Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. N 6/2017

Бюллетень Европейского Суда по правам человека
Российское издание
N 6/2017

Уважаемые читатели!

"Обеспечение прав граждан не должно создавать угрозу государственному суверенитету_ Защита достоинства человека не должна вести к отказу от тех моральных универсалий, на которых сформировалось когда-то человечество и которые до сих пор позволяли ему сохранять себя от саморазрушения", - сказал В.Д. Зорькин 18 мая 2017 г. в ходе лекции на Петербургском международном юридическом форуме. Он же за пару дней до этого, выступая на ежегодной конференции, проводимой Конституционным Судом, в присутствии многочисленных иностранных гостей, обращаясь к сидевшему рядом с ним в президиуме председателю Венецианской комиссии Джанни Букиккио, призвал своих коллег из Европейского Суда с пониманием и уважением относиться к конституционным нормам, которые в отличие от положений "простых" законов очень трудно, практически невозможно, корректировать. Это "мост" (соотношение компетенций национальных конституционных судов и Европейского Суда) с "двусторонним движением", говорил Председатель Конституционного Суда, надо вместе искать и находить решения.

В этой связи следует лишь процитировать статью 2 Конституции нашей страны, где черным по белому написано, что "Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства".

Вообще, в период Петербургского юридического форума снова традиционно активизировались дискуссии относительно роли и места международного правосудия в развитии российской правовой системы. Да и нового Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде, молодого (чуть за 30) петербургского юриста Михаила Гальперина, заместителя министра юстиции, ученика профессора В.А. Мусина, назначили именно в день завершения работы форума.

Впрочем, и Европейский Суд без отдыха принимает всё новые прецедентные и/или резонансные постановления. Имевшее место в прошлом году некоторое снижение количества вновь поступающих на рассмотрение Суда российских жалоб, так вдохновившее наших чиновников, вполне компенсируется тяжестью нарушений, устанавливаемых в новых постановлениях по российским делам, а также всё увеличивающимися этим летом суммами компенсации. Да и политически чувствительных дел становится все больше: то, что длительное время откладывалось "до лучших времен", пока Европейский Суд "не разберется с большим массивом явно неприемлемых дел" (что, собственно, и вселяло ничем необоснованный оптимизм), этим летом выходит на финишную прямую.

Некоторая эйфория российских властей была связана с ратификацией Протокола N 15 к Конвенции, в котором власти увидели то, что хотели увидеть: признание субсидиарного характера страсбургского правозащитного судебного механизма (о котором Суд и без того не забывает упомянуть чуть ли не в каждом своем постановлении) и сокращение срока на подачу жалобы после исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. С более подробным разбором смысла и значения этого нового международно-правового документа вы сможете познакомиться в аналитической статье М. Воскобитовой, публикуемой в этом номере журнала.

Кроме того, в июньском номере вы найдете переводы полных текстов девяти постановлений Европейского Суда по российским делам, а также одного постановления по жалобе против Соединенного Королевства. Кроме того, мы публикуем интереснейшую рекомендацию Комитета министров Совета Европы, посвященную вопросам обработки и защиты персональных данных медицинского характера, собираемых для целей страхования.

Следите за нашими публикациями на сайте www.echr.today и на Facebook, а также подписывайте и читайте электронный журнал "Прецеденты Европейского Суда по правам человека". А мы уже скоро вернемся к вам с июльским номером!

Главный редактор

Юрий Берестнев

По жалобе о нарушении статьи 3 Конвенции

Вопрос о запрещении бесчеловечного или унижающего достоинство наказания

По делу обжалуется длительное содержание под стражей на основании приговора о пожизненном лишении свободы после разъяснения полномочий статс-секретаря по принятию решения об освобождении. По делу требования статьи 3 Конвенции нарушены не были.

Хатчинсон против Соединенного Королевства
[Hutchinson v. United Kingdom] (жалоба N 57592/08)

Постановление Большой Палаты Европейского Суда от 17 января 2017 г.

По жалобе о нарушении статьи 4 Конвенции

По жалобе о нарушении пункта 1 статьи 4 Конвенции

Вопрос о запрещении торговли людьми

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств

По делу обжалуется решение прокурора не продолжать расследование предполагаемой торговли людьми, осуществляемой за границей негражданами государства-ответчика. По делу требования статьи 4 Конвенции нарушены не были.

J. и другие против Австрии
[J. and Others v. Austria] (жалоба N 58216/12)

Постановление от 17 января 2017 г.

По жалобе о нарушении статьи 5 Конвенции

По жалобе о нарушении пункта 4 статьи 5 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на проверку правомерности заключения под стражу

По делу обжалуется отсутствие средства правовой защиты для определения того, истек ли срок давности наказания за преступление, назначенного примерно за 20 лет до рассматриваемых событий. По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции

Иван Тодоров против Болгарии
[Ivan Todorov v. Bulgaria] (жалоба N 71545/11)

Постановление от 19 января 2017 г.

По жалобам о нарушении статьи 6 Конвенции

По жалобе о нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции (гражданско-правовой аспект)

Вопрос о соблюдении права на доступ к суду

По делу обжалуется отклонение жалобы как поданной за пределами срока для ее подачи, несмотря на несвоевременное получение оспариваемого решения заявительницей. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Иванова и Ивашова против Российской Федерации
[Ivanova and Ivashova v. Russia] (жалобы NN 797/14 и 67755/14)

Постановление от 26 января 2017 г.

По жалобам о нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции (уголовно-правовой аспект)

Вопрос о соблюдении права на справедливое судебное разбирательство дела

Вопрос о соблюдении принципа состязательности судопроизводства

Вопрос о соблюдении принципа равенства сторон судопроизводства

По делу обжалуется отказ защите в доступе к документам относительно условий, при которых бывшие осужденные согласились давать показания на стороне обвинения. По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были.

Хабран и Далем против Бельгии
[Habran and Dalem v. Belgium] (жалобы NN 43000/11 и 49380/11)

Постановление от 17 января 2017 г.

Вопрос о соблюдении права на рассмотрение дела беспристрастным судом

По делу обжалуется предполагаемое отсутствие беспристрастности присяжной в связи с комментариями, которые она дала в интервью газете после назначения наказания. Жалоба объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу.

Боде против Бельгии
[Bodet v. Belgium] (жалоба N 78480/13)

Решение от 5 января 2017 г.

По жалобе о нарушении статьи 7 Конвенции

Вопрос о соблюдении принципа наказания исключительно на основании закона

Вопрос о недопустимости усиления наказания

По делу обжалуется назначение совокупного наказания за множественные преступления. По делу допущено нарушение требований статьи 7 Конвенции.

Копривникар против Словении
[Koprivnikar v. Slovenia] (жалоба N 67503/13)

Постановление от 24 января 2017 г.

По жалобе о нарушении статьи 8 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на уважение личной и семейной жизни

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств

По делу обжалуется отказ в иске о разводе супруга, собиравшегося жениться на новой сожительнице. По делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были.

Бабяж против Польши
[Babiarz v. Poland] (жалоба N 1955/10)

Постановление от 10 января 2017 г.

(См. ниже изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 12 Конвенции.)

Вопрос о соблюдении права на уважение личной жизни

По делу обжалуется изъятие ребенка, рожденного за границей в результате соглашения о суррогатных родах, которое заключила пара, позднее признанная не имеющей биологической связи с ребенком. По делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были.

Парадизо и Кампанелли против Италии
[Paradiso and Campanelli v. Italy] (жалоба N 25358/12)

Постановление Большой Палаты Европейского Суда от 24 января 2017 г.

Вопрос о соблюдении права на уважение семейной жизни

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств

По делу обжалуется непринятие целесообразных мер для облегчения контакта глухонемого отца с его сыном. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции.

