Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 11 июня 2020 г. N 15АП-6683/20 по делу N А32-52667/2018

ГАРАНТ:

Постановлением Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 21 августа 2020 г. N Ф08-6231/20 настоящее постановление оставлено без изменения

город Ростов-на-Дону

11 июня 2020 г.

дело N А32-52667/2018

Резолютивная часть постановления объявлена 09 июня 2020 года.

Полный текст постановления изготовлен 11 июня 2020 года.

Пятнадцатый арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего судьи Деминой Я.А.

судей Емельянова Д.В., Николаева Д.В.

при ведении протокола судебного заседания секретарем Сорокиным Д.М.,

при участии:

от конкурсного управляющего: представитель по доверенности от 03.06.2020 Буткова Ю.М.;

рассмотрев в открытом судебном заседании с использованием системы веб-конференции апелляционную жалобу Банка "Первомайский" (ПАО) в лице конкурсного управляющего - Государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов" на определение Арбитражного суда Краснодарского края от 20.03.2020 по делу N А32-52667/2018 по заявлению Радченко Ивана Васильевича к Банку "Первомайский" (ПАО) о включении требований в реестр требований кредиторов;

УСТАНОВИЛ:

в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) Банка "Первомайский" (ПАО) (далее - должник) Радченко Иван Васильевич (далее - заявитель) обратился в Арбитражный суд Краснодарского края с заявлением о включении требований в первую очередь реестра требований кредиторов должника в размере 16 228 136,00 руб. (без учета страхового возмещения в размере 1 400 000 руб.).

Определением Арбитражного суда Краснодарского края от 20.03.2020 по делу N А32-52667/2018 требования Радченко Ивана Васильевича в размере 7 325 000,00 руб. основного долга признаны подлежащими удовлетворению после завершения расчетов с кредиторами первой очереди Банка "Первомайский" (ПАО), предъявившими свои требования в установленный срок. Требования в остальной части выделены в отдельное производство, судебное разбирательство начато с самого начала.

Судебный акт мотивирован наличием доказательств, подтверждающих факт заключения договора банковского вклада с уполномоченным представителем банка и передачи денежных средств. Признавая требования в размере 7 325 000,00 руб. основного долга подлежащими удовлетворению после завершения расчетов с кредиторами первой очереди, суд исходил из того, что требования на данную сумму предъявлены после закрытия реестра.

Не согласившись с определением Арбитражного суда Краснодарского края от 20.03.2020 по делу N А32-52667/2018, конкурсный управляющий должником - Государственная корпорация "Агентство по страхованию вкладов" обратился в Пятнадцатый арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой, в которой просит обжалуемое определение отменить и принять по делу новый судебный акт, которым отказать в удовлетворении заявленных требований в полном объеме.

Апелляционная жалоба мотивирована тем, что судом первой инстанции неправильно применены нормы процессуального права, в том числе конкурсный управляющий указывает, что проценты по ставке 15,5% годовых подлежали начислению только в период действия договора, а после - по ставке до востребования, которая была установлена в Банке "Первомайский" (ПАО) в размере 0,01% годовых.

Конкурсный управляющий обратил внимание суда на то, что Радченко И.В. в своем расчёте подтверждает формирование суммы 8 725 000,00 руб., указанной им в качестве остатка денежных средств на счёте, за счёт внесения денежных средств по ПКО N 0949 от 15.03.2012 в сумме 6 500 000,00 руб. и N 1235 от 16.03.2012 на сумму 2 000 000,00 руб., а также пополнения вклада на сумму 500 000,00 руб. за счёт начисленных процентов (при этом заявитель не указывает ни период, за который образовались указанные проценты, ни сумму вклада, на которую они начислены, не учитывает полученные им средства по расходным кассовым ордерам (РКО) N 9587 от 28.09.2012 и N 06724 от 25.10.2012). Податель жалобы также указывает, что судом первой инстанции, не рассмотрена часть требований Радченко И. В., а незаконно выделена для рассмотрения в отдельном производстве. При этом, по мнению конкурсного управляющего, итог рассмотрения оставшихся требований фактически предрешен, поскольку основанием являются уже исследованные судом обстоятельства, которым дана правовая оценка.

Конкурсный управляющий также сослался на то, что судом первой инстанции в нарушение положений части 3 статьи 69 АПК РФ не принято во внимание решение суда общей юрисдикции, имеющее преюдициальную силу (решением Геленджикского городского суда от 07.11.2016 по делу N 2-3564/15 требования Банка были удовлетворены - договор о банковском вкладе N 00891-00011395/17 от 15.03.2012 признан незаключённым; судебный акт вступил в законную силу).

Кроме того, конкурсный управляющий указал, что заявителем не обоснован довод о наличии у Банка "Первомайский" (ПАО) перед Радченко И. В. обязательства по возмещению вреда, причинённого действиями сотрудника Банка, по его мнению, Радченко И. В. не приводит доводов о наличии у Банка обязанности по возмещению вреда в его пользу, только перечисляет отдельные судебные акты, вынесенные в ходе рассмотрения уголовного дела в отношении Голодновой Л. И. и Бондаря Д. Н.

