Постановление Арбитражного суда Московского округа от 18 ноября 2020 г. N Ф05-12840/19 по делу N А40-69663/2017

город Москва

18 ноября 2020 г.

Дело N А40-69663/17

Резолютивная часть постановления объявлена 11 ноября 2020 года.

Полный текст постановления изготовлен 18 ноября 2020 года.

Арбитражный суд Московского округа в составе:

председательствующего судьи - Мысака Н.Я.,

судей: Зеньковой Е.Л., Тарасова Н.Н.,

при участии в заседании:

от ПАО "ФСК ЕЭС" - Пашков С.В. - дов. от 02.10.2020 г.

от ГК АСВ Хайрулинова А.Я. - дов. от 30.05.2019 г.

от конкурсного управляющего ОАО "ГлобалЭлектроСервис" - Дроботов Г.В. - дов. от 05.02.2020 г.

рассмотрев 11 ноября 2020 года в судебном заседании кассационную жалобу

ПАО "ФСК ЕЭС",

на определение от 09 июня 2020 года

Арбитражного суда города Москвы,

постановление от 03 сентября 2020 года

Девятого арбитражного апелляционного суда

по заявлению и.о. конкурсного управляющего должника - Яснопольского Б.А о признании недействительным дополнительного соглашения N 5 от 07.08.2017 к договору подряда N П-315/213-2010 от 12.12.2010, приложения N 1 к дополнительному соглашению N 5 "Соглашение о резервировании на счете Заказчика денежные средства" от 07.08.2017, о признании недействительным дополнительного соглашения N 4 от 12.05.2017 к договору подряда N П-8159/251-2014 от 25.12.2014, приложения N 1 к дополнительному соглашению N 4 "Соглашение о способе обеспечения обязательств" от 12.05.2017

по делу о признании несостоятельным (банкротом) ОАО "ГлобалЭлектроСервис"

УСТАНОВИЛ:

Решением Арбитражного суда города Москвы от 11.11.2019 (резолютивная часть решения объявлена 01.11.2019) ОАО "ГлобалЭлектроСервис" признано несостоятельным (банкротом). В отношении ОАО "ГлобалЭлектроСервис" открыто конкурсное производство сроком на шесть месяцев. Исполняющим обязанности конкурсного управляющего ОАО "ГлобалЭлектроСервис" утвержден Яснопольский Борис Аркадьевич.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 09.06.2020, оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 03.09.2020, заявление и.о. конкурсного управляющего удовлетворено, признаны недействительными сделками - дополнительное соглашение N 5 от 07.08.2017, приложение N 1 к дополнительному соглашению N 5 "Соглашение о резервировании на счете Заказчика денежных средств" от 07.08.2017, дополнительное соглашение N 4 от 12.05.2017, приложение N 1 к дополнительному соглашению N 4 "Соглашение о способе обеспечения обязательств" от 12.05.2017.

Не согласившись с принятыми судебными актами, ПАО "ФСК ЕЭС" обратилось в Арбитражный суд Московского округа с кассационной жалобой, в которой просит определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции отменить, принять новый судебный акт об отказе в удовлетворении заявления в полном объеме.

В обоснование кассационной жалобы ее заявитель ссылается на нарушение судами норм материального и процессуального права, а также несоответствие выводов, изложенных в обжалуемых судебных актах, фактическим обстоятельствам по делу и имеющимся в деле доказательствам, утверждая, что судами не принято во внимание, что условие договоров о способе обеспечения обязательств подрядчика в виде определенной части стоимости выполненных работ, которая подлежит выплате должнику лишь в случае полного и надлежащего исполнения договоров, не являлось для договоров новым в момент заключения оспариваемых соглашений, а было изначально включено в договоры при их заключении; исполнение обязательств со стороны ПАО "ФСК ЕЭС" по возврату гарантийной суммы поставлено под отлагательное условие исполнения должником своего обязательства; заключение должником оспариваемых дополнительных соглашений не внесло в договоры существенно новых условий в части порядка оплаты работ и способа обеспечения обязательства подрядчика, а лишь уточнили положения о гарантийном удержании в части порядка его формирования, размера и оснований выплаты; признаком безвозмездности оспариваемые сделки не обладают; отсутствуют основания для признания оспариваемых дополнительных соглашений по общегражданским основаниям; договоры были расторгнуты 09.08.2017, таким образом, до настоящего времени гарантийный период на выполненные до их расторжения работы не истек.