Кацпер Новаковский против Польши
[Kacper Nowakowski v. Poland] (жалоба N 32407/13)

Постановление от 10 января 2017 г.

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств

По делу обжалуется отсутствие комплексного правоохранительного подхода к антицыганской демонстрации. По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции.

Кирай и Дёмётёр против Венгрии
[Kiraly and Domotor v. Hungary] (жалоба N 10851/13)

Постановление от 17 января 2017 г.

По жалобе о нарушении статьи 9 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу исповедовать религию или убеждения

По делу обжалуется наложение штрафа на родителей за отказ по религиозным мотивам разрешать своим дочерям посещать обязательные смешанные занятия плаванием в начальной школе. По делу требования статьи 9 Конвенции нарушены не были.

Османолу и Коджабаш против Швейцарии
[Osmanoglu and Kocabas v. Switzerland] (жалоба N 29086/12)

Постановление от 10 января 2017 г.

По жалобам о нарушении статьи 10 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения

По делу обжалуется привлечение к гражданской ответственности за публикацию газетной статьи, в которой занимающая официальную должность женщина была названа "совершенно неизвестной". По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Капсис и Даникас против Греции
[Kapsis and Danikas v. Greece] (жалоба N 52137/12)

Постановление от 19 января 2017 г.

Вопрос о соблюдении права на свободу получения информации

По делу обжалуется ограничение, установленное в отношении доступа заключенного к интернет-сайту, содержащему образовательную информацию. По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Янковскис против Литвы
[Jankovskis v. Lithuania] (жалоба N 21575/08)

Постановление от 17 января 2017 г.

По жалобе о нарушении статьи 12 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на вступление в брак

По делу обжалуется отказ в иске о разводе супруга, собиравшегося жениться на новой сожительнице. По делу требования статьи 12 Конвенции нарушены не были.

Бабяж против Польши
[Babiarz v. Poland] (жалоба N 1955/10)

Постановление от 10 января 2017 г.

По жалобам о нарушении статьи 13 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на эффективное средство правовой защиты

По делу обжалуется неопределенность, сопровождавшая легализацию иммиграционного статуса. По делу требования статьи 13 Конвенции нарушены не были.

Абухмайд против Украины
[Abuhmaid v. Ukraine] (жалоба N 31183/13)

Постановление от 12 января 2017 г.

Вопрос о соблюдении права на эффективное средство правовой защиты

По делу обжалуется безуспешность требований о возмещении ущерба по жалобам на длительность продолжающегося уголовного разбирательства. По делу требования статьи 13 Конвенции нарушены не были.

Иерно против Бельгии
[Hiernaux v. Belgium] (жалоба N 28022/15)

Постановление от 24 января 2017 г.

По жалобам о нарушении статьи 14 Конвенции

Вопрос о запрещении дискриминации (в контексте статьи 5 Конвенции)

По делу обжалуется предполагаемая дискриминация в положениях, регулирующих применение пожизненного лишения свободы. По делу не было допущено нарушений требований статьи 14 Конвенции.

Хамтоху и Аксёнчик против Российской Федерации
[Khamtokhu and Aksenchik v. Russia] (жалоба N 60367/08)

Постановление Большой Палаты Европейского Суда от 24 января 2017 г.

Обстоятельства дела

Статья 57 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривает, что пожизненное лишение свободы может быть назначено за некоторые особо тяжкие преступления. Однако такое наказание не назначается женщинам, а также лицам, совершившим преступления в возрасте до 18 лет, и мужчинам, достигшим к моменту вынесения судом приговора 65-летнего возраста. Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно отказывал в принятии жалоб на предполагаемое несоответствие этого положения конституционному запрету дискриминации, в частности, по тем причинам, что любое различие в обращении основано на принципах справедливости и гуманитарных соображениях и позволяет учитывать возраст, социальные и психологические характеристики при назначении наказания.

В своих жалобах в Европейский Суд заявители, являвшиеся взрослыми мужчинами, отбывающими пожизненное лишение свободы за преступления, указывали в соответствии со статьей 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 5 Конвенции на дискриминационное обращение по отношению к другим категориям осужденных, освобожденных от пожизненного лишения свободы в силу закона.

Палата Европейского Суда 1 декабря 2015 г. решила уступить юрисдикцию в пользу Большой Палаты Европейского Суда.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 5 Конвенции. (a) Применимость жалобы. Хотя статья 5 Конвенции не препятствует применению пожизненного лишения свободы, если такое наказание предусмотрено внутригосударственным законодательством, запрещение дискриминации, предусмотренное статьей 14 Конвенции, применимо ко всем правам и свободам, которые в соответствии с Конвенцией и Протоколами к ней обязано обеспечивать каждое государство. Оно применимо также к тем дополнительным правам, вытекающим из общего смысла любой статьи Конвенции, которую государство добровольно обязалось соблюдать. Отсюда следует, что, если законодательство государства - участника Конвенции освобождает определенные категории осужденных от пожизненного лишения свободы, это относится к сфере действия пункта 1 статьи 5 Конвенции для целей применимости статьи 14 во взаимосвязи с этим положением.

Статья 57 Уголовного кодекса Российской Федерации установила политику назначения наказаний, которая дифференцирована в отношении пожизненного лишения свободы на основе пола и возраста, которые являются запрещенными основаниями дискриминации. Отсюда следует, что статья 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 5 Конвенции является применимой к настоящему делу.

(b) Соблюдение. Политика назначения наказаний, которая запрещает назначение пожизненного лишения свободы женщинам, несовершеннолетним и пожилым лицам старше 65 лет, составляет различие в обращении по признаку пола и возраста. Указанная государством-ответчиком цель продвижения принципов справедливости и гуманности, которые требовали, чтобы политика назначения наказаний принимала во внимание возраст и "физиологические характеристики" различных категорий преступников, могла рассматриваться как законная в контексте политики назначения наказаний и для целей применения статьи 14 во взаимосвязи с пунктом 1 статьи 5 Конвенции.

Что касается пропорциональности примененных средств, пожизненное лишение свободы предусмотрено в Уголовном кодексе Российской Федерации за некоторые особо тяжкие преступления, в отношении которых с учетом всех отягчающих и смягчающих вину обстоятельств суд первой инстанции нашел, что пожизненное лишение свободы - это единственное наказание, которое соответствует преступлению. Пожизненное лишение свободы не является обязательным или автоматическим наказанием за любое преступление, каким бы тяжким оно ни было. Исход разбирательств по делу заявителей был предопределен конкретными фактами их дел, а их приговоры являлись следствием индивидуализированного применения уголовного законодательства судом первой инстанции, чья дискреция в выборе целесообразного наказания не была ограничена. При таких обстоятельствах с учетом пенологических целей защиты населения, общего и индивидуального сдерживания пожизненное лишение свободы, примененное к заявителям, не выглядит произвольным или неразумным. Кроме того, заявители имеют право на досрочное освобождение после первых 25 лет лишения свободы при условии, что в настоящем деле не возникают вопросы вроде упомянутых в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Винтер и другие против Соединенного Королевства" (Vinter and Others v. United Kingdom) от 9 июля 2013 г., жалобы NN 66069/09 и другие, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 165 , или Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мюррей против Нидерландов" (Murray v. Netherlands) от 26 апреля 2016 г., жалоба N 10511/10, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 195 ).

