дату предъявления указанных требований.

11. В случае выплаты компенсации к Российской Федерации переходит право (требование), которое добросовестный приобретатель имеет к лицу, ответственному за причинение ему убытков в связи с истребованием от него жилого помещения.

12. 1 января 2020 г. в ряд положений Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) были внесены изменения. В частности, в пункт 6 статьи 8.1 ГК РФ был введен третий абзац, согласно которому приобретатель недвижимого имущества, полагавшийся при его приобретении на данные государственного реестра, признается добросовестным, пока в судебном порядке не доказано, что он знал или должен был знать об отсутствии права на отчуждение этого имущества у лица, от которого ему перешли права на него.

13. В соответствии со статьями 234 и 302 ГК РФ в редакции, действовавшей с 1 января 2020 г., течение срока приобретательной давности в отношении недвижимого имущества начинается не позднее момента государственной регистрации права собственности на такое имущество в Едином государственном реестре недвижимости. Суд отказывает в удовлетворении требования публично-правового образования об истребовании жилого помещения у добросовестного приобретателя во всех случаях, если после выбытия жилого помещения из владения истца истекло три года со дня внесения в государственный реестр записи о праве собственности первого добросовестного приобретателя жилого помещения. При этом бремя доказывания обстоятельств, свидетельствующих о недобросовестности приобретателя, или обстоятельств выбытия жилого помещения из владения истца несет публично-правовое образование.

2. Судебная практика о выплате компенсации приобретателям жилых помещений

14. Власти Российской Федерации представили в Европейский Суд восемь определений, вынесенных в период с 2014 по 2017 год различными судами апелляционной инстанции, которые в соответствии со статьей 31.1 прежнего федерального закона (см. выше § 6) рассмотрели требования добросовестных приобретателей жилых помещений, истребованных в пользу других физических лиц, к Министерству финансов Российской Федерации о выплате компенсации. В указанных делах истцы предварительно получили судебные решения, предписывающие их продавцам или лицам, приговоренным к уголовному наказанию, выплатить суммы, эквивалентные стоимости квартир, или 1 млн рублей. Суды удовлетворили требования о выплате компенсации, систематически ссылаясь на постановление Конституционного Суда Российской Федерации N 13-П (см. выше § 7) и сочтя, что выплата компенсации не должна ни зависеть от установления ошибки государственных органов, ни являться для истцов источником обогащения.

15. Согласно имеющимся данным в 2020 и 2021 годах различные суды Российской Федерации удовлетворили требования о выплате компенсации, предъявленные приобретателями истребованных жилых помещений, в соответствии со статьей 68.1 нового федерального закона (см., в частности, определение от 3 ноября 2020 г. по делу N 88-16143/2020 и определение Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 18 мая 2021 г. по делу N 88-7794/2021, а также определение Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 30 августа 2021 г. по делу N 88-15262/2021).

3. Другие соответствующие положения и их толкование судами государства-ответчика

16. Согласно постановлению Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25* (* Речь идет о постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" (примеч. переводчика).) в состав "реального ущерба" (см. выше § 9) входят не только фактически понесенные соответствующим лицом расходы, но и расходы, которые это лицо должно будет произвести для восстановления нарушенного права.

17. Другие соответствующие положения законодательства государства-ответчика и их толкование судами Российской Федерации приведены в Постановлении Европейского Суда по делу "Аленцева против Российской Федерации" (Alentseva v. Russia) (от 17 ноября 2016 г., жалоба N 31788/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2017. N 3 (примеч. редактора).), §§ 25-46 и 55) и Постановлении Европейского Суда по делу "Серегин и другие против Российской Федерации" (Seregin and Others v. Russia) (от 16 марта 2021 г., жалоба N 31686/16 и четыре другие жалобы, §§ 52-58 и 62-69).

С. План действий, представленный властями Российской Федерации Комитету Министров Совета Европы

18. В Плане действий, представленном в 2016 году Комитету Министров Совета Европы (документ N DH-DD(2016)859), в отношении исполнения Постановлений Европейского Суда по делам "Гладышева против Российской Федерации" (Gladysheva v. Russia) (от 6 декабря 2011 г., жалоба N 7097/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 6 (примеч. редактора).)) и "Столярова против Российской Федерации" (Stolyarova v. Russia) (от 29 января 2015 г., жалоба N 15711/13* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2015. N 3 (примеч. редактора).)) властями Российской Федерации указано, что ими принят ряд мер общего характера после вынесения вышеупомянутых Постановлений. К числу указанных мер относилось внесение изменений в законодательство для предотвращения новых нарушений Конвенции и Протоколов к ней. Власти Российской Федерации сослались на различные положения нового федерального закона, а также на законопроект, находящийся в процессе подготовки и направленный на усиление, превентивным и компенсационным образом ("prohibition of revocation and compensation of damages"), защиты добросовестных приобретателей жилых помещений.