От конкурсного управляющего ОАО "ГлобалЭлектроСервис" поступил отзыв на кассационную жалобу, который приобщен к материалам дела в судебном заседании суда кассационной инстанции.

Представитель ПАО "ФСК ЕЭС" в судебном заседании доводы кассационной жалобы поддержал.

Обсудив доводы кассационной жалобы, заслушав объяснения представителей лиц, участвующих в деле и явившихся в судебное заседание, проверив в порядке статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правильность применения норм материального и процессуального права, а также соответствие выводов, содержащихся в обжалуемых судебных актах, установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, суд кассационной инстанции пришел к следующим выводам.

Согласно статье 32 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) и части 1 статьи 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным настоящим Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы о несостоятельности (банкротстве).

Как установлено судами, 21.12.2010 между ОАО "ГлобалЭлектроСервис" (подрядчик) и ПАО "ФСК ЕЭС" (заказчик) заключен договор подряда N П-315/213-2010 "Две Вл 220 кВ Призейская - Эльгауголь с ПС 220 кВ Эльгауголь, с ПС 220 кВ А и ПС 220 кВ Б и расширением ОРУ 220 кВ ПС 220 кВ Призейская" на выполнение строительных работ (далее - договор N 1).

25.12.2014 между ОАО "ГлобалЭлектроСервис" и ПАО "ФСК ЕЭС" заключен договор подряда N П-8159/251-2014 "Две Вл 220 кВ Призейская - Эльгауголь с ПС 220 кВ Эльгауголь, ПС 220 кВ А и ПС 220 кВ Б "Корректировка" для нужд филиала МЭС Востока" (далее - договор N 2).

12.05.2017 между сторонами заключено дополнительное соглашение N 4 к договору N 2 и соглашение о способе обеспечения исполнения обязательств (приложение N 1 к дополнительному соглашению).

07.08.2017 сторонами заключено дополнительное соглашение N 5 к договору N 1 и соглашение о резервировании на счете заказчика денежных средств (приложение N 1 к дополнительному соглашению, приложение N 23 к договору).

09.08.2017 ответчик письмами N ЦО/ПН/1230 и ЦО/ПН/1229 уведомил должника о расторжении договоров в одностороннем порядке, со ссылкой на нарушение должником сроков выполнения работ.

Условиями дополнительного соглашения N 5 (с приложением) к договору N 1 предусмотрено, что вся стоимость работ, подлежащих оплате должнику ответчиком за выполненные им работы (кредиторская задолженность), переводится сторонами в "гарантийный депозит", который с даты подписания соглашений является не частью задолженности ответчика по оплате работ, а "способом обеспечения обязательств". Он не подлежит выплате должнику при расторжении договора ответчиком, а стоимость выполненных работ при расторжении договора выплачивается должнику в размере разницы между задолженностью ответчика, и 100% гарантийного депозита, в результате чего, после расторжения договора, задолженность ответчика уменьшилась до нуля.

Дополнительным соглашением N 4 (с приложением) к договору N 2 предусмотрены схожие условия: депозит формируется из удерживаемых ответчиком гарантийных сумм, при этом, после расторжения договора ответчиком, гарантийный депозит выплате должнику не подлежит, а стоимость выполненных работ при расторжении договора выплачивается должнику в размере разницы между задолженностью ответчика, и 100% гарантийного депозита, в результате чего, после расторжения договора, задолженность ответчика уменьшилась до нуля.

И.о. конкурсного управляющего, обращаясь с заявлением об оспаривании сделок должника, исходил из того, что заключение дополнительных соглашений с приложениями, формально являющиеся обеспечительными сделками, на самом деле представляет собой притворные сделки, прикрывающие прощение долга ответчика по двум договорам и направленные на вывод активов должника в пользу ответчика, а также ссылается на совершение оспариваемых сделок в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов при наличии у должника признаков неплатежеспособности, лицом, которое было осведомлено как о неплатежеспособности должника, так и о цели причинить вред.