(i) Различие в обращении по признаку возраста. Не имелось оснований ставить под вопрос различие в обращении с группой взрослых преступников, к которой принадлежат заявители, не освобожденные от пожизненного лишения свободы, по сравнению с группой молодых преступников, которые от него освобождены. Освобождение молодых преступников от пожизненного лишения свободы согласуется с подходом, который является обычным для правовых систем всех государств-участников. Оно также согласуется с международными стандартами , и его цель явно заключается в облегчении реабилитации молодых преступников. Европейский Суд полагает, что, если молодые преступники привлекаются к ответственности за свои действия, какими бы тяжкими они ни были, это должно быть сделано с надлежащим учетом их предполагаемой незрелости, психической и эмоциональной, а также большей податливости их личности и способности к реабилитации и исправлению.

Что касается различия в обращении по сравнению с преступниками старше 65 лет, другой возрастной группой, освобожденной от пожизненного лишения свободы, Европейский Суд не видит оснований полагать, что применимая внутригосударственная норма, освобождающая преступников старше 65 лет от пожизненного лишения свободы, не имеет объективного и разумного оправдания. Цель этой нормы в принципе совпадает с интересами, подкрепляющими возможность досрочного освобождения после первых 25 лет для взрослых преступников мужского пола в возрасте до 65 лет, таких как заявители, что отмечено в деле Винтера как общий подход в национальных юрисдикциях, где может быть назначено пожизненное лишение свободы. Смягчаемость пожизненного лишения свободы имеет даже большее значение для пожилых преступников, чтобы не стать простой иллюзией возможности.

(ii) Различие в обращении по признаку пола. Европейский Суд учел различные европейские и международные инструменты, рассматривающие потребности женщин в защите против насилия по признаку пола, злоупотреблений и сексуальных посягательств в тюремной среде, а также потребности в защите беременности и материнства. Власти Российской Федерации представили статистические данные, доказывающие значительное различие между общим количеством заключенных мужского и женского пола (см. § 48 настоящего Постановления). Они также подчеркнули сравнительно небольшое количество лиц, приговоренных к пожизненному лишению свободы. Европейский Суд не должен пересматривать сделанную внутригосударственными органами оценку данных в их владении или пенологического обоснования, которое такая информация должна обеспечить. При особых обстоятельствах дела доступные данные, а также вышеизложенные элементы представляют достаточную основу для того, чтобы Европейский Суд мог заключить, что существует публичный интерес в освобождении преступников женского пола от пожизненного лишения свободы в порядке общего правила.

***

Вполне естественно, что внутригосударственные органы, в чью обязанность также входит учет в пределах их компетенции интересов общества в целом, должны пользоваться широкой дискрецией, когда их просят вынести решения по таким чувствительным вопросам, как пенитенциарная политика. Поскольку деликатные вопросы, затронутые в настоящем деле, касаются сферы, в которой отсутствует согласие государств - участников Совета Европы, и в целом законодательство, по-видимому, находится на переходной стадии, властям каждого государства должны быть предоставлены широкие пределы усмотрения.

Таким образом, представляется затруднительным критиковать законодательство Российской Федерации за установление способом, отражающим развитие общества в этой сфере, освобождения определенных групп преступников от пожизненного лишения свободы. Такое освобождение представляет, судя по всему, социальный прогресс в пенологических наказаниях. В отсутствие общей основы применения пожизненного лишения свободы власти Российской Федерации не вышли за пределы своего усмотрения.

В итоге, хотя для властей государства-ответчика было явно возможно для достижения его цели содействия принципам справедливости и гуманности расширить освобождение от пожизненного лишения свободы на все категории преступников, они не были обязаны делать это в соответствии с Конвенцией в ее текущем истолковании Европейским Судом. Кроме того, с целью практического исполнения пожизненного лишения свободы в Российской Федерации, с точки зрения его назначения и возможности последующего пересмотра, интересов общества в целом, насколько они совместимы с Конвенцией, и с учетом широких пределов усмотрения, которыми, как установил Европейский Суд, государство-ответчик пользуется в данном контексте, Европейский Суд удовлетворен тем, что имелась разумная связь пропорциональности между примененными средствами и преследуемой разумной целью. Оспариваемое освобождение не составляло запрещенное различие в обращении. Приходя к этому заключению, Европейский Суд полностью учел необходимость истолкования Конвенции гармоничным способом и в соответствии с ее общим духом.

Постановление

По делу требования статьи 14 Конвенции нарушены не были (принято 16 голосами "за" при одном - "против"), по делу требования статьи 14 Конвенции нарушены не были по признаку пола (принято 10 голосами "за" при семи - "против").

Вопрос о запрещении дискриминации (в контексте статьи 8 Конвенции)

По делу обжалуется запрет на усыновление гражданами США детей, являющихся гражданами Российской Федерации. По делу допущено нарушение требований статьи 14 Конвенции.

A.H. и другие против Российской Федерации
[A.H. and Others v. Russia] (жалобы NN 6033/13 и другие)

Постановление от 17 января 2017 г.

Вопрос о запрещении дискриминации (в контексте статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции)

По делу обжалуется разница в размере компенсации ущерба, взыскиваемой в зависимости оттого, были ли травмы или заболевание причинены вследствие неосторожности работодателя или третьего лица. По делу требования статьи 14 Конвенции нарушены не были.

Сомье против Франции
[Saumier v. France] (жалоба N 74734/14)

Постановление от 12 января 2017 г.

В порядке применения статьи 35 Конвенции

В порядке применения пункта 1 статьи 35 Конвенции

Вопрос об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты в целях подачи жалобы в Европейский Суд

Вопрос о наличии эффективного внутригосударственного средства правовой защиты - Российская Федерация

По делу обжалуется неподача новой кассационной жалобы, введенной Кодексом административного судопроизводства. Жалоба объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу.

Чигиринова против Российской Федерации
[Chigirinova v. Russia] (жалоба N 28448/16)

Решение от 13 декабря 2016 г.

Решения иных международных судебных органов

Суд Европейского союза (CJEU)

Условия и пределы ответственности Европейского союза в связи с нарушением индивидуального права на рассмотрение дел в разумный срок.

Компания "Гасконь Зак Дейчланд ГмбХ" и Гасконь против Европейского союза
[Gascogne Sack Deutschland GmbH and Gascogne v. European Union] (T577/14)

Постановление от 10 января 2017 г.

В суд был предъявлен иск к Европейскому союзу в связи с чрезмерной длительностью разбирательства по делу, упомянутому ниже.

Обстоятельства дела

В ноябре 2005 года две компании-заявительницы были затронуты решением Европейской комиссии в деле по поводу картеля, в котором участвовали 15 компаний. Они предъявили иск в Общий суд в феврале 2006 года, требуя отмены решения или в качестве альтернативы уменьшения штрафа, примененного к ним. Двумя решениями от 16 ноября 2011 г. Общий суд отклонил их иски. Их жалобы в CJEU были отклонены в ноябре 2013 года.

Вопросы права

Европейский союз мог нести внедоговорную ответственность, влекущую право на компенсацию при достижении трех кумулятивных условий (не требующих рассмотрения в любом данном порядке), а именно (1) поведение учреждений должно быть незаконным, (2) должен быть причинен реальный ущерб, и (3) должна существовать причинная связь между поведением и предполагаемым ущербом.

1. Длительность разбирательства по относимым делам. Данное разбирательство затрагивало нарушение антимонопольных правил (статья 101 Договора о функционировании Европейского союза). Для заявителей и третьих лиц последствия были существенными с учетом фундаментального требования правовой определенности для участников экономической деятельности.

Обжалуемая длительность разбирательства (примерно пять лет и девять месяцев) не могла оправдывать любых обстоятельств этих дел. Общий суд особо рассмотрел период в 46 месяцев (три года и 10 месяцев) от конца письменной части процедуры (подачи последних замечаний) до начала устной части. Оценив, какой должна быть целесообразная длительность (см. ниже), Общий суд решил, что имели место 20 месяцев неоправданного бездействия в этой фазе.