Согласно доводам апелляционной жалобы, требования заявителя основаны на ненадлежащих доказательствах, так как приходные и расходные кассовые ордера составлены в нарушение утвержденной формы, сам спорный договор не соответствует типовой форме, утвержденной Банком, и в договоре отражена не существовавшая в Банке на дату, указанную в договоре, процентная ставка в размере 15,5% годовых по рублевому вкладу. Такие ставки, как поясняет конкурсный управляющий, по вкладам в 2012 году Правление Банка не утверждало. Конкурсный управляющий полагает, что поскольку допустимых доказательств заключения с Банком "Первомайский" (ПАО) договоров банковского вклада и внесения денежных средств Радченко И.В. не представлено, не имеется законных оснований несения Банком ответственности за вред, причиненный Радченко И. В. сотрудником Банка, осужденным по ст. 159 УК РФ, требования заявителя согласно положениям пункта 3 статьи 189.87 Закона о банкротстве не подлежат включению в реестр требований кредиторов Банка.

В отзыве на апелляционную жалобу Радченко И.В. указал на необоснованность доводов конкурсного управляющего, просил судебный акт оставить без изменения.

В судебном заседании представитель конкурсного управляющего поддержал доводы, изложенные в апелляционной жалобе, просил определение суда первой инстанции отменить, принять по делу новый судебный акт.

Иные лица, участвующие в деле, надлежащим образом уведомленные о времени и месте судебного разбирательства, явку своих представителей в судебное заседание не обеспечили.

Суд апелляционной инстанции, руководствуясь положениями статьи 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, признал возможным рассмотреть апелляционную жалобу без участия не явившихся представителей лиц, участвующих в деле, уведомленных надлежащим образом.

Рассмотрев апелляционную жалобу, исследовав материалы дела, оценив доводы апелляционной жалобы, выслушав представителя конкурсного управляющего, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что апелляционная жалоба не подлежит удовлетворению по следующим основаниям.

Как следует из материалов дела, Банк России приказом от 23.11.2018 N ОД-3035 отозвал у Банка "Первомайский" (ПАО) лицензию на осуществление банковских операций.

Решением Арбитражного суда Краснодарского края от 31.01.2019 по делу N А32-52667/2018 (резолютивная часть объявлена 28.01.2019) должник признан банкротом, конкурсным управляющим утверждена Государственная корпорация "Агентство по страхованию вкладов" (далее - конкурсный управляющий).

Сообщение об открытии конкурсного производства опубликовано в газете "КоммерсантЪ" 09.02.2019 N 24, в ЕФРСБ 09.02.2019.

15.03.2012 между Радченко И.В. и должником в лице дополнительного офиса "Геленджикский" заключен договор о банковском вкладе N 00891-00011395/17 "Индивидуальный". Заявителем для зачисления во вклад были переданы в кассу банка денежные средства в размере 6 500 000,00 руб., что подтверждается приходным кассовым ордером от 15.03.2012 N 0949. Договор был заключен на срок с 15.03.2012 по 15.09.2012 с уплатой процентов на сумму вклада в размере 15,5% годовых.

16.03.2012 заявитель пополнил сумму вклада на 2 000 000,00 руб., что подтверждается приходным кассовым ордером от 16.03.2012 N 1235 и дополнительным соглашением к договору от 16.03.2012.

17.09.2012 договор банковского вклада продлен путем подписания дополнительного соглашения к договору от 17.09.2012 на сумму 9 000 000,00 руб. (сумма увеличена за счет процентов).

Заявителем была снята часть процентов с указанного вклада, а именно 275 000,00 руб., что подтверждается расходными кассовыми ордерами от 28.09.2012 N 9587, от 25.10.2012 N 06724.

Таким образом, остаток денежных средств по договору составил 8 725 000,00 руб.

При этом, судом установлено, что Голоднова Л.И., преследуя цель хищения денежных средств путем обмана, в помещении своего служебного кабинета дополнительного офиса "Геленджикский", расположенного по адресу: г. Геленджик, ул. Островского, д. 7, лично изготовила заведомо подложный договор о банковском вкладе, без реального намерения его исполнения, создавая видимость принятия должником денежных средств заявителя и внесения их во вклад с повышенной процентной ставкой.

В результате последовательности спланированных и осуществленных противоправных действий, руководителем дополнительного офиса "Геленджикский" должника Голодновой Л.И. похищены обманным путем денежные средства, которыми она распорядилась по своему усмотрению и причинила заявителю материальный ущерб.

В марте 2013 года заявитель обратился в банк с целью закрытия договора банковского вклада и снятия денежных средств, однако ему было отказано в получении вклада на том основании, что заключенный с банком договор отсутствовал в реестре договоров, а денежная сумма в кассу банка не поступала.

В постановлении Президиума Краснодарского краевого суда от 06.02.2019 по делу N 44у-133/2019 указано, в частности, следующее. Суд, сославшись на положения статьи 44 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и части 1 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, пришел к выводу о том, что надлежащим ответчиком по делу являются обвиняемые (физические лица).

Апелляционным постановлением судебной коллегии по уголовным делам Краснодарского краевого суда от 17.06.2014 и 10.07.2015 постановления оставлены без изменения, апелляционные представления прокурора и апелляционные жалобы Карелина В.Н. и Беловой Э.П. - без удовлетворения.