В качестве основания для оспаривания сделки управляющий указывает пункт 2 статьи 61.2, статью 61.3 Закона о банкротстве статьи 10, 168, 170 ГК РФ.

Суд первой инстанции, удовлетворяя указанное заявление конкурсного управляющего должника, исходил из представления им достаточных доказательств наличия оснований для признания оспариваемых сделок (дополнительных соглашений) недействительными сделками.

С данными выводами согласился апелляционный суд.

Суд кассационной инстанции считает, что исследовав и оценив доводы сторон и собранные по делу доказательства в соответствии с требованиями статей 67, 68, 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, руководствуясь положениями действующего законодательства, суды первой и апелляционной инстанций правильно определили правовую природу спорных правоотношений, с достаточной полнотой установили все существенные для дела обстоятельства, которым дали надлежащую правовую оценку и пришли к правильным выводам по следующим основаниям.

В силу пункта 5 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Постановление N 63), пункт 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве предусматривает возможность признания недействительной сделки, совершенной должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов (подозрительная сделка).

Согласно пункту 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в течение одного года до принятия заявления о признании банкротом или после принятия указанного заявления, может быть признана арбитражным судом недействительной при неравноценном встречном исполнении обязательств другой стороной сделки, в том числе в случае, если цена этой сделки и (или) иные условия существенно в худшую для должника сторону отличаются от цены и (или) иных условий, при которых в сравнимых обстоятельствах совершаются аналогичные сделки (подозрительная сделка). Неравноценным встречным исполнением обязательств будет признаваться, в частности, любая передача имущества или иное исполнение обязательств, если рыночная стоимость переданного должником имущества или осуществленного им иного исполнения обязательств существенно превышает стоимость полученного встречного исполнения обязательств, определенную с учетом условий и обстоятельств такого встречного исполнения обязательств.

Согласно пункту 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, может быть признана арбитражным судом недействительной, если такая сделка была совершена в течение трех лет до принятия заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления и в результате ее совершения был причинен вред имущественным правам кредиторов и если другая сторона сделки знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки (подозрительная сделка). Предполагается, что другая сторона знала об этом, если она признана заинтересованным лицом либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

Пункт 7 Постановления N 63 устанавливает, что в силу абзаца 1 пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве предполагается, что другая сторона сделки знала о совершении сделки с целью причинить вред имущественным правам кредиторов, если она признана заинтересованным лицом (статья 19 Закона о банкротстве) либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника, либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника. При решении вопроса о том, должна ли была другая сторона сделки знать об этих обстоятельствах, во внимание принимается насколько она могла, действуя разумно и проявляя требующуюся от нее по условиям о осмотрительность, установить их наличие.

Соглашение к договору N 1 заключено 07.08.2017, при том, что заявление о признании должника банкротом принято судом 06.06.2017, то есть сделка совершена после принятия судом заявления о признании должника банкротом.

Соглашение к договору N 2 заключено 12.05.2017, то есть в течение месяца, предшествующего принятию судом заявления о признании должника банкротом.

Таким образом, сделки соответствуют критерию срока, установленному пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Следовательно, сделки подлежат оценке на предмет соответствия критериям, позволяющим установить их недействительность применительно к пункту 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, а именно: наличие цели причинения вреда кредиторам должника; осведомленность другой стороны сделки о цели причинения вреда кредиторам должника; факт причинения вреда имущественным правам кредиторам должника.

Как отмечено в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 12.03.2019 N 305-ЭС17-11710 (4) по делу N А40-177466/2013, из содержания положений пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве можно заключить, что нормы и выражения, следующие за первым предложением данного пункта, устанавливают лишь презумпции, которые могут быть использованы при доказывании обстоятельств, необходимых для признания сделки недействительной и описание которых содержится в первом предложении пункта.