(a) Сложность дела. (i) Сложность предмета дела. С учетом длительности решений таких, как в настоящем деле, объема материала и необходимости выполнить подробную оценку многочисленных и сложных фактов, часто растянутых во времени и пространстве, период в 15 месяцев между окончанием письменной части процедуры (подачи последних замечаний) и началом устной части в целом составлял целесообразный период.

(ii) Ряд параллельных дел. В подобных случаях иски, предъявленные различными сторонами по поводу одного и того же решения, требовали параллельного рассмотрения связанных дел, даже если производство по ним не было объединено, вследствие сходства дел и необходимости согласованного рассмотрения и разрешения. Это могло оправдывать увеличение длительности разбирательства на месячный срок по одному дополнительному связанному делу. Следовательно, в настоящем деле относимая фаза могла быть продлена до 26 дел.

(iii) Особая сложность дела. Ни один фактический или правовой элемент или конкретная мера процессуальной организации не могли оправдать более длительный период в настоящем деле.

(b) Поведение сторон, промежуточные жалобы. Общий суд не отметил существенного влияния таких обстоятельств на длительность относимой фазы. Поскольку отсутствовал иной неоправданный период бездействия в остальной процедуре, из этого следовало, что процедура в целом демонстрировала неоправданный период бездействия в 20 месяцев в отношении каждого из двух дел. Таким образом, Европейский союз нарушил правило о наделении правами частных лиц, а именно статью 47  Хартии основных прав (право на рассмотрение дел в разумный срок), достаточно характерным способом.

2. Что касается причиненного ущерба и причинной связи с чрезмерной длительностью разбирательства. Срок давности, применимый к конкретному виду ущерба, мог течь только с достаточно объективной и определенной даты. В настоящем деле Общий суд принял во внимание дату двух решений в конце разбирательства в суде первой инстанции, хотя период ненормальной длительности имел место ранее.

(a) Материальный ущерб. (i) Утрата возможности "найти инвестора ранее". Наличие серьезной и реальной возможности, которая предположительно была утрачена, не было доказано. В частности, компаниям-заявительницам следовало доказать, что они могли и хотели удовлетворять всем иным условиям, предусмотренным соответствующими инвесторами.

(ii) Издержки по банковской гарантии и процент за несвоевременную оплату. Жалобы не имели приостанавливающего действия, и штраф подлежал немедленной уплате. В соответствии с возможностями, предложенными им комиссией, компании-заявительницы, тем не менее, решили не оплачивать штраф сразу, а применить банковскую гарантию с процентами, начисляемыми на штраф по более низкой ставке;

- выплата процента по штрафу. Используя право на отсрочку платежа, компании-заявительницы сохранили владение суммой, соответствующей штрафу. Они не доказали, что сумма процента за несвоевременный платеж, начисленного в соответствующий период (чрезмерной длительности), была еще больше, чем выгода, которую они получили от отсрочки. Следовательно, предположительный вред не был реальным или определенным;

- выплата издержек по банковской гарантии. Две причины делают причинную связь в данном случае достаточно прямой: (i) нарушение права на рассмотрение дела в разумный срок не было непредсказуемым во время составления банковской гарантии (компании в этот момент могли законно ожидать рассмотрения дела в разумный срок);

(ii) первоначальный выбор учреждения банковской гарантии предшествовал превышению разумного срока (следовательно, данный выбор не мог препятствовать причинной связи). Эта прямая связь продолжалась только до решений Общего суда (16 ноября 2011 г.). Последующее рассмотрение жалоб компаний-заявительниц в CJEU не было связано с нарушением требования разумного срока. Иными словами, издержки по банковской гарантии, понесенные после решений Общего суда, положивших конец нарушению права на рассмотрение дел в разумный срок, вытекали из личного и независимого выбора компаний-заявительниц после этого нарушения не платить штраф и не добиваться приостановления исполнения решения комиссии и обжаловать данные решения.

(iii) Оценка материального ущерба. Общий суд с учетом относимых обстоятельств оценил компенсацию за материальный ущерб, состоящий в выплате дополнительных издержек по банковской гарантии, примерно в сумме 47 000 евро.

(b) Нематериальный ущерб. Для заявителя естественно представлять доказательства, показывающие существование и определяющие пределы любого материального или нематериального ущерба. В отсутствие этого требовалось как минимум установить, что оспариваемое поведение могло в силу своей серьезности причинить подобный вред.

(i) Природа вреда. Вред репутации: этот вред не был доказан. С учетом предмета и тяжести установленного нарушения данный вывод в любом случае составлял бы достаточную компенсацию. Длительная неопределенность: уклонение от разрешения дела в разумный срок поставило две компании в ситуацию неопределенности, которая выходила за рамки неопределенности, обычно вызванной судебным спором. Это состояние длительной неопределенности с неизбежностью оказывало влияние на планирование принимаемых решений и на управление указанными компаниями и поэтому составляло нематериальный ущерб. При обстоятельствах дела данный вред не был полностью компенсирован установлением нарушения.

(ii) Размер вреда. С учетом необходимости обеспечить соблюдение антимонопольных правил уклонение от рассмотрения дела в разумный срок не могло позволить компаниям-заявительницам оспорить существо или размер штрафа, когда все основания для обжалования, относящиеся к этому, были отклонены. Это действительно составляло реальный результат удовлетворения требования заявителей по настоящему делу (500 000 евро) даже притом, что не было установлено, что нарушение требования разумного срока имело влияние на размер штрафа. Общий суд решил, ex aequo et bono , что целесообразно присудить каждой из двух компаний компенсацию нематериального ущерба (неопределенность) в 5 000 евро с учетом всех соответствующих условий (включая пределы нарушения требования разумного срока, поведение компаний-заявительниц, необходимости обеспечения соблюдения антимонопольных норм Европейского союза и эффективности существующего средства правовой защиты).

Отказ в предоставлении статуса беженца по причине участия заявителя в деятельности террористической группы

Генеральный комиссар по делам беженцев и апатридов против Мустафы Лунани

[Commissaire general aux refugies et aux apatrides v. Mostafa Lounani] (C573/14)

Постановление Большой Палаты CJEU31 января 2017 г.

В контексте основного разбирательства между генеральным комиссаром Бельгии по делам беженцев и лиц без гражданства и гражданином Марокко по поводу лишения последнего статуса беженца в связи с "действиями, противоречащими целям и принципам Объединенных Наций" Государственный совет Бельгии направил несколько вопросов в CJEU для предварительного решения, а именно:

(1) необходимо ли для отказа в статусе беженца, чтобы заинтересованное лицо было осуждено за "преступление террористической направленности";

(2) достаточно ли участия в "деятельности террористической группы" для оправдания отказа в статусе беженца, даже если заинтересованное лицо не совершило, пыталось совершить или угрожало совершить "террористический акт".

Это повлекло толкование статьи 12 Директивы Совета 2004/83/EC о минимальных стандартах для предоставления статуса беженца  (далее - директива) во взаимосвязи с рамочным решением Совета 2002/475/JHA от 13 июня 2002 г. о борьбе с терроризмом.

Обстоятельства дела

Гражданин Марокко Лунани незаконно проживал в Бельгии. В 2006 году он был осужден судом по уголовным делам за участие в деятельности террористической группы в качестве члена ее руководства. Факты, принятые во внимание при квалификации преступления, включали оказание логистической поддержки террористической группе путем предоставления материальных ресурсов или информации, в частности, за счет подделки или мошеннической передачи паспортов и активного участия в организации сети направления добровольцев в Ирак. В 2010 году Лунани обратился за предоставлением убежища, утверждая, что боялся преследования властями Марокко в качестве радикального исламиста и джихадиста в связи с его осуждением. Компетентный административный орган отклонил его обращение. Однако апелляционный орган по делам иностранцев постановил, что ему должен быть предоставлен статус беженца на том основании, что его уголовное осуждение не было основано на прямом участии в "террористическом акте". Направляющему суду было предложено рассмотреть кассационную жалобу на это решение.

