Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 24 июня 2015 г. N 09АП-24715/15

ГАРАНТ:

Постановлением Арбитражного суда Московского округа от 1 октября 2015 г. N Ф05-10535/11 настоящее постановление оставлено без изменения

г. Москва

24 июня 2015 г.

Дело N А40-119763/10

Резолютивная часть постановления объявлена 18 июня 2015 года.

Постановление изготовлено в полном объеме 24 июня 2015 года.

Девятый арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего судьи Н. О. Окуловой,

судей Р. Г. Нагаева, Е. А. Солоповой,

при ведении протокола судебного заседания секретарем А. А. Ямщиковым,

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционные жалобы

Злобина А. С., Диденко А. А., Пугачева С. В.

на определение Арбитражного суда г. Москвы от 30.04.2015 (резолютивная часть объявлена 23.04.2015) о возложении на Илларионову Марину Евгеньевну, Пугачева Сергея Викторовича, Диденко Александра Анатольевича и Злобина Алексея Сергеевича субсидиарную ответственность по обязательствам ЗАО "Международный Промышленный Банк" в размере 75 642 466 311,39 руб.) и взыскании с указанных лиц в пользу ЗАО "Международный Промышленный Банк", а также взыскания с Пугачева Сергея Викторовича 75 642 466 311,39 руб., в том числе солидарно с Илларионовой Марины Евгеньевны суммы в размере 68 481 255 000,00 руб., солидарно с Диденко Александра Анатольевича и Злобина Алексея Сергеевича суммы в размере 7 161 211 311,39 руб.

по делу N А40-119763/10, вынесенное судьей И.М. Клеандровым

о признании несостоятельным (банкротом) ЗАО "Международный Промышленный Банк".

при участии в судебном заседании:

Диденко А. А. - паспорт

от Диденко А. А. - Горбачева М. М. по дов. от 28.01.2015; Беем О. В. по дов. от 28.01.2015

от Злобина А. С. - Кисилев А. В. по дов. от 01.10.2014;Козлова Н. В. по дов. от 27.05.2014; Мастинский Я. М. по дов. от 12.05.2014

от Пугачева Сергея Викторовича - Зенина Е. И. по дов. от 14.07.2014; Сергеева Э. Э. по дов. от 14.07.2014

от конкурсного управляющего ЗАО "Международный Промышленный Банк" в лице ГК "АСВ" - Морозова М. С. по дов. от 13.04.2015; Чудутова М. А. по дов. от 13.04.2015; Богородский Д. И. по дов. от 15.01.2015

УСТАНОВИЛ:

Решением Арбитражного суда города Москвы от 07 декабря 2010 г. ЗАО "Международный Промышленный Банк" ИНН 7710409880, ОГРН 1027739543798 (далее также - Должник, Банк) признан несостоятельным (банкротом) в отношении него введено конкурсное производство.

Функции конкурсного управляющего ЗАО "Международный Промышленный Банк" возложены на Государственную корпорацию "Агентство по страхованию вкладов". (далее также - Конкурсный управляющий).

02.12.2013 г. (согласно штампу канцелярии суда) в Арбитражный суд города Москвы поступило заявление конкурсного управляющего ЗАО "Международный Промышленный Банк" о привлечении Илларионовой Марины Евгеньевны, Пугачева Сергея Викторовича, Диденко Александра Анатольевича и Злобина Алексея Сергеевича (далее также - ответчики) к субсидиарной ответственности по обязательствам ЗАО "Международный Промышленный Банк" в размере 75 642 466 311,39 руб. и взыскании с Пугачева С.В. 75 642 466 311,39 руб. в пользу ЗАО "Международный Промышленный Банк", в т.ч. солидарно с Илларионовой М.Е. суммы в размере 68 481 255 000,00 руб.; с Диденко А.А. и Злобина А.С (солидарно) суммы в размере 7 161 211 311,39 руб. (с учетом уточнения требований в порядке ст. 49 АПК РФ).

Определением Арбитражного суда г. Москвы от 30.04.2015 (резолютивная часть объявлена 23.04.2015) заявленные требования удовлетворены. Суд определил: признать заявление конкурсного управляющего ЗАО "Международный Промышленный Банк" обоснованным; возложить на Илларионову Марину Евгеньевну, Пугачева Сергея Викторовича, Диденко Александра Анатольевича и Злобина Алексея Сергеевича субсидиарную ответственность по обязательствам ЗАО "Международный Промышленный Банк" в размере 75 642 466 311,39 руб. и взыскать с указанных лиц в пользу ЗАО "Международный Промышленный Банк"; взыскать с Пугачева Сергея Викторовича - 75 642 466 311,39 руб., в том числе солидарно с Илларионовой Марины Евгеньевны суммы в размере 68 481 255 000,00 руб., солидарно с Диденко Александра Анатольевича и Злобина Алексея Сергеевича- суммы в размере 7 161 211 311,39 руб.

Не согласившись с вынесенным определением, Диденко А.А, Злобин А.С., Пугачев С.В. обратились с апелляционными жалобами, в которых просят определение суда о привлечении их к субсидиарной ответственности отменить, отказать в удовлетворении требований конкурсного управляющего, ссылаясь на нарушение судом первой инстанции норм процессуального и материального права, а также на неполное выяснение судом обстоятельств, имеющих значение для дела.

От Злобина А.С. поступило дополнение к апелляционной жалобе и письменные пояснения, в которых он просит определение отменить в части взыскания с него солидарно с Пугачевым С.В., Диденко А.А. в пользу ЗАО "Международный Промышленный Банк" 7 161 211 311,39 руб. и отказать в удовлетворении указанных требований конкурсного управляющего.

От Пугачева С.В. поступило дополнение к апелляционной жалобе, в котором он просит определение отменить, в удовлетворении требований к Пугачеву С.В. отказать.

От Диденко А.А. поступило дополнение к апелляционной жалобе, в котором он просит определение суда отменить в части привлечения Диденко А.А. к субсидиарной ответственности и взыскании с него в солидарном порядке 7 161 211 311, 39 руб.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции представители Диденко А.А., Злобина А.С., Пугачева С.В. поддержали доводы и требования своих апелляционных жалоб.

От конкурсного управляющего поступили отзывы на апелляционные жалобы Диденко А.А., Злобина А.С., Пугачева С.В., с просьбой отказать в удовлетворении апелляционных жалоб, а определение суда оставить без изменения, считая его законным и обоснованным.

Конкурсным управляющим также представлены дополнительные отзывы на дополнения к апелляционным жалобам Пугачева С.В. и Диденко А.А.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции представители конкурсного управляющего просили определение суда оставить без изменения, а апелляционные жалобы Диденко А.А., Злобина А.С., Пугачева С.В. без удовлетворения.

Иные лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещены о времени и месте судебного разбирательства, информация о процессе размещена в картотеке арбитражных дел в сети Интернет, в связи с чем дело рассмотрено в их отсутствие в порядке ст. 123, 156 АПК РФ.

Законность и обоснованность вынесенного определения проверены судом апелляционной инстанции в порядке ст. ст. 266, ст.268, 272 АПК РФ.

Изучив материалы дела, рассмотрев доводы апелляционных жалоб, дополнений к апелляционным жалобам, отзывов и дополнений к отзывам, письменных пояснений, заслушав представителей Конкурсного управляющего, Пугачева С.В. Диденко А.А., Злобина А.С., апелляционный суд не находит оснований к удовлетворению апелляционных жалоб и отмене определения суда первой инстанции, принятого в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации и обстоятельствами дела.

В соответствии с частью 1 статьи 223 АПК РФ дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным названным Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности (банкротства).

Согласно пункту 3 статьи 56 Гражданского кодекса Российской Федерации, если несостоятельность (банкротство) юридического лица вызвана учредителями (участниками), собственником имущества юридического лица или другими лицами, которые имеют право давать обязательные для этого юридического лица указания либо иным образом имеют возможность определять его действия, на таких лиц в случае недостаточности имущества юридического лица может быть возложена субсидиарная ответственность по его обязательствам.

В соответствии с пунктом 1 статьи 14 ФЗ "О банкротстве кредитных организаций" (далее- Закона о банкротстве кредитных организаций) в редакции, действовавшей на момент совершения ответчиками вменяемых правонарушений в случае банкротства кредитной организации по вине ее учредителей (участников), членов совета директоров (наблюдательного совета), руководителей кредитной организации, которые имеют право давать обязательные для данной кредитной организации указания или имеют возможность иным образом определять ее действия, на указанных лиц судом, арбитражным судом может быть возложена субсидиарная ответственность по обязательствам кредитной организации.

Исходя из положений пункта 5 статьи 14 Закона о банкротстве кредитных организаций, статьи 11.1 Федерального закона от 02.12.1990 N 395-1 "О банках и банковской деятельности" единоличный исполнительный орган, его заместители, члены коллегиального исполнительного органа отнесены к руководителям кредитной организации.

Пунктом 4 статьи 14 Закона о банкротстве кредитных организаций установлено, что в случае непринятия мер по финансовому оздоровлению кредитной организации, а также в случае нарушения требований статей 11 и 12 настоящего Федерального закона руководитель кредитной организации может быть привлечен к ответственности в соответствии с федеральным законом.

В соответствии с пунктом 1 Закона о банкротстве кредитных организаций в случае банкротства кредитной организации по вине ее учредителей (участников), членов совета директоров (наблюдательного совета), руководителей кредитной организации, которые имеют право давать обязательные для данной кредитной организации указания или имеют возможность иным образом определять ее действия, на указанных лиц судом, арбитражным судом может быть возложена субсидиарная ответственность по обязательствам кредитной организации.

Ответственность контролирующих лиц и руководителей должника является гражданско-правовой, в связи с чем, их привлечение к субсидиарной ответственности по обязательствам должника осуществляется по правилам статьи 15 ГК РФ. Для привлечения виновного лица к гражданско-правовой ответственности необходимо доказать наличие состава правонарушения, включающего наличие вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинно-следственную связь между противоправным поведением причинителя вреда и наступившими последствиями, вину причинителя вреда.

Субсидиарная ответственность применяется как дополнительная ответственность: если имущества юридического лица недостаточно для удовлетворения требований кредиторов, то долги могут быть взысканы из личного имущества руководителя этого юридического лица.

В соответствии со ст.11.1 Федерального закона от 02.12.1990 N 395-1 "О банках и банковской деятельности" (далее - ФЗ "О банках и банковской деятельности") органами управления кредитной организации наряду с общим собранием ее учредителей (участников) являются совет директоров (наблюдательный совет), единоличный исполнительный орган и коллегиальный исполнительный орган. Текущее руководство деятельностью кредитной организации осуществляется ее исполнительным органом и коллегиальным исполнительным органом.

Согласно ст.9 Устава Банка его органами управления являются Общее собрание акционеров Банка (высший орган управления), Совет директоров Банка (орган, осуществляющий общее руководство деятельностью Банка), единоличный исполнительный орган - председатель Исполнительной дирекции Банка и коллегиальный исполнительный орган - Исполнительная дирекция Банка, осуществляющие руководство текущей деятельностью Банка.

По ст.12 Устава Банка к компетенции председателя Исполнительной дирекции Банка относятся все вопросы руководства текущей деятельностью Банка, за исключением вопросов, отнесенных к исключительной компетенции Совета директоров и Общего собрания акционеров Банка. Председатель Исполнительной дирекции без доверенности действует от имени Банка, в том числе представляет интересы Банка перед третьими лицами, совершает сделки от имени Банка, заключает договоры (контракты), утверждает штат, открывает счета в Банках, издает приказы и дает указания, обязательные для исполнения всеми работниками Банка, выдает доверенности.

Как следует из обстоятельств дела, Диденко Александр Анатольевич занимал должность председателя Исполнительной дирекции Банка, начиная с 01.10.2008. Полномочия единоличного исполнительного органа Диденко А.А. осуществлял до момента их приостановления по решению Совета директоров Банка, протокол заседания от 02.03.2010 N 7. Полностью полномочия Диденко А.А. прекращены по решению общего собрания акционеров Банка, протокол от 22.03.2010 N 1. Указанные обстоятельства Диденко А.А. в ходе рассмотрения спора не оспаривал.