Жалобы

19. Все заявительницы жаловались на лишение их недвижимого имущества без выплаты компенсации, в нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Заявительницы по жалобам NN 11279/17 и 76983/17 также полагали, что судебные разбирательства по их гражданским делам были несправедливыми в нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

Право

А. Объединение рассмотрения жалоб в одном производстве

20. Учитывая сходство жалоб, Европейский Суд считает целесообразным рассмотреть их вместе в одном производстве.

В. Предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

21. Заявительницы жаловались на истребование их квартир в пользу городов без выплаты какой-либо компенсации. Они ссылались на статью 1 Протокола N 1 к Конвенции, которая в соответствующей части предусматривает следующее:

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".

1. Доводы сторон

(а) Доводы властей Российской Федерации

22. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительницы не исчерпали внутригосударственные средства правовой защиты. Власти, ссылаясь на положения ГК РФ, статью 31.1 прежнего федерального закона и статью 68.1 нового федерального закона (см. выше §§ 6 и 9-12), также утверждали, что существует законный механизм защиты добросовестных приобретателей от истребования квартир в пользу публично-правовых образований без выплаты компенсации (detailed mechanism for protection and restoration of violated property rights).

23. Власти Российской Федерации пояснили, что данный механизм включает два компонента. Первый компонент состоит из положений ГК РФ, касающихся понятия "добросовестности" приобретателя жилого помещения и установления специального срока давности для истребования указанного жилого помещения. Второй компонент является компенсационным и заключается в выплате приобретателям жилых помещений компенсации за счет бюджета Российской Федерации.

24. Власти Российской Федерации полагали, что в настоящем деле заявительницы имеют возможность использовать указанный компенсационный компонент, представляющий собой эффективное средство правовой защиты от предполагаемого нарушения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

(b) Доводы заявительниц

25. Заявительницы оспорили этот довод, представив различные аргументы, кратко изложенные ниже.

26. Заявительница Ольховик (жалоба N 11279/17) утверждала, что продавца квартиры нигде не могут найти, а ей не удалось получить исполнительный документ. Заявительница пришла к выводу, что ее иск к продавцу не является эффективным средством правовой защиты в ее ситуации. Заявительница утверждала, что в удовлетворении иска к государству о выплате компенсации будет, скорее всего, отказано. Наконец, заявительница утверждала, что компенсационное средство правовой защиты не позволит ей получить равноценное жилое помещение.

27. Заявительница Кириллова (жалоба N 76983/17) утверждала, что не сможет требовать возмещения вреда от виновного в отсутствие уголовного осуждения лица за мошенничество с ее квартирой. Заявительница также полагала, что сможет получить только 1 млн рублей в соответствии со статьей 31.1 прежнего федерального закона. Наконец, как и заявительница Ольховик, заявительница утверждала, что компенсационное средство правовой защиты не позволит ей получить жилое помещение.

28. Заявительница Рейхерт (жалоба N 4597/20) утверждала, что эффективность средства правовой защиты оценивается на день подачи жалобы, и указала, что на день подачи ее жалобы в 2019 году статья 68.1 нового федерального закона еще не вступила в силу. По мнению заявительницы, механизм статьи 31.1 прежнего федерального закона не был эффективным, так как не позволил бы устранить предполагаемое нарушение, которое произошло по вине органа, осуществляющего государственную регистрацию. В более общем плане, по мнению указанной заявительницы, требовать предъявления иска к продавцу означало бы перекладывать бремя на другого добросовестного приобретателя, хотя предполагаемое нарушение является результатом ошибок и упущений государственных органов. Наконец, любая сумма, полученная в качестве возможной компенсации, может быть принята во внимание только с точки зрения статьи 41 Конвенции.

2. Мнение Европейского Суда

(а) Общие соображения и принципы

29. Европейский Суд отмечает, что квартиры, приобретенные заявительницами у третьих лиц, были истребованы из их владения в пользу городов без выплаты компенсации. Европейский Суд примет решение по возражению властей Российской Федерации против приемлемости жалобы и рассмотрит, в частности, вопрос о том, является ли компенсационное средство правовой защиты, предусмотренное статьей 68.1 нового федерального закона и позволяющее получить возмещение материального ущерба после истребования жилого помещения в пользу публично-правового образования, "эффективным средством правовой защиты" по смыслу пункта 1 статьи 35 Конвенции в обстоятельствах настоящего дела.