Вопросы права

(1) Является ли предпосылкой осуждение за "преступление террористической направленности". Для целей понятия действий, "противоречащих целям и принципам, изложенным в Уставе Организации Объединенных Наций" преамбула директивы ссылается на резолюции ООН по поводу терроризма, из которых ясно следует, что это понятие охватывает не только "акты международного терроризма", но и "финансирование, планирование и подготовку" таких актов, а также "любую другую форму поддержки" в этом отношении. Резолюции призывают государства отказывать в убежище любому лицу, которое "поддержива[ло], облегча[ло], участвова[ло] или пыта[лось] участвовать в финансировании, планировании, подготовке или совершении террористических актов или предостав[ляло] прибежище".

Таким образом, данное понятие не могло толковаться как ограниченное совершением "террористических актов", как указано в резолюциях Совета безопасности или, тем более, "преступлений террористической направленности", указанных в рамочном решении 2002/475. Соответственно, наличие уголовного осуждения с применением наказания за подобные преступления не могло требоваться для оправдания отказа в предоставлении статуса беженца.

В рамочном решении 2002/475 перечислялись различные формы поведения, которые могли относиться к сфере общего понятия терроризма, и классифицировали их в пределах четырех категорий преступлений: (i) "преступления террористической направленности", (ii) "преступления, связанные с функционированием террористической группы", (iii) "преступления, связанные с террористической деятельностью", и (iv) подстрекательство, пособничество, покушение на террористическую деятельность", а также подстрекательство, пособничество, покушение на любое из этих преступлений.

Если законодательство Европейского союза стремилось к сведению понятия "действий, противоречащих целям и принципам, изложенным в Уставе Организации Объединенных Наций" исключительно к "преступлениям террористической направленности", определенным рамочным решением 2002/475, оно легко могло сделать это, прямо упомянув такие преступления или сославшись на это рамочное решение.

Соответствующее положение директивы, однако, не упоминало рамочное решение 2002/475, хотя оно существовало, когда данное положение оформлялось, как любой другой инструмент, принятый в контексте борьбы с терроризмом.

В итоге для оправдания отказа в статусе беженца ссылкой на вышеупомянутое понятие необязательно, чтобы искатель международной защиты был осужден за одно из преступлений террористической направленности, упомянутых в рамочном решении 2002/475.

(2) Является ли личная причастность к "террористическому акту" необходимой предпосылкой или участия в "деятельности террористической группы" является достаточным. Действительно лично Лунани не был признан причастным к совершению террористических актов, не подстрекал и не участвовал в их совершении. Тем не менее из применимых резолюций Совета безопасности следует, что понятие "действий, противоречащих целям и принципам, изложенным в Уставе Организации Объединенных Наций" не ограничено террористическими актами. Резолюции Совета безопасности упоминают среди действий, с которыми государства должны бороться в порядке борьбы против международного терроризма, состоящие в умышленной организации поездок лиц, путешествующих в государство, не являющееся государством проживания или гражданства, для целей совершения, планирования или подготовки террористических актов.

Отсюда следует, что применение вышеупомянутых оснований для отказа в статусе беженца не может быть ограничено действительными исполнителями террористических актов, но оно должно также распространяться на лиц, причастных к этой скрытой логистической деятельности.

Кроме того, из статей 12(2) и 12(3) директивы в их взаимосвязи следует, что отказ в статусе беженца применим также к лицам, в отношении которых имелись серьезные причины полагать, что они "подстрекали" к действиям, противоречащим целям и принципам, изложенным в Уставе Организации Объединенных Наций, или иным образом "участвовали" в таких действиях. Не является предпосылкой отношение преступлений к террористическому акту. Участие в деятельности террористической группы могло охватывать различные виды поведения разной степени серьезности. Соответственно, компетентный орган государства-члена должен в каждом отдельном случае предпринимать оценку конкретных фактов, доводимых до его сведения с целью определения того, имеются ли серьезные причины полагать, что совершенные действия относятся к пределам данного исключения.

Что касается Лунани, окончательная оценка его заявления о международной защите осуществлялась компетентными национальными органами и подлежала проверке внутригосударственными судами. Факторы, которые следовало принимать во внимание, включали те факты, что: (1) Лунани являлся членом руководства террористической группы, которая действовала более чем в одной стране и с 2002 года была зарегистрирована в списке ООН, определявшем лиц и организации, подлежащих санкциям, и (2) его логистическая поддержка деятельности этой группы имела международное измерение, поскольку он участвовал в подделке паспортов и помогал добровольцам, желавшим отправиться в Ирак. Подобное поведение могло оправдывать отказ в статусе беженца.

Наконец, было несущественно, что:

- группа, одним из руководителей которой являлся Лунани, могла не совершать террористические акты или что добровольцы, желавшие отправиться в Ирак, которым помогала эта группа, могли, в конце концов, не совершать такие акты;

- не установлено, что Лунани совершал, пытался совершать или угрожал совершением преступлений террористической направленности, или что он подстрекал или иным образом участвовал в "преступлении террористической направленности".

Кроме того, тот факт, что Лунани был осужден окончательным приговором, имел особое значение в контексте индивидуальной оценки, которая должна была быть предпринята компетентным органом, как и вывод о том, что он являлся членом руководства данной группы.

В заключение CJEU ответил на вопросы следующим образом:

(1) для установления основания для отказа в статусе беженца не было обязательно, чтобы искатель международной защиты был осужден за одно из "преступлений террористической направленности", упомянутых в рамочном решении 2002/475;

(2) действия, составлявшие участие в деятельности террористической группы, могли сами по себе оправдывать отказ в статусе беженца, даже если не было установлено, что заинтересованное лицо было лично причастно к "террористическому акту". Для целей индивидуальной оценки фактов, проводимой компетентным органом, тот факт, что данное лицо было осуждено судами государства-члена по обвинению в участии в деятельности террористической группы, имел особое значение, как и вывод о том, что оно было членом руководства группы.

Межамериканский суд по правам человека (IACtHR) 

Современные формы рабства и торговли людьми

Организация "Фазенда Бразил Верде Уокерс" против Бразилии
[Fazenda Brasil Verde Workers v. Brazil] (Series C, N 318)

Постановление от 20 октября 2016 г.

Обстоятельства дела

Факты дела связаны с организацией "Фазенда Брасил Верди" (ферма "Бразил Верди"), расположенной в штате Пара (Бразилия). Начиная с 1988 года в федеральную полицию и Совет по защите прав человека был подан ряд жалоб, утверждавших о наличии там практики работорговли.

В марте 2000 года двум молодым людям удалось бежать с фазенды. После того, как они сообщили о ситуации, Министерство труда организовало инспекцию, во время которой рабочие выразили желание уехать. Аудиторская проверка отметила, что рабочие находились в рабстве. Инспекторы обязали управляющего возвратить рабочим их разрешения на работу и выплатить им суммы, необходимые для прекращения трудовых контрактов.