Злобин Алексей Сергеевич на основании решения Совета директоров Банка от 02.03.2010 (протокол заседания N 7) был назначен временно исполняющим обязанности председателя Исполнительной дирекции Банка с 03.03.2010. Решением общего собрания акционеров Банка от 02.08.2010 (протокол N 3) полномочия Злобина А.С. прекращены.

Илларионова М.Е. в соответствии с решением Общего собрания акционеров Банка от 02.08.2010 (протокол N 3) назначена на должность временно исполняющего обязанности председателя Исполнительной дирекции Банка с 03.08.2010. Данные полномочия осуществлялись Илларионовой М.Е. до момента отзыва у Банка лицензии.

Таким образом, суд первой инстанции пришел к правомерному выводу о том, что Диденко А.А., Злобин А.С. и Илларионова М.Е. в период, предшествующий банкротству Банка, являлись его руководителями, имели право давать обязательные для Банка указания. В связи этим на них в соответствии с п.1 ст.14 кредитных организаций может быть возложена субсидиарная ответственность.

Следует согласиться с выводом суда первой инстанции о том, что Пугачев С.В. являлся лицом, контролирующим Банк, а именно имел возможность давать обязательные для Банка указания и иным образом определять его действия.

В рассматриваемом споре такая возможность вытекает из системы владения и управления Банком, связанной, во-первых, с правом контроля Пугачевым С.В. за принятием решений в Банке через многоуровневую структуру владения Банком с использованием оффшорных компаний, и, во-вторых, с фактической системой личного согласования с Пугачевым С.В. основных решений Банка со стороны руководителей и органов управления Банка.

Как правильно отмечено судом первой инстанции о контроле Пугачева С.В. над Банком свидетельствует структура владения Банком. Так, основными акционерами Банка являлись девять российских юридических лиц: ООО "М-Стройинвест" (18,2%), ООО "Жилдорстрой" (16,8%); ООО "Нефтетрансстрой" (16,0%); ООО "Гипроинвест" (13,0%); ООО "Коммунгражданстрой" (12,0%); ООО "Севержилстрой" (10,0%); ООО "ЗапСибнефтегаз" (7,8%); ООО "Башнефтепродукт-Инвест" (4,0%); ООО "Комиэнергия" (2%) ("Российские акционеры ").

Участниками организаций-акционеров Банка являлись компании, зарегистрированные на Британских Виргинских островах. ООО "Гипронвест" и ООО "Коммунгражданстрой" принадлежат на 99,99% компании WEDDELL HOLDINGS INC. (УЭДДЕЛЛ ХОЛДИНГC ИНК.). ООО "ЗапСибнефтегаз" и ООО "М-Стройинвест" принадлежат на 99,99% компании MOBILE BUSINESS INC. (МОБАЙЛ БИЗНЕС ИНК.). ООО "Севержилстрой" и ООО "Нефтетрансстрой"принадлежат на 99,99% компании POZNAN TRADING CORP. (ПОЗНАН ТРЕЙДИНГ КОРП.). ООО "Жилдорстрой" и ООО "Башнефтепродукт-Инвест" принадлежат на 99,99% компании ARPS FINANCIAL INC. (ЭРПС ФАЙНЕНШИАЛ ИНК.). ООО "Коминэнергия" принадлежит на 99,99% компании ROXETH INVESTMENT INC. (РОКСЕТ ИНВЕСТМЕНТ ИНК.) (далее "Компании-нерезиденты").

Все Компании-нерезиденты принадлежат на 100% компании OPK Trust Company Limited (ОПК Траст Компани Лимитед), учрежденной в Новой Зеландии.

Данная акционерная структура подтверждается письмом Банка в МГТУ Банка России от 01.08.2008 исх. N 16н-6855/1, в котором Банк раскрыл структуру акционерного владения Банка, а также информацией, опубликованной на сайте Банка, по состоянию на 05.10.2010.

При этом судом было учтено и то, что ни один из ответчиков не опроверг данную структуру владения, в частности, такая многоуровневая структура, при которой девять (формально независимых друг от друга) акционеров Банка косвенно контролируются одной и той же новозеландской компанией (ОПК Траст Компани Лимитед), а также имеют одно и того же генерального директора, прямо свидетельствует о том, что она создавалась для контроля за Банком со стороны его конечного собственника, который желал скрыть его прямой контроль за деятельностью Банка.

В данном случае Конкурсным управляющим представлены достаточные доказательства того, что лицо, контролирующее решения, принимаемые ОПК Траст Компани Лимитед, обладало возможностью определять действия Банка, в том числе посредством принятия решений Банком через его российских акционеров, и таким лицом является именно Пугачев С.В.

Факт наличия у Пугачева С.В. полномочий контролировать Банк через офшорную трастовую структуру также подтверждается следующими доказательствами.

В письме Банка в МГТУ Банка России от 01.08.2008 исх. N 16н-6855/1 Банк сообщил, что лицом, оказывающим "косвенное существенное влияние" на решения, принимаемые органами управления Банка, является Пугачев С.В., действующий на основании трастового договора. На схеме, приложенной к данному письму, Пугачев С.В. прямо указан как "контролирующее лицо" Банка. Аналогичную информацию в Банк России представило ООО "М Плюс", в письмах от 30.04.2008 N И-3891, от 10.12.2008 N И-258061, от 01.08.2008 N И-6856/1 и 01.07.2010 N И-455602.

Данные сведения подтверждаются информацией, содержащейся на сайте Банка (по состоянию на 05.10.2010), где было указано, что компания OPK Trust Company Limited (ОПК Траст Компани Лимитед) контролируется Пугачевым С.В. через "оффшорный траст", бенефициарами которого являются члены семьи Пугачева С.В. и ряд членов руководства Банка.

Контроль Пугачева С.В. над компанией ОПК Траст Компани Лимитед, а через корпоративную структуру над Банком, подтверждается проспектом эмиссии Банка от 12.02.2010. В нём указано, что основным контролирующим лицом, но не бенефициарным владельцем компании "на основании оффшорного соглашения о доверительном управлении" является Пугачев С.В. В проспекте эмиссии Пугачев С.В. указан как "основное контролирующее лицо Межпромбанка". Проспект эмиссии также сообщает о поддержке Межпромбанка как одного из дочерних предприятий компании ОПК Траст Компани Лимитед со стороны Пугачева С.В.

В материалах дела имеются многочисленные доказательства существования в Банке системы согласования и принятия решений, в соответствии с которой без согласия Пугачева С.В. не могло быть принято ни одно решение в Банке. Это подтверждается, помимо прочего, свидетельскими показаниям работников Банка, объяснениями лиц, участвующих в деле, в т.ч. Диденко А.А. протоколами допроса.

Так, Пугачев С.В. проводил собеседование с Илларионовой М.Е. и Диденко А.А. при приеме на работу в Банк, а также согласовывал назначение Злобина А.С. и предлагал им работать в Банке. Пугачева С.В. было необходимо уведомлять о состоянии дел в Банке, в частности, в отношении минимизации кредитного риска Банка. Он также согласовывал размер вознаграждения работников Банка.

Таким образом, суд пришел к обоснованному выводу о том, что Пугачев С.В. осуществлял контроль за финансовыми операциями, которые не осуществлялись без его ведома или согласия, контролировал все существенные операции Банка, участвовал в рабочих совещаниях Банка, где обсуждалось его развитие, давал прямые указания должностным лицам Банка на подписание сделок от имени Банка. Все сделки в 2005-2010 гг. согласовывались с ним. Принимаемые Пугачевым С.В. решения и его инструкции по их выполнению были обязательными для других сотрудников Банка. Он их доводил до исполнителей в устной форме и через сотрудников группы ОПК.

Кроме того, у Пугачева С.В. имелся рабочий кабинет в Банке по адресу г. Москва, ул. Б. Дмитровка, 23, стр. 1, третий этаж, в котором он лично проводил встречи с сотрудниками Банка по рабочим вопросам. Пугачев С.В. непосредственно участвовал в переговорах от имени Банка и позиционировал себя как бенефициар Банка, включая, в частности, переговоры с Банком России по вопросам реструктуризации долга Банка перед Банком России в 2010 году, а также в сентябре 2010 года в Правительстве РФ, что также подтверждается представленными Конкурсным управляющим протоколами совещаний в Правительстве РФ от 20.10.2010 г. N КаП30-19пр и N КаП30-20пр "О мерах по восстановлению платежеспособности ЗАО "Международный Промышленный Банк", где Пугачев С.В. участвует в урегулировании просроченной задолженности Банка.

Судом установлено, что Пугачевым С.В. был внедрен определенный порядок согласования любых решений и сделок Банка с ним. Подразделение Банка, отвечающее за сделку, готовило служебную записку с описанием сделки за подписью одного из руководителей Банка на имя "Председателя Совета директоров" или "ПСД" без указания фамилии, имени и отчества конкретного лица, под которым всегда подразумевался Пугачев С.В. Служебная записка передавалась в его приемную. В случае согласия с предлагаемым решением Пугачев С.В. проставлял на документах, адресованных "Председателю Совета директоров", штамп "Согласовано", после чего они направлялись в соответствующую структуру Банка для исполнения. В материалах дела имеются копии документов Банка, которые содержат штамп "Согласовано" и адресованы "ПСД" ("Председателю Совета директоров").

Суд первой инстанции обоснованно указал на то, что Пугачевым С.В. не приводятся какие-либо объяснения относительно того, почему руководители Банка, а также его дочернего общества ООО "М Плюс", в период, как минимум, с 30.04.2008 по 01.07.2010 неоднократно указывали именно на Пугачева С.В. как на лицо, контролирующее Банк, в том числе в отчетности перед Банком России.

Контроль Пугачева С.В. над решениями, принимаемыми компанией ОПК Траст Компани Лимитед, подтверждается выдержками из актов об учреждении траста, а также иными документами относительно новозеландского траста.

В соответствии с выпиской из Акта об учреждении траста Радонеж Траст от 01.08.2008, договор доверительного управления был заключен 29.12.2003 с компанией Радонеж Траст Компани Лимитед (впоследствии ОПК Траст Компани Лимитед). В доверительное управление были переданы акции всех Компаний-нерезидентов. В выписке также указано, что доверительный собственник принимает право распоряжения доверенной собственностью в соответствии с положениями, предусмотренными Актом об учреждении Траста.

Согласно акту проверки Банка России N А1-25-4/208 ДСП от 04.12.2009, в котором указано, что рабочей группе было представлено Решение доверительного собственника Траста "Радонеж" от 29.12.2003, в соответствии с которым "Первоначальным Протектором" был назначен Пугачев С.В. Данное обстоятельство подтверждается показаниями свидетеля Хендерсона-Стюарта, члена совета директоров Банка, единственного акционера и директора ОПК Траст Компани Лимитед, которые были даны в рамках уголовного дела N 201/712005-11.

Информацию о контроле Пугачева С.В. над компанией ОПК Траст Компани Лимитед через трастовое соглашение Банк раскрывал на своем сайте, в письмах Банку России и в проспекте эмиссии от 12.02.2010, где указано, что "попечителем/протектором, т.е. основным лицом, контролирующим компанию OPK Trust Company Limited на основании оффшорного договора доверительного управления, является "г-н Сергей В. Пугачев"

Довод Пугачева С.В. о том, что в выписке из Акта об учреждении траста от 23.12.2008 не указано, что Первоначальный Протектор обладает функцией контроля за деятельностью Банка, в частности путем дачи обязательных для исполнения указании, не может быть принят во внимание, поскольку возможность Первоначального Протектора контролировать действия Банка вытекает из совокупности условий Акта об учреждении траста.

Пугачевым С.В. представлено заключение по праву Новой Зеландии, подготовленное Уильямом Маклаудом Уилсоном ("Заключение по праву Новой Зеландии"). Применение к Акту об учреждении траста новозеландского права Пугачев С.В. обосновывает тем, что стороной Акта является новозеландская компания. Суд первой инстанции обоснованно указал на то, что даже если предположить, что Акт об учреждении траста регулируется правом Новой Зеландии, доводы, содержащиеся в Заключении по праву Новой Зеландии, не опровергают позицию Конкурсного управляющего. Доказательств того, что доверительный собственник отказался исполнять инструкции Первоначального Протектора по основаниям, изложенным в Заключении по праву Новой Зеландии, Пугачев С.В. не представил. Кроме того, Заключение по праву Новой Зеландии носит абстрактный характер, основано на предположениях о содержании Акта об учреждении траста, против истребования которого Пугачев С.В. возражал.