30. Европейский Суд прежде всего напоминает, что целью нормы об исчерпании внутренних средств правовой защиты является предоставление Договаривающимся Государствам возможности предотвратить или устранить нарушения, в которых их обвиняют, до того, как указанные обвинения станут предметом рассмотрения Европейского Суда (см., среди прочих примеров, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 74, ECHR 1999-V). Данная норма основывается на предположении, являющемся предметом статьи 13 Конвенции (с которой оно имеет тесное родство) о том, что законодательство государства-ответчика предоставляет эффективное средство правовой защиты, что касается предполагаемого нарушения. Таким образом, указанная норма является важным компонентом принципа, в соответствии с которым установленный Конвенцией механизм защиты является субсидиарным по отношению к системам защиты прав человека государств - участников Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Вучкович и другие против Сербии" (предварительное возражение) (Vuсkoviс and Others v. Serbia) (preliminary objection) от 25 марта 2014 г., жалоба N 17153/11 и 29 других жалоб, §§ 69-70; см. также Решение Европейского Суда по делу "Бруско против Италии" (Brusco v. Italy), жалоба N 69789/01, ECHR 2001-IX; и Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Демопулос и другие против Турции" (Demopoulos and Others v. Turkey), жалоба N 46113/99 и семь других жалоб, § 69, ECHR 2010). Указанный принцип субсидиарности в настоящее время включен в Преамбулу к Конвенции после того, как 1 августа 2021 г. вступил в силу Протокол N 15 к Конвенции.

31. Критерии эффективности внутригосударственного средства правовой защиты были упомянуты в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Де Соуза Рибейро против Франции" (De Souza Ribeiro v. France) (жалоба N 22689/07* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2017. N 2 (примеч. редактора).), §§ 77-81, ECHR 2012) и Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мюжеманганго против Бельгии" (Mugemangango v. Belgium) (от 10 июля 2020 г., жалоба N 310/15* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2020. N 13 (примеч. редактора).), §§ 130-131).

32. Принимая во внимание указанные принципы и критерии, а также напоминая, что объем обязательств государств-ответчиков, вытекающих из статьи 13 Конвенции, зависит от характера жалобы заявителя (см., среди прочих примеров, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Де Томмазо против Италии" (De Tommaso v. Italy) от 23 февраля 2017 г., жалоба N 43395/09* (* См.: там же. 2018. N 1 (примеч. редактора).), § 179), Европейский Суд приступает к анализу, отмечая, что в настоящем деле на его рассмотрение поданы жалобы на нарушение только статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Поэтому Европейский Суд оценит эффективность механизма компенсации только с точки зрения указанного положения Конвенции.

(b) Эффективность компенсационного средства правовой защиты с точки зрения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

33. Европейский Суд отмечает, что статья 31.1 ранее действовавшего федерального закона, применявшаяся на момент описываемых событий, позволяла при определенных условиях получить за утрату жилого помещения компенсацию, размер которой не мог превышать 1 млн рублей. Согласно практике Конституционного Суда Российской Федерации, которой следовали некоторые суды, рассматривавшие иски по существу, предусмотренное таким образом компенсационное средство правовой защиты должно было лишь частично возместить ущерб, причиненный добросовестным приобретателям (см. выше §§ 6, 7 и 14).

34. С 1 января 2020 г. в ответ, в частности, на постановления Европейского Суда, касавшиеся истребования квартир (см. выше § 18), в законодательство Российской Федерации были внесены изменения, направленные на усиление защиты приобретателей жилых помещений. С одной стороны, понятие "добросовестный приобретатель" было упрощено в том смысле, что данное качество признается за ним с момента, когда им были проверены содержащиеся в Едином государственном реестре недвижимости сведения о жилом помещении, которое он собирается купить, и о его продавце; для публично-правовых образований был установлен более короткий срок для предъявления иска об истребовании жилого помещения из чужого незаконного владения; в настоящее время существуют четкие различия между ответственностью при наличии вины органа, осуществляющего государственную регистрацию, и других государственных органов и ответственностью государства без вины (см. выше §§ 8, 12 и 13). С другой стороны, и прежде всего, в интересах приобретателей в режим компенсационного средства правовой защиты от государства были внесены имеющие обратную силу изменения. Он в принципе открыт для всех добросовестных приобретателей (при условии, что речь идет о физических лицах), в том числе для тех, чьи жилые помещения были истребованы до 1 января 2020 г.