Постановлениями Краснодарского краевого суда от 06.03.2015 и 14.08.2015 отказано в передаче кассационных представлений прокурора на рассмотрение в судебном заседании суда кассационной инстанции.

Постановлениями Верховного Суда Российской Федерации кассационные представления заместителя Генерального прокурора Российской Федерации о пересмотре постановлений Октябрьского районного суда г. Краснодара от 22.04.2014, 20, 26 мая 2015 и апелляционных постановлений Краснодарского краевого суда от 17.06.2014 и 10.07.2015 переданы на рассмотрение президиума Краснодарского краевого суда.

Постановлениями суда кассационной инстанции от 18.11.2015 и от 23.11.2016 кассационные представления заместителя Генерального прокурора Российской Федерации удовлетворены, апелляционные постановления Краснодарского краевого суда от 17.06.2014 и 10.07.2015 отменены, материалы направлены на новое апелляционное рассмотрение.

Поскольку банк не возвратил денежные средства по вкладу, Радченко И.В. обратился к конкурсному управляющему - Государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов" с заявлением о включении задолженности в размере 16 228 136,00 руб. (без учета страхового возмещения в размере 1 400 000,00 руб.) в реестр требований кредиторов должника.

Уведомлением от 30.10.2019 N 30К/131113 конкурсный управляющий должником отказал вкладчику во включении его требования в реестр.

Не согласившись с конкурсным управляющим, Радченко И.В. обратился в суд с настоящим заявлением и просил включить в реестр требований кредиторов банка задолженность в размере 16 228 136,00 руб. (без учета страхового возмещения в размере 1 400 000,00 руб.).

Разрешая возникшие между заявителем и конкурсным управляющим банка разногласия по вопросу включения требований, суд первой инстанции исходил из следующего.

В соответствии с пунктом 1 статьи 189.85 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) кредиторы вправе предъявлять свои требования к кредитной организации в любой момент в ходе конкурсного производства, а также в порядке, установленном статьей 189.32 Закона о банкротстве, в период деятельности в кредитной организации временной администрации по управлению кредитной организацией. Указанные требования предъявляются конкурсному управляющему наряду с приложением вступивших в силу решений суда, арбитражного суда, определений о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решений третейского суда или иных судебных актов, а также подлинных документов либо их надлежащим образом заверенных копий, подтверждающих обоснованность этих требований.

В силу пункта 7 статьи 189.85 Закона о банкротстве требования кредиторов, по которым заявлены возражения, рассматриваются арбитражным судом в порядке, установленном статьей 60 названного Федерального закона. По результатам такого рассмотрения выносится определение арбитражного суда о включении или об отказе во включении указанных требований в реестр требований кредиторов. В определении арбитражного суда о включении таких требований в реестр требований кредиторов указываются размер и очередность удовлетворения этих требований. Определение арбитражного суда о включении или об отказе во включении требований кредиторов в реестр требований кредиторов подлежит немедленному исполнению и может быть обжаловано.

На основании пункта 10 статьи 189.85 Закона о банкротстве требование кредитора, предъявленное кредитной организации в период деятельности в ней временной администрации по управлению кредитной организацией и внесенное в реестр требований кредиторов в порядке, установленном статьей 189.32 Закона о банкротстве, считается установленным в размере, составе и очередности удовлетворения, которые определены временной администрацией по управлению кредитной организацией, если в течение шестидесяти рабочих дней со дня опубликования сообщения о признании кредитной организации банкротом и об открытии конкурсного производства конкурсный управляющий с учетом положений подпункта 1 пункта 3 настоящей статьи не направит кредитору уведомление о полном или частичном исключении указанного требования из реестра требований кредиторов.

Разногласия между конкурсным управляющим и заявителем заключаются в том, что управляющим отказано заявителю в удовлетворении заявления о включении в реестр требований кредиторов должника.

При вынесении определения, суд первой инстанции пришел к верному выводу о том, что вред, причиненный потерпевшим, был связан с исполнением Голодновой Л.И., своей трудовой деятельности и ответственность за причиненный работником вред должен нести работодатель, то есть Банк "Первомайский", на основании следующего.

Президиум Краснодарского краевого суда от 06.02.2019 по делу N 44у- 133/2019 удовлетворяя представление прокурора и жалобы потерпевших граждан, изменил приговор суда и апелляционное определение суда, в своем постановлении сослался на Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27.10.2015 N 28-П, на положения статьи 44 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и части 1 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, пришел к выводу о том, что вред, причиненный потерпевшим, был связан с исполнением Голодновой Л.И. своей трудовой деятельности и ответственность за причиненный работником вред должен нести работодатель, то есть Банк "Первомайский", по этим же основаниям признал подлежащим удовлетворению гражданский иск потерпевших к Банку.

В связи с изложенным суд апелляционной инстанции отклоняет довод апелляционной жалобы о том, что Верховный Суд Российской Федерации в своем определении от 06.05.2014 по делу N 18-КГ14-55 указал, что Банк не должен нести ответственность за преступные действия своих работников по следующим основаниям.