Как правильно установлено судом первой инстанции, трое последовательно сменявших друг друга лица, исполнявших в 2008-2010 годах обязанности председателя Исполнительной дирекции Банка - Диденко А.А., Злобин А.С., Илларионова М.Е. - подтверждают наличие достаточных оснований рассматривать указания, исходящие от Пугачева С.В. в качестве обязательных, несмотря на то, что Пугачев С.В. не занимал никакой официальной должностной позиции в Банке, что могло быть возможным лишь в случае наличия со стороны Пугачева С.В. действительного контроля и влияния на принятие решений в Банке.

Возражения Пугачева С.В. по данному вопросу сводятся к тому, что все доказательства, подтверждающие его контроль над Банком, по разным причинам являются ненадлежащими.

Согласно ст. 65 АПК РФ каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать те обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений.

Между тем, Пугачев С.В. не представил ни одного доказательства отсутствия контроля над Банком со своей стороны.

В силу ч. 2 ст.9 АПК РФ лица, участвующие в деле, несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий.

Вместе с тем, суду первой инстанции не было представлено надлежащих доказательств в обоснование позиции Пугачева С.В., в связи с чем на основании ч. 2 ст. 9 АПК РФ суд правомерно посчитал установленным не опровергнутым указанным ответчиком факт наличия у него контроля над Банком.

В обоснование довода апелляционной жалобы об отсутствии полномочий действовать от имени Банка Злобин А.С. ссылается на то, что он никогда не избирался Общим собранием акционеров Банка Председателем Исполнительной дирекции Банка.

В качестве подтверждения довода об ограниченном характере полномочий Злобин А.С. ссылается на протокол заседания Совета директоров Банка от 02.03.2010 N 7, протокол Общего собрания акционеров Банка от 30.06.2010 N 3, письмо МГТУ Банка России от 18.02.2011 N 12-9-6/12340ДСП, а также на толкование ст. 53 ГК РФ, содержащееся в п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 N 62.

Данные доводы рассмотрены судом апелляционной инстанции и подлежат отклонению по следующим основаниям.

Решением Совета директоров Банка от 02.03.2010 Злобин А.С. был назначен временно исполняющим обязанности Председателя Исполнительной дирекции Банка. Данное обстоятельство им не оспаривается и подтверждается представленными в дело доказательствами - Протоколом заседания Совета директоров Банка от 02.03.2010 N 7 и письмом МГТУ Банка России от 18.02.2011 N 12-9-6/12340. Право Совета директоров Банка приостанавливать полномочия Председателя Исполнительной дирекции Банка и назначать временного председателя Исполнительной дирекции предусмотрено п. 11.9.19 Устава Банка, что соответствует п. 4 ст. 69 Федерального закона "Об акционерных обществах".

Злобин А.С. являлся временно исполняющим обязанности Председателя Исполнительной дирекции Банка в период с 03.03.2010 по 02.08.2010 - до принятия Общим собранием акционеров Банка решения о прекращении его полномочий (Протокол от 02.08.2010 N 3). При этом, документы, на которые он ссылается (протоколы заседаний органов управления Банка, письмо Банка России, а также Постановление Пленума ВАС РФ) не могут ограничивать его компетенцию как временно исполняющего обязанности Председателя Исполнительной дирекции.

Согласно абз. 6 п. 4 ст. 69 Федерального закона "Об акционерных обществах", временные исполнительные органы общества осуществляют руководство текущей деятельностью общества в пределах компетенции исполнительных органов общества, если компетенция временных исполнительных органов общества не ограничена уставом общества.

Устав Банка не содержит положений, ограничивающих компетенцию временно исполняющего обязанности Исполнительной дирекции Банка. Следовательно, Злобин А.С. являясь временно исполняющим обязанности председателя Исполнительной дирекции Банка, обладал всеми полномочиями единоличного исполнительного органа Банка.

Таким образом, суд первой инстанции правомерно установил, что Злобин А.С. являлся контролирующим Банка лицом и может нести субсидиарную ответственность по обязательствам Банка в соответствии со ст. 14 Закона о банкротстве кредитных организаций.

Как следует из обстоятельств дела и правильно установлено судом, Банком и Заемщиками было заключено 226 кредитных договоров, а также 130 договоров залога, обеспечивающих ссудную задолженность Заемщиков по 130 кредитным договорам. Номера и даты договоров приведены в обжалуемом определении суда первой инстанции.

Факт предоставления Банком кредитных средств заемщикам и отражения их на балансе Банка подтверждается кредитными договорами с заемщиками, дополнительными соглашениями о пролонгации сроков погашения ссудной задолженности по данным кредитным договорам, материалами кредитных досье заемщиков, ведомостью остатков Банка по состоянию на 01.11.2013, решениями арбитражного суда о взыскании ссудной задолженности с заемщиков.

Дополнительно факт отражения на балансе Банка ссудной задолженности коммерческих организаций в размере более 125 млрд. рублей подтверждается данными оборотной ведомости по счетам бухгалтерского учета Банка (форма отчетности 0409101) за период с 01.07.2009 по 05.10.2010.

В соответствии с п.3.1 Положения Банка России "О порядке формирования кредитными организациями резервов на возможные потери по ссудам, по ссудной и приравненной к ней задолженности", утвержденного Банком России 26.03.2004 г. N 254-П (далее - Положение N254-П) кредитная организация обязана проводить оценку кредитного риска на постоянной основе на основании комплексного и объективного анализа деятельности заемщика с учетом его финансового положения, качества обслуживания долга по ссуде, а также всей имеющейся в распоряжении кредитной организации информации.

В представленном Конкурсным управляющим анализе ссудной задолженности заемщиков указано, что при выдаче ссуд Банком не формировались профессиональные суждения Банка и иные документы по оценке ссудной задолженности всех 114 заемщиков. Данное обстоятельство свидетельствует о непроведении Банком анализа кредитного риска и является прямым нарушением требований Положения Банка России N 254-П (п.п. 2.2, 3.1.3, 3.1.5).

Конкурсный управляющий ссылается на то, что в Банке отсутствует какая-либо информация о ведении заемщиками хозяйственной деятельности, в том числе в соответствии с заявленным основным видом деятельности по ОКВЭД; в Банке отсутствуют документы, подтверждающие проверку деятельности заемщиков на месте; в Банке отсутствуют документы, отражающие цели кредитования заемщиков, сведения об источниках погашения задолженности.

Следует признать обоснованными доводы Конкурсного управляющего о том, что это свидетельствует о непроведении Банком комплексного и объективного анализа деятельности заемщиков в нарушение требования п.3.1.1 Положения 254-П. и оценки кредитного риска по ссудам заемщиков.

Согласно выпискам из ЕГРЮЛ в отношении заемщиков и представленному Конкурсным управляющим анализу их ссудной задолженности, у 112 из 114 Заемщиков уставный капитал был сформирован в минимальных размерах 10,000-12,000 рублей, адрес местонахождения 45 из 114 заемщиков является массовым.

Согласно протоколам допроса по уголовному делу N 201/712005-11 руководители заемщиков Банка ООО "Интель", ООО "Меркурий", ООО "ДЖИКОМ", ООО "Интер бюро", ООО "ЛИЗАРД", ЗАО "Экрос Холдинг", ООО "Трубодиагностика", ЗАО "Цэрит Эстейт", ЗАО "Эльдорадо", ЗАО "ЮНАТЭКС" в действительности не участвовали в управлении деятельностью данных организаций и не располагают о них какой-либо информацией.

Согласно выводам Заключения, представленного Конкурсным управляющим, в отношении всех 114 заемщиков выявлены признаки, свидетельствующие о наличии негативных явлений (тенденций) в деятельности заемщиков, результатом которых могли явиться их банкротство либо устойчивая неплатежеспособность, что в соответствии с абз.3 п.3.3 Положения 254-П является обязательным основанием для признания плохим финансового положения заемщиков.

Специалистом установлены следующие признаки: однотипное формирование данных отчетности у всех 114 заемщиков, не характерное для организаций, осуществляющих реальную хозяйственную деятельность; отсутствие у всех заемщиков возможности осуществлять заявленную хозяйственную деятельность по причине отсутствия материальной и технической базы (отсутствие либо незначительная величина основных средств, запасов и др.); отсутствие экономической целесообразности у всех 114 заемщиков в кредитовании в Банке в связи с размещением кредитных средств в заведомо убыточные финансовые вложения; высокая кредитная нагрузка у всех 114 заемщиков, зависимость от заемных средств Банка, отсутствие внешних источников финансирования и отсутствие либо незначительная доля собственных средств в балансе; неудовлетворительная структура баланса, неустойчивое финансовое состояние и высокий риск неплатежеспособности по кредитам у всех 114 заемщиков; несоответствие масштаба деятельности 31 заемщика размеру полученных ссудных средств на момент образования ссудной задолженности в Банке в июне 2009 года; искусственное формирование данных бухгалтерской отчетности у всех 114 заемщиков в период кредитования в Банке (отражение выручки в отчете о прибылях и убытках, которую заемщики не могли получить ввиду отсутствия реальной хозяйственной деятельности); резкое ухудшение показателей отчетности у 94 из 114 заемщиков (отчет о прибылях и убытках) с 2010 года - отражение в финансовом результате убытков, отрицательная величина чистых активов.

По результатам анализа оборотов по счетам заемщиков за период с 01.07.2010 по 01.10.2010 установлено, что все 114 заемщиков в данный период не вели хозяйственную деятельность, не имели источников поступления денежных средств и не были способны исполнить кредитные обязательства перед Банком.

В соответствии с п.9.1 Положения N 254-П Банк России проводит оценку активов и пассивов кредитной организации, в том числе оценивает кредитный риск по выданным кредитной организацией ссудам и выносит профессиональное суждение в отношении обоснованности классификации ссуд и размера сформированного резерва, руководствуясь требованиями и методами, предусмотренными Положением N 254-П. Соответствующие полномочия Банка России являются формой банковского регулирования и надзора за деятельностью действующих кредитных организаций.

В силу пп.11 п.3 ст.50.21 Закона о банкротстве кредитных организаций конкурсный управляющий обязан выявлять признаки преднамеренного и фиктивного банкротства, а также обстоятельства, ответственность за которые предусмотрена ст.14 данного закона.

В соответствии с п.2 Временных правил проверки арбитражным управляющим наличия признаков фиктивного и преднамеренного банкротства, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 27.12.2004 N 855, проверка обстоятельств банкротства проводится арбитражным управляющим за период не менее 2 лет, предшествующих возбуждению производства по делу о банкротстве.

Как правильно установлено судом первой инстанции, ссудная задолженность 49 из 114 заемщиков по 96 кредитным договором в общем размере 56 537 420 000 руб. с момента заключения Банком кредитных договоров в мае-июне 2009 года являлась необеспеченной. Данная ссудная задолженность обозначена Конкурсным управляющим как задолженность заемщиков группы N 1.

Ссудная задолженность 65 из 114 заемщиков по 130 кредитным договорам в общем размере 68 481 255 000 руб. была обеспечена залогом ценных бумаг.

В материалы дела представлены: 10 договоров залога 501 штук акций ЗАО "Енисейская Промышленная Компания" рыночной стоимостью 20 900 038 709,14 рублей, залоговой стоимостью 14 630 027 096,04 рублей, заключенных в обеспечение исполнения обязательств 5 заемщиков по 10 кредитным договорам в размере 4 419 163 000 рублей; 120 договоров залога 100% акций компании OPK Mining Ltd. (ОПК Майнинг Лтд.) (республика Кипр) рыночной стоимостью 102 891 566 206 рублей, залоговой стоимостью 77 168 674 654,50 рублей, заключенных в обеспечение исполнения обязательств 60 заемщиков по 120 кредитным договорам в размере 64 068 092 000 рублей.

Данная ссудная задолженность обозначена Конкурсным управляющим как задолженность заемщиков группы N 2.

Как следует из пояснений Конкурсного управляющего, за счет реализации заложенных в пользу Банка акций компаний ЗАО "Енисейская Промышленная Компания" и OPK Mining Ltd. (ОПК Майнинг Лтд.) Банк имел возможность в полном объеме удовлетворить требования к 65 заемщикам Группы N 2 по возврату ссудных средств в общем размере 68 481 255 000 руб.