35. Условия использования этого нового компенсационного средства правовой защиты следующие:

i) лицо, чье жилое помещение было истребовано, должно являться "добросовестным приобретателем";

ii) оно должно получить судебный акт о возмещении убытков, возникших в связи с истребованием жилого помещения;

iii) взыскание по указанному судебному акту должно не производиться в течение как минимум шести месяцев со дня предъявления исполнительного документа к исполнению по независящим от утратившего жилое помещение приобретателя причинам;

iv) для получения компенсации приобретатель должен обратиться в суд с иском к Российской Федерации. Компенсация должна покрывать весь материальный ущерб, причиненный в результате истребования жилого помещения. Удовлетворение данного иска не зависит от установления вины государственных органов - ситуации, в которой применяются другие положения об ответственности при наличии вины и могут быть взысканы другие суммы (см. выше §§ 8-9).

36. По мнению Европейского Суда, это новое компенсационное средство правовой защиты, введенное статьей 68.1 нового федерального закона, хотя и состоит из нескольких этапов, является a priori доступным для заявительниц, которые теоретически до 31 декабря 2022 г. могут потребовать от Российской Федерации компенсации на основании указанной статьи (см. выше § 10).

37. Разумеется, исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты оценивается, как правило, на день подачи жалобы в Европейский Суд. Тем не менее из этого правила есть и исключения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бауманн против Франции" (Baumann v. France), жалоба N 33592/96, § 47, ECHR 2001-V (извлечения); Решение Европейского Суда по делу "Фахретдинов и другие против Российской Федерации" (Fakhretdinov and Others v. Russia) от 23 сентября 2010 г., жалобы NN 26716/09, 67576/09 и 7698/10; Решение Европейского Суда по делу "Тарон против Германии" (Taron v. Germany) от 29 мая 2012 г., жалоба N 53126/07; Решение Европейского Суда по делу "Мюдюр Тургут и другие против Турции" (Mudur Turgut and Оthers v. Turkey) от 26 марта 2013 г., жалоба N 4860/09; и Постановление Европейского Суда по делу "Иван Тодоров против Болгарии" (Ivan Todorov v. Bulgaria) от 19 января 2017 г., жалоба N 71545/11, § 49). Так, Европейский Суд, в частности, отошел от указанного общего принципа, когда государственные органы, как в настоящем деле, предусмотрели на внутригосударственном уровне решение проблемы, установленной прецедентной практикой Европейского Суда (см., например, Решение Европейского Суда по делу "Текин и Байсал против Турции" (Tekin and Baysal v. Turkey) от 4 декабря 2018 г., жалобы NN 40192/10 и 8051/12, §§ 25-28). Данный подход свидетельствует о всё более важном значении, которое Европейский Суд придает принципу субсидиарности и "совместной ответственности" органов власти государств-ответчиков и Европейского Суда за исполнение требований Конвенции в толковании Европейского Суда.

38. Кроме того, компенсационное средство правовой защиты, предусмотренное статьей 68.1 нового федерального закона, представляется a priori адекватным. В настоящем деле заявительницы жаловались на лишение имущества без выплаты компенсации. Однако указанное средство правовой защиты как раз предоставляет им возможность получить полное возмещение материального ущерба, причиненного в результате такого лишения, и не зависит, к тому же, от доказывания ошибки государственных органов. Таким образом, данное средство правовой защиты может напрямую урегулировать обжалуемую ситуацию.

39. Европейский Суд не располагает какими-либо доказательствами, позволяющими ему считать, что новое средство правовой защиты не дает разумных шансов на успех. В связи с этим Европейский Суд, с одной стороны, отмечает, что из недавней судебной практики следует практика удовлетворения требований добросовестных приобретателей о выплате компенсации (см. выше § 14). С другой стороны, Европейский Суд напоминает, что ни наличие сомнений относительно шансов на успех у иска, который явно не обречен на провал, ни результат рассмотрения иска не влияют на эффективность средства правовой защиты. Напротив, имеется заинтересованность в передаче вопроса на рассмотрение судов государства-ответчика, чтобы позволить им развивать существующие права, используя свои полномочия по толкованию. Это, в частности, относится к случаям, когда новое законодательное положение было принято с конкретной целью создать средство правовой защиты, способное урегулировать определенный тип жалоб, чтобы решить проблему, выявленную Европейским Судом (см., среди прочих примеров, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Иван Тодоров против Болгарии" (Ivan Todorov v. Bulgaria), § 47 и приведенные в нем ссылки на прецедентную практику).