Рабочих привлекал на фазенду рекрутер, который предлагал хорошую заработную плату и даже авансовый платеж в штате Пиауи, одном из беднейших в стране. Они путешествовали несколько дней на автобусе, поезде и в кузове грузовика. По прибытии на фазенду разрешения на работу изымались, и их заставляли подписывать бланки документов. Режим предусматривал 12-часовой рабочий день с получасовым перерывом на обед и одним выходным в неделю. Десятки рабочих спали в подвесных койках на фермах без электричества, кроватей или санитарного оборудования. Питание было недостаточным, плохого качества и за него производились вычеты из зарплаты. Рабочие регулярно болели и не получали медицинской помощи. Работа проводилась по приказам, под действием угроз и вооруженного надзора. Кроме того, для получения зарплаты они должны были выполнять производственный план, что было трудно сделать, поэтому труд некоторых не оплачивался. Эти условия порождали желание скрыться. Однако бдительность, отсутствие зарплаты, изолированное расположение фазенды и ее окрестностей при наличии диких животных удерживали рабочих от побега.

Вопросы права

(a) Статьи 6(1) (свобода от рабства) в отношении статей 1(1) (обязательство уважать и соблюдать права без дискриминации), 3 (право на признание правосубъектности), 5 (право на личную неприкосновенность), 7 (право на личную свободу), 11 (право на личную жизнь) и 22 (свобода передвижения и местожительства) Американской конвенции о правах человека (далее - ACHR). Межамериканский суд расширил содержание и объем понятий рабства, подневольного состояния, работорговли и торговли женщинами, а также принудительного труда, которые запрещены ACHR. После обзора применимых положений международных инструментов и решений международных судов по поводу международного преступления рабства (или закабаления) Межамериканский суд напомнил его абсолютный и всеобщий запрет в международном праве и указал, что его правовое определение существенно не изменилось после принятия Конвенции о рабстве 1926 года.

Однако понятие рабства и его аналогичных форм эволюционировало и не ограничено собственностью в отношении лица, но также охватывает утрату собственной воли лица или значительное уменьшение личной автономии. Это проявление осуществления атрибутов собственности в современности следует понимать как контроль, который существенно ограничивает или отрицает индивидуальную свободу с намерением эксплуатировать использованием, управлением, извлечением выгод, передачей или распоряжением данным лицом, обычно в результате насилия, обмана или принуждения.

Межамериканский суд напомнил, что ACHR использует выражение "работорговля и торговля женщинами". Однако с учетом развития международного права, наиболее благоприятного толкования и принципа pro persona это выражение следует понимать как "торговля людьми лично", что также приводит текущее определение в соответствие с Палермским протоколом .

В настоящем деле власти Бразилии не доказали, что они приняли конкретные меры или действовали с надлежащей старательностью для предотвращения современной формы рабства, которой подверглись жертвы, и прекращения имевшейся ситуации. Это нарушение обязанности гарантии было особенно серьезным с учетом (a) осознания государством контекста и (b) особой ситуации уязвимости и угрозы для данных рабочих. Таким образом, государство несло ответственность за нарушение запрета рабства и подневольного состояния. Дополнительно, с учетом контекста вербовки из беднейших регионов страны рабочих за счет обмана, хитрости и ложных обещаний рабочие, спасшиеся в марте 2000 года, лично являлись жертвами торговли людьми. Наконец, Межамериканский суд также признал, что данные события имели место в контексте исторической структурной дискриминации, основанной на экономическом статусе 85 рабочих, выявленных и спасенных Министерством труда в марте 2000 года.

Постановление

По делу допущено нарушение требований Конвенции (единогласно), что касается структурной дискриминации, то по делу допущено нарушение требований Конвенции (принято пятью голосами "за" и одним - "против").

(b) Статьи 8(1) (право на справедливый суд) и 25(1) (право на судебную защиту) ACHR во взаимосвязи со статьями 1(1) (обязательство уважать и соблюдать права) и 2 (значение внутреннего законодательства) ACHR. Ни одна из внутригосударственных правовых процедур не определяла уголовную ответственность, не предоставляла возмещение жертвам и не исследовала проблему углубленно. Был применен срок давности, несмотря на неприменимость таких ограничений в международном праве за преступление рабства. По мнению Межамериканского суда, отсутствие действий и санкций за эти факты являлось следствием процесса нормализации условий, которым люди с определенными характеристиками длительное время подвергались в беднейших штатах Бразилии. Таким образом, Межамериканский суд нашел, что государство нарушило право доступа к правосудию 85 жертв, а также 43 других рабочих, которые спаслись в 1997 году и не получили адекватной судебной защиты.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8(1) ACHR (единогласно) и статьи 25 ACHR (принято пятью голосами "за" и одним - "против").

(c) Компенсация. Межамериканский суд по правам человека установил, что решение само по себе составляло форму репарации, и обязал государство, в частности: (i) опубликовать решение и его официальное резюме, (ii) возобновить с надлежащей старательностью расследование и/или уголовное разбирательство в отношении фактов в разумный срок и при необходимости наказать виновных, (iii) принять необходимые меры для обеспечения того, чтобы установленный законом срок давности не применялся к предусмотренному международным правом преступлению рабства и аналогичных ему форм, и (iv) выплатить компенсацию морального вреда, а также судебных расходов и издержек.

(См. также обзор прецедентной практики Европейского Суда по правам человека относительно рабства и торговли людьми, тематический листок о рабстве, подневольном состоянии и принудительном труде и руководство по прецедентной практике по статье 4 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.)

Избранные постановления (решения) Европейского Суда по правам человека по жалобам против Российской Федерации

Выбор постановлений (решений), публикуемых в номере, диктуется важностью изложенных в них правовых позиций для внутригосударственной судебной практики.

Бузуртанова и Зархматова против Российской Федерации
[Buzurtanova and Zarkhmatova v. Russia] (жалоба N 78633/12)

Заявительницы утверждали, что представители властей несут ответственность за исчезновение их брата и мужа соответственно в декабре 2012 года в Республике Северная Осетия - Алания. Заявительницы также жаловались на отсутствие надлежащего расследования обстоятельств исчезновения их родственника.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили материальные и процессуальные требования статьи 2 Конвенции (право на жизнь), и обязал государство-ответчика выплатить заявительницам совместно 20 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Бадретдинов и другие против Российской Федерации
[Badretdinov and Others v. Russia] (жалобы NN 28682/07, 24101/08, 7288/09, 18211/09, 32285/09, 42339/09, 73440/10, 58920/11, 68901/11, 37207/12, 37214/12, 59283/12, 62167/12, 4207/12, 46366/13 и 56680/13)

Заявители жаловались на бесчеловечные условия содержания в местах отбытия наказания.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации допустили нарушения требований статьи 3 Конвенции (запрещение пыток), и обязал государство-ответчика выплатить заявителям 150 900 евро в качестве компенсации морального вреда (разным заявителям были присуждены от 5 000 до 17 200 евро).

Вальтер и другие против Российской Федерации
[Walter and Others v. Russia] (жалобы NN 58104/14, 12566/15, 13335/15, 15383/15, 18943/15, 21219/15 и 23554/15)

Заявители (семь человек) жаловались на чрезмерную продолжительность содержания под стражей до суда. Шестой заявитель жаловался на то, что судебная проверка обоснованности его содержания под стражей не соответствовала критерию срочности.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования пункта 3 статьи 5 Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность) в отношении всех заявителей и пункта 4 статьи 5 Конвенции в отношении шестого заявителя, и обязал государство-ответчика выплатить заявителям 18 800 евро в качестве компенсации материального ущерба, морального вреда и судебных расходов.

U.N. против Российской Федерации
[U.N. v. Russia] (жалоба N 14348/15)

Заявитель, проживающий в г. Владивостоке гражданин Кыргызстана узбекской национальности, утверждал, что его экстрадиция в Кыргызстан будет представлять собой негуманное обращение в связи с риском для его здоровья. Он также жаловался на то, что отсутствовали судебные средства контроля за законностью его содержания под стражей для целей экстрадиции.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации в случае экстрадиции заявителя в Кыргызстан нарушат требования статьи 3 Конвенции (запрещение пыток), а также нарушили требования пункта 4 статьи 5 Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность), и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Кириллова против Российской Федерации
[Kirillova v. Russia] (жалоба N 50775/13)

Заявительница, проживающая в г. Москве, жаловалась на лишение ее судом права собственности на квартиру и ее последующее выселение из квартиры, добросовестной покупательницей которой она являлась.