Конкурсным управляющим по результатам анализа деятельности Банка установлено, что уже начиная с июля 2009 года в Банке существовали обязательные основания для осуществления мер по предупреждению банкротства. В частности, Банком был нарушен норматив достаточности собственных средств (капитала) в связи с тем, что показатель достаточности собственных средств имел отрицательное значение (абз. 5 ст. 4 Закона о банкротстве кредитных организаций).

Наличие оснований для осуществления мер по предупреждению банкротства Банка было обусловлено формированием активов Банка заведомо невозвратной необеспеченной ссудной задолженностью 49 заемщиков Группы N 1 в общем размере 56 537 420 000 рублей, что соответствовало 27,55-37,7% от общего размера активов Банка.

С учетом создания резервов на возможные потери по ссудной задолженности заемщиков Группы 1 в размере 100%, которые Банк был обязан доначислить в соответствии с требованиями Положения 254-П, уже по состоянию на 01.07.2009 показатель достаточности стоимости имущества Банка принял отрицательное значение и составил "минус" 21 219 082 000 рублей. На дату отзыва у Банка лицензии (05.10.2010) показатель достаточности стоимости его имущества уменьшился до "минус" 54 579 271 000 рублей.

Представленный Конкурсным управляющим расчет достаточности/ недостаточности стоимости имущества Банка, был правомерно принят во внимание судом первой инстанции, так как он основан на результатах анализа ссудной задолженности 114 заемщиков Банка, проведенного в соответствии с требованиями Положения Банка России N 254-П.

Согласно п.1 ст.3 Закона о банкротстве кредитных организаций до дня отзыва лицензии на осуществление банковских операций реализуются следующие меры по предупреждению банкротства кредитных организаций: финансовое оздоровление кредитной организации; назначение временной администрации по управлению кредитной организацией; реорганизация кредитной организации.

В соответствии со ст.ст. 3, 4, 11 Закона о банкротстве кредитных организаций лицом, обязанным принять необходимые и своевременные меры по предупреждению банкротства и осуществлению мер по финансовому оздоровлению кредитной организации, является единоличный исполнительный орган кредитной организации, который, в случае возникновения обстоятельств, предусмотренных ст. 4 Закона о банкротстве кредитных организаций, обязан обратится в совет директоров Банка с ходатайством об осуществлении мер по финансовому оздоровлению кредитной организации, а в случае бездействия совета директоров в Банк России с ходатайством об осуществлении мер по предупреждению банкротства кредитной организации.

Материалами дела подтверждается, что в предшествующий банкротству Банка период с 01.07.2009 по 05.10.2010 в Банке имелись основания для принятия мер по предупреждению банкротства Банка, а также признак несостоятельности (банкротства), предусмотренный ч.2 ст.2 Закона о банкротстве кредитных организаций, а именно недостаточность стоимости имущества для исполнения обязательств перед кредиторами Банка.

В период с июля 2009 года по август 2010 года при наличии в Банке признаков банкротства, а также оснований для осуществления мер по предупреждению банкротства и финансовому оздоровлению Банка, Диденко А.А. и Злобин А.С. исполняя обязанности единоличного исполнительного органа Банка, в нарушение п. 1 ст. 11 и ст.ст. 4 Закона о банкротстве банков, не обращались в Совет директоров Банка и Банк России с ходатайством об осуществлении мер по предупреждению банкротства и не приняли мер по предупреждению банкротства Банка.

В соответствии с п.1 ст.14 Закона о банкротстве кредитных организаций, если банкротство наступило в результате виновных действий или бездействия контролирующих кредитную организацию лиц, на указанных лиц при недостаточности стоимости имущества кредитной организации может быть возложена субсидиарная ответственность.

Согласно п.2 ст.14 Закона о банкротстве кредитных организаций контролирующие кредитную организацию лица признаются виновными, если они при наличии оснований, предусмотренных статьей 4 данного закона, не приняли предусмотренные законом меры для предупреждения банкротства кредитной организации.

Материалами дела подтверждается наличие в Банке оснований для осуществления мер по предупреждению банкротства в соответствии со ст. 4 Закона о банкротстве кредитных организаций в связи с нарушением норматива достаточности собственных средств (капитала) Банка в период с 01.07.2009 по 05.10.2010. Наличие оснований для осуществления мер по предупреждению банкротства Банка обусловлено наличием на балансе Банка заведомо невозвратной необеспеченной ссудной задолженности 49 заемщиков Группы N 1 по 96 кредитным договорам в общем размере 56 537 420 000 рублей.

В соответствии со ст.7 Закона о ЦБ РФ нормативные акты Банка России обязательны для кредитных организаций. Соответственно требования Положения Банка России N 254-П являются обязательными для исполнения кредитными организациями.

Диденко А.А. и Злобин А.С. в период осуществления полномочий единоличного исполнительного органа Банка были обязаны обеспечить проведение Банком надлежащей оценки кредитного риска по ссудам 49 заемщиков Группы 1 в соответствии с обязательными требованиями Положения N 254-П. Признаки заведомой неспособности заемщиков Группы N 1 исполнить обязательства перед Банком не носят единичный характер. Невозвратная задолженность заемщиков Группы N 1 составляла существенную часть всех активов Банка (27,55-37,7%). Это не могло было быть проигнорировано Диденко А.А. и Злобиным А.С. как контролирующими лицами Банка при надлежащей организации деятельности Банка по оценке кредитных рисков.

Доводы конкурсного управляющего о том, что Диденко А.А. и Злобин А.С. в период исполнения ими полномочий единоличного исполнительного органа могли и должны были знать о заведомо невозвратном характере ссудной задолженности заемщиков и соответственно о наличии оснований для осуществления мер по предупреждению банкротства Банка следует признать обоснованными. Данное обстоятельство свидетельствует о виновном характере бездействия Диденко А.А. и Злобина А.С.

Доводы Диденко А.А. относительно того, что им были приняты меры по предупреждению банкротства в виде изменения структуры активов, улучшения качества кредитного портфеля Банка, внесения изменений в методику оценки кредитного риска и ее применения были рассмотрены и обоснованно отклонены судом первой инстанции.

В апелляционной жалобе Диденко А.А. указывает, что в период с 01.10.2008 по 02.03.2010 он был лишь формально наделен полномочиями давать обязательные указания сотрудникам Банка, руководить его текущей деятельностью, однако, возможности принимать решения и давать обязательные для Банка указания он фактически не имел, поскольку исключительное право определять действия Банка принадлежало его учредителю и контролирующему лицу - Пугачеву С.В., чьи решения и действия повлекли ухудшение финансового состояния Банка и его банкротство.

Таким образом, Диденко А.А. подтверждает, что лицом, имеющим возможность определять действия Банка в период исполнения им полномочий Председателя Исполнительной дирекции, являлся Пугачев С.В., однако данное обстоятельство не свидетельствует о том, что Диденко А.А. не несет субсидиарную ответственность по обязательствам Банка на основании ст. 14 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций".

Как следует из содержания ст. ст. 4, 11 Закона о банкротстве кредитных организаций, обязанности по установлению оснований для осуществления мер по предупреждению банкротства кредитной организации (ст. 4 закона), направлению ходатайства об осуществлении мер по предупреждению банкротства в совет директоров кредитной организации или Банк России и осуществлению данных мер лежат именно на единоличном исполнительном органе кредитной организации. Данные обязанности Диденко А.А. как руководитель Банка в соответствии с требованиями Закона о банкротстве кредитных организаций не исполнил, в связи с чем Конкурсный управляющий предъявил требования о привлечении его к субсидиарной ответственности.

Конкурсным управляющим не отрицается то обстоятельство, что в период осуществления Диденко А.А. полномочий Председателя Исполнительной дирекции Банка были заключены договоры залога в обеспечение ссудной задолженности 62 "технических" заемщиков Банка (Группа N 2) по 123 кредитным договорам в общем размере 65 718 759 тыс. руб., (условно обозначены как заемщики Группы N 2). Заключение данных договоров залога привело к улучшению качества кредитного портфеля Банка, так ими был обеспечен возврат ссудной задолженности 62 "технических" заемщиков Банка в указанном размере путем обращения взыскания на заложенное имущество.

В то же время невозвратная задолженность 49 "технических" заемщиков по 96 кредитным договорам в общем размере 56 537 420 тыс. руб. (условно обозначены как заемщики Группы N 1) являлась необеспеченной. Именно данная ссудная задолженность обусловила наличие в Банке оснований для осуществления мер по предупреждению его банкротства.

В частности, при досоздании Банком по данной ссудной задолженности "технических" заемщиков резервов на возможные потери в размере 100% в соответствии с обязательными требованиями Положения Банка России N 254-П, показатель достаточности стоимости имущества Банка уже по состоянию на 01.07.2009 принимал отрицательное значение, что свидетельствует о нарушении норматива достаточности собственных средств (капитала) Банка.

Как установлено абз. 5 ст. 4 Закона о банкротстве кредитных организаций, нарушение норматива достаточности собственных средств (капитала) Банка является основанием для осуществления мер по предупреждению банкротства кредитных организаций.

Наличие указанных обстоятельств подтверждается представленными в деле доказательствами.

Таким образом, несмотря на улучшение качества кредитного портфеля Банка в период осуществления Диденко А.А. полномочий Председателя Исполнительной дирекции Банка за счет заключения договоров залога, обеспечивающих ссудную задолженность "технических" заемщиков, в Банке имелись основания для осуществления мер по предупреждению банкротства (ст. 4 Закона о банкротстве кредитных организаций), которые им не были предприняты.

Доводы Диденко А.А. об отсутствии причинно-следственной связи между его действиями по исполнению обязанностей руководителя Банка в период с 01.10.2008 по 02.03.2010 и наступившими последствиями в виде признания Банка банкротом рассмотрены и отклоняются судом апелляционной инстанции, учитывая, что основанием для предъявления Конкурсным управляющим требований о привлечении к субсидиарной ответственности является виновное бездействие Диденко А.А., выразившееся в неосуществлении им мер по предупреждению банкротства Банка в соответствии со ст.ст. 3,4 Закона о банкротстве кредитных организаций, а также неисполнении обязанностей, предусмотренных ст. 11 данного закона.

В соответствии с абз. 1 п. 1 ст. 14 Закона о банкротстве кредитных организаций контролирующие кредитную организацию лица несут субсидиарную ответственность по ее обязательствам, если банкротство кредитной организации наступило в результате их виновных действий или бездействий. Как следует из абз. 2 п. 1 данной статьи, контролирующее кредитную организацию лицо признается виновным в ее банкротстве, если оно при наличии оснований, предусмотренных ст. 4 данного закона, не предприняло предусмотренные законом меры для предупреждения банкротства кредитной организации.

Требования о привлечении Диденко А.А. к субсидиарной ответственности за совершение действий, повлекших банкротство Банка, Конкурсным управляющим в рамках настоящего спора не заявляются.

Ссылки Диденко А.А. на отсутствие с его стороны бездействия и предпринимаемые им попытки улучшить состояние Банка, являются несостоятельными, ввиду отсутствия конкретного результата.

Следует признать обоснованными доводы Конкурсного управляющего о том, что Диденко А.А. в период с 01.07.2009 по 02.03.2010 в нарушение требований ст.ст. 4,11 Закона о банкротстве кредитных организаций не исполнил возложенных на него обязанностей по направлению в Совет директоров Банка или в Банк России ходатайства об осуществлении мер по предупреждению банкротства Банка, а также не предпринял данные меры.

Доказательств обратного не представлено.

Злобин А.С. в обоснование своей апелляционной жалобы ссылается на то, что ни действиями, ни бездействием Злобина А.С. ни Банку, ни его Кредиторам не причинено никаких убытков, при этом он ссылается на п.1. ст. 53.1. ГК РФ.

В соответствии с п. 1 ст. 4 ГК РФ акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие. При рассмотрении спора о привлечении контролирующих кредитную организацию лиц к субсидиарной ответственности подлежат применению нормы материального права, действующие на момент виновного поведения ответчиков (действий или бездействия).