Из этого следует, что, например, сама по себе недоказанность признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества на момент совершения сделки (как одной из составляющих презумпции цели причинения вреда) не блокирует возможность квалификации такой сделки в качестве подозрительной. В частности, цель причинения вреда имущественным правам кредиторов может быть доказана и иным путем, в том числе на общих основаниях (статьи 9 и 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Пунктом 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве предусмотрено, что другая сторона знала о цели причинения вреда кредиторам должника, если она признана заинтересованным лицом либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

При решении вопроса о том, должна ли была другая сторона сделки знать об указанных обстоятельствах, во внимание принимается то, насколько она могла, действуя разумно и проявляя требующуюся от нее по условиям оборота осмотрительность, установить наличие этих обстоятельств.

В соответствии с пунктом 2 статьи 61.3 Закона о банкротстве для признания сделки недействительной отсутствует необходимость доказывания осведомленности другой стороны сделки о наличии признаков неплатежеспособности Должника.

В соответствии с пунктом 2 статьи 61.3 Закона о банкротстве и пунктом 11 Постановления N 63, если сделка с предпочтением была совершена после принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом или в течение одного месяца до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом, то для признания ее недействительной достаточно обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 61.3 Закона о банкротстве, в связи с чем наличия иных обстоятельств, предусмотренных пунктом 3 данной статьи (в частности, недобросовестности контрагента), не требуется.

Так как оспариваемая сделка совершена менее чем за месяц до или после даты принятия заявления о признании ОАО "ГлобалЭлектроСервис" несостоятельным (банкротом), для признания ее недействительной на основании абзаца 2 пункта 1 и пункта 2 статьи 61.3 Закона о банкротстве наличие иных обстоятельств, в том числе осведомленности кредитора о неплатежеспособности должника, не требуется.

В силу пункта 2 статьи 168 ГК РФ, если из закона не следует иное, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна.

Согласно пункту 2 статьи 170 ГК РФ притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.

Суд первой инстанции, удовлетворяя заявление об оспаривании сделок должника, исходя из того, что оспариваемые сделки совершены с целью причинения вреда кредиторам должника, а также являются экономически необоснованными и безвозмездными.

Кроме того, Арбитражный суд города Москвы установил, что на момент совершения сделок должник уже имел признаки неплатежеспособности и недостаточности имущества, в том числе не исполненные обязательства перед другими кредиторами, которые были включены судом в реестр требований кредиторов должника, из чего следует, что обязательства по ним на момент совершения оспариваемых сделок исполнены не были.

Кроме того, суд первой инстанции, учитывая особое положение ПАО "ФСК ЕЭС" на рынке и его подход к заключаемым сделкам, отметил факт осведомленности ответчика о цели причинения вреда кредиторам должника при совершении сделок, поскольку в основе его деятельности лежит проверка контрагентов и оценка сопутствующих сделкам рисков и при соблюдении необходимых корпоративных стандартов, добросовестный ответчик пришел бы к выводу о том, что заключение обеих сделок носит рискованный характер.

Также суд первой инстанции указал на причинение имущественного вреда кредиторам, а именно лишение должника права на оплату выполненных работ к платежеспособному кредитору, то есть части дебиторской задолженности, что является непосредственным уменьшением конкурсной массы должника.

Суд первой инстанции сделал вывод о предпочтительности удовлетворения требования отдельного кредитора перед требованиями иных кредиторов должника, обязательства по оплате перед которыми возникли ранее совершения оспариваемой сделки.

Как указали суды, дополнительными соглашениями Стороны ввели в Договоры N 1 и N 2 новый способ обеспечения исполнения обязательств Должника - гарантийный депозит, который определен в размере 10% цены договоров.

На момент подписания Дополнительного соглашения N 5 стороны установили, что по Договору N 1 гарантийный депозит сформирован из кредиторской задолженности Ответчика перед Должником на сумму 563 412 172, 78 руб.

В Дополнительном соглашении N 4 стороны указали, что гарантийный депозит сформирован из гарантийной суммы в размере 387 366 365, 37 руб.

Из Дополнительного соглашения N 5 прямо следует, что стороны трансформировали уже имеющуюся кредиторскую задолженность Ответчика по оплате работ в "гарантийный депозит".