Действительно, по результатам рассмотрения кассационной жалобы Муромцева И.В. на решение Ленинского районного суда г. Краснодара от 24.05.2013 и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 15.11.2013, которыми отказано в удовлетворении требований Муромцева И.В. о возложении на банк обязанности выдать сумму вклада и проценты на нее, определением Верховного Суда Российской Федерации от 06.05.2014 по делу N 18-КГ14-55 отказано в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, поскольку суды не допустили нарушений, которые могли бы служить основанием для пересмотра вступивших в законную силу постановлений.

Кроме того, постановлениями Верховного Суда Российской Федерации кассационные представления заместителя Генерального прокурора Российской Федерации о пересмотре постановлений Октябрьского районного суда города Краснодара от 22.04.2014, 20.05.2015 и 26.05.2015 и апелляционных постановлений Краснодарского краевого суда от 17.06.2014 и 10.07.2015 переданы на рассмотрение президиума Краснодарского краевого суда. Постановлениями суда кассационной инстанции от 18.11.2015 и от 23.11.2016 кассационные представления заместителя Генерального прокурора Российской Федерации удовлетворены, апелляционные постановления Краснодарского краевого суда от 17.06.2014 и 10.07.2015 отменены, материалы направлены на новое апелляционное рассмотрение.

Кроме того, в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 27.10.2015 N 28-П "По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 836 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан И.С. Билера, П.А. Гурьянова, Н.А. Гурьяновой, С.И. Каминской, А.М. Савенкова, Л.И. Савенковой и И.П. Степанюгиной" указано следующее.

Исходя из того, что пункт 1 статьи 836 Гражданского кодекса Российской Федерации допускает подтверждение соблюдения письменной формы договора банковского вклада выданным банком вкладчику документом, отвечающим требованиям, установленным банковскими правилами и применяемыми в банковской практике обычаями делового оборота, т.е. перечень документов, которые могут удостоверять факт заключения договора банковского вклада, не является исчерпывающим, внесение денежных средств на счет банка гражданином-вкладчиком, действующим при заключении договора банковского вклада разумно и добросовестно, может доказываться любыми выданными ему банком документами.

Суд первой инстанции верно отметил, что ответственность за несоблюдения требований к форме договора банковского вклада и процедуры его заключения, возлагается на банк, поскольку как составление проекта такого договора, так и оформление принятия денежных средств от гражданина во вклад осуществляются именно банком, который, будучи коммерческой организацией, самостоятельно, на свой риск занимается предпринимательской деятельностью, направленной на систематическое получение прибыли (абзац третий пункта 1 статьи 2 и статья 50 Гражданского кодекса Российской Федерации), обладает специальной правоспособностью и является - в отличие от гражданина-вкладчика, не знакомого с банковскими правилами и обычаями делового оборота - профессионалом в банковской сфере, требующей специальных познаний.

В частности, если из обстоятельств дела следует, что договор банковского вклада, одной из сторон которого является гражданин, был заключен от имени банка неуполномоченным лицом, необходимо учитывать, что для гражданина, проявляющего при заключении договора необходимые разумность и добросовестность, соответствующее полномочие представителя может явствовать из обстановки, в которой он действует (абзац второй пункта 1 статьи 182 Гражданского кодекса Российской Федерации). Например, когда договор оформляется в кабинете руководителя подразделения банка, то у гражданина имеются основания полагать, что лицо, заключающее этот договор от имени банка, наделено соответствующими полномочиями. Подобная ситуация имеет место и в случае, когда договор банковского вклада заключается уполномоченным работником банка, но вопреки интересам своего работодателя, т.е. без зачисления на счет по вкладу поступившей от гражданина-вкладчика денежной суммы, притом что для самого гражданина из сложившейся обстановки определенно явствует, что этот работник действует от имени и в интересах банка.

Соответственно, суды, которые при рассмотрении споров между гражданами и кредитными организациями по поводу банковских вкладов самостоятельно осуществляют гражданско-правовую квалификацию отношений сторон, в том числе определяют, могут ли эти правоотношения считаться установленными, какова их природа, юридические факты, их порождающие, должны учитывать различный уровень профессионализма сторон в данной сфере правоотношений, отсутствие у присоединившейся стороны - гражданина реальной возможности настаивать на изменении формы договора и на проверке полномочий лица, действующего от имени банка, и т.д.

Определяя пределы осуществления гражданских прав, статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации устанавливает, что добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются (пункт 5). Разъясняя это законоположение, Верховный Суд Российской Федерации указал, что при оценке действий сторон как добросовестных или недобросовестных судам следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации (пункт 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации").

С учетом неоднократно выраженной Конституционным Судом Российской Федерации позиции, согласно которой суды при рассмотрении дел обязаны исследовать по существу фактические обстоятельства и не вправе ограничиваться установлением формальных условий применения нормы, поскольку иное приводило бы к тому, что право на судебную защиту, закрепленное статьей 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации, оказывалось бы существенно ущемленным, это означает, что суд не вправе квалифицировать, руководствуясь пунктом 2 статьи 836 Гражданского кодекса Российской Федерации во взаимосвязи с его статьей 166, как ничтожный или незаключенный договор банковского вклада с гражданином на том лишь основании, что он заключен неуполномоченным работником банка и в банке отсутствуют сведения о вкладе (об открытии вкладчику счета для принятия вклада и начисления на него процентов, а также о зачислении на данный счет денежных средств), в тех случаях, когда - принимая во внимание особенности договора банковского вклада с гражданином как публичного договора и договора присоединения - разумность и добросовестность действий вкладчика (в том числе применительно к оценке предлагаемых условий банковского вклада) при заключении договора и передаче денег неуполномоченному работнику банка не опровергнуты. В таких случаях бремя негативных последствий должен нести банк, в частности создавший условия для неправомерного поведения своего работника или предоставивший неуправомоченному лицу, несмотря на повышенные требования к экономической безопасности банковской деятельности, доступ в служебные помещения банка, не осуществивший должный контроль за действиями своих работников или наделивший полномочиями лицо, которое воспользовалось положением работника банка в личных целях, без надлежащей проверки.