Соответственно положения Федерального закона от 05.05.2014 N 99-ФЗ и введенной им в действие ст. 53.1 ГК РФ не подлежат применению в рассматриваемом споре.

Требования к Злобину А.С. предъявлены на основании ст. 14 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" в редакции Федерального закона от 28.04.2009 N 73-ФЗ за виновное бездействие, которое имело место в период с марта по июль 2010 года. Именно данная норма материального права подлежит применению в рассматриваемом споре.

Расчет размера субсидиарной ответственности Диденко А.А. и Злобина А.С. (7 161 211 311,39 руб.) произведен в соответствии с требованиями п. 5 ст. 14 Закона о банкротстве кредитных организаций как разница между общим размером неудовлетворенных требований кредиторов Банка за вычетом рыночной стоимости его имущества (75 642 466 311,39 руб.) и суммой ущерба, причиненного Банку виновными действиями Пугачева С.В. и Илларионовой М.Е. (68 481 255 000 руб.).

Ссылки ответчиков на нарушение судом норм процессуального права, которое выразилось в одновременном изменении предмета и оснований требований, являются необоснованными.

Как установлено ч. 1 ст. 49 АПК РФ истец вправе при рассмотрении дела в арбитражном суде первой инстанции до принятия судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, изменить основание или предмет иска, увеличить или уменьшить размер исковых требований. Данная норма допускает одновременное изменение оснований иска и размера исковых требований.

В ходе судебного заседания 23.04.2015 Конкурсный управляющий заявил два ходатайства в порядке ст. 49 АПК РФ об уточнении (изменении) оснований требований к Пугачеву С.В. и об увеличении размера требований к Пугачеву С.В. При заявлении данных ходатайств Конкурсным управляющим не изменялся единый предмет требований - возложение субсидиарной ответственности на контролирующих Банк лиц в общем размере 75 642 466 311,39 руб.

Уточнение (изменение) оснований требований к Пугачеву С.В. и увеличение размера предъявленных к нему требований не противоречило закону и не нарушало права других лиц, в связи с чем у суда первой инстанции отсутствовали основания для отклонения указанных ходатайств Конкурсного управляющего.

Доводы Злобина А.А. о том, что он добросовестно полагал, что в Банке выполнялись все предписания действующего законодательства, в том числе требования: Положения "О порядке формирования кредитными организациями резервов на возможные потери по ссудам, по ссудной и приравненной к ней задолженности", утвержденного Банком России 26.03.2004 г. N 254-П; Положения о порядке расчета размера операционного риска от 03.11.2009 г. N346-П; Положения об обязательных резервах кредитных организаций от 07.08.2009 г. N342-П рассмотрены и отклоняются судом апелляционной инстанции в связи со следующим.

Так, анализ ссудной задолженности 49 заемщиков Банка по 96 кредитам в общем размере 56 537 420 тыс. руб. (обозначены как заемщики Группы N 1, "технические" заемщики) свидетельствует о том, что Банк заведомо не выполнял требования Положения Банка России N 254 применительно к оценке кредитного риска, что не могло не быть известно Злобину А.А. как руководителю Банка.

В соответствии с п. 3.1 Положения Банка России N 254-П оценка кредитного риска по каждой выданной ссуде (профессиональное суждение) должна производиться кредитной организацией на постоянной основе. Согласно п. 3.1.5 кредитная организация документально оформляет и включает в досье заемщика профессиональное суждение.

Однако в кредитных досье всех 49 заемщиков Группы N 1 профессиональные суждения и иные документы по оценке качества их ссудной задолженности отсутствуют. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что Банк не проводил оценку кредитного риска по ссудам заемщиков Группы N 1 в соответствии с обязательными требованиями гл. 3 Положения N 254-П.

Злобин А.А. в обоснование своего поведения как добросовестного указывает, что Банк заключил с заемщиками - юридическими лицами (заемщики Группы N 1) кредитные договоры, в соответствии с которыми обязательства по возврату денежных средств были обеспечены залогом ликвидных ценных бумаг (акций и векселей). В случае неисполнения заемщиками своих обязательств Банк мог обратить взыскание на предметы залога. Между тем, по всем 96 ссудам 49 заемщиков Группы N 1 Банка какое-либо обеспечение, в том числе в виде залога акций и (или) векселей, не предоставлялось ни самими заемщиками, ни третьими лицами. Данное обстоятельство подтверждается представленными в материалы дела кредитными досье заемщиков, в которых отсутствуют договоры залога, заключенные в обеспечение исполнения их обязательств. Доказательства обратного в материалах дела отсутствуют. Доказательства, свидетельствующие о способности Заемщиков за счет ведения хозяйственной деятельности исполнить кредитные обязательства перед Банком, в материалы дела также не представлены.

Кроме того, в материалы дела представлены протоколы допроса свидетелей по уголовному делу N 201/712005-11 руководителей технических заемщиков Банка ООО "Интель", ООО "Меркурий", ООО "ДЖИКОМ", ООО "Интер бюро", ООО "ЛИЗАРД", ЗАО "Экрос Холдинг", ООО "Трубодиагностика", ЗАО "Цэрит Эстейт", ЗАО "Эльдорадо", ЗАО "ЮНАТЭКС". Из содержания данных протоколов допроса следует, что лица, указанные в качестве директоров данных "технических" заемщиков, в действительности не участвовали в управлении их деятельностью и не располагают о них какой-либо информацией.

При таких обстоятельствах, Злобин А.С. в период временного исполнения полномочий единоличного исполнительного органа мог и должен был знать о заведомо невозвратном характере ссудной задолженности "технических" заемщиков и, соответственно, о наличии оснований для осуществления мер по предупреждению банкротства Банка, что свидетельствует о виновном характере его бездействия.

Довод Злобина А.С. о том, что Банк России по результатам инспекционной проверки не выносил предписаний о необходимости реклассификации ссудной задолженности заемщиков и доначисления резервов по ней, опровергается имеющимися в материалах дела доказательствами.

Предписание, которым Банк России обязал Банк, в том числе, провести реклассификацию ссудной задолженности "технических" заемщиков и доначислить резервы по ней, вынесено в период осуществления Злобиным А.С. полномочий председателя Исполнительной дирекции Банка - 18.05.2010 N 33-15-08/39603ДСП.

Как следует из письма Банка за подписью Злобина А.С. от 08.06.2010 исх. N и-235649 на имя Председателя Банка России, "Банк не в состоянии выполнить Предписание в части реклассификации ссудной задолженности", "...указанное действие повлечет за собой нарушение Банком норматива текущей ликвидности (НЗ), что искусственным и произвольным образом переводит Банк в предбанкротное состояние, так как согласно статье 4 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций", снижение норматива ликвидности более чем на 10 процентов является основанием для принятия мер по предупреждению банкротства кредитной организации, а согласно статье 17 Закона N 40-ФЗ нарушение норматива ликвидности более чем на 20 процентов является основанием для назначения временной администрации.

Это уже само по себе подтверждает осведомленность Злобина А.С. о наличии в Банке оснований для осуществления мер по предупреждению банкротства ввиду ненадлежащего формирования резервов по ссудам.

Годовой отчет Банка за 2009 год, на который ссылается Злобин А.С. в подтверждение своих доводов о якобы надлежащем формировании Банком резервов по ссудам, в материалах дела отсутствует. Кроме того, утверждение акционерами Банка годового отчета, который составляется и подписывается руководителем Банка, не может являться подтверждением достоверности содержащихся в нем выводов.

Довод Злобина А.С. о том, что он в соответствии со ст. 4.2, 11.1 Закона о банкротстве кредитных организаций обращался в Совет директоров Банка для предупреждения его банкротства, не является документально подтвержденным.

По мнению Злобина А.С. в обжалуемом определении суд первой инстанции не смог установить причинно-следственную связь между поведением Злобина А.С. и ухудшением финансового положения и последующим банкротством Банка. Также он ссылается то, что бездействием Злобина А.С. убытков (вреда, ущерба) Банку не причинено.

Суд апелляционной инстанции полагает необоснованными указанные доводы данного ответчика, поскольку, предъявляя требования о возложении субсидиарной ответственности на Злобина А.С. за его виновное бездействие на основании ст. 14 Закона о банкротстве кредитных организаций, Конкурсный управляющий не ссылается на обстоятельства наличия либо отсутствия у Банка убытков вследствие такого бездействия.

Так, основанием для предъявления требований к Злобину А.С. является факт его виновного бездействия, а именно неосуществление предусмотренных Законом о банкротстве кредитных организаций мер по предупреждению банкротства Банка. Как следует из абз. 2 п. 1 ст. 14 Закона о банкротстве кредитных организаций, контролирующее кредитную организацию лицо признается виновным в ее банкротстве, если оно при наличии оснований, предусмотренных ст. 4 данного закона, не предприняло предусмотренные законом меры для предупреждения банкротства кредитной организации.

Данная норма закона не связывает возможность возложения субсидиарной ответственности на контролирующее кредитную организацию лицо за бездействие с наличием обстоятельств причинения ей убытков вследствие такого бездействия.

По мнению Злобина А.С., анализ ссудной задолженности входит в предмет самостоятельной финансово-экономической экспертизы (финансово-аналитической) экспертизы, в подтверждение чего он ссылается на Приказ Министерства юстиции Российской Федерации от 27.12.2012 N 237.

Указанный довод Злобина А.С. является необоснованным, поскольку в рамках настоящего дела предметом доказывания является невозвратный характер ссудной задолженности 114 "технических" заемщиков, который устанавливается в соответствии с требованиями Положения N 254-П по совокупности признаков, свидетельствующих о неспособности заемщиков исполнить кредитные обязательства перед Банком. Оценка данных обстоятельств носит правовой характер, а потому не может являться предметом финансово-экономической экспертизы.

Таким образом, доводы Злобина А.С. и Диденко А.А. о том, что в рамках своих полномочий они предприняли все возможные меры по улучшению финансового положения Банка и предупреждению его банкротства были правомерно отклонены судом первой инстанции как не основанные на нормах действующего законодательства и представленных в дело доказательствах.

Как указывает Конкурсный управляющий, банкротство Банка наступило в результате виновных действий Пугачева С.В. и Илларионовой М.Е., повлекших ухудшение финансового положения Банка и как следствие его неспособность исполнить обязательства перед кредиторами в полном объеме в связи с недостаточностью стоимости имущества.

При этом, основной причиной недостаточности стоимости имущества Банка для удовлетворения требований кредиторов к моменту отзыва у Банка лицензии (05.10.2010) являлось наличие на его балансе невозвратной необеспеченной ссудной задолженности Заемщиков в общем размере 125 018 675 000 рублей. Как указано выше, данная задолженность разделена Конкурсным управляющим на задолженность 49 заемщиков Группы N 1 и 65 заемщиков Группы N 2.

На момент образования ссудной задолженности Заемщиков по указанным Конкурсным управляющим 226 кредитным договорам председателем Исполнительной дирекции Банка являлся Диденко А.А.

Как определено в ст.12 Устава Банка, председатель Исполнительной дирекции осуществляет руководство текущей деятельностью Банка, организует выполнение решений Общих собраний акционеров и Совета директоров Банка, без доверенности действует от имени Банка, в том числе представляет интересы Банка перед третьими лицами, совершает сделки от имени Банка, заключает договоры (контракты), а также осуществляет иные полномочия.

Согласно п.1 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 N 62, директор (руководитель) юридического лица может дать пояснения относительно своих действий (бездействия) и указать на причины возникновения убытков (например, неблагоприятная рыночная конъюнктура, недобросовестность выбранного им контрагента, работника или представителя юридического лица, неправомерные действия третьих лиц и др.) и представить соответствующие доказательства.

Как следует из доводов Конкурсного управляющего со ссылкой на представленные пояснения Диденко А.А., ссудная задолженность 114 Заемщиков в общем размере 125 018 675 000 рублей образована в результате рефинансирования уже сформированной в Банке невозвратной ссудной задолженности "технических" заемщиков, не осуществлявших хозяйственной деятельности.

Данный довод подтверждается представленным в материалы дела актом проверки Банка России от 04.12.2009 N А1-25-4/208 ДСП. Согласно результатам проверки ссуды Заемщиков, выданные в мае-июне 2009 года, были направлены на погашение обязательств по ранее заключенным Банком кредитным договорам с техническими заемщиками. Возражений относительно наличия данного обстоятельства сторонами не представлено.