Из Дополнительного соглашения N 4 усматривается, что, указав на то, что гарантийная сумма, изначально удерживаемая Заказчиком в размере 10% от стоимости фактически выполненных работ, и выплачиваемая по мере подписания документов о завершении строительства, трансформируется в гарантийный депозит. При этом, как следует из документа, работы оплачиваются Заказчиком только на сумму разницы между фактической задолженностью Ответчика и суммой в размере 100% гарантийного депозита, а депозит не подлежит выплате при расторжении договора по вине Подрядчика.

До заключения Дополнительного соглашения N 4 к Договору N 2, природа гарантийной суммы в договоре не раскрывалась: не указывалось, в каких случаях она подлежит удержанию в полном объеме, при каких условиях Ответчик может обратить на нее взыскание в части, что влекло невозможность ее квалификации в качестве способа обеспечения обязательств. Это обуславливало необходимость выплатить Должнику все 100% сформированной гарантийной суммы после расторжения договора.

Из этого следует, что после заключения дополнительного соглашения к договору N 2, где гарантийная сумма была трансформирована в гарантийный депозит, с подробным изложением его обеспечительной функции и с запретом на его выплату при расторжении Договора по вине Должника, были устранены пробелы в договоре, не позволявшие Ответчику оставить гарантийную сумму у себя при расторжении Договора.

При этом, Дополнительное соглашение N 5 к Договору N 1 предусматривает защиту Ответчика от взыскания каких-либо задолженностей по договору - в нем прямо указывается, что гарантийным депозитом признается кредиторская задолженность Ответчика перед Должником, он не возвращается при расторжении Договора по вине Ответчика, и оплата работ осуществляется только в размере разницы между гарантийным депозитом и задолженностью по оплате работ, что также влечет снижение задолженности Ответчика до нуля.

На момент подписания соглашений, и Должник, и Ответчик были осведомлены о том, что Ответчик с 31.10.2014 уже имел право на расторжение договора N 1 в связи с просрочкой передачи ему законченного строительством объекта, что, согласно условиям сделки, влекло удержание сформированного гарантийного депозита на сумму 563 412 172, 78 руб. Договор по данному основанию был расторгнут Ответчиком через два дня после подписания соглашений к Договору N 1.

Аналогичная ситуация сложилась в отношении Договора N 2 - на момент подписания дополнительного соглашения N 4, Ответчик уже имел право на его расторжение по указанным основаниям в связи с допущенной просрочкой передачи ему законченного строительством объекта, что, согласно условиям сделки, влекло удержание 100% сформированного сделкой "гарантийного депозита" в размере 387 366 365,37 руб. Договор по данному основанию был расторгнут через три месяца после подписания соглашений к Договору N 2.

При этом, по обоим договорам выполнение работ было приостановлено самим Ответчиком 13.07.2017, уведомлений о возобновлении работ до расторжения договоров им направлено не было, что свидетельствует об отсутствии интереса в дальнейшем выполнении работ, и, как следствие, об отсутствии намерения заключить сделки с действительной целью ввести в отношения сторон новый способ обеспечения обязательств.

Посредством цепочки действий по заключению соглашений и расторжению договоров, Стороны создали условия для их расторжения Ответчиком таким образом, чтобы Должник не получил причитающуюся ему часть стоимости работ под видом "удержания гарантийного депозита", определение и условия применения которого были введены непосредственно заключенными соглашениями.

Таким образом, в условиях отсутствия какой-либо экономической цели, суды пришли к выводу о том, что действия по заключению дополнительных соглашений должника совершены с намерением причинить вред кредиторам.

При совершении сделки после принятия судом заявления о признании Должника банкротом, осведомленность контрагента о цели причинения вреда кредиторам Должника презюмируется - заявления о признании Должника банкротом либо о вступлении в дело о его банкротстве также давали однозначное представление о том, что, заключая данную сделку, Ответчик, вероятно, нарушит права указанных кредиторов, так как финансовое состояние Должника, очевидно, не позволяло исполнять свои обязательства перед ними. Безвозмездность совершенной сделки дополнительно свидетельствовала о данной цели.