Действия банков, работники которых принимали у вкладчиков дополнительные денежные суммы для внесения во вклад (со ссылкой на подписанный договор) и выдавали денежные суммы в качестве процентов по вкладу, в силу статьи 402 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которой действия работников должника по исполнению его обязательства считаются действиями должника, должны расцениваться с учетом предписаний пункта 5 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации устанавливающего, что заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действовало недобросовестно, в частности если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки. Приведенное правило, по сути, лишь нормативно подтверждает необходимость добросовестного поведения участников регулируемых гражданским правом отношений (в том числе возникших до его формальной имплементации в текст Гражданского кодекса Российской Федерации), которое должно отвечать критерию определенности, однозначности и точности.

При этом на гражданина-вкладчика, не обладающего профессиональными знаниями в сфере банковской деятельности и не имеющего реальной возможности изменить содержание предлагаемого от имени банка набора документов, необходимых для заключения данного договора, возлагается лишь обязанность проявить обычную в таких условиях осмотрительность при совершении соответствующих действий (заключить договор в здании банка, передать денежные суммы работникам банка, получить в подтверждение совершения операции, опосредующей их передачу, удостоверяющий этот факт документ). Поэтому с точки зрения конституционных гарантий равенства, справедливости и обеспечения эффективной судебной защиты необходимо исходить из того, что гражданин-вкладчик, учитывая обстановку, в которой действовали работники банка, имел все основания считать, что полученные им в банке документы, в которых указывается на факт внесения им денежных сумм, подтверждают заключение договора банковского вклада и одновременно удостоверяют факт внесения им вклада. Иное 10 означало бы существенное нарушение прав граждан-вкладчиков как добросовестных и разумных участников гражданского оборота.

Таким образом, пункт 1 статьи 836 Гражданского кодекса Российской Федерации в части, позволяющей подтверждать соблюдение письменной формы договора "иным выданным банком вкладчику документом, отвечающим требованиям, предусмотренным для таких документов законом, установленными в соответствии с ним банковскими правилами и применяемыми в банковской практике обычаями делового оборота", не противоречит Конституции Российской Федерации, поскольку в этой части его положения, закрепляющие требования к форме договора банковского вклада, по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования не препятствуют суду на основании анализа фактических обстоятельств конкретного дела признать требования к форме договора банковского вклада соблюденными, а договор - заключенным, если будет установлено, что прием от гражданина денежных средств для внесения во вклад подтверждается документами, которые были выданы ему банком (лицом, которое, исходя из обстановки заключения договора, воспринималось гражданином как действующее от имени банка) и в тексте которых отражен факт внесения соответствующих денежных средств, и что поведение гражданина являлось разумным и добросовестным.

В силу положений части 3 статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации вступившее в законную силу решение суда общей юрисдикции по ранее рассмотренному гражданскому делу обязательно для арбитражного суда, рассматривающего дело, по вопросам об обстоятельствах, установленных решением суда общей юрисдикции и имеющих отношение к лицам, участвующим в деле.

В то же время, правовая оценка обстоятельств судом общей юрисдикции не может рассматриваться в качестве обстоятельства, имеющего преюдициальное значение для иного дела (определение Верховного Суда Российской Федерации от 14.06.2016 N 309-ЭС16-1553).

Суд первой инстанции дал надлежащую оценку доводам со ссылкой на определение Верховного Суда Российской Федерации от 28.04.2016 N 305-ЭС14-5119 и указал, что в отличие от данного случая с КБ "МастерБанк", заявитель являлся обычным гражданином, особенностей обслуживания VIP-клиентов не знал (недобросовестности и неразумности в действиях гражданина не усматривается), размер вклада значителен только для гражданина, но является обычным и не значительным при сравнении с вкладами VIP-клиентов (как в случае с КБ "Мастер- Банк").

Суд первой инстанции верно указал, что гражданско-правовые отношения (заявитель - банк) не прекращаются в результате хищения. При указанных обстоятельствах требования подлежат удовлетворению по основному долгу. Требования по процентам, так как заявитель по ним не обращался к конкурсному управляющему, подлежат удовлетворению после завершения расчетов с кредиторами первой очереди должника, предъявившими свои требования в установленный срок.

Отклоняя доводы апелляционной жалобы со ссылкой на ненадлежащее оформление кассовых документов, представленных заявителем, а также на то, что Радченко И.В. не проявил должную осмотрительность при заключении договора, суд апелляционной инстанции отмечает следующее.