Следует признать обоснованным вывод Конкурсного управляющего о том, что именно Пугачев С.В., являясь контролирующим Банк лицом, дал указания перезаключить кредитные договоры со 114 Заемщиками, а также обеспечил исполнение данных указаний, включая подписание новых договоров со стороны Заемщиков, а невозвратная ссудная задолженность, представленная в преддверии банкротства Банка ссудами 114 Заемщиков в общем размере 125 018 675 000 рублей, была сформирована именно Пугачевым С.В.

Пугачевым С.В. в обеспечение ссудной задолженности заемщиков Группы N 2 предоставлены акции подконтрольных ему юридических лиц ЗАО "Енисейская Промышленная Компания" и OPK Mining Ltd. (ОПК Майнинг Лтд.), что указывает на связь Пугачева С.В. с данными Заемщиками.

В данном случае действия Пугачева С.В. по формированию заведомо невозвратной ссудной задолженности, в преддверии банкротства Банка, которую составляют ссуды 114 Заемщиков, носят виновный характер и причинили Банку убытки в размере 125 018 675 000 рублей, что соответствует размеру непогашенной задолженности Заемщиков перед Банком по основному долгу.

Материалами дела подтверждается, что ссудная задолженность всех 114 Заемщиков в размере 125 018 675 000 рублей являлась заведомо невозвратной, ни один из 114 Заемщиков по настоящее время не исполнил кредитные обязательства перед Банком, в ходе исполнительных производств у Заемщиков не выявлено имущества, за счет которого возможно удовлетворение требований Банка.

Суд первой инстанции правомерно указал на то, что действия Пугачева С.В. по формированию невозвратной ссудной задолженности технических заемщиков в общем размере 125 018 675 000 рублей противоречили интересам Банка и влекли невозможность восстановления нарушенных прав Банка в связи с тем, что кредитные договоры заключались на заведомо невыгодных для Банка условиях с заведомо неспособными исполнить обязательства юридическими лицами. Факт подконтрольности 114 Заемщиков Банка Пугачеву С.В. указывает на то, что действия по формированию невозвратной ссудной задолженности были совершены при наличии конфликта между его личными интересами и интересами Банка.

Между тем, ущерб от действий Пугачева С.В. по формированию ссудной задолженности, представленной в преддверии банкротства Банка невозвратной задолженностью 65 заемщиков Группы N 2 в размере 68 481 255 000 рублей, мог быть возмещен Банком путем обращения взыскания на акции ЗАО Енисейская Промышленная Компания" и компании "ОПК Майнинг Лтд." по 130 договорам залога, заключенным в обеспечение данной задолженности, так как из условий заключенных договоров залога в обеспечение кредитных обязательств заемщиков Группы N 2 следует, что залоговая и рыночная стоимости акций компаний ЗАО "Енисейская Промышленная Компания" и ОПК Майнинг Лтд. превышают размер ссудной задолженности заемщиков Группы N 2.

Как следует из материалов дела, права Банка как залогодателя по указанным сделкам были прекращены 06.08.2010, то есть менее чем за два месяца до отзыва у Банка лицензии (05.10.2010), в результате заключения соглашений о расторжении. Ссылки на них приведены в обжалуемом определении суда первой инстанции.

Как следует из указанных соглашений, от имени Банка их подписала Илларионова М.Е.

Данное обстоятельство Илларионова М.Е. в ходе рассмотрения дела не оспорила.

Конкурсный управляющий ссылается на то, что Илларионова М.Е. совершила действия по расторжению указанных соглашений по прямому указанию Пугачева С.В. В подтверждение данных доводов конкурсным управляющим были представлены протоколы допроса Илларионовой М.Е. по уголовному делу N 201/712005-11 от 14.12.2012, 12.04.2013 и 16.04.2013.

Так, из показаний Илларионовой М.Е. следует, что в августе 2010 г. Пугачев С.В. дал Илларионовой М.Е. указание снять обременение с компаний, владевших Элегетским угольным месторождением, мотивируя это необходимостью привлечь финансирование со стороны ОАО Банк ВТБ (далее - "ВТБ"). Подписание соглашений о расторжении происходило вечером 11 или 12 августа 2010 года. Непосредственно перед подписанием соглашений у Илларионовой М.Е. состоялась встреча с Пугачевым С.В. в служебном кабинете Пугачева С.В. в Банке. Со слов Илларионовой М.Е., в ходе встречи Пугачев С.В. настоял на немедленном подписании соглашений о расторжении, поскольку Банку было необходимо уже на следующий день представить ВТБ справку об отсутствии обременений в отношении акций угольного месторождения. После разговора с Пугачевым С.В. Илларионова М.Е. вернулась в свой кабинет, где на столе обнаружила пачку с уже готовыми соглашениями о расторжении договоров залогов. Илларионова М.Е. просмотрела первые несколько документов, которые оказались одинаковыми, после чего подписала всю пачку. О том, что все соглашения подписаны, Илларионова М.Е. сообщила Пугачеву С.В. по телефону, после чего отправилась домой. Утром подписанных документов на своём столе Илларионова М.Е. не обнаружила, допускает, что их мог забрать Пугачев С.В. В середине сентября 2010 г. Илларионовой М.Е. стало очевидно, что привлечь кредит от ВТБ не удастся. Как показала Илларионова М.Е., обеспечение по соответствующим кредитным договорам не было восстановлено, поскольку Пугачев С.В. убеждал её, что кредит от ВТБ все же будет получен.

Как правильно отмечено судом первой инстанции, показания Илларионовой М.Е. в части её назначения Пугачёвым С.В. соответствуют показаниям иных руководителей Банка о практике согласования Пугачёвым С.В. назначения должностных лиц в Банке (протоколы допроса Диденко А.А. и Злобина А.С.), а в части проведения расторжения договоров залога - показаниями о личном контроле Пугачёвым С.В. за проведением всех существенных сделок Банка (протоколы допроса Бури А.Г., Цветникова М.Ю. и Диденко А.А., а также отзыв и протокол опроса Диденко А.А.).

Кроме того, подтверждается представленным конкурсным управляющим документом под названием "Описание сделки по замене предмета залога по части кредитного портфеля МПБ" (без даты и подписи). В документе детально описывается схема, по которой прекращалось обеспечение в отношении кредитов заемщиков Группы 2. В документе указано, что Банк подписывает 32 соглашения о расторжении договоров залога акций ЗАО "Енисейская Промышленная Компания" с ЗАО "Фармавит", а также 180 соглашений о расторжении договоров залога акций OPK Mining Limited (ОПК Майнинг Лимитед) с компанией Solaris Property Invest Corp (Солярис Проперти Инвест Корп). Одновременно Банк подписывает соответствующие распоряжения реестродержателю акций ЗАО "Енисейская Промышленная Компания" о снятии обременения с акций, а также осуществляет юридические действия по снятию обременения с акций OPK Mining Limited (ОПК Майнинг Лимитед) у регистратора по месту нахождения залогодателя (Британские Виргинские острова).

На указанном документе стоит штамп "Согласовано". Как изложено выше, Диденко А.А. утверждает, что Пугачевым С.В. был внедрен порядок согласования любых решений и сделок посредством проставления штампа "Согласовано" на подготовленных для него служебных записках. Наличие штампа "Согласовано" на описании схемы по прекращению обеспечения по кредитам заемщиков Группы N 2, аналогично штампу на иных документах Банка дает основания полагать, что они адресовались Пугачёву С.В. и были им одобрены, что следует из обстоятельств дела.

Таким образом, суд первой инстанции пришел к правомерному выводу о том, что совершение указанных сделок Илларионовой М.Е. по указаниям Пугачева С.В. не было связано с исполнением заемщиками Группы N 2 обязательств перед Банком по кредитным договорам, не имело экономической целесообразности для Банка, преследовало целью прекращение прав Банка на акции как залогодержателя без какой-либо их равноценной замены и заведомо влекло невозможность возврата ссудной задолженности заемщиков Группы N 2 в общем размере 68 481 255 000 рублей.

При изложенных обстоятельствах, суд первой инстанции пришел к правильному выводу, что характер действий Пугачева С.В. и Илларионовой М.Е. по расторжению 130 договоров залога акций, заключенных в обеспечение обязательств заемщиков Группы N , является недобросовестным.

Виновный характер указанных действий Пугачева С.В. также подтверждается его личной заинтересованностью в освобождении от залога Банка акций подконтрольных ему ЗАО "Енисейская Промышленная Компания" и OPK Mining Limited (ОПК Майнинг Лимитед).

Суд первой инстанции обоснованно установил, что Пугачев С.В. являлся владельцем и контролирующим лицом ЗАО "Енисейская Промышленная Компания" и ОПК Майнинг Лтд.

Данное обстоятельство подтверждает явную связь Пугачева С.В. с "техническими" заемщиками Банка, так как только он мог предоставить в обеспечение их обязательств акции подконтрольных ему компаний ЗАО "Енисейская Промышленная Компания" и ОПК Майнинг Лтд. рыночной стоимостью более 100 млрд руб.

Для возложения субсидиарной ответственности на контролирующих кредитную организацию лиц в связи с совершением ими виновных действий суд должен установить наличие причинно-следственной связи между такими действиями и банкротством кредитной организации.

Вывод суда о наличии причинно-следственной связи между использованием Пугачевым С.В. своих прав и (или) возможности в отношении Банка и действиями Банка, повлекшими его банкротство, соответствует обстоятельствам дела и подтвержден надлежащими доказательствами.

Конкурсный управляющий указывает, что банкротство Банка наступило в результате: действий Пугачева С.В. по формированию необеспеченной ссудной задолженности технических заемщиков, в преддверии банкротства Банка, которую составляют ссуды заемщиков Группы N 1, что причинило Банку ущерб в размере 56 537 420 000 рублей; действий Пугачева С.В. по формированию ссудной задолженности технических заемщиков, в преддверии банкротства Банка, которую составляют ссуды заемщиков Группы N 2, и последующими совместными действиями Пугачева С.В. и Илларионовой М.Е. по расторжению договоров залога в обеспечение ссудной задолженности технических заемщиков Группы N 2, что причинило Банку ущерб 68 481 255 000 рублей.

Факт причинения Банку ущерба действиями Пугачева С.В. в размере 125 018 675 тыс.руб., превышающем размер неудовлетворенных требований кредиторов Банка (79 912 587 310 рублей по состоянию на 01.11.2013), свидетельствует о том, что такие действия являются прямыми и непосредственными причинами его банкротства.

То обстоятельство, что в обеспечение отдельных ссуд 49 "технических" заемщиков Банка Пугачев С.В. заложил акции принадлежащих ему компаний ОАО "Балтийский завод" и ОАО "СЗ Северная верфь", дополнительно подтверждает его связь с "техническими" заемщиками.

Таким образом, суд первой инстанции на основе полного и всестороннего исследования доказательств по делу пришел к правильному выводу о совершении Пугачевым С.В. виновных действий по формированию невозвратной ссудной задолженности Банка в общем размере более 125 млрд руб., представленной в преддверии банкротства Банка ссудной задолженность 114 "технических" заемщиков по 226 кредитным договорам. Данные действия причинили Банку реальный ущерб в размере 125 018 675 000 руб. и стали одной из основных причин его банкротства.

Доводы апелляционной жалобы Пугачева С.В. об отсутствии причинно-следственной связи между его поведением и банкротством Банка касаются только его действий по расторжению договоров залога и не учитывают действия его по формированию "технической" ссудной задолженности. При этом, Пугачев С.В. полностью игнорирует то обстоятельство, что наличие признака банкротства Банка на момент совершения им действий по расторжению договоров залога (06.08.2010) было обусловлено его же действиями по формированию невозвратной ссудной задолженности "технических" заемщиков Банка.

Довод Пугачева С.В. о том, что на момент расторжения договоров залога акций, заключенных в обеспечение ссудной задолженности заемщиков Группы N 2, стоимости имущества Банка уже было недостаточно для удовлетворения требований кредиторов, поэтому причинно-следственная связь между действиями по расторжению договоров залога и банкротством Банка отсутствует, не может быть признан обоснованным.