Принимая во внимание вышеизложенное, ответчик, расторгнув договоры по основаниям, имевшимся до заключения сделок, и не выдав должнику распоряжения о возобновлении выполнения работ по договору, фактически подтвердил отсутствие интереса к "формальной" стороне сделок, а именно к обеспечению обязательств, что также подтверждает действие в едином интересе с Должником, и, как следствие, осведомленность о цели причинения вреда кредиторам Должника.

Заключение дополнительного соглашения по Договору N 2 было осуществлено менее, чем за месяц до принятия судом к рассмотрению заявления о признании Должника банкротом, при том, что ряд ранее поданных заявлений кредиторов было оставлено судом без рассмотрения в связи с неполным соблюдением заявителями требований АПК РФ.

Следовательно, проявив должную осмотрительность, ответчик должен был принять во внимание, что за апрель 2017 года было подано три заявления о признании должника банкротом, два из которых были оставлены без движения в апреле, одно - в мае 2017-го года.

Тем более, согласно годовому отчету ПАО "ФСК ЕЭС" за 2017-й год, опубликованном в порядке, предусмотренном Положением Банка России от 30.12.2014 N 454-П (ред. от 25.05.2018) "О раскрытии информации эмитентами эмиссионных ценных бумаг" (Зарегистрировано в Минюсте России 12.02.2015 N 35989), среди направлений развития системы внутреннего контроля указан в том числе контроль за финансовой устойчивостью контрагентов, сопровождение процедур банкротства и ликвидации (стр. 181).

Антикоррупционная деятельность (стр. 308) также включает в себя, в том числе, проверку контрагентов для минимизации репутационных, финансовых и операционных рисков, вызванных взаимодействием с ними.

В связи с этим, представляется обоснованным вывод о том, что, с учетом всей совокупности обстоятельств, ПАО "ФСК ЕЭС" не могло не знать о цели причинения вреда кредиторам Должника при совершении сделок, так как в основе его деятельности лежит тщательная проверка контрагентов и оценка сопутствующих сделкам рисков.

При соблюдении необходимых корпоративных стандартов, добросовестный Ответчик пришел бы к выводу о том, что заключение обеих сделок носит рискованный характер, так как они, в условиях банкротства Должника, существенных объемов его кредиторской задолженности, большого количества вынесенных не в его пользу судебных актов, и фактической безвозмездности сделок, могут быть признаны судом недействительными.

Кроме того, апелляционный суд обоснованно указал, что Ответчик также не мог не осознавать, что действительным последствием заключаемых им сделок будет являться его избавление от необходимости оплаты выполненных работ, что представляет собой сделку по прощению долга и, в преддверие банкротства Должника, должно было послужить препятствием для совершения Ответчиком названных сделок.

К прощению долга между коммерческими организациями применяются особые требования. В частности, устанавливается критерий наличия или отсутствия возмездности заключенной сделки. Прощение долга между организациями допускается в случае, если сторона, прощающая долг, взамен получает какую-либо иную выгоду.

Судами установлено, что какой-либо выгоды для должника из указанной сделки не следует.

При этом, ответчик не только совершил сделку, но и применил предусмотренный ей инструмент (расторжение договора), позволивший ему непосредственно получить необоснованную финансовую выгоду, выразившуюся в документальном обосновании для отказа в оплате выполненных работ.

Из материалов дела усматривается, что сумма гарантийного депозита по договору N 1 сформирована из кредиторской задолженности ответчика, так как договор не предусматривал гарантийных сумм, удерживаемых Ответчиком, в связи с чем Сторонам было необходимо создать то, из чего он будет сформирован. В качестве таковой была признана задолженность ответчика по оплате работ. По Договору N 2 были предусмотрены гарантийные суммы, однако отсутствовали положения, позволявшие бы ответчику оставить сумму у себя после расторжения договора. В связи с этим, они были созданы дополнительным соглашением N 4.