Постановлением Президиума Краснодарского краевого суда от 06.02.2019 со ссылкой на правовой подход Верховного Суда Российской Федерации в рамках дела о привлечении Голодновой Л.И. к уголовной ответственности, указано, что вред, причиненный работником банка, должен нести его работодатель, то есть Банк "Первомайский" (ПАО). Следовательно, ненадлежащее оформление кассовых и иных документов Голодновой Л.И. не может являться обстоятельством, которое освобождает банк от возмещения вреда его вкладчикам.

Как следует из правовой позиции, приведенной Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 27 октября 2015 года N 28-П, несение неблагоприятных последствий несоблюдения требований к форме договора банковского вклада и процедуры его заключения возлагается непосредственно на банк, поскольку как составление проекта такого договора, так и оформление принятия денежных средств от гражданина во вклад осуществляются именно банком, который, будучи коммерческой организацией, самостоятельно, на свой риск занимается особым видом предпринимательской деятельности, направленной на систематическое получение прибыли (абзац третий пункта 1 статьи 2 и статья 50 ГК Российской Федерации), обладает специальной правоспособностью и является - в отличие от гражданина-вкладчика, не знакомого с банковскими правилами и обычаями делового оборота, - профессионалом в банковской сфере, требующей специальных познаний.

Кроме того, как отмечено в названном Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации, суд не вправе квалифицировать, руководствуясь пунктом 2 статьи 836 ГК Российской Федерации во взаимосвязи с его статьей 166, как ничтожный или незаключенный договор банковского вклада с гражданином на том лишь основании, что он заключен неуполномоченным работником банка и в банке отсутствуют сведения о вкладе (об открытии вкладчику счета для принятия вклада и начисления на него процентов, а также о зачислении на данный счет денежных средств), в тех случаях, когда - принимая во внимание особенности договора банковского вклада с гражданином как публичного договора и договора присоединения - разумность и добросовестность действий вкладчика (в том числе применительно к оценке предлагаемых условий банковского вклада) при заключении договора и передаче денег неуполномоченному работнику банка не опровергнуты.

Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27 октября 2015 года N 28-П сохраняет свою силу, а сформулированные в нем правовые позиции не требуют дополнительного подтверждения.

В ранее принятых и сохраняющих силу решениях Конституционный Суд Российской Федерации выразил правовую позицию, согласно которой решение Конституционного Суда Российской Федерации, которым подтверждается конституционность нормы именно в данном им истолковании и тем самым исключается любое иное, т.е. неконституционное, ее истолкование и применение, имеет в этой части такие же последствия, как и решение, которым норма признается не соответствующей Конституции Российской Федерации, что влечет утрату ею юридической силы, и такую же сферу действия во времени, в пространстве и по кругу лиц, как решения нормотворческого органа, а значит, такое же, как нормативные акты, общее значение, не присущее правоприменительным по своей природе актам судов общей юрисдикции и арбитражных судов; оно не может быть пересмотрено другими органами или преодолено путем повторного принятия отвергнутого неконституционного акта либо посредством применения нормативного правового акта в истолковании, расходящемся с его конституционно-правовым смыслом, а также обязывает всех правоприменителей, включая суды общей юрисдикции и арбитражные суды, действовать в соответствии с правовыми позициями Конституционного Суда Российской Федерации (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 7 ноября 2012 года N 24-П, от 8 ноября 2012 года N 25-П, от 18 сентября 2014 года N 23-П, от 26 апреля 2016 года N 13-П; определения Конституционного Суда Российской Федерации от 11 ноября 2008 года N 556-О-Р, от 9 ноября 2010 года N 1437-О-П и др.). При этом суды общей юрисдикции и арбитражные суды при решении вопроса о применении на основании фактических обстоятельств конкретного дела к спорным правоотношениям тех или иных норм права должны исходить из того, что такое дело должно быть разрешено в соответствии с конституционными предписаниями, в том числе на основании правовых норм в их конституционно-правовой интерпретации, данной в решении Конституционного Суда Российской Федерации (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 8 июля 2014 года N 1562-О).

Из приведенных правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации вытекает не только невозможность применения закона или его отдельных положений в истолковании, расходящемся с их конституционно-правовым смыслом, выявленным в результате проверки в конституционном судопроизводстве, без учета правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, но и невозможность таких действий правоприменителей, которые осуществлялись бы в обход правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации посредством новой правовой квалификации спорных правоотношений, отличающейся от данной судами (в том числе Верховным Судом Российской Федерации) до рассмотрения дела Конституционным Судом Российской Федерации, в результате чего выраженные Конституционным Судом Российской Федерации правовые позиции фактически игнорировались бы.

Иное означало бы возможность неисполнения решений Конституционного Суда Российской Федерации и содержащихся в них предписаний вопреки требованиям статьи 125 (части 4 и 6) Конституции Российской Федерации и Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", влекло бы принятие судами решений, являющихся, по сути, неконституционными, нарушало бы права заявителей и других граждан на защиту конституционных прав, обессмысливало бы конституционный контроль по жалобам граждан.