Как указано в абз. 2 ст. 14 Закона о банкротстве кредитных организаций, контролирующие кредитную организацию лица признаются виновными, если их решения или действия, повлекшие за собой возникновение признаков банкротства, не соответствовали принципам добросовестности и разумности. Таким признаком, в частности, является недостаточность стоимости имущества кредитной организации для удовлетворения требований кредиторов.

Наличие недостаточности стоимости имущества кредитной организации на момент совершения контролирующим ее лицом действий, повлекших причинение кредитной организации ущерба, само по себе не свидетельствует об отсутствии причинно-следственной связи между такими действиями и банкротством кредитной организации.

Причиной банкротства кредитной организации являются не только действия, в результате которых возникает недостаточность стоимости ее имущества, но и действия, которые влекут последующее ухудшение финансового положения кредитной организации и как следствие увеличение недостаточности стоимости ее имущества. Такие действия направлены на причинение ущерба, как кредитной организации, так и ее кредиторам, и являются прямой (непосредственной) причиной того, что часть требований кредиторов остается неудовлетворенной в ходе конкурсного производства.

То обстоятельство, что срок исполнения Заемщиками обязательств по кредитным договорам наступал после фактической даты вынесения арбитражным судом решения о признании Банка банкротом, не свидетельствует о том, что Банк не имел возможности обратить по закону или по условиям договоров залога взыскание в случае, если бы данные договоры не были расторгнуты.

Как правильно отмечено судом первой инстанции, указанное Пугачевым С.В. обстоятельство не имеет значения для установления причинно-следственной связи между действиями Пугачева С.В. и банкротством Банка.

Как указывает в своем заявлении Конкурсный управляющий, в том случае, если бы Илларионова М.Е. и Пугачев С.В. не совершили действия по расторжению договоров залога, полученных денежных средств от реализации Банком предметов залога (в соответствии с установленной залоговой стоимостью) было бы достаточно для удовлетворения 85,69% требований кредиторов Банка.

По мнению Пугачева С.В., Конкурсным управляющим не представлены доказательства возникновения у Банка права залога на акции компании ОПК Майнинг Лтд по 120 договорам залога, заключенных Банком и компанией Солярис Проперти Инвест Корп., поскольку 120 кредитных договоров между Банком и 60 заемщиками не были обеспечены.

В подтверждение своей позиции Пугачев С.В. представил заключение по праву Республики Кипр, подготовленное адвокатом Ставросом Павлу ("Заключение по кипрскому праву"). В Заключении по кипрскому праву указано, что залог акций кипрской компании не является действительным и имеющим исковую силу, если он не оформлен надлежащим образом. Как указывает адвокат Ставрос Павлу, для надлежащего оформления залога необходимо совершить действия, предусмотренные разделом 138 Закона о Контрактах (Кипр), а именно: (а) договор залога должен был быть подписан залогодателем в присутствии двух свидетелей; (б) Банк обязан был уведомить о залоге компанию ОПК Майнинг Лтд; такое уведомление о залоге должно было быть предоставлено вместе с заверенной копией договора залога; (в) секретарь компании ОПК Майнинг Лтд обязан был внести запись о залоге в реестр участников компании; (г) секретарь компании ОПК Майнинг Лтд обязан был подготовить и выдать залогодержателю сертификат, подтверждающий, что запись о залоге в пользу залогодержателя внесена в реестр участников компании.

Между тем, в Заключении по кипрскому праву указано, что адвокату Ставросу Павлу не была представлена копия какого-либо из договоров залога от 29.06.2009, в отношении которых дается Заключение по кипрскому праву (п. 5.4); какие-либо особые характеристики такого договора не оценивались.

При таких обстоятельствах суд первой инстанции обоснованно отклонил ссылки Пугачева С.В. на указанное заключение, оценив его критически.

Пугачев С.В. указывает на то, что сертификат относительно записи о залоге, выданный секретарем компании ОПК Майнинг Лтд, а также иные указанные выше документы Конкурсным управляющим не представлены.

Между тем, в материалы дела представлены: Вторые свидетельские показания (аффидавит) солиситора Джастина Майклсона, представляющего интересы Пугачева С.В. в Высоком Суде Англии и Уэльсе в судебном процессе, инициированном Банком и конкурсным управляющим. Как следует из текста аффидавита, Джастин Майклсон был уполномочен представлять Пугачева С.В. в рамках судебного разбирательства в Высоком суде Англии и Уэльса (п. 1). В п. 2 аффидавита указано, что факты, изложенные в нем, либо известны адвокату Майклсону лично, либо были сообщены ему Пугачевым С.В. В аффидавите указано, что Пугачев С.В. приобрел ЗАО "Енисейская промышленная компания" в 2003 году (п. 66). По состоянию на 2010 г., на момент расторжения договоров залога заемщиков Группы 2, Пугачев С.В. оставался собственником ЗАО "Енисейская промышленная компания" (п. 173). Из данных сведений следует, что их предоставил адвокату Майклсону сам Пугачев С.В., как, в частности, указано в п. 172 аффидавита.

Пугачев С.В. ссылался на то, что второй аффидавит Джастина Майклсона не является надлежащим доказательством. По мнению Пугачева С.В., надлежащими доказательствами являются объяснения Пугачева С.В. как лица, участвующего в деле, которые даны им или его представителями российскому суду, рассматривающему настоящий спор, а не объяснения представителя Пугачева С.В., которые были даны последним в ходе судебного процесса в Высоком Суде Англии и Уэльса.

Однако, Пугачев С.В. прямо не оспорил достоверность показаний Джастина Майклсона, а также подтвердил, что последний представляет его интересы в Высоком Суде Англии и Уэльса. По этой причине возражения Пугачева С.В. были обоснованно отклонены судом первой инстанции.

Судом обоснованно принято во внимание, что судебный процесс в Высоком Суде Англии и Уэльса был инициирован Банком и Конкурсным управляющим для вынесения обеспечительных мер в поддержку настоящего разбирательства. Данные показания относимы к вопросам, которые подлежат разрешению в настоящем деле.

Из вышеуказанного документа следует, что как на момент заключения договоров залога акций в обеспечение обязательств заемщиков Группы 2, так и на момент их расторжения, Пугачев С.В. контролировал ЗАО "Енисейская промышленная компания". Данный контроль осуществлялся через компании Солярис Проперти Инвест Корп и ЗАО "Фармавит", которые являлись залогодателями по указанным договорам залога и которые, следовательно, также были ему подконтрольны.

При этом, договоры залога акций компании ОПК Майнинг Лтд заключались по типовой форме и содержали условие о том, что в течение двух дней с момента их заключения залогодатель, т.е. компания Солярис Проперти Инвест Корп, контролируемая Пугачевым С.В., совершит действия необходимые для оформления обременения акций, составляющих предмет залога, а также представит Банку документы, подтверждающие залог акций.

Таким образом, довод Пугачева С.В., что право залога по указанным 120 договорам залога не возникло, свидетельствует о недобросовестности Пугачева С.В., поскольку обязанность по совершению действий, направленных на возникновение залоговых прав лежало на компании Солярис Проперти Инвест Корп, подконтрольной Пугачеву С.В.

Суд первой инстанции пришел к правомерном к выводу о том, что указанные заявления и действия Пугачева С.В. в отношении регистрации договоров залога по кипрскому праву и его недействительности, с одной стороны, и последующего снятия залогов со стороны Пугачёва С.В., с другой, имеют недобросовестный характер, и не подлежат правовой защите с учетом положений ст. 10 ГК РФ.

Пугачев С.В. ссылается на то, что после расторжения договоров залога акций ЗАО "Енисейская Промышленная Компания" Банком были заключены договоры залога векселей компании "ОПК Медиа Корп", однако данные векселя не были обнаружены в Банке. Данное обстоятельство подтверждает доводы Конкурсного управляющего о невозвратном характере ссудной задолженности соответствующих заемщиков.

Ответчики приводят довод о том, что на дату заявления конкурсным управляющим требований о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих Банк лиц, размер такой ответственности не мог быть определен. Размер субсидиарной ответственности может быть определен только после завершения формирования конкурсной массы и окончания расчетов со всеми кредиторами.

Данный довод был предметом оценки суда первой инстанции и обоснованно отклонен, учитывая, что требования к ответчикам предъявлены на основании ст. 14 Закона о банкротстве кредитных организаций. В соответствии с п.5 данной статьи, размер субсидиарной ответственности контролирующих кредитную организацию лиц определяется исходя из разницы между размером установленных требований кредиторов и рыночной стоимостью имущества должника за вычетом текущих обязательств.

При таких обстоятельствах, доводы ответчиков о том, что размер субсидиарной ответственности невозможно рассчитать до момента окончательного формирования конкурсной массы, является несостоятельным, поскольку конкурсным управляющим представлены документы, позволяющие в соответствии с п.5 ст. 14 Закона о банкротстве кредитных организаций произвести соответствующий расчет.

Конкурсным управляющим проведен анализ финансового состояния Банка, в ходе которого установлено, что активы Банка на дату открытия конкурсного производства (07.12.2010) составили 176 701 148 тыс. руб., в том числе: денежные средства в кассе головного офиса Банка и его филиалах (в том числе рублевый эквивалент остатка в валютной кассе Банка - 2 633 тыс. руб.) -11 235 тыс. руб.; средства обязательных резервов, депонированные в Банке России, -716 837 тыс. руб.; денежные средства на корреспондентских счетах в Банке России и его территориальных подразделениях по месту нахождения филиалов Банка -98115 тыс. руб.; денежные средства на корреспондентских счетах в банках-корреспондентах (НОСТРО) и другие средства, размещенные в кредитных организациях (в том числе задолженность по межбанковским кредитам) -169 064 тыс. руб.; финансирование капитальных вложений за счет средств Министерства финансов Российской Федерации - 23 417 тыс. руб.; кредиты, предоставленные физическим и юридическим лицам (в том числе требования по просроченным процентам), - 160 720 753 тыс. руб.; вложения в ценные бумаги (акции, облигации, паи) - 207 266 тыс. руб.; расчеты по конверсионным операциям и срочным сделкам -12 262 131 тыс. руб.; денежные средства, внесенные в уставные капиталы сторонних организаций, - 1 830 892 тыс. руб.; имущество, за вычетом суммы начисленной амортизации (в том числе 11 автотранспортных средств), - 84 022 тыс. руб.; прочие активы - 577 416 тыс. руб.

Основную долю в активах Банка составила ссудная задолженность -160 720 753 тыс. руб. (91% от активов Банка).

Обязательства Банка по состоянию на 07.12.2010 составили 93 087 432 тыс. руб., в том числе задолженность по вкладам физических лиц, - 49 668 тыс. руб.

По данным бухгалтерского учета по состоянию на 01.11.2013 активы Банка составляют 192 423 740 тыс. руб., в том числе: денежные средства на корреспондентских счетах в банках-корреспондентах (НОСТРО) и другие средства, размещенные в кредитных организациях (в том числе задолженность по межбанковским кредитам) - 65 571 тыс. руб.; денежные средства на счете в Агентстве - 2 856 479 тыс. руб.; кредиты, предоставленные физическим и юридическим лицам (в том числе требования по просроченным процентам) - 174 183 063 тыс. руб.; вложения в ценные бумаги (акции, облигации, паи) - 179 332 тыс. руб.; расчеты по конверсионным операциям и срочным сделкам - 12 262 131 тыс. руб.; денежные средства, внесенные в уставные капиталы сторонних организаций, - 1 800 000 тыс. руб.; имущество, за вычетом суммы начисленной амортизации, - 31 077 тыс. руб.; прочие активы - 1 046 087 тыс. руб. На дату начала конкурсного производства у Банка было открыто 64 корреспондентских счета. Указанные счета были открыты в Банке России и в кредитных организациях, в том числе 5 - в банках-нерезидентах. В период конкурсного производства, в целях конвертации наличной иностранной валюты и перечисления рублевого эквивалента, в конкурсную массу Банка Конкурсным управляющим в ОАО "Банк ВТБ" открыто 4 корреспондентских счета. Во все банки-корреспонденты направлены письма об уточнении остатков и закрытии счетов. В отношении 2 банков-корреспондентов, в которых открыты 8 корреспондентских счетов, в настоящий момент введена процедура конкурсного производства. В этой связи Конкурсным управляющим предъявлены соответствующие требования о включении в реестры требований кредиторов указанных должников. На отчетную дату закрыто 56 корреспондентских счетов, в результате чего в конкурсную массу Банка поступило 44 236 тыс. руб.