09.08.2017 уведомлениями N ЦО/ПН/1230 и N ЦО/ПН/1229, Ответчик в одностороннем порядке расторг Договоры N 1 и N 2, указав на их расторжение по вине Подрядчика (п. 22.7 договора N 1, п. 23.5 Договора N 2), тем самым применив положения соглашений о гарантийном депозите, заключенных накануне, лишив Должника права на оплату части работ, подлежавших оплате в случае, если бы данные соглашения заключены не были.

Непосредственным подтверждением фактического причинения указанным соглашением вреда интересам кредиторов должника, является последующий отказ ответчика оплатить работы по Договору N 1 на сумму 367 096 971 руб. 84 коп. со ссылкой именно на Дополнительное соглашение N 5.

Таким образом, вред кредиторам выразился именно в лишении Должника права на оплату выполненных работ к платежеспособному кредитору, то есть части дебиторской задолженности, что, в смысле ст. 131 Закона о банкротстве и Постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 N 63, является непосредственным уменьшением конкурсной массы Должника.

Суды также указали на наличие оснований для признания оспариваемых сделок недействительными по общегражданским основаниям.

Согласно п. 2 ст. 170 ГК РФ притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.

Согласно статье 329 ГК РФ исполнение обязательств может обеспечиваться, помимо указанных в ней способов, и другими способами, предусмотренными законом или договором.

Дополнительными соглашениями стороны предусмотрели такой способ обеспечения обязательств, как "гарантийный депозит".

Условиями Договора N 1 установлено, что выполнение работ осуществлялось тремя этапами, которые должны были быть завершены к 31.12.2012, 31.10.2013 и 31.10.2014 соответственно. В период с 2010 по 2016-й год включительно, Должником выполнялись и сдавались работы по указанному договору.

Часть работ была сдана Должником с просрочкой, так как третий этап выполнения работ должен был быть завершен к 31.10.2014.

Однако, на дату заключения сделки в 2017-м году, работы завершены не были.

Из этого следует, что, на дату подписания соглашений к Договору N 1, у Заказчика уже имелись основания для расторжения договора и удержания суммы депозита (т.е. не выплаты "кредиторской задолженности", из которой он был сформирован) в полном объеме: просрочка окончания работ длилась с 31.10.2014, т.е. на дату подписания соглашения она существовала уже в течение трех лет, о чем Сторонам сделки не могло не быть известно.

Пунктом 7.15.5 договоров предусмотрено право Ответчика на немотивированную приостановку выполнения работ, при этом, возобновление их выполнения возможно только на основании письменного распоряжения Ответчика.

На момент подписания Дополнительного соглашения N 5, должником уже было получено уведомление Заказчика о приостановке работ от 13.07.2017 N Ц0/ЗО/655, следовательно, работы по Договору N 1 им не выполнялись и не могли выполняться в отсутствие волеизъявления ответчика.

Из условий Договора N 2 усматривается, что просрочка окончания работ длилась с 31.03.2017, когда, согласно п. 3.3 Договора, должен был быть подписан "Акт ввода в эксплуатацию", при этом, исходя из того же пункта, само выполнение работ должно было быть завершено еще раньше - второй этап работ предполагал завершение к 30.10.2016.

Учитывая, что из всего объема работ по Договору N 2 общей стоимостью 7 266 983 050 руб. 85 коп. Должником было выполнено работ на 3 915 187 908 руб. 30 коп., у ответчика на дату заключения этой "обеспечительной" сделки (12.05.2017) аналогичным образом уже было достаточно оснований для расторжения договора.

Подписание Дополнительного соглашения N 5 к Договору N 1 об обеспечении исполнения обязательств при отсутствии у Должника возможности их исполнять, сведений о вероятности появления такой возможности в будущем, а также в условиях невозможности устранить ранее допущенные нарушения по Договору N 2 (длящаяся просрочка выполнения работ) создало ситуацию, где возвращение (уплата) Должнику суммы гарантийного депозита стало полностью зависеть от воли Ответчика.

Исходя из п. 9 обоих дополнительных соглашений, нарушение сроков выполнения работ самостоятельным основанием для расторжения договоров и удержания гарантийного депозита в полном объеме.