Следовательно, с момента вступления Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 27 октября 2015 года N 28-П в силу пункт 1 статьи 836 ГК Российской Федерации не может истолковываться и применяться в правоприменительной практике без учета сохраняющих свою силу и являющихся общеобязательными правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации относительно его смысла, как того требуют взаимосвязанные положения статьи 6 и части пятой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", а, значит, суды, которые при рассмотрении споров между гражданами и кредитными организациями по поводу банковских вкладов самостоятельно осуществляют гражданско-правовую квалификацию отношений сторон, в том числе определяют, могут ли эти правоотношения считаться установленными, какова их природа, юридические факты, их порождающие, должны учитывать изложенные в названном Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации правовые позиции, в том числе касающиеся возложения именно на кредитную организацию (банк) бремени неблагоприятных последствий несоблюдения требований к форме договора банковского вклада и процедуры его заключения, в том числе в случае создания по вине банка видимости управомоченности лица, выступавшего от имени банка.

При указанных обстоятельствах, суд первой инстанции приходит к обоснованному выводу о доказанности факта наличия задолженности Банка "Первомайский" (ПАО) перед Радченко И.В. в размере 8 725 000,00 руб. основного долга.

Суд апелляционной инстанции принимает во внимание, что данная сумма соответствует основной задолженности по вкладу (с учетом страхового возмещения в размере 1 400 000 руб.).

Суд первой инстанции правомерно удовлетворил ходатайство Радченко И.В. о восстановлении процессуального срока для подачи возражений на отказ конкурсного управляющего во включении требований в реестр.

Суд апелляционной инстанции отклоняет доводы апелляционной жалобы о нарушении Радченко И.В. предусмотренного пунктом 5 статьи 189.85 Закона о банкротстве срока на заявление возражений по результатам рассмотрения конкурсным управляющим требования кредитора. В рассматриваемом случае неправомерные действия Банка по отказу в компенсации вкладчикам украденных денежных средств привели к существенному нарушению их прав, длящемуся более шести лет.

При этом суд апелляционной инстанции отмечает, что данное нарушение также имело место и со стороны конкурсного управляющего банком, так как отказ во включении требования Радченко И.В. в реестр со ссылкой его неосторожность и неосмотрительность при заключении договора о банковском вкладе, не может быть признан правомерным. Учитывая, что вопрос о законности требований вкладчика к банку был предметом продолжительных судебных разбирательств в суде общей юрисдикции, конкурсный управляющий банком не мог не знать об обязанности компенсировать вкладчикам похищенные денежные средства.

Признавая требования Радченко И.В. обоснованными в размере 7 325 000,00 руб. и подлежащими удовлетворению после завершения расчетов с кредиторами первой очереди должника, предъявившими свои требования в установленный срок, суд первой инстанции исходил из следующего.

В пункте 2 статьи 189.85 Закона о банкротстве установлено, что в целях конкурсного производства конкурсный управляющий устанавливает срок предъявления требований кредиторов, по истечении которого реестр требований кредиторов считается закрытым. Срок предъявления требований кредиторов не может быть менее шестидесяти дней со дня опубликования сообщения о признании кредитной организации банкротом и об открытии конкурсного производства.

Для отнесения поступивших к конкурсному управляющему требований к числу тех, которые предъявлены в установленный срок, принимаются во внимание уведомления о вручении или иные документы, подтверждающие срок получения конкурсным управляющим указанных требований.

В соответствии с пунктом 12 статьи 189.96 Закона о банкротстве требования кредиторов, предъявленные после закрытия реестра требований кредиторов, удовлетворяются за счет имущества кредитной организации, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, предъявленных в установленный срок и включенных в реестр требований кредиторов. В случае, если указанные требования предъявлены до завершения расчетов с кредиторами первой очереди, они подлежат удовлетворению после завершения расчетов с кредиторами первой очереди, предъявившими свои требования в установленный срок, при наличии денежных средств на их удовлетворение.

Сообщение об открытии конкурсного производства опубликовано в газете "КоммерсантЪ" 09.02.2019. Следовательно, последний день срока на предъявление требований - 09.04.2019.

Материалами дела подтверждено, что Радченко И.В. обращался к управляющему после закрытия реестра требований кредиторов только 07.10.2019.

Ответ конкурсного управляющего на заявление Радченко И.В. датирован 30.10.2019 (л.д. 26), что позволяет прийти к выводу о пропуске предъявлении заявителем своих требований.

При указанных обстоятельствах требования в размере 7 325 000,00 руб. основного долга (без учета страхового возмещения в размере 1 400 000,00 руб.) судом первой инстанции обоснованно признаны подлежащими удовлетворению после завершения расчетов с кредиторами первой очереди должника, предъявившими свои требования в установленный срок.

Судом апелляционной инстанции принято во внимание, что в рамках рассмотрения обособленного спора, управляющий ходатайствовал о проведении судебной бухгалтерской экспертизы, проведение экспертизы просил поручить Консалтинговой компании ООО ЦПО "Актив". Перед экспертом просил поставить следующие вопросы:

1. Возможно ли рассчитать задолженность в рамках договора банковского вклада N 00891-00011395/17 с внесенными в него дополнительными соглашениями изменений, с учетом представленных доказательств исполнения вышеуказанного договора - документов о внесении/снятии денежных средств?

2. Рассчитать точный размер возможной задолженности Банка "Первомайский" (ПАО) по каждому из договоров вклада Радченко И.В., исходя из представленных материалов.