Инвентаризация имущества (активов) Банка, проведенная на дату открытия конкурсного производства, завершена 06.05.2011. По ее результатам выявлена недостача на сумму 12 819 290 тыс. руб. Наибольшая сумма недостачи объясняется тем, что после отзыва у Банка лицензии на балансе были отражены форвардные сделки по операциям купли-продажи иностранной валюты с предстоящим сроком исполнения в сумме 12 256 373 тыс. руб., учтенные ранее на внебалансовых счетах по учету срочных сделок. Данные сделки в суммах обязательств и требований на получение (уплату) денежных средств отражены в развернутом виде как по активу, так и по пассиву баланса во взаимной корреспонденции. Доходы и расходы по конверсионным операциям определяются на дату совершения операции (сделки). Документы по данным сделкам не передавались. Из вышеизложенного следует, что данные сделки не состоялись, в связи с чем, данная сумма недостачи подлежит списанию с баланса Банка по решению комитета кредиторов.

Кроме того, в ходе инвентаризации выявлены излишек денежных средств в сумме 150 тыс. руб., который был оприходован в кассу 23.05.2011, а также имущество (оборудование и оргтехника), не учтенное в балансе Банка, в количестве 3 756 единиц.

Привлеченной независимой организацией ЗАО Консалтинговая группа "Бизнес-КРУГ" была проведена оценка имущества (активов) Банка по состоянию на 01.09.2011. По результатам оценки рыночная стоимость объектов оценки составила 1 272 300 тыс. руб., а именно: основные средства, в т.ч. вновь выявленное имущество - 21 506 тыс. руб., права требования к физическим и юридическим лицам - 1 242 550 тыс. руб., памятные монеты - 443 тыс. руб., вложения в ценные бумаги (акции, облигации, паи) - 7 801 тыс. руб.

Общий размер субсидиарной ответственности Пугачева С.В. составил 75 642 466 311,39 руб. (солидарный). Размер субсидиарной ответственности Диденко А.А. и Злобина А.С. (солидарный) определяется как разница между общим размером субсидиарной ответственности по обязательствам Банка и суммой ущерба, причиненного действиями Илларионовой М.Е. и Пугачева С.В., что составляет 7161211311,39 руб. Размер субсидиарной ответственности Илларионовой М.Е. определяется в размере суммы ущерба, причиненного Банку виновными действиями, что составляет 68 481 255 000,00 руб., ответственность также является солидарной.

Конкурсным управляющим в Приложении N 10 к заявлению о привлечении ответчиков к субсидиарной ответственности представлен детальный и обоснованный расчет размера субсидиарной ответственности с указанием рыночной стоимости каждого актива Банка. Конкурсный управляющий в соответствии с требованиями п. 5 ст. 14 Закона о банкротстве кредитных организаций уменьшил сумму неудовлетворенных требований кредиторов (79 912 587 311,39) на общую рыночную стоимость имущества Банка (4 270 121 000,00 руб.), что составило 75 642 466 311,39 руб.

Указанный расчет признан судом первой инстанции правильным и не опровергнут ответчиками.

Относительно довода о незавершении исполнительных производств в отношении заемщиков Банка Конкурсным управляющим обоснованно указывается на то, что 99% кредитного портфеля Банка составляет задолженность "технических" заемщиков Банка, заведомая невозвратность которых установлена судом при рассмотрении настоящего спора.

Суд апелялционнной инстанции считает, что Пугачев С.В. ошибочно полагает, что Конкурсный управляющий предъявил к нему новое материально-правовое требование о привлечении к самостоятельной ответственности в размере 7 161 211 311,39 руб., поскольку ходатайство Конкурсного управляющего касалось исключительно размера денежных средств, взыскиваемых с Пугачева С.В. в порядке субсидиарной ответственности на основании п. 1 ст. 14 Закона о банкротстве кредитных организаций.

Соответственно, Конкурсный управляющий увеличил размер требований к Пугачеву С.В., а не предъявлял к нему новое требование.

То обстоятельство, что сумма, на которую увеличен размер требований к Пугачеву С.В. (7 161211311.39 руб.), взыскивается с него не солидарно с Илларионовой М.Е., не свидетельствует о возникновении нового требования.

Довод апелляционной жалобы Пугачева С. В. о пропуске Конкурсным управляющим срока исковой давности для предъявления к нему новых требований о привлечении к субсидиарной ответственности в размере 75 642 466 311, 39 руб. со ссылкой на новые обстоятельства дела является несостоятельным, поскольку Конкурсный управляющий не предъявлял к Пугачеву С.В. каких-либо новых требований, а лишь дополнил основания предъявленного требования о привлечении его к субсидиарной ответственности и увеличил его размер.

В рассматриваемой ситуации требование о привлечении Пугачева С.В. к субсидиарной ответственности подано Конкурсным управляющим в соответствии с нормами процессуального права в пределах срока исковой давности.

Кроме того, Пугачев С.В. заявляя о пропуске срока исковой давности, ссылается на норму материального права, не подлежащую применению в рассматриваемом споре. В частности, он ссылается на п. 5 ст. 10 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) в редакции от 28.06.2013, согласно которому заявление о привлечении контролирующих должника лиц может быть подано в течение трех лет с момента его признания банкротом.

Во-первых, указанная норма применяется исключительно к заявлениям о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным п.п. 2,4 ст. 10 Закона о банкротстве. Требования к Пугачеву С.В. предъявлены не на основании ст. 10 Закона о банкротстве, а на основании специальной нормы - ст. 14 Закона о банкротстве кредитных организаций.

При этом, положения данной статьи не предусматривают специальных правил определения начала течения срока давности, в связи с чем он подлежит исчислению по общим правилам ст. 200 ГК РФ, то есть когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права, а также о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Кроме того, как указывает Конкурсный управляющий о наличии всех оснований для предъявления требований к Пугачеву С.В. о привлечении его к субсидиарной ответственности (обстоятельства формирования задолженности "технических" заемщиков) Конкурсному управляющему стало достоверно известно только в ходе рассмотрения настоящего спора.

Во-вторых, положения Закона о банкротстве, касающиеся срока исковой давности для обращения Конкурсного управляющего с заявлением о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности, не распространяются на отношения, возникшие до их введения в действие. Как установлено п. 1 ст. 4 ГК РФ, акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие. Норма, на которую ссылается Пугачев С.В. (п. 5 ст. 10 Закона о банкротстве), введена в действие Федеральным законом N 134-ФЗ от 28.06.2013, в то время как решение о признании Банка банкротом вынесено 08.12.2010.

Относительно довода Пугачева С.В. о том, что показания всех опрошенных следствием лиц должны быть проверены судом в ходе судебного разбирательства по уголовному делу и подтверждены вступившим в законную силу приговором суда, то этот довод противоречит ч. 2 ст. 64 АПК РФ (согласно которой в качестве доказательств допускаются, в том числе, письменные доказательства, иные документы и материалы) и ст. 69 АПК РФ, по которой правовым последствием вступления в законную силу приговора является освобождение стороны от доказывания установленных им фактов, при том, что отсутствие приговора не препятствует арбитражному суду оценивать и принимать во внимание документы из материалов уголовного дела.

Требованием АПК РФ к доказательствам, получаемым из материалов уголовных дел, является соблюдение требований ч. 1 ст. 64 АПК РФ о том, что доказательства должны быть получены в предусмотренном АПК РФ или другими федеральными законами порядке.

Учитывая, что лица, допрошенные в качестве свидетелей, предупреждались об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ, как того требует УПК РФ, на основании изложенного суд первой инстанции обоснованно указал в определении, что протоколы их допроса являются допустимыми доказательствами и подлежат оценке арбитражным судом согласно ст. 71 АПК РФ.

В отношении ряда доказательств Пугачев С.В. указывает о невозможности их использования на основании якобы имеющих место нарушений формальных требований.

Согласно ч. 1 ст. 65, ч. 1 ст. 66 АПК РФ доказательства представляются тем лицом, участвующим в деле, которое должно доказать определенный факт.

При этом ч. 8 ст. 75 АПК РФ допускает предоставление в дело только тех частей документа, которые имеют отношение к делу. Перевод документов на русский язык, с учетом правил ч. I ст. 67 АПК РФ об относимости доказательств, также может быть выполнен частично, в имеющей отношение к делу части.

Из указанных положений АПК РФ следует, что сторона вправе представлять документы в суд в том объеме, в котором считает нужным. При этом именно на противоположную сторону возлагается обязанность опровержения по существу тех фактов, которые установлены данными документами. Так, недостаточно просто заявить о наличии "сомнений в достоверности" определенных доказательств -необходимо представить встречные доказательства того, что в не представленных в дело частях этих документов содержатся противоречащие представленным фрагментам сведения.

Указанных доказательств суду не представлено.

Довод об отсутствии апостиля на выписках из Акта об учреждении Траста является неверным, поскольку данный Акт и выписки из него не являются официальными документами в значении ст. 1 Конвенции 1961 года, отменяющей требование легализации иностранных официальных документов, и поэтому сами по себе не подлежат удостоверению с помощью апостиля. Кроме того, легализации подлежат только те документы, которые получены в иностранном государстве, тогда как представленные конкурсным управляющим в дело копии иностранных документов поданы в том виде, в котором они были изначально раскрыты самим Банком в России путем их передачи в МГТУ Банка России.

Подлежат отклонению доводы Пугачева С.В. о недостоверности Акта опроса Диденко А.А. от 27.10.2014 со ссылкой на составление данного акта на компьютере вне следственного изолятора. Содержание Акта опроса Диденко А.А. не противоречит ни его показаниям, данным в качестве свидетеля по уголовному делу N 201/712005-11, ни его отзыву от 13.03.2015 по настоящему делу, ни его пояснениям в судебном заседании суда апелляционной инстанции и поэтому может оцениваться судом наряду с другими доказательствами по делу.

Ссылки Пугачева С.В. на представленное им в обоснование своей позиции в суд апелляционной инстанции Постановление следователя по особо важным делам Главного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации о возбуждении уголовного дела в отношении Пугачева С.В. от 29.05.2015 г. отклоняются судом апелляционной инстанции, поскольку суд первой инстанции оценивал все собранные по делу доказательства по правилам ст. 71 АПК РФ. Кроме того, указанным Постановлением не могут быть опровергнуты выводы суда первой инстанции, поскольку по уголовному делу все имеющие значения для дела обстоятельства еще будут расследоваться следственными органами.

Арбитражный апелляционный суд, исследовав и оценив представленные в деле доказательства в их совокупности и взаимной связи, считает, что судом первой инстанции полно и всесторонне установлены обстоятельства по делу и им дана надлежащая правовая оценка.

В соответствии с положениями статьи 71 АПК РФ арбитражный суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств, относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

Оценив доводы сторон и представленные по делу доказательства с учетом положений ст. 71 АПК РФ, суд апелляционной инстанции полагает выводы суда первой инстанции мотивированными, соответствующими обстоятельствам дела и требованиям закона.

Суд апелляционной инстанции, соглашаясь с судом первой инстанции, полагает, что конкурсный управляющий доказал обоснованность привлечения всех ответчиков к указанной ответственности.

Таким образом, определение суда является законным и обоснованным, соответствует материалам дела и действующему законодательству, в связи с чем отмене не подлежит.

Нормы материального права были правильно применены судом. Нарушений норм процессуального права, которые могли бы повлечь отмену судебного акта, проверкой не установлено.

Апелляционной инстанцией рассмотрены все доводы апелляционных жалоб, однако они не опровергают выводы суда, положенные в основу определения, и не могут служить основанием для его отмены и удовлетворения апелляционных жалоб.

С учетом изложенного, руководствуясь ст.ст. 266, 268, 269, 271,272 АПК РФ, арбитражный суд

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда г. Москвы от 30.04.2015 по делу N А40- 119763/10 оставить без изменения, а апелляционные жалобы Злобина А. С., Диденко А. А., Пугачева С. В. - без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня принятия и может быть обжаловано в течение одного месяца со дня изготовления в полном объеме в Арбитражный суд Московского округа.

Председательствующий судья

Н.О. Окулова

Судьи

Р.Г. Нагаев Е.А. Солопова