Более того, соглашениями по двум договорам предусмотрено, что при расторжении договоров задолженность Ответчика по оплате выполненных работ подлежит оплате только в размере разницы между 100% гарантийного депозита и такой задолженностью, что в обоих случаях приводит к уменьшению задолженности Ответчика на сумму не возвращаемого им депозита. Это влечет уменьшение его задолженности до нуля в обоих случаях.

При анализе мотивов заключения соглашений с точки зрения ответчика, очевиден вывод о том, что ответчик, заключая данные соглашения, не преследовал цели обеспечить свои интересы на случай неисполнения (или ненадлежащего исполнения) обязательств Должника по договору-обязательства по Договору N 1 не исполнялись надлежащим образом уже в течение трех лет, по Договору N 2 - уже более полугода. Кроме того, Договор N 1 был расторгнут Ответчиком уже через два дня после подписания соответствующих соглашений (09.08.2017), а Договор N 2, расторгнутый той же датой, - через 3 месяца.

Расторжение Договора N 1 Ответчиком через два дня после подписания соглашений о введении в договор нового способа обеспечения обязательства наглядно подтверждает отсутствие у него интереса как в отношении выполнения работ Должником после подписания ДС N 5, так и в отношении обеспечения их исполнения. Это также следует из расторжения договора по основаниям, существовавшими за три года до указанного расторжения.

Заключение Дополнительного соглашения N 4 Должником не имело для него экономического смысла - работы им не выполнялись уже в течение нескольких месяцев, работы были приостановлены, соглашение очевидно лишало его права на получения оплаты работ, а Ответчик не мог не осознавать, что обязательства не будут выполняться.

Указанное свидетельствует о том, что, несмотря на формальную направленность сделок на внесение в договор нового способа обеспечения обязательств, то есть на обеспечительную природу сделки, в действительности сделка направлена на безвозмездное уменьшение задолженности Ответчика перед Должником, что является прощением долга.

Заключение обоих соглашений являлось подготовительной работой, которую было необходимо осуществить, чтобы ответчик мог расторгнуть договоры на наиболее выгодных для себя условиях, то есть с избавлением от долга по оплате уже выполненных работ.

Итоговая цель сделок была достигнута сторонами при расторжении договоров подряда ответчиком, что позволило ему обоснованно отказать в "выплате гарантийного депозита", что на самом деле являлось отказом в оплате работ.

Факт притворности оспариваемых конкурсным управляющим сделок также установлен судами в рамках дела N А40-99403/19 по иску ОАО "ГлобалЭлектроСервис" к ПАО "ФСК ЕЭС" о взыскании 367 096 971 руб. 84 коп. - долга. Так, суды, подробно изложив модель поведения сторон, указали, что поскольку при заключении дополнительных соглашений стороны в действительности исходили из желания наступления иных юридических последствий, то указанные сделки является притворными и прикрывающими прощение долга (ст. 415 ГК РФ).

Суды обеих инстанций правильно применили нормы материального права применительно к конкретным фактическим обстоятельствам спора, не допустив нарушений норм процессуального права, являющихся безусловным основанием для отмены судебного акта.

Доводы кассационной жалобы, повторяющие доводы апелляционной жалобы, подлежат отклонению, как основанные на неправильном толковании норм материального и процессуального права и направленные на переоценку доказательств, что не входит в полномочия суда кассационной инстанции. Кроме того, все доводы кассационной жалобы приводились при рассмотрении дела в суде первой и апелляционной инстанции и им была дана надлежащая оценка.

Переоценка доказательств и установление новых обстоятельств находится за пределами компетенции и полномочий арбитражного суда кассационной инстанции, определенных положениями статей 286, 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Нормы процессуального права, несоблюдение которых является безусловным основанием для отмены определения и постановления в соответствии с частью 4 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, также не нарушены.

Руководствуясь статьями 284, 286-289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда города Москвы от 09 июня 2020 года и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 03 сентября 2020 года по делу N А40-69663/17 оставить без изменения, кассационную жалобу - без удовлетворения.

Председательствующий судья

Н.Я. Мысак

Судьи

Е.Л. Зенькова Н.Н. Тарасов