Европейский Суд постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования статьи 8 Конвенции (право на уважение частной и семейной жизни) и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (право на защиту собственности), и обязал государство-ответчика выплатить заявительнице 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда, указав, что вопрос о компенсации материального ущерба не готов для разрешения, и предложил властям Российской Федерации представить письменные комментарии по этому поводу.

Бурмага против Российской Федерации
[Burmaga v. Russia] (жалоба N 4345/06)

Заявитель, проживающий в г. Красноярске, жаловался на незаконный характер его содержания под стражей и отсутствие эффективной судебной проверки законности содержания под стражей. Он также жаловался на то, что государственные органы власти запретил матери навещать его.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования пунктов 1 и 4 статьи 5 Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность).

Черноиван и другие против Российской Федерации
[Chernoyvan and Others v. Russia] (жалобы NN 41472/06, 39691/07, 54454/09 и 17977/12)

Заявители (четыре человека) жаловались на их чрезмерно продолжительное содержание под стражей.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования пункта 3 статьи 5 Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность).

Долгов и Силаев против Российской Федерации
[Dolgov and Silayev v. Russia] (жалобы NN 11215/10 и 55068/12)

Заявители жаловались на бесчеловечные условия их содержания под стражей в исправительных колониях.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования статьи 3 Конвенции (запрещение пыток) в отношении второго заявителя, не нарушив требований этой статьи Конвенции в отношении первого заявителя, и обязал государство-ответчика выплатить второму заявителю 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Нагметов против Российской Федерации
[Nagmetov v. Russia] (жалоба N 35589/08)

Заявитель, проживающий в Республике Дагестан, утверждал, что власти несут ответственность за гибель его сына, который скончался от ран, причиненных попаданием в него гранаты со слезоточивым газом, применявшимся для разгона митинга.

Большая Палата Европейского Суда единогласно постановила, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили материальные и процессуальные требования статьи 2 Конвенции (право на жизнь), и 14 голосами "за" при трех - "против" обязала власти государства-ответчика выплатить заявителю 50 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Особые мнения по данному делу высказали судьи А. Нуссбергер и П. Лемменс, а также Г. Раймонди, Ш. О'Лири и К. Ранзони.

Постановления (решения), вынесенные по жалобам в отношении государств - участников Конвенции (кроме Российской Федерации)

P.F. и E.F против Соединенного Королевства
[P.F. and E.F v. United Kingdom] (жалоба N 28326/09)

Заявительницы, мать и дочь, проживавшие в католическом районе Ардойн в северной части г. Белфаста, жаловались на неспособность полиции предпринять разумные меры для предотвращения или смягчения жестокого обращения, которому они подвергались в связи с их вероисповеданием. Они также жаловались на то, что полиция не исполнила своих обязанностей подойти к событиям вокруг школы с решительностью, необходимой там, где насилие порождено религиозной неприязнью. Кроме того, они утверждали, что у них не было доступа к эффективному средству правовой защиты в связи с нарушением их конвенционных прав, поскольку полиция пользовалась иммунитетом от гражданских недобросовестных действий, поэтому любое такое требование было бы бесполезным.

Европейский Суд единогласно объявил все жалобы заявительниц неприемлемыми для рассмотрения по существу как явно необоснованные и неприемлимые в соответствии с подпунктом "a" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

Протокол N 15 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод: нужно ли переживать 

Мария Воскобитова 

Аннотация. Статья посвящена общему обзору положений Протокола N 15 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, который был ратифицирован Российской Федерацией весной этого года. Положения Протокола N 15 рассматриваются в контексте текущей реформы Европейского Суда по правам человека.

Abstract. The Article is devoted to reviewing of the provisions of the Protocol 15 to the Convention of Human Rights and Fundamental Freedoms that was ratified by the Russian Federation this spring.

Ключевые слова: международные договоры и постановления международных организаций, права человека.

Key words: international treaties and ruling of international organisations, human rights.

12 апреля 2017 г. Государственная Дума Российской Федерации ратифицировала Протокол N 15 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция), и 1 мая 2017 г. Президент России подписал закон о ратификации названного Протокола. В комментариях различных средств массовой информации, в том числе и ориентированных на профессиональных юристов, были опубликованы довольно противоречивые оценки значения Протокола N 15. Основное преимущество или недостаток Протокола N 15 в зависимости от позиции комментатора заключается в том, что вступление в силу этого Протокола будет означать снижение возможности Европейского Суда по правам человека (далее - Европейский Суд) "вмешиваться" в работу правовой системы России и одновременно будет означать снижение гарантий для граждан при обращении. Есть ли основания для такой оценки?

Немного истории. С ноября 1998 года Европейский Суд начал работать как единый и постоянно действующий орган вместо ранее существовавшей двухуровневой системы, которая включала Комиссию по правам человека и Европейский Суд, заседавшие несколько раз в месяц. Эта процедура была установлена Протоколом N 11 к Конвенции. И_ Европейский Суд "пал жертвой своей популярности": упрощение процедуры обращения в Европейский Суд и одновременное увеличение в течение 1990-х годов количества стран - участниц Совета Европы и, соответственно, участниц Конвенции более чем в два раза  привело к многократному увеличению обращений в Европейский Суд. Так, за все время своей работы с 1959 до 1998 год Европейский Суд вынес 837 постановлений, в 2000-2004 годы примерно такое же количество постановлений он начал выносить ежегодно, а в 2006-2010 годах количество ежегодно вынесенных постановлений было в два раза больше этого показателя и составляло около 1 500 постановлений в год. Наиболее активными "поставщиками" жалоб были и остаются в течение этого периода Российская Федерация, Украина, Польша, Турция. В связи с этим уже в первой половине 2000-х годов началось обсуждение процесса дальнейшего реформирования Европейского Суда.

В 2004 году для подписания и ратификации был открыт Протокол N 14, который предусматривал более простую процедуру отклонения явно неприемлемых жалоб, упрощенную процедуру для рассмотрения повторяющих жалоб, а также вводил такой критерий неприемлемости, как "малозначительность". Следует отметить, что Российская Федерация затормозила вступление Протокола N 14 в силу на четыре года, хотя все остальные члены Совета Европы подписали и ратифицировали данный Протокол в 2005-2006 годах, а Россия, подписав Протокол в 2005 году, ратифицировала его только в январе 2010 года.

Европейский Суд использовал ожидание вступления в силу Протокола N 14 и оптимизировал работу Секретариата Суда , чтобы в достаточно короткие сроки уменьшить количество жалоб, ожидавших рассмотрения. Когда Протокол N 14 начал действовать, количество жалоб, находящихся на рассмотрении Европейского Суда, действительно существенно уменьшилось. Статистические данные Европейского Суда показывают, что наибольшее количество обращений было рассмотрено и, в том числе отклонено, в 2012-2014 годах - более 90 000 обращений ежегодно.

Тем не менее большое количество обращений, особенно из стран, которые присоединились к Совету Европы и Конвенции в последние 20-25 лет, продемонстрировало, что реформирование самого Европейского Суда не является достаточной мерой для того, чтобы обеспечить работу всей системы защиты прав человека в Европе на желаемом уровне эффективности. В связи с этим начиная с 2010 года были проведены пять конференций на высшем уровне, главной целью которых являлась выработка общего мнения относительно устойчивого развития всей системы защиты прав человека в рамках Совета Европы. Протокол N 15 был принят как результат первых трех конференций в г. Интерлакене (Швейцария) в 2010 году, в г. Измире (Турция) в 2011 году и в г. Брайтоне (Соединенное Королевство) в 2012 году.