40. Хотя средство правовой защиты, на которое ссылаются власти Российской Федерации, является, по мнению Европейского Суда, a priori доступным и адекватным, заявительницы со своей стороны не продемонстрировали, что не отвечают условиям для получения за счет федерального бюджета компенсации, предусмотренной статьей 68.1 нового федерального закона. Заявительницы также не утверждали, что указанное средство правовой защиты является для истцов чрезмерным бременем, будь то с точки зрения процедуры или затрат (см. для сравнения также Решение Европейского Суда по делу "Смагилов против Российской Федерации" (Smagilov v. Russia) от 13 ноября 2014 г., жалоба N 24324/05, §§ 42-51; и Решение Европейского Суда по делу "Шмелев и другие против Российской Федерации" (Shmelev and Others v. Russia) от 17 марта 2020 г., жалоба N 41743/17 и 16 других жалоб, § 111 и последующие параграфы).

41. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд полагает, что у него отсутствуют основания на данном этапе подвергать сомнению эффективность нового компенсационного средства правовой защиты применительно к статье 1 Протокола N 1 к Конвенции для целей возмещения ущерба, причиненного добросовестным приобретателям в связи с истребованием принадлежащих им жилых помещений (см. также, mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Компания "С.Ц. Сервис Бенц Ком С.Р.Л." против Румынии" (S.C. Service Benz Com S.R.L. v. Romania) от 4 июля 2017 г., жалоба N 58045/11, §§ 30-42).

42. Тем не менее Европейский Суд не исключает возможности пересмотра своей позиции в отношении реальной эффективности указанного нового средства правовой защиты в случае, если практика судов государства-ответчика покажет неэффективность предъявленных к Российской Федерации исков о получении компенсации из-за, например, длительности процедур, их чрезмерного формализма или же недостаточности присужденных компенсаций (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Панжу против Бельгии" (Panju v. Belgium) от 28 октября 2014 г., жалоба N 18393/09, §§ 54-64). Европейский Суд также подчеркивает, что заявительницы могут в случае необходимости подать новые жалобы, если в удовлетворении их исков к Российской Федерации будет отказано (см., для сравнения, упомянутое выше Решение Европейского Суда по делу "Шмелев и другие против Российской Федерации" (Shmelev and Others v. Russia), §§ 118 и 120; и Решение Европейского Суда по делу "Дадусенко и другие против Российской Федерации" (Dadusenko and Others v. Russia) от 7 сентября 2021 г., жалоба N 36027/19 и три другие жалобы, § 29). Это объясняется тем, что Европейский Суд сохраняет свои полномочия по осуществлению конечного контроля в отношении любой жалобы, представленной заявителями, которые, как того требует принцип субсидиарности, исчерпали имеющиеся в их распоряжении внутренние средства правовой защиты (см. Решение Европейского Суда по делу "Радольюб Маринкович против Сербии" (Radoljub Marinkovic v. Serbia) от 29 января 2013 г., жалоба N 5353/11, §§ 49-61).

43. С учетом вышеизложенного Европейский Суд приходит к выводу, что заявительницы не исчерпали внутригосударственные средства правовой защиты, и поэтому жалобы на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции должны быть отклонены в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

С. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции, что касается жалоб NN 11279/17 и 76983/17

44. Ссылаясь на пункт 1 статьи 6 Конвенции, заявительницы по жалобам NN 11279/17 и 76983/17 жаловались по различным основаниям на справедливость их судебных разбирательств об истребовании квартир из чужого незаконного владения.

45. С учетом всех имеющихся в его распоряжении материалов дела Европейский Суд считает, что обжалуемые факты не содержат каких-либо признаков нарушения вышеупомянутой статьи Конвенции. Из этого следует, что указанные жалобы являются явно необоснованными и должны быть объявлены неприемлемыми для рассмотрения по существу на основании подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил объединить рассмотрение жалоб в одном производстве;

2) объявил жалобы неприемлемыми для рассмотрения по существу.

Совершено на французском языке, и уведомление о Решении направлено в письменном виде 15 марта 2022 г.

Милан Блашко Секретарь Секции Суда

Жорж Раварани Председатель Палаты Суда