Согласно информационному письму ООО ЦПО "Актив" от 17.03.2020 срок проведения экспертизы по поставленным вопросам и подготовки экспертного заключения составит 12 рабочих дней с момента поступления всех необходимых документов.

Судом первой инстанции рассмотрение ходатайства о проведении судебной экспертизы отложено.

В силу подпункта 2 пункта 3 статьи 189.92 Закона о банкротстве следует, что к первой очереди удовлетворения требований кредиторов кредитной организации относятся требования физических лиц, являющихся кредиторами кредитной организации по заключенным с ними договорам банковского вклада. Из буквального толкования данной нормы права следует, что и проценты по вкладу относятся к первой очереди.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в пункте 1 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 06.12.2013 N 88 "О начислении и уплате процентов по требованиям кредиторов при банкротстве" требование о возврате процентов по договору банковского вклада имеет тот же правовой режим, что и основное требование, оно подлежит удовлетворению в том же порядке. Исключением из данного правила являются проценты, являющиеся мерой гражданско-правовой ответственности, которые подлежат учету в реестре отдельно (пункт 3 статьи 137 Закона о банкротстве, статья 319 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 37 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22.11.2016 N 54 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении" разъяснено, что по смыслу статьи 319 Гражданского кодекса Российской Федерации под упомянутыми в ней процентами понимаются проценты, являющиеся платой за пользование денежными средствами (например, статьи 317.1, 809, 823 Гражданского кодекса Российской Федерации). Проценты, являющиеся мерой гражданско-правовой ответственности, например, предусмотренные статьей 395 Гражданского кодекса Российской Федерации, к указанным в статье 319 названного Кодекса процентам не относятся и погашаются после суммы основного долга.

Так как проценты по вкладу имеют ту же правовую природу, что и проценты за пользование займом (статья 809 Гражданского кодекса Российской Федерации) и не являются мерой гражданско-правовой ответственности, они относятся к сумме основного долга и подлежат удовлетворению в той же очередности.

Как установлено судом апелляционной инстанции, требования заявителя в части процентов по договору банковского вклада выделены судом в отдельное производство, судебное разбирательство начато с самого начала.

В соответствии с частью 3 статьи 130 АПК РФ арбитражный суд вправе выделить одно или несколько соединенных требований в отдельное производство, если признает раздельное рассмотрение требований соответствующим требованиям эффективного правосудия.

Данная норма закрепляет право арбитражного суда выделить одно или несколько соединенных требований в отдельное производство в том случае, если признает целесообразным их раздельное рассмотрение. Выделение заявленных требований в отдельное производство призвано упростить для арбитражного суда разрешение конкретного дела.

Рассматривая заявление, суд пришел к выводу о том, что совместное рассмотрение заявленных требований приведет к затягиванию судебного процесса и нарушению прав кредитора на включение в реестр требований кредиторов должника требований в части основного долга.

Выделение требований Радченко И.В. об установлении процентов по вкладу в отдельное производство не нарушает права и законные интересы конкурсного управляющего и не препятствует дальнейшей процедуре банкротства должника.

Основания для отмены судебного акта в указанной части отсутствуют.

Доводы конкурсного управляющего о том, что судом фактически предрешен исход рассмотрения требований в выделенной части, поскольку дана правовая оценка обоснованности включения процентов в размере 500 000,00 руб., исчисленных исходя из повышенной ставки, коллегией отклоняются как противоречащие материалам обособленного спора и установленным по делу обстоятельствам.

Порядок и сроки исчисления указанной суммы судом не исследовались, поскольку, она зафиксирована Банком в Дополнительном соглашении от 17.09.2012 к Договору о срочном банковском вкладе N 00891-00011395/17 от 15.03.2012 в качестве основного долга в составе денежных средств в размере 9 000 000,00 руб., внесенных Радченко И.В. во вклад на срок с 15.09.2012 по 15.03.2012. Принимая решение, суд исходил из действительности условий самого договора банковского вклада, а также дополнительных соглашений к нему, согласованных сторонами.

Таким образом, суд первой инстанции пришел к верному выводу об обоснованности заявленных требований.

Доводы апелляционной жалобы основаны на неверном понимании норм процессуального права заявителем.

Апелляционный суд не усматривает оснований к отмене либо изменению решения суда первой инстанции. Суд правильно определил спорные правоотношения сторон и предмет доказывания по делу, с достаточной полнотой выяснил обстоятельства, имеющие значение для рассмотрения дела. Выводы суда основаны на доказательствах, указание на которые содержится в обжалуемом судебном акте и которым дана оценка в соответствии с требованиями статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации. Суд правильно применил нормы материального и процессуального права. Нарушений процессуального права, являющихся основанием для безусловной отмены судебного акта в соответствии с частью 4 статьи 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, не допущено.

Руководствуясь статьями 188, 258, 269 - 272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Краснодарского края от 20.03.2020 по делу N А32-52667/2018 оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

В соответствии с частью 5 статьи 271, частью 1 статьи 266 и частью 2 статьи 176 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации постановление арбитражного суда апелляционной инстанции вступает в законную силу со дня его принятия.

Постановление может быть обжаловано в месячный срок в порядке, определенном статьей 188 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, в Арбитражный суд Северо-Кавказского округа.

Председательствующий

Я.А. Демина

Судьи

Д.В. Емельянов Д.В. Николаев