Протокол N 15 вводит дополнительное предложение, которое будет включено в Преамбулу Конвенции о субсидиарной роли Европейского Суда, а также включает три пункта, которые предложены Европейским Судом и направлены на оптимизацию его работы: 1) установление требования о том, что возраст кандидата в судьи должен быть менее 65 лет (статья 21 Конвенции), 2) лишение права сторон заявлять возражения против переуступки Палатой рассмотрения дела в пользу Большой Палаты (статья 30 Конвенции), 3) сокращение срока для обращения в Европейский Суд до четырех месяцев (статья 35 Конвенции).

Наибольшие эмоции вызвали изменения в Преамбулу Конвенции и текстуальное закрепление субсидиарной роли Европейского Суда и сокращения срока обращения до четырех месяцев.

Основной целью сокращения срока на подачу жалоб является желание дисциплинировать заявителей и их представителей при обращении в Европейский Суд. Прежде всего заявители и их представители должны заранее, уже в ходе обжалования во внутригосударственных судах задуматься о перспективах и своем намерении обратиться в Европейский Суд. Перспективы обращения напрямую зависят от того, какое из прав, гарантированных Конвенцией, заявитель хотел бы защитить. И собственно, подготовительным этапом для обращения в Европейский Суд является вся процедура судебного обжалования во внутригосударственной судебной системе, поскольку заявитель и его представитель должны не только формально исчерпать все эффективные средства правовой защиты, но и по существу обжаловать те ограничения права, на которые они будут впоследствии жаловаться в Европейский Суд. Именно поэтому сам по себе четырехмесячный срок достаточен для написания жалобы. Вместе с тем такое сокращение срока совершенно очевидно может способствовать уменьшению количества "случайных жалоб", подаваемых, как правило, в последние дни установленного шестимесячного срока и часто без существенных оснований для обращения.

Также следует принять во внимание, что пока неизвестно, когда именно Протокол N 15 вступит в силу. По состоянию на конец мая 2017 года два государства-участника не подписали и не ратифицировали Протокол N 15 и еще десять - не ратифицировали его. Помня об опыте вступления в силу Протокола N 14, крайне трудно предсказать, сколько времени может потребоваться, чтобы все государства-участники подписали и ратифицировали Протокол N 15. Кроме того, сам текст Протокола N 15 предусматривает ряд переходных условий для вступления в силу всех его положений. Так, пункт 3 статьи 8 Протокола N 15 устанавливает, что положение о сокращении срока вступит в силу только по истечении шести месяцев с момента вступления Протокола N 15 в силу, то есть по сути более чем через девять месяцев с момента ратификации Протокола N 15 последним государством-участником. На наш взгляд, подобный подход предоставит всем желающим обратиться в Европейский Суд достаточно большой период времени для адаптации к новому четырехмесячному сроку обращения.

Согласно Протоколу N 15 в Преамбулу Конвенции будет внесен следующий текст: "Подтверждая, что в соответствии с принципом субсидиарности Высокие Договаривающиеся Стороны несут основную ответственность за обеспечение прав и свобод, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней, и пользуются при этом свободой усмотрения, надзор в отношении реализации которой осуществляется Европейским Судом по правам человека, созданным на основании данной Конвенции" .

Несмотря на бурные комментарии этого положения, оно закрепляет давно сложившееся status quo.

После проведения первой конференции на высшем уровне о реформе Европейского Суда в г. Интерлакене в 2010 году был подготовлен обзор принципа субсидиарности  на основании сложившейся к этому времени практики Европейского Суда по данному вопросу.

Исходной составляющей принципа субсидиарности является обязательство государств-участников соблюдать гарантированные Конвенцией права человека, предусмотренные в статье 1 Конвенции. Европейский Суд многократно повторял этот подход в своих постановлениях задолго до принятия Протокола N 15, указывая, что "преимущественная обязанность имплементировать и реализовывать права и свободы, гарантированные Конвенцией, лежит на властях государства-ответчика", а также указывал, что "_лучше исследовать факты дела и разрешить правовой вопрос насколько это возможно на внутригосударственном уровне_".

Принцип субсидиарности нельзя рассматривать отдельно от других принципов, которые лежат в основе европейской системы защиты прав человека: принципа "эффективной реализации прав человека", который предполагает, что права должны быть не только теоретически возможными, но и практически реализуемыми, и принципа "эволюционной интерпретации" Конвенции, который предполагает обязанность Европейского Суда интерпретировать гарантированные права и свободы "в свете условий настоящего времени".

Соотношение принципа субсидиарности с двумя названными принципами определяет содержание понятий "процессуальная субсидиарность" и "материальная субсидиарность".

Процессуальная субсидиарность предполагает обязанность исчерпать внутригосударственные средства правовой защиты перед тем, как обратиться в Европейский Суд, и этой обязанности заявителей корреспондирует обязанность государств-участников создать "эффективные средства правовой защиты", которые бы позволяли на внутригосударственном уровне не допускать нарушения конвенционных прав, а также восстанавливать нарушенные права.

Материальная субсидиарность предполагает наличие двух основных аспектов. Во-первых, Европейский Суд не пересматривает судебные решения государств-ответчиков по существу, то есть не является так называемым судом четвертой инстанции. Следует отметить, что Европейский Суд последовательно отстаивает эту позицию. В частности, он воздерживается от 1) пересмотра фактов дела и полагается на то, как они были установлены внутригосударственными судами, 2) от интерпретации законодательства государства-ответчика и оценки того, как именно оно должно быть применено в конкретном деле, 3) от оценки доказательств по конкретному делу, 4) от оценки справедливости результатов по гражданскому делу, 5) от оценки виновности и невиновности обвиняемого по уголовному делу. Во-вторых, национальные власти вправе выносить решения о соблюдении или нарушении прав и свобод, гарантированных Конвенцией, в пределах своего усмотрения. Вместе с тем пределы усмотрения внутригосударственных властей при решении вопросов реализации прав и свобод, гарантированных Конвенцией, в свою очередь определяются практикой Европейского Суда. Так, государства-участники практически не имеют никакой свободы усмотрения, когда речь идет об обеспечении таких прав, как запрет пыток (статья 3) или запрет массовой высылки иностранцев (статья 3 Протокола N 4 к Конвенции). Значительно большие пределы усмотрения предоставляются государствам-участникам, когда они разрешают вопросы нарушения прав и свобод, которые могут быть ограничены на основании закона при наличии правомерной цели при условии "необходимости в демократическом обществе" подобного вмешательства. Однако эти пределы могут варьироваться в зависимости от рассматриваемого права. Так, государства-участники могут обладать широкими пределами усмотрения при определении, например, правил написания иностранных имен на национальном языке, но их пределы усмотрения будут значительно эже, если речь идет о свободе ассоциаций. При этом внутригосударственные органы власти обязаны принимать во внимание эволюционирующее толкование конвенционных прав и учитывать его при принятии решений в рамках национальных правовых систем.

В декларациях по итогам конференций на высшем уровне в Интерлакене и Брайтоне государства-участники прямо указывали, что они готовы разделить обязанность Европейского Суда по обеспечению прав человека и основных свобод на внутригосударственном уровне, признавая право на индивидуальное обращение в Суд, если власти государства-ответчика не смогли восстановить нарушенные права. По нашему мнению, именно это и должно стать основным фокусом внимания применительно к текстуальному закреплению принципа субсидиарности в Преамбуле Конвенции.